Оттепель

Неуверенно снимая плащ я краем глаза заметил, что из комнаты кто-то боязливо подглядывает из-за угла.

– Мам! – выбежав, он спрятался за женщину. – Кто это?

Посмотрев исподлобья на мачеху, я отрицательно покачал головой. Пацану лучше ничего про меня не знать. Небезопасно. Да и ей тоже, ведь на откровения мы не договаривались.

– Сёма, ты иди, поиграй в комнате, – сощурившись попросила женщина, и пошла греть воду для чая.

Да уж, всё здесь осталось прежним. Скромно, но чисто и тепло. Хорошо помню, когда отец привёл её впервые, показалось, что всё может наладиться.

– О чём думаешь? – ставя передо мной чашку, из которой шёл густой пар, спросила она и устало села рядом. – Слушай, ты прости, если сможешь за то, что так вышло. И ещё, твой брат… Я всегда буду рада тебя увидеть.

– Зоя Андреевна, не стоит извиняться, вы ничего не могли сделать, я понимаю. Однако, не думаю, что подобная встреча повториться, и не нужно рассказывать мальчику про меня.

– Очень жаль… Но это твоё право, ведь мы столько упустили. Прости, я просто не переставала надеется, что однажды ты вернёшься в семью и сможешь позаботиться о своём брате. Нет, ты прав: я не могу тебе его навязывать. Хорошо, что ты просто жив.

– Семья…? – усмехнувшись я опустил глаза вниз. – Мне не известно, что это такое. А такие разговоры считаю бессмысленной тратой времени и, если честно, лучше ночевать на улице, на вокзале – где угодно, только не тут.

– Да. Чего-то подобное я и ожидала услышать, – вздохнув, мачеха слегка улыбнулась. – Ты пытаешься казаться таким сердитым, и всё равно трудно не заметить, каким замечательным мужчиной растёшь. Просто не хватило любви и заботы, но это поправимо.

– Хватит, – спокойным тоном перебив женщину, я поставив чашку на стол. – Вы не знаете и малой части того, через что мне пришлось пройти! Не вам, теперь, лезть ко мне в душу.

Зоя Андреевна виновато отвела в сторону взгляд, и поднявшись с шаткого табурета, принялась наводить порядок.

– Простите. Не хотел нагрубить. Просто… Всё слишком сложно, и налаживать отношения поздно. Есть причины, которые зависят не только от моих личных желаний.

– Я поняла. Если устал, оставайся на ночь, а утром – как знаешь, удерживать не стану.

– Спасибо.

Мачеха отвела меня в комнату, которая раньше служила кладовой и была доверху забита разнообразным хламом. Теперь здесь стоит односпальная кровать и изодранный диван отца. Окна нет, но благодаря тёплому свету лампы, выглядит комната достаточно уютно.

– Здесь живёт Семён, но место есть и для тебя… Если не против.

– Всё нормально, – утвердительно ответив я сел на диван, облокотившись на твёрдую спинку.

Мачеха привела ребёнка и начала укладывать его спать, взяв детскую книжку со сказками. Оказалось очень увлекательно слушать, домашняя атмосфера. Семья так и выглядит? Чувство умиротворения, защищённости. М-да, ха, а в Сибири читали другие сказки…

Нельзя отвлекаться, пока нет даже ниточки, за которую можно ухватиться в поисках.

Сон так и не приходил, отчего я не смог лежать на одном месте и осторожно выйдя на кухню, посмотрел из окна на задний двор. На дереве видны верёвочные качели, а дождь похоже закончился.

Лучше мне по скорее покинуть это проклятое место, пока забытые чувства и обида не вскрыли заживающую рану.

– Всё-таки сбегаешь? – сквозь тишину прозвучал голос женщины позади, и я обернулся, посмотрев на исхудавшую фигуру в темноте.

– Извините.

Пройдя в коридор, словно в полном тумане я начал обуваться, сдерживая напор странных эмоций. Выбор был сделан и сюда дороги нет, как бы не хотелось. Приговор подписан добровольно, и я не должен беспокоить эту, больше не мою семью. Пусть у брата всё сложиться иначе. Но ради этого – меня здесь действительно быть не должно.

Отблагодарив за гостеприимство, я вышел на улицу и быстрым шагом направился прочь отсюда, заставляя мозг вернуться к первостепенной задаче, которая ещё не сдвинулась с мёртвой точки. Мёртвой, ха, слишком много стало смерти вокруг меня последнее время. Интересно, с чего бы…?

Одно время, я был готов всё простить, только бы позволили остаться. Но предательство невозможно просто так отбросить на задний план, стереть из памяти… Обстоятельства редко бывали на моей стороне, но до сегодняшнего вечера я наивно полагал, что жизнь наладилась. А на самом то деле Илья Фёдорович не только отнял будущее и прошлое, но и перечеркнул все возможности его исправить.

Я есть, физически, но в то же время исчезаю… словно пыль. Поэтому выбрал способ ничего не чувствовать вовсе. Слиться с теми тварями вокруг себя, став одним из них, даже хуже, – так действительно проще. Или я просто убедил себя в этом.

Присев возле закрытого на ночь рынка, я снова осмотрелся вокруг. Дома, дорожки, переулки, более трёх перекрёстков в разных местах, а это сколько возможных схронов. От центра деревни, куда бы стоило пойти в первую очередь? Нужна определённость и последовательность.

Приятно на улице после дождя. Ночь тёплая, а небо хоть и затянуто тучами, всё равно намного красивее, чем в городе. Не хватает только успокоительного шума волн. И возможности ещё раз увидеть её в порту…

И опять этот образ. Думал, что забуду быстрее.

Глава 4.

К окончанию второго дня поисков, обойдя практически весь посёлок, я начал думать, что искомого здесь больше нет. Скорее всего он успел сменить местонахождение, либо охранка опередила. Придётся возвращаться в город ни с чем.

В любом случае, сегодня все электрички давно ушли, поэтому завтра, сколько останется времени, пройдусь ещё раз, и, если нет – значит не повезло.

Илья Фёдорович переоценивает мои навыки розыска. Ну и плана нет, кроме как бесполезно бродить по улицам, вглядываясь в лица людей. Всё это не то, человек мог укрыться в чьём-то доме, уехать вообще в обратном направлении до того, как я оказался здесь, и следы легко затерялись.

Измождённый и насквозь промокший под очередным вечерним ливнем, я вошёл в привокзальный зал ожидания. Дверь на ночь не закрывают, чтобы опоздавшим не приходилось ночевать на улице, но чаще всего тут уютно располагаются бездомные.

В висках бьёт от голода и усталости, но одна ночь – не вечность, с которой приходилось мириться раньше. Я сел на деревянную лавку, облокотившись о холодную бетонную стену. Но не успев задремать, услышал звук хлопнувших рядом дверей.

– Саш…– потрепав меня за плечо, тихо прошептала женщина, наклонившись надо мной.

– Зачем? – слегка севшим голосом спросил я, выглянув из-под плотной ткани капюшона.

– Я переживала, вот и решила поискать. Неужели дома так плохо, что ты готов спать в таком месте, лишь бы не возвращаться?

– Не стоило, Зоя Андреевна, вы впустую потратили время. Завтра меня здесь не будет. – раздражённо ответив, я сунул руки в карманы, и опустил голову вниз.

– Я поняла, – положив небольшой свёрток рядом, коротко ответила себе под нос женщина. – Поешь, пожалуйста.

Посмотрев на этот маленький, но так заботливо сложенный конвертик, мне стало стыдно за свою грубость. Всё же она была не виновата в том, что сделал отец, а сейчас искренне пытается позаботиться… Что ж. Я действительно ужасно голоден, поэтому такой благородный жест как раз кстати.

– Благодарю, но вам лучше вернутся к Семёну.

– Ты прав, – поднимаясь с холодной скамейки, согласилась мачеха. – Знаешь, я всё равно буду надеяться, вдруг, придёт время ты переступишь свою гордость, и это не последняя наша встреча.

Машинально кивнув, я достал мягкий хлеб, вернув платок ей обратно.

– Не в гордости дело. Правда, вы просто ничего обо мне не знаете, и лучше бы считали мёртвым. Слишком поздно поворачивать назад.

– Ты заблуждаешься. Любые ошибки возможно исправить, Саша… Ты просто запутался. Всё в нашем мире зависит только от нас, и наших решений, а остальное – глупое, никому ненужное упрямство.

– Хорошо.

– Береги себя, – закончив, мачеха осторожно коснулась моей головы, но резко одёрнув руку, поспешила покинуть вокзал.

Лёгкий перекус вернул силы, но теперь ужасно хочется зарыться в свою тёплую кровать, и не вылазить оттуда минимум пару дней.

И только сейчас обратил внимание, что находящиеся в зале, двое мужчин, так ни разу не сдвинулись с места, несмотря на шум и голоса. Видно, что бездомные, но… А вдруг, например среди них моя цель? Можно проверить.

От одного так сильно разило помоями, вперемешку с остальными благами бродячей жизни, что у меня мгновенно заложило нос. Такое спиртом уже невозможно перебить. Но – дышит. Судя по всему, выпил убойную дозу алкоголя, и теперь ничем не разбудишь. На лицо незнаком, и ладно. Второй претендент вонял ещё сильнее.

По синей, затвердевшей коже стал понятен источник едкого тошнотворного запаха. Если тело окоченело, значит умер недавно, но к утру точно начнёт подгнивать. Ни один из товарищей не подходит. А в целом неплохая компания на ночлег. Главное – безобидная.

Отойдя подальше от благоухающих бомжей, я устроился в углу и прикрыв глаза быстро уснул.

Тёмный уличный переулок. Свет единственного фонаря направлен на пустоту, из которой словно что-то кровожадное дышит в спину, медленно охватывая всё моё тело ледяным ужасом.

Никого не вижу, но хорошо ощущаю чужое, незнакомое прежде присутствие.

– Ты совершил огромную ошибку. Ты очень пожалеешь, – прозвучал низкий, хрипловатый голос за спиной.

– Неужели?

– Совершённого не изменить, но ты ещё можешь остановиться. Иначе всё потеряешь.

Что за глупость? Если прекращу – вернусь в Сибирь. Ни за что! Не я виноват, а тот, кто бросил меня туда без вины. Илья Фёдорович просто показал другую жизнь, где нет святых, и так же нет места бедности и ненужным сожалениям.

– Мне есть что терять? Кому это вообще нужно?

– Тебе. Боишься тюрьмы, смерти, но всё покажется раем в сравнении с теми последствиями, которые настанут если не уйдёшь. Много людей пострадает, и придётся ответить.

– Это бесполезно. Ты всего лишь призрак, видение во сне – не больше. Думаешь я буду это слушать? – безразлично пожав плечами, я посмотрел за спину, но увидел лишь слабые очертания чёрной тени.

– Пусть будет так. Уничтожай и дальше свою душу, личность. Ради чего? Деньги? Весьма глупый аргумент. Достойно такого идиота.

– Да уж, – раздражённо цокнув, я пошёл вперёд, решив, что таким образом смогу избавиться от навязчивого собеседника.

– Упрямство обернётся кошмаром. Послушай! Такая жизнь – пропасть! Прекрати безумие.

– Ты наивен, если думаешь, что, остановив меня, убийства прекратятся. На долго, место пустым не останется. Тюрьма не лучше! Просто исчезни. Тебе не понять, никогда, что за ужас меня там ждёт. – тяжело дыша я остановился, опустив голову вниз.

Мне всё равно уже не позволят уйти…

– Даже не представляешь насколько я тебя пониманию.

На секунду звон в ушах сдавил голову до потемнения в глазах, но, когда всё прошло, призрак исчез. Понимает, как же.

Илья Фёдорович просто убьёт меня в случае разрыва сделки. Мир прогнил задолго до того, как я сделал выбор, и очень сомневаюсь, что, убрав одну пешку, измениться хотя бы что-нибудь. Умирать напрасно я не собираюсь!

Оказывается, всех послушать так сплошные правильные, мудрые и святые. А то, что твориться на улицах в упор не замечают. Многим не дали ни шанса увидеть свет. Мы не виноваты в том, что оказались выброшены на окраину жизни, поэтому плевать, какой ценой выгрызать желаемое.

Что же ты вдруг замолк, глупый призрак? Слишком поздно нотации читать, я стал таким – осознанно, и ни о чём жалеть не собираюсь!

Проснувшись с тяжёлой одышкой, я осмотрел вокзальное помещение. За окном уже рассвело, но людей нет. Кроме мёртвого тела, которое облюбовали мухи. Бездомный, забытый, в условиях кромешного отчаянья и безразличия, я мог встретить такой же конец…

Неспешно выйдя на улицу из затхлого небольшого помещения, я дал себе минуту, чтобы перебороть чувство тошноты. Состояние напоминает лихорадку, но не место, и не время расслабляться.

Достав из кармана измятую вырезку из газеты, я ещё раз посмотрел на лицо человека, которого должен был приговорить. Ничего не чувствую, когда думаю о намерении забрать ещё одну жизнь. За что, и почему, меня не касается, да и не интересно, по правде говоря.

Уйдя в сторону реки, я какое-то время бессмысленно бродил вдоль по берегу, рассматривая блики воды, в которой отражаются низкие, серые облака. Вдалеке неподвижно сидит силуэт, скорее всего просто рыбак.

Не придавая значения, я продолжил идти вперёд, углубившись в мысли. Будь моя воля, весь день бы так гулял, без смысла и целей. Возможно, некая страсть к природе зародилась в холодных тюремных стенах, и пусть уже прошло полгода, хочется запечатлеть в памяти как можно больше таких моментов, которых больше всего не хватало.

Хм…

Оказавшись ближе к человеку, которого принял за местного, краем глаза заметил лохматые грязные волосы и острый подбородок с огромной бородавкой. Немного отличается от начального портрета, а черты лица не скроешь под шевелюрой.

Тихо усмехнувшись, я подошёл к нему и сел рядом. Мужчина смотрел в никуда, на узкую речку, практически не моргая, но не похоже, что его так сильно увлекли пейзажи. Надоело, значит, прятаться?

– Хороший вид, вы согласны? – заговорил я, параллельно вытаскивая другой рукой пистолет.

– Верно. Место, где хочется провести вечность… – ответил он с печальной улыбкой на тонких губах.

– Нет проблем.

Направив оружие к его голове, я на несколько секунд задержал дыхание. Палец непослушно дёрнулся, не зажав курок. Он смотрит мне прямо в глаза, понимает, что собираюсь сделать и просто улыбается. Сердце заколотилось, отдавая звоном в ушах.

Но громкий хлопок пронёсся вдоль берега растворившись в тихом утреннем поле. Мужчина лежал на земле, а из широко раскрытых глаз полились кровавые слёзы. Вечность – застыла.

Какая странная реакция, тело обдало ознобом, отказывалось двигаться добровольно, а тошнотворные позывы в желудке усилились. Несколько минут меня бросало то в жар, то в холод, а я не мог оторвать глаз от умиротворённого лица убитого мною человека.

Такой бури незнакомых чувств, не было даже когда я совершил это впервые. С тех пор мои действия воспринимались как обыкновенная рутина. Я даже не сволочь, хуже! Намного… Намного хуже!

Конечно. Он же ни на секунду не испугался, встретившись со смертью, а я…, да я настолько боюсь сдохнуть, что готов на всё лишь бы оттянуть этот самый неизбежный момент!

Хватит!

Дело сделано, нужно уходить, пока местные не настигли. Возможно, встреча с мачехой, домом и братом, заставили меня слишком расчувствоваться. Это недопустимо, особенно в самом начале пути. Илья Фёдорович обещал свободу спустя четыре года, прошло слишком мало, чтобы позволять себе подобные слабости.

По прибытии в город убитый уже будет обнаружено, и охранка отчитается боссу, что работа выполнена.

Больше сюда никогда не вернусь.

Надеюсь, после смерти действительно что-то есть, и все мои жертвы смогут найти покой.

«В отличии от тебя, идиот.» Пробубнив себе под нос, я направился в сторону вокзала и вскоре заветный поезд прибыл на перрон.

Удобно устроившись в самом конце вагона, я уставился в окно, всё ещё безуспешно пытаясь взять себя в руки. На газетном клочке, только сейчас заметил имя мужчины и короткий обрывок статьи. Борис, обычный рабочий из соседнего города… Неуважительно высказывался про нынешнюю власть, и всего-то? А в чём он не прав? Теперь интересно, скольких, подобных этому человеку, я убил.

Думал просто наёмник. Да как же, «просто». Собственными руками убираю людей, которые действительно стремятся изменить будущее, действуют. К лучшему или худшему, можно и не узнать, если всё останется прежним.

– Никольский! С возвращением, – наигранно обрадовавшись моему приходу, Илья Фёдорович по привычке сунул в руки сигарету и спички. Хотя я давно пытаюсь бросить эту бессмысленную привычку.

– Всё сделано.

– Отлично, но я уже знаю. На сегодня можешь быть свободен.

Отстранённо кивнув, всё ещё блуждая в дебрях тяжёлых мыслей, я вышел на улицу и закурив направился в сторону дома.

– От судьбы не убежишь! – истошно завопила девушка позади меня и обогнав, встала напротив, широко улыбаясь. – Привет!

– Ну только не это, – устало закатив глаза, я продолжил идти, игнорируя её внезапное появление.

Если бы не тяжесть от поездки, то скорее всего, я бы смог порадоваться, но сейчас, звук её голоса кажется каким-то отдалённым, раздражающим.

– Почему такой мрачный опять? – недовольно пробубнила она, плетясь следом. – Неужели не намерен сгладить впечатление от нашей первой встречи?

– Свали.

– М… Да и пожалуйста! – крикнула девушка, и пошла в обратную сторону.

Преследует меня, что ли? Да ну, нет. Намеренно я ей точно не сдался. Нет места таким, среди нормальных людей, в этом призрак из сна был прав. Я уничтожаю свою личность, безвозвратно, и не имею права сближаться с другими.

У двери своей квартиры я увидел конверт, отправителем которого был подписан Илья Фёдорович. Издевается? Мы же только разговаривали лично.

По содержанию здесь просто следующее задание, только к чему были эти лишние телодвижения?

Получается, теперь ему досаждают настоящие журналисты. Что же, это неудивительно, они для властей чаще всего бельмо на глазу. Но я тут причём? Уточнений нет. Он же не собирается завалить целую издательскую организацию? Слишком, даже для него. Для меня, собственно, тоже.

Хорошо, однако поговорить с глазу на глаз всё равно придётся, я ничего не понял. Но завтра. Пошёл он к чёрту, последнее время слишком много работы накидывает, не давая передохнуть между делами.

В четырёх стенах квартиры, мысли расслабиться не дадут, поэтому я решил прогуляться до ближайшего парка. Тучи рассеялись, распогодилось к середине дня, в самый раз, к незапланированному выходному.

Тенью прогуливаясь по узкому тротуару, мой взгляд уловил знакомую фигуру с копной ярких рыжих волос. Опять?! Слишком часто для обычных совпадений.

Девушка стояла вдалеке, и увлечённо разговаривала с какой-то женщиной. Зачем, чему-то столь хрупкому и невинному ввязываться в грязь, преследуя меня. Это был бы крайне глупый способ распрощаться с жизнью.

Что?! О чём я думаю вообще, тронуть девчонку будет верх скотства. Но она явно неспроста мелькает так часто.

Разберёмся с этим, потом, а сейчас пойду-ка лучше отсюда. Если села на хвост, это будет не последней случайной встречей. Пусть это будет просто нелепой случайностью.

Утром, как и планировал пришёл к Илье Фёдоровичу с кучей вопросов, которые не собирался задавать как он, в письменном виде. Долго это, и не удобно, когда детали чаще всего приходиться из него клещами вытаскивать.

Странно. На входе отсутствует охрана, и секретарей поубавилось раза в два. Противной помощницы тоже нет на месте. Но босс как всегда в кабинете, здесь, благо, всё неизменно.

– Извините, у вас есть время поговорить? – приоткрыв дверь, спросил я, увидев, как мужчина, заваленный кучей бумаг, действительно работает. Удивил.

– Никольский, читать разучился? Я же написал, жди дальнейших инструкций, приходить не нужно! – грубо прорычал он, не поднимая на меня глаз.

Глубоко вдохнув, я закрыл за собой дверь, и устроился рядом на привычное место.

– Что-то произошло? Просто, вчера показалось, будто бы всё в порядке, и я ничего не понял. Теперь информация будет в письменной форме?

Илья Фёдорович достал из ящика мятую пачку сигарет и закурил, оторвавшись от бумажек. Судя по суровому взгляду, зашёл я и правда не вовремя, но что теперь, ни с чем уходить?

– Что вы хотите сделать с журналистами? Убить?

– Потише будь с подобными словами, – прошипел начальник, крепко закрывая форточку. – С ума сошёл? Ты внедришься в штат, пока это всё, что требуется.

– Для какой цели? Мне непонятно, особенно то, на что вы рассчитываете: я несовершеннолетний! Кто меня возьмёт? У меня даже документов ещё нет никаких.

– Значит придумай что-нибудь! Или тебя за ручку отвести?! Всё, не испытывай моего терпения, иди.

– Даже не начинал, – пробубнил я, закатив глаза.

– Ты! Не нарывайся, мальчишка. Поработаешь немного на благо общества, может мозгов поднаберёшься, и мне глаза мозолить не будешь.

– На благо вашего общества.

– Никольский!

– Да что не так?! Помимо всего того, что я выполняю, каждое идиотское поручение, без лишних вопросов. Терплю необоснованные претензии, придирки на пустом месте. Всё равно стараюсь исполнять задания качественно. Не прошу понимания, или, боже упаси – уважения, но будьте так добры пояснять рабочие моменты, ведь если провалюсь, спрос только с меня! И это я ещё тупой, да? А вы кого, академика по тюрьмам искали?! Так нужно было формулировать точнее свои пожелания!

– Пошёл вон! – ударив кулаком по столу, Илья Фёдорович резко поднялся с кресла, а его вздутые у висков вены сами собой зашевелились от давления.

Да, похоже пора уходить. В любом случае задачу понял, и причин задерживаться больше нет.

– Всего хорошего, Илья Фёдорович! – выбегая из кабинета, сказал я на прощание перед тем, как скрыться за дверью. Бедный, совсем свои нервы не бережёт…

Журналистика значит. На самом деле, звучит довольно интересно, можно попробовать. Вдруг потенциал какой раскроется, полезно будет. Нужно только подумать с какой стороны подойти. Да уж… Задачка.

* * *

«От судьбы не убежишь, Саша», – совсем рядом послышался тонкий женский голос. Он не знаком мне, но фраза. Вчера, рыжая сказала нечто подобное.

– Я и не убегаю, – осматриваясь по сторонам, ответил я.

«За всё придётся заплатить!».

– Как знать.

Огромная чёрная тень нависла надо мной, и лишь жёлтые глаза горели бесконечной яростью.

«Ты ещё почувствуешь. Кошмар только начинается!».

Глава 5.

Утром следующего дня я, за чашкой горячего чая, долго думал не только над тем, что не имею понятия о процессе работы на которую отсылает Илья Фёдорович, но и в целом, не представляю как люди устраиваются на подобные места.

Мало того, есть не существенные помехи в виде судимости, её с меня никто не снял, и в документах оно будет отражено, когда получу свой первый паспорт… Так себе кандидат, честным путём здесь вряд ли пробиться.

Нет. Самостоятельно, я ни до чего не додумаюсь. Рискну навестить ещё раз Илью Фёдоровича, поскольку если внедрение действительно необходимо, в его интересах помочь с этим.

В последнее время город накрыло волнами беспорядков и хаоса. Понятное дело, все на взводе, особенно босс, ведь эта область его ответственности. Непонятно только, от чего в столь неспокойное время он, наоборот, ослабил собственную безопасность. С чем это может быть связано?

Охраны нет, внутри пусто, а кабинет закрыт. К этому времени здесь обычно шумно, многолюдно, от работников до обычных жителей. Сегодня же просто мёртвая тишина. Зачем Илье Фёдоровичу понадобилось разгонять вообще всех?

Но в проходе с другой стороны коридора появилась единственная низкорослая фигура.

– Опаздываете, – ехидно прокомментировал я, поднимаясь с пола.

– Я тебе сказал не приходить сюда. Плохо понимаешь? – сонно пробубнил он, отпирая дверь.

– Не объясните, что происходит?

– Всему своё время, Никольский. Нам нужно залечь на дно. В особенности это касается тебя. Не понимаешь? А чтобы время не проходило за зря, попробуй устроиться в указанное место, издательство. Полезно владеть информацией, как говориться, из первых уст, прежде чем её подвергают цензуре для масс.

– Хм, – пожав плечами, я немного успокоился. – Видимо просить совета бессмысленно. Ладно, попробую.

– Как понадобишься, вызову сам, а до того не мелькай тут. Удачи.

– М-м… Понятно.

Покинув здание через запасной выход, я оказался перед окном босса, и покривлявшись на прощание, убежал.

Теперь можно не сомневаться, рыжая целенаправленно ходит за мной, знает где появиться, какими маршрутами хожу, да и скорее всего давно выяснила, где живу.

Остановившись, я молча посмотрел ей прямо в глаза, но она даже не подумала отступать, и широко улыбаясь подошла ко мне.

– Ты что, меня преследуешь? – хлопая длинными ресницами, спросила девушка. – Влюбился так и скажи! – звонко рассмеявшись, она ткнула меня в грудь тонким указательным пальцем.

– Ненормальная, – раздражённо процедил я сквозь зубы, машинально отвернувшись от ядовитых глаз.