Сказание Джеуджиро

– Выходит, об этом знает только знать? О том, что происходит на самом деле?

– Да. Многие Эли не способны принять это. Ведь очевидно, что они неумны и готовы лишь к тому, чтобы всю свою жизнь провести в неведении о том, как устроен мир. Они предпочтут развлечения, вкусную пищу, красивую одежду, большие жилища и свои семейства, потомков, продолжающих слепо пользоваться дарами жизни. У них есть академия, но даже в ней не учат мыслить, лишь передают накопленные знания. Вся их жизнь – в руках знати, такой же глупой и еще более напыщенной. И если сейчас им поведать правду, то с большой вероятностью они потребуют равенства, чтобы вызволить аркфарийцев, а вместо них отправить работать каменных великанов, которые потом вновь поднимут мятеж и попытаются залить кровью Эл. Они разрушат его, как разрушили Маздарн и Драфалюа. Хотя, может они и вовсе останутся безразличны.

– Ты не доверяешь им, потому что считаешь себя лучше? – спросил Фа Но Эль.

– Нет. Я вовсе не считаю себя лучше других. Если бы я был такого мнения, я бы ни чем не отличался от остальной напыщенной знати. Я считаю, что каждый может быть лучше, чем он есть на самом деле. И вам, быть может, повезло, что вы повстречались мне, а не кому-то другому, ведь иные могли бы вас погубить.

– Что бы они с нами сделали? – спросил Гирн.

– Тебя бы казнили без промедления, а что сталось бы с бессмертным громодором, не могу себе представить. Утопили бы, наверное.

– Выходит, мы здесь чужаки?

– Скорее, вы здесь то, чего быть не должно. Ну, так сочтут другие. Я же безразличен.

– То, что ты поведал нам, может оказаться неправдой – засомневался Гирн.

– Может, ты знаешь, как проверить подлинность моих слов? – ответил путник.

– Как?

– Пойти и проверить самому.

– Думаю, стоит поверить ему, – добавил Фа Но Эль. – Я застал восстание, поднятое Га Ру За, я видел ужасы той бойни.

– И впрямь, – вздохнул Гирн, – Аириа тоже говорила, что большинство Эли неумны.

Незнакомец налил синего чая из цветов хали в чашу себе и Гирну.

– Не мог бы ты напомнить мне свое имя? – попросил он.

– Гирнгримгрон.

– Может, повторишь медленнее, а то оно слегка трудновато для произношения.

– Гирн… грим… грон

– Гирн… гри… гро… стоит потренироваться.

– Да что же здесь сложного, не пойму, обычное у меня имя. Но ты можешь называть меня просто Гирн, как зовет меня Фаноэль.

– Гирн? Что ж, так гораздо проще.

– А тебя как зовут?

– Ху Ра Ил

– Хураил?

– Произносить стоит немного помедленнее, но и так сойдет.

– А как звали твоего отца? – спросил Фа Но Эль.

– Ра Су Ил. Его отца – Су Ма Ил, а его отца – Ма Ну Ил.

– Да, я его помню, Ма Ну Ил, он воевал за Маздарн. Его род был самым знатным. Когда я погибал, битва за Маздарн только начиналась. Он был единственным из знати, кто осмелился отправиться в битву и повести за собой многих, в отличии от тех, кто предпочел скрыться.

– Мой предок был одним из шести выживших в той безжалостной битве. Возможно, с него и зародился интерес к более глубокому познанию жизни других его потомков. Ведь мои предки после него отдали многое во благо Эли. Отец моего отца передал в город Эл два величайших поместья, принадлежащих нашему роду, в одном он открыл лазарет, а в другом – академию высшего понимания. Казалось ему, он совершает великое дело, и это действительно было так. Но многие Эли не смогли оценить его деяний. Сейчас в поместье лазарета открыто увеселительное заведение, где местные Эли танцуют и распивают дурманящую уйню, это отвратительное пойло.

– А что стало с Академией? – спросил Гирн. – Ведь там учится Аириа.

– Нет, – возразил Ху Ра Ил, – она учится в обычной академии, где одни Эли передают знания другим. В Академии высшего понимания учили мыслить. Сейчас там располагается бойня, где Эли собираются, чтобы посмотреть на то, как они друг с другом дерутся.

– Жаль слышать это, – сказал Фа Но Эль.

– А ты разумен, раз можешь понять, что предки мои даровали им возможность лечить себя и постигать красоту жизни, а они эти дары превратили в упадок и свою медленную гибель.

– А другая знать продолжает пребывать в лучах собственного величия? – спросил Фа Но Эль.

– Именно. Я уже упоминал об этом. Им абсолютно безразличен этот великолепный мир, их волнует лишь собственное тщеславие и благополучие. И чем глупее многие Эли, тем крепче власть знати. Но это не значит, что они умнее остальных.

– И как тебе живется вдали от них?

– Вполне себе прекрасно. Я оставил всю эту суету и перевез свое семейство в это поместье, где мы живем счастливо и беззаботно. И никто нас не беспокоит.

– И что же теперь будет с нами? – спросил Гирн. – Если в этом мире мы чужаки, куда нам идти дальше? Если снаружи нам угрожает опасность, неужели нам придется вернуться в недра Аркфара.

– Не придется, – ответил Ху Ра Ил, – вы можете остаться в этом поместье, пока я не найду способ вывести вас за пределы Аркфариэла, чтобы вы могли продолжить свое скитание.

– Я благодарен за твое милосердие, – сказал Фа Но Эль.

– Я тоже, но буду еще более благодарен, если ты поможешь мне разыскать одну юную девушку, которую зовут Аириа.

– Как только настанет рассвет, я отправлюсь в город и попробую что-то узнать. А пока вы можете расположиться в одной из спален. У меня к вам одна просьба – постарайтесь сделать так, чтобы мое семейство не увидело вас. Поймите, я лишь хочу их защитить.

***

Ху Ра Ил проживал в таком огромном поместье, что блуждавший ночами по длинным коридорам Гирн, порой забывал в какую сторону ему стоит пойти, чтобы вернуться в комнату, где жил он и Фа Но Эль. Ху Ра Ил вывез из поместья все свое семейство и отправил их погостить к матери одной из его супруг, жившей в еще большем поместье. Он уходил в город Эл, чтобы узнать про Аирию, но поиски, длившиеся несколько рассветов Ирао, не были успешны, ведь город был огромным. Когда он блуждал среди узких улиц, тянущихся вдоль застроенных кварталов, некоторые жители узнавали его и низко кланялись, отдавая почесть знати. Он в ответ лишь улыбался и говорил, что делать этого не надо и дружелюбно жал руки.

Аириа отказалась от еды. Встречая рассветы и закаты в заточении, она впала в отчаяние. Она была умна, и ей порой казалось, что поступает неразумно, тоскуя по полюбившемуся незнакомцу, с которым она так и не встретилась. Но, как бы она ни старалась его позабыть, ей было трудно отрицать то, что с ней он был не тем, кем были остальные. Она пыталась сбежать из собственного дома, ставшего для нее обителью заточения. Но стражи не покидали порога. Ни лекари, ни профессоры ничего не могли поделать, чтобы вырвать девушку из уз тоски и печали.

Когда восходило Ирао, Гирн укрывался за шторами в темных комнатах поместья, чтобы лучи не могли его настигнуть. Ночами он смотрел в широкое окно, в котором, к его удивлению, мог увидеть больше, чем за всю свою жизнь, проведенную в пещере. Он видел за окном деревья, склоняемые порывами ветра. Видел, как с их ветвей взлетают тени неведомых птиц. Звезды и планеты, блаженно нависшие в просторах ночного неба, тьма, сквозь которую пробивался звездный свет – все это безмерное пространство, раскинутое за пределами окна, приводило его в восторг. Он больше не был узником пещеры скованной стенами. Отныне над ним простирались бескрайние небесные просторы.

Фа Но Эль был рядом. Оба они оказались чужаками в том мире, куда сбежали, и были в нем одиноки, ведь все, что когда-либо связывало их с прошлым, осталось позади. И другого пути у них не было. Ху Ра Ил был милосерден к ним и позволил остаться в своем поместье. Они понимали это и были ему благодарны.

Когда Ирао зашло за горизонт, Ху Ра Ил пришел в поместье. Стоило ему войти внутрь и закрыть большую дверь, как мгновение спустя за ней раздался стук. Он приоткрыл. Снаружи стояли несколько стражей, окруживших одного из представителей знати, которого звали Су Ка Ил.

– Приветствую, достопочтенный, – сказал он, а стражи низко поклонились.

– Здравствуй, Су Ка Ил.

– Позволишь ли войти?

– Препятствовать не стану.

В поместье сперва вошли стражи, а следом за ними представитель знати.

– Как поживаешь ты?

– Вполне себе отлично.

– Ты что, отныне вовсе одинок и семейство свое выслал?

– А ты собственной жизни лишен, раз наблюдаешь за моей?

Су Ка Ил надменно на него посмотрел.

– Не доводилось ли тебе слышать о странном и весьма интересном явлении, которое обнаружили стражи совсем недавно?

– Ты знаешь, слухи мне не интересны. Раз ты упомянул об этом, то поведай.

– Брешь в предгорье Аркфариэла.

Ху Ра Ил сделал вид, что удивился.

– Такого никогда не было. Но всякое может случиться, может, гора содрогнулась.

– Я бы мог рассуждать подобным образом, если был лишен иных сведений. Мне довелось побеседовать с Арк Ханесом, который поведал мне о заключенном, не вернувшемся из заточения. Его не нашли ни в яме, ни в Аркфаре, он просто пропал. А внутри той бреши, мы обнаружили находку куда интересней пропавшего аркфарийца…

– И что же это?

Су Ка Ил громко хлопнул в ладоши, призвав стражей.

– Уйдите прочь, дайте нам уединение.

Стражи вышли из помещения и закрыли за собой дверь.

– Им не стоит слышать того, чего не стоит знать.

– Так было всегда.

– Так вот. Мы обнаружили там место покинутой реликвии, оставленной предками мятежа.

– Мне о подобном слышать не приходилось, – Ху Ра Ил удивился.

– Ты знаешь, что после бунта ничтожного большинства, когда твой предок Ма Ну Ил едва ли не отрекся от своего титула знати, его лишили некоторых привилегий. Одной из них было знание о том, что в недрах Аркфариэла заточен единственный неистовый и бессмертный громодор. И вот отныне он пропал.

– Ты решил дразнить меня? Или действительно, вся знать об этом знает, а я нет?

– Ты, как и твой предок, выбрал отчуждение.

– Если этот громодор сбежал, то, возможно, он опасен?

– Не знаю, мне встречать его не доводилось, я просто знал о его существовании и не имел намерения даже на него взглянуть.

– Ну, ты, как и прочие, был занят самолюбованием.

– Не забывай, мы не просто прочие, мы верховная знать, правящая здесь от вершины Аркфариэла и до самых глубоких недр Аркфара.

– Ой, простите, ваше величие, – Ху Ра Ил иронично поклонился в знак презрения. – Позвольте мне узнать, с какой великой целью вы пожаловали в мое пустынное поместье?

– Глупец! – недовольно вякнул Су Ка Ил. – Я пришел к тебе узнать, не скрываешь ли ты в своей обители возможных беглецов – аркфарийца и громодора?

– Это я-то глупец?! Неужели ты не в силах понять: как я могу укрывать тех, о существовании которых узнал от тебя мгновение назад?

– Я не глуп, я вижу слишком много совпадений. После их пропажи тебя стали часто видеть в Эл, и семейство ты отсюда вывез. И стоит, наверное, упомянуть, что ты чуждаешься остальной знати. Это и стало основой подозрений.

– Знаешь, ты прав, – иронизировал Ху Ра Ил, – я слишком долго пребывал в покое от знати, что, увидев беглую каменную глыбу, решил приютить ее в моем поместье. Глыбу, которая убивала подобных мне в великом мятеже.

– Ху Ра Ил! – воскликнул Су Ка Ил. – Скрываешь ли ты в своем поместье беглого громодора и аркфарийца?

– Да! У меня их целое поместье этих беглых громодоров и аркфарийцев. Пойдем, я тебе покажу, где я их прячу.

– Пойдем, пойдем. Я проведу обыск, сейчас моя стража войдет, и мы обыщем твое поместье.

– Нет, не получится, лишь высший страж способен просить о подобном, а если ты проведешь обыск без моего согласия, тебя ожидает позор высшей степени. Ведь я расцениваю это, как безосновательное вторжение и унижение моего титула. Если хочешь осмотреть мое поместье, пройдемся же по нему как старые друзья.

Су Ка Ил очень дорожил своим положением и не мог себе позволить стать опозоренным.

– Ты мне не друг, – высокомерно ответил он. – Раз желаешь ты прошение высшего стража, да будет так. Знай же, если тебя уличат в сокрытии врагов знати, все твое семейство и тебя ожидает погибель.

– Не смей угрожать мне! – рассердился Ху Ра Ил. – Если я узнаю, что ты решил меня подставить и отнять мои владения, то я обращу тебя в прах.

– Да что ты можешь сделать? – усмехнулся тот в ответ. – У тебя даже стражи нет.

– У меня нет стражи, ибо страха я лишен. И если узнаю, что ты угрожаешь моему семейству, брошусь на тебя подобно разъяренному зверю, как свирепый шахил.

– А бояться тебе стоит, ведь семейство у тебя большое.

– У меня оно есть, и я его люблю. А что любишь ты?

Су Ка Ил, ничего не сказав в ответ, покинул поместье, задрав голову к верху. Ху Ра Ил смотрел в окно, как он со своей свитой покидал пределы владений. Когда они скрылись за горизонтом, Ху Ра Ил отправился к скрываемым врагам знати. Его терзали опасения, что кто-нибудь узнает о спрятанных в его поместье беглецах. Но несмотря на угрозу, он продолжал им помогать, поскольку знал, что кроме него никто им не поможет.

***

Фа Но Эль вслух читал множество рукописей, написанных о былых событиях и по разным техническим наукам. Ху Ра Ил собрал в своем поместье большую библиотеку, из которой гости почти никогда не выходили. Хранилище знаний стало для них пристанищем. Гирн вкушал еду, которую ему приносили, и слушал лекции, которые ему читал Фа Но Эль. Он еще никогда не получал столь великого удовольствия от жизни, ведь у него была еда и полезные и интересные знания. Но его беспокоило, что Аириа ему неведома, ведь она затерялась где-то среди других Эли, к которым идти было опасно.

Однажды, когда Ху Ра Ил проводил теплый вечер с возлюбленным семейством, его поместье, где скрывались Фа Но Эль и Гирн, окружила верховная стража, которой командовали Су Ка Ил и его свита. Верховный страж был напуган авторитетом, которым обладал Су Ка Ил. Он настоял на том, чтобы осмотр провели без участия владельца поместья, и Ху Ра Ил остался в неведении. Стража осматривала каждый угол огромного здания. Фа Но Эль и Гирн затаились там, где их искать никто бы не стал – в библиотеке, за потаенными сдвигающимися шкафами. Стражи лишь мельком обошли библиотеку, не всматриваясь пристально в мебельные убранства. Когда осмотр был завершен, Су Ка Ил пребывал в ярости, ведь получалось, что он запятнал себя позором клеветы, которую возвел на представителя знати. Своей свите и верховным стражам он приказал молчать о содеянном, и никто не смел ему противиться. Хоть верховная стража и была создана для контроля за порядком среди Эли, включая верховную знать, все же негласно, подчинялась она авторитету властителей города Эл. Все об этом знали, но никто не мог возражать.

Узнав о случившемся, Ху Ра Ил задумался над тем, как побыстрее вывезти своих подопечных за пределы долины Аркфариэл. В городе он нашел у одного торговца старый грузовик. С виду тот был ржавый, и казалось, что уже не способен передвигаться, но двигатель и ходовая часть были вполне в рабочем состоянии. Под покровом темной ночи он подъехал к своему поместью. Фа Но Эль и Гирн забрались в кузов. Ху Ра Ил накрыл их плотной тканью и сел за руль. Двигатель загромыхал, колеса заскрипели, и они отправились в путь.

Машина почти касалась дороги, по которой они ехали, поскольку Фа Но Эль был тяжелым, и от этого грузовик просел. Поэтому Ху Ра Ил не мог съехать с дороги и увезти их по полю, где его никто бы не увидел.

Той ночью небо содрогнулось и лил проливной дождь. Укрытый тканью Гирн, высунув голову, наслаждался тем, как по его лицу били капли дождя, но Фа Но Эль засунул его обратно, чтобы никто не смог их увидеть. Тяжесть каменного пассажира оказалась настолько велика, что ветхая и проржавевшая рама грузовика не выдержала нагрузки и сломалась. Кузов упал на колеса, и грузовик с грохотом и скрипом остановился. На мгновение повисла тишина. Слышался лишь раскат грома и звуки проливного дождя. Ху Ра Ил вышел из кабины и, схватившись за голову, подошел к кузову. Не успел он промолвить и слова, как за завесой дождя загорелись фонари. К ним подъехал грузовик верховной стражи, из которого вышел один из ее представителей.

– Что у вас случилось? – спросил стражник.

– Ничего страшного, – ответил Ху Ра Ил, – грузовик не выдержал веса скульптуры и рухнул.

– Ваше величие, – страж поклонился, – не мог себе даже представить, что повстречаю вас при подобных обстоятельствах.

– Да, я вот вез свою скульптуру в Эл.

– Но ваше величие, город в другой стороне.

– Похоже, я не туда свернул.

Из грузовика вышел верховный страж в сопровождении своих подчиненных.

– Ху Ра Ил, – поприветствовал он, – что ты здесь делаешь?

– Стою, как видишь, под дождем и мокну.

– Со мной ты можешь разговаривать иным тоном, не столь очевидным.

– Слушай, Му Со Ил, мой грузовик сломался, ты и сам это прекрасно видишь. А я вот стою и смотрю на него, раздумывая о том, что делать дальше.

– Меня не смущает, что ты стоишь тут под покровом ночи и дождя. Меня смущает грузовик, которым ты, по всей видимости, управлял. Почему ты, представитель знати, пользуешься подобным нищенским видом транспорта? Ведь ты имеешь возможность перемещаться верхом на слугах.

– Пойми, я не из той знати, что любуется собой и превозносит свои персоны выше остальных. Я простой, я обычный.

– Ну все, достаточно, я слышал это много раз. Лучше покажи нам, что ты везешь. Я как верховный страж могу тебя об этом просить.

– А, это моя скульптура громодора, которую я высек из живого камня в знак о былом мятеже.

– Скульптура из живого камня?! И ты перевозишь ее на этой развалившейся железной телеге?!

Му Со Ил стремительно подошел к кузову, лежавшему отдельно от кабины, и скинул брезентовую ткань. Он прикоснулся к каменной скульптуре, которой на самом деле был смиренно лежавший на правом боку Фа Но Эль, поджавший под себя свои каменные колени. Почувствовав тепло, верховный страж был крайне удивлен.

– Неужели ты не боишься разбойников?! – воскликнул он. – Ведь они могли остановить твой грузовик и похитить столь ценный груз! Это же не просто скульптура, это огромный кусок живой руды, который у тебя могли украсть.

– К моему счастью, наша доблестная стража настигла меня раньше, чем разбойники, с вами мне бояться нечего. И я специально выбрал неприметный и обветшалый транспорт, чтобы не привлекать внимания недругов.

– А как же ты водрузил его на грузовик?

– Мне пришлось нанять нескольких слуг. Они поднимали скульптуру, покрытую тканью, и не видели, насколько ценным является груз.

Гроза утихла, и дождь прекратился. Стражи уже не беспокоились о том, что промокнут, и не торопились покидать место, где развалился грузовик.

– Интересно, – задумался Му Со Ил, – а почему скульптура изображена в такой позе? Этот громодор будто что-то скрывает или чего-то боится.

– Боится, – иронично перебил Ху Ра Ил, – безудержного и неистового возмездия знати.

– Неужели?! – рассуждал Му Со Ил – Отрешенный от знати и почестей Ху Ра Ил изображает страх величия того, что искренне презирает и чего сторонится. Мне кажется, или в воздухе и вправду витает ложь?

Он подошел так близко, что Ху Ра Ил смог увидеть в его глазах долю искреннего сочувствия и понимания.

– Я вижу его, – Му Со Ил говорил так тихо, что слышал его лишь Ху Ра Ил. – Он спрятался за кабиной, бледноликий, трепещущий от страха беглый рудокоп.

Ху Ра Ил пребывал в замешательстве, но продолжал попытки сохранять спокойствие.

– А теперь я вижу твой страх, – шептал ему Му Со Ил. – Ты боишься не за себя, а за свое семейство. Я не мог поверить, что ты можешь пойти на сокрытие беглецов, когда вторгся в твои владения. Прости, но теперь ты понимаешь, что я чувствовал, когда Су Ка Ил пришел ко мне просить о досмотре твоего поместья и намеками угрожал мне негласной расправой с моим семейством. Ох, как бы я его растерзал тогда, если бы был одинок. Даже мы, знать, подобны многим, и мы способны сострадать. Но такие, как Су Ка Ил, слишком поддельны и убоги для сострадания…

– Что дальше? – с трудом спросил Ху Ра Ил.

– Если я тебя помилую и останусь безразличным к твоему деянию, то могу поплатиться жизнью за предательство знати. Но мы с тобой знакомы с самых наших юных дней. Как я могу схватить тебя и предать безжалостному суду этой… мрази. Я всегда видел в тебе того, кто способен указать путь к свету в терниях этой знатной и ничтожной тьмы, сгустившейся над Аркфариэлом.

– Так почему же ты молчал, испытывал к ним отвращение?

– Сейчас, увы, не тот момент, когда я могу перед тобой оправдываться за то, что я потомок верховного стража и должен защищать это отрепье.

Один из стражей, осматривая окрестности, обнаружил за кабиной бледнокожего Гирна, тщетно пытающегося скрыться. Ему сперва показалось, что это обычный Эли, но, подойдя ближе и взглянув в его черные глаза, он устрашился.

– Ваше величие! – испуганно воскликнул тот страж, направив на Гирна заряженный карабин. – Кажется, я нашел беглеца! Он такой уродливый!

Другие стражи, приготовив оружие, стали окружать кабину, целясь в него из карабинов и револьверов.

Гирн сидел на сырой дороге, прижавшись к отвалившейся кабине, и своими черными глазами, в которых отражались звезды, глядел на окруживших его стражей. Те пребывали в смятении, ведь им не доводилось видеть подобных беглому рудокопу. Некоторые даже боялись. Стоя возле кабины, Ху Ра Ил понимал, что отныне проблем ему не миновать. Му Со Ил достал из кобуры револьвер и направил в него. Он смотрел на него взглядом, в котором Ху Ра Ил распознал искреннее сострадание.

– Ты имеешь отношение к этому беглецу? – спросил Му Со Ил, сдерживая эмоции.

Ху Ра Ил, храня молчание, лишь отводил свой взгляд. Мгновение висела тишина, и лишь вдали слышался нарастающий раскат грома. За спинами стражей возник огромный силуэт поднявшегося громодора. Единственный страж, стоявший напротив, указал на него трясущейся рукой, и остальные обернулись. Фа Но Эль издал громкий устрашающий гул, перерастающий в свист и разносящийся по всей округе. Стражи дрогнули от страха, некоторые, выронив карабины, бросились бежать. А оставшиеся начали стрелять, но пули были бессильны против каменного обличия неистового громодора. Они лишь отскакивали в сторону, не оставляя даже царапин. Недолго длилась тщетная перестрелка: карабины быстро опустели, и стрелять уже было нечем. Один из стражей бросил карабин и убежал в поле, остальные начали медленно отходить к своему грузовику. Фа Но Эль поднял отвалившийся кузов, а затем обрушил его на их грузовик. Раздался грохот и треск бьющегося стекла, грузовик разбился и от безысходности остальные стражи пустились в бегство. Из верховной стражи на дороге остался лишь Му Со Ил, выстреливший все пули в воздух.

Даже Ху Ра Ил был напуган, услышав тот устрашающий гул, который издавал Фа Но Эль.

– Это просто потрясающе, – тихо молвил Му Со Ил, – мне прежде не доводилось ощущать ничего подобного. Этот страх невиданного и непознанного ужаса.

– Уходи прочь! – воскликнул Фа Но Эль. – Иначе я обрушу мой гнев на тебя.

– Я вывезу твое семейство, – сказал Му Со Ил, – жди меня у пика багрового камня.

– Помогая мне, – ответил Ху Ра Ил, – ты рискуешь потерять все.

– Ты рискнул ради незнакомцев. Я попробую рискнуть ради тебя, с кем знаком уже давно. Я заберу наши семьи и мы вместе покинем Аркфариэл.

Му Со Ил в спешке покинул дорогу и устремился вдаль по полю.

Ночь становилась спокойной, раскаты грома прекратились, но Ху Ра Ил был неспокоен, он глубоко вздохнул, подумав о своем возлюбленном семействе, искренне за них переживая. Гирн и Фа Но Эль стояли рядом и ждали, когда он им скажет, как быть дальше, но он молчал, глядя на темный горизонт.

– Хураил, – промолвил Гирн, – что дальше?

– Вы это… – ответил он, – вы идите туда, где обрывистый склон. Там вы покинете долину Аркфариэл и будете свободны.

– Нет, – возразил Фа Но Эль, – мы не можем тебя покинуть.

– Все в порядке. Я отправлюсь к пику багрового камня, дождусь там свое семейство, и вскоре мы покинем Аркфариэл вслед за вами.

– Ты думаешь, этот страж выполнит данное обещание.

– Думаю, да. Он близок мне, мой давний приятель, но в это мгновение он оказался еще ближе, чем я предполагал.

– Вместе нам будет проще, – добавил Гирн. – Ты сможешь нам указать правильный путь, а мы будем с тобой, пока ты ждешь свое семейство, и затем мы все вместе двинемся в путь.

– Что ж, думаю, это будет разумно.

Они вместе двинулись к пику багрового камня. Путь туда был не близок, и добрались до туда лишь в преддверии восхода Ирао. Они затаились в темной пещере, где Гирн мог укрыться в тени. Он, слегка выглядывая из-за каменного угла, смотрел, как лучи Ирао наполняют светом горную долину. Он все еще опасался их сжигающей, как ему казалось, силы. Когда Ирао поднималось над пиком багрового камня, его лучи отражались в небольшом озере, омывающем берега багровых кристаллов, которые разносили свет по всей долине багровым сиянием. Гирн был в восторге от увиденного, но стоило его глазам коснуться света, он испытывал едва терпимую боль, и закрывая их холодными ладонями, он укрывался во тьме.