Оспорить завещание

– Мама?! – удивлённо воскликнула девушка лет шестнадцати, споро выскочив из-за угла, резко остановилась, заметив нас, и уже тише спросила, – случилось чего?

– Вот, госпожа, моя Берта, – сиплым голосом прошептала Ронда, в её глазах застыли непролитые слёзы.

– Добрый день, – поприветствовала девушку, половину лица которой словно изрешетило. Оно было всё в рытвинах, стянуто, отчего правый глаз казался чуть ниже левого. Рот тоже был немного перекошен, и казалось, будто Берта всегда язвительно усмехается.

– Добрый день, – повторила за мной она, с недоумением посматривая на мать.

– Я графиня Эмма Барлоу, вчера прибыла в особняк Керин. Дом нуждается в уборке и ремонте. Молли явно не управится одна с наведением порядка в нём, – произнесла, внимательно посматривая на девушку, и продолжила, – мне бы дополнительная помощь вас обеих не помешала. Естественно, я заплачу за работу, питание за мой счёт.

– Конечно, ваша светлость, – с радостным облегчением выдохнула Ронда, – мы готовы.

– Вам долго собираться? Имейте в виду, особняк давно заброшен и убирать предстоит очень много.

– Мы не боимся работы, ваша светлость, – живо ответила Берта, наконец придя в себя от столь быстрых перемен в её жизни.

– Вот и отлично, тогда ждём вас, поторопитесь.

– Мы мигом, ваша светлость, – воскликнули одновременно обе женщины и рванули в дом. Оттуда уже через секунду раздался звон посуды и скрип давно не смазанных петель.

– Ты всех отверженных собрать в доме намерилась? – хмыкнул Фрэнки. Застыв словно изваяние, он молча наблюдал за нашим разговором.

– Угу, – кивнула, не став объяснять причин своего поступка – в конце концов, он тоже не пряник медовый, – не видел, староста продукты уже повёз в особняк?

– Уже повёз, – коротко ответил мужчина, явно забавляясь мной.

– Молли, беги к Бену, пусть он проводит тебя в особняк. Или нет, ты жди Ронду и Берту, они наверняка знают дорогу, а мы с Фрэнки встретим старосту.

– Хорошо, госпожа, всё сделаю.

– Молодец, – похвалила верную девушку и, мельком взглянув на Фрэнки, скомандовала, – идём.

– Как скажете, госпожа, – фыркнул тот, распахивая передо мной скрипучую дверь.

Деревня закончилась быстро. Остановившись у ожидающих нашего возвращения Бена, Луи и Джека, распорядилась следовать за мной и направилась к уже знакомому просвету между заросшими кустами.

– Эмма, так будет быстрее, – окликнул меня Фрэнки, указывая на просёлочную дорогу, по которой только что проехала телега, груженная мешками, горшками и коробами, ей управлял сам староста. Проезжая мимо нас, он заворотил голову так, что, того и гляди, свернёт себе шею.

– Хм… веди, – нараспев произнесла я, прищурившись, подозрительно взглянула на Фрэнки и уже через полчаса мысленно ругалась, старательно не подавая виду, как зла на предводителя. Обещая себе обязательно вернуть должок за мои муки и страдания, что пришлось пережить, пока мы с Молли пробирались через непролазные буераки.

– Всё в порядке? – спросил Фрэнки, с ехидной улыбочкой посматривая на меня, непонятно на что надеясь, но я лишь ещё сильнее растянула губы, оскалившись, и процедила сквозь зубы:

– Прекрасно.

– Да? – с недоумением переспросил он, теперь уже настороженно покосившись на меня.

– Конечно, – многообещающе улыбаясь, пролепетала, бодро вышагивая по ровной дороге, которая вела к виднеющемуся вдали особняку. Со стороны дома её было сложно заметить сквозь буйно разросшийся сад. Местный точно знал о ней, но умышленно повёл по непролазной тропинке.

– Уверена? – продолжил настойчиво выспрашивать Фрэнки.

– Матти уже ждёт у ворот… замечательно, – не ответила озадаченному мужчине, – нужно перетащить продукты в дом.

– Управимся, но, думаю, лучше в сторожевой домик пока занести, незачем старосте видеть разруху в особняке.

– Сторожевой дом?

– Да, он стоит ближе к воротам.

– Хорошо, – нерешительно кивнула, ощущая очередной подвох.

Глава 7

У ворот коротко кивнув старосте, чтобы ждал, я направилась к расчищенной дорожке, ведущей к небольшому домику, часть стен которого была увита девичьим виноградом.

– Это и есть сторожевой дом? – уточнила, глядя на здание, больше похожее на домик из сказки.

– Да, – улыбнулся Фрэнки, по-хозяйски распахивая передо мной дверь.

– Я так понимаю, здесь ты и твоя банда и обитаете? – хмуро спросила, с порога заметив, что здесь точно живут, и довольно-таки давно.

Маленький, но очень уютный домик был отремонтирован и чист. В небольшом холле, где мы остановились, на дощатом полу лежал красивый ковёр, явно притащенный из особняка. Шкаф и два кресла с резными спинками стояли у одной из стен, единственное окно в этой комнате было целым и сверкало чистотой. Две двери были покрашены в светло-кремовый цвет и выглядели добротно.

– За дверями что?

– Кухня, – ответил Фрэнки, искоса посматривая на меня, я же сделала вид, что не замечаю его взглядов, и толкнула дверь. И там всё было вылизано до блеска, в высоком, почти до самого потолка, буфете за стеклянными дверцами мерцали потрясающей работы бокалы, там же стопочкой были сложены тарелки с нежным растительным орнаментом по краю. Рабочий стол, на котором стояли пара кастрюль и разделочная доска с недорезанным на ней батоном – явно кто-то спешил и оставил хлеб сохнуть. Обеденный стол в центре помещения был небольшим и накрыт белоснежной скатертью.

Осмотрев придирчивым взглядом и эту комнату, я предположила, что в этом месте живут не только мужчины – уж слишком здесь чистенько и по-женски, что ли. Покидая святая святых дома, хмуро спросила:

– А за второй что?

– Гостиная, – сказал Фрэнки, толкнув дверь, – здесь спят Бен и остальные, я почиваю в маленькой комнате, дверь там.

– Угу, – промычала, увидев четыре кровати, стоящие вдоль стен, шкаф, ковёр, два кресла, чайный столик, на котором высилась симпатичная лампа, и всё это тоже, конечно же, было утащено из особняка. Моё настроение сейчас было оторвать уши наглецу, но я, снова выдавив улыбку, заметила, – миленько.

– Да? – вырвалось у Фрэнки. Он пытливо всматривался в меня, силясь что-то рассмотреть.

– Не тесно? – спросила у замерших на пороге Бена, Луи и Джека.

– Нет, – промямлили они, глядя на своего предводителя.

– Хорошо, рада за вас. А сейчас идите к старосте и выгружайте продукты, можно оставить их сразу за воротами, а как уедет Матти – унесёте в особняк, – распорядилась я, злая как шершень, осознавая, что эту ночь я могла спокойно спать здесь и не шарахаться по тёмному дому. И наверняка эти разбойнички знали о нашем появлении и забавлялись, глядя на наши метания по пустым, разгромленным комнатам.

Только одна мысль мне не давала покоя: почему Эмма прошла мимо этого дома? Как я, исследуя каждую комнату, могла не заметить этой дорожки? А Молли? Она же бродила по саду.

– В особняке два парадных выхода? – поинтересовалась у недовольного Фрэнки, его подельники уже давно покинули домик, и с улицы раздавались негромкие восклицания.

– Да, из этих ворот бывшие хозяева выезжали к своим деревням, – буркнул мужчина, – и после того, как старый граф обеднел и благородные гости всё реже стали посещать его, второй парадный выезд закрыли.

– Почему я не видела выхода на эту дорожку?

– Ты не дошла до той двери…

– Так и знала, что ты следил за нами этой ночью, – фыркнула, презрительно наморщив нос, и язвительно добавила, – полагаю, тебе не привыкать подсматривать в окна за девушками.

– Ты! Да что ты о себе…, – зарычал Френки и, подлетев ко мне, больно сжал мои плечи, – там не на что смотреть!

– Ооо, слова не мужчины – мальчишки, – с усмешкой бросила, откинув его руки от себя, – что? Можешь только с беззащитными девушками силой мериться? Подглядывать за ними в окна и запугивать? Трус!

Выкрикнув всё это, я вдруг стала задыхаться – ком, что весь день мешал мне дышать, сдавил грудь. Предательские слёзы брызнули из глаз, ноги подкосились от усталости, от неизвестности и непонимания случившегося, и я, словно подкошенная рухнув на пол, позорно разрыдалась.

– Эмма! – обеспокоенно воскликнул мужчина, растерянно нависнув надо мной, – эээ… прекрати. Я не смотрел за тобой, мне сказал Тоби, что в доме поселился кто-то, а дверь та… её никогда не находят, она скрыта шкафом за ненадобностью.

– Ууу, – подвывала я, громко всхлипывая, судорожные рыдания с хрипом сотрясали меня. Напуганная столь неожиданной реакцией, я, казалось, ещё громче заревела.

– Эмма, ну хватит, – опустился рядом со мной Фрэнки. Не решаясь коснуться, он с зависшей рукой замер возле меня, – успокойся, я помогу тебе.

– Угу, – промычала, шмыгнув носом, – я ногу подвернула, когда упала с лестницы, она опухла, а ты меня через лес повёл. Знаешь, как болит?

– Прости, я… – чуть запнулся мужчина, – я думал, ты другая.

– Какая? – продолжая в голос подвывать.

– Эмма, вставай, – потянул меня за руку Фрэнки, почти волоком дотащил до чьей-то кровати, – садись здесь, я воды принесу.

И не дожидаясь моего ответа, он рванул из комнаты и уже через секунду был рядом.

– Спасибо, – поблагодарила дрожащим голосом, громко икнув, – прости… накопилось.

– Там Бен всё сложил у ворот и отправил старосту в деревню, – произнёс Фрэнки, забирая из моих рук бокал и старательно переводя тему, опасаясь нового истеричного приступа, – и Молли пришла, Ронда с дочерью стоят у забора.

– У меня глаза красные?

– Немного, – нехотя ответил и, недолго помолчав, добавил, – почти незаметно, можно умыться в ванной, там вода тёплая.

– Ууу, а в особняке только холодная, – обиженно всхлипнула, вытирая снова набежавшие слёзы.

– Бен отремонтирует, он умеет, – быстро проговорил предводитель, спешно выталкивая меня из дома. Полагаю, очень ему хотелось поскорее избавиться от рыдающей девицы – как и большинство мужчин, Фрэнки тоже не умел с такими справляться, – идём, Молли наверняка беспокоится.

– В особняке грязно, а ещё надо мебель отремонтировать, стёкла в окна вставить, – принялась перечислять, не прекращая всхлипывать, – и есть хочется.

– Тоби уже разделывает дичь, и мы мигом запечём над углями окорок, и с особняком управимся, – приговаривал Фрэнки уже на улице.

– Ты такой славный, – всхлипнула, поворачиваясь к мужчине, и сделала попытку разведать о нём побольше, раз он стал таким покладистым, – и совсем не похож на разбойника, кто же ты?

Мужчина на миг опешил, растерявшись от моего вопроса. Он некоторое время пристально на меня смотрел, его глаза сузились, а на щеках вздулись желваки. После он, нервно усмехнувшись, чеканя каждое слово, проговорил:

– Фрэнк Барлоу единственный и внебрачный сын Джозефа Барлоу… твой старший брат.

– Брат?! – вырвалось у меня, я потрясённо уставилась на тотчас нахмурившегося мужчину и поторопилась добавить, – это же здорово!

– Что?! – теперь пришёл его черёд удивлённо выкрикнуть и даже перестать дышать, замерев в ожидании.

– Ведь это хорошо, когда ты не один, – прошептала я, растерянная такой новостью, но всё же была рада такому повороту и, взяв Френка за руку, спросила, – расскажешь о себе?

– Хм… позже.

– Хорошо, – согласилась, ощутив вдруг странное и непривычное тепло к пока незнакомому мне мужчине. Там… в другом мире я была одна. Очнувшись в этом, я с горечью и какой-то глубоко затаённой обидой выяснила, что и здесь у меня нет родных, и теперь, узнав о брате, я была искренне рада его признанию. Уверена, оно ему далось непросто.

– Идём, надо разобраться с особняком и привести его в порядок.

– Но ты же переедешь в него?

– Я подумаю, – чуть слышно ответил мужчина, впервые за всё время нашего знакомства тепло улыбнувшись мне.

Глава 8

– Госпожа! – обрадованно воскликнула Молли и кинулась в мою сторону, – я привела Ронду и Берту, как вы и приказали.

– Молодец, – похвалила девушку и обратилась к двум застывшим у забора, немного напуганным дамам, – идёмте в дом.

– Бен, тащи продукты в особняк, – распорядился Фрэнк, – Тоби, готовь мясо на углях.

– Госпожа, я…, – пролепетала растерявшаяся от начавшейся суеты рядом с ней женщина, – я хлеб с собой прихватила и овощи, дозвольте, обед приготовлю?

– Это будет просто замечательно, – ответила просиявшей после моих слов Ронде, – а Молли покажет Берте дом… хм, посуды нет.

– Сейчас принесём, – тут же проговорил Фрэнк, жестом отправив Луи в сторожевой домик.

– Фрэнк, а кто ещё живёт в сторожевом домике, кроме вас? – как бы между прочим спросила, искоса взглянув на мужчину, и продолжила, – там явно чувствуется женская рука.

– Моя мама, – ответил он, пристально взглянув на меня и чуть замедлив шаг. Проходящий мимо нас Джек удивлённо повернул голову и едва не рухнул вместе с пакетами на дорожку, запнувшись о свою же ногу.

– Мама, – повторила и, улыбнувшись как можно доброжелательней, тихо произнесла, – надеюсь, ты часто говоришь ей, как сильно её любишь…

– Нда…, – растерянно кивнул Фрэнк, озадаченно на меня взглянув.

– Пригласи её в гости, только когда наведём порядок в особняке, а то как-то стыдно и чаем даже не из чего напоить.

– Эм… Эмма, она была горничной, её не напугать ничем, – шутливо произнёс Фрэнки, чуть расслабляясь.

– И что? Я же не на работу её приглашаю, а в гости, – пожала плечами, сердито буркнув, дёргая за ручку дверь, которая всё никак не открывалась, – заело?

– Нет, я же говорил, со стороны комнаты эта дверь закрыта, ещё и шкафом подпёрта, – ухмыльнулся Фрэнк, – надо обойти дом и зайти в ту дверь, в которую вы выходили.

– Ясно, необходимо разобраться с этим запутанным делом, – заворчала, пробираясь через колючие кусты, – ветки подстричь. А ещё дерево спилить это, того и гляди, свалится на голову.

– А оно чем тебе помешало? – с усмешкой спросил братец, отогнув от моего лица ветку, которая точно намеревалась выколоть мне глаз.

– Не нравится, – на ходу бросила, даже не взглянув на берёзу, удивительно похожую на ту, с которой я ещё вчера свалилась. «Вчера… а по ощущениям не меньше недели прошло» – мысленно застонала, чувствуя, что нога окончательно разболелась, а ужасно узкие туфельки сдавили ступни.

– Ты хромаешь, – заметил Фрэнки, вдруг подхватив меня на руки, – я донесу до гостиной.

– Надорвёшься, – предупредила несносного братца, который притворился, будто  не услышал меня.

– Госпожа! Что с вами? – обеспокоенно воскликнула Молли, рванув к нам, увидев наше появление.

– Всё в порядке, нога разболелась, – успокоила встревоженную девушку, ехидно добавив, – и Фрэнк был так любезен, что решил надорваться.

– Угу, ведь в твоей госпоже не меньше двухсот килограммов, – съязвил братец, усадив меня на стул, притворно выдохнул и утёр со лба невидимый пот, – еле дотащил.

– Ню-ню, – многообещающе промычала, прищурив глаза.

Я всегда мечтала о брате, с которым вот так можно было спорить, подкалывать друг друга, но в то же время безоглядно любить и заботиться. Наверное, поэтому моя подруга Наташка такая язва. «Наташка… как она там?» – взгрустнулось мне, стоило вспомнить о близком и родном человеке. И лишь усилием воли я прогнала видения дождливой и холодной ночи, той самой, которая странным образом перенесла мою душу сюда. Наверняка это всё происки той ведьмы, а я не верила.

– Фрэнк? А почему «дом ведьмы»? – спросила, озадаченная таким совпадением: берёза, шляпка трутовика на котором я поскользнулась, ведьма ещё эта.

– Да ну, сказки это, болтают разное, – отмахнулся мужчина, принимая у Джека мешок с чем-то тяжёлым. Я же всё ещё продолжала сидеть на табурете, с задранной ногой на втором, и наблюдала за приятной суетой в доме.

– Не сказки, – сердито заявила Ронда, выглянув из кухни, но тут же испуганно вздрогнув, – ох… простите, госпожа.

– Рассказывай, – благодарно улыбнулась женщине, которая умудрилась где-то раздобыть чайник, ароматную траву, красивую кружку и подать мне в ней горячий отвар.

– Многое, конечно, болтают, но мне ещё бабка моя рассказывала, что граф дом этот построил для своей любимой молодой супруги и души в ней не чаял. И жили они хорошо, сильно любили друг друга, да только не старела она. Граф уж и помер давно, а супруга его всё по саду гуляла, с деревьями обнималась, – тихим проникновенным голосом вещала Ронда, настороженно оглядываясь, – люди и заподозрили неладное, стали говорить о девушках, что бесследно пропадали в деревнях… ну и сожгли ведьму, прям в доме.

– Как? – удивлённо вскинула бровь, украдкой наблюдая за беззвучно посмеивающимся братцем.

– Обложили ветками да подожгли, – не поняла вопроса Ронда.

– Так, вот же он , стоит дом. Целый и невредимый, – пояснила, что меня так смутило.

– Хм… верно, а может, не здесь? – вполголоса, будто размышляя, пробормотала растерявшаяся женщина.

– Вероятно, – согласилась, не став больше пытать вопросами, – вкусный чай получился, спасибо.

– Благодарю, госпожа, – очнулась Ронда и, забрав у меня пустую кружку, сбежала на кухню.

– Услышала? – хмыкнул Фрэнк, ехидно добавив, – и это ещё не самая бредовая история.

– Боюсь себе представить, – усмехнулась я и, снова прокрутив в голове странные совпадения, на минуту зависла.

– Что?

– Да так, мысль одна в голову пришла, но надо её сначала хорошо обмозговать, – задумчиво произнесла и снова вернулась к насущным вопросам, – Фрэнк, мне бы до города добраться, платья обменять на монеты, купить, что попроще, ну и прицениться. Ой! Точно, платья! Молли, чемоданы мои?

– Вытащила и в комнату убрала, – ответила девушка, затормозив возле меня с ведром, полным мусора, – мы с Бертой ваши покои убираем, а после в другие перейдём.

– Ронда? Нет ли у тебя для меня одежды, какой не жалко?

– Тебе зачем? – удивился Фрэнк, продолжая чем-то скрести у двери.

Все в доме были заняты работой. Бен обосновался на кухне, мне с высоты табурета в дверном проёме были видны его ноги и оттопыренный зад, торчащие из шкафа. Время от времени оттуда доносились негромкие ругательства и шипение. Луи с Джеком, притащив в дом мешки с продуктами, по распоряжению их предводителя поднялись на второй этаж и, кажется, стеклили окна – по крайней мере, сверху время от времени раздавался подозрительный звон разбитого стекла. Девочки, Молли и Берта, наводили порядок там же, вытаскивая уже, наверное, десятое ведро мусора. Ронда хлопотала на кухне. Тоби пару раз заглядывал в дом, занося в пыльное помещение аромат дыма и жареного мяса. Фрэнк, видимо, пытался открыть давно не отпираемый замок в двери, и только одна я прохлаждалась и ничего не делала, сидя на табурете.

– В этом наряде убирать неудобно, да и жалко – за него можно немало монет получить, а сидеть без дела мне неловко, да и не привыкла.

– Да? – потрясённо воскликнул брат, бросив своё занятие.

– Да, – фыркнула я, мысленно выругавшись, ведь наверняка благородные девицы не метут грязные полы да не вытирают пыль в доме, а чинно сидят… где там они сидят… и книги читают, вышивают и что там они ещё делают.

– У тебя нога болит и опухла, – напомнил Фрэнк.

– Ох, госпожа, что ж вы сразу не сказали, – обеспокоенно пробормотала Ронда, застывшая на пороге кухни, – я сейчас капусту приготовлю, видела её в мешке. Её мелко только надо порубить и в молоке сварить, не менее часа. Бен, нож куда дел? Ага, вот он… сейчас, госпожа, на место ушиба её положим, быстро боль снимет.

Говорила сама себе под нос женщина, ловко кроша капустный вилок. Бен, опасаясь попасть под горячую руку взволнованной Рондой, выбрался из шкафа и благоразумно отошёл в сторонку.

– Ронда обычно хмурая, молчаливая и неприветливая, – заметил Фрэнк, со странной улыбкой на меня посматривая, – когда умер её муж, ей было тяжело одной растить дочь. А сейчас не переслушать её.

– Она хорошая…, – согласилась с братом, делая вид, что не заметила его удивлённо вскинутой брови.

Глава 9

Спустя час я сидела за столом в гостиной и уплетала невероятно вкусное, тающее во рту, запечённое на углях мясо. К нему Ронда подала овощной салат, поджаренный на сухой сковороде хлеб; пара отварных яиц, разрезанные на две половинки каждое, плавали в незнакомом, но очень вкусном соусе.

И мне было всё равно, что в маленьком, но светлом, благодаря большим окнам, помещении единственными чистыми местами были стол и два табурета, мне было просто вкусно. Украдкой поглядывая на смущённого Фрэнка, я мысленно радовалась, что в особняке недостаточно вилок и ножей, поэтому беспокоиться и судорожно вспоминать о правилах этикета не требуется.

– Фрэнк, если я правильно понимаю, то отец признал тебя, раз у тебя его фамилия, – осторожно спросила, наблюдая за умелыми движениями рук мужчины.

– Да, – коротко ответил тот, мельком взглянув на меня, и продолжил кромсать на небольшие кусочки истекающее соком мясо. За столом в гостиной были только мы вдвоём. Прежде чем спешно скрыться в холле, Ронда и Бен плотно прикрыли двери, и теперь можно было поговорить без свидетелей. Правда, и Фрэнки тоже хотел сбежать на кухню к остальным обедающим, пришлось настоять и состроить жалобную мордашку. И так все категорично отказались обедать со мной, словно я прокажённая какая, объясняя, что не по статусу такое. Пришлось им уступить, но братца я не выпустила из своих загребущих ручек и начала допрос.

– Ты был в городском особняке?

– Нет, дед не одобрил решение отца, – произнёс Фрэнк, с кривой усмешкой отложив приборы и внимательно на меня взглянув, спросил, – что ты хочешь узнать?

– Хм… просто расскажи о себе, я вижу, что ты воспитан, благороден…

– Отец был молод, когда встретил мою маму. Это случилось всего лишь раз и по обоюдному согласию, – прервал меня Фрэнк и, тяжело вздохнув, продолжил, – я не виню маму, отец умело пользовался своей приятной внешностью и обезоруживающей улыбкой, но ты наверняка знаешь, ведь очень похожа на него.

– Угу, – невнятно промычала, старательно жуя, чтобы не сболтнуть лишнего.

– Спустя три года после моего рождения отец женился на твоей матери, а нас отправил сначала в деревню, купив там домик. После – сюда, твоя мать не любила этот особняк и приезжала всего один раз. Отец не сказал ей обо мне, как, впрочем, и ты не знала о моём существовании, но это обычно в таких случаях.

– Ну да, – буркнула себе под нос, спешно запихнув в рот вилку с салатом, иначе выскажусь.

– Жить здесь мне больше нравилось – красивый дом, много книг. Я не наследовал имущество, но жил хорошо. Отец нанял для меня гувернёра, а после учителя… здесь я был хозяином.

– А потом родители погибли, дед от тебя сразу не был в восторге, и ты лишился всего, – горько усмехнувшись, подытожила.

– Да, платить слугам перестали, и они разбежались, налог с деревни, естественно, сначала поступал деду, ну а после ты знаешь. Я старался первое время содержать дом, но это оказалось слишком дорого. В городе попытался работать, но много ли дадут мальчишке… а пару лет назад заболела мама, и мне пришлось вернуться. Особняк был разграблен, всё, что есть в сторожевом домике, я забрал у деревенских.

– И ты подался в разбойники?

– В соседнем графстве мы  вытрясаем немного монет из заезжих гостей, – залихватски улыбнулся Фрэнк, совершенно не стесняющийся своего занятия, – и да, я помню об обещанном проценте от прибыли, но не понимаю, чем будешь отдавать.

– Дай время, мне надо осмотреться, но для этого нужно попасть в город.

– Верхом ты не доберёшься, а кареты у меня нет.

– Телегу у старосты взять? – предложила мужчине, задумчиво постукивая вилкой по столу.

– Ну… можно, конечно, но графиня в телеге… – надменно сморщил нос Фрэнк, – лучше подождать выздоровления.

– Я же не предлагаю по городу в телеге разъезжать, – возмутилась я такому сомнению в моих умственных способностях, – доберёмся, а дальше пешком.

– Нога, – напомнил ехидно брат, засунув в рот кусок мяса, и только когда прожевал, добавил, – я подумаю, что можно сделать.

– Угу, – кивнула и, невидящим взглядом взирая сквозь намытое окно на ту самую берёзу, спросила, – лист бумаги есть? И карандаш?

– Есть в домике, принести?

– Позже, поёшь сначала.

Карандаш и несколько листов серой бумаги мне вручили уже через тридцать минут. Оставив меня в одиночестве в гостиной, уложив на мою ногу кашицу из капусты, все сбежали работать. Я же приступила к составлению плана по завоеванию этого мира, но застряла на первом пункте: «Деньги». Рисуя на листе бессмысленные закорючки, мой взгляд всё чаще устремлялся на берёзу, и в голове созрела идея, вот только знаю я немного, и придётся немало поэкспериментировать, чтобы получилось то, что задумала.

– Пишешь? – спросил Фрэнк. Посмотрев на исчерченный лист бумаги, он с недоумением на меня взглянул, – это что?

– Тягостные раздумья, гениальный план и немыслимое богатство, – перечислила, указывая карандашом на витиеватые закорючки.