Ген хищника

– Мне кажется, это не профессионально, – прошептала девушка, соблазнительно улыбаясь подполковнику. Тот присел на стол, отодвинув от края поднос с чайником и чашками. Кира подошла к нему вплотную. Он сидел, она стояла на шпильках, теперь они оказались одного роста. Григорий нежно улыбался, слегка приподняв одну бровь, и молчал, выжидающе глядя на девушку.

– Здесь только одна кровать, – прошептала Кира с сияющими глазами. – Слишком провокационно с вашей стороны, товарищ подполковник. Воспользоваться состоянием невинной девушки.

У Григория помутилось в голове. Смотреть на нее сдержанно и невозмутимо получалось плохо. Но он очень старался. Кира глубоко дышала, грудь под платьем приподнималась, одна бретелька сползла с плеча, губы приоткрыты, в глазах хотелось утонуть. Он убрал руки за спину. Кира сделала шаг, встала между его раздвинутых коленей, прижалась бедрами.

Григорий вспомнил самую жуткую расчлененку, которую только видел в своей жизни, чтобы желание не взяло над ним верх.

– Ни за что бы не позволил себе подобного, – пробормотал он.

– И тем не менее позволяете, – продолжала шептать Кира, и тембр ее голоса совсем не соответствовал смыслу сказанных слов. Ее волосы касались его лица. Голова кружилась от запаха мужчины, воздух перед глазами, казалось, рябил от сдерживаемого вожделения.

– Нет, не позволяю, – упирался Григорий.

– Вы привели меня в гостиницу, в номер с одной кроватью… – Ее руки взлетели Самбурову на плечи.

Григорий помолчал, мучительно ожидая, когда она коснется его губ, но Кира замерла, ожидая встречных действий с его стороны, и Самбуров выдохнул:

– Это мой номер. Ключ от твоего номера у тебя в руке.

Установилось молчание. Кира склонила голову набок, разглядела в руке пластиковую карточку электронного ключа.

– Угу, – хмыкнула она. Кивнула. Наклонила голову в другую сторону, развернулась на месте, обтирая упругой задницей его ноги, и вышла из номера.

– И даже не споткнулась, – вздохнул подполковник, – на своих чертовых шпильках. Родилась, что ли, на них?

Он сидел как громом пораженный, не веря, что это сделал, и силясь унять желание. Слушал, как в соседнем номере щелкнул выключатель, как полилась вода в душе. Самбуров принялся раздеваться, он тоже хотел в душ и спать. Хотел. Но ее он хотел больше. И от неудовлетворенного желания у него теперь тряслись руки, глухо стучало сердце и на лбу выступили капли пота.

Глава 11

Спустившись в кафе завтракать в восемь утра, Самбуров в очередной раз испытал легкую оторопь. А надо бы привыкать. Эта женщина постоянно его удивляла.

Кира сидела за столиком, накрытым белой скатертью, и с невозмутимым видом намазывала теплый круассан толстым слоем масла. Перед ней стояла тарелка с яичницей и чашка кофе. Выглядела она великолепно. В трикотажном голубом брючном костюме и белых кроссовках, с волосами, заколотыми на затылке. Ни один самый опытный сыщик, глядя на нее, не догадается, что весь вчерашний вечер она лопала алкоголь, бегала под дождем в шелковом платье, потерпела неудачу в соблазнении и легла спать за полночь. И где она взяла другие вещи? Он лично принес ее в отель облаченную только в платье.

– Доброе утро. Круассаны великолепны, кофе мерзкое пойло, – проговорила она совершенно невозмутимо.

– Ты уже успела купить одежду? – отозвался Самбуров. – Доброе утро.

– Взяла сумку из машины, – улыбнулась Кира. – В Майкоп я ехала в трезвом уме и включенном сознании. Открытое вечернее платье несколько не соответствует сезону.

Самбуров кивнул. Он заказал такой же завтрак, как у Киры. Только кофе попросил заменить на чай.

– Как ты вообще оказалась в Адыгее? И как вышла на Вырупаева? – Григорий умолчал, что с утра он уже разбудил Аню и выяснил, это не она ей подсказала.

– Вычислила по соцсети Ольги Агафоновой. – Девушка с аппетитом жевала круассан. – Почему муж кинулся искать только в понедельник? Думал, что она у подруги. Почему подруга не кинулась искать вообще? Потому что и не ждала Ольгу в гости. А где может быть женщина, у которой муж живет компьютерными играми? Верно, скорее всего, с любовником. В ее ленте много фотографий из этого ресторана. Практически один и тот же ракурс. Даже столик безошибочно можно угадать. Ну, я и решила прокатиться, взглянуть на ловеласа, послушать, что расскажет.

– А как ты определила, что это он? – Самбуров нахмурился. Он как савраска колесил по Адыгее целый день, хрипя, сопя и с языком на плече. Допросил ораву народу, перемазался в грязи, попал под дождь. А она подумала за чашечкой чая и решила прокатиться в ресторан.

– Кожаные штаны, рубашка, расстегнутая на одну лишнюю пуговицу, вылизанная внешность, мускусный парфюм и куча фаллических символов. На нем же написано – дамский угодник, ловелас. Табличка на лбу.

– Поэтому ты в таком платье и брюликах? – уточнил подполковник.

– Ну, этот малый клюнет только на одинокую, оголодавшую по мужскому вниманию и богатенькую дамочку. Я не очень подхожу по возрасту, пришлось компенсировать выставленным на обозрение достатком. Мимо такого, – Кира кокетливо провела по шейке, где вчера висела россыпь камней, изящными пальчиками, – он бы не прошел.

Самбуров жадно сглотнул и отвел взгляд от ее рук и шеи. Надо будет потом поинтересоваться, откуда у нее подобное ожерелье. Мысль, что кто-то мог подарить ей безумно дорогой подарок, почему-то покоробила его.

– Кстати, я в соцсетях четырех его клиенток нашла – и это только за последние полгода. Не исключено, что нескольких одновременно ведет. – Кира тщательно прожевала кусочек яичницы и позвала официантку.

– У вас есть бульон? – спросила она, и когда та покачала головой, попросила: – Тогда свежевыжатый сок. Яблочный.

Девушка ушла, а Кира снова повернулась к Самбурову:

– Что за дурацкие мифы, что шампанское это праздник и романтика в пузырьках. Теперь от этой шипучки голова трещит.

– Ты же вроде «Просекко» пила.

– Это второе, а первая бутылка какая-то помойка была. Нормального шампанского, изготовленного классическим методом, сбраженного в бутылке, у них вообще нет. – Кира с философским видом пожала плечами и принялась за остатки яичницы.

– А мне сообщить недосуг было? – строго, но спокойно поинтересовался подполковник. – Просто позвонить и сказать, что обнаружила любовника, а не изображать из себя крутого следователя!

– Крутого? – скуксилась Кира. – Вряд ли. Вот эмоционально устойчивого. Да!

– Ты могла попасть прямо в руки к убийце.

– Это Вырупаев убийца, что ли? Он таракана тапочком пришибить не способен, стошнит от отвращения. Женщину он только по заднице шлепнуть способен. А перчатки боксерские лишь на фотосессии и примерял, – хихикнула Кира. – А потом, у меня есть оружие.

– Серьезно? – насторожился Григорий. Он не сомневался, что в стране, где оружие запрещено, оно отнюдь не диковинка, но чтобы им пользовалась Кира! Это маловероятно! Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, она боится любого огнестрельного.

– Угу. Электрошокер, – с самым серьезным видом поделилась Кира, вожделенно взглянув на яблочный сок.

Самбуров заржал.

– Тебя лупили током по яйцам? – не меняясь в лице, уточнила девушка.

– Нет, бог миловал. – Самбуров хохотал, не в силах остановиться.

– Попробуй. Рекомендую. Хороший опыт. Очень способствует уравновешиванию агрессии. – Отпив из стакана, Кира облизалась, словно кошка.

Самбуров откровенно любовался ею! Она его восхищала. Умна, цинична и непосредственна, как ребенок. Он уже жалел, что вчера предпочел пошутить и выпроводил ее из номера. Еще вчера пожалел. Много раз.

– Сейчас надо соцсеть прикреплять к делу, – заметил он.

– Ну, иногда это источник ценной информации, согласна, – кивнула девушка. – Но часто сплошная показуха и фабрика тщеславия.

Григорий доел свой завтрак и ждал, когда Кира допьет сок. Он прикидывал, помнит ли она о вчерашней своей неудаче в его номере. Во всяком случае, виду девушка не подавала, пользуясь алкогольным опьянением накануне словно ширмой.

– Я так понимаю, у нас изменились вводные? Ольгу Агафонову вообще искали не там, где следовало? – без особого любопытства уточнила она.

– Да, подруга и этот кобель направили следствие совсем по другому пути, а сейчас уже прошло два месяца, не знаю, что удастся отыскать. У людей короткая память. – Самбуров кое-как отвел взгляд от девушки и вернулся к разговору: – Ольгу следовало искать на отрезке пути к отелю. Она пропала между Краснодаром и Видным. А полиция искала в направлении, где находится дом Елизаветы Савушкиной, в сторону Белореченска. Совсем в другой стороне. Неудивительно, что никто ее не запомнил, никто не видел.

– Ее там не было, – хмыкнула Кира. Она поднялась из-за стола, положила салфетку на край. – Тебе хватит полчаса на сборы? Я довезу тебя до твоего байка.

Самбуров кивнул:

– Хорошо, через полчаса в холле.

Кира проводила Григория подозрительным взглядом. Тот пружинисто шел к своему «Харлею».

«Хорошо, товарищ подполковник. Сам начал», – подумала она.

Кира готовилась к потоку шуточек и подколок. Но Самбуров ни видом и ни словом не намекнул, что вчера вечером она как развратная кошка вертела перед ним задом. Чем, надо заметить, удивил. Вчера он намеренно создал двусмысленную пикантную ситуацию, чтобы посмотреть, как она себя поведет. И она повела… Чудненько. Один – ноль в его пользу. Сам начал. Она хищно прищурила глаза и выпятила губы.

Глава 12

Обычно Школьников усердно, минут по пять, проверял ее документы. Но сегодня, когда Кира проходила КПП Управления МВД, лейтенант натянул одноразовую маску по самые глаза, отвернулся и вообще сделал вид, что ее нет. О Кире расползлись слухи как об экстрасенсе, читающем мысли. Кто-то сочувствовал Самбурову и подпускал шпильки, намекая на неформальные отношения, кто-то любопытничал и ходил глядеть на нее, как на экзотическую зверушку в зоопарк, но большинство, старались обойти подальше, сворачивали в первый попавшийся кабинет при случайной встрече в коридоре и подозрительно косились. Хорошо, что сейчас не модно сжигать ведьм, а то ей бы уже костер сложили, и Школьников первым поджег его.

Кира хмыкнула, подумала, что надо бы пройти мимо. Точно надо. Но не смогла.

– Привет. На самом деле, людей, читающих мысли, много. Они только не понимают, что умеют так делать. Но подсознательно вовсю используют этот навык в жизни и работе, поэтому быстро растут в званиях и поднимаются по карьерной лестнице, – доверительным полушепотом произнесла она в окошко. – Мне-то твои мысли до фонаря. Но ты, главное, оберегай свои мысли от начальства. – Кира состроила понимающую физиономию и закатила глаза, давая понять, о каком начальстве вещает.

По округлившимся и в панике заметавшимся глазах Школьникова поняла, что попала в точку, прочитала мысли парня, как он и боялся. Экстрасенсом быть не надо, и так по лицу все видно.

– Я могу по секрету, прям по очень-очень секретному секрету научить тебя, как защищаться от чтения мыслей. Это на самом деле даже вредно для здоровья, подставляться под поток направленных низкочастотных гипоталамусных нейронов. От этого рак мозга бывает, ну и слабость мужская тоже, она же прямиком от мозжечка идет.

– И там тоже влияет?

– Конечно. Прямая связь! – Кира была серьезна, как на вручении Госпремии.

– И как? Как защититься? – Взгляд лейтенанта Школьникова взирал на Киру преданно и жалобно. Дворняжки бы позавидовали его взгляду.

– Каска из ПВХ. Поливинилхлорид имеет перпендикулярную к нейронам направленность волокон и блокирует их воздействие. Они оседают на поверхности, их потом спиртом снять можно. Но если голова защищена пластиком, то прочитать мысли не получится, даже у суперспециалиста, – Кира заговорщицки подмигнула лейтенанту.

– Ух ты. Спасибо. Респект тебе! – Он еще продолжал рассыпаться в благодарностях, потом подозвал Киру поближе к окошку в перегородке.

– Это прям вообще между нами, – зашептал он. – Вы с подполковником Самбуровым осторожны будьте. Он очень непростой человек. У него отец в Москве работает в Администрации президента, а тетя, которая в нем души не чает, в МВД. Все говорят, что он, если бы не сопротивлялся, давно бы в Москве работал, только он почему-то уезжать не хочет.

Кира с понимающим и заговорщицким видом кивнула, принимая его совет в обмен на свой, и пошла по коридору.

Она верно догадалась, что Самбуров не просто так на особом положении находится в Краснодаре, и очень хорошо понимала, почему из этого города не уезжает. На байке зимой не особо покатаешься. А зима в России, если не считать Краснодарского края, девять месяцев в году.

– По кофте! – воскликнула Аня, едва Кира вошла в кабинет. Видимо, девушка ждала ее.

– Да, – протянул подполковник. Собственные размышления не отпускали его. Кире едва кивнул, смотрел хмуро.

– Действительно оказалась очень эксклюзивная вещь. Я связалась с домом моды «Тахири», – проговорила Аня. – Этот кардиган из лимитированной коллекции «Танцы в тумане», как-то так. Коллекция трехлетней давности. В этом цвете самый приближенный перевод – «Сизая взвесь». – Девушка пожала плечами. – Их не более ста штук. Кофту можно было купить только в бутиках Японии и в Европе. В США данную модель не ввозили. Списка клиенток, которые приобрели вещь, нет. Но среди любительниц одежды бренда «Тахири» есть актрисы, певицы, знаменитости всякие. В общем, посмотрев фотографии, я заметила, что у кардигана на женщинах рукав длинный, а у нашей кофты он короткий. Сначала я решила, что рукава укоротили самостоятельно. Отрезали и подшили – ничего особенного. – Аня явно гордилась собственным проведенным расследованием, хотя старалась говорить спокойно. – Но там вязаный трикотаж, очень крупное плетение. И швы на манжете такие же, как по всему изделию. Они не совсем обычные, плетеные. Точно не в обычном ателье подшивали. Я опять связалась с производством. Они согласились, что шов их фирменный и где попало такой не повторить. Мне порекомендовали обратиться в мастерские, которые есть при бутиках в Лондоне и в Токио. Там подгоняют одежду под фигуру. Я отправила фотографии и получила ответ, что эта кофта принадлежит их постоянной клиентке. Девушка необычная, и они всегда подгоняют под нее свои модели. В общем, еле-еле продравшись через их политкорректность и толерантность, я выяснила, что это за особенная клиентка. Наша кофта принадлежит Кэти Кол, заместителю Международного фонда по защите прав человека. Она карлик. Тело непропорционально конечностям, поэтому одежда требует особенного отношения. И она имеет русские корни, если так можно выразиться. Екатерина Коламут ее зовут. Родилась она здесь, в Краснодаре, но росла, училась и живет в Лондоне. Ее отец, Сергей Коламут, местный бизнесмен, сейчас баллотируется в нашу Думу.

– Здорово. – Самбуров поджал губы. – А Кэти Кол, она же Екатерина Коламут, где сейчас находится? В Лондоне?

– Нет, сейчас и уже полгода как дочь гостит у отца. То есть здесь, в Краснодаре.

– И как эта кофта оказалась в Абхазии?

– Отличный вопрос. Поедешь со мной спрашивать?

– Непременно, – отозвалась Кира. – Аня, вы молодец! Умница! Очень оперативно. – Поехали! Где у барышни офис?

– В бизнес-центре «Бостон», фактически у отца, – снова отозвалась Аня. – Можно, конечно, попробовать договориться о встрече… Она гражданка Великобритании…

– Через секретаря? Запись через два месяца? Она и России гражданка. Лучше проверь, была ли Екатерина Коламут, или Кэти Кол, в Абхазии, ну за последний месяц, скажем.

– Ок, – отозвалась помощница.

На Самбурове сегодня отлично сидел прекрасно сшитый классический костюм. Кира только сейчас задалась вопросом, на чем он приехал в управление. Вряд ли на байке.

Она не ошиблась, во дворе их ждал вполне традиционный Mercedes-AMG. Хороший выбор.

Девушка уселась на пассажирское сиденье, поймав себя на том, что рассматривает салон авто с целью выяснить про подполковника еще что-нибудь. Ни одной мелочи, принадлежавшей существу женского пола, гостья не обнаружила. Женщина всегда старается оставить следы на территории, которую считает своей или желает видеть своей. Помечает. Подходит все – случайно оброненная помада, резинка для волос, расческа. Но пространство «Мерседеса» сияло стерильностью. Видимо, подполковник тщательно убирает.

Еще на входе служба безопасности сразу кинулась к ним наперерез. И хотя их пропустили, о визите тут же доложили. Когда Григорий и Кира добрались до приемной, их уже ожидали.

– Демонстрирует максимальную открытость. – Кира улыбнулась миловидной девушке-секретарю. – В Думу избирается. Показывает свою прозрачность и социальность.

– Сергей Николаевич и Екатерина Сергеевна ожидают вас, – прощебетала барышня. – Кофе? Воды?

– Нет, благодарю, – отказался Григорий.

– О, я буду чай, – радостно сообщила Кира. – Зеленый, если можно, с мятой.

Секретарь дрессированно улыбнулась и пошла готовить чай.

Если есть идеальный портрет бизнесмена и политика – некий срез, как электорат представляет лидера, человека, живущего общественными интересами, честного и надежного, то вот он самый и сидел перед ними. И в представшей картине не чувствовалось вообще никакого подвоха, ни грамма лжи. Все так, как и выглядит.

Кэти из-за стола не встала, просто любезно улыбалась, демонстрируя приветливость.

Кира в своей жизни, вживую, карликов не встречала. В сознании всплывали образы, созданные кинематографом, – веселые и несуразные. Все-таки взгляд обычного человека, выросшего на современных канонах красоты, не может адекватно воспринимать нестандартные лица. У карликов слишком крупные черты лица, будто им тесно рядом друг с другом. Волосы, словно парик. Комичные движения. С Кэти все оказалось иначе. Она была хороша. Стильная, ухоженная молодая женщина. Тщательно причесанная, с идеальным макияжем, в безупречной одежде. Довольная жизнью, с гордостью, занимающаяся важным делом. Человек, полный достоинства и уверенности.

– Я вчера видел в новостях, – опережая их вопросы, сказал Сергей Николаевич Коламут. – Жуткие истории. Чем могу помочь?

– Вы сочувствуете женщинам? – уточнила Кира. Она приблизилась вплотную и дотронулась прохладной рукой до его запястья, в то время как он пожимал руку Григорию.

– Я сочувствую женщинам и родным. Я обеспокоен существованием безжалостного убийцы в Краснодарском крае. Если вам нужна моя помощь, я готов помогать. – Он участливо и деловито взирал на Киру.

Та смотрела с любопытством.

– Как представитель Международного фонда по защите прав человека «Начало», я тоже предлагаю вам содействие. Охрана сообщила, что вы ко мне, не к отцу? – На русском языке Кэти говорила чисто и без акцента. Была любезна, как человек, привыкший к публичности.

Кира улыбалась самой лучезарной из своих улыбок, которую только смогла изобразить, и коснулась и ее запястья.

Кэти слегка нахмурилась, впрочем, лицо сразу разгладилось.

– Да, вопросы у нас именно к вам, – подтвердил Самбуров и вытащил из пакета кардиган бренда «Тахири». – Ваш предмет одежды мы нашли в горной реке Юпшара. В Абхазии. Вместе с трупом убитой Марины Филимоновой. Это последняя из жертв. Предположительно убитая двадцать первого сентября. Как вы можете это объяснить?

Установилось молчание. Отец и дочь явно ожидали не такого разговора.

Секретарь принесла чай для Киры и для Кэти, в разных чайниках, кофе для Сергея Николаевича и снова исчезла за дверью. Кира коснулась запястья бизнесмена, потом налила себе чая.

– Честно говоря, даже не знаю, что вам сказать. Никак не могу объяснить. Кофта никак там не должна была бы быть. Никак. – Она явно растерялась, все время хмурилась и невольно поднимала взгляд вверх.

Кира не сводила с нее взора. Бесконтрольное движение глаз, говорящее о том, что Кэти вспоминает.

– С чего вы взяли, что это ее кофта? Она грязная и…

– Конечно, она грязная и порвана в нескольких местах, она найдена на месте преступления, – невозмутимо уточнил Григорий.

– Вы говорите, в Абхазии? Я никогда не была в Абхазии. У меня гражданство Великобритании, для меня это просто невозможно.

Кира снова коснулась запястья девушки, на этот раз Кэти даже не заметила этого.

– Мисс Кэти, вспомните, когда вы последний раз видели эту кофту, – попросил Самбуров.

– Она у меня давно, мне очень нравится, хорошо сидит. Я часто ее ношу. Я брала ее в Германию, на прошлой неделе. Но в гостинице не обнаружила. Решила, что оставила дома, отвлеклась и забыла. Были спешные сборы. Много разговоров по пути. – Она рассеянно пожимала плечами. – Была уверена, что кофта в гардеробе. Я прилетела только сегодня ночью, еще не успела обнаружить пропажу.

Кира поставила чашку рядом с ней и снова коснулась ее запястья. Потом внимательно посмотрела на Сергея Николаевича. С тем явно что-то происходило. Он покраснел, потом побледнел.

– С чего вы вообще взяли, что это ее кофта? Обычная вязаная кофта, похожа на миллион других. – Коламут сохранял абсолютное спокойствие. Еле заметное раздражение в голосе послышалось, лишь когда Кира дотронулась до его запястья. – Перестаньте это делать.

– Я не отрицаю, кофта моя. Можно? – Кэти легонько дотронулась до сизого комка.

Самбуров кивнул.

Девушка расправила ткань, подняла перед собой.

– Да, совершенно точно моя. Она эксклюзивная, я ее в Японии покупала, и мне рукава укорачивали… Вот зацепка. Ножницами поставила, когда перерезала ленточку в Италии, на открытии реабилитационного центра для женщин, в прошлом году. Мне зашили, но, если знать, куда смотреть… – Кэти закусила губу. – Я все пытаюсь вспомнить… Кажется, я все же брала ее с собой в Германию. Положила в бумажный пакет с едой. Я не успела поесть, и мне Елена, наша домработница, приготовила сэндвич и чай с собой. Вот в тот пакет я и положила кофту. Но я оставила пакет в машине, забыла.

Кира еще раз дотронулась до ее запястья, и девушка совершенно не обратила на это внимания.

– Да. – Сергей Николаевич тоже повертел кусок грязной ткани. – Я помню. Твой бутерброд съел Марат, водитель, я еще удивился, когда он доедал его. В булке одна трава. Кэти вегетарианка, а Марат без мяса не живет и пары часов. – Он спокойно вернулся и сел в кожаное кресло руководителя. Придвинул к себе чашку с почти остывшим кофе. Кира прошла за ним следом и опять коснулась его руки. Она улыбалась словно умалишенная, даже у Самбурова ее радостная улыбка начала вызывать недоумение. – Что с ней? Почему она меня трогает?

– Что произошло с кофтой дальше? – продолжал Григорий, сделав вид, что замечания бизнесмена он не расслышал.

– Кофта валялась на заднем сиденье… Точно, она… Я ездил по делам. Мы в рамках предвыборной кампании приехали в детский дом, привезли подарки. Дети подготовили для нас концерт. Сцена стояла на улице. Моросило, дул ветер. Я отдал эту кофту какой-то девочке. Не подумал. Прости, дорогая, я понятия не имел, что это эксклюзивная вещь и дорога тебе. Я и свой свитер отдал какому-то пацану. Они дрожали в этих дурацких синтетических платьях. Неуместный концерт.

– Вы помните, конкретно кому отдали кофту? – уточнил невозмутимый Самбуров.

– Вы шутите? Я даже не помню, как назывался детский дом. И вообще, дети, которые танцевали, могли быть не из интерната, а приглашенные. Ну, название вам секретарь скажет, а то, что я кофту и свитер отдал, водитель подтвердит.

– Угу. – Самбуров хмыкнул и добавил: – Кэти, а сколько вы пробыли в Германии?

– Я улетела девятнадцатого и прилетела, как уже говорила, сегодня ночью. Могу подтвердить, билеты куплены фондом. Позвоните моей помощнице, и она вам все предоставит. Я распоряжусь.

– Отлично. – Кира поставила чашку на стол. – Вы нам очень помогли. Вопросов больше нет. Мы уходим. Кэти, у вас великолепные украшения. «Софи Костко дизайн», если не ошибаюсь? Очаровательно!

– Да… Все верно. О, так приятно встретить того, кто разбирается в украшениях. Спасибо большое, – обрадованно прощебетала девушка.

Кира двинулась к двери. Самбуров зыркнул на нее убийственным взглядом, но Кира даже не смотрела на него. Он последовал за ней.

– Вы тоже распорядитесь, Сергей Николаевич, чтобы ваш секретарь выдала нам названия и номера детских домов.

Как только они оказались на улице, Григорий зашипел на Киру:

– Никогда больше так не делай! Я веду расследование, и я решаю, сколько у нас осталось вопросов и когда мы уходим.

– А у тебя остались вопросы? – самым невинным тоном уточнила Кира, устраиваясь на сиденье его «Мерседеса» поудобнее.

– Нет. Но решаю я!

– А-а-а! – Кира шмыгнула носом.

– И зачем ты его все время трогала? – никак не мог успокоиться Григорий.

– Ты тоже хотел его потрогать? – хихикнула Кира. – У него очень ухоженные руки.

– Иди ты, – фыркнул Самбуров.

– Он волновался. Очень сильно волновался. Кэти нет. Она была абсолютно спокойна.