Правила коротких свиданий

Потом мы вспомнили женщин, которых тянет к уголовникам. Известны же случаи, когда женщины заключали брак с самыми настоящими маньяками, отбывающими пожизненное заключение, и ездили к ним на свидания в места не столь отдаленные…

В первом часу ночи Ванда с Полей вызвали такси и разъехались по домам, взяв с меня на прощание слово, что я еще подумаю над своим будущим.

Обычно я после этих встреч всегда неплохо себя чувствовала – пусть и усталой, но довольной. Наверное, совсем уж без общения с другими людьми я не могла.

В этот же раз я ощущала беспокойство. Поля, сама того не подозревая, указала мне на мою главную проблему – я связалась с человеком, с которым у меня нет ничего общего.

И не было никогда.

Как мы с Адамом познакомились?

Несколько лет назад, когда мои папа с мамой были еще живы и здоровы, я отправилась в один из прекрасных московских парков – в Коломенское, кажется. Там проходил фестиваль ремесел или что-то такое, на историческую тему, с реконструкторами… Уже не помню точно, в Москве постоянно проводится столько всяких фестивалей и праздников, что все их и не запомнить.

На большой поляне расположилось несколько шатров и палаток. Реконструкторы в старинной одежде плели из ивовых прутьев корзины, строгали ложки из дерева, ковали…

Мое внимание привлекла небольшая походная кузница. Высокий парень с волосами, забранными в хвост, ковал оружие. Меч? Я тоже не особо запомнила, потому что поначалу не обратила внимания ни на лицо парня, ни на то, что он там делает. Я просто сосредоточилась на его руках. Они были такие сильные, с играющими под кожей мышцами… Нет, этот кузнец не походил на бодибилдера. Просто очень крепкий, ловкий человек, бьющий молотом по раскаленному куску металла, лежащему на наковальне. Одет… это я тоже не помню, во что был одет кузнец, просто помню, что на дворе стояло лето, и плечи у парня были открыты. Спереди его тело прикрывал кожаный фартук.

Я видела только эти сильные руки.

Посетители фестиваля бродили туда-сюда, переговаривались, иногда случайно толкали меня – а я все стояла и смотрела завороженно на эти руки.

И я помню точно, что думала тогда. А думала я о том, что все эти мужские ухищрения с силовыми тренажерами, особым питанием, фитнесом и прочими спортивными занятиями, на которых специально формируется мышечный корсет, методично накачиваются мускулы, «кубики» на животе – это все ерунда. Это искусственное. Ненастоящее. Вот как та же «пластика», когда с помощью операций и силикона уже женщины пытаются улучшить свою внешность.

Нет, я не о том, что не надо заниматься спортом, поддерживать свое физическое состояние, но наблюдать за работой сильного и ловкого мужчины, когда под кожей у него играют все мускулы, – это особое удовольствие. В этом случае виден смысл и красота мужской силы, когда она в первую очередь – для дела, а не только для показухи и не «для здоровья». Наверное, именно потому и популярны всякие календари с полуобнаженными пожарными, потому что профессия пожарного требует физической силы и ловкости, их накачанные мышцы – настоящие… Они уже не выглядят аналогом силиконовой груди женщин.

Я стояла и смотрела на руки кузнеца. Долго, очень долго… Не сразу обратила внимание на него самого. На его лицо. На шрам…

Я влюбилась в руки этого молодого мужчины.

Очнулась только тогда, когда обнаружила, что он замер, перестал ковать. Он стоял и смотрел на меня, с этим своим странным, немного перекошенным лицом, с этими губами, этим большим, немного кривым носом, как бывает, когда нос когда-то ломали.

– Адам, – произнес мужчина тоже странным, резким голосом. – Меня зовут Адам. Вы не против, девушка, если мы познакомимся?

Я только глазами тогда захлопала.

– Я могу вам свой паспорт показать. И вообще меня тут все знают… Я не какой-то там, – продолжил кузнец. Судя по всему, он и понятия не имел о том, как в наше время надо знакомиться с девушками, что говорить при этом, а методы пикаперов были ему вообще недоступны. Адам вел себя максимально открыто, и его искренность подкупала. Если бы он начал меня «забалтывать», то я бы точно не откликнулась на его ухаживания.

– Лиза я, – наконец я нашла в себе силы заговорить.

– Через полтора часа давайте встретимся у выхода из парка, там. – Он махнул рукой, указывая направление.

– Ладно, – ответила я и попятилась. Скрылась среди толпы, затем тропинка увела меня куда-то в лес.

Я ни с кем не знакомилась на улице, никогда, хотя довольно часто кто-то из молодых (и не очень) мужчин предпринимал такие попытки.

Я в тот период была, наверное, как Поля сейчас. Вечно убегающей. Но совсем убегать в тот день от Адама мне не захотелось. Вернее, я не смогла это сделать. Ну просто наваждение какое-то!

Ровно через полтора часа, проплутав по аллеям и тропинкам парка, я оказалась у того самого выхода. И Адам ждал там меня. В обычной одежде уже – джинсы, какая-то футболка.

Тут-то я и разглядела его немного получше. Адам – высокий, сильный на вид, но не атлетического сложения, скорее худощавый. Юношеская стройность… Ноги у него – прямые, длинные, как у танцора. Я вдруг осознала, что мне нравятся и его ноги.

Получается, я оценивала живого человека как животное? Я оценивала не человека, а его… стать? Вот как коня оценивают по его пропорциям…

Еще мне понравилось лицо Адама в профиль. То, как выделяется на его крепкой шее кадык. Мне понравились его губы, как он их кривит при разговоре (не пренебрежительно кривит, нет, это была особенность его артикуляции скорее).

То, как он, оказывается, выглядел, как говорил и двигался, действовало на меня очень сильно. Каждое следующее «открытие» во внешности и поведении Адама задевало меня. Откликалось во мне, где-то внутри.

Я уже не могла убежать. Я собой не владела. Краем сознания я понимала, что поступаю очень глупо, покорно следуя за человеком, с которым только что познакомилась.

Меня немного успокаивало лишь то, что Адам все же не являлся совсем уж первым встречным. Человек – участник фестиваля, наверняка был там как-то зарегистрирован. Вокруг нас бродила тогда куча народа, и вообще Адам сразу предложил мне посмотреть его паспорт.

Ну и потом, подвох – он всегда чувствуется. Адам же вел себя слишком открыто для обманщика. Обычный простодушный парень, грубоватый (но не грубый) и неискушенный. Адама точно так же тянуло ко мне, как и меня – к нему. Я о таком внезапном притяжении раньше читала только в книгах (и видела в кино), но никогда не думала о том, что и со мной может произойти нечто подобное. Когда меня позвали – а я пошла следом, покорная, точно овечка…

Мне повезло в том смысле, что Адам действительно оказался не маньяком и не тем, кто ищет развлечение на один вечер, а вполне себе серьезным, даже порядочным человеком.

Он хотел того же, чего хотела и я, запертая в своем одиночестве.

На стоянке за парком мы сели в машину Адама и переговорили о том, чего именно ждем от этого знакомства. Обсудили и то, где мы могли бы осуществить желаемое.

Ну а что было дальше, я уже упоминала.

Мы стали встречаться с Адамом в гостинице, в пригороде, недалеко от его дома. Сначала он платил за номер в гостинице, потом, спустя время, признался, что свободных денег у него очень мало (все средства крутились в его семейном бизнесе, оказывается) и неплохо бы платить за номер пополам.

Поначалу меня это очень шокировало. Я жила раньше с мыслью, что за все должен платить мужчина. Но у Адама действительно не имелось лишних денег – судя по тому, с каким лицом он это со мной обсуждал тогда. Адам был явно огорчен тем, что у него нет доступа к средствам. Нет, не огорчен даже, а взбешен. Он был в ярости, он боялся потерять меня, но и замалчивать проблему он больше не мог. Лгать Адам тоже не мог и не умел – к тому моменту я уже разгадала его характер, чем-то похожий на мой, кстати.

Ладно, мы договорились с Адамом, что будем оплачивать съем гостиницы пополам.

Около года я ездила на свидания к Адаму в пригород. Да, и транспортные расходы тоже были на мне. Не особо значительные, я к месту назначения добиралась на общественном транспорте – метро, электричка, потом автобус, но… И общественный транспорт в наше время стал недешевым.

Потом… потом я в один миг потеряла своих родителей.

Нет, не хочу говорить об этом, не могу вспоминать.

Только один плюс был в той ситуации. Какой плюс, ну о чем я говорю?! А, ладно… Короче, в гостинице мы больше не нуждались, и Адам стал приезжать ко мне. Ведь я жила теперь одна.

Обычно ненадолго приезжал – на полчаса, на час, изредка – на полдня. Один или два раза, помнится, он оставался у меня на ночь.

И тут встал вопрос о питании. Если мне, для того чтобы утолить голод, хватало стаканчика йогурта и чашки кофе, то Адам, оказывается, ел раза в три больше меня. В первый визит у меня дома он съел мои запасы, затем стал приезжать ко мне со своими. Пару раз заказывал доставку на дом – и практически все съедал сам (мне хватало, например, кусочка пиццы или нескольких роллов, если Адам заказывал что-то из японской кухни).

Потом Адам прознал о том, что можно заказывать что-то вроде «домашней» еды в лоточках. Эту еду требовалось только разогреть, и видом она действительно напоминала домашнюю. В Москве появилось много подобных служб доставки еды на дом, и Адам, путем проб и ошибок, наконец нашел ту, где кормят недорого и достаточно вкусно…

Один раз он подкатил ко мне с предложением: «А давай, Птен, я тебе привезу готовых продуктов, а ты нам что-нибудь приготовишь?» Я в ответ сложила дулю из пальцев и сунула ему под нос.

Он разозлился, впрочем не стал дальше развивать эту тему. Мне кажется, он очень дорожил мной – в том плане, что я была ему удобна. И относительно приятна.

Точно так же, как и он был мне удобен, и он мне тоже казался относительно приятным. То есть не слишком противным…

Когда Адам оставался у меня «на подольше», наши свидания напоминали какие-то гонки. Гонки за наслаждением.

И все бы хорошо (два человека занимаются тем, что им нравится), но проблема заключалась в том, что наши отношения с Адамом ни к чему не вели. Если даже Поля с Вандой это заметили.

Мне надо расстаться с моим любовником, иначе я действительно потрачу свою жизнь на эту приятную, но совершенно непродуктивную гонку. Одни люди меняют для этих целей партнеров точно перчатки, другие, вот как я, годами не могут отлепиться от совершенно бесперспективных отношений… Это все явления одного порядка. А жизнь надо разумно строить.

Людей и новых знакомств я избегала, будучи интровертом, наверное, именно поэтому так и цеплялась за Адама, привыкнув к нему.

Не факт, что с Кириллом у меня что-то получится (да я и не думала даже об этом), но как-то надо было начинать менять свою жизнь? Ведь, как гласила пословица: пока не закроешь одну дверь – другая не откроется.

Хотя, если честно, мужчин я не понимала и не знала, в моей жизни присутствовал только Адам. Я ни с кем не поддерживала личных отношений, даже знакомых мужского пола в реале у меня никогда не было (Арсений, муж Ванды, не в счет).

Хотя вру. Был, был один знакомый. В первый год своих встреч с Адамом я ездила в «Рассвет», гостиницу, где проходили наши с ним свидания. Я там бронировала номер – на день, два, как-то умудрилась прожить неделю в тех краях. Словом, я тогда целое лето провела, мотаясь между гостиницей в поселке и Москвой.

Жизнь в «Рассвете» напоминала дачную, и мне это даже нравилось.

Родители тогда очень надолго уехали в санаторий, мне не приходилось отчитываться, где это я пропадаю целыми днями.

Днем я гуляла по окрестностям поселка – лес, старый парк у реки, пляж. Рано утром и вечером после захода солнца ко мне в номер ненадолго заглядывал Адам. Он в то лето как-то особенно был занят работой, едва находил время для свиданий со мной. Вот «сокровище» я нашла, если подумать! Словно не замечала тогда, что у Адама нет ни времени, ни денег на свою девушку, на меня то есть!

Я не любила официальный пляж в окрестностях поселка – слишком много народу. Дым от мангалов, запах шашлыков, машины на стоянке рядом. Я обычно уходила дальше, на дикий пляж, днем там было довольно безлюдно. Я купалась, загорала, читала под своим зонтиком, никто ко мне и не приставал.

Как-то во время очередного визита в те края, где жил мой любовник, я опять отдыхала на диком пляже. Позагорала, а потом отправилась плавать. А когда заплыла слишком далеко, на середину реки, то у меня вдруг свело судорогой ногу. В первый раз в жизни со мной такое случилось! Я бы, наверное, утонула, но один из проходивших мимо людей заметил, как я беспомощно трепыхаюсь.

Он меня и спас, этот случайный прохожий, вытащил из воды, потом растер ногу, сведенную судорогой.

Это был очень милый мужчина. Добродушный, приветливый, очень вежливый. От него исходило ощущение безопасности. Имени своего он мне не сказал, назвался Ноунеймом. Он очень не хотел, чтобы нас кто-то видел вместе – поскольку, как он признался, являлся «глубоко женатым человеком».

Вот с ним я спокойно общалась. Ноунейм не вызывал у меня желания убежать от него. Да я его вообще не воспринимала как мужчину, если честно. Не особо молодой, довольно полный дядечка, с бритой головой. Простой, но очень деликатный человек. Мы с ним потом несколько раз сталкивались все в тех же краях, возле реки, гуляли вместе по тропинкам, болтали. О чем? Я не помню. О каких-то пустяках. Природа, погода, политика, кино. Книги! О, о книгах мы много говорили, Ноунейм обожал фантастику. Стругацкие, Лем, Азимов, Брэдбери… О себе Ноунейм не рассказывал, и я тоже особо не афишировала свою жизнь.

Хотя я ему определенно нравилась и он не скрывал этого, заявляя, что современные девушки – сплошь грубые и неженственные, книжек не читают, а вот я – нежное умное создание. Но при всем при этом Ноунейм относился ко мне почти как к дочери, хотя был ненамного старше меня, лет на десять или пятнадцать… Точнее сказать трудно, я ему тоже о своем возрасте не говорила.

Тем же вечером, когда я чуть не утонула, я попыталась поведать Адаму о том, как я, купаясь в реке, пошла ко дну и меня спас проходящий мимо добрый человек.

Но только я начала рассказывать, как Адам в ответ на мои излияния стал пучить глаза и играть желваками… А едва я заикнулась о постороннем мужчине-спасателе, Адам вдруг заговорил со мной таким резким, злым голосом, что я была вынуждена оборвать свою историю. Когда Адам злился, его голос становился особенно противным. Я тогда сразу свернула эту тему, меньше всего мне хотелось выяснять отношения. Я просто сделала вывод раз и навсегда: Адам ревнивый.

Так вот, кроме того случайного Ноунейма, других знакомых мужчин у меня и не было никогда. Я избегала общения с противоположным полом, я, как и Поля, не представляла, как это – кокетничать с мужчинами, мило беседовать с ними, с азартом флиртовать и все такое прочее.

Но надо же когда-то начинать жить, а не барахтаться в привычном болоте? Возможно, у меня с Кириллом ничего и не получится, но свидание с ним – это уже шаг навстречу переменам.

* * *

Холода немного отступили, но я мерзлячка и решила на выход одеться потеплее. Да и куртка моя выглядела эффектней, чем плащ темно-синего цвета. Я этот плащ купила в конце весны, в сезон скидок – недорого, цвет немаркий (значит, прослужит дольше), размер подходит, что еще надо?

А куртке той – уже лет семь, она из тех вещей, что были приобретены в «прежние времена». Белая, стеганая, оверсайз. До середины колена. Стеганые вещи то входили в моду, то выходили из нее… Сейчас случился очередной виток возвращения к «стеганкам». И нет, я не следила за модой, просто от Ванды об этом услышала.

С какого-то момента я совершенно махнула на себя рукой в плане одежды. Хотя Поля с Вандой и заявляли, что у меня свой, особый, стиль. Европейский (тут улыбающийся смайлик).

Может, оно и так. Я предпочитала вещи немаркие и безразмерные, чтобы подходили на все случаи жизни. И чтобы все было как можно проще, минимум из минимума. Относила одну вещь, да и выбросила ее, нечего шкаф забивать лишними нарядами. На работу мне ходить не надо, вести вживую переговоры с людьми тоже не надо, Адама в моем внешнем облике все устраивало, тогда зачем стараться?

Последние годы я и вовсе не вылезала из спортивных костюмов, не знаю, попадают ли спортивные костюмы под европейский стиль. Зато эта одежда очень удобна, и на прогулках, когда я была именно в ней, со мной редко кто пытался познакомиться.

Для каких-то особых случаев у меня имелись черные джинсы и белая рубашка. Вот их я сегодня и надела. С белыми «парадными» рубашками у меня была такая история. Я покупала самые недорогие рубашки и после каждого выхода «в люди» стирала рубашку в самом жестком режиме, а если она не отстирывалась, то выкидывала ее и покупала новую. Сейчас у меня был запас из нескольких одинаковых белых рубашек, которые я приобрела по случаю и тоже со скидкой.

Отдавать вещи в химчистку, я посчитала, получалось дороже, да и не всегда химчистка справлялась – после пары неудачных обращений в химчистку я с ними, этими конторами, завязала. Все, не верю им. Если бы химчистки как-то возвращали деньги за неотстиранные вещи, я бы еще подумала, а так – нет уж (тут смайлик с поднятым вверх указательным пальцем).

Итак, на свидание с Кириллом я надела черные джинсы и белую рубашку из своих одежных запасов. Пришлось ее гладить и при глажке брызгать аэрозолем с крахмалом, чтобы воротничок стоял.

Я понимаю, что белая рубашка – вещь не для «экономного» гардероба. Она требует слишком много сил – на стирку, глажку… Но даже у такой лентяйки, как я, имелись свои правила и пристрастия. Все, что угодно, пусть выглядит немарким и темным, но рубашка – просто обязана быть кипенно-белой, отглаженной, со стоячим, поднятым воротником, чтобы его уголки либо красиво торчали вверх, либо, плавно изгибаясь, ложились на плечи, если воротничок отложной. Я любила широкие к запястью рукава, какие-нибудь вычурные манжеты…

Словом, белые рубашки – моя любовь, других белых вещей у меня не осталось, из белого была только вот эта куртка с прошлых времен, очень крепкая, кстати, – уж сколько машинных стирок она вытерпела.

Итак, сегодня на мне – черные джинсы, белая рубашка, черные «сникеры». Обувь у меня была вся черной, кстати, так удобней, и что летняя, что зимняя – в форме то ли кроссовок, то ли ботинок на платформе.

Никаких украшений, только сережки – самые простые, без камней, маленькие. Золотые.

Макияжа я использовала минимум, нанесла на кожу лица пудру светлого тона, прозрачный розовый блеск – на губы. Я еще хотела накрасить ресницы, но обнаружила, что тушь за то время, что я ею не пользовалась, – протухла. Ну и ладно. Тушь я немедленно выкинула.

Духи?

Я сто лет о них не вспоминала. Стояли на полочке одни. Их очень давно, в студенческие времена, когда еще не было никаких договоров о недарении между нами, подругами, преподнесла мне Поля.

Я подумала и, высоко подняв флакон, слегка, совсем слегка, брызнула духами себе на макушку.

Да, о макушке, то есть о прическе… Волосы я забрала сзади в некую конструкцию, напоминающую и пучок, и хвост, и косу одновременно. Эта прическа, тоже «на выход», каждый раз получалась новой и делалась чрезвычайно просто – я в произвольном порядке подкалывала пряди волос специальными «крабиками». Некоторые пряди на висках и над ушами – не трогала, они так и висели вдоль щек, тоже в естественном и произвольном порядке.

В этот раз получилось красиво. Голову я не мыла в этот день – та еще морока, я говорила. И не причесывалась, кстати. Причесанные расческой волосы у меня нещадно пушились, их приходилось приглаживать с помощью воды, а это долго. Я просто разбирала пряди руками, не давая им спутаться.

Ванда с Полей удивлялись – как это я умудряюсь не пользоваться расческой, с такой-то гривой? Я не знаю. Само так получалось, волосы не спутывались потом, после моих манипуляций. Ну, наверное, еще и потому, что они у меня большую часть времени были заплетены в косу, поэтому и не запутывались особо…

Я помню, что лишь один раз, в детстве, когда я болела чем-то серьезным – вот тогда волосы у меня превратились в самые настоящие колтуны, хотя мама и расчесывала их мне каждый день. Тогда словно мистика какая-то произошла – раз, и само все свалялось в один миг, просто поразительно. Когда я выздоровела, мне пришлось подстричься очень коротко.

…Итак, мой образ сегодня завершило белое стеганое пальто, в его карман я положила телефон. А, ну и ключи еще захватила… Зонт брать не стала, дождь не обещали. Наконец я вышла из дома.

Я так непривычно долго собиралась, что даже забыла, с какой целью я это все делаю. Помнила лишь, что мне зачем-то надо ехать в центр, на Тверскую, к памятнику Пушкину…

Пока туда добиралась, то думала об Адаме, вернее о том, как бы с ним «развязаться». Интересно, он станет опять ревновать, если я ему заявлю, что наши отношения закончены? Я ведь только один раз видела Адама в гневе (когда попыталась рассказать ему о мужчине, который спас меня из реки).

И если рассуждать логически, то Адам, мягко говоря, глуповат. Глуповат и эгоистичен. Ноунейм меня спас от смерти, почему же Адам тогда так гневался и ревновал? Хотя это, наверное, потому, что Адам меня не любил. Ему было плевать на то, утонула бы я или нет, его больше бесило, что ко мне прикасался какой-то чужой мужчина.

Я очнулась от своих мыслей, лишь когда оказалась возле памятника Пушкину. Посмотрела на часы в телефоне – оказалось, что я не рассчитала время и приехала на десять минут раньше. Ну и ладно… Я принялась ходить вокруг памятника, поглядывая на прохожих. Кто из них Кирилл? Или Кирилл еще не пришел?

Я бродила так довольно долго, меня даже два раза спросили какие-то мужчины, не их ли я жду… Я отрицательно качала головой, пятилась назад. Эти прохожие не соответствовали возрасту Кирилла – один слишком молодой человек, другой уже весь седой дядечка.

Когда меня в третий раз кто-то спросил – не его ли я жду, я опять собралась отнекиваться…

Но передо мной стоял достаточно молодой, среднего роста мужчина в пальто как у актера Камбербетча, когда тот играл Шерлока в известном сериале. Длинное такое пальто с поднятым воротником…

Я в первый момент обратила внимание не на человека, а на пальто и на воротник (ну пунктик у меня такой, с этими воротниками, тут полагается улыбающийся смайлик). И только потом посмотрела в лицо мужчине. Небольшая бородка (или это длинная щетина), взлохмаченные надо лбом рыжеватые волосы.

В руках мужчина держал маленький букет – вроде свадебного. Из маленьких кустовых роз, очень милых.

Я опять зависла, разглядывая этот букет, а мужчина тем временем спросил меня:

– Лиза?

– Нет. Ой, да, это я… Кирилл? – вдруг озарило меня.

– Привет, – нервно улыбнулся он. – Так вот ты какая, Доктор Текст…

Он вдруг так явно разволновался, что мне стало неловко.

Жизненного опыта у меня не было вообще, если подумать. Но зато была неплохо развита интуиция – если исходить из того, что в неприятные истории я все-таки умудрялась не попадать. Или мне просто везло? (Тут полагается смайлик-эмодзи с недоуменно разведенными руками.)

Словом, мне показалось, что в первые мгновения нашего знакомства с Кириллом я тоже почувствовала его. Поняла его, что ли? Как и в той истории с Адамом…

Мне показалось, что Кирилл, увидев меня, был явно удивлен, даже приятно шокирован. Он не ожидал, что я окажусь такой. Какой? Молодой и симпатичной – это раз, и еще такой «кэжуал», что ли (я про свой имидж), – это два.

Про «кэжуал» подробнее. Я уже упоминала, что Ванда с Полей утверждали неоднократно, что я выгляжу «по-европейски». То есть просто и без модных изысков на первый взгляд, как будто небрежно, но на самом деле стильно. Получается, мой стиль – в отсутствии стиля. Из украшений – только мои волосы. А, ну и моя худощавость.

Кому-то этот стиль «без стиля» не нравился, кто-то именно его и считал самым актуальным в наше время. Адаму, мне кажется, было вообще все «до лампочки»…

Кириллу же, судя по всему, я понравилась очень. В его глазах я прочитала восхищение и потрясение, а подобные чувства не сыграешь.

Хотя не знаю, ничего не знаю, может, мне все это показалось, и я сейчас просто описываю свои фантазии. Я, как говорят в книгах, тот самый «ненадежный рассказчик», то есть я вроде рассказываю правду, но ту правду, что виделась одной лишь мне… А на самом деле, со стороны, все иначе. И я не такая симпатичная и стильная, да и Кирилл вовсе не искушенный мужчина, а восхищенный шок в его глазах мне просто привиделся.

У меня почти всегда так – сначала я уверена в чем-либо, потом начинаю сомневаться в своих выводах.

– Лиза… – тем временем выдохнул Кирилл, немного расслабился. – Даже не ожидал… ты просто потрясающая. – Он протянул мне букет. – Нет слов, нет слов. Я вроде писатель, начинающий, конечно, но у меня нет слов сейчас. Ты… ох, Лиза.