Господа Игры, том 1

Лаборатория, как запретный плод, с каждым днем манила все сильнее, а настоятельный совет Гиварша туда не лезть раззадоривал еще больше. Магические башни в древности строились приблизительно по одному образцу, так что можно было попытаться проникнуть туда и не имея точного плана. Достаточно было лишь нащупать контур, дальше все было делом техники. Тайре хотелось проверить свои силы, но с башней наверняка все было не так просто. Любой более-менее сильный маг смог бы определить контуры основания башни и попробовать открыть туда портал или войти через тени, и именно поэтому какая-нибудь гадость должна была поджидать еще на подходе, но другого способа попасть в лабораторию, минуя административный корпус, Тайра не видела. Она раздумывала над этим почти весь октябрь и в конце концов решила рискнуть. Она несколько раз перепроверила положение контура, неделю делала расчеты, чтобы не промазать и не оказаться погребенной заживо под толщей камней и мерзлой норвежской земли, и, когда сомнений в правильности уже не осталось, собралась на вылазку.

Она долго шла по берегу неспокойного осеннего фиорда, созерцая, как сероватая пена окутывает черные подножия скал в заливе и сползает обратно в воду, и, когда Торхильдфиорд окончательно скрылся за горизонтом, остановилась. Было страшно больше никогда не увидеть сэра ′т Хоофта, но рискнуть стоило однозначно. Тайра подула на пальцы – воздух с моря основательно промораживал – и по всем правилам открыла портал.

Ничего не произошло. Тайра увидела лишь контур входа, но никакого выхода ее портал не предполагал. Бело-голубой овал светился секунды три, а потом медленно потух.

После всего, на что ей намекал Морис, было странно не получить из портала железным кулаком прямо в любопытный нос. Никакой агрессии, предупреждения «Осторожно: злая собака!» или «Опасно для жизни», просто от ворот поворот. Наверное, рассчитано на студентов, которые захотят пробраться внутрь из любопытства или на спор. Ну не убивать же за это. Охраняющий башню трейсер, видать, был не чужд альтруизма, или его ирония просто перехлестывала через край. Интересно, Дэвенпорт это был или Гуэрра? Или еще кто-то из их бергенских коллег?

Тайра попробовала еще раз. Голубой контур входа засветился и спустя три секунды снова погас. Это, конечно, могла быть простая уловка, и шагнуть в портал все-таки стоило… На третий раз она, предварительно бросив сквозь контур портала камень, переступила через бело-голубую линию – и та растаяла за ее спиной. Ничего не произошло. Доступ в башню через портал был заблокирован.

Тайра присела на присыпанный снегом валун. Если путь через портал был закрыт, очевидно, что пробраться в лабораторию через межреальность тоже было непросто. Если ты не трейсер и не умеешь тасовать тени, как колоду карт, то на изнанку миров не стоило и соваться. В лучшем случае трейсер выкинул бы любопытного обратно в точку входа, и это если политика защиты лаборатории и правда не была агрессивной. В не самом лучшем случае можно было оказаться посреди Сахары или на дрейфующей в океане льдине с замкнутыми на себя же магическими потоками, чтобы, пока не вернется способность открывать порталы, было время как следует подумать над ошибками. В худшем случае, так как через тени помимо трейсеров ходили только редкие некроманты, прием мог быть куда более неприятным. Тайра до сих пор с ужасом вспоминала навечно запертого в тенях Гиварша и благодарила Бога за то, что на тот момент вообще не представляла себе, насколько безнадежной была их ситуация. С учетом этих факторов неумение ходить по теням было скорее плюсом, чем минусом: Тайра не была уверена, что смогла бы удержаться, чтобы не попробовать пройти тенями.

Правда, она знала еще один способ перемещения в пределах доступных реальностей: для этого всего лишь надо было слегка умереть.

Этот способ тоже не был идеален. Тело пришлось бы сбросить, а заявляться в лабораторию без него было рискованно. Если на лаборатории стояли детекторы на некромантов, то защищающий ее трейсер среагировал бы на попытку вторжения и первым делом уничтожил бы тело. Но мертвые треков не оставляли, и трейсеры их не видели… Мертвое тело можно было хорошенько скрыть под иллюзией, замаскировать под снег или еще один валун… В конце концов, Тайра не собиралась в лабораторию надолго. Так, просто посмотреть, что осталось внутри… Трейсер, однако, не обнаружив ее тела, мог просто отсечь незваного гостя от привычной реальности, перенести в тени лабораторию вместе с пожаловавшим туда некромантом, и тогда дела были бы совсем плохи. Ни один трейсер не стал бы играть с некромантом не на своем поле, а в тенях они были почти всесильны. Тайра понятия не имела, как выбираться оттуда в родной мир. Был риск застрять в межреальности в компании с Сэлом, Зулейхой и их несчастными сотоварищами. Из теней, как и любой некромант, безошибочно Тайра могла выйти только на Нижние Галереи, но в том, что она попадет на Мост, Тайра сомневалась. По Галереям заблудшие души могли плутать целую вечность, так никогда и не добравшись до Моста… В общем, от Галерей, да еще и без тела, определенно надо было держаться подальше. Обнадеживало только врожденное умение некроманта возвращаться в свою оболочку, где бы она ни находилась. Может, и из теней Тайра смогла бы вернуться, даже не обладая трейсерскими знаниями? Все предыдущие годы она возвращалась в свое тело, даже будучи под постэффектом, даже из зеленого лабиринта, а его местонахождение до сих пор не могли определить ни сэр ′т Хоофт, ни Горан, ни волшебный Змей. Может, с Нижних Галерей некроманту попадать в свое тело было еще проще? Точно этого Тайра не знала: на Галереях она была считанные разы, во плоти и с сэром ′т Хоофтом.

Предприятие было опасным, но, когда Тайра дошла до этой точки своих размышлений, торфиордская лаборатория в ее мыслях была уже не на первом месте. Ей хотелось испробовать свои силы, посмотреть, на что она способна без мудрого Наставника за спиной. Сэр ′т Хоофт обязательно одернул бы ее самым жестким образом, напомнил бы про ишанкарскую гордыню, но он был далеко и о ее гиблой затее не знал, а потому сдерживающий Тайру фактор отсутствовал.

Тайра села на снег, оперлась спиной о валун, спрятала руки в рукава пуховика, скрыла свое тело под несколькими комплексными заклятьями и вышла за Грань.

В воскресенье в здании администрации было пусто, два охранника с лигийскими омегами на рукавах смотрели футбол и пили горячий чай с круассанами. Тайра помнила положение контура башни и теперь уверенно шла к нему, спустившись сначала на нулевой хозяйственный этаж, а потом по узкой дугообразной лестнице еще ниже. С виду подвалы административного корпуса ничем не отличались от сотен других подвалов, но Тайра чувствовала иллюзию, тонкую, почти незаметную в общем магическом фоне Торхильдфиорда, похожую на полупрозрачную вуаль. Тайра прощупывала пространство, осторожно распутывая скрывающие дальнейший путь заклинания, и наконец вуаль поддалась, немного расступилась в стороны, и за ней между переплетением труб возникла большая, с коваными накладками и гигантскими петлями деревянная дверь, какие Тайра не единожды видела в приключенческих фильмах про искателей сокровищ. Она остановилась и прислушалась.

Конечно, ее засекли. Такую магию не спрячешь, как ни старайся, и, хотя она открывалась потоку ровно настолько, чтобы иметь возможность исполнить заклинание, ее сила все равно была велика. Опытного трейсера некромантскими фокусами было не провести. Он ее не видел – души мертвых показывались трейсерам только в межреальности, – но чувствовал ее присутствие, по касательной задевал ее своим взглядом, и это было не слишком приятно, будто мимо быстро проползала холодная влажная змея.

Отступать было поздно и незачем. За дверью была вожделенная лаборатория, но поблизости был и ее страж. Он мог утащить Тайру в тени, а потому раскрывать ему свой настоящий облик было неразумно. Тайра подумала и преобразовала свою форму.

Гюнтер наверняка причислил бы ее выбор к так нелюбимым им муси-пуси, но Тайре всегда нравилась осень. К тому же контролировать сотню красно-золотых кленовых листьев любому противнику было бы труднее, чем одно полноценное существо. Тайра помедлила еще немного, привыкая к новому фасеточному зрению, и прошла сквозь дверь.

Вместо лаборатории ее взору открылся длинный темный коридор. Тайра была уверена, что прямо за дверью находится зал лаборатории, планы и расчеты утверждали именно это, но теперь она видела только уходящий вдаль каменный проход с арочным сводом, который наполняла плотная, теплая, осязаемая тьма теней. Трейсер был умницей: проложил коридор через межреальность, чтобы увеличить свои шансы на победу в возможной схватке и опознать некроманта, увидев его душу. Может, лаборатория Торфиорда была на грани между настоящим миром и его изнанкой и поэтому никто из простых магов в нее не лез? Тайра замерла и начала сканировать помещение.

Чем дольше она изучала примененные охранные системы, тем больше уважения испытывала перед тем, кто это сотворил. Почти все из того, что она увидела, было ей неизвестно. Это была чуждая ей магия, магия трейсеров, которой ей только предстояло учиться, остальное же было рассчитано на некромантов. Все ближние к лаборатории тени наверняка были перекрыты, и по этому коридору некромант должен был идти как самый обычный человек. Ну или не самый обычный… Но какую мощь нужно иметь, чтобы перекрыть доступ в тени! Трейсер явно был не из простых дрезденских или монсальватских парней. Для энергетических форм тоже были сюрпризы: трейсер хорошо знал излюбленные некромантские уловки. Тайра с раздражением подумала о том, что он сейчас наблюдает за ее замешательством и наслаждается ситуацией.

С первым ее движением система магической защиты ожила. Тайра рассыпалась листопадом, уходя от смертоносных лучей, скручивалась в тугую спираль, отражая заклятия, смысл и силу которых не могла определить, стелилась по полу, шуршала по стенам и взмывала к потолку. Продвижение напоминало ей танго: она то делала решительный бросок, то отступала, то замирала, чтобы снова броситься вперед, и понимание того, что трейсер не принимает в этом ровно никакого участия и лишь молчаливо наблюдает, возможно посмеиваясь, а возможно, и наслаждаясь зрелищем, Тайру неимоверно злило. Она не любила танцевать, но если ей приходилось это делать, то партнер должен был быть достойным. Танцевать во тьме каменного коридора с заранее заготовленными заклятьями было ниже ее достоинства. Тайра желала добраться до трейсера, чтобы заставить потанцевать его самого. На магических углях. Сальсу. Это, пожалуй, ее бы удовлетворило.

В тот момент, когда она почти приготовилась снести всю поставленную защиту одной ударной волной, внезапно наступила тишина. Тайра замерла, сотня золотых листьев собралась в крону и затихла. Она не двигалась с места и наблюдала кромешную тьму. Магическим взором она видела очертания коридора, но ни одного заклинания больше не было. Трейсер убрал их все в один момент, будто ребенок, которому надоело играть, смахнул рукой цветные кубики со стола на пол, но Тайра знала, что он далеко не ребенок. Она хотела двинуться дальше, но прямо перед ней тьма начала медленно раскрываться, расползаться в стороны, и секунду спустя Тайра различила контуры старинной двери в каменной арке, которая медленно и совершенно беззвучно отодвигалась вовнутрь, являя зелено-голубую панораму магической лаборатории.

Тайра готова была поклясться, что перед ней еще метров пятьдесят коридора и никакой двери! Если бы у нее были руки, она могла бы дотронуться до каменного свода и толстенных дубовых досок, но и без рук понимала, что дверь и лаборатория за ней не были иллюзией. Приглашение было хоть и любезным, но недвусмысленным, и Тайра, колыхнувшись всей сотней листьев, с достоинством гладиатора прошелестела внутрь. Дверь беззвучно захлопнулась за ее спиной и слилась с каменной кладкой.

Зал лаборатории наполняло зеленоватое сияние, и Тайра поразилась тому, какая магия творилась тут еще каких-то сто лет назад. Магический фон после работы никто не обнулял: стены до сих пор не отошли от некромантии и камни были насквозь пропитаны магией смерти. Любой маг, кроме некроманта, и без помощи трейсера переместился бы в мир иной сразу, как только оказался внутри. Наполненный ловушками коридор был всего лишь предупреждением. Маг поумнее, поняв, что с уловками трейсера ему не справиться, сразу повернул бы назад, глупый бы погиб – что поделать, естественный отбор… Если же кто-нибудь прошел бы до конца, с первым шагом в лабораторию от него не осталось бы и воспоминания.

В центре круглого зала на тридцатисантиметровом возвышении из черного вулканического стекла стоял резной, словно вырастающий из него, столб с подставкой для книги, напоминающий гипертрофированный пюпитр. Постамент и пол возле него были залиты полупрозрачным белым с серебристыми отблесками свечением. Внутри него, как в молоке тумана, лежал плотный жгут толщиной метра в полтора, несколько раз тугой спиралью обвитый вокруг кафедры. Внутри жгута переплетались и перетекали друг в друга магические потоки. Тайра никогда раньше не видела ничего подобного. Ей захотелось подойти и рассмотреть это поближе, но стоило ей колыхнуться в сторону кафедры, как серебристо-белый жгут ожил и начал неторопливо раскручивать свою спираль.

…Такими Тайра всегда представляла себе драконов из китайской мифологии… Он был неуловимо гибким и пластичным, как водный поток, его полупрозрачная чешуя переливалась хрустальными бликами, а сила, которая исходила от него, заставляла трепетать сердце. У дракона были удивительные очи: глубокие, как омут, и холодные, как замерзшая вода. Они завораживали, его сила отражалась в них колотым льдом, закручивалась водоворотом и завлекала с собой на дно. В его взгляде не было ни капли удивления, сожаления или желания боя, только холодное спокойствие, как у сэра ′т Хоофта, и абсолютная уверенность в себе, как у Сэла. Тайра не могла ошибиться. Его магию Тайра не спутала бы больше ни с чем: она уже была с ней знакома по убитому мужчине из Майнца и системе заклятий, наложенных на Мэл. Поединок за лабораторию старой башни Торфиорда обещал быть жестким.

Она чуть сдвинулась дракону навстречу, он предупредительно застыл и сверкнул своими ледяными очами. Тайра замерла на полувзлете, выждала две секунды, пока ледяной огонь в очах дракона не погас, и снова направилась к нему. Дракон метнулся быстрее молнии – Тайра не успела заметить, когда началось и когда закончилось его движение, – и дважды взял ее в кольцо своего переливающегося снежными оттенками тела. Он поднял морду до середины ее облака из золотой листвы и чуть приоткрыл пасть, демонстрируя сверкающие горным хрусталем клыки. Длинные белые усы его шевельнулись, и он снова застыл.

Это была интересная и опасная игра. Тайра поняла, что заинтересовала дракона, и теперь, чтобы заслужить его уважение, ей во что бы то ни стало надо было подобраться к кафедре. Она чуть шелохнулась, позолота блестками посыпалась с листвы, и, пока он наблюдал за золотым сиянием, Тайра рухнула вниз, сквозь оба его кольца до самого пола.

Дракон бросился за ней, нырнув в кольца сквозь себя, Тайра метнулась к стене и заложила вираж, но дракон не отставал. Сотней глаз она видела его сверкающую снегом морду рядом со своей листвой. Она взмыла под потолок и рассыпалась отдельными листьями по всему пространству башни, но он со скоростью света бросался от стены к стене, сгоняя листья в одну кучу, и вскоре Тайра снова оказалась зажата его кольцами, которые теперь были плотнее и уже, и прорваться сквозь них предыдущим способом было уже невозможно.

Дракон снова сверкнул льдом на дне очей и вытянулся в спираль. Тайра наблюдала, как переливается его чешуя, и чувствовала исходящий от него холод. Цвет ее листьев начал тускнеть, золото постепенно превращалось в патину, патина – в желтую гуашь с кровавыми разводами, и ей захотелось закрыть глаза и заснуть. Она медленно начала осыпаться, как осыпается клен, сраженный ранними заморозками, сначала теряя один лист, потом другой, а потом два и три одновременно. Тайра отрешенно наблюдала за тем, как ее желто-красные листья плавно движутся к каменному полу… а потом, скинув наваждение, резко собрала оставшиеся в тугой комок и ударила по дракону расходящейся огненной волной.

Он не успел уйти от удара. Магия обожгла его бока, Тайра почувствовала пронзившую его боль и вырвалась из его колец. Он отлетел к стене, сжался в пружину и бросился на нее. Тайра снова рассыпалась листопадом, но он поднырнул снизу, обдавая холодом каждый ее листок, и это было дыхание смерти. Тайра постепенно теряла листья, и вот от сотни их уже осталось восемьдесят два. Она на мгновение замерла, не позволяя листве в свободном падении коснуться его тела, и стрелой взлетела под купол. Дракон кругами плавал в середине лаборатории, не сводя с нее своих умопомрачительных глаз.

Тайра растеклась по потолку, оценивая ситуацию. Дракон перекрыл ей путь к кафедре, к отступлению, к выходу отсюда. Он был серьезно ранен, его сверкающие бока сочились белым туманом, но, пока он был в сознании, вырваться ей было не суждено. Тайра золотой паутиной висела над ним, с удивлением понимая, как много сил отнимало противостояние с этим волшебным существом. Он перенастраивал магические системы, возвращая Тайре откаты от ее заклинаний, и ей, компенсируя урон, приходилось открываться все больше и больше. Дракон, хоть и с трудом, но выдерживал ее магию. У него, несомненно, было гораздо больше опыта, и Тайра со своей силой проигрывала его умениям.

Она закрутила листву против часовой стрелки, формируя из нее золотое веретено, дракон сузил круги и снова открыл пасть, на этот раз демонстрируя все свои сверкающие хрусталем зубы. Они бросились навстречу друг другу одновременно, Тайра понимала, что от столкновения не уйти, и в последний момент они разошлись ровно настолько, чтобы не столкнуться лбами. Дракон молниеносно обвился вокруг ее веретена, и Тайра оказалась в полной его власти. Она увидела, как зеленоватое свечение лаборатории постепенно гаснет, и вскоре их поглотила полнейшая тьма: трейсер вышел в настоящие тени и прихватил ее с собой.

Он размотал свою спираль так же быстро, как и свил, отпрыгнул в сторону и затаился в ожидании. Тайра взвилась золотым вихрем, крутанулась вокруг вертикальной оси и, превратив каждый листок в пятипалую смерть, веером кинулась к нему. Дракон увернулся, но Тайра в последний момент изменила плоскость направления удара, и тридцать листьев впились в его сверкающую спину, прорезая его тело насквозь. Дракон выгнулся дугой и резко провалился во тьму теней, на несколько секунд потеряв сознание от боли, оставляя за собой след молочно-белого, сверкающего ледяными искрами, тумана. Тайра видела, как тускнеют его сказочные очи, и на секунду ей стало страшно: убийство Трейсера Ишанкара в ее планы по захвату старой башни не входило. Дракон, превозмогая боль, взлетел обратно к ней, взмахнул хвостом, выравнивая свой полет, и рассек ее облако листвы крест-накрест прямо посередине.

Не надо было его жалеть… Он словно разрубил на четыре части ее тело и воткнул в оголенное мясо миллионы ледяных игл. Тайра изо всех старалась удержаться в сознании, но он не дал ей опомниться и, свернувшись в замысловатый узел, молниеносно раскрылся, посылая в нее одну за одной волны заклятий, о которых Тайра только слышала от сэра хет Хоофта.

Тайра превратила листву в зеркала и отбилась, дробя магию на мелкие составляющие. Заклинания исказились и осколками стекла разлетелись от нее во тьму, Тайра, следуя за ними, рассыпалась по сторонам, образуя вокруг дракона кольцо, и отразила от себя искаженные заклятья обратно в него. Дракон пытался уйти, но осколки все равно ранили его длинное тело. Тайра кружилась, образуя вокруг него сферу, играя все больше искажающимися заклинаниями в пинг-понг, но игра давалась ей нелегко. Откаты пробивали ее защитный барьер, и у нее не было времени, чтобы просчитать последствия и подкорректировать защиту. Дракон был настолько быстр, что успевал уворачиваться, даже будучи еле живым, и Тайре требовались все силы, чтобы держать его под контролем. Он умудрялся ранить ее, по одному разбивая ее зеркала, и с каждым его прикосновением Тайру пронзала боль, а тени вспыхивали изумрудными искрами.

Тайра не следила за временем. Поединок с драконом, начавшийся как танго, превратился в бой не на жизнь, а на смерть. Дракон отнимал у нее слишком много сил, и Тайра чувствовала, как неотвратимо подбирается к ней постэффект: заклятия такой силы в таком сочетании она не использовала еще никогда. Тайра собрала все свои оставшиеся зеркала в одно и зависла в пустоте. Очи дракона сверкнули ледяным крошевом, и он приготовился к броску. Тайра понимала, что он вложит в него остатки всех своих сил, так же как и она. Затяжной бой вымотал их обоих. Пора было заканчивать.

Они кинулись навстречу одновременно, столкнулись и породили торнадо; их закрутило, зашвыряло из стороны в сторону, дракон снова обвился вокруг нее, она больше не могла держать образы зеркал и стала листвой. Ее оголенная, скрытая кленовыми листьями душа разрывалась от боли, тьма вокруг пульсировала зеленым, и больше не хотелось никакой схватки, никакой лаборатории, никакой старой башни… Откат приходил за откатом, и Тайра не успевала гасить их все. Дракон еще плотнее обвил ее своим телом, защищая от оставшихся заклятий. Они кувыркались в темноте, и, когда магическая буря наконец стихла, их накрыла оглушительная тишина.

Тайра держалась на грани сознания, цепляясь за единственное реальное в окружающей тьме существо – своего врага и спасителя, который медленно падал, сверкая рваными ранами на снежно-белых боках и не сводя с нее взгляд. Он плавно опустился на что-то, что было тут вместо земли, сначала хвостом, потом изуродованным, обожженным магией телом, а потом и мордой, и Тайра поразилась тому, что он еще жив. Он не был некромантом и, после того, что она в него посылала, давно должен был быть мертв, но он держался, не давая ей возможности увидеть, как закроются его удивительные очи с магическими водоворотами на дне. Внезапно Тайра испытала к нему неведомую ранее нежность. Красно-золотым листопадом она бережно опустилась на него сверху, накрыла его израненную спину, последними магическими силами залечивая какие-то из его ран, и сухими листьями опала рядом с ним. Она больше не могла держать облик листвы и обернулась собой.

Дракон поближе подвинул морду и почти коснулся ее руки. Они лежали рядом, и Тайра медленно тонула в его глазах, наслаждаясь долгожданным покоем и исходившей от дракона прохладой. Сверху падал снег, настоящий, пушистый, совсем не магический, он накрывал дракона, засыпал черную землю, Тайра видела красоту и идеальную форму каждой, пролетающей мимо ее лица снежинки, будто дракон специально давал ей возможность рассмотреть совершенство снега.

– Красивые были листья, – произнес Змей низким бархатным голосом, и ей показалось, что он чуть улыбнулся уголком губ. – Никогда не видел больше пяти элементов в этом заклятье.

– В каком заклятье? – не поняла Тайра.

– «Пять лепестков». Это высшая магия, и дается она единицам.

– А «Пять лепестков» – это разве не Камасутра для некромантов? – Тайра припомнила слова Мориса и рассказы однокурсников.

– Такое применение тоже возможно, но нет, это не Камасутра.

– У меня в любом случае нет допуска. Не знаю, что это.

Дракон фыркнул, почти по-человечески усмехнулся и тут же сжал зубы, стараясь не показать ей своей боли. Это было бессмысленно, Тайра чувствовала ее, как любой некромант, а еще по-некромантски наслаждалась ей, и от этого было стыдно.

– Не уходи, пожалуйста, – шепотом попросила она. – Я испугалась, когда ты упал. Я не хотела тебя убивать.

– Хотела бы убить – дралась бы в полную силу и некромантией.

– И зачем мне убивать Трейсера Ишанкара?

– За доступ в лабораторию, например, – предположил он.

– Ни одна лаборатория не стоит твоей жизни.

– Тогда почему ты не отступила?

– А ты почему не отступил?

Дракон медленно моргнул и не ответил.

– Поверить не могу, что ты настоящий, – Тайра слабо улыбнулась. – Я так давно хотела тебя увидеть…

– Давно? – он снова фыркнул. – Я ждал позволения посмотреть на тебя не один год.

– Сэр ′т Хоофт тебе не разрешал?

– У тебя суровый Наставник, – Змей сказал это с уважением.

– Почему он нас до сих пор не познакомил?

– Он не жалует трейсеров. Он уверен, что мы хуже некромантов.

– А вы хуже?

– Точно не лучше, – и он по-драконьи улыбнулся, чуть приподняв верхнюю губу над сверкающими клыками.

– Почему все зовут тебя Змеем? Ты ведь дракон.

– Долгая история. Как-нибудь потом… Сейчас нет сил.

– У тебя все-таки есть усы…

– Как положено дракону.

– Но не змею.

– Ах, вот в чем дело, – он усмехнулся. – После эль-Хасы ты всех удивила вопросами про мои усы, даже меня. Никак не мог понять, что с ними не так.

Тайра не могла оторваться от его волшебных очей, ей казалось, что в них отражается вечность, и эту вечность она хотела бы провести с ним. Это наваждение было сродни последнему сну замерзающего в снегах путника, наконец-то принявшего свою скорую кончину и напоследок рассмотревшего гармонию снежных кристаллов.