Дежавю

– Даже представить не могу, что хуже. Либо я о ней и правда думаю, либо наслушался дурацких однотипных песен о невзаимности.

И, не дожидаясь нового прихода вдохновения, он перелистнул на пару страниц назад и начал проигрывать собственные, кажущиеся потрясающими, песни. Пальцы легко бегали по струнам, мелодия лилась естественно, сама собой. Гордей не был взволнован, просто слегка разочарован в себе, но знакомые ноты вмиг вернули его в прежнюю колею и заставили сердце играть партию барабанов. Вот это музыка! Вот это слова!

Глава третья

Вернувшись к концу дня домой, Анабель почувствовала облегчение. Первый день прошёл отлично: не было никаких недомолвок, шёпота за спиной, а одноклассники оказались самим очарованьем. Каждый спешил подойти и познакомиться поближе, разузнать, откуда она и почему выбрала эту школу и медицину в общем. Это было безумно приятно, и с лица её совсем не сходила улыбка на протяжение всего учебного времени.

Поставив сумку возле стены, аккуратно развесив и разложив по полкам вещи, переодевшись в домашний белый шёлковый костюмчик, состоящий из майки и шорт, Анабель повалилась на кровать, держа в руках телефон. Наверное, она слегка преувеличила, когда её разум был омрачён неизвестностью предстоящего дня и она предполагала, что некому ей излить душу и не у кого найти слова поддержки. Но у неё была замечательнейшая лучшая подруга, а также множество друзей, с которыми она была в хороших отношениях. Но поистине доверяла она только двум людям – той самой подружке и своему молодому человеку. Как раз сейчас Анабель собиралась позвонить первой – уж очень не терпелось ей поведать о новом месте, а подруге – всё это услышать. Сделав видеозвонок, девушки встретились взглядами и их радостные улыбки ещё сильнее осчастливили друг друга.

– Ну давай уже рассказывай мне всё об этой школе для мажоров.

– Так, начнём с того, что она не «мажорская», как ты мне тут говоришь, а «элитная», потому что я проходила тщательный отбор, а не просто подкинула денег в конверте, – весело ответила Анабель.

На другом конце телефона послышался заливной смех, всякий раз так поднимавший настроение.

– С этим разобрались. Теперь о школе. Ты не представляешь, насколько она потрясающая! Она разительно отличается от той, что я посещала раньше – о мои несчастные годы там! Почему только я с рождения не была сюда зачислена! – восторг, перемешанный со смехом, удивлением и самыми бурными эмоциями, сопровождаемый быстрым говором, выплеснулся в виде слов, интонации и воодушевлённого лица Анабель. – Какой дизайн, стены, пол, доска, парты – Боже, я что, в сериале? Да даже форма! Её там нет – все соблюдают деловой стиль, даже мы, будущее медицины, носим костюмы и надеваем одежду директоров.

– Ты говоришь так, будто вчера вышла из пещеры. Прошу заметить, твоя прошлая школа тоже была не из позорнейших, а достаточно приличная.

– «Достаточно приличная» – о да, именно такие слова напрашиваются, когда я вспоминаю зелёные стены и исписанные ручкой парты. Здесь – всё по-другому. Как я не догадалась всё тебе поснимать. Хотя, наверное, это выглядело бы действительно дико.

– Действительно дико. Кстати, что там по пацанам? У вас их не слишком много, не так ли?

– Треть класса. Что могу сказать – все довольно приличные, нет никаких неприятных… Как и везде, есть странноватые, но я пока даже не знаю, как мне их описать – один был какой-то он скрытный, а вот противные улыбочки второго, когда он на всех смотрел – жуть. О, знаешь что? Когда я уходила, он мне подмигнул. Подмигнул! Меня чуть не стошнило на месте, благо, я отвернулась.

– Ой какие мы брезгливые. Но да, да, прекрасно тебя понимаю, такие – далеко не редкость, я почему-то постоянно их замечаю в последнее время. Он же симпатичный, верно?

– Можно так сказать.

– Тогда он знает об этом, и от того его самомнение намного выше, чем у здорового человека, – она засмеялась, – Ох, желаю тебе удачи. Ведь ты будешь каждый раз находить в нём повод либо для смеха, либо для припадка.

– Да. Но радует, что большинство – отличные ребята, и с ними легко находить общий язык. Надеюсь, так и будет, и ни в ком я потом не обнаружу гнилой личины и двуличья, как это было с… – тут Анабель замолкла, перестав смотреть на подругу и пристально всматриваясь в телефон.

– Что такое?

– Парень пишет. Говорит, сегодня ужин с его родителями. Так неожиданно, он же всегда сообщает заранее.

– Во сколько? Не пора собираться?

– Не знаю пока. – Через пару секунд, вскинув брови, Анабель завопила. – Выход в семь?! Так сейчас ровно шесть… и сколько займёт дорога! Надеюсь, в этот раз за мной снова заедет машина. Отлично, об этом беспокоиться не нужно. Хорошо, что макияж я ещё не смыла, нужно только подправить. И выбрать, что надеть.

– О, у тебя есть отличное новое чёрное платье – как раз та элегантность, которая требуется при встрече с его родителями, и обязательно к открытым ключицам добавь подвеску, которую он тебе подарил!

– Не хочешь наняться моим стилистом? – по-доброму усмехнулась Анабель. – Мне нравится такой образ. Ну всё тогда, я побежала. Чмоки в обе щёки, напишу, как приду с ужина.

– Давай, буду ждать.

Анабель побежала собираться. Зная любимые рестораны родителей парня, ехать ей было примерно полчаса, значит, ровно столько же времени у неё было на все сборы до приезда машины. Да, город небольшой, но полным-полно хороших мест, куда можно выбраться, и как раз плюсом – быстрая дорога.

Она любила такие ужины. Встречи проходили в лучших местах города, за столом все всегда сидели в поистине элегантных нарядах, и во всём пышила роскошь, но та, которую хотелось прочувствовать, а не от которой хотелось бы бежать с отвращением. Одно только сопровождение до ресторана чего стоило – блестящие чёрные машины с одним из личных водителей этой почётной семьи, всегда стоящий внутри приятный запах, интерьер автомобиля, подчёркивающий изысканность вкуса, а также классическая музыка, настраивающая девушку на ту манеру общения, которая была исключительна и необходима в разговоре с такими людьми.

Анабель отлично помнила, как познакомилась с парнем. Они отдыхали семьями в одном заграничном отеле. И так вышло, что из всех подростков там присутствовали только они двое – по такому случаю завязались диалоги, долгие беседы, прогулки ночью вдоль бассейна и первые признания в влюблённости. Поскольку отдых длился приличное время, возникли отношения. Правда, не сказать, чтобы эти двое видели какую-то поддержку со стороны своих семей, но никто не ставил им запретов, не препятствовал ночным посиделкам, а потому взаимная симпатия вскоре стала привязанностью, и какова же была радость, когда они оба узнали, что живут в одном городе. Теперь у Анабель был человек, к которому она испытывала всё тепло и полноту чувств, что испытывают искренне влюблённые после двух месяцев отношений.

Затем, уже по прибытии в родной город, пара рассказала родителям о своих чувствах, и если со стороны родителей девушки были заметны лишь формальные поздравления, то со стороны парня – всё намного серьёзней. Так, Анабель стала посещать их совместные вылазки в картинные галереи, на выставки, концерты знаменитых оркестров и прочие развлечения для утончённых натур. Совместные ужины в дорогих заведениях тоже стали частью приобщения Анабель к этой немного странной, но статной семье, а поэтому она приняла решение наслаждаться своим просвещением и довольствоваться тем, что её вообще принимают. Конечно, дело было вовсе не в богатстве, однако тот факт, что девушка оказалась вовсе не из бедной семьи, вроде как укреплял её положение.

Что до характера, молодые люди были совершенно разными. Но, как говорили учителя физики: «Противоположности притягиваются», а потому, ни Анабель, ни парня почти ничего не смущало. Анабель – сильная, уверенная в себе личность, внимательная, и смелая, и невозможно привязанная к своим близким людям – будь то семья или друзья. Да, её задевал холод первых, так что оставалось надеяться на семью приобретённую, особенно, конечно, на парня. Анабель всегда брала на себя инициативу в отношениях: намечала встречи, предлагала выбраться куда-нибудь на выходных, первая целовала, в то время как парень был не слишком разговорчив, предпочитал соглашаться со всеми предложениями своей девушки, но, казалось, любил сильно и искренне. Всегда слушал каждое слово Анабель, смотрел точно в глаза и никогда ни от чего не отказывался, поддерживая все её затеи. Когда она говорила «Я люблю тебя», он всегда отвечал: «А я ещё больше».

Итак, по расчётам Анабель, ровно через пять минут у её дверей будет стоять автомобиль, что теперь означает немедленное перемещение из собственной комнаты ко входу на первом этаже. Взяв в руки туфли, она пробежалась по ступенькам настолько быстро, насколько позволяло ей платье, прыжком оказалась возле зеркала, надела пальто, расправила волосы, встала на каблуки, бросила острый взгляд на своё отражение, преимущественно на лицо, удостоверилась, что выглядит прекрасно, надушилась и, мягко открыв дверь, вышла на крыльцо. Подсчёты оказались верны и через мгновение водитель уже открывал заднюю дверцу машины, здороваясь и желая приятной поездки. Ответив с той же вежливостью, Анабель села внутрь. Дверь закрылась, девушка пристегнулась. Водитель неожиданно повернулся, посмотрел на неё, странно улыбнулся, как показалось, немного с грустью, и, отвернувшись, взялся за руль.

«Что-то странное со всей этой семейкой. Какие-то они сегодня все дёрганные. Ох, надеюсь, это не очередной кризис отца. Иначе всё обернётся той же жёсткостью в обращении, которая немного задела меня на прошлом ужине». Рассуждения завладели разумом Анабель, и музыка, прекрасная музыка, классика, в этот раз не оказала своего действия. Терзаясь сомнениями, предполагая, чем вызвано столь неожиданное приглашение, зная, как строго в этой семье с распределением времени и планами на день, неделю, месяц, она пришла к утешению, что, в чём бы не заключалось оправдание, она будет держать лицо и посочувствует, если будет необходимо, но не предастся чувствам, если вдруг в эмоциональном порыве коснутся её личности. Такого уверения было достаточно, чтобы вновь услышать фоновую музыку и узреть, что через поворот она уже окажется на набережной, предстанет перед всей семьёй, узнав спонтанность встречи, и вновь увидится со своим молодым человеком. Вдобавок к этому предвкушению, девушка вспомнила, что одета сегодня бесподобно, и это прибавило ей уверенности.

Выходя из машины, Анабель попрощалась с водителем, который почему-то дольше, чем прежде, держал её руку, так, будто не желал отпускать. Девушка вопросительно посмотрела на него, но типичная фраза «Хорошего вечера» разуверила её быть подозрительной. Тогда Анабель прошла по ковровой дорожке ко входу в огромное здание, которое, к наслажденью всех гостей, имело форму корабля и, соответственно, лишь примыкало к набережной, стоя прямо в воде.

Хостес открыл перед Анабель двери, и последняя вошла в ярко освещённый зал, элементы декора которого были сплошь в золотом и красном тонах. «Не сказала бы, что это лучший ресторан города. Зачем эта напыщенность и показушность? Сейчас актуальны пастельные, а никак не кричащие оттенки, а также простота и минимализм в расстановке» – за долю секунды пронеслось в голове Анабель. Ей показали стол, за которым состоится торжественный ужин, и девушка проследовала к назначенному месту, предварительно отдав своё пальто в гардеробную. Подходя, Анабель уже увидела, что за столом не достаёт лишь её самой и нисколько этому не удивилась. Как она и предполагала, что-то произошло внутри семьи, так как при виде Анабель, все перестали нервно перешёптываться и, еле скрывая наигранность улыбок, поприветствовали её. Анабель ответила тем же, но её ответ, разумеется, был наполнен большей теплотой, поскольку она по-настоящему рада была их всех видеть. Парень встал, подошёл к ней ближе, обнял, и затем, как будто она была гостьей, сухо отодвинул стул. Анабель напряглась.

– Что же, дорогая, как проходит твоё время? Слышал, ты сменила род свой деятельности? Отчего так? Чем тебе не угодило прежнее место?

Услышав бодрый голос отца семейства, Анабель немного выдохнула: точно не кризис; а потому отвечала с присущей ей живостью.

– Хмм, интересно ты рассуждаешь. И всё-таки я придерживаюсь мнения, что если уж берёшься за дело, то, будь добр, доведи его до конца, хо-хо. – Он залился деланным смехом, хотя забавного было ровным счётом ничего. – Вот если бы моя компания столько лет продавала недвижимость, и занялась бы производством цветочных горшков. Хо-хо-хо. – Вторая фраза уже более походила на юмор обычных людей.

– Не спорю, но и не могу полностью согласиться. – С улыбкой отвечала Анабель. – Ваше дело, несомненно, не поддастся замене, смотря на то, сколько лет прошло с его начала. В моём же случае всё немного по-другому: я долгое время искала себя, и недавно открыла для себя любовь к биологии, а потому вынуждена была принять такое резкое решение.

– Отличный аргумент, дорогая. Будь я не таков по натуре, хо-хо, я бы охотно принял его.

Далее разговор перескакивал с темы на тему, более не возвращаясь к учёбе Анабель, за что она была мысленно очень благодарна. Спорить с отцом своего парня – последнее, что нужно было сделать для его одобрения, но проглотить своё мнение она тоже не могла, так как была «не такова по натуре, хо-хо». Поэтому теперь, обсуждая открытие выставки, посвящённой одному лишь красному цвету, девушка чувствовала себя намного спокойней. Слегка, правда, напрягало, что ни мать, ни парень, не утруждали себя поднятием глаз или произнесением и пары предложений, так что беседа постепенно принимала форму диалога. Но наконец подали блюда, и необходимость говорить исчерпала себя.

По истечении получаса, тарелки были унесены, и ожидался чай. Отец предложил Анабель прогуляться до балкона и посмотреть на вечернюю набережную, и та согласилась, хотя у неё вовсе не было иного выбора.

– Хорошая идея для ресторана – сделать его кораблём, а? Но как не спутать его с настоящим? Придёт капитан, возьмётся за штурвал, а ему вдруг матросы и скажут: «Вам уже подавать ризотто с крабом?» О-хо-хо!

– Да, действительно, и каково же будет его удивление! – решила подыграть Анабель, параллельно думая о том, что будет рассказывать подруге об этом вечере.

– Но давай отложим шутки, – вдруг став серьёзнее, проговорил мужчина, – и обсудим вот что. Ты девочка… Ну какая «девочка» – уже девушка. Так вот, ты молодец. Правда, ты всегда показываешь себя с лучшей стороны, ты умница и к тому же красавица… – тут он сделал длинную паузу, которая моментально стала неловкой.

– Спасибо, конечно, но к чему вы клоните? – потеребив складку на платье, таким же серьёзным голосом прямо спросила Анабель.

– Видишь ли, моему сыну сейчас предстоит трудное время. Он уже достиг достаточно взрослого возраста, и готов со всей усердностью приступить к изучению семейного бизнеса, а через какое-то время и к полному переходу к нему. Понимаешь, сейчас нужна максимальная концентрация, а… Как бы тебе помягче сказать, отношения, в общем, ему не нужны. Это взвешенное решение, мы все… То есть он сам его принял. По такому случаю мы и решили устроить этот ужин. Давай назовём его прощальным, хо-хо. – Он улыбнулся в конце, довольный, что дело сделано, и можно идти пить чай.

Анабель стояла неподвижно, смотря в пол, не понимая, откуда взялся звон в ушах. Она забыла всё, что только что было сказано, и пыталась выяснить, откуда этот противный звук и как поскорее избавиться от него. Затем она почувствовала, как кто-то теребит её по плечу. Она очнулась. Это был парень.

– Анабель, милая, что с тобой? – затем, обращаясь к отцу, который был немного огорчён, что такая стойкая, с его точки зрения, девушка, оказалась уж очень ранимой. – Я же говорил, что мне самому следовало сообщить ей.

К Анабель резко возвратилась память. Теперь весь их разговор вёлся в тихом, но нервном тоне.

– Что… Почему ты меня бросаешь? Как я тебе помешала? Мы видимся раз в неделю, ещё реже проводим вместе больше двух часов, а иногда даже просто-напросто созваниваемся и обмениваемся какой-то жалкой парой фраз! И не ты ли недавно говорил, как сильно любишь и ценишь меня? Зачем ты так со мной?! – она перевела взгляд на отца. – А вы? Вы как к этому причастны? Почему я вынуждена была услышать это от вас, а не от своего возлюбленного?

– Анабель, дорогая, успокойся. – Сказал отец серьёзно. – Если бы я только знал, что ваши шуры-муры затянутся настолько, – он многозначительно поднял брови, – я бы тут же дал знать, что из этого ничего не выйдет.

– Но зачем вмешиваетесь вы? Какое вам дело до романтических чувств вашего сына и его отношений? – снова переводя взгляд на парня, уже в отчаянии, девушка зашептала. – Чего ты молчишь? Вступись за меня, прошу.

– Слушай, я…

– Помолчи, – перебил сына отец. – Дорогая, уж кому, как не мне, есть до него дело. Парням в таком возрасте нужны девушки только для распутства, а мне не нужен такой шалопай под крышей, и он это прекрасно знает. Так что теперь, заканчивая эту бессмысленную трату времени, я скажу вот что: серьёзные девушки не будут прыгать туда-сюда с профиля на профиль. Это многое говорит о них, и, понятное дело, не в лучшую сторону. Разговор окончен. – Затем, повышая голос с тихого на бодрый и звонкий, он громко провозгласил, – Пойдёмте пить чай. – И отвернувшись, мужчина зашагал в сторону главного зала.

Парень подошёл к Анабель, которая вся тряслась и с каждой секундой бледнела, смотрев всё это время в пол. Обняв её, он сказал:

– Анабель. Я говорил честно, когда признавался тебе в… кхм… любви. Но, поверь, так будет лучше для нас обоих. Тебе не придётся днями ждать моего сообщения, а я, в свою очередь, стану более серьёзным человеком.

– То есть, – еле подбирая слова, отстраняясь от него, с широко открытыми красными глазами начала Анабель, – ты согласен с каждым словом своего отца? Значит, я в действительности такая легкомысленная, распутная и самонадеянная? Ты считаешь меня такой?

– Да нет же, милая, ты переворачиваешь все его слова. – Он натянул фирменную семейную улыбку. – С 10-ти лет он говорил мне о такой судьбе, так что это рано или поздно случилось бы, но вовсе не из-за тебя.

– То есть, – похолодев ещё более, запинаясь, проговорила она, – то есть, даже когда мы встретились, ты знал, что ничем это не кончится… Вот здорово вы меня разыграли, – заливаясь истерическим смехом и глотая слёзы, пробормотала Анабель. – Ясно. Мне всё ясно. – Она сдёрнула его руку со своей талии, и заторопилась в зал, а затем – к лестнице.

«Какая же я глупая, дура, дура. Боже, поверить не могу, что мне разбили сердце». Она бежала по ступенькам, одной рукой держась за перила, другой – аккуратно утирая слёзы, чтобы те не смыли макияж, однако последнее действие почти не увенчалось успехом. Вскоре Анабель резко остановилась, взяла туфли в руки и продолжила бег босиком. Так получилось намного быстрее, и уже у выхода на улицу она подумала: «Вау, единственная умная вещь, которую ты сделала. Какая глупая! Глупая! Глупая!»

На улице она села в первое попавшееся такси, назвала адрес и принялась себя успокаивать.

«Главное, не натворить никаких глупостей. Я себя люблю, я себя люблю, я себя люблю…» – прерываясь на слёзы повторяла себе она. Немного погодя: «Господи! За что мне это?» Слёзы ручьями струились из глаз, смывая тушь и размазывая стрелки. «Сейчас я приду домой, закроюсь в комнате…»

– Девушка, вы в порядке? Вам помочь? Отвезти в больницу? – водитель всё время поглядывал на неё в зеркало.

– Со мной всё в порядке, – поспешно и безрезультатно вытирая слёзы и делая нарочито весёлый тон, отвечала Анабель. – Просто каблуки слишком высокие – вот я и упала, повредила ногу. Но всё нормально, правда, спасибо, что беспокоитесь.

Водитель кивнул и больше не смотрел на неё. Из-за нежелания выпутываться таким манером из ситуаций и отвечать на подобного рода вопросы, Анабель решила всё же немного успокоиться и забыть, насколько это возможно, весь прошедший вечер до прибытия в свою комнату, где не было посторонних глаз.

Поворот, другой, перекрёсток, знакомая дорога, и… Она дома. Бросает весёлое «привет» в сторону кухни, извещая таким образом домашних о своём прибытии, бежит на второй этаж, открывает дверь, вбегает внутрь, запирается на ключ, включает в колонке музыку, ставя максимум громкости, и бросается на кровать. Теперь ничто не помешает ей выплеснуть все свои слёзы и исторгнуть жгучую боль в рыданиях. Она скрутилась комочком, обняв одну из лежавших рядом подушек, и заплакала.

Глава четвёртая

После длительного, но такого потрясающего времени, посвящённого претворению в мир новых песен и музыки, Гордей почувствовал необходимость в разминке, и да, какое чудо, именно в этот момент раздался звонок. По ту сторону телефона один хороший друг предложил вместе совершить пробежку по вечернему городу, так что Гордею оставалось лишь согласиться и через пятнадцать минут выходить.

Установленное место встречи – школа. Тут Гордея с радостью встретил друг, и они крепко обнялись, широко размахнув руками, а затем похлопали друг друга по спине.

– Ты как? Чего так быстро умотал после занятий?

– Всё в порядке, возникли неотложные дела. Знаешь… Да нет, впрочем, не столь важно.

– Давай договаривай! Не дело это – заинтриговать и бросить.

– Ничего сверхъестественного, как ты мог себе вообразить. Я тут задумался насчёт этого непонятного слова «будущее», и для себя решил, что нет во мне пылкого желания поступать в медицинский после окончания школы.

– А что, есть вариант получше? Ты не можешь так просто взять и перейти в другой профиль, год всего остался… Хотя, может, и можешь, как та новенькая, но тяжело ей, вообще-то, придётся.

– Конечно, я согласен с тобой, поэтому и не собираюсь перепрыгивать с места на место, или вовсе бросать школу, но, думаю, не моё это.

– Что ж делать. Думаешь, у всех есть, как ты сказал, «пылкое желание»? Нет, разумеется. Многие идут с завязанными глазами, предполагая, что потом цель жизни сама как-то появится. У большинства так и срабатывает, так что не вешай нос, всё впереди.

– Да-да. Но я всё же не буду больше отдавать так много своего времени учёбе здесь. В конце концов, тройки – это тоже отметки, верно? – Он засмеялся и, запуская пальцы в чёлку, загладил её наверх.

– И чем ты будешь заниматься в свободное время, а? Я уже и помыслить не могу своего вечера без домашки по химии.

– Поверь, я найду себе дело. – Улыбнувшись и похлопав по плечу друга, спокойно проговорил Гордей. – Ну всё, хватит трепаться, побежали!

И они тут же включили музыку в наушниках и побежали. Тренировочный путь не был спланирован заранее, а потому друзья договорились держать курс на центр города и тротуары вдоль главных дорог. Почти не делая поворотов, они бежали прямо. Кроссовки то и дело издавали своеобразные звуки, касаясь неровностей на асфальте. Руки двигались в такт, помогая лучше дышать. Взгляд был сфокусирован впереди – будто там, вдалеке, была значимая цель, манившая их и зазывавшая, и они всё бежали, бежали к ней. Свет фонарей подсказывал им дорогу, а фары машин пытались сбить их глаза с пути. Но бежать было здорово. Ощущение, будто с каждым выдохом сбрасываешь с себя весь груз, навалившийся за это время, будто приходит кто-то, дарующий тебе ещё большее желание прожить следующий миг. Усталость казалась до того приятной, что лишь мотивировала бежать бодрее и с радостью. Улыбка мелькала на лицах то того, то другого, причём не только в моменты, когда их взгляды вдруг сталкивались. Каждый думал о своём. Гордея, например, больше не тревожили мысли о будущем, он знал, что поступает правильно, и просто наслаждался бегом, и, конечно, думал о том, что наслаждается, и это приносило ещё больше удовольствия. С такими мыслями они и не заметили, как добежали до центрального перекрёстка, и решено было побежать обратно той же дорогой. Теперь переносить вес с одной ноги на другую стало чуть сложнее, и руки начали жаловаться на усталость, немного затекая. Однако через какое-то расстояние открылось второе дыхание, оказывая непомерную помощь бегунам. Почти добежав до школы, Гордей вдруг увидел, как друг, хитро улыбаясь, заманчиво машет рукой в левую сторону. Во время бега не особо хочется принимать взвешенные и обдуманные решения, и они свернули с пути, изменив свой маршрут. Гордей с интересом гадал, куда ведёт эта дорога, и пробыл в таком состоянии ожидания ещё каких-то десять минут, пока не увидел, как друг замедляет темп и снимает наушники. Гордей последовал этому примеру.

– Ну и куда ты завёл нас, а? – с одышкой пробормотал Гордей, разглядывая большие витые ворота, за которыми стоял огромный частный дом.

– Твои предположения, хах? – друг говорил прерывисто, но голос звучал довольно. – Знаю, не догадываешься. Это дом новенькой, Анабель. Ребята узнали, что она живёт в такой громадине, и мне стало жуть как интересно посмотреть.