Лесные стражи. Книга первая

– Я приехала в Вансланд, чтобы спасти брата, – начала свой рассказ Розалия. – С Эдуардом мы всегда были близки. Я не могла смириться с тем, что потеряю его навсегда. Что его душа в плену, и даже смерть не освободит от этой кабалы.

– Спасти от чего? – заинтересовался Эдвард. Эту часть истории Тедерик не рассказывал никогда, если не считать полунамеков и малопонятных витиеватых фраз о предательстве близкого человека.

– От Монстра, – усмехнулась Розалия. – У каждого есть темная сторона. Иногда она берет верх, и очень сложно остаться собой без посторонней помощи. Эдуард был наделен огромной силой, сравниться с которой могли лишь его мудрость и любовь к людям, но… – она вздохнула, не в силах подобрать правильных слов. – В общем, ему потребовалась помощь. Я улизнула из дома тайком. На тот момент мне было несколько сотен лет, я пару раз посещала Химмельвальд и искренне полагала, что ничего дурного с Благой в землях людей случиться не может, – она посмотрела на Эдварда и широко улыбнулась, призывая и его посмеяться над собственной наивностью. – Король Чарльз был скучным и правильным. Где-то он даже напоминал мне отца и никаких романтических мыслей не вызывал. Но я ему приглянулась. Особенно форма ушей. Он мечтал влить в свой род свежую эльфийскую кровь и сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться.

– Какое? – удивленно спросил Эдвард. Откровения Розалии полностью перевернули его представление об истории собственной семьи.

– Обещал помощь в поисках Эдуарда и проведении необходимого обряда, для которого нужна кровь прямого потомка. Ну а мне, – Розалия запнулась, – мне… всем нам было предначертано вернуть свою магию Вансланду. Я сочла это прекрасной возможностью одной стрелой сразить парочку белок.

– Он знал, кто ты?

– А как ты думаешь? – Розалия весело расхохоталась. – Вряд ли бы кто в здравом уме, зная все обстоятельства, решился бы жениться на Благой.

– А Франц?

– А Франц был такой же ненормальный, как ты. Чарльз знал, что я – эльфийская принцесса. Этого хватило. Я разыскала брата и нашла способ избавиться от Монстра навсегда. Мы готовились к свадьбе и обряду, но Монстр меня опередил. Чарльзу донесли об истинной сущности невесты, и он испугался. А может решил стать героем, избавив мир от Смерти. Он осознанно принес мне отравленную розу. Полагаю, в легенды это не вошло. Итог ты знаешь.

Эдвард кивнул. Значит, все было наоборот, чувство долга двигало Розалией в первый раз, а потом она влюбилась в своего спасителя. Почему же Тед не рассказывал, как есть? Не хотел разрушить представления о мудром и справедливом короле Чарльзе, герое Вансланда, который оказался ничтожеством, предавшим собственную невесту и нарушившим договор?

– Франц был молод и горяч. Очнувшись, я думала, что просто убью его – настолько была зла на Монстра, Чарльза и Тедерика, который задурил несчастному парню голову и позволил меня поцеловать. Я уже открыла рот, чтобы произнести заклятие забвения, но тут Франц плюхнулся на одно колено и с глупейшей улыбкой произнес: «О, прекрасное Чудище, будь моей женой».

Эдвард улыбнулся. Он очень живо представил себе эту сцену, будто сам был на месте Франца. Вот девушка, прекрасная в своем гневе. Она грозно хмурит брови и что-то бормочет на непонятном языке. Вот Тедерик, заморочивший принцу голову сказками, легендами и своим едва ощутимым колдовством. А вот сам Франц, который все понимает, даже то, что стал инструментом в играх богов, понимает, что за дева перед ним, но ничего с собой поделать не может, потому что истинной любовью не в силах управлять даже Пламенный. Будь он трижды неладен.

– Вижу, понимаешь, – Розалия бросила на Эдварда лукавый взгляд. – Франц знал все, и ему действительно удалось завоевать мое сердце. Но, избавившись от меня, Монстр покинул Вансланд и все это время не появлялся в стране. Тедерик предложил вернуться домой и подождать, пока появятся новости. Но я решила остаться с Францем. Мы поженились. Я носила нашего первенца, когда однажды на охоте лошадь понесла… – Розалия замолчала, погрустнев. – Любимый умирал на моих руках, и я ничего не могла сделать.

– Но почему?! Ты же… – Эдвард запнулся.

– Богиня смерти? – Розалия скривилась. – Семья эльфийских правителей всегда обладала особенной магической силой и способностью влиять на жителей Вансланда больше, чем прочие маги, эльфийские или человеческие. Но боги… эльфы поклоняются иному божеству. Кое-что я действительно могу, но, когда речь идет обо мне самой, цена довольно высока. Мне пришлось заплатить собственной жизнью.

– Ты стала обычным человеком?

– Нет, конечно, – Розалия бросила на него растеряный взгляд. Она не знала, как объяснить произошедшее человеку, лишенному даже основ магических знаний. – Я пожертвовала не силой, а годами. Отдала почти все. Хотя, силой отчасти тоже – я не смогла передать ее детям, вернуть в Вансланд, как было начертано. Но когда на руках умирает любимый, не до сомнений. Я не хотела жить без Франца и наших детей, которые в итоге даже обычными магами не были. Ритуалы и подношения жриц поддерживали мое существование. Это было отличное время. Народ Вансланда жил в мире и благоденствии, маги жизни были в особом почете. Меня почитали верховной жрицей Благой…

– Знакомая история, – хмыкнул Эдвард. – Кажется, я понял, какую сказку Тедерик так и не удосужился рассказать. А я думал, мы друзья и он мне доверяет.

– Не злись на него, – покачала головой Розалия. – Это я мертвая и могу болтать, что вздумается. Тедерик связан клятвой отцу. Не рассказывай про меня. Это знание может дорого ему обойтись. Его я тоже люблю и желаю только добра.

– Не скажу! – согласно кивнул Эдвард.

Необходимость что-то скрывать от Тедерика неприятно колола. Тайны от друзей казались чем-то недостойным и мерзким, с привкусом предательства на языке. Но если так надо для дела, что ж. Розалии Эдвард доверял.

– Мятежа никто не ждал. Он грянул словно гром среди ясного неба. Франц в то время отбыл на несколько дней в Химмельвальд. Какие-то неприятности на границе. Сейчас я думаю, что все изначально было подстроено. Мятежники ворвались в замок столь внезапно, что я только и успела обнять детей и затолкать их в потайной ход. Обезумевшая толпа кричала о прогнившей династии, поклоняющейся Смерти. Предсказывала возвращение истинного законного правителя. Стало ясно, что Монстр вернулся. Я пыталась как-то успокоить толпу, но взмах меча прервал мои неумелые речи. Все ораторские способности в нашей семье, к сожалению, достались Тедерику, – Розалия мелодично засмеялась.

Эдвард юмора не оценил. Слишком живо он представлял, как чувствовали себя спрятавшиеся в потайном ходу малыши. Он вздохнул, уставившись перед собой и заново переживая давящую темноту, затхлый запах, всхлипы Зака за спиной.

– А потом? – тихо спросил он.

– А потом Франц вернулся и навел порядок. Он знал, что я не исчезла совсем. Знал, как меня найти, и каждый вечер приходил к усыпальнице, которая после погребения стала главным алтарем. Так Роза Эрдрайх умерла, а я окончательно стала Благой. Я все так же любила Франца и ждала момента, когда мы снова сможем быть вместе. Он же решил отомстить Монстру и закончить обряд. Тем более, что это чудовище угрожало всему нашему роду.

Она говорила буднично и немного раздраженно, как уставший после трудового дня родитель, вынужденный в сотый раз пересказывать надоевшую сказку. Ну или же Розалия права, и ораторство действительно не ее стезя.

– Угрожало роду? Но как?

– Монстру нужно новое вместилище. Оболочка износилась, он поддерживает ее жертвоприношениями, но его проблему это не решает. К тому же Справедливый не в полной его власти. Я верю, что он еще борется. Новым вместилищем должен стать прямой потомок. В идеале – маг жизни. Поняв, что покончить с Монстром у него не выйдет, Франц создал Ковен, чтобы оберегать династию от Монстра.

– Я этого не знал.

– Монстр сделал все, чтобы извести магов, которые хоть как-то могли противостоять его планам. Но начал он с уничтожения алтарей и жриц Благой. Это произошло одновременно по всей стране в канун дня Странствующих душ.

Эдвард удивленно вскинул бровь: о таком празднике он даже не слышал. В Вансланде традиционно отмечали четыре главных праздника: день Благоденствия, день Горящих Сердец, день Ратной славы и день рождения Короля. По одному празднику на каждый сезон. Поймав его взгляд, Розалия вздохнула:

– Это был день рождения Чарли, самое начало зимы. Ты знал, что благодаря этому самодуру все последующие правители Вансланда отмечали день рождения в один день? Со всех сторон во дворец слетелись весники, сообщавшие о жестоких убийствах жриц и разоренных алтарях Благой. Это был конец. Меня разрывало от боли, злости, обиды. Мои силы таяли подобно леднику под лучами палящего солнца. Я растворялась. Мы ведь не бессмертны и рано или поздно должны, как и все, уйти в Эльфийские кущи к Первозданному. Я задержалась, потому что не выполнила предначертанное, не передала силу, а с истреблением жриц мне грозила окончательная гибель. Навсегда. А моя сила… сдается, Монстр придумал, как завладеть и ей. Противопоставить нам было нечего. Мой Франц, – голос Розалии впервые задрожал, – он совершил обряд. Обменял свою жизнь на мое спасение. Вернул долг. Это позволило мне не исчезнуть, а уснуть, спрятавшись в этом самом перстне. Пока однажды меня не разбудил плач испуганного мальчика. Твой плач, Эдвард.

Она подсела ближе и погладила Эдварда по щеке. От этой простой ласки на душе стало тепло и спокойно. Эдвард перехватил пальцы Розалии, переплетая со своими. Простое прикосновение, а ощущение, словно достиг пика блаженства и паришь в небесах не желая возвращаться. Богиня, погибшая много веков назад? Не важно! Ни с одной живой женщиной он не испытывал такой душевной близости. Да и не испытает, пожалуй.

– Лия, – Эдвард потянулся к ее губам, но Розалия отстранилась, заставив смутиться.

Эдвард понимал, что его поведение, мягко говоря, странно, а чувства сомнительны, но противиться очарованию собеседницы, а тем более видеть в ней умершую прабабку не получалось. Его тянуло к Розалии, будто приворотного зелья напился. Только рядом с ней он ощущал покой, умиротворение и неведомую доселе целостность.

– Оказалось, Монстр изловил не всех моих жриц. Сил осталось совсем немного, но их хватило, чтобы защитить тебя и время от времени выбираться на волю. А когда ты надел перстень, наша магия слилась.

– И что же теперь делать? – неловко спросил Эдвард, готовый сквозь землю провалиться.

– Прежде всего тебе следует овладеть своей частью магии. Магия жизни ближе всего к эльфийской, я помогу… – уверенно заявила Розалия, поднимаясь на ноги и протягивая принцу руку.

– Тедерик уже пробовал, – усмехнулся Эдвард, бросая на Розалию игривый взгляд, но тут же поспешно отворачиваясь.

– Тедерик отличный оратор, но учитель из него посредственный, – парировала она. – Ты тот, кого ждал Монстр, Эдвард. Ждал все это время. Хочешь стать его пищей?

Она опасно сузила глаза.

– Нет! – Эдвард усиленно помотал головой.

– Тогда приступим к занятиям! И еще, – взгляд Розалии снова стал по-кошачьи хищным, – я, кажется, знаю, что – вернее, кто – влечет тебя на самом деле. Дело не только в силе.

– Кто же? – Эдвард бросил на нее умоляющий взгляд.

– Не я, малыш, – усмехнулась девушка. – Но всему свое время. Вначале дело!

***

– Ты как, живой? – Натаниэль проворно выпрыгнул из седла и подбежал к укутанному с ног до головы Джерарду, обильно припорошенному снегом.

Метель – не лучший спутник в путешествиях, но, рассудив, что перемены погоды зимой можно и не дождаться, а гонцов от Эдварда, требующего их возвращения в замок, – вполне, Натаниэль решил не медлить. Тем более, что разговоры о вампирах очень ему не понравились. Особенно в свете весенних приключений.

– Живой, – Джерард едва шевелил губами.

Его покрытые инеем ресницы слабо подрагивали, как попавший в капкан тетерев, и казалось, вот-вот собирались закрыться навсегда. Монотонное покачивание в седле в течение пяти часов, скудный завтрак, который стыдно назвать приемом пищи – так, перекус, – и холод, поначалу болезненный, но теперь начавший согревать, вызывали одно-единственное желание: поскорее забыться сном.

– Эй, ты это брось!

Без предисловий Натаниэль дернул друга за ворот и тот, потеряв равновесие, с размаху сверзился в сугроб. Ледяные комья, пробравшись за шиворот, вмиг взбодрили некроманта. Разъяренный, он вскочил на ноги, готовясь наподдать за такую заботу, но Натаниэль уже даже не смотрел в его сторону. Набрав полные ладони снега, он принялся растирать лицо и шею. А после, взявшись за меч, подобно прилежному ученику стал отрабатывать выпады и удары.

– Давай, Джед, – он кивнул на ножны, болтающиеся в седле гнедой кобылы, но Джерард лишь фыркнул. – Спать нельзя, разомнись. Надо прийти в себя. Хенк, ты в порядке?

Привычный к долгим перегонам гвардеец никаких признаков усталости не показывал. Он выпрыгнул из седла вслед за Натаниэлем и добровольно повторил его действия: сначала обтер лицо снегом, а после, опустившись на ровную площадку, принялся отжиматься. Под конец разогрелся так, что у висков выступили капельки пота.

– Только не переусердствуй, – строго заметил Натаниэль, закончив свою разминку с мечом.

– Да я привычный, – заверил Хенк. – Как снег навалил, каждую увольнительную к матери езжу. Тяжко им без мужика в доме. Тут снег почистишь, там дров нарубишь да со скотиной подсобишь. Говорю ей, найди себе кого, молодая еще. Ни в какую! Говорит, как совсем все опостылет, в Рощу к Пламенному пойду. Жрицей. И смеется. А сестренка, та еще мала замуж идти.

– Я свою маму тоже никак не сосватаю, – понимающе вздохнул Натаниэль. За мать он переживал сильнее всего и искренне надеялся, что после его гибели она утешится, повстречав достойного человека.

– Многие семьи в Междоусобицу осиротели, только сейчас еще хуже стало, – поежился Хенк, подбирая плащ и отряхивая его от снега.

– Почему? – удивился Джерард. Жизнь в замке была намного привлекательней скитаний по лесам. Родись он благородным, так бы и сидел, ни во что не ввязываясь.

– На войне ты знаешь врага, а тут… – Хенк покосился в сторону леса. – Непонятно, с какой стороны погибели ждать, если уж Стражей, что зайцев, отлавливают.

– Вампиры?

– Они, окаянные, – Хенк вздохнул.

– А что ты знаешь про Стражей? – Джерард пристально посмотрел на парня. – Знакомые среди них имеются?

Хенк неопределенно пожал плечами.

– В Шлахтфельде Стражи появились перед мятежом. Тогда рыцари «Праведного пути» особенно жестко стали давить ведьм, некромантов, знахарок. Не гнушались запугивать и простых магов. Тогда и прошел слух, что от преследователей можно укрыться в лесу. Охотой на нечисть они тогда не занимались – сами хоронились. А вот когда в отсутствие некромантов развелось всякого по лесам да деревням, Стражи и смекнули, что на этом можно подзаработать. Отец, когда на границу уезжал, хотел, чтобы и мы в лесу укрылись. Боялся – семья мага все же; но мать не захотела. А там и я в гвардию подался. Торгуют они с деревенскими. Да сейчас сами расспросите, что да как.

Все время разговора Хенк продолжал разминаться и даже не запыхался. Джерард недовольно отвел взгляд. Прекрасной форме спутников можно было только позавидовать, на их фоне лучше даже не пытаться изображать физическую активность. Вместо этого он взял амулет и, сделав несколько шагов в сторону видневшейся на холме деревеньки, прислушался.

Нечисть он почувствовал сразу. Вампиры. Определять каждый вид нечисти, да еще на расстоянии, Джерард не умел, но вот призраков, беспокойников и вампиров – одним словом тех, кто некогда являлся человеком – различал легко. Тварей было две. Мужская и женская особь – язык не поворачивался называть их мужчиной и женщиной. Они кружили неподалеку, будто поджидая добычу. Их компанию вампиры или еще не заметили, или не заинтересовались, хотя на магов у кровопийц особое чутье.

– Нейт, вампиры неподалеку, – тихо произнес Джерард, убирая амулеты. – Пара миль отсюда. У кромки леса с другой стороны деревни.

Натаниэль кивнул. Его амулеты пока молчали, ну да они штатные, а Джерард свои сам делает. Чувствительность у них повышенная. Иногда это не на пользу, но не в их случае.

– В той стороне домик лесника, – Хенк подошел к Джерарду и указал в направлении, на которое среагировал амулет. – Последние годы там со Стражами торговали. Они приходили в деревню прикупить припасов. Ну, или решали дела с другими посредниками. Деревенские не вникали.

– Думаешь, Берт сюда бегал? – спросил Джерард у Натаниэля.

– Вряд ли, – покачал головой тот. – До Фельдорфа далековато. Тащить оружие сюда – привлекать лишнее внимание. А вот с гномами встречаться – милое дело. Джед, у тебя есть что-нибудь для Хенка?

Джерард задумался. Амулетов было полно, но вот смогут ли они хоть немного помочь Хенку, случись чего? Парень не маг, а творения Джерарда, как правило, были рассчитаны на колдунов.

– Не надо, – неожиданно отказался Хенк. – Я в храм хожу. У нас как слухи про нечисть поползли, многие в «Истинную веру» зачастили. А я еще раньше. Как маму с сестрой сюда перевез. Местные-то про вампиров от Стражей наслушавшись, все адептами стали. Ну и я…

– Отлично! – кивнул Натаниэль. – Тогда вперед. И держитесь поближе друг к другу. Я щит повешу.

Натаниэля волоком тянуло вперед. Словно поколдовал кто-то. Как и Хенк, он прекрасно знал это место: до его собственных владений было рукой подать. Деревня располагалась на стыке трех провинций и была оживленным местечком навроде Фельдорфа. С базарной площадью, двумя ежегодными ярмарками и небольшим храмом. Они с Эйлит даже как-то бывали на осенней ярмарке.

Перед глазами замаячили картинки, яркие и сочные, словно детские сны, в реальность которых не поверил бы даже самый заправский мечтатель.

– Нейт, тебе нравится? – статная шатенка с длинными разметавшимися по плечам волосами крутится в лавке торговца, примеряя зеленое сатиновое платье, расшитое золотом и самоцветами.

Торговец уверяет, что выменял его в Химмельвальде у правительницы дриад. Врет, конечно. Ну да ладно, девушка так радуется обновке, что рушить ее сказку мелочными замечаниями не хочется. Цену ловкач, конечно, заломит соответствующую, но разве герцогу пристало быть скупым? Особенно со своей женщиной.

Шатенка стоит спиной, и Натаниэль готов поклясться, что ни на одну из его знакомых барышень эта девушка не похожа. Разве что голос колышет зеркало памяти, словно камушек, кинутый в безмятежную озерную гладь.

– Мне идет? Нет, ну правда? – она крутится, пытаясь рассмотреть себя получше, и выглядит при этом ужасно комично и… мило. Сердце наполняется легкостью, как после посещения храма, где были отпущены все прегрешения. Вольные и невольные.

– Тебе идет, – шепчет Натаниэль. Все его мысли сосредоточены на завязках платья. Достаточно ли быстро можно их распутать, слишком уж замысловатое плетение – красиво, но неудобно. Что ж, придется в кои-то веки научиться чему-то новому.

– Берите, барышня! Не прогадаете, – вторит торговец. – У мужа-то вон как глаз загорелся. Платье такое единственное, и будто дриады на вас шили.

Девушка заливается смехом, отсчитывает несколько золотых монет и оборачивается, обжигая Натаниэля изумрудным взглядом…

– Нейт, смотри, – поравнявшись с его лошадью, Джерард окликом вывел Натаниэля из транса. – Впереди…

На небольшой вытоптанной полянке у домика лесника развернулась самая настоящая битва. Здоровый амбал, ростом если и уступавший Натаниэлю, то самую малость, сдавливал стальной хваткой худенького мальчишку-подростка, явно намереваясь свернуть шею. Но парень вовсе не собирался так легко прощаться с жизнью. Он угрем вертелся, пытаясь выскользнуть, к сожалению, тщетно. Натаниэль вздохнул. Первое правило Этера: не подставляй спину. Из такого захвата, если ловец умелый, выбраться практически невозможно. А уж если еще и по весу проигрываешь – пиши пропало. Жить парнишке максимум пару минут. Как только выдохнется и перестанет вырываться, амбал отправит его на поклон ко Всемилостивому.

– Похоже, Стражи, – обеспокоенно заметил Хенк. – Они такие суконные куртки носят. Чего это они?

Одежда на обоих была характерной и подошла бы охотникам. Разве что охотники, к примеру, тот же Берт, предпочитали меха и кожу, а эти господа носили легкое, совсем не греющее по теперешней зиме сукно. Оно, конечно, в таких костюмах и передвигаться полегче, и в толпе затеряться, и в лесу средь ветвей. Но опять же – зима на дворе. Большая часть деревьев сбросила листву, а те, которые оставили – снегом присыпаны. Поэтому никакого смысла мерзнуть нет. Впрочем, возможно, там другие резоны.

– Да уж не вампиры, – подтвердил Джерард. – Но твари где-то поблизости. Держитесь рядом. Возможно, эта парочка – приманка.

В какой-то момент Натаниэлю показалось, что он слышит, как у несчастного парнишки трещат ребра. Он пришпорил коня и, не помня себя, прямо с лошади спрыгнул на здоровяка. От неожиданности тот выпустил из рук свою жертву и медленно развернулся, обжигая Натаниэля взглядом, полным ненависти. Не дав противнику опомниться, Натаниэль что есть мочи ударил его кулаком в живот, сбивая с ног. Но спасенный юнец радоваться не собирался. Когда Натаниэль обнажил меч и занес его над головой поверженного врага, мальчишка повис у него на руке, злобно шипя.

– Не смей! Слышишь? Он… это не он. Это чары… тут «соски» кругом… Только вас мне не хватало!

Натаниэль растерянно опустил меч. Чары значит. Прикрыв глаза, он сосредоточился на укреплении щитов, «впуская» под защиту мальчишку и его заколдованного приятеля, безвольно валяющегося под ногами. Щит заколебался. Ого, паренек-то маг жизни. Причем не некромант, а именно маг жизни, манипулирующий с живой материей. Таким был Эрик. И небольшие способности к магии воды имеются, но их будто не развивали.

– Маг-воздушник! – восхищенно выдохнул парень. – Хвала богам! Спасибо!

– Что тут? – подъехавший Джерард неловко спешился и подбежал к Натаниэлю.

– Вампирские чары. Ты их чувствуешь?

– Девчонка ушла. Осторожная дрянь. А кровосос еще тут. Выжидает, – отрапортовал Джерард. – О, коллега!

Он посмотрел на парня и усмехнулся. Тот затряс головой, не соглашаясь с таким заявлением. От неловких движений капюшон соскользнул с головы, и Джерард во все глаза уставился на растрепанную зеленоглазую девицу, взирающую на него с таким восторгом, будто перед ней сказочный принц, предлагающей ей руку и сердце, а не «мерзкий некромант», как называли его простолюдины.

– Ух, ты! Некромант! Настоящий! – девица захлопала в ладоши и счастливо засмеялась. – А какой молоденький! Я не знала, что сейчас готовят некромантов, – она кивнула на его значок. – Спасибо!

Она порывисто обняла Джерарда, поцеловав в щеку. Впрочем, благодарность, судя по всему, все еще относилась к богам, которые позволили ей спастись и… увидеть живого молоденького некроманта.

Джерард улыбнулся. Девица была забавной. И красивой. Длинные каштановые волосы с вкраплением огненных прядей – наверное летом, под палящими лучами, она становилась совсем рыжей. Об этом говорила и россыпь веснушек на носу и щеках. Аккуратный, чуть вздернутый нос, полные губы и огромные зеленые глаза в обрамлении длинных темных ресниц. Почему-то девушка казалась знакомой. Но если бы они встречались, Джерард бы не позабыл. Слишком яркая и привлекательная. Да еще и магия «родная». Она хоть и не некромант, но всех магов жизни Джерард ощущал по-особенному. Как родичей.

– Госпожа, – ошеломленно выдохнул подъехавший Хенк. – Госпожа…

Парень спрыгнул на землю и на ватных ногах двинулся вперед. Опьяненная встречей с некромантом девушка обернулась и охнула, приложив обе ладони к открытому рту.

– Хенк, – выдохнула она, моментально позабыв про Джерарда. – Хенк Бауер, демоны тебя побери! Я… я и не думала уже повстречаться. Междоусобица… вампиры окаянные… столько людей прибрали.

Девушка всхлипнула, тыльной стороной покрасневшей от холода ладони размазывая по щекам непрошенные слезы. Она крадучись пошла навстречу Хенку, будто не веря, что парень настоящий. Хенк замер, позволяя Стражнице коснуться его щеки, а после нежно обнять.

– Хенк, как же я рада! – она очень трогательно положила голову на заснеженный мундир гвардейца.

Джерард хотел было отпустить пару шуточек относительно падких на мундиры девиц, которым сразу и некроманты не нужны – гвардейцев подавай, но, проследив за ошарашенным взглядом Хенка в сторону Натаниэля, осекся. В этот момент друг напоминал каменное изваяние. Бледный, он не мигая смотрел на парочку. Даже дышать перестал. Поняв, что что-то не так, обернулась и девушка. С прищуром она наконец рассмотрела своего истинного спасителя и взвизгнула. Слезы вмиг просохли. Оставив ошарашенного Хенка в покое, девица бросилась на шею Натаниэля.