Лепестки Белладонны

Когда официант откланялся, она повторила:

– Итак?!

– Раз Келлер не против, у нас развязаны руки. Но последствия будешь разгребать сама! – заявил Штольц, уплетая ужин за обе щеки.

Мира улыбнулась: она знала, что менеджер блефует и поможет в любом случае, недаром она его любимая – и единственная – звездочка.

– Мне эти слухи тоже надоели, – отрезала Мира, надеясь выудить больше информации о телефонном разговоре. – Что мне нужно сделать?

– Тебе? – удивившись, Франк на мгновение перестал жевать. Потом опомнился, запил еду остатками виски и добавил: – Ничего, как всегда. Оставь это взрослому умному дяде, малышка.

– А ты не скупишься на комплименты себе любимому, – проворчала Эльмира, поймав себя на мысли, что ее впервые раздражает отзывчивость менеджера. – Выкладывай, какие следующие шаги? Чего Келлер хочет? – На языке вертелось: «Что мы можем сделать, чтобы я стала ближе к Джеку?»

Пока Франк ел, роняя крошки на ворот, Мире принесли заказ. Но есть резко перехотелось, от волнения свело желудок. А Франк все молчал. Наконец, закончив с брускеттой, он принялся рассуждать:

– Мы едва собрали клуб… И не буду даже вспоминать, как трудно было устроить концерт: Америка плохо воспринимает артистов из других стран, они любят своих. Но то, что происходит сейчас… Безумие! Песня «Бандит» завирусилась в социальных сетях, поднялась в чартах, думаю, если мы объявим новый концерт, то за сутки соберем большой зал!

– Я готова! – воскликнула Эльмира. Если Джек вновь придет, она готова выступать каждый вечер. С ним.

– Не думаю, что это заслуга Джека Льюиса. – Штольц подопечную не слушал. «И хорошо, – одернула себя Мира, – я стала явно проявлять интерес». – Думаю, дело в инфоповоде: престарелый, – Мира поморщилась, – знаменитый боксер и юная восходящая звезда. Вы так непохожи, словно стороны магнита, и общественность волнует: постановка ли твой танец? Пиар? Случайность? Желание Льюиса напомнить о себе? Твои выходки? Его больная фантазия? Людей всегда волновали подобные темы, и мы можем использовать их для продвижения. Главное, не увлечься: заезженная пластинка быстро надоедает. – Франк кинул вилку в пустую тарелку и торжественно заявил: – Завтра запрошу продажи физических копий альбома. И… Да. О Льюисе на интервью мы поговорим.

Вернувшись в номер, Мира первым делом достала нож и зачеркнула имя Jack: аккуратно выведенные буквы на изголовье кровати превратились в резкие полосы содранного лака, обнажая светлое дерево. Так восемь лет Мира вычеркивала Джека из мыслей: отчаянно, упрямо, в страхе быть пойманной. И получалось же! Воспоминания редко всплывали непонятной болью в груди, словно напоминали о перенесенной операции. А потом она встретила его на своем концерте. И стало бесполезным все, что она делала: таблетки, новые впечатления, карьерные взлеты, чужие поцелуи… Поблекло и испарилось, будто она вновь девочка-подросток.

Соблазн получить желаемое в образе легкого ветерка от кондиционера щекотал Мире затылок. Она не была сумасшедшей. Она осознавала, что ее мечты неправильны. Но когда у Миры ничего не осталось, грезы о Джеке спасли ее, а позже превратили сердце в сад из засушенных роз: она ни одному мужчине не позволила полить эти цветы. И вместо благодарности за хорошее она злилась и хотела обладать боксером.

Мира устроилась в кресле и взяла телефон. Открыла страницу Джека. Как давно она не подсматривала за его жизнью? Несколько лет точно. Эльмира Кассиль не из помешанных поклонниц – иначе бы, заработав первые деньги, сразу поехала искать Джека. Вероятно, пошла бы на его бой, подкараулила у отеля или… бросилась под колеса его машины! Мира не считала себя фанаткой. Она презирала фанаток за наивность и веру в чудо. Успех она обрела вовсе не благодаря удаче или богатым родителям. Борьба и еще раз борьба. Эльмира получила карьеру, славу, деньги. И теперь у нее не выйдет получить знаменитость? Чушь. Джек будет ее.

Она провела пальцами по фотографии семейной пары. Джек и его жена Лиз целовались посреди парка. Теперь фото навсегда отпечаталось на ее сетчатке. Занимаясь другими делами, Мира время от времени будет видеть эту фотографию. Она свернула страницу и бросила телефон на столик, будто обожгла пальцы. Плевать. Она не думает о чужих детях, жене, счастье. Как о ней, Мире, никто никогда не думал.

Она покрутила телефон в руках. Эльмира словно владела бомбой: только ей решать, деактивировать или взорвать. Звонить или нет. Вторгаться в жизнь Джека или оставить все как есть. Забыть его – этого Джек, разумеется, и хотел. Она включила экран и набрала номер. Не Джека.

– Привет, Тристан. Извини, что поздно. Ох… Точно. Забыла, что я не в Европе. Извини, что рано. Помнишь, в подростковые годы мы смотрели по телевизору бои с участием Джека Льюиса? Да, того самого. Он потом исчез… бросил карьеру. И я забыла о нем. Или сделала вид? Неважно.

Она помолчала. Сглотнула горечь и продолжила:

– Столько лет я не вспоминала Джека. Поверь, я не помешанная фанатка. Врать не буду, я подумала о нем, когда летела в Лос-Анджелес. Его город… Но я и представить не могла, что он придет на мой концерт! И сейчас… Могу ли я упустить возможность? – Мира встала и принялась ходить по комнате. – Нет. Для чего-то же встреча произошла? Он пришел на мой концерт. И я могу поговорить с ним, представляешь? Как мечтала много-много лет назад. – Мира нахмурилась. – Ты не поймешь, Тристан. Я сама не понимаю. Будто это другая Мира, подросток, взяла верх надо мной. – Сердце сжалось от воспоминаний. – Представь, меня привели в магазин игрушек, показали на ту, которую я давно хотела, и сказали – бери. Воровать плохо, а Джек не игрушка? Да, согласна. Но ты понял мою метафору? Надеюсь, понял. Повторю, я не безумна. И все же поддамся порыву. Посмотрю, к чему приведут мои… наши действия. Да. Свои ходы Джек делает. Невозможно играть в шахматы в одиночестве. – Мира замолчала и шепотом добавила: – Жаль, ты не можешь приехать и остановить меня. Пока, Тристан.

Она отключила вызов, смахнула слезы – те выступили алмазами в уголках серых глаз – и направилась к менеджеру в номер.

Мира позвонит Джеку. Мира выбирает взорвать бомбу.

– Тук-тук, можно?

Мире не хотелось говорить о Джеке на интервью. Ей хотелось его видеть. И это возможно. Дело за малым – убедить Франка.

– Ага, заходи!

Номер менеджера оказался роскошнее и просторнее, чем ее. Неудивительно, Франк всегда выбирал лучшее, и Мира была не против. Главное, он качественно выполнял работу, а каким образом лечил свои детские травмы, ее не волновало. В конце концов она, чтобы вылечить детскую травму, собиралась разрушить чужую семью.

– Чем занят? – Мира села на край заправленной покрывалом кровати.

Франк перестал смотреть в планшет и встал из-за письменного стола. Приземлился рядом с Эльмирой и показал ей экран планшета:

– Маргарет прислала фото Беатрис.

– Твоя племянница подросла, – улыбнулась Мира, разглядывая двухлетнюю светловолосую малышку. – А ты, Франк? Не созрел?

Франк громко рассмеялся и отложил планшет на кровать.

– Я? Стать отцом? Нет, меня устраивают взрослые дети, которые не пользуются подгузниками и приносят хорошие деньги. – Он потрепал Миру по волосам. – Моя единственная и любимая дочка.

– Меркантильный! – Она отмахнулась. Но в груди растеклось тепло: после сотрудничества с менеджером-придурком оказалось приятно найти менеджера-союзника.

Франк серьезно добавил:

– Спасибо, Мира. Огромная радость после стольких неудач – а я в бизнесе уже десять лет! – найти тебя. И поэтому я волнуюсь, как бы история с Джеком Льюисом не вышла нам боком…

Мира встрепенулась. Франк сам заговорил о Джеке!

Она спросила:

– Ты, кстати, думал по поводу Джека? – И пока менеджер не задал закономерный вопрос: «А почему ты беспокоишься?» – Мира выдала: – Считаю, нужно, чтобы он присутствовал. Завтра интервью на телешоу, верно? Пригласим Джека на ТВ. Там и дадим опровержение. Но сначала вдоволь потомим прессу и поклонников этой новостью. Они наверняка подумают, что на телешоу мы устроим что-нибудь… скандальное.

– Хм. – Франк всерьез задумался, и Миру это воодушевило. Через пару лет она может стать своим менеджером! – Хорошая мысль, – наконец ответил Штольц. Он потянулся за планшетом. – Я подумаю. – Его вниманием завладел портал TMZ [16].

Но Мира не считала, что разговор окончен:

– Думать некогда! Интервью завтра.

– Ладно, утром я наберу этому… как там его… Томпсону.

– Лучше поговорить с Джеком Льюисом, – настаивала Мира. Внутри рос воздушный шарик предвкушения. Разговор с Джеком!

– Ладно, – повторил Штольц. – Я позвоню ему. Утром.

Франк действовал точно по придуманному Мирой сценарию: подвел разговор к Джеку и согласился обсудить дело с ним. Осталось сыграть финальный аккорд, и беседа с Джеком у нее в кармане.

Мира, улыбаясь до боли в щеках, предложила:

– Могу позвонить я. Ему наверняка приятнее общаться со мной, чем с моим менеджером. Мы поболтали пару минут после концерта и нашли общий язык. – Она опустила то, что в холле отеля у них вряд ли получилось «найти общий язык».

Франк выключил планшет, стер с лица добродушное выражение и сказал:

– Ты не будешь с ним разговаривать, детка.

– Я буду с ним разговаривать, – опешила Мира. Сопротивление никак не входило в ее планы. Сложив руки на груди, она ждала объяснений.

Франк, смутившись от ее грозного вида, залепетал:

– Мирочка, я твой менеджер, и подобные вопросы решаю я! Я и этот… Роберт! Не ты и Джек!

– Вот именно, – холодно парировала она. – Ты мой менеджер, а не отец. Я буду разговаривать с кем захочу. Из уважения поставила тебя в известность.

– А упрямая ты, будто я твой отец! – кричал Франк. Он даже встал, будто нависая над ней, у него были шансы переубедить ее или испугать. Франк со стоном добавил: – Хочешь сделать назло!

– Нужен ты мне, делать назло.

Франк замер. Воцарилась тишина, и, если бы по комнате пролетела муха, менеджер и певица наверняка бы услышали, как жужжат крылышки насекомого. Миру эта тишина, как и сопротивление в целом, не обрадовало.

– Он что… – Франк оттянул ворот рубашки.

– Нет, – перебила Мира.

– …заинтересовал тебя?! – осенило Штольца, и она пожалела, что начала препираться. – Ты подошла к Джеку Льюису неслучайно? Ты хотела танцевать именно с ним! Вот я идиот, однако!

– С этим не поспоришь, – буркнула Эльмира, чувствуя, как дрожат кончики пальцев. Многое стояло на кону, поэтому она быстро придумала оправдание: – Видел этого старика женатого? Нет, он мне ни капельки не понравился, но издеваться над ним – да, забавно. Американцы ранимые. Трясутся за имидж! – Мира вскочила и схватила за руку изумленного менеджера, будто и правда дочка, которая упрашивала поиграть поздним вечером. Она начала дергать Франка за запястье и канючить: – Пожалуйста, пожалуйста, я тысячу лет не веселилась! Для Белладонны это отличный пиар. Вспомни, что ты говорил? Мы собрали маленький клуб, а теперь о нас говорит вся Америка! – Мира замолчала, придумывая, что сказать для контрольного выстрела. Усмехнулась. – Пресса вторые сутки нас обсуждает, круто, а? Давай подкинем собакам косточек! Герр Келлер будет в восторге! Ему нравится моя инициатива.

Кроме прекрасной лжи – манипуляция. Эльмира знала, на что давить: глаза Франка засверкали, словно маленькие алмазы.

– Ну, звони. Только не перегибай палку, – предупредил менеджер.

Мира взвизгнула и убежала к себе.

Она не могла отделаться от мысли, что Франк впервые не поверил в ее ложь. Не поверил, что ей безразличен Джек.

После звонка агенту Джек успокоился и свозил старшего сына на тренировку, не опасаясь шушуканья за спиной. Другие родители вполне мило с ним беседовали. Вероятно, им некогда читать прессу, и они знать не знают, кто такая Белладонна. Понимание, что не весь мир в курсе последних новостей, еще сильнее приободрило Джека. Он поверил, что все будет хорошо, а с нелепыми слухами разберется агент.

Но Элизабет не обрадовалась решению подключить к делу давнего приятеля. Пока дети играли в гостиной, Джек помогал Лиз с уборкой на кухне и рассказывал о звонке Роберту.

– Джек, не связывайся… – Супруга многозначительно посмотрела на Льюиса темными глазами и, вздохнув, отвернулась к раковине.

– Я уже связался, как ты видишь! – вспыхнул Джек, с грохотом захлопнув посудомойку. – Я хочу это закончить! Как можно скорее.

Элизабет никак не отреагировала на вспыльчивый жест – привыкла. Она повернулась, светлые пряди упали ей на щеки, и положила руку Джеку на плечо. Через ткань футболки он почувствовал тепло, и ему стало стыдно.

– Извини.

– Реагируя, ты приковываешь к себе больше внимания…

– Ты читала, что обо мне пишут?! – вновь завелся Джек. – Лиз, я не хочу жить с клеймом насильника, извращенца и… бог знает кого еще!

Элизабет помолчала пару секунд. Она встала на цыпочки, чмокнула мужа в колючую щеку и сказала:

– Поступай так, как считаешь нужным.

Она направилась к сыновьям, а Джек выругался. Эта ситуация возвращала его прежнего, показывала нутро, спрятанное за самообладанием, трезвостью, мудростью. Джек остепенился. Разумом понимал, что оно того не стоит, но внутри все кипело – как легко свернуть с верного пути. Джек стиснул ладони в кулаки. Нет, он не свернул. Он стоит на развилке. И вернется домой.

В кармане шорт завибрировал мобильный, Джек достал телефон. Незнакомый номер. Кто это? Пресса? В другой ситуации Льюис сразу бы сбросил вызов, но сейчас его слишком волновало происходящее.

Джек вышел в сад, по пути сдернув с вешалки куртку, и там, вдыхая вечерний воздух, сказал в трубку:

– Алло.

Секунды тишины. Женский голос:

– Джек Льюис?

– Да. Кто это?

Опять тишина. Какая-то шутка? Точно журналистка!

– Мира… Белладонна.

Ох, лучше бы журналистка! Джек почувствовал, как к горлу подступила горечь. И певица смеет ему звонить?!

– Что тебе надо? – наплевав на вежливость, прорычал Льюис. Он накинул на плечи куртку и посмотрел на ветвистое дерево. Ветки колыхались на ветру, гипнотизировали, успокаивали. «Все будет хорошо, все будет…»

– Хотела обсудить произошедшее, – перебила Белладонна мантру Джека и замолчала, а он не знал, что ответить.

После третьей фразы он убедился: ему позвонила Белладонна. Ее немецкий акцент звучал дерзко, она произносила согласные, будто заколачивала гвозди, а на некоторых словах неправильно ставила ударения.

– Некрасиво получилось, – добавила певица. – И я бы хотела дать опровержение, чтобы вас оставили в покое. Только… мне кое-что нужно.

– Деньги? – устало спросил Джек.

Хорошо. Он даст ей денег, много денег, пусть оставит его в покое.

– Нет.

– Тогда что?

Она молчала. Долго. Джеку пришлось взглянуть на экран, чтобы убедиться – вызов не завершен. Льюис опустился на край деревянной скамьи и положил локти на стол. Шумный вдох образовал облако пара. «Ну же, скажи что-нибудь, перестань мучить», – взмолился Джек. И она сказала:

– Вы боксер, да? Посмотрите со мной бой. Всегда хотела посмотреть спортивное соревнование с профессионалом. И комментируйте каждый удар. Хочу чувствовать, будто нахожусь на ринге.

– Это все? – Джек не верил, что легко отделался.

– Ага. – Голос Белладонны стал увереннее, появились веселые нотки. – Один вечер, один бой, и от вас отстанут. Я уезжаю через пару дней. Отношения на расстоянии – не мой формат.

Ее условие звучало… выполнимо. Только если это не очередная уловка. Льюис скрипнул зубами и под шум ветра просипел в трубку:

– Ты предлагаешь встретиться после того, как я рассказал тебе о важности репутации? Черт побери, я сам подал идею! Нет, я не идиот. И ничего с тобой смотреть не собираюсь.

Белладонна залилась звонким смехом. Джек подумал: так смеются ангелы. Но разве ангелы могут дерзить и ставить условия?

– Обещаю, – заверила она. – Если ничего не будет, то не будет.

– «Если», – передразнил с ухмылкой. Джек понимал, что ходит по тонкому льду, но злить импульсивную девчонку не хотел. В помещении наверняка будут камеры, и он уйдет сразу после просмотра боя. Да, все пройдет хорошо. И кошмар закончится.

Белладонна насвистывала незнакомую ему мелодию, пока ждала ответ.

– Сначала опровержение, – решил обезопасить себя Джек.

– Без проблем, – легко согласилась певица. – Завтра у меня интервью на ТВ. Там и скажу. Но и вы должны присутствовать.

– Мне зачем туда ехать? – возмутился Джек. От возможного появления на публике его бросило в холодный пот.

– Менеджер сказал, так будет легче доказать всем правду. – Белладонна сделала странный акцент на последнем слове, будто ее заявление о том, что они не в отношениях, не будет правдой. – Знаете, а я ведь и передумать могу, – вдруг сказала она. – Делать мне нечего, как тратить время на тупое шоу. Лучше прогуляюсь по Аллее Славы…

– Ладно, – сдался Джек. – Я приеду.

Разговор вытянул из Миры все силы. Она долго стояла под душем, вздрагивая от бьющих по телу капель. Она предложила Джеку посмотреть бой, чтобы представить, каково это – рассказать ему о давней мечте. Мира и подумать не смела, что он согласится! В любом случае она бы дала опровержение из-за Келлера. Но Джек… Какой он добрый! Мира вытиралась полотенцем и думала: часть нее хотела услышать отказ, чтобы не было соблазна пойти дальше, чтобы со спокойной совестью – «Я пыталась» – уехать в Берлин. Но Джек согласился. И Мира, укладывая мокрые волосы, представила десяток сценариев, по которым будет развиваться завтрашний вечер. Все сценарии страстные, головокружительные.

Спать после такой новости не хотелось. Эльмира предложила Саре и Грете сходить в клуб: те с радостью согласились. Франк поддержал их идею развеяться – интервью завтра назначено на четыре часа дня. Он, как заботливый отец, дал денег на развлечения и попросил много не пить.

Мира всегда собиралась быстрее подруг: надевала первые выпавшие из шкафа вещи, например сегодня джинсовые шорты и черную худи. Белый парик дополнила черной шапкой, а обулась в высокие кеды на шнуровке; в левый положила нож. Тристан был далеко, а Triste [17] – всегда рядом. Пока Сара и Грета прихорашивались, Мира успела нарисовать стрелки.

Певица и танцовщицы выбрали идти до клуба пешком. Белладонна шагала впереди и снимала видео.

– Ребята, мы в Эл-лей! – кричала она, не стесняясь прохожих. – Смотрите, здесь круто! – Мира покрутилась, снимая вечерний Лос-Анджелес, и чуть не стукнула телефоном Грету. – Мы покорим Америку! Напишите, как вам концерт? Я вас люблю!

Грета хихикнула, увернувшись от телефона, обогнала Миру и помахала в камеру. Ее силуэт в ярко-сиреневом сарафане и курточке с искусственным мехом мелькнул рядом с фонарным столбом. Грета убежала вперед, с любопытством разглядывая город: пальмы, неоновые вывески, стильно одетых прохожих. Грета выросла в маленькой деревне, поэтому каждый город приводил танцовщицу в восторг, а Мира испытывала искреннюю радость, осознавая, что помогает Грете увидеть мир. Правда, не призналась бы в этом даже под дулом пистолета.

Сара и телохранитель Кит шли позади, мило беседуя. Спать с телохранителями – хобби Сары. Кто-то привозит из поездок магниты, а Сара – очередную интрижку. Мира же брезговала спать с прислугой.

– Ну где к-л-у-у-у-б, – заныла Сара, только чтобы Кит полез в телефон и сказал: они близко. Эльмира отлично знала все «крючки», на которые подруга цепляла жертв.

– А я бы погуляла, – вставила Грета.

Мира закончила снимать видео и огляделась. На другой стороне улицы, у маленького кинотеатра, стояла светловолосая девушка лет пятнадцати в потертых джинсах и мужской футболке. С гитарой наперевес она пела I’m Yours [18], и ее пение собрало небольшую толпу. Эльмира остановилась, а в следующую секунду побежала через улицу под изумленный крик телохранителя: «Мисс, вы куда?!»

Она дослушала песню вместе с толпой зевак. Последний удар по струнам – зрители захлопали, пара человек кинули в чехол от гитары монеты. Тут подоспели Кит, Сара и Грета, но Мира не обратила на них внимания. Она подошла к уличной артистке и перед тем, как кинуть в чехол три купюры по сто долларов, выданных Франком на развлечения, написала маркером на одной номер телефона. Зрители и артистка изумленно уставились на Миру: среди мелочи и десятидолларовых купюр три сотни явно выделялись.

– Спасибо, – дрожащим от слез голосом сказала девушка.

– Это номер моего ассистента, ты талантлива, позвони ему, – без эмоций ответила Мира и направилась по прежнему маршруту, игнорируя любопытные взгляды.

Когда компания вернулась на другую сторону улицы, Мира услышала изумленный шепот Кита. Телохранитель обратился к Саре:

– Что происходит?

– Белладонна помогает начинающим артистам, если считает их талантливыми. Франк ругается, потому что она раздает номер Вима направо и налево, но Белладонне плевать. Иногда попадаются самородки. Франк передает артистов дальше – в лейбл. Кажется, двое начали карьеру.

Кит чуть помолчал, а потом выдал:

– Благородно.

– Да, – кивнула Сара. – У Миры доброе сердце.

Мира собиралась возразить. Она остановилась, но передумала и зашагала дальше, подхватив Грету под руку и громко крича песню I’m Yours. Хороших дел в ее случае все равно недостаточно, чтобы очистить карму и получить прощение для темной души.

На втором этаже клуба Белладонне предоставили отдельную ВИП-кабину. Мягкие диваны, личный официант, плотный малиновый полог. Сара и Грета схватили меню и перечислили парню в униформе половину барной карты. «Алкашки», – нежно подумала про подруг Мира. Она пить не планировала – хватило выходки после концерта – и вновь подумала о Джеке. В голову пришла безумная мысль: «Вдруг удача опять на моей стороне и здесь я встречу Джека?» Подумав об этом, Мира подошла к перилам и осмотрела первый этаж. Биты вибрировали, посылая приятные волны по телу. Музыка пьянила сильнее алкоголя. Прищурившись, Мира рассматривала стильно одетых людей на танцполе, посетителей у барной стойки: никого похожего на Джека. Вероятно, он больше не ходит в подобные заведения. Или… Она бросила взгляд на соседние ВИП-кабины.

– Я прогуляюсь.

Телохранитель сорвался с места и отправился за Белладонной, действуя, как тень. Мира привыкла к присутствию охраны и не обратила на мужчину внимания. Но Сара расстроилась:

– Возвращайтесь быстрее! – Она послала Киту воздушный поцелуй.

Мира закатила глаза. «Идите в туалет и перепихнитесь!» – подумала она, а вслух сказала нейтральное:

– Можешь остаться. Со мной ничего не случится.

Кит поколебался, сверкнул голубыми глазами и пошел за ней. Значит, работа ему важнее интрижек, и Мира стала уважать громилу чуть больше.

Вновь забыв о присутствии телохранителя, Белладонна бесцеремонно врывалась в другие ВИП-кабинки: в одной целовалась парочка, в другой отдыхали важные шишки, на вид бизнесмены. Ни следа Джека.

«Ничего, я увижу его завтра», – успокоила себя Мира. Она решила потанцевать и подцепить высокого брюнета, которого заприметила, изучая первый этаж. Посмотрела на Кита: он поглядывал на их ВИП-кабину, наверняка думая о Саре. Мира усмехнулась и, словно школьница, сбегающая от строгих родителей, сказала:

– Я в туалет. Ты же не собираешься идти со мной? – Кит замялся, неопределенно пожимая плечами, а Эльмира, округлив глаза, добавила: – Тогда я решу, что ты извращенец! Вернись лучше к моим подругам и помешай им напиться до отключки. Я скоро.

Ее не интересовал ответ. Она пошла в сторону туалетов, но на полпути развернулась и спустилась по лестнице. На первом этаже Мира сразу затерялась в водовороте счастливых лиц и мокрых тел. Пробираясь к барной стойке, она отшивала пьяных ловеласов и пританцовывала, не в силах сопротивляться заводной музыке. Достигнув цели, будто случайно упала на брюнета в кожаной куртке и воскликнула:

– Ой! Прости.

Тот обернулся, и Мира довольно улыбнулась.

Незнакомец улыбнулся в ответ:

– Заказать тебе выпить?

Он определенно ее типаж. Высокий, худой, голубоглазый. У него острые черты лица и ямочка на левой щеке, длинные пальцы, пирсинг в брови. Такие парни вызывали у Миры сексуальное желание, и они разительно отличались от Джека Льюиса. Джек – близкое сердцу. Его невозможно не любить. Он навсегда под кожей, как чернила татуировок. То ли спасение, то ли проклятие. Мира хотела Джека вовсе не за внешность.