Супружественная любовь. Трактат

11. Как только Ангел окончил свою речь, из Неба раздался глас, приказавший тому Ангелу: «Избери из всех созванных десятерых, которых и введи к нам в Небо! Мы ведаем от Господа, что он приготовит их к тому, чтобы Неба нашего Теплота и Свет, или Любовь и Премудрость, за три дня пребывания у нас не нанесли им какого-либо вреда!» Тогда Ангел, избрав таковых десятерых, повёл их за собою. По извилистой тропе все они поднялись на холм, а с него на гору, на которой и находилось Небо тех Ангелов. Прежде же это Небо, будучи в отдалённости, казалось недосягаемым и распростёртым высоко в облаках. При входе туда приглашённым Мужам тем отворили врата, и когда гости вошли в третьи врата, тогда Ангел, служащий там Распорядителем, с известием и докладом о прибывших направился к Князю Небесного Общества или того Неба. Князь отвечал Ангелу тому: «Объяви прибывшим гостям, что мне приятно будет с ними встретиться и посидеть за одним столом! Предоставь им несколько телохранителей и отведи их в комнату для гостей, а также распредели каждому по особой комнате со спальней и выдели по нескольку из моих придворных и служителей, чтобы исполняли их просьбы и пожелания!» Так и было исполнено. Приглашённые, будучи с любезной учтивостью Ангелом поселены и устроены в надлежащие удобства, тогда спросили у него, позволяется ли войти далее и видеть Князя. На этот вопрос Ангел им отвечал: «Теперь утро, а войти не позволяется прежде времени полуденного, потому что до той поры все занимаются своими должностями и своими делами. Но все вы приглашены к обеду и тогда за одним столом будете сидеть с нашим Князем! Между тем я покажу вам Палаты его, где вы увидите многие великолепия и блеск».

12. Десятеро приглашённых, увидев Палаты Князя Неба того, пришли в великое изумление и восторг. Пышные палаты эти собою напоминали Дворец. Сооружены они были из камня порфирного и величественно возвышались на высоком основании из яшмы. Шесть высоких колонн из камня лазуревого выстроились в ряд перед золочёными воротами. Ослепительно сияла под солнцем и играла лучами кровля из кованого золота, а высокие окна из прозрачнейшего кристалла переливались радужным блеском. Фигурные двери из золота казались обрамлёнными гирляндами мелких искр и ярких огней. Когда же те десять Мужей впущены были под своды Палат Дворцовых, то повсюду они увидели убранства и украшения неизреченной изящности, а под потолками резьбы и росписи неподражаемые. На многих столиках хрустальных и столах из золота, слитого с серебром, располагались разные диковинные предметы, сделанные из драгоценных камней и из целых жемчужин в формах Небесных. Кроме прочих, были там многие восхитительности и украшения такие, каких на Земле ничей глаз не видел, да и никому в мысль не входило, чтобы таковые вещи могли быть в Небе. Так как эти великолепия производили изумление во взиравших на них, то Ангел сказал им: «Не удивляйтесь! Все предметы, которые вы тут видите, не сделаны и не построены какою-либо рукою Ангельскою, но созданы Самим Строителем Вселенной и подарены нашему Князю. Вот по этой причине Искусство Архитектурное здесь самое есть превосходное, из которого происходят все правила зодческого искусства в Мире Естественном!» Потом Ангел сказал им: «Вы можете подумать, что такими великолепиями пленяются наши глаза и обольщаются до того даже, что будто бы мы полагаем в них Радости нашего Неба. Но Сердца наши не пребывают в этих драгоценных вещах, которые служат только приближением (accessoria) Сердец наших к Радостям! Мы рассуждаем о вещах этих как о приближениях к Богу и как о творении рук Божьих и с благоговением созерцаем Божественное Всемогущество и Милость в них».

13. Потом Ангел того Неба сказал тем же десятерым: «Пока не наступил полдень, я отведу вас в Сад Князя нашего, расположенный вблизи этих Палат!» Отправились все туда с нетерпением взглянуть на новое чудо, и вскоре Ангел воскликнул: «Вот Сад великолепнейший из всех садов в этом Небесном Обществе!» Возмутившись, спутники ему возражали: «Что ты говоришь?!.. Какой это Сад?!.. Мы видим одно только дерево! Видим, что на ветвях и на вершине его плоды – точно из золота, а листья – из серебра будто и украшены каймой из изумрудов. И тут под самым деревом видим детвору с няньками их!» На эти слова спутников своих Ангел отвечал им голосом вдохновенным: «Это Древо находится в самой середине Сада, и мы называем оное – „Древо нашего Неба“, некоторые же именуют его „Древо жизни“. Но более приблизьтесь, и откроется более зрению вашему!» Приблизившись, все с немалым удивлением тогда увидели деревья с благоуханными плодами, обвитые виноградными лозами, вершины которых под тяжестью сочных ягод клонились к Древу жизни, находящемуся в середине. Деревья те росли непрерывными рядами, образуя в спирали пышные зеленеющие окружности, точно живые кольца, составлявшие своего рода древесную гирлянду (helix), в которой многие виды дерев располагались по изящности плодов. Начиналось круговращение их от Древа, находящегося в середине и отделённого пространством, – пространство же то блистало сиянием света, от которого все прочие окружавшие деревья, составлявшие круг, озарялись и светились от первых до последних. Первые деревья были самыми изящными, изобилующими отличными плодами, они назывались Райскими, нигде более не виданными, потому что таких нет и быть не может на землях Мира Естественного. За этими деревьями следовали масличные, за ними виноградные, а потом деревья благоуханные и наконец деревья, годные для строительства. Тут и там располагались скамьи, сплетённые из лозы и ветвей, затейливо украшенные множеством плодов. Из гущи той древесной гирлянды через многие проёмы можно было попасть в цветники, а из них в травники, разделённые на куртины и многоугольники. Спутники Ангела, увидев всё это, воскликнули: «Вот Небо в его форме!.. Куда ни обращаем взор наш – чувствуем, что втекает в нас что-то Небесное и нечто Райское и оное вовсе Неизреченное!» Ангел, услышав такой возглас его спутников, возрадовался и сказал им: «Все сады нашего Неба составляют символические формы (Formae repraesentativae) или Изображения Блаженств Небесных в их началах. Так как влияние этих Блаженств возвысило мысли ваши, то вы и воскликнули – „Вот Небо в его форме!“; но те, которые не восприемлют такого влияния, смотрят на эти Райские кущи не иначе как на лесные. Восприемлют же такое влияние все те, которые состоят в Любви Служения, а не восприемлют его те, кои пребывают в любви славы, отстраняясь от Любви Служения». Потом, прогуливаясь неспешно под сенью изящных дерев, в окружении ароматов нежных трав и цветов, спелых фруктов и ягод, слушая звонкие трели птах и любуясь весёлым порханием дивных бабочек, Ангел объяснял своим спутникам, что означало и представляло в этом Саду каждое насаждение.

14. Во время этих бесед Ангела с его спутниками явился от Князя Небесный вестник и пригласил всех гостей пожаловать к Князю для трапезы. Вместе с тем два придворных телохранителя поднесли каждому одежды виссоновые и сказали: «Облачитесь в эти одежды, ибо к столу Князя допускаются лишь облачённые в одежды Неба!» Одевшись надлежащим образом, они последовали за Ангелом своим и очутились на весьма просторной открытой террасе (in hypethrum), устроенной при Палатах Князя для свободного отдыха и прогулки на свежем воздухе. Пока все приглашённые для застолья ожидали там Князя, Ангел познакомил своих спутников со многими прибывшими вельможами и правителями. Спустя час отворились двери, из коих одна, более просторная от запада, впустила Князя в сопровождении процессии: Князю предшествовали Советники по Сторонам или Ближайшие его (consiliarii а latere), за ними шли Советники Камеральные (consiliarii а cameris) и за этими Первейшие придворные; в середине их был Князь, а за ним следовали разные придворные и телохранители; всех же в свите той было до ста двадцати. Ангел выступил вперёд из ряда приглашённых гостей и с почтением представил Князю десять новых прибывших. Князь, шествующий со свитой, не останавливаясь, сказал им: «Идите со мной к хлебу!» И тогда все спутники Ангеловы последовали за Князем в столовую. Тут они увидели стол великолепно сервированный, а в центре стола высокую золотую пирамиду из ста тарелей, расположенных в три ряда; на тарелях были поданы сахарные хлебы, густые вина и другие снеди, искусно приготовленные из хлеба белого и вина сладкого. Подле той пирамиды из центра пирамиды хрустальной струился источник, журчащий нектарным вином, коего струя от самого верха пирамиды разливалась и наполняла бокалы. По сторонам этой высокой сверкающей пирамиды располагались разные Небесные фигуры из золота, на которых размещались блюда и вазы с яствами всякого рода. Те фигуры Небесные были идеальными формами Искусства от Премудрости: такие, какие в Мире Естественном не могут быть сделаны никаким художником, ни даже отчасти объяснены каким-либо мастером. Блюда и вазы из серебра украшали вязь и резные края, бокалы из хрусталя сияли жемчугами и переливались радужными отблесками. Таковым было торжественное приготовление Княжеского стола.

15. Одежда Князя и его министров отличалась особым роскошеством: Князь был облачен в подир пурпурового цвета, украшенный звёздами, вышитыми серебром; исподняя его одежда состояла из блестящей парчи цвета гиацинтового; на поясе его золотом и адамантами был вышит знак Общества Небесного. Знак этот изображал орла с птенцами на кроне дерева. Ближайшие советники были подобным образом облачены, но без такого знака, вместо которого на их шеях красовались сапфиры, вделанные в золотую цепь. Придворные же облачались в финикового цвета тоги с узорами, изображающими орлиных птенцов в обрамлении венков из сплетенных цветов; исподняя их одежда состояла из парчи опалового цвета; в тех же тонах были у них набедренники (femoralia) и чулки. Таким было их одеяние.

16. Вокруг Княжеского стола собрались советники Ближайшие и советники Камеральные. Они, согласно повелению Князя, сложив в молитве руки, прочитали хваления Господу, по окончанию коих расположились за столом, за которым также поместились и десятеро новоприбывших, приглашённых Князем; придворные же, получив приказание Князя служить им, стояли позади них. Тогда Князь сказал гостям: «Прошу вас любезно! Возьмите каждый по блюду с яствами и по тарелке угощениями из пирамиды!» Коль скоро это было исполнено, то на тех же местах явились новые тарелки и блюда со снедью. Между тем бокалы всех вновь и вновь наполнялись вином, струившимся из высокой пирамиды. Все ели и пили, наслаждаясь изысканнейшим вкусом вин и лакомых угощений. По умеренном насыщении бывших за трапезою, Князь, вступив в разговор с десятью приглашёнными, сказал им: «Я слышал, что на Земле, которая под этим Небом, вы были созваны для открытия ваших мыслей о Радостях Небесных и о Благополучии Вечном, и я знаю также, что открыли вы их различно – каждый по приятности чувственностей тела своего. Но что значат приятности чувств телесных без приятностей Души?!.. Душа только и производит приятности! Приятности Души сами по себе есть Блаженства Непостижимые, – однако же, они бывают более и более постигаемы по нисхождению их в рассуждения мыслей, а оттуда затем в чувствования тела. По своей сущности постигаемы и ощущаемы они бывают по-разному: в рассуждениях мыслей – как благополучия, в чувствованиях тела – как приятности, а в самом теле – как телесные удовольствия; вот из всех этих и тех в совокупности состоит Благополучие Вечное! Но знать надо, что в отдельности одни лишь последние телесные удовольствия не составляют Вечного Благополучия, но только временное, которое оканчивается и проходит, иногда же бывает и злополучием. Увидели вы теперь, что все радости ваши есть Радости и Неба, и они гораздо превосходнейшие из всех тех, нежели вы могли когда-либо помыслить. Скажу вам, однако, что они не восхищают внутренне Дух наш! В Души наши втекает от Господа три существенности, составляющие едино, – это Триединое есть: Любовь, Премудрость и Служение. Любовь и Премудрость существуют только идеально, потому что они пребывают собственно в Побуждении и в Помышлении Мысли; в Служении же они существуют реально или материализуются и реализуются, ибо тогда проявляют себя совокупно и в действии – в занятиях и поступках физического тела человека, – а где находят реализацию, там и пребывают. Так как Любовь и Премудрость находятся и пребывают в Служении, то поэтому самому Служение есть то, что производит в нас Чувствование; притом же Служение означает: верно, искренно и прилежно исполнять дела своей должности. Любовь Служения и в сами исполняемые Служения не допускает и не позволяет Мысли рассеиваться, блуждать и черпать похоти из тела и мирской суеты, через чувства с прелестями втекающие, от которых, как ураганными ветрами, разрушаются истины Религии и истины Нравственности с их благами. Пребывание и старание (studium) Мысли в Служении содержит в себе и собирает те истины, а также располагает Мысль именно в ту форму, в которой и восприемлется Премудрость из тех истин; тогда Мысль возрастает в Премудрость и происходит изгнание, поругание и осмеяние лжей и сует. Но об этом вы услышите более от тех Премудрых Мужей из нашего Общества, которых я пришлю к вам после этого полудня!» Окончив свою речь, Князь встал из-за стола, а с ним встали и все гости. Сказав «Мир!» и со всеми простившись, он повелел Ангелу с радушеством и полной учтивостью сопроводить гостей в назначенные для них комнаты и пригласить тех Премудрых Мужей, которые услаждали бы их своими чудесными рассказами и дружелюбными беседами о Радостях этого Общества Небесного.

17. Все десятеро прибывших на Небо возвратились с Княжеской трапезы в приятнейшем состоянии тела и Души. Вскоре, во исполнение приказания Князя, пожаловали из города Премудрые Мужи, призванные для приятнейшего собеседования о разных Радостях того Общества Небесного. Эти призванные, поприветствовав всех, принялись обстоятельно рассказывать о Красотах того Неба. Но, вежливо прервав сие повествование, сопровождающий гостей Ангел пояснил, что десятеро этих Мужей приглашены в это Небо для того, чтобы своими очами увидели они его Радости и оттуда восприняли новую идею о Благополучии Вечном. «Итак, – обратился Ангел к Премудрым, – расскажите-ка прибывшим к нам Мужам сначала о некоторых радостях, побуждающих тело, а потом придут Премудрые, которые скажут им о том, что делает эти радости счастливыми и благополучными!» Послушав это, призванные из города обратились к десяти гостящим с такого рода объяснениями: «Первое. Здесь у нас в Небе сейчас продолжаются дни празднеств, назначенных Князем для отдохновения и успокоения духа от того утруждения, которое у многих произвели состоявшиеся ныне выставки искусств и соревнования мастеров разных. В эти дни бывают здесь хоры музыкальные и пение на городских площадях, а за городом игры и зрелища. На многих площадях устанавливаются высокие подиумы и сцены, украшенные пышными гирляндами из виноградной лозы и многоцветьем янтарных, рубиновых и аквамариновых гроздьев спелого винограда. Там располагаются музыканты, играющие виртуозные мелодии на струнных и духовых инструментах различных тонов, а всех возрастов певцы и певицы в различных жанрах попеременно исполняют приятнейшие пения хорами и сольно. Эти пения и прочие такие увеселения в эти дни праздника продолжаются от утра до полудня, а потом до вечера. Второе. По традиции каждое утро из домов, расположенных вокруг площадей, слышатся приятнейшие пения дев и юношей, разносящиеся по всему городу. Впрочем, есть у них одно чрезвычайно вдохновенное песнопение – кантата или гимн Любви Духовной. Его воспевают все каждое утро, при этом высокий и звонкий голос того пения умеряется его чудесным мелодическим согласием. Это вдохновенное (affectio) песнопение волнует так, словно бы вдохновение растворено в самом звучании того пения Небесного, ибо оно проникает глубоко в Души слушателей и побуждает их к сопереживанию и благоговейному трепету Души. Пение Небесное, как говорят певицы Неба того, есть таковое, что голос пения их как бы сам себя вдыхает и живёт посредством глубочайшего внутреннего ощущения, льётся и приятно возвышается по мере того, как Душевно восприемлется само пение слушателями его. По окончании тех Небесных хоралов, затворяются окна и двери в домах, находящихся вокруг площади и на улицах, и тогда во всём городе настаёт умиротворяющая тишина и все с бодростью и прилежанием приступают к исполнению своих должностей. Третье. По Небесному обычаю нашему, во время полудня во всех городских домах отворяют двери, а после полудня в иных домах открывают и окна, в которые с умилением смотрят на игры отроков и отроковиц, резвящихся на улицах под ласковым солнцем и под бережным надзором их наставниц и учителей, сидящих в прохладной тени на крылечках домов. Четвертое. За городом и по окраинам его, утопающим в травах, цветах и рощах, отроки и юноши упражняются в школьных дисциплинах и забавляются разными играми, как-то: бегают, прыгают, играют мячами, бросают оные и отбивают. Учителя этих отроков там замечают: кто из них прилежнее и кто ленивее в разговорах, в деле и в познании. Для всех отроков прилежных назначается в награду несколько лавровых листьев. Также устраиваются там и многие другие увеселения, которыми раскрываются способности, скрывающиеся в отроках. Пятое. Кроме всех тех удовольствий, устраиваются в Небе нашем и загородные театральные зрелища, в которых представляются на подмостках разные лики честности и добродетели из Жизни Нравственной. В театрах этих участвуют комедианты для отношений». Когда один из числа вышеупомянутых десяти спросил, что такое значит – «для отношений», – то ему ответили, что никакая добродетель с честными и изящными её качествами не может быть живо представлена иначе, как через сравнения или отношения от самых высших из этих качеств к самым меньшим или низшим. И далее призванные Премудрые Мужи продолжали: «Комедианты представляют на сцене театра лишь самое малое из тех низших качеств и даже до никаких, – ибо законом Неба нашего строжайше предписано не представлять и не показывать ничего противоположного Небу, называемого нечистым и непристойным, разве только изобразительно и отдаленно. Так узаконено потому, что честное и благое качество какой-либо добродетели при постепенных своих отступлениях ослабляется и незаметно переходит к нечистому и злому, – и, таким образом, доходит до наималейшей капли добродетели, коей потом может и нисколько не остаться; а когда её ни капли не остаётся, тогда и начинается противоположное. По этой самой причине Небо, где пребывает всё честное и благое, не имеет никакого общения с Адом, в котором находится всё бесчестное и злое».

18. При этих словах поспешно вошёл служитель, который уведомил, что восьмеро Премудрых по приказанию Князя прибыли и желают войти. Услышав эту весть, Ангел вышел и, встретив радушно пришедших, ввёл их и с учтивостью представил собеседникам. Те Премудрые, по изъявлению дружественных приветствий, тотчас же вступили в беседу с десятью спутниками Ангела. Они говорили о Началах и Приращениях премудрости, присоединяя к своим речам и разные рассуждения о её благотворных действиях, также и о том, что премудрость у Ангелов никогда не имеет конца, а непрестанно возрастает и умножается в бесконечность. Услышав это, Ангел сказал им: «Князь наш говорил с ними о пребывании Премудрости в Служении. Так поведайте, если угодно, им об этом предмете!» Тогда Премудрые сказали: «Человек Первосозданный исполнен был Премудростью и её любовью не для себя, но для сообщения её другим от себя. Поэтому в премудрости Премудрых впечатлено, чтобы никто сам для себя не премудрствовал и не жил иначе, кроме как совместно с другими. На этом основании зиждутся Общества, которые иначе не существовали бы. Жить для других – значит совершать Служения. В Служениях есть союзы от Общества, а союзов насчитывается столько, сколько есть исполнений Блага. Служения же бесчисленны: есть служения духовные, как-то, Любви к Богу и Любви к ближнему; служения нравственные и гражданские, как-то, Любви, касающейся Общества и Гражданства, в котором человек пребывает, а также относящейся к товарищам и гражданам, с коими он находится; есть служения естественные, как-то, Любви Мира и его нужд; есть служения телесные, как-то, Любви сохранения здоровья для дальнейших служений. Все эти служения впечатлены Человеку и следуют в порядке одно за другим, и когда совокупно, тогда одно в другом. Духовные, состоящие в первых служениях, находятся вместе с тем и в последующих – это Премудрые; не состоящие в первых, а пребывающие только во вторых служениях и из них в последующих – не так премудры, но только кажутся таковыми из внешней нравственности и вежливости; которые же не состоят ни в первых, ни во вторых, а только в третьих и четвертых служениях, те весьма далеки от премудрых, ибо они – дьяволы, любящие только мирской блеск довольства и себя в блеске мирском; ещё далее от премудрости и против тех, которые пребывают только в одной четвертой степени служений, это – сатаны, живущие для самих себя, а если они когда-либо помышляют о других, то и тогда имеют в виду только себя или собственную выгоду. Кроме того, у каждой любви есть своя Приятность, посредством коей любовь та живет. Приятность Любви служений есть Приятность Небесная, которая в последующие приятности по порядку входит и по порядку поступления возвышает их и вековечит!» Перечислив многие Приятности Небесные, происходящие из Любви служений, приглашённые Премудрые рассказали, что таковых наслаждений имеется ещё весьма великое число и что в них входят те, которые входят в Небо. Так, в долгих беседах о Любви служений восьмеро Премудрых провели с десятью прибывшими весь день до самого вечера.

19. Под вечер некто, одетый в одежду льняную, прислан был к десяти спутникам Ангела для приглашения их на Брак, празднование которого назначено было на следующий день. Гостящие весьма обрадовались, что увидят, как празднуют Брак в Небе. Затем последовало другое приглашение: пожаловать к нему отужинать просил один из ближайших Советников Князя, с которым прибывшие на Небо имели честь познакомиться нынче в полдень на трапезе у Князя. После сердечного приёма и праздничного ужина у Советника того гости возвратились к себе и разошлись каждый в свою спальню, где все почивали безмятежным сном до самого утра. Проснувшись утром рано, все услышали хоровое пение дев и юношей из домов, расположенных вокруг площади. Об этом пении уже упомянуто было выше (п.17). Воспевали на Небе в то утро вдохновение Любви Супружественной, коей упоительной нежностью будучи совершенно воодушевлены и восхищены, они ощущали блаженное удовольствие в радостях своих, тою Любовью возвышаемых и обновляемых. Когда же настало время идти на Пир Брачный, Ангел сказал своим спутникам: «Приготовьтесь и оденьтесь в одежды Неба, которые присланы были вам от нашего Князя!» Одевшись и увидев, что одежды на них сияют, как от света пламенного, они спросили Ангела, отчего бы это. Ангел отвечал им, что это происходит оттого, что они пойдут на церемонию Брака: «У нас тогда, – сказал он, – одежды сияют и бывают брачными!»

20. И вот Ангел и десять спутников его пожаловали к Дому Брачному. Привратник отворил двери гостям, и тотчас же при самом входе встретил их и приветствовал от жениха посланный Ангел, который и привёл всех к назначенным для них местам. Вскоре гости торжественно приглашены были в Предбрачную Палату, посреди коей мерцал убранством стол, ярко освещённый высоким семисвечным светильником с семью золотыми чашами на семи золотых ветвях. Стены сей палаты украшали в серебряных подсвечниках витые свечи, от огня и света которых воздух казался золотым. Около того светильника золотого блестели убранством ещё два стола, на которых в трояком порядке предложены были румяные хлебы и лакомства, а по углам располагались изящные столы, уставленные хрустальными бокалами. В то время когда все приглашённые собрались и в ожидании начала Брачного Пира оглядывали всё это великолепное роскошество, из комнаты близ Брачного Чертога послышалось дивное пение и оттуда вышли прекрасных шесть дев, а за ними жених и невеста, с нежным трепетом держащие друг друга за руки. Они подошли к престолу, поставленному по одну сторону светильника, и воссели на том престоле: жених с левой, а невеста с правой стороны, шесть же дев встали у престола подле невесты. Жених был одет в пурпуровый блестящий подир, исподнюю же его одежду составлял сияющий виссон с ефодом, на котором сверкала осыпанная адамантами золотая изящная дощечка с изображением орлиного птенца – то был Брачный знак этого Небесного Общества; голову жениха покрывал кидар. Невеста была одета в хламиду червлёную, под которой она имела тогу узорчатую, длиною от шеи до пят, а под грудью золотой пояс, на голову же её была возложена золотая корона с рубинами. Когда они воссели вместе, жених, любуясь красою невесты своей, надел золотое кольцо на палец её руки, на шею – жемчуга, а на обе руки – жемчужные браслеты, при этом сказал ей: «Прими эти залоги!» Когда же она с нескрываемой радостью приняла их, тогда, горячо поцеловав сладкие уста её, он сказал: «Теперь ты – моя Жена!» По совершению этого порядка, все приглашённые воскликнули: «Да будет Благословение!» Так восклицали сперва каждый особо, а потом все вместе. В тот же момент та Предбрачная Палата наполнилась благовонным курением, которое было знаком Благословения Небесного. Затем каждому приглашённому с почтением был поднесён хлеб и бокал с вином. И далее гости в радости и задорном веселье пели и поздравляли Супругов, вкушали угощенья и пили заздравные чаши. Потом благословенные Супруги поднялись, с почтением поклонились и оставили застолье. Прекрасных шесть поющих дев с зажжёнными лампадами проводили новобрачных до самого порога опочивальни Супружеской или Брачного Чертога, затворив за ними дверь.