Дом Цепей

– Торвальд, ты можешь освободить меня от цепей?

Даруджиец поскреб затылок.

– Думал я об этом. Голыми руками их не разобьешь. И мечом твоим не разрубишь. Тут специальные инструменты нужны: молот, зубило. И учти, у меня не столько силы, сколько у тебя.

– А до земли далеко?

– Будь мы в Менингалльском океане, я бы сказал, что очень далеко. А здесь… даже не знаю. Но это не океан, и есть ли тут земля – понятия не имею.

– Тогда что это за место?

– Я слышал часть разговора между Сильгаром и его головорезами. Он что-то толковал о магических Путях. Похоже, нас занесло на один из таких Путей. И суши здесь вообще может не быть. В том, что нет ветра, ты уже и сам убедился. Даже неизвестно, движемся ли мы куда-нибудь или же просто толчемся на месте. Глянь: вокруг нас до сих пор полно обломков корабля. Кстати, ты заметил, что эта вода – пресная? Целое море пресной воды, но меня как-то не тянет ее пить. В ней полно ила. А вот рыб совсем нет. И птицы не летают. Может, тут в принципе не существует жизни.

– Я хочу пить. И есть тоже.

Ном отполз к мешку, который выловил среди обломков.

– Вода у нас есть. А насчет еды – сейчас развяжу мешок. Посмотрим, что в нем… Карса, так ты действительно не взывал к своим богам?

– Нет.

– А почему тогда ты орал во все горло?

– Я видел сон.

– И он заставил тебя кричать?

– Да… Ты нашел еду?

– Пока не знаю. Тут деревянный ящик, и почему-то он завернут в тряпку.

Карса не мог дождаться, когда его товарищ распакует ящик.

– Здесь клеймо стоит… Похоже, морантское. – Ном откинул крышку. – Опять тряпка. Совсем мягкая… и дюжина глиняных шаров с восковыми затычками.

Даруджиец поставил ящик и, опасливо поглядывая на шары, продолжал:

– Вот, оказывается, какие они… так называемые «морантские гостинцы». Столько про них слышал, а ни разу не видел. Теперь нам Сильгар не страшен. Если он вдруг появится, нам будет чем его угостить.

Торвальд Ном закрыл крышку и снова обмотал ящик тряпкой.

– Ты можешь говорить понятнее? – не выдержал Карса. – Что ты там такое нашел?

– Оружие, теблор. Бьюсь об заклад, ничего подобного ты еще не видел. Если к тебе приближаются враги, нужно хорошенько размахнуться и бросить в них шар. Тогда мелькнет молния, раздастся гром – и пожалуйста, можешь собирать трофеи. А если такой шарик взорвется рядом с тобой, то все – поминай как звали. Малазанцам эти «морантские гостинцы» здорово помогают воевать.

– Пить! – потребовал Карса.

– Сейчас… Где-то у меня был черпак… Ага, нашел.

Медленными глотками Карса осушил весь черпак.

– Ну что, полегчало?

– Ага.

– Еще хочешь?

– Пока нет. Лучше сними с меня цепи.

– Не торопись, Карса. Сначала я сплаваю за дополнительными деревяшками. Иначе плот потонет раньше, чем я разобью твои оковы.

– Делай как знаешь, – вздохнул Карса.

В этом странном мире не существовало смены дня и ночи. Небо постоянно было серым. Лишь иногда свинцовые полосы сжимались или, наоборот, растягивались, словно бы подчиняясь дуновению в вышине каких-то далеких ветров. Но вокруг плота воздух неизменно оставался неподвижным. Он был влажным, прохладным и на удивление плотным.

Скобы, удерживающие цепи Карсы, присоединялись к обратной стороне днища. Способ крепления почти не отличался от того, каким пользовались стражники Сильгара, приковывая теблора к бревну в яме. Кандалы так плотно прилегали к запястьям и лодыжкам, что казались цельными. Осмотрев оковы, Торвальд Ном решил, что самым разумным будет расширить отверстия в досках, в которые малазанцы просунули цепи. Воспользовавшись железной пряжкой, он принялся за работу.

Месяцы плена заметно подорвали силы даруджийца. Ему часто требовался отдых, а ладони быстро покрылись кровавыми мозолями. Однако Ном неотступно ковырял мокрые доски. Звуки, которыми сопровождались его усилия, хоть как-то разнообразили царившую вокруг мертвую тишину и служили мерилом времени. Вновь оказавшись в лежачем положении, Карса видел лишь серое небо со свинцовыми прожилками.

Ном опять устроил передышку. Карса ждал, когда даруджиец возобновит наконец работу, но вместо этого услышал громкий храп: бедняга совсем уморился. Вопреки всем обломкам, которые Ном подпихнул под днище, теблор чувствовал: плот медленно, но неумолимо погружается все глубже. Похоже, Торвальд не успеет его освободить.

Прежде Карса никогда не боялся смерти. Он знал, что если погибнет, то сразу же пополнит ряды воинства Уригала и остальных богов. А сейчас? Лики-на-Скале покинули его, и теперь он попадет во власть тысяч мстительных призраков. Страшный сон наглядно показал Карсе, чтó ждет его на холме из костей. Но кто наслал на него этих жутких мертвецов? Даже не мертвецов, а неупокоенных. Среди них были теблоры и низинники, воины и крестьяне. Целая армия трупов, прикованных к нему. Но почему именно к нему?

«Веди нас, воитель».

Куда вести?

Вскоре он утонет. Здесь, в неведомом месте, вдали от родного селения. В мозгу Карсы звенели честолюбивые слова клятвы, которую он еще совсем недавно принес Семерым богам. Сейчас она звучала как издевательство, постепенно заглушаемая стонами и скрипами.

Карса открыл глаза. Непонятные звуки не исчезли. Но ведь раньше их не было.

– Эй, Торвальд! Просыпайся!

– Я что… заснул? Погоди, сейчас опять возьмусь за твои цепи.

– Ты ничего не слышишь?

Ном сел, вспухшими ладонями протер глаза. Потом огляделся по сторонам.

– Худ меня побери!

– Что ты увидел?

– Выходит, в этой стоячей воде все-таки есть течение! Только вот не пойму: мы куда-то плывем или же это к нам что-то плывет… Корабли, Карса! Их много. Они тоже застряли здесь. Правильнее сказать, обломки кораблей… Да, они неподвижны. Во всяком случае, мне так кажется. Тут когда-то произошло сражение, и противники здорово лупили друг друга, используя магию.

Теперь и Карса увидел скопище покалеченных кораблей (правда, для этого ему пришлось до ломоты в шее повернуть голову вправо). Суда противников выглядели абсолютно по-разному. Примерно два десятка кораблей были невысокими, с гладкой поверхностью черных бортов. Дыры и пробоины обнажали истинный цвет древесины – то был красноватый кедр. Эти суда были погружены в воду почти по самую палубу, хотя кое-где илистые волны скрывали и ее тоже. На каждом имелось по одной мачте с обвислым, искромсанным квадратным парусом, также почти черным. Под ровным, безжизненным цветом неба ткань парусов отливала каким-то странным блеском… Корабли второй из воюющих сторон оказались высокими и трехмачтовыми. Борта и переборки не были выкрашены в черный цвет – все это изначально делалось из черного дерева, о чем свидетельствовали места пробоин. Карсу поразило, что ни один из этих кораблей не держался вровень с поверхностью воды; каждый кренился в ту или в другую сторону. Два или три судна почти лежали на воде.

– Надо бы обследовать эти кораблики, – вздохнул Ном. – Там могли остаться молотки, зубила и прочие инструменты. Возможно, даже оружие. Пожалуй, я бы добрался вон до того. Он меньше всех пострадал и пока еще держится на плаву.

– Так в чем дело? – ответил Карса. – Вперед!

Однако даруджиец мешкал, и в голосе его чувствовалась неуверенность.

– По правде говоря… опасаюсь, доплыву ли. У меня сейчас не ахти сколько сил, да и цепи мешают. Сам понимаешь.

– Тогда не плыви, – вздохнув, сказал Карса. – Я не вправе тебя заставлять, Торвальд Ном.

Даруджиец удивленно повернулся к нему.

– Тебе никак жаль меня, Карса Орлонг? Беспомощность сделала тебя сострадательным?

– Опять слишком много слов, низинник, – отмахнулся Карса. – Ждать сострадания от… – Он не договорил. В горле великана что-то булькнуло, а затем раздался сухой, колючий смешок.

Ном спрыгнул с плота. На какое-то время Карса потерял его из вида, а затем вновь увидел, уже в воде.

– Теперь я понимаю, почему эти корабли застряли!

Торвальд Ном не держался на плаву. Он стоял на дне, и глубина была ему по грудь.

– Надо же! Я вполне могу подтащить плот к тому кораблю. Карса, в этом дурацком море все-таки есть течение, и оно куда-то нас несет. Я вижу тут еще кое-что.

– Что именно?

Взявшись за цепи Карсы, как за канаты, Ном потащил плот к кораблю.

– Эти посудины погружались на дно во время битвы. Сражение продолжалось до последнего, чуть ли не врукопашную.

– Как ты это узнал?

– Очень просто. Дно усеяно трупами. Я буквально ступаю по ним. Мне даже кажется, что мертвецы хватают меня за руки. Поганое ощущение, должен тебе сказать.

– Подтащи меня ближе. Я хоть погляжу, кто с кем воевал.

– Не торопись, теблор. Мы уже почти добрались. И потом, не думаю, что размякшие в воде трупы многое нам расскажут. Нужно поискать на палубе… Чувствуешь, плот стукнулся о борт? Сейчас я вылезу наверх.

Карса слышал лишь сопение и кряхтение, даруджийские ругательства и лязг цепей. Наконец глухой стук возвестил, что его товарищ достиг палубы.

Потом все звуки стихли.

– Эй, Ном, что там наверху?

Даруджиец молчал.

Край плота за головой Карсы ударился о корабль и стал медленно двигаться вдоль борта. Воителя обдало прохладной водой. Он вздрогнул, но вода продолжала сочиться сквозь щели в досках.

– Эй, Ном, куда ты пропал?

И снова никто ему не ответил.

Карса вдруг засмеялся. Смех не был осознанным: клокочущие звуки сами собой вырвались из горла теблора. Здесь ведь совсем мелко. Наверное, от силы по пояс, а может, и того меньше. И вот в этой-то луже ему суждено утонуть. Не сразу, но все идет к тому. Возможно, Нома убили. А где же тогда его противник? Он что, тоже погиб? И оба сражались беззвучно? А вдруг даруджиец куда-нибудь провалился и потерял сознание?

Многочисленные вопросы без ответов теснились в голове Карсы. Ясно пока было лишь одно: он обречен тонуть рядом с чужеземным кораблем.

Теперь плот находился возле носа судна.

– Эй, Карса! Ты куда уплыл? – раздалось сверху.

– А ты сам куда пропал?

– Да просто разглядывал, что к чему. Слушай, а это ты сейчас смеялся? Я, когда услышал, чуть в обморок не упал.

– Я. Расскажи, что нашел.

– Почти ничего. Высохшие следы крови. Куча следов. Но корабль почти пуст… Худ тебя побери, Карса! Ты же тонешь!

– Тону, низинник. И вряд ли ты мне чем-нибудь поможешь. Оставь меня наедине с судьбой. Бери мое оружие, воду.

Вместо ответа Ном подтащил к перилам моток толстой веревки. Один ее конец он привязал к палубной балке, показавшейся ему прочной. Другой конец, размотав веревку, бросил вниз и спустился сам. Пыхтя и сопя, даруджиец пропустил веревку через цепи, сковывавшие руки Карсы. Потом, отирая с лица пот, прошлепал к ножным цепям теблора и продел туда веревку, сделав надежные узлы.

– Что ты задумал? – недоумевал Карса.

По-прежнему молча Ном с остатком мотка полез наверх. Оттуда донеслись какие-то непонятные звуки, после чего веревка стала медленно натягиваться.

Вскоре возле перил появились голова и плечи Торвальда. Низинник был совершенно бледным от изнеможения.

– Это все, что я пока смог, Карса. Немного, но плот еще какое-то время продержится… Ты не волнуйся, я не дам тебе утонуть. Ты там пока поскучай, а я пойду еще пошарю. Не могли же эти придурки уволочь все подряд.

Даруджиец исчез.

Карса ждал, а море медленно затягивало его в свои объятия. Вода уже залила ему уши, устранив все звуки, кроме собственного плеска. Плот погружался все глубже, отчего веревка, продетая Номом, натягивалась все туже.

Неужели когда-то на его руках и ногах не было этих ненавистных железных обручей? Карсе вдруг показалось, что он всю жизнь провел в кандалах. И каждое движение руки постоянно натирает ему запястье, каждое шевеление ногой грозит стереть мясо лодыжки до кости. Вот это и есть его настоящая жизнь. А та, другая, в которой он ходил, бегал, скакал верхом, была лишь сном. А теперь пришел конец и этому жалкому существованию.

Он умирает.

«Уригал, я вновь стою перед тобою. Перед Ликами-на-Скале. Перед своими богами…»

«Что-то я не вижу здесь ни одного теблора. Ни одного воина, который собрал бы в битвах обильный урожай душ. Я не вижу вражеских трупов: их стена не громоздится до небес. Я не вижу стад бхедеринов. Где обещанные мне дары? Где тот, кто поклялся мне служить?»

«Уригал, а ты, оказывается, кровожадный бог».

«Да, и настоящий теблорский воин только ликует при мысли об этом».

«Когда-то я и сам ликовал. Но сейчас… сейчас не знаю».

«Тогда кто же стоит передо мной? Теблорский воин? Мой служитель?»

«Уригал, о каких бхедеринах ты говорил? Где обитают их стада? В землях теблоров?»

– Да очнись же, Карса!

Карса вздрогнул и открыл глаза.

Торвальд Ном спускался вниз, таща на плече мешок. Когда он ступил на плот, тот опустился еще ниже. Теперь вода почти достигала глаз юноши.

Даруджиец шумно сбросил мешок на доски. Внутри что-то звякнуло. Присев рядом, он дернул завязки.

– У нас есть орудия труда, Карса! Я нашел инструменты корабельного плотника!

Запустив руку в мешок, Торвальд достал зубило и окованную железом киянку.

У Карсы громко забилось сердце. Ном нацелил зубило на звено цепи, продетое в ушко ручных кандалов. Ударил киянкой. Потом еще раз, и еще.

Вода гасила звуки, и юноша не столько слышал их, сколько ощущал всплески волн. Звено треснуло, а потом само выскользнуло из ушка. Цепь ушла в воду, освободив правую руку теблора. От боли у него потемнело в глазах, и он провалился в беспамятство.

Когда Карса очнулся, Ном трудился над его правой ногой. Опять боль, опять темнота в глазах и далекий голос даруджийца:

– …тяжело. Мне тебя не затащить. Тебе придется сделать невозможное и самому забраться наверх, на палубу. Как? Не знаю. Для начала попробуй встать на четвереньки. Потом выпрямишься. Пойдешь… Что я говорю? Как ты пойдешь? Ты же оголодал, а на этом проклятом корабле не нашлось ни крошки еды.

Снова послышался глухой плеск уходящей под воду цепи.

– Ты свободен, Карса! Я вновь привязал веревки к плоту. Держись за него, и ты не утонешь. И как тебе свобода? Наверное, я рано спрашиваю. Этот вопрос нужно задать через пару дней. Ничего, я подожду. Главное – я сдержал свое слово. Я обещал тебя освободить, и сделал это. Мне очень не хотелось, чтобы ты считал Торвальда Нома трепачом, который только и умеет, что чесать языком. Теперь ты не скажешь, что Торвальд Ном спасовал перед судьбой.

– Опять слишком много слов, – проворчал Карса.

– Каждый из нас по-своему переживает твое освобождение. Попробуй шевельнуть рукой.

– Сейчас попробую.

– Согни правую руку.

– А я что делаю? Она не сгибается.

– Давай я тебе помогу.

– Только медленно. Если я опять потеряю сознание, ты все равно продолжай. Потом возьмись за левую и попробуй согнуть мне ноги.

Одной рукой Ном коснулся его правого запястья, а другую положил чуть выше локтя. Затем низинник приподнял руку Карсы, и теблор снова провалился в небытие.

Очнувшись, юноша обнаружил, что конечности у него согнуты, а голову подпирает целая кипа промокших тряпок. Он лежал на боку. У него ломило все тело. Боль была тупой, изматывающей.

Карса поднял голову, огляделся. Он по-прежнему лежал на плоту, который держался благодаря привязанным к нему веревкам. Торвальд Ном опять куда-то исчез.

– Я взываю к крови теблоров, – прошептал воитель. – Пусть все, что внутри меня, даст мне исцеление и вернет силы. Я свободен и крепок духом. Воин всегда остается воином. Всегда.

Карса осторожно пошевелил руками. Тупая боль сразу превратилась в острую, но вполне терпимую. Потом он шевельнул ногами. Ему обожгло бедра и поясницу, а голова отчаянно закружилась. В глазах начало темнеть, но Карса стиснул зубы и заставил себя не поддаться желанию вновь скользнуть в темноту.

Молодой воин попробовал встать на четвереньки. Малейшее движение вызывало дикую боль, однако он не сдавался. Лоб и спина покрылись потом, руки и ноги дрожали. Сощурившись, Карса продолжал свои попытки.

Он не знал, сколько времени прошло. Да и существовало ли время в этом застывшем мире? Карса вдруг почувствовал, что сидит, и от неожиданности даже разинул рот. Ну и ну! Он и впрямь сидел на корточках, а боль постепенно рассасывалась. Все еще не веря, Карса поднял руки и… ужаснулся их неимоверной худобе.

Он огляделся. Пространство вокруг все так же было заполнено кораблями и их обломками. На нескольких уцелевших мачтах висели лохмотья парусов. Нос ближайшего судна почти нависал у Карсы над головой. По борту тянулись какие-то пластины. То, что юноша посчитал узорами, оказалось резными изображениями. Великое множество картин, и на каждой шла битва. Длиннорукие и длинноногие воины стояли на палубах кораблей, напоминавших этот. Вражеские суда больше походили на большие лодки, а воины в них – на теблоров: такие же широкоплечие и мускулистые. Однако ростом они уступали своим врагам.

Сзади раздался плеск. Промелькнула чья-то спина, усеянная блестящими шипами, и тут же снова ушла под воду. Вскоре неведомый морской зверь появился между обломками кораблей, заставив их качаться. Значит, в этом море все-таки обитали живые существа, причем, судя по всему, хищные и прожорливые.

Плот качнулся под Карсой, угрожая столкнуть его в воду. Чтобы не потерять равновесие, теблор вытянул вперед левую руку. В который уже раз его обдало волной боли, но главное – он теперь мог двигать руками!

Рядом с плотом всплыл распухший труп, затем снова мелькнула спина морского чудовища. Мертвец исчез в огромной беззубой пасти. Карса толком не успел разглядеть морду зверя, но заметил небольшой серый глаз. Неведомый монстр внимательно посмотрел на человека и ушел под воду.

Карсе стало не по себе. Да, покойников здесь полно, однако от живого мяса эта тварь явно не откажется. До Торвальда Нома чудовищу не дотянуться, зато Карса Орлонг – вот он, рядом. Значит, нужно вставать и любым способом лезть на палубу.

Вскоре возле другого корабля мелькнула спина второго страшилища. Юноша не поверил своим глазам: спина зверя и корабль были почти одинаковой длины! Так сколько же их плавает возле затонувшей флотилии, заглатывая трупы?

Наверху раздались шаги. Ном перегнулся через перила палубы.

– Видел? Им наплевать, сколько времени ты провел без движения. Я не раз плавал по океанам, но этих тварей еще не встречал. Скорее поднимайся наверх! Они тебя уже заприметили и плавают кругами. Цепляйся за веревки и лезь!

Кивнув, Карса схватился за веревку.

Под ним взметнулись фонтаны брызг. Плот затрясся и треснул пополам. Ном крикнул что-то невнятное, однако Карса и так понял, в чем дело. Одно из чудовищ поддело плот, переломив его, словно дощечку.

Воитель подтянулся на руках. Вода под ним бурлила. Ноги коснулись илистого дна.

Карса ухватился покрепче и подтянулся выше.

– Смотри, Уригал!

Наконец ему удалось подняться над поверхностью воды. Ноги его не слушались, и юноша держался и передвигался только за счет рук. Будь плот цел, он бы служил противовесом, а так Карса то и дело ударялся о корабельный борт. Однако всякий раз лишь крепче стискивал зубы и упорно продолжал лезть дальше.

– Карса! Подтяни ноги!

Внизу, прямо под ним, разверзлась громадная беззубая пасть. Чудовищу стоило лишь немного подпрыгнуть, и Карса попал бы в черную дыру его глотки. Превозмогая боль в руках и ломоту в плечах, он почти добрался до фальшборта. Монстр захлопнул пасть, обдав его брызгами мутной воды.

Перебраться на палубу оказалось не легче, чем подняться наверх. Кое-как ему все же удалось перекатиться через перила и мокрой глыбой рухнуть на палубу.

Карса думал, что сейчас закроет глаза и провалится в сон. Измученное тело нуждалось в отдыхе. Однако истошные крики Торвальда Нома не прекращались, и теблору поневоле пришлось выяснить, в чем дело. Даруджиец возился с каким-то железным крюком, который был очень похож на гарпун и одним концом крепился к мотку довольно тонкой веревки. Низинник был крайне раздосадован тем, что все его попытки закинуть гарпун подальше от корабля оказывались неудачными. Крюк плюхался почти рядом, а веревка путалась.

Карса со стоном поднялся и поплелся на нос судна. В это время Ном снова бросил гарпун и как будто бы зацепил одно из чудовищ. Но сил вытащить его у даруджийца не было. Воитель ухватил конец веревки и намотал ее себе на левую руку.

Монстр дернулся, и веревка снова растянулась на всю длину. Карсу подтащило к носовым перилам. Судно скрипело, нос кренился вниз. Неожиданно корабль содрогнулся и пополз по илистому дну.

– Вот уж чего я никак не ожидал, – шумно дыша, признался Ном. – Только бы веревка не оборвалась. Если все получится, мы будем надолго обеспечены едой… Точнее, на какое-то время. Эта зверюга наверняка быстро протухнет.

Чудовище тащило корабль в направлении большого трехмачтового судна. Скрип под днищем вдруг прекратился, и они довольно быстро поплыли вперед.

– Карса, перебираемся на корму! Слышишь? На корму!

Торвальд схватил великана за руку, а потом выругался и бросился на корму один. Понимая, что столкновения не избежать, Карса выпустил веревку и тоже поспешил вслед за товарищем.

– А добычу помельче ты выбрать не мог? – ворчал теблор, еле переставляя ноги.

Корабли столкнулись. Удар опрокинул и Нома, и Карсу. В борту их судна появилась широкая трещина. На палубу изо всех щелей хлынула вода. Переборки гнулись, сплющивались или расходились в стороны, словно растопыренные пальцы.

Карса вдруг увидел, что остатки палубы опустились и он стоит по пояс в воде. Перед ним подпрыгивал на волнах… его кровавый меч! Воитель схватил рукоятку и испустил боевой уридский клич.

Ном барахтался в воде, ища, за что бы уцепиться.

– Если от твоего крика у этой рыбки не лопнуло сердце, тогда нам уже ничего не поможет. Давай спешно перебираться на трехмачтовик. Похоже, монстров здесь целая стая.

Получив удар, второй корабль наклонился в противоположную сторону. Их судно врезалось в его борт носом, который исчез где-то в трюме вместе с гарпунной веревкой. Чувствовалось, трехмачтовик крепко сидит на дне, и столкновение лишь накренило его, но не сдвинуло с места.

Чудовище билось в недрах большого корабля, сотрясая палубу.

– Худ меня побери! – пробормотал изумленный Ном. – Я думал, это мы протаранили борт. Оказалось – наша «рыбка». Нам повезло: она явно не блещет умом и, кажется, прочно там застряла. Можно устраивать охоту.

– Предоставь это мне, – заявил Карса.

– Тебе? Да ты едва на ногах стоишь.

– Ну и что? Рыба там или зверь – я убью это существо.

– А мне можно посмотреть?

– Валяй, если любопытство заело.

Трехмачтовый корабль оказался еще и трехпалубным. Нижняя палуба граничила с трюмом, а две другие возвышались над нею, соединенные лестницами. По всему чувствовалось: те, кто плавал на этом судне, ростом были с Нома и других низинников. Столкновение выбило из трюма груз, и теперь на волнах покачивались какие-то бочки, тюки и мотки.

Карса спустился на нижнюю палубу, снова очутившись по пояс в воде. Чудовище билось под ним, в трюме. Снизу, через щели, летели щепки и куски дерева. Вода была розовой от крови, перемешанной с пеной.

Наконец теблор подобрался к своему врагу. Морское чудовище лежало на боку, обнажив гладкое серебристое брюхо. Не раздумывая, Карса вонзил туда меч. Изогнувшись, хвост монстра ударил по теблору, и того отбросило к изогнутой стенке трюма.

Оглушенный ударом, Карса сполз в воду. Лицо ему забрызгало кровью умирающей твари. Он торопливо промыл глаза илистой водой и стал наблюдать за агонией своего врага.

– Ты с ним уже разделался? – спросил Торвальд Ном, просовывая голову в трюм. – Так я и знал. Самое интересное я всегда пропускаю. Между прочим, среди разного барахла нашелся также и провиант.

Последних слов Карса не слышал. Он снова отключился, провалившись в темноту.

Его разбудило страшное зловоние. Юноша открыл глаза. Из вспоротого брюха монстра выползали… проглоченные мертвецы. Где-то наверху слышались шаги. А здесь было сумрачно и тихо.

Борясь с подступившей к горлу тошнотой, Карса взял меч и стал медленно подниматься наверх.

Палуба, несшая на себе следы магических атак, была вся вздыблена. Найденные припасы Ном сложил невдалеке от лестницы, по которой поднялся Карса. Тут же висели обрывки снастей. Отдышавшись, великан стал искать глазами товарища. Даруджиец снова куда-то исчез.

Карса прислонился к борту. Магия серьезно повредила корабль. Странно, что нигде не осталось ни одного трупа. Черное дерево переборок, лестниц, перил и мачт было какой-то незнакомой Карсе породы. В их землях такие не росли. Все предметы отличались простотой, нигде не встретилось даже намека на украшение. Юноша и сам не знал почему, но на душе у него вдруг сделалось очень спокойно.

Снизу поднялся Ном. Даруджиец сумел освободиться от цепей. Оставались лишь обручи кандалов, которые ему было никак не снять. Ном тяжело дышал.