Я буду любить тебя всегда

Я буду любить тебя всегда

Галина Башкова

© Галина Башкова, 2025

ISBN 978-5-0060-4093-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Свои объятия ты счастью распахни,Прими его открыто, всей душою.Пусть льется свет блаженства по грудиИ наполняет сердце красотою!Галина Башкова

Вступление

До чего же ласковое солнце было в этот день! Оно, как добрая и любящая мать, нежно касалось девичьих пухлых щек и заботливо успокаивало, уводя от всех проблем и забот. Воздух был наполнен ароматом цветов и травы, опаленной солнцем. Вера, раскинув руки, лежала в высокой траве и наблюдала за белыми пушистыми облаками, которые проплывали по небу, словно корабли по бескрайнему океану. Трава вокруг девушки была для нее защитой от всего, что находилось за ее пределами, создавая впечатление, что существует только она и это небо. Вера, зажав зубами травинку, медленно жевала ее и, показывая на очередное облако, говорила сама себе, на что оно похоже. Как же было хорошо! Лежать бы так и лежать и забыть о том, что ждет тебя в реальной жизни. А еще лучше было бы взмыть к этим облакам и плыть вместе с ними в дальние страны, где Вера никогда не бывала и вряд ли когда-нибудь сможет побывать.

– Вера! Доченька, ты где?

– Мам, я здесь! – Голос матери вернул девушку с небес на землю.

Надежда Николаевна, повернув голову на голос, увидела инвалидную коляску дочери.

– Вера, что-нибудь случилось? – спросила мать, подойдя к дочери.

– Нет, мама. Я просто наслаждаюсь запахом травы и цветов, звуками, которые издает окружающий меня мир. Здесь так тихо и спокойно, что я чувствую себя частью этого мира, где все просто и понятно. Я счастлива здесь, мама!

– Ты всегда была у меня романтиком, – именно это и нравилось Надежде Николаевне в своей дочери: она напоминала ей себя в молодости.

– А иначе и жить не стоит, мама. Только вера в лучшее дает мне силы мириться со своими недостатками.

После этих слов мать поникла головой и с жалостью посмотрела на дочь.

– Прости меня, доченька. Прости, что родила тебя такой, – и, как обычно, после этих слов женщина прослезилась.

– Мам, не надо. Ты же ни в чем не виновата. Это все он! Он виноват в том, что я родилась такой. Только он в этом виноват. Ты здесь совсем ни при чем. Ты сама много выстрадала и многое пережила.

Надежда Николаевна никогда себе не простит то, что ее дочь инвалид. Чтобы не расстраивать ее, она прилегла рядом с ней, и они обе, любуясь ясным небом, затянули любимую песню:

Что стоишь, качаясь,Тонкая рябина,Головой склоняясьДо самого тына?Головой склоняясьДо самого тына?А через дорогу,За рекой широкой,Так же одинокоДуб стоит высокий.Так же одинокоДуб стоит высокий.

– Ладно, хватит нам нюни распускать. Нам пора собираться, скоро приедет Танька, – прервав песню, сказала Вера.

Надежда Николаевна помогла дочери сесть в инвалидную коляску и покатила ее к дому.

– С юбилеем тебя, родная!

Вера в ответ кивнула и слегка улыбнулась.

Этот юбилей, как и все предыдущие дни рождения, они собирались отмечать в очень узком кругу: единственной гостьей будет лучшая подруга Веры – Таня.

Жили они в деревне, на самой ее окраине. Недалеко от дома находился тот самый луг, где и нашла свою дочь Надежда Николаевна.

– Он возвращается, – нарушив молчание, тихо произнесла мать.

– Кто?

– Твой отец. Его выпускают из тюрьмы.

– Да уж, хороший подарок на день рождения. Он что, возвращается к нам? – Вера была возмущена, но постаралась сказать это спокойно.

– Я, как-никак, его жена, а ты – его дочь, – с какой-то грустью ответила мать.

– Дочь, из которой он сделал калеку. И почему ты до сих пор не развелась с ним, мама? – девушка начала раздражаться.

После этих слов они шли, сохраняя молчание. Юбилей девушки был испорчен этой неприятной новостью. Вера заметила, что мать переменилась в лице, что она о чем-то думала и переживала. «Неужели мама до сих пор его любит?» – она никак не могла понять, как такое вообще возможно после того, сколько горя он причинил ей и всей семье.

Начало

Весна 1964 года. Деревня Горловка, а точнее, ее окраина, где расположился маленький, старенький, но очень аккуратный и ухоженный домик. Надя сидела на лавочке возле забора своего дома и играла со своей кошкой Зинкой. Странная кличка для кошки, но она получила ее благодаря соседке, тете Зине, которая спасла ее из сливной ямы с отходами. Девушка сидела, покачивая ногой, а кошка прыгала, принимая эти движения за приглашение к игре. Играя со своей кошкой, Надя услышала звук приближающегося мотоцикла, и звук этот приближался. Вся деревня знала владельца этого транспорта, и Надя не была исключением. Она с волнением прислушивалась к этому звуку, ожидая появления нарушителя тишины. Сергей промчался на своем мотоцикле, лишь бросив мимолетный взгляд на девушку. Девичье сердце затрепетало, увидев привлекательного юношу, да еще и на «Яве» – красивом, ярко-вишневом мотоцикле, что было редкостью в деревне. Здесь в основном ездили на «Восходах», «ИЖах», чаще на мопедах, а легковые автомобили были большой редкостью. Сам председатель колхоза «Рассвет», Иван Петрович Терентьев, разъезжал на «газике» с личным водителем.

Кошка, устав от игры, удобно устроилась у Нади на коленях и нежно мурлыкала при каждом прикосновении девушки. Спустя какое-то время Надежда снова услышала звук мотора – это возвращался Сергей. Притормозив возле девушки, он заглушил мотор.

– Тебя ведь Надькой зовут? – спросил он без всякого стеснения.

Надя оторопела. Она и подумать не могла, что такой парень, как Сергей, заговорит с ней. Все-таки он старше ее, к тому же красив, и почти каждая девчонка в деревне сходила по нему с ума.

– Ты немая? – обратился Сергей, когда девушка ему не ответила.

– Нет.

– А почему тогда не отвечаешь?

Надя, набравшись смелости, выпалила:

– Ну да, Надя. А тебе-то что?

– Да так, ничего. Может, я познакомиться с тобой хочу, – съехидничал юноша.

После этих слов Надя окончательно смутилась: щеки ее зарделись румянцем, и она напрочь потеряла дар речи. Сергей, заметив эти изменения в девушке, отметил про себя, что она у него на крючке. Он убедился, что нравится ей, и решил в дальнейшем этим воспользоваться.

– Ладно, мы еще свидимся. Я запомнил тебя, Надюха, – сказал он и рванул на своем мотоцикле, оставив за собой лишь клубы дыма.

«Какая же я дура», – раскритиковав себя, девушка бросилась в дом. Пробежав мимо матери, стоявшей в дверях, она упала на кровать и дала волю слезам.

– Надя, доченька, что случилось? – недоумевала мать. Не отвечая на вопрос, девушка продолжала плакать. – Тебя кто-нибудь обидел?

– Нет.

– Тогда объясни мне, в чем дело. Может, я смогу тебе помочь? – Мать стояла в растерянности, так как совсем недавно ее дочь спокойно сидела на лавочке, а сейчас обливалась слезами. Кто мог обидеть ее за такое короткое время?

– Он мне нравится. Очень нравится, – глотая слезы и заикаясь, сказала Надя.

– Кто? Кто тебе нравится? Я что-то совсем тебя не понимаю, – мать на самом деле не понимала, о ком шла речь.

– Сергей. Он только что разговаривал со мной, а я, как дура, сидела и молчала, только опозорилась перед ним.

– Да ты с ума сошла! Он же старше тебя, а ты еще совсем ребенок. К тому же он уже был судим. Надя, он непутевый парень, толку от него не будет, – мать была в ужасе от такого признания дочери.

– Ну и что, что был судим? Мне он нравится! Он всем нравится, а сегодня он заговорил именно со мной. Понимаешь, мама, со мной!

С Надей в данный момент бесполезно было о чем-либо говорить, но женщина осознавала, что девочку нужно защитить от этого парня, и сделает это любыми способами. И не дай бог, если она серьезно в него влюбится. Женщина знала, что если ее дочь что-то вобьет себе в голову, то это навсегда, и потом будет сложно что-либо исправить. Мать очень любила свою Наденьку – это был ее единственный ребенок, и она не могла позволить, чтобы ее кровинушка досталась такому парню, как Сергей.

Надя продолжала горевать. Это были глупые, наивные слезы, но сейчас они причиняли девочке боль и страдания. Она понимала, что нужно было вести себя с Сергеем смелее, а не как маленький ребенок, растерявшийся, увидев что-то странное и удивительное. Мать, сидя рядом с дочерью, продолжала ее успокаивать:

– Ну-ну. Не плачь, дорогая. Если плакать по всяким пустякам, то никаких слез не хватит. Сергей на самом деле не очень хороший парень, поверь мне.

– Мама, можно я сама буду решать, хороший он или нет? – повернув голову и подняв заплаканные глаза на мать, огрызнулась Надя.

– Можно. Но, пожалуйста, прислушивайся хотя бы иногда к моим советам, – мать вышла из комнаты, оставив дочь наедине со своими переживаниями. Перерыв на обед заканчивался, и ей нужно было возвращаться на работу.

Надежда, оставшись наедине со своими мыслями, всерьез задумалась о том, как бы ей вновь увидеться с Сергеем, и тогда уж она точно не будет вести себя как глупая девчонка. Так, в ожидании того, кто ей нравился, проходили дни. Девушка выбегала из дома каждый раз, когда слышала звук любого транспорта, в надежде увидеть Сергея, но только через неделю произошла их вторая встреча. Не только Надя мечтала вновь увидеться с парнем, в свою очередь, и Сергей планировал встречу с понравившейся ему девушкой. Однако, в отличие от нее, планы юноши были совсем не романтичными.

Нагрев воды и взяв подойник, Мария Петровна собралась доить свою кормилицу. Женщина давно уже привыкла к деревенской жизни и не гнушалась никакой сельской работы, но ее грамотная речь и гордая осанка выдавали в ней уроженку большого города. Она уже выходила из дома, когда услышала знакомый всей деревне звук – к дому подъезжал Сергей. Парень он был привлекательный: черные, слегка вьющиеся волосы, аккуратные черные усики, темно-карие глаза, как у цыгана, что придавало его внешности загадочный и таинственный вид. «Какой же он все-таки видный парень, – подумала женщина, рассматривая незваного гостя. – Как же уберечь дочку от такого красавца?» А вслух спросила:

– Что тебе нужно? Зачем приехал?

– Надька дома? – не поздоровавшись с хозяйкой, спросил Сергей.

– Ее нет. И вообще, Сергей, оставь Надю в покое. Ты парень ушлый, а она девушка наивная и доверчивая. Найди для своих развлечений другую, равную по возрасту. Надя еще совсем ребенок, – слова матери не были столь угрожающими, как ей хотелось бы изобразить. Они больше напоминали просьбу, чем предупреждение.

– А может, мне нравится именно она. Как она решит, так и будет, – грубо ответил он.

– Что она может решать? Ей школу надо закончить. Ну оставь ты ее ради Бога, – Мария Петровна совсем растеряла свою первоначальную храбрость и уже чуть ли не со слезами просила Сергея.

– Не могу, теть Маш. Не могу, – ответил он и умчался на своем мотоцикле, оставив после себя только неприятный запах бензина.

«Ну что за паршивец», – подумала она и направилась в сарай, где стоял приторный кисло-сладкий запах животного пота и навоза. Бурёнка переступала с ноги на ногу и зазывно мычала, ожидая свою хозяйку. Женщина подошла к своей корове и, похлопывая ее по бокам, произнесла: «Ну как мне уберечь мою Наденьку? Как?» Корова в ответ лишь повернула голову к хозяйке и замычала.

– Согласна, – вздохнув произнесла Мария Петровна, но, что она имела в виду, было известно только ей одной. Она обмыла коровье вымя теплой водой, затем аккуратно и заботливо вытерла его насухо, сделала легкий массаж и принялась за дойку. Звук струй молока, ударяющихся об оцинкованный подойник, начал успокаивать женщину, как вдруг в сарай влетела Надежда.

– Мама, это Сергей приезжал? – спросила растрепанная и тяжело дышащая после быстрого бега дочь. – Что он сказал? Что ты ему сказала? – она не давала матери и слова сказать.

– Надя, успокойся. Почему ты в таком виде?

– Я бежала. Я услышала звук мотоцикла, когда возвращалась с поля. – Надя задыхалась и никак не могла перевести дух.

– Да, это приезжал он, – продолжая доить корову, сказала мать, – и я прогнала его со двора.

– Что? – Дочь вытаращила глаза на мать. – Мама, зачем ты это сделала? Я же тебе говорила, что он мне нравится.

– А я тебе говорила, что этому не бывать. – Мать в порыве гнева вскочила со скамейки, на которой сидела, и, случайно задев ногой подойник с молоком, перевернула его. Пролитое молоко белым пятном растекалось по подстилке и под ноги буренки. – Вот видишь, что ты наделала? – мать совсем не владела собой. Но Надя уже не слышала ее. Она выбежала из сарая, и женщине ничего не оставалось, как стоять в полном отчаянии и растерянности. Стой не стой, а дойку надо было закончить – корове не до семейных раздоров. Она вновь села на скамейку, подставила подойник и продолжила доить корову. Но мысли о дочери не давали ей покоя: «Надо с ней как-то поговорить. Какие слова ей сказать, чтобы она поняла?»

Когда Мария Петровна вернулась в дом, Нади там не оказалось. «Куда она могла подеваться?» – раздумывала она. В это самое время в очередной раз донесся звук мотора. Мать, выбежав на крыльцо, увидела, как ее дочь, обхватив парня за талию, умчалась вместе с ним. «Этот паршивец все же поджидал ее», – только и сказала она. Женщина тут же присела на крыльцо и, стянув косынку с головы, стала вытирать слезы, которые сами собой наворачивались на глаза. Она сердцем чувствовала, что эта связь, эти отношения ничем хорошим не закончатся. А Надя, прижавшись к Сергею, мчалась вместе с ним за пределы деревни, туда, где им никто не будет мешать. От парня пахло табаком, бензином и мужским потом, и девушке эти запахи были приятны, так как исходили от того, кто ей нравился. И сейчас ей было все равно, что о нем говорили в деревне и что о нем думала ее мать.

– Ты чего там притихла? – вполоборота спросил Сергей.

– Да так! Ничего, – ответила Надежда, не ослабляя своих объятий.

– Нравится кататься на мотоцикле?

– Да, очень, – Надя говорила громко, чтобы перекричать шум двигателя и встречный ветер.

Они остановились у небольшого озера. Перед ними открылся чудесный вид: вода в озере была спокойной, противоположный берег зарос камышом, возле которого плавали дикие утки.

– Давай здесь остановимся. Мы уже далеко отъехали от деревни, и нас никто не увидит. – Сергей слез со своего железного коня, а потом помог и девушке. На парне были обычные брюки и рубашка синего цвета, пуговицы которой были расстегнуты до груди. Когда он двигался или от порыва ветра рубашка распахивалась, можно было увидеть завитки черных волос на его теле. Этот чисто мужской атрибут казался Наде символом мужественности и силы. Сергей, сняв одеяло с багажника, расстелил его на берегу озера – он явно готовился к этой прогулке с девушкой. Наде не требовалось приглашения, и она тут же, поджав ноги, присела на край импровизированного ложа. Сергей скинул ботинки и лег на спину, подложив руки под голову. – Ложись, Надюха. Не бойся.

– А я и не боюсь, – девушка пыталась казаться смелой, хотя на самом деле это было не так. Надя знала, что Сергей – парень нагловатый и бесстыжий. Деревенские девушки часто рассказывали о том, как он бесцеремонно обнимал их и смачно целовал в щеки и губы. Но девушке во что бы то ни стало хотелось завоевать сердце этого красавца, и поэтому в этот день она села к нему на мотоцикл, несмотря на его поведение с другими.

– Тогда расслабься и ложись. Смотри, как тут красиво! – Сергей понимал, что Надя – девушка особенная, из тех, кого называют недотрогой, и поэтому старался быть вежливым. Он понимал, что торопиться не следует, иначе рыбка может сорваться с крючка. По этой причине Сергей и решил быть терпеливым и ненавязчивым. Были ли у него большие планы на эту девушку? Едва ли. Она, как ему казалось, была недоступна и только начинала расцветать как женщина. К тому же Надя была хороша собой: темно-русые волосы заплетены в косу, а голубые глаза – отражение неба над ними. – Надя, а сколько тебе лет? – решил поинтересоваться юноша.

– Уже шестнадцать, – с гордостью ответила она. – Я уже взрослая. – И она действительно считала себя таковой.

– Ну, если взрослая, то не веди себя как ребенок. Ложись рядом, я тебя не трону, – уверял черноволосый красавчик.

Надя, расположившись рядом с Сергеем, поправила подол своего ситцевого платья и стала смотреть на белые облака, проплывающие по голубому небу. Лежа рядом друг с другом, они мечтали каждый о своем, но вслух свои мысли не произносили, храня их в тайне.

Шло время, а они продолжали молчать, не зная, о чем говорить. Сергей перевернулся на живот и стал рассматривать Надю: ровный носик, правильное очертание слегка полных губ.

– А ты знаешь, что ты красивая? – первым нарушил молчание Сергей.

– Нет, я обычная. Таких, как я, в деревне много, – Надя не скромничала, она искренне считала себя обыкновенной, ну, может, немного симпатичной, но уж точно не красивой.

– Нет, Надя, ты красивая, даже очень, – парень взял прядь ее волос, выбившуюся из прически во время езды, и стал накручивать себе на палец. – Я очень хочу тебя поцеловать, но не хочу, чтобы ты обиделась.

– А с чего ты решил, что я обижусь? – сказала Надя, насторожившись. Она желала, чтобы юноша поцеловал ее, хотела ощутить, каково это. В предвкушении поцелуя девушка учащенно задышала, щеки ее покрылись румянцем. Сергей заметил все эти изменения в девушке и, довольный собой, не стал медлить. Ни нежности, ни ласковых прикосновений – ничего этого не было. А Надя тем временем подумала: «Вот он – поцелуй по-взрослому». Конечно, она совершенно ничего не понимала в поцелуях: слышала, как это делается, но практики у нее не было.

– Да, Надюха, целоваться ты совсем не умеешь, – это были первые слова Сергея после поцелуя, – но это и хорошо. Значит, я у тебя первый, – парень с любопытством посмотрел девушке в глаза. – Признавайся, первый?

– Да, первый, – девушка смутилась, думая, что парень над ней смеется. Она даже представить себе не могла, что он догадается о том, что она еще ни разу не целовалась. Она, скорее всего, опозорилась, и он теперь будет над ней посмеиваться. Но молодой человек не смеялся и не язвил, он был доволен и горд собой. Первый раунд был выигран.

После поцелуя они немного поговорили. Затем последовал еще один поцелуй, и еще. Сергей, утолив первую жажду, теперь был нежен с девушкой, а у Нади стало получаться все лучше и лучше. Губы уже болели и горели от поцелуев, поэтому Сергей предложил девушке отвезти ее домой. Она вновь обняла парня и еще крепче прижалась к его спине, и в голове у нее были мысли только о том, что они с Сергеем теперь пара. Девушка была счастлива.

– Я только не буду подъезжать к дому, чтобы не злить твою мамашу, уж больно она у тебя строгая, – предупредил юноша уже по дороге. Ему не хотелось портить свое хорошее настроение встречей с женщиной, которая явно будет не в восторге, узнав, что ее дочь все это время провела с ним.

– Нет, она не строгая, просто она беспокоится обо мне, – пыталась успокоить своего кавалера девушка. Но Сергей все же остановил свой мотоцикл на перекрестке. Желая на прощание еще раз поцеловать Надю, он привлек девушку к себе. – Ну что ты, Сережа? Люди же увидят, – и, отстранившись от юноши, счастливая, она направилась в сторону своего дома. Сергей не стал провожать ее взглядом, он уже был уверен, что Надежда в его власти, и, весьма довольный собой, умчался в противоположном направлении.

* * *

Сезон сенокоса – прекрасная пора в деревне и в любой другой сельской местности. По проселочным дорогам идут мужики с косами через плечо, а бабы – с маленькими детьми, узелками и котомками.

– Посторонись! – кричат те, у кого своя лошадь с телегой, или те, кто успел одолжить тягловую силу в колхозе. Уступая дорогу, женщины смотрят с завистью. Им бы самим устроиться на телеге и детей своих пристроить, чтобы не нести их на руках. Идут и ругают своих нерадивых мужей за то, что они оказались менее проворными, чем те, кто сейчас со своим семейством проезжает мимо. А где-то уже вовсю трудились те, кто знал, что траву надо косить, пока роса не сошла, – те, кто на своем опыте давно убедился, что коса по росе идет как по маслу, и косарь при этом меньше тратит сил и устает. В воздухе стоял запах свежескошенной травы, и раздавался скрежет косы. На сенокосе трудились все члены семьи: мужья и взрослые сыновья; женщины не отставали, но чаще присматривали за детьми, которых нельзя было оставлять одних дома.

Под жарким летним солнцем трава сохла быстро, только успевай переворачивать ее, чтобы она подсыхала равномерно. Повсюду уже пахло сухой травой – запахом, который запоминается на всю жизнь и который невозможно забыть. Этот запах дурманит и кружит голову, и хочется вдыхать его бесконечно.

Июль стоял теплый, даже жаркий. Мария Петровна вместе с дочерью сгребали сено и складывали его в небольшие стога. Надя, сделав передышку, поправила платочек на голове и потуже затянула узелок. Без косынки в поле работать нельзя: можно получить солнечный удар, да и мусора в волосах будет меньше. Над головой постоянно мельтешили мухи и оводы, а стрекоз и бабочек можно было поймать голыми руками – их было очень много. Весь мир насекомых взмахами своих тонких крылышек создавал удивительные звуки, похожие на мелодию, понятную только им. Тут же прыгали кузнечики и сверчки, добавляя ритм в эту хаотичную мелодию. Небо было безоблачным, легкий ветерок слегка шелестел листвой кустарника, росшего на окраине луга; оттуда доносилось щебетание птиц, встревоженных работой людей.

– Мам, а как ты познакомилась с моим отцом? Ты рассказывала только о том, как он погиб, и больше ничего, – Надя давно хотела узнать подробности о своем отце, которого она никогда не видела и о котором совсем ничего не знала. Мать никогда не рассказывала дочери о нем, чтобы избежать нежелательных вопросов. Она сказала лишь, что отец утонул, когда грузовая машина, на которой он работал во время уборочной, сорвалась с моста и упала в реку. Это все, больше мать не откровенничала с дочерью на эту тему.

– С чего ты вдруг начала этот разговор? – Мария Петровна понимала, что рано или поздно ее дочь захочет узнать о своем отце больше, чем знала сейчас, но она никак не ожидала, что именно сегодня Надя заведет этот разговор.

– Мам, а тебе тоже запрещали с ним встречаться? – не унималась девушка.

– А! Я поняла, к чему ты клонишь. Нет, мне не запрещали с ним встречаться, он был хорошим человеком, – соврала мать, так как не хотела, чтобы ее дочь узнала, каким подонком был ее отец.

– А если он был хорошим, почему же ты никогда не рассказывала о нем? – не унималась Надежда.

– Не рассказывала, потому что тяжело вспоминать. Все! Хватит об этом говорить, нам нужно закончить работу, а то мы с тобой и до вечера не управимся, – находя любые причины, женщина увиливала от разговора с дочерью на эту тему. Мария Петровна прекрасно понимала, что придет время, когда все же придется рассказать Наде всю правду об отце и ее рождении. Но это будет потом. Сейчас ей совсем не хотелось об этом говорить, тем более ее мучила совесть из-за того, что ей в очередной раз пришлось соврать единственной дочери – той, которую она любила безмерно.

Работа была закончена. Две женщины, уставшие и измотанные, жили в доме, где не было ни одного мужчины, который мог бы им помочь. Председатель колхоза Иван Петрович, несомненно, распорядился, чтобы трактором скосили траву на их участке, но вся остальная работа лежала на их хрупких плечах. Стога постоят еще немного, досохнут, а потом их погрузят на телегу и перевезут под навес, где обычно хранится сено.

Перед обратной дорогой мать с дочерью прилегли возле последнего стога сена и, вынув из корзинки остатки хлеба и кое-какой еды, решили немного подкрепиться и отдохнуть. А дома их ждала другая работа: огород, скотина, заготовка дров на зиму. Летом некогда отдыхать; когда придет зима, тогда можно будет и лишний часок поваляться в кровати.

Мать с дочерью возвращались, не проронив ни слова. Мария Петровна погрузилась в воспоминания о своей первой любви, жалела себя и ненавидела отца Нади. А ее дочь ни о чем серьезном не думала, она мечтала о предстоящей встрече с Сергеем, мечтала о том, как он снова будет ее целовать, и на этот раз она уж точно не будет вести себя как глупая девчонка. Еще на днях они договорились, что Сергей будет ждать ее подальше от дома, чтобы мать ни о чем не догадалась и не помешала их встрече. Такие тайные свидания они устраивали регулярно. Парень ждал девушку где-нибудь на окраине, там, где даже деревенские жители не смогли бы их увидеть. Надя не хотела расставаться с Сергеем, но и ссориться с матерью из-за парня она тоже не желала. Девушка любила свою мать, от которой грубого слова никогда не слышала, но в ее возрасте, когда бушуют гормоны, невозможно удержаться от соблазна оказаться рядом с красивым и дерзким юношей.