Пауза

Бездна, да что ж все так сложно-то!

– А если у меня не получится?

– Ты упадешь. Я получу твою жизнь и тогда все равно смогу уйти.

– И не будешь ничего тут… э-э-э… рушить?

– Уничтожить создателя – один из вариантов освободиться.

– То есть, так рискую только я?

Оно кивнуло, грустно глядя на меня.

– Я не хочу твоей смерти, Бабочка. Ты сейчас самое дорогое, что у меня есть. Передумай, если ты не уверена. Мы выпьем это место и обретем огромную силу. Ты и я. Мы навсегда останемся вдвоем. Я буду заботиться о тебе до конца этой вечности.

Твою ж мать, Крис. Имей уже смелость отвечать за собственные долбаные выходки.

Было и еще кое-что, я вызвала Абао, думая, что потеряла их обоих: и Эрика, и Дэвлина, но теперь, если в этот раз я потерплю поражение, я действительно их потеряю, не говоря уже обо всем остальном.

Эрик не знал, что я смогу вернуть его, когда стрелял в лорда Хаоса, пытаясь спасти мне жизнь, и он, не задумываясь, отдал собственную, чтобы тогда меня защитить. А Дэвлин? Его Печать – это вызов «второму» демону, поединка с которым мэтр Купер может и не пережить, но он тоже пошел на этот риск, тоже чтобы защитить меня.

Что ж, теперь моя очередь.

Как я могла только подумать бросить их?

Выходило по всему, что я настолько зациклилась на собственных эмоциях, что не способна была сделать этот простейший вывод. Досадно. А еще досадно, если я из-за собственной неуравновешенности больше их не увижу. Но, так или иначе, пришло время собирать камни.

Оставалось покачать головой, с трудом подняться на ноги, так и не отпуская ладонь существа. Ладно, хорошо. В крайнем случае, сегодня все просто закончится. Да пошло оно все!

– Кейн, – позвала я, обернувшись, – я скоро вернусь. Все хорошо!

Мужчина только в бессильной ярости ударил кулаком по пленке.

– Дура! Что ж ты творишь?!

А что мне, собственно говоря, оставалось? Разве то же Абао, запертое теперь в явленном мире, виновато в моем срыве? В том, как я тогда выла, уставившись невидящим взглядом в небо? Я вызвала его, мне все и исправлять.

– Пошли, хочешь, я тебя понесу?

Оно было почти невесомым, окутывающим меня своими щупальцами, удобно устраивало голову на плече и обнимало за шею.

– Только иди скорее, я пью твою жизнь, ничего не могу с этим поделать, я слишком долго ничего не ело. Ты пожалела меня, да?

– Да, – кивнула я, говорить становилось все труднее.

– И их? – щупальца колыхнулись в сторону девчонок. – Хотя они тебе никто? Но ты так ужаснулась, когда увидела, что я хочу их съесть.

– И их, – согласилась я.

– И даже того, позади? Ты и его пыталась защитить?

– Да. И его.

– Тогда, может, у тебя и получится… Вот, смотри, лестница, я смогу открыть тут путь на настоящую Лестницу.

– Фух, все. Дай мне минутку. Слушай, а как ты вообще оказалось здесь?

Абао легко соскользнуло на каменный пол у подножья винтовой лестницы, а я без сил сползла по стене.

– На меня наткнулся демон. Он смог запечатать меня здесь и держать на грани существования. Подкармливал огоньками.

– Чем?

– Как эти, в коридоре.

– А-а-а… Понятно, так вот откуда взялся Потрошитель. А если бы ты окончательно… оголодало?

– Потеряло бы рассудок. Тебе бы не понравилось, Бабочка. А потом он пропал. Вчера. Ушел и не вернулся, хотя еду оставил. Снаружи. Но сдерживающие барьеры ослабели и почти смогло до них добраться.

– Это потому что его самого сунули в тюрьму.

Усталость наваливалась тяжелым снежным покрывалом, сами собой опускались веки, а звуки, казалось, становились приглушенными. Нет, если сейчас я усну, то никогда не смогу вернуться домой, а я хочу этого больше всего на свете. Особенно теперь. Когда я так остро вспомнила, как боялась их потерять. Какая разница, что делают мои близкие, если для меня самое главное, что они живы? Ревность? Обида? Да я должна была радоваться каждому мигу рядом с ними, а не сбегать. Если я вернусь, я не потеряю больше ни одного момента. Клянусь своим хвостом.

Все происходящее казалось сюрреалистическим кошмаром наяву. У моего безумия не было ни смысла, ни причины. Но теперь у него, похоже, появилась цель.

– Идем, – я с трудом поднялась на ноги и решительно ступила на первую ступеньку.

Существо тут же самостоятельно приняло вертикальное положение.

– Мы встретим стражей, Бабочка, им нельзя лгать.

– Хорошо. Учту.

– Тогда удачи нам.

Лестница изменилась, вспыхнула серебром, и мы медленно двинулись наверх. Я опиралась на сияющие перламутром перила, тяжело передвигая ноги. Плевать. Дойду.

Мы почти миновали пролет, когда показалась первая фигура в сером балахоне. Ветра не было, но ткань колыхалась, словно бы сама по себе. Хм-м… Может это существо дышит всем телом? Из того места, где у человека должны быть спина и плечи, росли какие-то полупрозрачные сверкающие выросты, похожие на кораллы. А вот интересно, если наломать и сделать ожерелье? Да какой же бред в голову лезет.

– Что ты тут делаешь?

– Иду, – дурацкий вопрос – дурацкий ответ.

– Только светлая душа может пройти, не отягощенная ненавистью и безумием.

– Глаза разуй, – буркнул кто-то у моего плеча, – а то сам не видишь, какая душа.

Я обернулась и увидела черноволосого широкоплечего красавца, очень похожего на молодого Даро, только с эриковскими зелеными глазами.

– Шепот, – представился он, ухмыляясь, – и лично я дальше идти не могу. Что? Да, тебе повезло. Все самое веселое в тебе – это я. И да, здесь я могу от тебя отделиться. Буду ждать тебя внизу, удачи.

Я уже ничему не удивлялась.

– Это не по правилам! – заволновалось существо, мимо которого мы просто прошли.

– Какие, в Бездну, правила! – завелся Шепот. – Мы тут на хрен мир спасаем!

Страж принялся яростно спорить о чем-то со вторым порождением моей шизофрении, внезапно от меня отделившимся, и мы дошли до конца пролета. Я остановилась передохнуть и оперлась на перила, тяжело дыша. А чего? Не так все и плохо пока. Хоть драться ни с кем не нужно.

Второй страж остановил нас буквально через пару ступеней. Его балахон был цвета черного жемчуга.

– Ты слишком тяжелая, – мрачно проговорил он, – страстей слишком много. Лестница тебя не выдержит.

– А у кого их нет? – пожала я плечами, держа Абао за руку.

Оно перестало быть таким зыбким и напоминать призрака, теперь существо казалось лишь полупрозрачным, а кожа, волосы и щупальца начали немного отличаться цветом.

– У святых, – буркнул страж, – для них дорогу делали.

– Так зато я рабом страстей не становлюсь, – пожала я плечами, – я к ним легко отношусь, понимаешь? Легко относиться к тяжелому – большое искусство!

Существо оторопело.

– Ты что, не понимаешь, насколько это серьезно?

– Вот только уволь меня от пафоса.

Страж покачал головой, чуть отодвинувшись, – на свой страх и риск, мол – и мы двинулись дальше.

Еще один представитель встречающей делегации держал в руках блестящие бронзовые весы, чуть покачивающиеся в длинных пальцах, которых, кстати, было семь. Он без спросу сунул руку куда-то мне в шею и вытащил пригоршню красных, бурых и черных камней. Это было не больно, но немного щекотно. Я отшатнулась, чуть не потеряв равновесие, но Абао удержало меня. Голос нового персонажа был скрипучим, как старая лестница, и казенным, как кабинет Кловера.

– Что у нас тут самое темное? Ага… Ревность, – констатировал он, кидая на чашку камни, – ненависть, убийства, впрочем, это самозащита, ну и так еще по мелочи. И вот это…

От антрацитово-черного кристалла шла тонкая золотая цепочка к Абао. Похоже, так выглядит отчаяние. Вот он какой, Камень Скорби. Весы, надо сказать, преизрядно накренились вбок.

– Поищи что-то для равновесия, – шепнуло Абао, наклонившись к моему уху, и теперь у него уже было легкое теплое дыхание.

Я поколебалась миг, а потом сунула руку в горло и тоже извлекла горсть кристаллов.

– Раскаяние, – начала я с бледно-голубого топаза, – дружба, сострадание, милосердие, бескорыстная помощь, а это что такое оранжевенькое…

– Храбрость, – мрачно был вынужден подсказать страж, когда чаши весов дрогнули.

– Хорошо, пусть будет храбрость. А еще самопожертвование и любовь – видишь, красненький какой камень! Да он бы и один все перевесил!

– Любовь? – фыркнул страж. – Такого цвета? Страсть – не больше того!

– Ты на весы смотри, – посоветовала я, – или будем торговаться? Мы что – на базаре?

– Не хами.

– А ты уйди с дороги.

Существо отошло в сторону, не говоря больше ни слова, только головой покачало. А я только посетовала про себя, что не нашла камешка с надписью «уравновешенность». Цепочка, ведущая к антрацитовому кристаллу, замерцала и рассыпалась прахом. Вот и чудно, похоже, полдела сделано, да и Абао после этого заметно ожило.

В конце пролета от нас отстал Лусус, оказавшийся блондином с карими эльфийскими глазами, он потрепал меня по плечу и принялся отвлекать еще одного типа в капюшоне. Абао обрело плотность, цвет, жизнь. Его щупальца мерцали радугой, а в глазах светились галактики.

– Ты не пройдешь! – возвестила фигура на голову выше предыдущих. – Этот выход строили для тех, кто чист и предан добру! Завеса не пропустит тебя!

Я пожала плечами, не понимая, что несет очередной пафосный безумец, и пошла мимо, ведя Абао за руку. Вокруг начали тесниться еще фигуры, перешептывающиеся между собой.

– Но ты – не добра! – крикнул кто-то из них.

– А что есть добро?– полюбопытствовала я, останавливаясь и вспоминая лекцию Дэвлина о пауках и мухах. – Ловушка дуализма. А с весами, как мы недавно выяснили, у меня все в порядке.

– Она действительно не видит разницы, – ахнул кто-то, – не прибегает к софистике, а искренне не видит различий!

– Ага, – проворчал низкий голос, – да она эту преграду даже не заметила!

– Не увидела!

– Поверни назад!

До красивого беломраморного балкона оставалось несколько ступеней.

– Зачем?

– Побойся богов, запечатавших этот мир! Их правила…

– Вот не надо о богах, – прервала я говорившего, начиная заводиться, что придало мне сил еще на несколько шагов, – с одним я пью, двоим служу, а одна мечтала заполучить мою голову на Зимнее Солнцестояние. Боги меня не пугают. Озадачивают – трандец как, но не пугают.

– Одна ступенька, – грустно улыбнулось Абао, – нам пора прощаться, моя хрупкая Пестрая Бабочка. Ты и правда больше не испытываешь той ненависти к миру. Я больше не связано, я – свободно!

– Куда ты теперь?

– Куда угодно! Туда где тепло, светло и нет границ! Прости, я ничем не могу отблагодарить тебя, как подобает.

– Одна ступень еще, – этот страж был в переливающейся всеми цветами мантии, – и ее ты не сможешь перешагнуть, смертная. Эта ступень – страх! Это место не для людей! Что если ты сделаешь еще шаг и исчезнешь? Что если ты вернешься, и твой демон выпьет тебя? Или ты увидишь, как умирают все, кого ты любишь? Снова?

Я помолчала немного.

– Всем когда-то приходит срок, – проговорила я, облизнув губы и почти повиснув на перилах, – все, что я могу сделать, это провести все возможное время рядом с теми, кто мне дорог, не отравляя их жизнь ссорами, обидами и прочими глупостями. Эта мысль успокаивает меня, я делаю все, что могу, – тут мне снова вспомнилось, как Эрик впервые вернулся из мертвых, – а иногда даже больше, чем могу.

– Ты сама-то веришь в то, о чем говоришь?

Я немного подумала, перебарывая смертельную усталость. Храбриться больше сил не было.

– Да пошли вы все, – выдохнула я, – вера, правила, боги, судьба… Как же вы все задрали уже со своим пафосом. Душа! Геомантия! Я – человек. Я просто делаю то, что должна, и будь, что будет. Мне вообще что, слишком много надо? Я искала что ли силы? Или власти? Или пыталась переделать мир? Да мне нужно просто спокойно жить рядом с теми, кого я люблю, и защищать их, как умею. Это же трандец как мало! А все остальное делают такие, как вы! Великие, мать вашу, и возвышенные! Боюсь я? Да конечно, боюсь, я же человек! Но знаете, что? Страх – это хорошо, он заставляет меня действовать. И я пройду эту вашу мертвячью лестницу, даже если сдохну тут к мертвякам лысым!

– А если ангел прав? И ты вместо того, чтобы прожить свою жизнь, простой инструмент без свободы воли? – вкрадчиво поинтересовалось существо, пытаясь нащупать нужные струнки, но оно определенно опоздало.

– А знаешь что? – больше всего мне хотелось сейчас закурить и выдохнуть ему в лицо клуб дыма, да покрепче. – Нахрен рассуждения о свободе воли, ясно? Нахрен гребаную рефлексию! Я тупо хочу домой, и мне глубоко по барабану, почему именно я этого хочу.

Капюшон склонился ко мне так, что на секунду под ним можно было угадать призрачные черты нечеловеческого лица.

– Я скажу тебе твою судьбу. Она уже прописана и отмеряна. Если после этого те перешагнешь последнюю ступеньку – она сбудется.

– В Бездну судьбу, мы еще посмотрим, как все обернется.

– Не пройдет и года, до момента, когда твой огненный демон убьет тебя и выпьет твою душу. Перешагнешь сту…

– В. Жопу. Судьбу, – раздельно прошипела я во тьму капюшона, схватив его за грудки, и встряхнув их последних сил.

Страж кивнул и отступил, признавая наше право закончить путь. Я поставила стопу на последнюю ступеньку, ощущая только шум крови в ушах. Она чуть поддалась… Прогнулась под весом… но все же выдержала. Жребий брошен. Посмотрим, что это за судьба.

– Прощай, – улыбнулось Абао, обретшее потрясающую красоту, материальность, и теперь оно переливалось ярчайшими чистыми красками, – не могу выразить, как я благодарно тебе.

– …бу-бу-бу… не видит разницы между добром и злом! Концепции самой не понимает… бу-бу-бу…

Оно провело ладошкой по моей щеке.

– И, кажется, я немного перестаралось, когда мы познакомились, а я поделилось своими чувствами. Хотело, чтоб ты перестала бояться, но не рассчитало… интенсивности. Боюсь, я обострило все твои эмоции, Бабочка, не знаю, принесет тебе это радость или сведет с ума… Да, вот такой несуразный подарок.

– … пить с богами! …бу-бу-бу… смертные в этом мире окончательно рехнулись…

– Прощай, – я обняла его, – будь счастливо, куда бы ты там не направлялось.

– …куда смотрит Эрллийствр?

Я внезапно узнала это слово.

– Абао, а можешь мне сказать, что такое Эрллийствр?

– Охрана и кости реальности, отмершие ее клетки, не годные ни на что, кроме как составлять скелет. Закостеневшие правила, забывшие, что они когда-то были живыми. Но они удерживают вселенную в стабильном состоянии.

– Один из них сейчас у меня в глазу, – оторопело проговорила я.

– Я знаю.

– Скажи еще что-то? Почему он пришел сюда?

Существо помолчало немного.

– Например, они охраняют Договор. Если где-то возникает опасность столкновения Эмпиреев и Инферно, они приходят наблюдать. Ну, или если появляются такие, как я. Или истончается Завеса. Все, что может привести к появлению Парадокса.

– Чего-чего?

– Нарушение или конфликт правил, лежащих в основе существования этой реальности. Краткий миг, в который возможное и невозможное смешиваются. Шанс в мгновение изменить весь естественный ход вещей.

– Я не совсем понимаю… Знаешь, есть такое заклинание…

– … позволившее тебе сделать какого-то человека бессмертным, – закончило оно за меня, – да, это еще далеко не Парадокс, но нечто похожее, поэтому Эрллийствр и решили приглядывать за тобой. Извини. Мне уже пора.

Так, может, тому, «второму демону» нужно именно это? Парадокс?

– Абао! Еще секунду, пожалуйста, – я смотрела на него во все глаза, – почему – я? Почему это все случается со мной?

Оно помолчало немного.

– Аналогия весьма неточна, но… Лавина. Когда ты становишься ценна для одного, тут же это вызывает интерес у других. А дальше по нарастающей. Один демон кинул первый снежок, сделав из тебя ценность, с тех пор все так и пошло… Потом появился второй демон, а эта необычная ситуация заинтересовала одного бога, потом еще и еще… Понимаешь? А теперь сущности просто подтягиваются, чтобы посмотреть, из-за чего вокруг смертной собралась такая толпа? А ты удивляешь их своим безрассудным поведением и некоторым, я бы сказало, безумием, и они остаются посмотреть, чем дело кончится. Пока ты интересна – о тебе будут заботиться. Но берегись момента, когда ты не сможешь больше ничем удивлять зрителей… Или если перейдешь грань, определенную Эрллийствр.

Я кивнула, да, примерно так я себе все это и представляла: тоненькая дорожка, справа и слева от которой пропасть, а у меня глаза завязаны. Иди, Крис, добрый путь!

– Добрый путь, – успела проговорить я вслух, срываясь с вершины белой сверкающей башни вниз.

И холодные далекие звёзды принялись наперебой загадывать желания, когда я упала…

А когда открыла глаза, увидела, что нахожусь у подножия другой лестницы, темной и каменной, а Кейн держит меня на руках, прижимая к себе. Его ладони теплые и тяжелые. От него пахнет металлом, порохом и вином. И так приятно было его обнять, уткнувшись лицом в его шею. Двигаться не хотелось, только чтобы он поднял меня, отнес до ближайшей кровати и укутал в одеяло. И чтобы перестало так трясти. А потом еще связаться со своими. Все, погуляли, и хватит.

– Очнулась, – мрачно проговорил он, убирая челку с моего лица, – невероятно.

Тут же из-за его плеча показались две испачканные курносые физиономии, взлохмаченные, но вполне живые и, похоже, здоровые.

– Ты жива! – обрадовалась та, что помладше, смешно шмыгая носом. – Ты прогнала привидение!

– Давайте-ка выбираться, – предложил виконт, – а ты лежи ровно, не шевелись, тебя должен осмотреть целитель. И мистик. И боги знают кто еще! Маги как раз вроде должны с защитой разобраться.

– Ты никогда не задумывался, как мало мы вообще знаем о мире? – негромко спросила я у щеки папенькиного друга. – Даже наш мир – велик, а сколько их еще? Вселенная! А кроме явленных миров – планы, Инферно, Эмпиреи, Хаос, и это только то, что мы знаем, и это крошечная часть того, что есть. А есть еще какие-то Лестницы, Стражи, Кости Реальности, Абао, опять же… Так и начинаешь чувствовать себя песчинкой…

– Что с мэтрессой? – подала, наконец, голос старшая из сестер, поглядывая на меня с подозрением.

– С лестницы упала, головой ударилась, – буркнул виконт, открывая дверь из подвала, – все, чары сняты, можем выходить.

Маги, целители, мистики, ребята Кловера – вся эта толпа накинулась на нас, как только мы появились.

Два телепортиста открыли портал, пропуская десяток человек в здание конторы. Кейн уложил меня на диван прямо в кабинете генерала. Мэтр Соти принялся хлопотать, проверяя на какие-то чары, но его быстро выгнал мистик, совавший в руки чашку с отваром, и бормотавший молитву Маахве Милосердной. Генерал, впрочем, быстро выставил всех.

Он приставил к дивану два кресла, а потом самолично разлил по трем узким темным бокалам коньяк. Мужчины уселись рядом, мы молча чокнулись и выпили.

– Как у вас двоих ума хватило туда сунуться? – процедил мрачно акула. – Кто вам вообще позволил вмешиваться?!

– Генри, – устало покачал головой Кейн, – уймись, победителей не судят. Мы только что спасли твою задницу, да и весь этот город, похоже.

Генерал мрачно побарабанил пальцами по подлокотнику и передумал бушевать.

– Что там было? – спросил, наконец, Кловер. – Не под запись – что?

Я коротко глянула на виконта, и ледяные глаза сказали: «нет».

– Какое-то эфирное существо. Раньше я таких не встречала.

– Чиз назвал его «Абао»?

– Кажется, да. Я не знаю, как это переводится.

– Ты упокоила его?

– Н-нет, – подумав, покачала я головой, пока Кловер наливал еще по одной, – не совсем. Я потеряла магию несколько недель назад, и никого не могу упокоить. Я уговорила его уйти.

– Уговорила? – с непередаваемым сарказмом переспросил Кловер. – Хотя, да, это же ты. Не пообщаешься с тобой какое-то время и прям забываешь… Как это существо связано с Чизом?

– Потрошитель его кормил.

– Вот оно что, – протянул генерал, – значит, все убийства, это просто еда для какого-то монстра.

– Монстра больше нет.

– Нужно разобраться, что именно это было. Иначе нет гарантии повторения истории.

– Оно больше не вернется, – покачал головой Кейн, – такие, похоже, вообще появляются невероятно редко.

– А что этот демон нес про разрушение города? Это было реально?

– Да, – кивнула я, – похоже на то.

Глаза генерала превратились в две бойницы.

– Так как же ты смогла его «уговорить»?

Но больше акула меня не пугала. Сложно сказать, что вообще могло сейчас меня напугать.

– Чиз запер его внутри, а я просто помогла ему выйти, и оно ушло.

– Как?

– Что как?

– Ты потеряла магию, как ты смогла его освободить?

Кейн положил ладонь на плечо Кловеру.

– Защиту ставил демон, Генри, а это существо держали на грани истощения. Чтобы оно ушло, достаточно было разрушить пару инфернальных щитов и поделиться с Абао жизненной силой. Я сделал первое, а она – второе, – отмазал меня Кейн от продолжения допроса.

Генерал от усталости потер руками лицо и повелся.

– Твоя долбаная шпага? Опять?

– В этот раз она спасла жизни.

– А ты? – он уставился на меня. – Поделилась жизненными силами? А если бы ты умерла? Соти сказал, у тебя истощение! Ты вообще думаешь, что делаешь?

Я пожала плечами и протянула мужчине пустой бокал, тот заворчал что-то себе под нос, но не отказал в еще одной порции.

– Ладно, я понимаю, ты устала, последний вопрос: зачем демон держал его там? Если он хотел, чтобы тварь уничтожила город – зачем запирать? А если нет – зачем притаскивать его в Дайсар?

– Спросите у него, – покачала я головой, – я не знаю.

– Но он хотел видеть именно тебя? Значит, он знал, что ты справишься? Почему это опять – ты, Крис? И зачем устраивать этот спектакль с раздеванием?

– Я не могу всего рассказать. Гильдийская клятва, знаете ли.

– Говори, что можешь.

– Скажем так, Чиз поймал его, когда Абао случайно здесь появилось, сам изгнать не смог и запер, как умел. Он знал, что я пойму, что нужно сделать, чтобы оно ушло. Поэтому сначала попытался поговорить со мной в «Лейке», а уже сегодня потребовал, чтобы вы меня нашли. Чтобы завладеть сосудом полностью, демону нужны отрицательные эмоции, так что он заставил меня раздеться, чтобы и я, и наблюдатели впали в ярость, тогда ему хватило сил подавить человека, вылезти и сказать то, что он хотел. Я послушалась и пошла туда, дальше вы все уже знаете.

Кловер помолчал, только глаза его сделались похожими на две бойницы.

– Что именно ты сделала? Чего не мог сделать кто-то другой?

Виконт Дэрэт положил ладонь приятелю на плечо, останавливая новый виток импровизированного допроса.

– Все очень просто. Она пожалела его, Генри, и поэтому смогла помочь мирно уйти, вместо того, чтобы потерять разум от страха и напасть или убежать. Никто из нас не испытал бы подобного, особенно, если бы увидел… это. Мы с тобой давным давно разучились жалеть.

«И ведь ни слова неправды, – восхитился Шепот, – умолчаниями и обобщениями!»

Взгляд генерала потеплел, или он изобразил это. Боги, похоже, мне нужны новые неприятели, старым я начинаю нравится.

– Ты или очень смелая, или абсолютно безумная.

– Разница между безумием и смелостью измеряется только успехом, – пожал плечами виконт, – и тут тебе жаловаться не на что.

– Такое может повториться?

– Не думаю.

– Только вот демону еще кое на что силы нужны были. Он смог уйти, осталась рехнувшаяся оболочка, когда-то бывшая человеком

– О как. Я поняла.

Кейн отставил свой и мой бокалы на стол генерала.

– Нам бы тоже неплохо махнуть домой. Ночь на исходе, Крис нужно отдыхать.

– Хорошо, да. Зайди ко мне как-нибудь, когда будет время. Не официально. Расскажи поподробнее, то, что сможешь, разумеется.

– Ладно.

– Куда вас доставить?

– Спасибо, – покачал головой Кейн, – мы уйдем свитком.

– Как знаешь.

– Пока, акуленыш.

– Да иди ты!

– Обедать заезжай как-нибудь.

– Ладно, через неделю, как только все тут утрясется.

Кейн не позволил мне встать, вместо этого снова поднял на руки, укутав пледом. Мы вышли на улицу, навстречу сизым предрассветным сумеркам. С небес моросил теплый весенний дождик, а легкий ветерок приятно освежал лицо.

– Ты сможешь открыть портал?

– Да, конечно, куда?

– А куда ты хочешь?

– К тебе, можно?

– Конечно, детка. Только найдем подворотню потемнее.

Я хихикнула, уткнувшись лицом ему в вырез рубахи.

– Прекрати сопеть мне в шею.

– М-м-м?

– Это щекотно, да, в конце-то концов!

Мы свернули за угол и прошли несколько метров, когда перед нами выросла темная фигура. Мужчина был грузен, и, похоже, в стельку пьян. Шел он, по крайней мере, держась за стену. Но когда он поднял голову, на его лице, бледном, как молоко, зияли черные провалы нечеловеческих глаз.