Дзенин

– Если это так, то неужели у человечества нет способа договориться с собственной матерью? – недоуменно произнесла она в следующий момент. – Ведь должен же быть какой-то способ общения дитя с родителями?

– Да, – кивком головы подтвердил незнакомец. – Только не нужно проводить слишком уж буквальных аналогий. В конце концов, в общепланетарном сознании, которое представляет собой, выражаясь физическими терминами, суперпозицию совокупности индивидуальных сознаний всех живущих в настоящем, а также память живших в прошлом живых существ, – слишком мало от человека. Пусть и становится со временем все больше и больше. Зато слишком много от остальных обитателей планеты Земля – животных. Таким образом, наша планета, если можно так выразиться, более зверь, чем человек. И пребывает, поочередно, в двух ипостасях: матери для своих детенышей и похотливой самки в период гона, жаждущей внимания самца. Все это очень точно отражается в древних учениях. Теперь вопрос, что лучше понимает относительно примитивная самка: тихий голос разума или  банальную силу? Я думаю, ответ очевиден. И это, кстати, очень хорошо заметно на сравнительном примере маргинальных слоев общества, более близких к изначальным установкам мира, и более продвинутой, и, соответственно более тонкой, выражаясь языком марксизма-ленинизма, прослойки общества – интеллигенции. Ну, а если быть точнее, его верхушке. Вот Вам малый пример эволюции «от Материи к Сознанию».

– Да, – задумчиво покачала головой Марина. – Значит, Вы хотите сказать, что наша планета воспринимает только брутальную силу?

– Вы меня не вполне адекватно поняли. Я говорил о силе духа! Определенном внутреннем настрое. Можете назвать это «харизмой».

– Но ведь харизмой часто обладают и отрицательные личности. Гитлер там, Муссолини. Они тоже оказывают сильное воздействие на планету?

– Конечно, все человечество интегральным образом воздействует на осознание планеты Земля. Иначе все мы уже давно жили бы в раю. Я это уже пытался, как мог, отразить в своих умозаключениях. Любая мать развивается через своих детей! Но главный вопрос в другом. Может ли отдельно взятый индивидуум воздействовать на земную Шакти с целью воплощения своих устремлений?

– Да, действительно, – Марина, наконец, поняла наводящий вопрос незнакомца. – Разве такое возможно?

– Отвечаю: да! – глаза мужчины сияли. – И это главная тайна планеты Земля!

– Да, я что-то такое читала, – кивком подтвердила девушка. – Постойте-ка, дайте сообразить! Если Шакти есть воля Всевышнего, а понимает она только силу, значит, чем сильнее человек, тем больше его воздействие на силу этой планеты?

– Отлично, – подтвердил незнакомец. – Мои комплименты. Помните, у классика: «чтобы обладать Силой, человек должен вести жизнь, наполненную силой». А если изложить эти слова так: «чтобы обладать женщиной, человек должен вести жизнь, наполненную силой», они будут правдивы?

– Я думаю, да! – секунду поразмышляв, ответила Марина. – Это значит…

– Это значит, – подхватил ее мысли мужчина, – что желание сильного человека может стать волей Бога Всемогущего! И чем выше эта сила, тем быстрее ее воплощение. Но есть нюанс. Желание не должно быть окрашено страстью. Наоборот, необходима чистая воля человека, максимально свободная от эгоистических устремлений. Это, своего рода, защитный механизм Вселенной. Только тогда его желание станет не мелкой страстишкой, а несгибаемым намерением. И, в итоге, перерастет в намерение самого Бога, для которого нет ничего невозможного! На Востоке говорят, чтобы Шакти восприняла желание человека, как свое собственное, он должен желать, не желая.  А это значит быть отрешенным. Отказаться от себя, от своей мелочной и довольно жалкой личности. Понимаете? Обрести  свободу!

Марина зачарованно слушала незнакомца. Она словно раздвоилась внутри себя самой. Умом она отслеживала его сложные логические построения, но какая-то другая ее часть, древняя, как сама Вселенная, следуя за плавным потоком его негромкой речи, погружалась в неведомые темные глубины самой себя, понимая, что все, чего бы они не касались в разговоре, ей уже давно известно, только почему-то скрыто от нее какой-то странной, плотной пеленой. В голове мелькали смутные картины, неясные образы, и Марине казалось, что  вот-вот пелена осознания прорвется и ей откроется великая истина, изначальная тайна Вселенной. Простая и в то же время невероятно сложная, как сама жизнь….

Когда незнакомец замолчал, она не сразу пришла в себя.

– Вы так много знаете! – восхитилась Марина, очнувшись от дурмана негромкой речи незнакомца. –  Вы, наверное, научный работник? Историк или философ, да?

– Да, – ответил он, отвлекшись, но в его голосе промелькнула странная неуверенность. – Кандидат наук.

– А где преподаете? У нас, в университете?

– Нет. Я работаю в одной закрытой структуре. Не стоит раскрывать всех секретов сразу, – он подмигнул ей и замолчал, пристально и как-то загадочно глядя на нее. Или, скорее, сквозь нее. – О, кстати, мне, пожалуй, уже пора!

Мужчина взглянул на часы и, не глядя нашарив в кармане нужную купюру, небрежным жестом бросил ее на стол. Затем быстро поднялся и решительно направился к выходу. Этот диаметральный переход был для Марины слишком внезапным. Обескураженная такой резкой переменой, она какое-то время просто смотрела ему вслед. Затем скрытая пружина внутри заставила ее подскочить и броситься вслед незнакомцу.

– Подождите! – окликнула она его удаляющуюся фигуру. – Почему Вы так быстро уходите? Даже не попрощавшись…. Может быть, мы с Вами встретимся еще как-нибудь?

Она была готова провалиться от стыда, но ничего не могла с собой поделать. В первый раз в жизни она так навязчиво напрашивалась на свидание к мужчине. Незнакомец на секунду обернулся и окинул ее взглядом, и Марине показалось, что в этот момент он заглядывает в самые темные глубины ее души.

– Может быть, – улыбнувшись, произнес он. – Если так будет угодно богам.

Она все никак не могла понять, шутит он, каждый раз, или говорит всерьез.

– Нет, нет! – с неожиданным жаром возразила девушка. – Это слишком неопределенно. Давайте созвонимся. Я дам Вам свой телефон. У Вас есть ручка? Ой, у меня же самой есть!

Она  начала  лихорадочно рыться в своей сумочке, но дрожащие от волнения пальцы плохо слушались. Сумка, скользнув с ее плеча, упала на пол, предательски рассыпав вокруг все содержимое. Марина нервно сгребла в охапку все свои помады, пудреницы, флакончики духов и прочую дребедень, давно и намертво поселившуюся во всех дамских аксессуарах. А когда подняла глаза, смешно прижимая к груди весь этот ворох наполовину ненужных вещей, рядом с ней никого уже не было.

Марина чуть не расплакалась от обиды. Она, застыла, закусив губу, но в следующее мгновенье пулей вылетела из кафе. Незнакомца нигде не было видно.

Марина все еще озиралась по сторонам, с горечью думая о том, как же  все-таки глупо и непростительно по-детски она себя ведет, когда боковое стекло стоящего напротив тонированного джипа медленно опустилось.

– Привет, малышка! – из чрева огромного внедорожника показалась коротко стриженая голова какого-то накачанного парня. – Садись, подвезу, если что!

– Нет, – девушка грустно покачала головой. – Спасибо, не надо.

Она попыталась перейти улицу, обойдя джип. Однако машина тронулась, преграждая ей путь.

– Ну, ты чё? Не пугайся, – не унимался ее хозяин. – Все пучком. Я – Гарик, меня тут все знают.

– Рада за Вас, – сухо отрезала Марина, пытаясь обойти джип сзади. Но водитель опередил ее, дав задний ход.

– Да чего ты, садись, прокатимся. Отдохнем культурно! Не пожалеешь.

Марина растеряно огляделась, в глубине души, почему-то, все еще надеясь на помощь своего незнакомца. Но его по-прежнему не было видно. Равнодушные прохожие молча проходили мимо.

Внезапно машина «Гарика» заглохла. Его наглая физиономия пропала из окна автомобиля, и Марина увидела, как он, чертыхаясь, крутит ключом неподдающийся стартер. Воспользовавшись моментом, она перебежала улицу и влетела в открытую дверь первой же попавшейся маршрутки.

– Стой, дура, куда ты? – слышала она позади себя возглас Гарика. – Я ж тебя все равно  найду!

Но пьенящее чувство свободы, смешанное с острым привкусом опасности влекло Марину прочь от этого места.

В отдалении, наблюдавший за всей этой сценой незнакомец, подождав, пока маршрутное такси потеряется в потоке машин, вышел из тени мрачноватого здания неподалеку и, надев солнцезащитные очки, решительно зашагал в противоположном направлении. Джип Гарика наконец-то завелся, но догнать девушку он уже не мог.

Котори, несмотря на подробные указания и умение прекрасно читать следы, долго блуждал по лесу, прежде чем разыскал жилище отшельника. Вход в пещеру прятался в скалах рядом с небольшим живописным водопадом, тонким серебристым занавесом ниспадавшим в прозрачное горное озеро с хрустально чистой водой. Котори, который и сам жил в горах, был поражен умиротворенным великолепием этого уголка дикой природы. Здесь хотелось остаться навсегда. А еще удивляло полное отсутствие человеческих следов. Словно и не жил здесь никто. Для разведчика-ниндзя, привыкшего читать следы словно книгу, это было слишком уж необычно. Даже сверхъестественно.  Неудивительно, что к Котори вновь вернулись все его прежние страхи. Он застыл перед узким входом, не решаясь войти.

– Заходи, Котори, не стесняйся – послышалось из темноты. – Я жду тебя.

Котори набрался храбрости и нырнул в проем, сразу же инстинктивно скользнув в сторону – на светлом фоне он был отличной мишенью. Пока глаза привыкали к полумраку, он переключил все внимание на слух и обоняние, надеясь, что они помогут предугадать возможную опасность.

– Ты боишься, Котори? – вновь раздался насмешливый голос ямабуси.

– Воины Кога не ведают страха, – громко и заносчиво ответил Котори, на самом деле не зная, что говорить.

– Тогда почему ты пришел с оружием?

Котори вздрогнул. Ему приказали оставить весь свой боевой арсенал дома, но он, на всякий случай, припрятал за пазухой небольшой кинжал – танто. Откуда о нём проведал старый дьявол-ямабуси, осталось для него совершеннейшей загадкой.

Чиркнул кремень, и разгоревшийся огонь озарил тусклой игрой полутеней мрачноватые своды пещеры. Котори наконец разглядел сидевшего в дальнем углу старика. Тот был абсолютно сед, и его длинные волосы были собраны на затылке в толстую косу.

– Брось его мне! – приказал старик, и Котори, повинуясь, достал своё оружие.

Стараясь не попасть в ямабуси, он расчитал свой бросок. Однако кинжал, не долетев положенной траектории, внезапно, странным образом, рухнул вниз, прямо к ногам старца. Тот медленно извлек кинжал из песка и поднес его к глазам, держа клинок немного на расстоянии, обеими руками.

– Оружие гэнин. Грубое, как и весь их мир. Дзёнин не носит мечей. Его сила в  гармонии с миром.

Старик замолчал, видимо предоставляя Котори время осмыслить сказанное. Юноша понял, что ямабуси ожидает его реакции, по которой и будет оценивать способности своего нового ученика.

– Простите, Учитель, – после недолгих размышлений, обратился к нему Котори. – Но ведь мы – ниндзя, наша задача убивать, разрушать и сеять панику. И дзёнин направляет нас, заключая договоры с феодалами. В чем здесь можно найти гармонию?

– Это хороший вопрос, Котори, – старик удовлетворенно кивнул. – Искусство дзёнина в том и состоит, чтобы найти тонкое равновесие между необходимым и достаточным. Как ты знаешь, опытные воины-ниндзя стараются избегать прямых столкновений с противником при выполнении своих задач. И уж тем более, никого не убивают без надобности.  А ведь подготовленному бойцу ничего не стоит лишить человека жизни! Но глубина истины лежит еще дальше, в тонком, нематериальном мире. Все же, дзёнин сам выбирает, чей «облик сотрёт», не так ли? Как ты думаешь, как он это делает?

– Быть может, это судьба выбирает, кому жить, а кому умереть? – нашелся Котори.

– Доля истины есть в твоих словах, юный ниндзя, но есть и свобода выбора дзёнина. Важно не ошибиться. А для этого необходимо установить прочную связь с таинственными силами Ками, обрести син дзин – божественное сознание. Только тогда его выбор станет выбором самой судьбы. Иными словами, обрести кандзин-канамэ означает постичь небесный закон. Этому я и собираюсь тебя научить.

– Благодарю, Учитель, – Котори склонился в традиционном низком поклоне. – Это великая честь для меня. Но позвольте мне задать вопрос?

– Спрашивай, Котори.

– Почему Ваш выбор пал именно на меня? В клане много великих воинов, а я пока не был ни в одном настоящем бою.

Старик не спешил отвечать. В пещере повисла тишина, и лишь редкие капли воды, стекавшие с потолка пещеры, нарушали эту многозначительную паузу, упрямо продолжая долбить неподатливый камень.

– Быть может, именно поэтому,  – наконец ответил ему старик.

– Простите за дерзость, Учитель, но я не понимаю Вас, – Котори еще ниже склонился над землей.

– Ты еще очень много не понимаешь. Иначе, зачем тебе чему-то учиться. Знания, которые я хочу передать тебе, обладают великой силой. Их нельзя доверить любому и каждому. Это может привести к необратимым последствиям, и не только для самого адепта. Ученик должен обладать сэйсин – чистотой сердца. Невозможно вылепить кувшин для знания из обожженной жизнью глины. Материал должен быть мягок и податлив. Таким, каким ты и являешься в настоящий момент.

Старик немного помедлил, словно взвешивая слова, а затем продолжил:

– Есть и еще одна причина. Твоя внутренняя энергия очень мне подходит, – монах оборвал себя, будто испугавшись сказанного. Котори недоуменно молчал. Ямабуси пришлось продолжить:

– Очень давно мы заключили с твоим кланом негласное соглашение. Я обучаю избранных, обладающих необходимыми способностями и кондициями, тайнам Сюгэн-до, но взамен забираю у них часть их Ки – жизненной силы, – при этих словах глаза ямабуси так странно блеснули, что Котори невольно сжался в комок. – Я уже очень стар, и мне необходима живая подпитка извне. Ты удивлен? А как, по-твоему, мне удалось дожить до моего преклонного возраста? Ведь мне почти уже триста лет!

Монах чуть прибавил голос в конце, и последние сказанные слова эхом отразились от стен пещеры, окатывая Котори волной неконтролируемого страха. А улыбка, появившаяся на устах старика, показалась ему демонической. Котори был на грани того, чтобы пуститься наутек, несмотря на возможное суровое наказание. Старик зловеще захохотал, и мрачные тени запрыгали по стенам пещеры, извиваясь в каком-то диком танце, порожденным трепетом небольшого костра. Котори трясущимися руками вытащил из-за пазухи амулет, доставшийся ему от отца, и зашептал заклинания против злых духов. Ямабуси взорвался еще одним, более длительным раскатом хохота.

– Котори, – выдавил из себя старик, едва справляясь с порывами смеха. – Ты так смешно пугаешься! Не волнуйся, я не демон и не вампир. И не собираюсь пить твою кровь.  Я действительно возьму часть твоей энергии, но ты этого даже не заметишь. Больше того,  пока ты молод, это только пойдет тебе на пользу. Ребячества поубавится. А силы ты быстро восстановишь. На, вот, выпей это! Мой отвар горных трав поможет тебе успокоиться.

В руках старика появилась глиняная чашка с неизвестным дымящимся напитком. Котори не знал, что ему делать. Он не мог побороть свой страх.

– Пей, пей, не бойся. Мне нет нужды поить тебя ядом, – отшельник вытер с глаз выступившие от смеха слезы. – Давно я так не смеялся!

Собравшись с духом, Котори опрокинул в себя предложенную чашу, несмотря на обжигающий жар напитка. На удивление, жар оказался странно прохладным, освежающим, и, едва коснувшись желудка, быстро распространился по всему телу, наполняя живительной силой каждую его конечность. Котори сразу почувствовал голод.

– Полегчало? – наполовину вопросительно, наполовину утвердительно произнес старик.

Котори благодарно кивнул, возвращая чашку.

– Тогда приготовь себе еды. Продолжим позже, – старик встал и потянулся, захрустев всеми своими трехсотлетними суставами. – А я, пожалуй, пройдусь. Отшельники питаются воздухом. Кажется, так говорят среди людей?

Генерал-майор Симаков, начальник территориального управления ФСБ, сидел в своем кабинете за массивным столом, заставленным телефонными аппаратами, и тоскливо раскладывал «косынку» на компьютере, философски размышляя на тему изменчивости мира. Еще вчера дела шли, в общем-то неплохо. Он со дня на день ожидал присвоения очередного звания генерал-лейтенанта, собираясь с почетом уйти на пенсию и заняться политической карьерой. Стать депутатом областной думы. И вдруг такая неприятность! Ему уже звонили сверху, интересовались расследованием, а он мямлил в трубку, не зная, что отвечать. Вспоминая неприятный  разговор, генерал морщился, как от зубной боли.

– Разрешите? – в дверях показалась голова полковника Федорова.

– Входи, входи, Николай Николаевич, – оживился генерал. – Ну, рассказывай, чего накопал?

– В общем и целом картина ясна, товарищ генерал. Вскрытие показало, что губернатор скончался от сердечного приступа – не выдержал молодецких развлечений, в его-то возрасте. Никаких следов внешнего воздействия или постороннего присутствия. Вроде все чисто…

– Почему вроде? Чего не договариваешь, полковник?

– Да, в общем, ерунда, но доложить я обязан. Девочка эта, с которой губернатор развлекался, утверждает, что видела неизвестного человека в бассейне. Информация сейчас тщательно проверяется, но я уверен, что это была галлюцинация, вызванная употреблением наркотиков.

– Поясни, – взгляд генерала стал еще более мрачным.

– По ее словам, она видела голого мужчину со светящимися глазами, который потом исчез в стене.

– Чего?! – полковнику показалось, что глаза генерала сейчас вылезут из орбит. – Что за бредятина?

– Так точно, товарищ генерал, – бред! Точнее – галлюцинация. Сейчас она в больнице, ждем заключения врачей.

Симаков какое-то время, не отрываясь, смотрел прямо в глаза Федорову, схватившись обеими руками за столешницу. Он был похож на грузного медведя, изготовившегося к броску. Полковник вначале напрягся под его свинцовым взглядом, но затем успокоился, понимая, что начальник просто что-то прокручивает у себя в голове. Наконец, немного расслабившись, генерал медленно опустился в кресло.

– А там никаких потайных ходов нет? Мало ли?

– Никак нет, товарищ генерал. Уже проверили специальной аппаратурой. Стена – монолит. Привлекли экспертов из управления архитектуры. Они осмотрели дом, ознакомились с проектом и данными технической паспортизации. Утверждают, что это практически невозможно. Там кругом армированный бетон!

– При желании все возможно, – проворчал генерал и задумчиво потер виски. – Ну, нет, так нет! В конце концов, это уже не наш вопрос, а следствия. Для этих ребят главное – бумажка в деле. А вот, что главное для нас,  полковник?

Федоров пропустил слова генерала мимо ушей, понимая, что вопрос риторический, и ожидал дальнейшей реакции руководства.

– А для нас, – продолжил генерал, – главное – это политическая стабильность в области! Понимаешь?

Нельзя сказать, что полковник совершенно точно понял направление витиеватых генеральских мыслей, но на всякий случай согласно кивнул головой. Симаков между тем вышел из-за стола и подошел к приоткрытому окну. Он так долго что-то высматривал за стеклом, заложив руки за спину, что Федорову пришлось прокашляться. Генерал обернулся.

– Ты вот, что, полковник, – медленно произнес он, сверля взглядом подчиненного. – Ты давай, поработай там с этой девочкой. Врачи пусть ей чего-нибудь успокоительного дадут. Нам здесь Фантомасы не нужны! Устанем с Москвой объясняться! Понятно тебе?

– Так точно, товарищ генерал! – оттарабанил полковник. – Яснее ясного!

Чего уж тут было не понятного? На чаше весов лежали погоны генерал-лейтенанта. А они для Симакова были гораздо важней таких эфемерных понятий, как «установление истинной картины происшедшего».

Генерал вновь занял свое привычное место за столом.

– Охрана что-нибудь заметила?

– Никак нет. Следов постороннего присутствия на территории особняка не обнаружено. Камеры видеонаблюдения также ничего подозрительного не зафиксировали. Непосредственно на месте происшествия никого из охранников по понятным причинам не было, однако для того, чтобы попасть на место происшествия, необходимо незаметно пройти прямо сквозь караульное помещение, полное людей, что совершенно исключено!

Генерал помолчал.

– А люди проверенные? Подкупить их не могли?

– Кто? – удивился полковник.

– Кто? – передразнил его генерал, не по чину смешно выпучивая глаза. – Вот и подумай, «кто»? Проверь, кому это было бы выгодно. Но, по-тихому. Лучше, если криминала в этой истории не будет. Ты меня понял?

Федоров, конечно же, все понял.

– Иди, полковник, работай. Доклад – два раза в день. А если что важное нароешь, звони мне в любое время суток. Свободен!

Марина медленно брела вдоль берега какой-то странной, совершенно незнакомой ей реки, напряженно пытаясь сообразить, что она здесь делает, и как вообще сюда попала. Но как ни старалась, не могла. В голове прочно закрепился черный зияющий провал, и все попытки хоть как-то осветить его искорками мыслей заканчивались ничем. Вскоре Марина поняла, что просто не в состоянии мыслить обычным образом и по-женски смирилась с этим. Вместо того, чтобы мучить себя напрасными усилиями, Марина решила получше осмотреться.  Местность вокруг пугала своей мрачной пустотой. Тишина и ни единой души. Пустынный пейзаж, да река, над которой клубился туман, такой густой, что не было видно другого берега. И сумрак. Тяжелые серые облака плотной пеленой затягивали небо, скрывая даже намек на солнце. Марина растеряно оглядывалась по сторонам.

Наконец впереди в тумане замаячил какой-то темный силуэт. Обрадовавшись, Марина поспешила навстречу, но вскоре ее надежда сменилась разочарованием. Это было все лишь дерево, высохшее и почерневшее, одиноко тянувшее свои скрюченные ветви куда-то к воде. Словно источенные временем пальцы старика пытались ухватить что-то важное во мраке. Маринино воображение сразу же дорисовало картину способного самостоятельно передвигаться дерева, которое погибло, так и не дотянув до заветной реки. От этой мысли ее просто передернуло. Мгновенно возникший страх под воздействием пугающей обстановки и одиночества тотчас же перерос в панику, и она закричала, призывая хоть кого-нибудь на помощь. Но вокруг царила все та же гнетущая тишина.

– Эй, кто-нибудь?! – вновь выкрикнула девушка, уже почти впадая в истерику. – Помогите, пожалуйста!

Она всхлипнула и обреченно прошептала:

– Я заблудилась.

– Здесь опасно так шуметь, – внезапно услышала она в ответ. – Мало ли чье внимание Вы привлечете!

Марина резко обернулась и увидела человека, мужчину. Черты его лица показались ей очень знакомыми, но она никак не могла вспомнить, кто это, и где она раньше видела этого человека. В нем было что-то очень близкое, и в то же время невообразимо далекое, недоступное, как сон, который силишься припомнить, но чем больше стараешься, тем глубже уходят воспоминания о нем. Марина тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения.

– А где я вообще? Не понимаю, что я тут делаю, и как вообще здесь оказалась.

– Честно говоря, для меня это тоже загадка. Сюда можно попасть либо с проводником, либо обладая огромной силой, да и то, если вообще иметь представление о такой возможности. Вы сильно рискуете, разгуливая здесь в одиночестве.

– Бросьте пугать, кроме Вас здесь никого нет, – Марина даже повеселела от неожиданной компании. – Или Вас мне тоже следует опасаться?

– Быть осторожным нужно быть всегда, и особенно в таком месте.

– Да что это за место, черт возьми? – раздражённая странными словами незнакомца, выплеснула свои эмоции девушка.

– Тише! – он резко прикрыл ей рот. – Вы очень опрометчивы. Здесь звуки распространяются по иному, и очень часто напрямую достигают ушей того, кого это касается.

– Вы хотите сказать, ч…, – но он снова не дал ей сказать ни слова.

– Я же просил Вас, – с укоризной покачал головой мужчина. – Со мной Вы конечно в относительной безопасности, но даже я не могу предугадать, что здесь может случиться в следующий момент.

– А Вы то кто? Я ведь Вас знаю? – она даже бестактно указала на него пальцем. – Откуда то!

– Это вряд ли. Я и сам себя до конца не знаю, – незнакомец явно «угорал».

– Не валяйте дурака! – раздраженно бросила Марина. – Вы прекрасно понимаете, о чем я?

– Ну, хорошо, – смирился, наконец, незнакомец. – Да, мы виделись. Давно. Даже очень давно. Но не тратьте силы на воспоминания, они у Вас итак на исходе. Лучше постарайтесь хорошенько запомнить это место, и если у Вас получиться попасть сюда еще раз, Вам будет гораздо безопасней в моей компании.