bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 5

Кошмар!

Прикладываю ладонь к груди, понимая, что это глаза Степана Васильевича в потемках светятся.

Сзади в дверь начинают долбить, и я отскакиваю под испуганное мяуканье Степана Васильевича.

Вот же гад доставучий!

Миронов.

Снова явился.

Да что же это за рок надо мной?! Мне уже начинает казаться, что это на меня кто-то порчу навел. В виде Миронова Ильи Ивановича.

Ой, мамочки!

Зачем он снова приехал? И почему находится в это время у моей квартиры, а не сидя на унитазе? Таблетки не подействовали? Маленькая дозировка? Где я прокололась? А потом меня осеняет, что время действия препарата наступает через шесть-десять часов.

– Степан Васильич, там этот клиент, который утром был с бабулей, – шепчу коту и киваю через плечо. – Что делать будем?

Два горящих зрачка вспыхивают, а потом я лишь успеваю заметить пятки котяры, скрывающиеся за дверью его комнаты.

Вот же предатель вшивый! Ну ничего, я тебе припомню, старый обормот трусливый!

Так, что нужно делать? Мечусь в панике глазами по прихожей.

– Сейчас полицию вызову! – слышу за дверью голос соседки. – Совсем уже обнаглели, алкаши проклятые! – ругается Нина Никитична. – Ваши на четвертом якшаются, а здесь студентка живет!

Ох, Нина Никитична, ну что же вы меня так подставляете?! Вы еще имя мое назовите и специальность, на которой учусь.

– Ну-ка, пьянь подзаборная, проваливай подобру-поздорову! – продолжает ругаться женщина.

Это она про Миронова, что ли? Если бы все алкаши выглядели как он, в мире бы алкоголизм прогрессировал с космической скоростью.

Мой сердечный ритм стремится к мировому рекорду.

Из-за двери доносится невнятное бурчание моего преподавателя, которое я не могу разобрать.

Крепче прижимаюсь ухом к двери:

– Что ты там бормочешь, алкоголик проклятый?! У-у-у, как же вы надоели! Развели тут притон?! Что?! Какая ясновидящая?! Совсем мозги пропил! А с виду приличный мужчина. Тьфу! Срамота! Яночка тут живет. Умница, студентка…

О, Господи! Ангидрит твою перекись марганца! Яна, думай, думай!

Но на ум приходит одно: сигануть со второго этажа и бежать… в свою деревню.

Шум в подъезде растет в геометрической прогрессии и обещает перебаламутить всех жильцов.

Черт! Черт бы вас побрал, Илья Иванович!

Щелкнув замком, открываю дверь и, не высовываясь, втягиваю за рукав своего преподавателя, пока он препирается с соседкой, стоя ко мне спиной.

Он что-то бормочет, но я задвигаю Миронова своим телом и выглядываю в щелку:

– Это мой брат, – виновато шепчу одними губами потрясенной соседке. – Он из армии только вернулся. В горячей точке служил. – И, улыбнувшись, захлопываю дверь.

Врать – это моё всё. Главное – чтобы Миронов этого не расслышал, а то слух у него, как у дельфина. Во время выполнения контрольных успела узнать.

В прихожей стоит могильная тишина. Кроме нашего с Мироновым дыхания и моего колотящегося пульса ничего не слышно.

– Почему так темно? – вкрадчиво спрашивает Илья Иванович. – Эй!

Эй?! Ну и хамло невоспитанное! А еще доцент!

– Проходите в комнату, – понижаю голос до максимум возможного.

– Я ничего не вижу, – сообщает Миронов каким-то уж странным голосом. Принюхиваюсь. Он что, пьян? – Где вы? – Меня задевает его рука, и я резко отшатываюсь, пригвоздившись к двери.

Зачем он приехал?

Накидался, осмелел и решил разделаться с неугодной шарлатанкой? Или узнал Яну Решетникову?

Что же делать?! Что же делать?!

– Идите на свет, – произношу, сглотнув крутящееся на языке «там вас встретят». Надеюсь, Миронов не настолько пьян, чтобы не распознать намек на струящийся проблеск от работающего телевизора в зале. – Я сейчас подойду.

В темноте слышу его шаги, а потом вижу фигуру, скрывающуюся в гостиной.

Облегченно выдыхаю. Ух! Квест уровня профи!

Так, с этим разобрались. Что дальше?

Усиленно напрягаю мозги. В таком виде перед доцентом появляться нельзя.

Балахон в гостиной в шкафу, косметичка в комоде, парик там же – плохо.

Дальше.

Мыши с пауками развешаны, на столе старенький ноутбук вроде закрыт, учебники сложены в тумбочке – хорошо.

«Господи! – Закрываю лицо ладонями. – Когда моя жизнь превратилась в цирк?

Даю себе две секунды передышки, а затем ныряю в ванную, припомнив, что черные линзы находятся там на полочке.

Ну хоть что-то.

Работай, Яна!

***

Руки дрожат так, что с трудом удается надеть линзы с пятого раза. Смотрю на себя в зеркало и тяжело вздыхаю: узнает как пить дать. И даже черные глаза не спасут от разоблачения. Мои светлые волосы, отсутствие макияжа и уникальная память Миронова совместно с его гипертрофированной внимательностью к сказанным моей соседкой словам выдадут меня с потрохами. Остается одна надежда на его нетрезвое состояние, но полагаться конкретно на это непредусмотрительно.

Думай, Яна!

Рыскаю глазами по полкам навесного шкафчика. В глубине нахожу смятую угольную маску-пленку для лица. Это то, что нужно! Радостно взвизгиваю и мысленно благодарю Наташку за то, что несколько лет назад подарила всем девочкам-официанткам на Восьмое марта эту бессмысленную вещь. Я такими вообще не пользуюсь, но сегодня оказалось, что в этой жизни ничего не бывает просто так.

Кстати! Переворачиваю пакетик, и мое настроение, которое до этого поднялось на ступеньку выше, падает стремительно вниз: срок годности маски истек год назад.

Черт!

Но выбора у меня нет, и я надеюсь, что моя кожа не облезет вместе с маской.

Распределив пленку так, как указано на упаковке, снова смотрю на себя в зеркало.

Уже лучше! И страшнее! Вкупе с черными глазами я выгляжу, как старая обугленная чугунная сковородка.

Осталось решить вопрос с волосами. Но здесь сойдет обычное полотенце, которое я заматываю на голове в виде тюрбана.

Мрак.

Надеюсь, доцент не окочурится от страха, увидев меня в таком виде. Стать причиной чьей-либо кончины – не то, о чем я мечтала, переехав в Москву.

Ладно, больше Миронова держать одного в комнате нельзя, а то, кто его знает, может, уже шмонает по тумбочкам.

Аккуратно выныриваю из ванной. Бесшумно крадусь к залу и выглядываю из-за дверного проема. Илья Иванович, подсвеченный голубым светом от телевизора, озадаченно смотрит наверх. Что он там увидел?

Прослеживаю за его взглядом и хмыкаю, когда понимаю, кто поглотил внимание моего принципиального преподавателя.

Мохнатый паук! Ой, мне и самой он дико нравится! Купила его на барахолке в прошлом году за копейки. Глаза у него будто живые. Смотрит так выразительно, что кажется настоящим.

Слегка откашливаюсь, чтобы оповестить о своем присутствии Миронова, а то я и так переживаю за его психическое состояние после того, как он увидит меня. Опускаю подбородок – так удобнее делать голос низким – и вхожу в комнату.

Вопреки моей заботе Илья Иванович заторможенно поворачивает голову и бесстрастно смотрит на мое лицо, слегка сдвинув брови к переносице. Потом, почесав подбородок, опускает взгляд вниз.

Вот человек удивительный! Да с такой нервной системой только в Call-центре работать, причем в отделе жалоб и претензий!

– Мило, – невозмутимо изрекает Миронов, останавливаясь глазами ниже уровня моего угольного лица.

Мило?

Наклоняю голову, чтобы разглядеть то, что показалось Миронову во мне милым.

Моя пижама… с надписью: «Доцент тупой!».

О, Господи! И как я не обратила на это внимания в ванной?

Руки непроизвольно дергаются, чтобы прикрыть провокационный принт, но я вовремя себя торможу, стараясь не краснеть. Хотя под черной маской вряд ли возможно разглядеть, как мои щеки горят красным перцем.

Эту пижамку я заказала на сайте. Она мне попалась как раз в тот день, когда Миронов первый раз впорол мне неуд. Ух, как я была на него зла! Хотелось хоть как-то насолить Илье Ивановичу. Кто ж знал, что чуть позже мне представится шанс получше.

– Перенимаете опыт? – кивает на экран телевизора, где участница шоу закатывает глаза и бьется в конвульсиях, призывая духов помочь ей с предстоящим заданием.

Очень смешно, Илья Иванович.

Хватаю пульт и выключаю телевизор.

– А где ваша ряса с этим… – показывает на паука с люстры, – членистоногим на плече?

– Вы считаете, что я должна круглосуточно ходить в мантии? Я такой же человек, как вы и любой другой. Мантия – такой же атрибут, как, скажем, свечи или карты таро, помогающие настроиться на сверхчувствительные волны моего собеседника, – сообщаю так, что сама в это верю. И откуда во мне такой талант к вранью и фантазии? – Между прочим…– решаю продолжить: слишком мне нравится, как Миронов увлеченно меня слушает. На занятиях не замечает, да и на семинарах ни каждый студент имеет смелость раскрыть перед ним рот, а тут вон как уши развесил! Разве можно упускать такую возможность: Яна Решетникова читает лекцию Миронову Илье Ивановичу! Где бы записать дату этого великого дня?! – Я уже собиралась отдыхать и гостей не ждала. – Отодвигаю для себя стул и сажусь за стол под изучающим взглядом доцента. – А вы, Илья Иванович, перепугали весь подъезд, и я глубоко надеюсь, что для этого у вас были серьезные причины.

Миронов соловело осматривается по сторонам и находит за своей спиной диван. Сердце подпрыгивает и устремляется в пятки, когда вспоминаю о нашей вечерней трапезе со Степаном Васильевичем и замечаю ее улики, опрометчиво брошенные впопыхах.

Непростительно, Яна! Недальновидно!

Илья Иванович небрежно шмякается лепешкой на диван и откидывает голову на спинку. Его блуждающий взгляд по верхней части моей пижамы мне не нравится. Любопытно-мужской и слишком откровенно-навязчивый. Почему он не смотрит на мою физиономию, которую, к слову, неприятно стянуло. Мне даже разговаривать становится сложно, словно меня окунули в бочку с цементом, и он моментально высох.

Миронов смотрит на ту часть моей фигуры, на которую обычно заглядываются озабоченные мужики, когда летом я надеваю маечку. Преподаватель за таким замечен не был, потому что несколько раз я приходила в универ в мини и с глубоким декольте, но паслись в нем все, кому от четырнадцати до бесконечности, кроме Ильи Ивановича, которому интересна, вероятно, всего одна часть человеческого тела – мозг. Но с этим у меня, по его мнению, проблемы.

Обнимаю себя руками, прячась от взгляда доцента.

– Значит, говорите, что вы такой же человек, как любой другой? – Миронов поднимает взгляд к моему лицу.

– Конечно. Мы отличаемся только индивидуальным даром, посланным свыше. Вот вы, например, имеете острый ум, а я обладаю экстрасенсорными способностями, – уверенно лью в уши.

Мой препод с любопытством подается корпусом вперед, сощуривая глаза:

– Откуда вы знаете, что я обладаю острым умом?

– Вижу! – не теряюсь я, хотя у самой от волнения тарахтит сердце.

– Где видите?

– Вам этого не понять. У меня возникают обрывки картинок, которые я умею правильно растолковывать.

– Хорошо, – кивает он, будто в моем ответе его все устраивает.

Хорошо… Да о такой оценке Янка Решетникова на семинаре даже мечтать не могла, а Белладонна так легко проходит мироновские испытания! Ну что за несправедливость?!

– Что еще вы видите? – Зевнув, Миронов потирает глаза, а затем промаргивается, словно борется с собой, чтобы не заснуть.

Э, нет, уважаемый Илья Иванович! Это моя прерогатива спать на ваших лекциях, а на моих будьте добры слушать!

– Вижу, что ваши энергетические каналы…

– Простите, – перебивает меня Миронов, тряся головой. – Можно у вас воды попросить? А потом мы с вами побеседуем про мои каналы, – он широко зевает, прикрывая рот ладонью, – которых, оказывается, несколько, когда я всегда считал, что имею основной один, – нагло улыбается и пристраивает голову на спинку.

Вот еще чего не хватало! В двенадцатом часу ночи обсуждать с преподавателем его основной канал! Я ему не личный психолог! Еще и водички имеет наглость просить!

Ничего я ему хорошего не хочу делать! Пусть мучится сушняком, никто его пить не заставлял!

Но потом вспоминаю известную фразу, что нельзя просящему отказывать в воде, огне и соли, даже, если этот просящий – твой ненавистный препод, а я, как-никак, целительница, несущая добро людям. Поэтому встаю и иду в кухню, чтобы напоить незваного ночного гостя.

Наливаю в чашку Степана Васильевича воды, представляя, как брезгливый Миронов будет пить из миски кошака, и тихонько хохочу.

– Пожалуй…ста, – запинаюсь, глядя на доцента.

Положив голову на локтевой сгиб, наблюдаю, как он мирно спит, еле слышно посапывая.

Глава 10. Доброе утро!

Вздрогнув, выныриваю из сна.

Чувствую, как кожа на шее покрылась испариной, а живот болезненно скручивает. Пульс частит, отдаваясь болью в виске. Крепко зажмуриваюсь, чтобы прогнать из них фантасмагорию двух страшных черных морд: одна такая мохнатая, а другая – как иссохшая мумия.

Мне ни разу в жизни не снились кошмары. А этот такой явственный: я прямо кожей ощущал, как эти две морды на меня смотрели, и голос отчетливо слышал: «Ну и что с ним будем делать?» – сказала растрескавшаяся глина мохнатой роже, да так правдоподобно, что я чуть во сне от страха не обделался.

Или не во сне?

Громко булькнув, живот схватывает спазмом.

Доброе утро, блин!

Когда позыв в туалет повторяется, сил терпеть не остается. Опускаю ноги с кровати и открываю глаза.

Что, черт возьми? Где я?

Шарю отупело по захламленной комнате, которая даже близко не моя. От слова «совсем» не моя. Зажжённые свечи и знакомый антураж нерадостно подсказывают, где такие дешевые декорации мне уже приходилось видеть.

Какого черта?!

Обхватив голову ладонями, упираюсь локтями в колени. Вчера я не настолько надрался, чтобы сегодня ничего не помнить. Так каким образом я оказался в логове шарлатанки? Напрягаю мозги, но они отказываются включаться, что несказанно меня настораживает.

Спазм в животе закручивает с новой силой, и я вскакиваю. Откуда-то за прикрытой межкомнатной дверью доносится тихий голос. Я иду на него, обхватывая руками живот.

Надо валить.

Не помню, каким образом оказался здесь, однако я обязательно это выясню, но позже, потому что сейчас мне срочно нужно попасть в священное место.

Выхожу из комнаты и попадаю в микроскопический коридорчик, по всей вероятности, ведущий в кухню. Именно оттуда доносится тонкий мелодичный голос, который привлекает мое внимание. У Белладонны есть дочь, сестра?

Аккурат в проеме останавливаюсь и наблюдаю за девушкой в коротких домашних шортах, открывающих бомбический вид на стройные бледные ноги. Я веду глазами по ним вверх, забывая об урагане в животе, ощущая шторм в джинсах. Двигаюсь по изящной спине, по открытым плечам, на которых рассыпаны блестящие темные волосы.

Девчонка колдует над древней двухконфорочной газовой плитой, подпевая себе под нос. О чем она там пищит, я не разбираю, потому как вновь рассматриваю стройные худенькие ножки.

А когда девушка начинает вращать бедрами, видимо, в такт мелодии, которая слышна только ей, я залипаю основательно. Что за очаровательная кудесница в этом чистилище?!

–А-а-а-а-а-а! – Оглушающий визг пронзает мои перепонки, отчего я слегка теряюсь в пространстве.

Меня возвращает в тот момент, когда в лицо мне прилетает кухонная перчатка-прихватка. Поднимаю глаза и матерюсь вслух, бросая в чудовище перчатку, спасая свою жизнь.

Девушка, вжавшись спиной в плиту, испуганно пучит чернющие глаза и хватает бордовыми губами воздух.

– Черт бы вас побрал! Напугали! – причитает … Белладонна?

То есть обладательницей сногсшибательного тела сзади является аферистка Белладонна?

Ее грудная клетка часто вздымается вместе с двумя окружностями, маняще призывая в них заглянуть. Я и заглядываю. Нормально она себе наколдовала: размер так третий.

– Аналогично. – Отрываю взгляд от груди Белладонны и смотрю в ее угольные глаза, пытаясь разглядеть в них дно.

Девушка выдергивает наушники, не переставая наблюдать за мной, впрочем, как и я за ней.

– Вам не говорили, что подглядывать нехорошо? – делает мне замечание и отворачивается к плите.

Только сейчас мой нос улавливает запах еды. Не знаю, какое зелье она там варит, но пахнет аппетитно.

– А что, ясновидящая не видит… – Опускаю взгляд на ее миниатюрную попку, спрятанную в шорты… – Спиной? Или не распознает приближающиеся энергетические потоки?

Она поворачивается с выражением на расписном лице, в котором отчетливо читается: «Ты идиот?!»

– По-вашему, на мне установлены датчики движения? – Она выключает плиту. – Мы такой мизерной информацией не обладаем. Мы смотрим глобальнее.

Хочу открыть рот, чтобы задаться волнующим меня вопросом о том, каким чудом я здесь оказался, но не успеваю, потому что меня прошибает ознобом и очередным тянущим спазмом.

– Вы куда? – слышу в спину.

Я вылетаю из кухни, как пробка из теплого шампанского.

В прихожей рыскаю по полу, отыскивая свою обувь. Если я сейчас же не свалю, то нагло обесчещу унитаз Белладонны, чего делать мне совершенно не хотелось бы.

Что я вчера мог такого сожрать? Никогда со мной подобного не происходило. Неловкость происходящего усиливает безвыходность моего положения. Искры сыплются из глаз, когда терпеть становится невозможно.

– Можно воспользоваться вашей уборной?

Замечаю, как насмешливо дергается бровь Белладонны, но зацикливаться на этом у меня нет времени и терпежа. Если она мне откажет, то… черт, тогда не знаю, что я сделаю, поэтому, если она действительно умеет считывать информацию, то пусть лучше считает её правильно и благоприятно для меня!

– Можно. Прошу, – показывает на дверь рядом с кухней.

– Спасибо! – Пулей устремляюсь в туалет и закрываю за собой дверь на замок.

Я, Миронов Илья Иванович, доцент кафедры экономики и управления на предприятии, руководитель успешно развивающейся компании, человек, имеющий квартиру в престижном районе Москвы и трусы за тысячу баксов, сижу на старом унитазе в какой-то халупе и думаю о том, когда моя жизнь превратилась в дерьмо. В буквальном смысле.

Несмотря на то, что эта квартира слезно просит качественного ремонта, здесь чисто. Еще будучи на кухне, я успел заметить, как блестят начищенные поверхности. Как ни странно, но чувства брезгливости у меня нет. Возможно, я еще не совсем зажрался и не испортился деньгами, а возможно, в меня слишком проросло мое детство, в котором был точно такой же унитаз и наставленные на стиральную машинку разноцветные тазы.

– Вставайте в очередь, Степан Васильевич. Туалет занят, – прислушиваюсь к шепоту за дверью.

Какой еще Степан Васильевич?! В квартире еще кто-то проживает? Муж, брат, отец?

– Илья Иванович, как у вас дела? – слышу бодрое.

– Эй! – кричу я. – Вы что, стоите под дверью?

– Нет! Что вы?! – врет и, уверен, не краснеет шарлатанка.

Мерзавка! Я теперь расслабиться не смогу. Какого черта она стоит под дверью?!

– Отойдите немедленно и не подслушивайте! – злобно рычу и сжимаюсь в комок от нахлынувшего очередного спазма и стыда.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
5 из 5