Полная версия
Случайный папа
Мне приходится дважды слово в слово повторить то, что сказал мне Лука, потому что Ира пьет чай, жует пирожок, слушает и не верит.
– Странно все это. Тут мужики, с которыми годами встречаешься, за которых замуж выходишь, бросают своих детей и исчезают на горизонте. А этот, ты говоришь, в отношениях, а вцепился в тебя так, будто у него отбирают последний шанс на ребенка. Прямо вымирающий вид. Как твои любимые мамонты.
– Это и есть твой обещанный плюс?
– Это бонус. Мои размышления. А плюсы на ладони – француз кучерявый, а они часто слишком рано лысеют. Как по мне, лысым быть хорошо, только пока ты в подгузниках. У твоего с растительностью полный порядок. Байки стоят прилично, поэтому сдать сперму его подтолкнуло точно не бедственное финансовое положение. Дальше. Ты можешь с чистой совестью избавиться от пылесборника, который прикупила по совету чужого нам папы. Если не спится, ты можешь считать не барашек, а эксклюзивно – шары. – Взглянув на разноцветную парочку, которая кружит под потолком, она отодвигает от себя чашку. – Ну и, надеюсь, он научит тебя разбираться в чаях, потому что этот и правда отвратный, а кофе на ночь я пить не могу.
– Есть компот.
– Не будем понижать градусы после наливки. Давай вино, я знаю, что оно так и осталось.
В одном бокале вино, во втором – вкусный компот, поэтому мы долго сидим. Сидим и болтаем.
Устав и вдоволь наговорившись, собираем все шарики и запускаем их в мою комнату. Ну, чтобы опробовать метод Иры и попытаться все же уснуть.
– Наташ! – кричит она из гостиной, когда мы уже улеглись. – Ты завтра уточни у него: это была одиночная акция благотворительности? Или с ним еще кто-то участвовал?
– Уточню, – улыбнувшись, обещаю я и закрываю глаза.
Сон не идет. Слишком много мыслей и страхов: как теперь будет, что изменится и смогу ли я это принять?
Принимая решение об ЭКО, я готовилась к тому, что буду растить ребенка одна. Только я и он. И никто нам не нужен.
А теперь появляется мужчина, которого я совершенно не знаю и который сразу сказал, что намерен присутствовать в жизни моего малыша.
Нужно поговорить с ним. Выслушать его, поставить свои условия, провести границы. Может, я зря вообще паникую? У него ведь насыщенная личная жизнь, и если он с кем-то встречается, если у него не просто так, а серьезные отношения с девушкой, вряд ли ей все это понравится.
Может быть, он просто хочет убедиться, что с его ребенком все будет в порядке, и снова исчезнет?
И эти шарики вполне могут быть первым и последним подарком ребенку от папы. У меня не было ни одного.
Перевернувшись на спину, я долго смотрю на шарики и сама не замечаю, как засыпаю.
Будит меня телефонный звонок. Долго вожу рукой под подушкой, а найдя пропажу, сонно щелкаю по зеленой кнопке.
– Привет, выспалась?
Я не сразу узнаю мужской голос, не сразу окончательно просыпаюсь, поэтому, сладко зевнув, признаюсь:
– Нет. Можно еще хотя бы полчасика?
Молчание.
А потом…
– Хорошо, я перенесу встречу на полчаса.
И даже не это разрешение, а скорее легкое замешательство, которое я ощутила, заставляют меня узнать мужской голос и оторвать лицо от подушки.
– Лука?
– Если бы знала, с кем торгуешься, попросила бы больше? – усмехается он. – У тебя лишние полчаса, поэтому я буду в девять.
– Ты хочешь заехать за мной?
– Так будет быстрее.
– На мотоцикле?
– Да.
– Боюсь, ничего не получится.
– Наоборот, только так и получится. Сейчас начинаются пробки и добраться куда-нибудь на машине – только время терять.
– На мотоцикл я не сяду. Я их боюсь, не умею ни сидеть, ни держаться правильно и только мешаю водителю. Лучше скажи мне адрес, и мы встретимся уже там.
– Кто тебе это сказал?
– Что у нас с тобой встреча? – Я улыбаюсь. – Ты.
– Нет. То, что ты только мешаешь водителю.
Говорит спокойно, а в голосе появляется жесткость. Как будто ему не все равно и он планирует разобраться с теми, кто просто открыл мне на правду глаза.
– Никто! – возражаю поспешно.
Прошу скинуть адрес, говорю, что уже собираюсь, радую тому, что, скорее всего, успею и переносить встречу не нужно.
– Хорошо, – отвечает, помедлив, он.
Или он никуда не торопится. Или он мне совершенно не верит.
Мне кажется, он хочет еще что-то добавить, спросить, но неожиданно по ту сторону трубки раздается женский голос:
– Лука, ты так рано поднялся, а я без тебя…
Связь обрывается.
И только спустя минут двадцать, когда я уже почти в полной готовности, мне поступает смс-ка с адресом и сообщением, что встречу он все-таки перенес.
Лишние полчаса выходят боком не только мне. Я успеваю развести на кухне бардак и нажарить стопку блинчиков, а Ира их почти полностью уничтожить.
– Я с тобой скоро поправлюсь! – вздыхает она и тянется за еще одним. – Придется точно у шефа прибавку к зарплате просить. Я на новый гардероб не рассчитывала.
– Может, тебе лучше выпить еще одну чашечку кофе? Он на боках не останется.
– Ага, конечно. Кофе у меня и на работе хватает, а такие блинчики там печь не умеют.
– Обычные блинчики не умеют? То-то ты никогда не приглашала меня посидеть в вашем ресторане!
– Не обычные. – Ира резко поворачивает ко мне голову, отчего ее длинные сережки начинают дрожать: хозяйка не в настроении, как же. – Хватит уже себя принижать. Забудь о том, что тебе пытался внушить Степан. У тебя лучшие блинчики, которые я когда-либо пробовала. Даже этот, который слегка подгорел. А знаешь почему?
– Потому что кто-то всю ночь не ел и копил аппетит?
– И поэтому тоже, – кивает она. – Но самое главное – они приготовлены с душой и любовью.
Нет, это невозможно, я с этой беременностью становлюсь просто тряпкой. Стою, вытираю посуду, а заодно незаметно и уголок глаза. Так не годится: надо вечером салфеток купить, и побольше.
– Пойдем, Пончик. – Взглянув на мобильный, Ира с сожалением оставляет на тарелке три блинчика. – Такси уже ждет.
– Да я думала на маршрутке…
– Вот еще! Я все равно буду проезжать мимо вашей клиники. Какой там у нее, кстати, адрес?
Она уже мчится в прихожую, крутится у зеркала. И не видит, что я опять обнимаюсь с кухонным полотенцем. Мимо, как же, а то я не знаю. Она просто поняла, что я начинаю чуть ужиматься и не хочу тратить деньги там, где могу сэкономить. Не то чтобы у меня их не было. Но нужно ведь думать о будущем, да еще за двоих.
Пока она прихорашивается, я кладу в судок оставшиеся блинчики. У меня все равно аппетита нет. С трудом заставила себя съесть апельсинку. Без понятия, захочется ли есть на работе, но я беру с собой рыбное филе и авокадо. Надо. Кого сейчас волнует мое «хочу»?
– Вот теперь я готова к работе! – принимая судок с блинчиками, объявляет подруга.
На душе становится так тепло, хорошо, что я даже забываю о волнении. Улыбаясь, выхожу из квартиры следом за подругой, и тут же тянет вернуться обратно. Кто-то из жильцов явно злоупотребляет парфюмом. Запах тяжелый, густой, если бы меня не подташнивало, уверена, я бы легко вычислила квартиру транжиры.
Но я спешу – скорее на улицу, скорее, хотя бы глоток свежего воздуха!
– Фу-ух…
На улице тошнота отступает. Но чтобы такое не повторилось в машине, я сразу сажусь на заднее сиденье. Запах водителя тоже довольно насыщенный, но терпеть можно. Спасаюсь мятной конфеткой, смотрю в окно – чуть-чуть отвлекает.
Луку я замечаю издали. Мне кажется, его невозможно не заметить, и даже не потому, что на стоянке у клиники только один байк – его. Просто он выделяется из всех. Своим телосложением, грозным видом, ощущением какой-то свободы вместо рамок условностей.
Ему все равно, что на него засматриваются женщины. Без разницы, что пробегающие мимо мальчишки ошалело пялятся на массивный байк, к которому он прислонился. И так же без особого интереса он встречает наше такси.
– Ух, какой! – восхищенно выдыхает подруга. – Я передумала: он не мамонт. Он викинг!
– Ты не передумала. Ты просто сейчас читаешь про викингов и пытаешься натянуть на него этот образ.
– Тут если кто кого и натянет, так он. Ты посмотри – какие волосы, борода, а фигура! А взгляд… да от одного его взгляда могут горы попадать! Ой, куда это меня клонит? Я, кажется, падаю!
– Ты прилипла к стеклу. Оторвись, а то он нас заметит!
– Мне казалось, в этом суть твоей поездки сюда. Увидеться с ним. Ты же собираешься к нему выходить?
– Собираюсь, ага. Только что-то опять немного волнуюсь. И меня опять немного подташнивает.
– Может, нам пора ехать? – услышав такое дело, с надеждой спрашивает водитель у Иры.
– Сейчас, сейчас, – отмахивается она, едва не выдавливая стекло своим носом. – Нет, какой экземпляр, а руки… посмотри на его руки…
– Обычные руки, – нервно сглатываю я, рассматривая татуировку, тянущуюся от его плеча к запястью.
Так как он в футболке, обзор довольно обширный. Мне кажется, у него есть тату даже на шее. Или это то же, что и на плече, просто тянется так рисунок?
– Не обычные. Теперь я понимаю, почему викинги за короткие набеги успевали своровать так много девушек сразу. Некоторых они несли на этих обалденных плечах, а некоторые сами бежали вприпрыжку. А ты просто ревнуешь.
– Не говори ерунды. Кого мне здесь ревновать? Он же не мой.
– Если мужик немой и не может однажды проговориться об изменах, это не значит, что повода для ревности нет, – делится таксист жизненным опытом, тоже рассматривая наш объект наблюдения.
– Ладно, пойду я.
А то как начнешь пояснять, что к чему, еще пройдет полчаса, а у меня, между прочим, клиенты. И так спасибо, что согласились передвинуться немного по времени.
– Не забудь узнать то, о чем я просила! – шипит в спину подруга.
Киваю, подав знак, что услышала. А то ведь выйдет следом и спросит в лоб. А я найду подходящее время и сделаю это более деликатно.
Выйдя из машины, одергиваю блузу. Она свободная, не задралась – но мало ли? Пробегаюсь взглядом по льняным брюкам – не очень нарядно, так я и не на свидание. У меня нет цели понравиться.
Но когда Лука, поворачивает голову и замечает меня, по спине невольно ползут маленькие огоньки. Долгий взгляд, пристальный, и мне кажется, я вижу в нем удовольствие.
Мимо также проходят женщины – красивые, в облегающем, перешептываются мальчишки. И они тоже не интересны ему. Он внимательно наблюдает только за тем, как я приближаюсь. Такое ощущение, что любуется.
Встряхиваю головой, чтобы прийти в себя. Страшно представить, что бы мне лезло в голову, если бы я, как и Ира, читала романтические романы. Нет, мне сейчас такое точно нельзя.
Пожалуй, не буду спешить избавляться от книжек, что рекомендовал мне француз.
Глава 13
Наталья– Привет, – говорю я, приблизившись.
Его взгляд продолжает блуждать по мне – очерчивает фигуру, изучает лицо, вызывая странное ощущение, будто он прикасается к нему пальцами. А потом взгляд падает на мои губы и… застывает там.
Блеск, что ли, размазался? Так и знала, что нужно было воспользоваться устойчивой помадой.
Я начинаю нервничать, и его взгляд поднимается вверх, пересекаясь с моим.
Молчит.
Почему он так долго молчит?
Ах да, он же сейчас видит меня без халвы и репейного масла. А первая встреча была давно и не при дневном освещении.
– Пытаешься определиться: я это или нет? Нужно было в качестве пароля взять с собой еще шарик? Прости, я была уверена, что хватит и одного.
Его губы слегка раздвигает улыбка.
Взгляд уже не жадно и напористо, а осторожно опускается к моему животу.
– Пытаюсь привыкнуть к тому, насколько красиво ты выглядишь. И лишний раз убеждаюсь, что у меня безупречный вкус.
Ой, а вот сейчас он зря смотрит в глаза, потому что я невольно смущаюсь. И чтобы он не заметил, киваю на клинику.
– Почему именно здесь? В «Материнском инстинкте» хорошие врачи.
– Там не учитывают желания папы.
– Думаешь, там такие тесты не делают? Мне казалось, они могут все.
– Даже больше, – кивает он. – Например, подменить донора спермы без согласия с обеих сторон.
Хорошо, что он сам затрагивает эту тему. Потому что во время его визита я была так растеряна, что ничего не спросила: как, почему и зачем? Я была уверена, что с донором – это случайность. И он об этом тоже случайно узнал. А оказывается, все гораздо серьезней.
– Ты так уверенно говоришь, будто знаешь даже, кто это сделал.
– Моя бывшая. Она работает в той клинике.
– Тамара Васильевна?! – выпаливаю я в шоке, а потом пытаюсь немного сгладить свое удивление. – Нет, она, конечно, женщина видная. Даже издалека. И то, что она старше тебя лет на двадцать… эм… на пятнадцать… для любви не преграда. Я все понимаю. Но она показалась мне милой и доброй и так поддерживала меня. Не могу поверить, что она способна на такую нелепую месть.
– Думаю, она действительно такой замечательный человек, как ты говоришь. Нет, Тамара Васильевна здесь ни при чем. Это сделал другой человек. Но доверия к этой клинике у меня больше нет. Пойдем.
Он уверенно берет меня за руку, чем на какое-то время сбивает все мысли. Мы идем к клинике, начинаем подъем по узкой и длинной лестнице. У нас серьезное дело. А я почему-то думаю только о том, как его пальцы сжимают мои. Надо как-то настроиться на деловой лад.
– А почему она выбрала именно меня?
– Хороший вопрос, – усмехается Лука. – Думаю, неудачный расчет: не в первый раз промахнулась.
Не уверена: это комплимент мне или нет? Хорошо или плохо? Ну и от волнения начинаю болтать.
– Мне кажется, если вы плохо рассталось, лучшей местью было бы самой родить от тебя. И тебе бы пришлось с ней общаться.
– У нее были другие планы на свою личную жизнь.
– Были? То есть они изменились?
– Почти уверен, что да.
– А твоя сперма осталась?
Он останавливается так резко, что я еще делаю пару шагов, а потом уже торможу, потому что он не выпускает мою ладонь из своей.
– Подожди секунду. – Он отходит в сторону и кому-то звонит. – Петр? Ты уже уехал из клиники? Слушай, не в службу, а в дружбу…
О чем он говорит дальше, не слышу. Во-первых, потому, что часть его слов уносится ветром. А во-вторых, потому, что мимо проходит какой-то маньяк, задушивший пузырек из духов.
Не могу…
Не могу…
Так тошнит, что начинает все расплываться, а мы на ступенях, на середине длинной лестницы, и я просто не успею никуда добежать…
Такого сильного приступа у меня еще не было. И будто этого мало, мимо проходит кто-то, кто явно принимал душ из одеколона с сильной нотой гвоздики.
– Натали… Наташ…
Я слышу голос Луки, но не могу обернуться. Мне плохо, нечем дышать, я задыхаюсь, тошнит. Но я не могу ему объяснить. Ищу хоть глоток свежего воздуха, чтобы прийти в себя. И только беспомощно отворачиваюсь, когда он пытается меня обойти.
Мое лицо обхватывают его руки. Наверное, он снова рассматривает меня – я ничего не вижу от подступающих слез.
Не знаю, как он это делает. Но он каким-то образом расчищает пространство, и мы буквально в два шага оказываемся у края лестницы. Он разворачивает меня к ветру, а сам становится сзади. Отводит от моего лица волосы, собирает их, намотав на кулак, и в приказном тоне упрямо повторяет:
– Дыши… дыши глубже… чуть медленней…
Спустя какое-то время я действительно чувствую, что это действует: тошнота отступает, я снова могу спокойно дышать. Но отнюдь не из-за того, что он повторяет эти слова будто мантру. И не из-за того, что теперь, когда он всех от нас отогнал и заставил обходить по дуге, я начинаю улавливать свежий воздух.
А потому, что он очень близко и вместе с глотками свежего воздуха я втягиваю в себя запах его парфюма.
Терпкий, чуть горьковатый – ноты смешаны, я не могу уловить их отчетливо. Но с каждым новым вдохом мне становится легче.
– Как ты?
Кивнув, разворачиваюсь.
Утыкаюсь носом в его футболку. И понимаю, что нужно было сразу так сделать. Так горьковатые ноты ощущаются четче, дурнота отступает быстрее.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
