Полная версия
Тень Тьмы
– И то верно, – говорю я. – Пойду-ка посмотрю, сварили ли близнецы кофе.
Я упираюсь коленом в край кровати, целенаправленно демонстрируя Вейну задницу, и наклоняюсь поцеловать Пэна в губы. Я задерживаюсь в такой позе, выгибая спину, выпячивая зад, немного раздвигая ноги, чтобы Вейну было видно меня целиком.
Пэн улыбается мне, понимая, что я делаю.
– Осторожнее, Дарлинг, – мурлычет он.
– Конечно, мой король. Я буду хорошей девочкой. Только для тебя.
Позади себя я слышу ворчание Вейна.
Пэн снова целует меня, долго и глубоко, наши языки сталкиваются.
Я уже мокрая. Но не только из-за поцелуя. Это из-за того, что Вейн наблюдает за нами.
Почему он не присоединился к остальным? Когда он сдастся?
Пэн всерьёз говорил, что Вейн собирается вернуться на родной остров, чтобы оставить там свою тень? И почему от этого у меня так горит всё внутри, будто мне в живот напихали льда с крапивой?
Когда Пэн прерывает поцелуй, у меня кружится голова, а когда я выпрямляюсь, встав на пол обеими ногами, меня шатает.
Вейн внезапно ловит меня. По его челюсти ходят желваки, он плотно стискивает зубы, а затем переводит взгляд на мою шею, где на коже наверняка ярко выделяются синяки от его пальцев.
– Скажи близнецам, чтобы намазали тебя мазью, – приказывает он. – Это поможет от синяков.
Почему я не могу сделать вдох полной грудью?
Сердце быстро стучит в ушах. Вейн так и не убрал руки, он настолько близко, что я чувствую жар его дыхания на своей коже. По мне бегут мурашки, я сжимаюсь, как пружина.
Как я могу относиться к нему холодно, когда он так себя ведёт?
Я как цветок, которому отчаянно нужен свет, но он пойман в ловушку тени.
Возможно, то, что происходит сейчас, наиболее жестоко. Тот факт, что он может быть со мной вот таким, а потом сразу же возненавидеть меня с новой силой.
– Иди, – говорит Вейн. – Мне нужно поговорить с королём.
Я делаю глубокий вдох, прощаюсь с ним быстрым кивком, подбираю свою одежду и спешу вверх по лестнице.
* * *Я нахожу близнецов на кухне, и оба, кажется, не в настроении.
Они голые по пояс. Волосы у Баша мокрые, как будто он только что из душа, и на свету блестят, как масленые. Он у кухонного стола смешивает ингредиенты, а Кас стоит позади него с чашкой кофе в руке, прислонившись к стойке.
За окнами уже темно, я едва различаю полосу океана.
Думаю, когда связываешься с королём, который не может видеть солнечный свет, то и для тебя дня больше не существует.
– Привет, – говорю я.
Близнецы не реагируют.
Баш переворачивает в миску чашку с мукой и начинает размешивать тесто так яростно, что в воздух поднимается белая взвесь.
– Всё в порядке? – уточняю я.
Кас моргает, возвращаясь к реальности, и поворачивается ко мне. Он улыбается, но ярко-белые зубы едва виднеются из-за плотно сжатых губ.
– Да, всё хорошо.
Я тянусь мимо него к френч-прессу и наливаю себе чашку кофе.
Они оба какие-то напряжённые.
Я тоже в напряжении после стычки с Вейном, и мне безотчётно хочется поднять себе настроение и почувствовать себя лучше.
Я ставлю кофе и встаю перед Касом. Он смотрит на меня сверху вниз, задрав острый нос.
– Ты уверен, что с тобой всё в порядке? – спрашиваю я и обхватываю его яйца сквозь шорты.
Он издаёт низкий стон.
Возящийся с едой Баш у меня за спиной приостанавливает движения.
– У нас много забот, Дарлинг, – говорит Кас.
– Каких, например?
Звон колокольчиков разливается в воздухе. Этот звук, как я уже знаю, означает, что близнецы разговаривают друг с другом на языке фейри, намеренно исключая меня из беседы.
Я поглаживаю Каса, чувствуя, как его член начинает набухать под моей рукой. Скрипнув зубами, он переводит взгляд на брата и снова смотрит на меня.
– Тебе не надо это делать сейчас, Дарлинг.
– Да неужели?
– Дарлинг, – произносит Баш позади меня. – У нас выдался довольно сложный день.
Почему все вдруг отвернулись от меня?
Я шумно выдыхаю, подхожу к Башу и засовываю руку ему в штаны. Он вздрагивает, рычит и отставляет миску в сторону.
– Ладно, – говорю я, крепко сжимая пальцы вокруг его члена. – Видимо, мне придётся поискать себе другое занятие.
Взгляд Баша впивается в моё лицо, когда я глажу его, он сжимает зубы, и у него моментально встаёт.
– Дальше сами. – Я мило улыбаюсь ему и ухожу, мне вслед из комнаты доносится звон колокольчиков.
Глава 17
Баш– Мы что, так просто позволим ей уйти? – спрашиваю я у Каса.
Мы наблюдаем, как Дарлинг уходит, невероятно довольная собой, оставляя нас обоих каменно возбуждёнными без намёка на удовлетворение.
После того как сестра позволила нам выйти из дворца фейри, мы с братом беспрерывно обдумывали её угрозы.
Нет никакого лёгкого пути, и это просто вымораживает.
Кому мы больше всего обязаны?
Питер Пэн никогда бы нас не предал. Но он может убить нас, если мы переступим черту.
Наша сестра предаст нас так же легко, как мальчика-конюха, но убьёт ли она нас? Я не вполне уверен. Я думаю, сколько бы ужасных вещей мы ни натворили, наша сестра никогда бы не подняла на нас руку.
Что из этого хуже?
Я не хочу задаваться этим вопросом и, чёрт возьми, тем более не хочу на него отвечать.
Я хочу обо всём этом забыть.
Когда Дарлинг заворачивает за угол, я в очередной раз примечаю её задницу. Она всегда носит эти чёртовы коротенькие платья, в которых её киска так близко, только потянись, а сиськи подпрыгивают под мягкой тканью, и выпирающие соски так и просятся попробовать их зубами и языком.
Я без усилия могу представить себе, как выглядели бы её руки, связанные за спиной, и эта картинка постепенно вытесняет у меня из головы всё остальное, и вот уже я не могу думать ни о чём, кроме траха.
– Даже не знаю, хорошо или плохо моё желание вколотить в неё немного ума, – задумчиво откликается Кас.
– А что, – удивляюсь я, – не может быть и так, и так?
Мы переглядываемся.
– Неси верёвку, –говорит Кас.
– О, меня дважды просить не надо.
Кас бежит возвращать Дарлинг, а я приношу верёвку из нашей комнаты.
Когда я возвращаюсь на чердак, дорогой братишка прижимает Дарлинг к стволу Небывалого Дерева. Она дрожит под ним, полностью занятая его губами. Поэтому, когда я хватаю её за запястья и дважды обматываю вокруг них верёвку, это застаёт её врасплох.
С её губ срывается резкий выдох, а следом она издаёт забавный икающий звук.
Я мастерски вяжу узлы и управляюсь с тем, чтобы привязать обе руки Дарлинг к дереву, меньше чем за тридцать секунд.
Мы с Касом отступаем на шаг, чтобы полюбоваться моей работой. Я стянул оба её запястья простым обратным узлом из базовой обвязки и закрепил верёвку на низко свисающих ветвях Небывалого Дерева. Это хорошие, проверенные узлы. Их легко развязать со стороны, но очень трудно выпутаться самому.
– Только взгляни на нашу Дарлинг, – говорю я брату. – Хорошенько связана, как и следует такой непослушной крошке.
Она борется с верёвками. Но не сможет выпутаться. Пока я сам этого не захочу.
Она приподнимается на цыпочки, платье ползёт вверх по бёдрам.
Я иду к ней. Рядом со мной она кажется крошечной, и от того, какая она маленькая, у меня что-то сжимается в животе.
– А ты как думала, Дарлинг? Считала, можешь просто потрогать нас за члены и сбежать?
От прилива крови её щёки краснеют, как яблоки.
– Может быть, именно здесь я и хотела оказаться с самого начала.
Я смеюсь. Я действительно верю ей. Я заставлю её пожалеть об этом.
Она перестаёт дёргаться.
– Ну что ж, ты захватил меня в плен, принц фейри. И что ты собираешься со мной делать?
– А ты как думаешь, брат? – спрашиваю я через плечо.
Кас подходит ко мне, скрестив на груди руки.
– Я бы сказал, мы проведём продолжительный урок.
– Мммм. И что ты под этим подразумеваешь?
В груди у меня разгорается пламя тёмного коварства. Я хочу увидеть, как Дарлинг умоляет нас. Я хочу, чтобы она стонала, извивалась всем телом и сходила с ума – как я сам каждый раз, когда она тупо, мать её, входит в комнату.
Я хочу, чтобы она отвлекла меня от того, как у меня ноет сердце.
– Она хочет лечь под нас, – произносит Кас, наблюдая, как лицо Дарлинг становится всё краснее с каждой секундой. – Так давайте заставим её кончить столько раз, чтобы было больно.
Член у меня в штанах напрягается ещё больше. Мне не терпится оказаться внутри неё. Но чем раньше я разберусь с этой киской, тем скорее кончу.
– Мне это нравится. – Я подхожу к Дарлинг вплотную и провожу пальцем по её щеке. Она взволнованно выдыхает. – Как считаешь, сколько раз мы сможем её довести? Три? Пять? Десять?
– Есть только один способ узнать, – хмыкает Кас. – Готова, Дарлинг? Когда мы закончим с тобой, ты будешь умолять нас остановиться.
Глава 18
УинниПодвешенная на Небывалом Дереве, я невольно чувствую себя жуком, случайно подлетевшим слишком близко к паутине.
Кас мастерски управляется с верёвками и узлами, и никакие мои усилия, рывки и покачивания не помогают мне освободиться.
Я никуда не денусь в ближайшее время, и принцы фейри это знают.
Они обходят меня кругом, и мой клитор покалывает от предвкушения.
Они хотят дать мне понять, что ожидание того стоит.
– Как думаешь, брат, – начинает Баш, исчезая у меня из виду, – может, нам придумать ей стоп-слово?
Кас проводит по моей щеке костяшками пальцев.
– Когда она кончит для нас в первый раз, сможет выбрать любое слово, какое захочет.
Он наклоняется и нежно целует меня в уголок рта. Я тянусь к нему, пытаясь поймать его губы, но он быстро отстраняется.
Я чувствую, как руки Баша берутся за подол моего платья и тянут его вверх. Баш цокает языком.
– Думаю, не стоит больше позволять тебе носить трусики.
– Согласен, – говорит Кас и избавляет меня от них одним быстрым рывком.
– Может быть, ей вообще нельзя позволять ходить в одежде. – Баш отпускает платье и ведёт рукой по моему телу, от изгиба талии к груди. Его прикосновения настойчивы, к тому же он прижимается к моей заднице, недвусмысленно давая мне понять, что у него уже стоит.
– Я же не могу просто разгуливать голышом, – возражаю я.
– Почему бы и нет? – мурлычет он мне на ухо. – Тогда мы могли бы любоваться тобой в любое время дня и ночи. Между нами не будет никаких преград, и мы будем видеть, как ты течёшь, всякий раз, как нам захочется. – Он потирает мой сосок, заставляя его затвердеть.
Рука Каса скользит вверх по моему бедру и останавливается в опасной близости от местечка между ног.
Я быстро выдыхаю в предвкушении.
– Как быстро мы заставим её кончить? – спрашивает Баш.
Кас, ухмыляясь, ловкими пальцами дразнит мой клитор, и я повисаю на верёвках, отчаянно желая большего.
– За пару минут, в лучшем случае.
– Оказать тебе честь первопроходца? – интересуется Баш.
– С радостью приму её.
Кас накрывает мою промежность своей большой рукой. От этого прикосновения моему клитору становится ещё жарче, и я инстинктивно трусь о его руку.
– Вот умница, – тихо, гортанно шепчет Кас. Он раздвигает пальцы поверх меня, шевелит взад и вперёд, и давление в моём клиторе нарастает, а Баш дотягивается из-за спины, чтобы ущипнуть меня за сосок.
Я жалобно всхлипываю.
Кас просовывает в меня палец и надавливает на клитор тыльной стороной ладони.
– Заставь себя кончить, – приказывает он.
– Ч-что?
– Потрись об меня, – говорит он. – И заставь себя кончить. Давай, Дарлинг, сделай это.
Когда Кас приказывает мне, хочется подчиниться. Хочется доставить ему удовольствие. Поскольку он так редко отдаёт приказы, каждый из них кажется весомее.
Секунду я ищу точку опоры и равновесие, но как только у меня получается, то я, повращав бёдрами, ощущаю, как мне лучше всего будет тереться об его руку. Он помогает мне, следуя моему ритму, нажимая ладонью нужным образом и в нужный момент.
– Слышишь, какая она мокрая, брат? – произносит Кас.
– Ох чёрт, ещё как слышу. – Левая рука Баша скользит к моему горлу, другой рукой он сжимает мою грудь и играет с соском.
Я довольно быстро приближаюсь к пропасти оргазма.
Я сильно прижимаюсь к руке Каса, хватка Баша на горле усиливается.
– Она всё влажнее с каждой секундой, – замечает Кас.
К этому моменту я уже тяжело дышу, быстро и резко проезжаясь по Касу, и очень близка к краю.
– Продолжай, Дарлинг, – говорит Кас. – Получи то, что заслужила, как хорошая шлюшка.
Он добавляет средний палец и проникает мне во влагалище уже двумя, заполняя меня изнутри и одновременно потирая ладонью снаружи. Я сама двигаюсь всё более исступлённо, дыхание продолжает учащаться.
– Мать твою, Дарлинг, – говорит Баш мне на ухо. – Мне тоже не терпится поскорее оказаться в тебе. Я хочу отыметь твою задницу и хорошенько натянуть тебя на член.
Я издаю удивлённый стон, и он ещё крепче сжимает пальцы у меня на горле.
– Тогда моему брату достанется твоя киска…
– Наконец-то, – добавляет Кас.
– И тебя заполнят члены фейри.
– Но сначала, – Кас кусает меня за нижнюю губу. – Сначала ты должна кончить для нас.
Я трусь о его ладонь. Баш сжимает мой сосок двумя пальцами, вынуждая меня взвизгнуть от боли.
И Кас надавливает на мой клитор именно так, как нужно, чтобы выбить из меня оргазм.
Я с силой опускаюсь на его руку, и он толкается внутрь меня. Кас крепко прижимает меня к груди, верёвки скрипят, путы впиваются в запястья.
Оргазм пронзает каждую клеточку тела, прожигает нервы насквозь, пока доказательства моего удовольствия сочатся из меня на нас с Касом.
– Да, сука, – удовлетворённо тянет Кас. – Чёрт, она так крепко меня стискивает.
– Наша крошка Дарлинг любит, когда ей пользуются. – Баш наклоняет меня в сторону, приближая губы к моему уху: – Ты это слышишь, Дарлинг?
Кас вытаскивает из меня пальцы и сразу толкает обратно, раздаётся громкий хлюпающий звук.
– Это звук твоего поражения.
* * *Они оставляют меня связанной, но отступают на несколько шагов, чтобы полюбоваться мной. У меня подгибаются ноги, но я всё ещё свечусь от удовольствия после оргазма. Ох чёрт, как же я люблю, когда близнецы становятся коварными.
В другое время, вне траха или игры, они весёлые и добрые – но при этом жёсткими и развратными им тоже удаётся быть превосходно.
– Каким будет её стоп-слово? – Баш отправляется на другой конец комнаты к тому, что осталось от бара. Уцелели всего три бутылки. Он откручивает крышку, достаёт два стакана и наливает в них на два пальца пряного рома.
– У тебя есть предпочтения, Дарлинг? – спрашивает Кас. Он прислоняется к спинке кожаного кресла, скрестив руки на груди. Несколько тёмных прядей выбились из пучка, из-за этого Кас выглядит растрёпанным и диким. Все его мышцы сегодня напряжены до предела, словно он не может расслабиться или почти не ел за последние сутки.
Что-то определённо беспокоит их, и я, кажется, пожинаю плоды.
Воздух вокруг них практически потрескивает.
– Трещина, – выпаливаю я.
Баш вручает Касу стакан рома и снова встаёт рядом с ним.
– Трещина? Хорошо.
– Пусть будет «трещина». – Кас делает большой глоток, осушая стакан наполовину, и подходит ко мне.
– Пей, – он подносит стакан к моим губам и медленно наклоняет. Алкоголь растекается во рту мягкой сладостью, а когда я глотаю, обжигает горло.
– Ты готова снова кончить? – спрашивает он меня, в янтарных глазах искрится ненасытный голод.
– Не думаю, что у меня получится.
– Ты сомневаешься во мне?
Я делаю глубокий вдох, вбирая его запах. Он похож на то, как чувствуешь себя на пляже прохладной дождливой летней ночью. Запах песка, солёный воздух, пьянящая тьма и плеск волн. Солёные брызги бьют по коже.
Я не так давно знаю Каса, но думаю, в такого парня, как он, я бы влюбилась очень быстро.
Он гладит меня по подбородку, поворачивает моё лицо к себе. Повторяет:
– Дарлинг? Ты сомневаешься во мне? – И в то же мгновение я чувствую, как что-то мягкое скользит по моим ногам. Взглянув вниз, я вижу виноградную лозу, обвивающую мои икры.
Из горла вырывается резкий вздох, и Кас снова поднимает моё лицо, заставляя смотреть на него, пока виноградная лоза вьётся наверх к моей киске.
Я не знаю, происходит это на самом деле или это одна из его хитроумных иллюзий, но ощущения, когда мягкая кисточка на кончике побега касается моей киски, очень, очень реальные.
О боже.
Внизу я снова пульсирую и хочу большего.
– Нет, – бормочу я, задыхаясь. – Я не сомневаюсь в тебе.
– Хорошо.
Он отступает к брату, а лозы плавно двигаются по моему телу. Толстый побег скользит вверх по влажной промежности и обвивает талию, и от каждого крошечного движения я ощущаю нечто щемящее внутри.
Новые лозы пробираются под платье, дразнят соски и тискают груди.
Спустя несколько секунд я уже задыхаюсь и схожу с ума от нетерпения, а близнецы продолжают стоять и смотреть.
– Ох, чёрт, – когда в меня скользит прохладная шишковатая лоза, я отзываюсь громким стоном. – О боже мой.
Тело пылает с ног до головы.
Колени подгибаются, и я всем весом натягиваю верёвки.
Лоза трахает меня сильнее, а несколько мягких усиков ласкают зудящий от напряжения клитор. Столько прикосновений. В такой сенсорной перегрузке я не смогла бы остановить оргазм, даже если бы попыталась.
Я запрокидываю голову, крепко зажмуриваюсь, и меня пробивает дрожь наслаждения.
Верёвки надсадно скрипят, крона Небывалого Дерева колышется – я напряжённо борюсь с собственным телом за контроль.
Придя в себя по ту сторону удовольствия, я едва стою на ногах, меня так сильно трясёт, что зубы стучат.
Кас подходит ближе.
– Нет, – я слабо мотаю головой. – Пожалуйста. Я больше не могу.
Его глаза ярко горят.
– Можешь.
Баш залпом осушает стакан и с громким стуком ставит на стол.
– Я не могу. – Я истекаю соками, и клитор гудит, как провод под напряжением. – Не надо.
– Ослабь верёвки, – говорит Баш. – Пусть сядет мне на лицо.
– Что? Нет, нет, нет. – Вот дерьмо. Использую ли я стоп-слово? Хочу ли я? Мне нравится идти с ними по самому краю. Нравится раздвигать границы. Нравится ощущать ласки на стыке боли и удовольствия.
Но я серьёзно не знаю, сколько ещё выдержу.
Я никогда не была с такими мужчинами, как близнецы: они не просто неутомимы, они совершенно беспощадны в желании доставить наслаждение.
Я в жизни не думала, что буду умолять не доводить меня до оргазма.
Вместе близнецы ослабляют верёвочные петли на ветках, и от слабости я автоматически падаю на пол на колени. Как только я оказываюсь в том положении, какое им нужно, они снова затягивают верёвки.
Кас снова отступает, а Баш садится на пол передо мной, спиной ко мне. Сложный узор татуировок ярко выделяется на коже. Он улыбается мне через плечо:
– Приподнимись-ка, Дарлинг.
С неохотой я собираюсь с силами и приподнимаюсь достаточно, чтобы Баш мог лечь на спину и устроиться у меня между ног. Он делает глубокий вдох.
– Чёрт, ты так сладко пахнешь, Дарлинг.
Верёвки снова потрескивают, мои бёдра трясутся, и я присаживаюсь прямо на его рот.
Я чувствую тепло его дыхания на своей мокрой киске. Он заворачивает моё платье наверх, до талии, обнажая меня, а затем обхватывает руками мои бёдра высоко, у самой промежности, раздвигая мне ноги.
– Чтобы братишке было видно, – поясняет Баш и впивается в меня ртом.
Глава 19
КасДарлинг бьётся в путах. Извивается, пока мой брат ей отлизывает. Удовольствие и боль мешаются на её лице – и это зрелище, которое я хочу запечатлеть в памяти навечно.
Боже, это выглядит невероятно.
Я не хочу её отпускать.
Я не могу отпустить её.
Она словно зыбучие пески, в которых я с удовольствием тону. Мы никогда не сможем выбраться, но мне это и не нужно.
Затяни меня вглубь, Дарлинг.
Когда она кончает в третий раз, заметно, что это причиняет ей боль. Она, должно быть, вся пылает от прикосновений, её клитор сделался болезненно чувствительным.
Но мы всегда держим слово: брат и я.
Мы делаем то, что обещали.
Я и представить себе не мог, насколько мне была необходима возможность заставить Дарлинг кончать снова и снова.
Когда Баш выскальзывает из-под неё, он весь в её соках и очищает подбородок лёгким движением языка.
Дарлинг тяжело дышит, вся в поту.
У меня каменный стояк, я полностью готов иметь и брать.
У неё есть выбор остановить нас, но я надеюсь, что она этого не сделает.
Она едва замечает, как мы заново закрепляем верёвки, поднимая её на ноги. Веки у неё тяжёлые, тело обмякшее, словно в нём не осталось костей. Когда я оказываюсь с ней лицом к лицу, на её щеках трепещут тени ресниц.
– Дарлинг, – я поднимаю её лицо за подбородок. Она распахивает глаза. – Ты всё ещё с нами?
Она глубоко кивает.
– Да, я здесь.
– Ещё раз, – говорю я.
– Не-е-ет, – стонет она.
– Да.
Она высовывает язык, смачивая пересохшие губы. У неё есть стоп-слово, но пока оно не прозвучало, и нечто порочное во мне очень боится, что это всё-таки произойдёт.
Не произноси этого, Дарлинг.
Держи это слово за зубами.
Баш плюёт себе на руку и берётся за член. Киска Дарлинг вся течёт – и это для меня. Мне не понадобится помощь.
– Готов? – спрашивает Баш.
– Сука, да.
Баш обвивает рукой талию Дарлинг, а я беру её за бедра и поднимаю выше. Закидываю её ноги себе на поясницу, пристраиваясь для проникновения.
Я ещё не брал её киску. Но никогда в жизни ничего так не хотел.
Баш направляет себя в её задницу, и Дарлинг, зажмурившись, громко стонет. Я не знаю, трахали ли её в зад, но после сегодняшнего это повторится ещё не раз.
Я позволяю брату войти в неё первым. Потому что, когда я наконец трахну киску Дарлинг, я не буду нежным.
– Как она ощущается? – спрашиваю я.
– Охеренно узкая, братишка. Охеренно узкая. – Он закатывает глаза, приподнимает Дарлинг, снимая со своего члена, и тут же медленно скользит обратно внутрь.
– Дарлинг? – зову я, и её глаза снова распахиваются. Порой, когда мы используем магию иллюзий, смертный может потеряться в ощущениях, и мне нужно знать, что она всё ещё с нами.
– Ещё раз, – говорю я ей.
Пока Баш снова входит в неё, она кивает мне.
– Трахни меня, Кас, – говорит она. – Я хочу, чтобы ты кончил во мне.
Я ни за что не откажусь от своей девчонки Дарлинг.
И когда я въезжаю в неё с размаху, когда она сжимается вокруг меня, и мы с братом трахаем её вместе, жёстко, быстро и безжалостно, я осознаю одну ужасающую истину: выбирая между ней и Тилли вместе со всем двором фейри, я предпочту Дарлинг.
Я предпочту её даже своим крыльям, потому что с ней я и так могу летать.
Она моя, а я – её.
Глава 20
УинниБлизнецы трахают меня с такой силой, что у меня клацают зубы. Если бы не верёвки, думаю, с каждым толчком меня бы подбрасывало к стропилам.
Лозы возвращаются, дразня мой клитор, пока меня с двух сторон наполняют члены фейри.
– Мы кончим вместе, – с жаром выдыхает Кас. – Ты слышишь меня, Дарлинг?
От чувствительности клитора уже больно. Но я киваю – Касу я не могу отказать. Не могу и не буду.
На этот раз наслаждение возрастает постепенно, медленно, и чувствуется, что братья хотят довести меня до оргазма, даже если это будет последнее, что они сделают в жизни.
– Кончи для нас, Дарлинг, – низко и хрипло шепчет Баш мне в ухо. – В последний раз.
– О боже. – Я дышу с трудом, безуспешно пытаясь наполнить лёгкие кислородом. – Чёрт. Да.
Когда я достигаю гребня волны, наступает миг небытия. Кажется, само время замедляется. Я словно птица с расправленными крыльями, пойманная встречным ветром. А потом… потом…
– Чёрт! Ох, чёрт, о господи! – Потерпев крушение, я тону, не различая, где верх, где низ. Есть только всепоглощающая волна удовольствия и боли, и я погружаюсь в неё, упиваюсь ею, позволяю ей поглотить меня, пока братья долбят меня в киску и задницу.
– О, мать твою, Дарлинг. – Кас врезается в меня, спуская внутрь, и в то же мгновение Баш стискивает меня крепче, наполняя мою задницу спермой.
Кажется, что теперь мы, измотанные и липкие от пота, склеимся воедино навсегда.
Баш тяжело дышит мне в ухо, а Кас погружается в меня ещё глубже, прижимаясь своим лбом к моему, пока его член пульсирует остатками наслаждения.
А потом он долго и глубоко целует меня и, отстранившись, говорит:
