Добро должно быть с кулаками

На берегу последней реки отряд ждал сюрприз. Несколько местных племён съехались на какой-то свой большой праздник. На просторной поляне стояли кругом шатры, горели костры. Жарилась и варилась еда. Нарядные девушки и парни водили танцы, пели протяжные песни. У костров, сидели, жмурясь на солнце, старики и старухи, улыбаясь, смотрели на молодёжь.

– Это праздник охотника, – пояснила одна из девушек. – Люди благодарят лесного духа за хорошую охоту в прошлом году, приносят дары и просят покровительства и щедрости в предстоящую охоту зимой. Лесной дух не любит злых и жадных, – засмеялась девушка.

– А как он узнает, кто есть, кто? – спросил солдат.

– А для этого, надо в полночь прыгнуть через большой костёр и переплыть реку.

Отряд встретили приветливо, пригласили к кострам. Солдаты сначала настороженно относились к играм и забавам, потом разохотились и сами стали во всём участвовать. Виктор сидел возле костра и наблюдал веселье. Вдруг одна из старух, сидевших напротив, показала ему на крайний шатёр и, встав, вошла туда.

– Меня позвала, что ли? – удивился мальчик и тоже направился неспешно в шатёр. Со свету в шатре показалось сумрачно. Но вскоре глаза привыкли, и мальчик разглядел сидящую на шкурах напротив входа старуху. Та приглашающе махнула рукой. Виктор опустился у входа.

– Тебе пора уходить, Звёздный мальчик, – сказала грустно старуха. – Твой и мой народы подружились. У них даже стали родственные связи. Этой зимой наши девы родят много здоровых детей от твоих мужчин. Наша кровь смешается с вашей. Мы станем одним народом. Ты сделал своё дело, не задерживайся.

– А как ты узнала, кто я? – вскинул брови Виктор.

– Я – хранительница рода, – улыбнулась старуха, – я вижу не только глазами.

– Твой народ, правда, принял мой? – кивнул Виктор.

– Принял, принял, – засмеялась старуха. – Наши женщины очень довольны. Роду давно пора обновить кровь. Ты вовремя привёл новых мужчин. Спасибо тебе, Звёздный мальчик.

– Но, как я уйду? – всплеснул руками Виктор, – я не умею уходить по своему желанию.

– Выпей вот это, – старуха протянула мальчику глиняную кружку. – Ты заснёшь и вернёшься.

Взяв осторожно кружку, Виктор понюхал настой. Запах был похож на запах мяты. Приложив кружку к губам, он стал пить. Вкус был чуть сладковато кисловат, но приятен, как деревенский морс. Выпив всё до дна, Виктор вернул кружку старухе.

– А теперь ложись вот тут, – старуха ткнула пальцем на ворох шкур у стены, – и закрой глаза.

Потянувшись, Виктор перевалился на шкуры и, вытянув ноги, прикрыл глаза. Приятная истома разлилась по всему телу. Уже не хотелось никуда спешить, кого – то догонять.

– Прощай, Звёздный мальчик, и спасибо тебе, – донесся до затухающего сознания голос старухи.

Глава 2.

Вдруг над головой загрохотало. Возвращаясь из сна, Виктор поморщился.

– Дождь, что ли начинается, что гром гремит? Вроде ж, солнце было?

–Эй, соня, фуру угнали, – послышался голос Славика. Виктор сел и, повертев головой, хмыкнул. Он находился в кабине фуры. Сунув руку под подушку, достал книгу.

– “Русские в Сибири”, – прочитал название и открыл первую страницу.

Откуда родом он, не знали. Всяк на себя тянул, гадали.

Один, мол, был он с Камских далей, и имя подходящее, Ерёмой звали.

Другой стучал в стол кулаком: – с Донских он был, мол, казаков!

А третьи скромно так кивали: – поморцем был, мы там видали.

Четвёртые кривили губы: – он полукровка, из татаров будет.

Короче, путаницы много. Корней не видно, но дорога

Вся остальная как видна! Досель гордится им страна!

За имя спорят тоже много. Кто, Ермолай, грит, кто Ерёма.

Кто переводит, как – большой, кто горячится – удалой!

Котлом артельным обзывали, но правду так и не узнали.

Покрыло время происхожденье, туманом прошлого забвенья.

Конечно, жалко и обидно, о прошлом мало что нам видно.

Но что известно достоверно, то патриотом был он верно!

На Западных был рубежах, авторитет имел – казак!

Казак, защитник порубежья, царя опора и надежда.

Со шведом бился и Литвой. На рубежах, какой покой?!

Год 1582 – й, встречал уже на Чусовой.

Купцы Строгановы позвали, набеги Кучума их достали.

Сибирский хан Кучум в Сибири признавал один лишь чум.

Свой, как местного царя, от Чингисхана род ведя.

Политику Строгановых не принимал и всячески мешал.

То городок сожжёт, то оберёт до нитки. Купцам же – вред один, убытки.

Те пригласили Ермака. Навёл порядок чтоб тогда.

Два года он гонял татар, пока не погасил их жар.

Кучум ханом был свирепым, по слухам из Бухарских он узбеков.

Сверг предыдущего Едигера, к Москве склонявшегося верой.

Тот даже дань платил немного. Кучум избрал другу дорогу.

Купцов стал русских притеснять и поселенцев изгонять.

И местных всех держал в руках, хан всё же, как-никак.

Конечно, можно всё понять. Но жестоко убивать?

Людей пришедших, что селились и городками обзаводились,

Руду, железо добывали, немного местных просвещали,

И в мире с ними жили ладно, взаимовыгодно обратно.

Вреда в том не было ни грамма. Про пользу время бы сказало.

Вот это хан и не принял. А почему, и сам не знал?

Боялся, может быть, прогресса? Не видел в нём он интереса?

А может, от природы злой, рок нёс на себе такой?

Короче, русских не принял и всячески их притеснял,

И местных скручивал всех в рог, иначе, может, и не мог?

Весна, 1582 год, Ермак с отрядом идёт в поход.

Дороги все клянут сейчас. Вас в тот бы век послать как раз.

Ходили больше где «руками», да, да руками, не ногами.

Там реки были, как дороги. Где перекаты, да пороги.

Педалей, в общем, не видать, руками надо там махать.

Из речки в реку шли казаки. На переходах были драки.

Пускать татары не хотели и нападали, ряды редели.

В Кашлык по осени вошли, Сибирь, на наш, коль, перевести.

Кучумовской столицей город был. Кучум бежал, но не простил

Казакам этого пораженья, искал всё нового сраженья.

Ермак на радостях тогда к царю послал своего посла.

К царю поехал Иван Кольцо, не уронить чтобы лицо,

Дары сибирские поклал и карту новую подал,

Где земли взятые лежали, богатые дарами

Не только рыбой и мехами, но и людьми, её жильцами.

Был достиженьям Грозный рад, и в помощь выделил отряд.

То были ратники, стрельцы, огненного боя молодцы.

И Ермака благодарил, железный панцирь подарил.

Татары ружей не имели. Копьё да лук и сабля. В деле

Военном ружья побеждали. Страх огнём и громом нагоняли.

Равняло что в бою число, такое было вот ружьё.

Но и татары – не глупцы, на поражениях учились, молодцы.

Больших сражений стали избегать. а чаще из засады нападать.

Казакам эта тактика вредила, Кучуму пользу приносила.

В засадах чаще атаманы погибали, татары специально их снимали.

Убиты: Богдан Брязга, Никита Пан, Иван Кольцо, Яков Михайлов, Матвей Мещеряк.

Князь Болховский от болезни умирает так.

Казаков мало остаётся. Кучум и рад, ему неймётся

Прогнать с владений чужаков. И замысел его весь в том.

Края обширны и богаты, меха и рыба, где и злато.

Зачем платить налог Москве, коль это можно взять себе.

Примерно так и рассуждал, войска к казакам когда слал.

Но вот и август, конец лета. Казалась, близко уж победа.

Но видно рок или судьба, пришла в ту ночь и к Ермаку беда.

Татары ночью нападают на спящий лагерь, видно знают,

Что мало казаков, и нет подмоги. А те к реке, где стоят строги.

На пальцах можно пересчитать, кто пробился в ту ночь опять.

Ермак пробился, струги видно. Доплыть не смог, а как обидно.

Доспехи, дар царя, в бою спасали, в воде – зря,

Снять не успел, ко дну и тянут. А сил уж нет, вдобавок раны.

Хлебнул волны. Студеная вода надёжно спрятала тогда.

Осталась память и легенда, и будет долго жить наверно.

Народ и имя не забудет. В градах и весях память будет.

Где улицу, где школу назовут. По Арктике и ледоколы поплывут.

И песни славные народ споёт. Короче, имя не умрёт.

И дело, начатое им, как знамя, перейдёт другим.

Сибирь к России прирастёт. И жить в ней будет наш народ!

– Ну, ты что там никак не проснёшься? – Славка опять грохнул кулаком по кабине, – вставай!

Захлопнув книгу, Виктор потянулся и открыл дверь.

– Завтракать будешь?

– А есть чем? – спрыгнул на землю мальчик.

– Иди в кафе, там повариха уже не спит. А мы пока машину подготовим.

Потянувшись, Виктор сделал несколько гимнастических упражнений и направился к кафе. Ночь, нехотя, уступала место дню. Сполоснув лицо под уличным умывальником, Виктор подошёл к стойке. Заказав кашу и стакан сока, он огляделся. За двумя столиками сонно жевали такие же дальнобойщики, из дверей вышла пожилая женщина с двумя девчушками лет по десять. В руках они тоже несли тарелки с кашей и стаканы с соком. Сев за соседний столик, девчонки бойко принялись уплетать кашу. Бабушка рассеянно о чём-то думала. Тут к сидевшим подошёл Сергей: – ну что, заканчивайте, ехать надо.

– Серёжа, ты бы сам поел, – посмотрела на него Бабушка. – Ехать-то далеко, говоришь, а сам голодный.

– Я уже поел, Бабуль, – тепло улыбнулся парень. – И на дорогу кое-что собрал. – Тут он увидел Виктора и, поторопив ещё раз сестрёнок, пересел к мальчику.

– Вить, я там документы и деньги этих в бардачке нашёл, что делать? – тихо спросил он мальчика.

– Деньги оставь себе, а документы отдашь Василию Ивановичу, что тебя встретит, скажешь, я передал. У тебя бумага найдётся, я записку ему напишу.

– Бумагу сейчас найду, – встал парень, и минуты через три вернулся с тетрадкой. – Вот сёстры писали, годится?

– Годится, – Виктор написал Василию Ивановичу, чьи документы у Сергея, приписав адреса скупщиков краденного и покровителя бандитов в милиции.

– На, отдашь всё. На словах скажешь, что банды больше нет.

– Хорошо, – кивнул парень. – Ну, мы поехали, спасибо тебе.

– Счастливо, – Виктор пожал парню руку, – ещё увидимся.

Доедая кашу, он видел, как Сергей, усадив в опель Бабушку с сёстрами, выехал со стоянки. С собой парень нёс один лишь пакет с едой. Допив сок, Виктор вернулся к фуре.

– Я готов.

– Вить, а кто это на опеле уехал сейчас? – посмотрел на мальчика Виталик.

– Выезжай, по дороге расскажу. – Они выехали на трассу, и Виктор начал свой рассказ.

– Ну, в опеле уехали жертвы наших бандитов. Они месяц назад сожгли их хутор, здесь где-то неподалёку. Видели, с чем они сели?

– С одним пакетом, – кивнул Славик.

– Вот это всё, что у них осталось. Жили при мотеле. За это и ещё за еду работали. Я их направил к брату в деревню. Там не пропадут, и девчонкам учиться надо.

– Вот, уроды, блин, – Славик сплюнул в окно, – как фашисты.

– Хорошо, что самих не сожгли, – буркнул Виталик.

– Бабуля с девчонками в лесу была, а парень спасся через тайный ход. На хуторах их всегда делают на такие вот случаи, – продолжил Виктор.

– Ну, а бандиты тебе что-нибудь сказали? Как они столько времени безнаказанно работали?

– Всё оказывается очень просто, – хмыкнул Виктор. – Они объехали все более-менее приличные базы, где загружали богатые грузы, и запугали, где диспетчера, где кладовщика, по-разному. И те сообщали им о ценном грузе.

– А чем запугали-то? – не понял Славик.

– Кого детьми, кого жёнами. По-разному.

– Это как?

– Ну, к примеру, есть у тебя малолетняя дочь. Вот встречают тебя вечером эти уроды и говорят: хочешь, чтобы с твоей дочкой ничего не случилось? Чтобы ты ответил?

– Не знаю, – растерялся Славик, – у меня дочки пока нет.

– Да понятно, что, – буркнул Виталик. – Кто свою дочь добровольно на заклание отдаст?

– Вот. Так же и эти люди думали. И соглашались информировать бандитов.

– И что, никто в милицию не пошёл? – не поверил Славик.

– Насчёт, кто пошёл, не знаю. Но даже, если б и пошёл, вычислить их было практически невозможно.

– Почему?

– А они звонили сами. И каждый раз с нового номера. На этом ребята не экономили.

– Ну, так можно было б отследить, кто так часто номера меняет, – хмыкнул Славик.

– Эээ, братишка, не всё так просто, – улыбнулся Виктор. – Они новые симки покупали с рук. У цыган, шантрапы разной, и тому подобное.

– Аааа, если так, то да, не отследишь, – согласился Славик.

– В общем, получив информацию о ценном грузе, – продолжил Виктор, – они звонили "своему" менту. Был у них такой, прикормленный, и видно, не низко сидит гадёныш. Он им сообщал о всех засадах, облавах и тому подобных мероприятиях. И, если всё тихо, парни отслеживали груз и брали его, используя ловушки, наподобие вчерашней. Свидетелей не оставляли. Груз перегружали уже в свою машину и везли к знакомым скупщикам. Машины не жадничали, бросали. Я отправил с Сергеем данные на скупщиков и мента, если, конечно, они не соврали, покрывая их. Пусть проверят.

– А нам за их ликвидацию ничего не будет? – нахмурился Виталик.

– Они милицейский экипаж убили, – хмыкнул Виктор.

– Вот откуда у них автоматы-то? – сплюнул Славик. – Так, менты нам спасибо должны сказать тогда. А так, ну посадили б их. Если б ещё посадили? Ведь, доказухи-то, практически, никакой. Отсидели б они и вернулись лет так, через десять, по амнистии к какому-нибудь празднику. И сто пудов, по новой начали б, теперь уже с учётом ошибок.

– Точно, – кивнул Виталик. – Так что, мы правильно всё сделали.

– Ну, и славненько, – улыбнулся Виктор, – что в этом наши взгляды совпадают.

Виталий включил радио и, переговариваясь, дружная команда продолжила свой путь к Питеру. А радио поучительно вещало:

"… Вышел Волк раз на охоту, смотрит, конь идёт с работы.

Волк к коню: – тебя я съем! – Конь в ответ:– да без проблем!

Только, видишь в чём загвоздка, чтобы есть было не жёстко,

Ты сними с копыт подковы и обедай на здоровье.

– Здесь ты прав, – Волк улыбнулся, – ведь подковы-то не вкусны.

Ну, давай скорей мне их, я голодный за двоих.

Конь тут шустро повернулся, да как даст Волку под дышло.

Волк и память потерял, конь дорогой ускакал.

Вот очнулся на рассвете, не поймёт, на этом свете

или уже на том, голова гудит кругом.

Волк потрогал своё брюхо, убедился, оно пусто.

– Надо что-то срочно съесть, не то ног мне не унесть.

Только вылез из канавы, глядь, Баран, и очень справный.

Волк к нему: – тебя я съем! А Баран: – да без проблем!

Только, что тебе трудиться, зубы портить, гоношиться.

Ты вот стань сюда под горку, пасть свою открой по шире,

я ж залезу на вершину, разгонюсь и в пасть запрыгну.

И жевать тебе не надо, мучить бедного Барана.-

Что ж, разумно, – Волк сказал и под горку побежал.

А Баран как разогнался, да как стукнул Волка в глаз.

Тот опять закувыркался, а в глазах и свет погас.

Вновь очнулся на рассвете, огляделся:

– в этом свете я ещё ли нахожусь? – И взяла тоска за грудь.

– Сколько раз меня уж бьют, можно ноги протянуть.-

Волк дошел тут до реки, наклонился и напился.

– Без еды, вода сгодится, – Волк вздохнул и оглянулся.

А к реке идёт портной. Волк к нему: – а ну-ка, стой!

У тебя ведь нет подков, прыгать – тоже не готов.

Ну, тогда тебя я съем. А портной: – да без проблем!

Только надо мне измерить, влезу я ещё в тебя ли?

– Ах, измерить, – Волк задумчив, – вроде, бить ему-то нечем.

Ну, давай, да мерь скорей, я сегодня всех голодней.

А портной достал свой метр, стал прикладывать на Волка.

А потом, как хвать за холку, и давай его о пень.

Колотил, колотил, да и  в реку запустил.

Там его уж щуки ждали, моментально растерзали.

– И какой же здесь урок? – тут спросил у деда внук.

В сказке этой есть мораль: На чужой каравай рот пустой не разевай...."

– Это точно! – засмеялся Виталик.

Ровное покачивание машины убаюкивало, и Виктор задремал.

– Черт побери, – выругался вдруг Виталик, и машина стала снижать скорость и остановилась. Хлопнула дверца.

– Что случилось? – высунулся Виктор из спальника.

– Кажется, колесо пробили? – потянулся Славка, тоже видно задремавший.

Вернулся Виталик: – пробили оба ската, – сердито хлопнул он дверцей, – что будем делать?

– Ну, сервиса поблизости не наблюдается, – зевнул Славка, – так что, придется корячиться самим. Он вгляделся вперед, потом на часы. – Нам всё равно на ночлег устраиваться, а там вот деревушка, смотрю, рядом. Поехали туда, что ли, всё среди людей, не в чистом поле.

– Поехали, – обреченно кивнул Виталик, включая зажигание.

– “Пересмешники”– прочитал название деревни Славик и хмыкнул: – прикольно.

Деревушка, действительно, оказалась рядом, и вскоре Виталик свернул на лужок у крайнего дома. На скамейке у ворот сидел седой старик.

– Дедушка, мы тут у вас постоим до утра? – подошел к нему Славик, – колесо прокололи, пока сделаем, уже стемнеет.

– Да, стойте, – кивнул дед, с любопытством глядя, как Виталик, сердито бурча, бросил возле пробитого колеса инструмент. Виктор тоже вылез и, потянувшись, огляделся. Братья занялись колесами, а Виктор присел возле деда.

– Далече едете? – завел разговор дед.

– Да, в Питер, – кивнул Виктор – а у вас тут, смотрю, тихо.

– Так, работают люди, – пояснил дед, – зато вечером весело будет. Молодежи на лето много съехалось, возле конторы танцы играют.

– Дедуль, а молочка у вас, где можно разжиться? – поинтересовался Виктор.

– Молоко любишь? – усмехнулся дед, – другие в твоем возрасте все больше самогонкой интересуются да брагой.

– Нет, я этим не интересуюсь, – засмеялся Виктор, – я молоко люблю.

– Молоко и у меня есть, – кивнул дед, – скоро корова с пастбища придет, внучка подоит, вот и будет тебе свежее, парное, – захихикал дед.

– А можно, я пока дрова вам поколю? – заметил Виктор у сарая гору пиленых чурбанов.

– Хочешь сказать, ты и это любишь? – прищурился дед.

– Угу, – кивнул Виктор, – страсть, как люблю. Да и давно едем, засиделся уже, размяться хочется.

– Ну, поколи, побалуйся, колун там, у двери стоит, – кивнул дед в сторону сарая.

– Сейчас я побалуюсь, – усмехнулся мальчик, поворачивая браслет на Крест. Тяжелый колун заплясал над чурбанами. Через час Виктор огляделся, колоть было больше нечего.

– Дедуль, дрова куда сложить? – повернулся он к деду.

– Ложи в сарай, – махнул рукой дед, не поднимая головы. Он читал газету.

Сложив дрова и поставив в сарай колун, Виктор подошел к машине: – ну, что у вас?

– Да вот две гайки прикипели, – плюнул в траву вспотевший Виталик, пнув второе проколотое колесо.

– Дай попробую, – Виктор взял ключ. – Ну вот, где-то так, – через минуту положил он гайки к другим, лежащим у колеса. Дальше дело пошло быстрее, и уже через полчаса Виталик собирал инструмент.

– Ну что, ужинаем и спать, или поедем? – посмотрел на небо Славик.

– Посмотрим, – Виталик взял ведро и направился на другую сторону улицы к колодцу. По дороге шла корова. Увидев незнакомого человека, остановилась и вопросительно замычала.

– Зойка, Зойка, иди, иди, – встал со скамьи дед, – не бойся, не тронут тебя, кормилица ты наша. Дед, подойдя к корове, стал ее чесать и говорить что-то ласковое. Корова, недовольно мыкнув, направилась во двор.

– Вот и молоко пришло, – увидев корову, засмеялся Виктор, – на вас брать? – посмотрел он на Славика.

– Бери, – кивнул тот, – пива нет, будем молоко пить.

Виктор достал три кружки и поставил их на скамью. Вернулся с водой Виталик, и ребята умылись. Затем Славка достал их незатейливый дорожный ужин, а Виктор расстелил на траве скатерть.

– Интересно, магазин у них тут есть? – глянул Славка вдоль улицы, – что-то не видно.

– Что ты хочешь в магазине? – усмехнулся Виталик, нарезая хлеб, – кильку в томате?

– Да просто посмотреть, – пожал Славка плечами.

Вернулся, загнав в сарай корову, дед: – а что вы на земле-то? – удивился он, увидев скатерть-самобранку, – пошли вон ко мне на веранду, там места много.

– Да неудобно как-то, дедуль, – пожал плечами Виктор.

– Что значит, неудобно? – нахмурился дед, – пошли, как не русские всё равно, прости, господи. Ребята собрали еду и за дедом прошли на веранду. Места там, действительно, было много. Расположились за большим круглым столом. Дед принес горячей картошки, домашних огурцов, стали ужинать.

– Я смотрю, к спиртному вы – не того, – кивнул дед на стол, – не увлекаетесь?

– Нет, – покачал головой Виталик, – от спиртного одни беды.

– Тем более, мы за рулем, – добавил Славик, макая в соль пучок лука.

– А у нас ребята как с ума посходили, – покачал дед головой, – дня не проходит без пьянки. Прям, хоть караул кричи. Пропадает молодежь. Работа есть, живут в своих домах, держи хозяйство, живи – не хочу, а они пьянствуют и всё.

– А где берут-то, у вас что, магазин есть? – спросил Славка.

– Магазина нет как раз, а в неделю раз автолавка приезжает, – нахмурился дед, – а пьют самогон. Есть у нас тут один предприниматель. Три года назад поселился. То ли цыган, то ли азербайджанец, не поймешь, одно слово, басурман. Вот он и снабжает всех зельем. Раньше бабки кое-кто делали, а теперь он один – мо но по лист, – дед по слогам выговорил последнее слово. – Бабок всех застращал, те теперь сидят тихо, не рыпаются.

– Да, интересное кино у вас тут, – хмыкнул Славик.

– А вот и молочко, – заулыбался дед. На веранду вышла девушка с ведром в руках. Поздоровавшись, она улыбнулась: – подставляйте кружки.

Оторопело кивая, ребята стали протягивать свои кружки. А оторопеть было от чего. Таких девушек Виктор видел только в кино, в русских сказках. Невысокого роста, стройная, ладно сбитая фигура, длинная до пят русая коса, простое открытое лицо русской сказочной красавицы просто завораживало, как-бы делясь какой-то потаенной радостью и счастьем. Налив молока, девушка ушла.

– Внучка моя, – улыбнулся горделиво дед, – на каникулы вот приезжает. В институте учится.

– Славная у вас внучка, – покрутил головой Виталик, – жил бы здесь, посватался. – Все засмеялись.

– Да, один все лето сватается, – поскучнел дед. – Раньше был хороший парень, с Маришкой в школе вместе учились. А как спутался с дружками Руслана, пить начал. А раз пьет, уже считай – не человек, – дед горестно вздохнул. – Откуда черти принесли нам этого Руслана?

–А он чем занимается вообще? – прищурился Славик.

– Руслан? Да, Бог его знает, – пожал дед плечами. – Приехал к нам три года назад, купил развалюху на том краю. Через год на её месте поставил коттедж. Забор в три метра. Машины к нему какие-то ездят, люди по ночам шастают. В этом году собрался еще, то ли дом строить, то ли гостиницу, вон, – дед кивнул в окно, – напротив, видите.

Виктор еще на улице обратил внимание на большой фундамент и штабеля кирпича вокруг.

– Работать явно, вроде, нигде не работает, откуда деньги – непонятно, – пожал плечами дед.

– Так вы ж говорили, он самогоном торгует, – напомнил Виктор.

– Да, наверное, не в одной вашей деревне, – усмехнулся Славик.

– Вы что, думаете, на одном самогоне так можно разбогатеть? – не поверил Дед.

– Не знаю, мы не торговали, – засмеялся Виталик. За ужином и разговором не заметили, как стемнело. Вдруг на другом конце деревни заорал истошно магнитофон.

Я деревней шла с коровой,

на мосту чёрт повстречал.

Не понравилось корове,

как он руки распускал!

– Ну вот, теперь до полночи орать будет, – прислушался дед, – ладно, у меня тихо, а каково, кто поближе?

– Я что-то не пойму, у вас что тут, участкового нет? – спросил Виталик.

– Был, – нахмурился дед, – вначале лета утонул в речке. На деревне говорят, Руслан с ним перед этим повздорил. Трое детишек малолетних осталось, – вздохнул дед.

Тут за окном послышалась удалая пьяная песня.

Первым был я на деревне,

гармонист и тракторист. А как в город я поехал -

дебошир и скандалист!

Оборвалась она у дома деда.

– Ну вот, опять женихи пожаловали, – напрягся дед, вглядываясь в окно, – сегодня аж пятеро, – рассмотрел он стоящих на дороге парней. Те о чем-то совещались, поглядывая на окна веранды. Но вот, о чем-то договорившись, один направился к двери, остальные сели на скамью.

– Вечер добрый! – провозгласил ввалившийся на веранду крупный высокий парень. Его пьяные глаза забегали по сидящим за столом. – О, дед, у тебя гости?– скривил губы вошедший. – Уж, не жениха ли твоей внучке привезли? – Вошедший остановился у порога, вцепившись рукой в косяк. Пьян он был изрядно.