Корона ветреных просторов

– Ну хоть ты можешь есть, маленький воришка, – подметила она. – Вот поставлю мышеловку, и поймаешься, – погрозила ему.

Хлеб, которым полакомился мышонок, конечно же, был погрызен и испорчен. Наверняка этот маленький грызун выбирал, где помягче, надкусывая со всех сторон. В такой ситуации оставалось только одно: выкинуть хлеб в мусорное ведро. Что она и сделала.

Но в тот момент, когда её руки потянулись под умывальник, в груди что-то ёкнуло. Увидев мусорный пакет на ведре, она вспомнила о том, другом чёрном пакете с неизвестной вещью внутри.

То, что скрыл от неё отец, наверняка лежало в родительской комнате.

– Возможно, оно до сих пор там лежит, – подумала Сэл.

И, повинуясь глупому любопытству, устремилась туда.

В дверях комнаты она вспомнила свою мать, что второпях упаковывала чемоданы, вспомнила беззаботных детей у своих ног и скрип половиц, словно ноющих на беду.

Она уже скучала по семье, хотя прошло ещё так мало времени.

– Надеюсь, ты приедешь за мной, – безнадёжно обронила вслух и, припав к родительской кровати, нырнула под неё.

Наверняка пакет с таинственной вещью лежал в отцовском тайнике. И она прекрасно знала, где он находится, но боялась поднять нужную половицу.

Отец всегда запрещал им совать туда нос, и они слушались его.

«Наверное, всё это больше не имеет никакого значения», – думала Сэл.

Теперь уже и она не верит в его возвращение.

Дрожь внезапно пробежала по её рукам и в тот же момент угасла в районе живота.

Заветная половица томилась под кроватью тайной и была аккуратно скрыта плетёным ковриком от посторонних глаз. Она собрала запылившийся коврик в кучу, немного протестуя против своей вольности. И там без труда обнаружила отцовский тайник, который, по-видимому, был уже проверен поспешно уезжавшей матерью.

Половица, тихонечко поддетая ноготком, поддалась её усилиям и была изъята, словно пазл из головоломки.

Углубление в открывшейся продолговатой дыре хранило в себе немного денег, пару сигар, завёрнутых в ткань, и тот самый чёрный пакет.

«Мать не трогала тайник» – подумала Сэл, продолжив доставать из тайника вещи.

Сначала, вынув чёрный пакет, она побоялась его открывать, но потом всё же решилась. Слегка загнутый край полиэтилена оголил что-то золотистое и необычное, отчего её дыхание слегка замедлилось.

Рука, коснувшаяся краешка незнакомой вещи, почувствовала на пальцах еле ощутимое тепло, а затем, ухватившись за этот золочёный предмет, медленно извлекла его.

Теперь уже девичьи глаза видели перед собой небольшую золотистую корону, обрамлённую и украшенную полупрозрачными кристаллами.

– Ух ты, – обронила Сэл, пристально всматриваясь в извлечённую из пакета вещь. – Похожа на золотую, но вряд ли представляет ценность.

Рядом с короной находилась небольшая записка, написанная её отцом, возможно, последняя в его жизни: «Моей дорогой Сэл», – прочитала она и, вздрогнув, разразилась рыданием.

Больше в записке ничего не было, но эти слова и без того ранили её сердце.

Она вытирала пижамой крупные слёзы и не могла остановиться. Отец, что был чуть ли не самым главным человеком в её жизни, больше не придёт к ней никогда. Уже не обнимет, не поцелует в лоб и не скажет, как он её любит. И всё, что сейчас она могла, – это плыть по холодному течению, называемому жизнью.

«Наверняка он хотел подарить её мне, – подумала Сэл, – словно своей маленькой принцессе, именно так он меня называл в детстве. Он слишком запоздал», – всхлипнула она и, откинув корону в дальний угол, разразилась ругательствами. – Чёрт подери! Как ты мог уйти! Мерзавец! Забери свою корону! Слабак! Я не надену её! Никогда!

Но как бы она ни ругалась, как бы ни злилась на отца, оставившего её одну, она больше всего на свете хотела бы вернуть его и не отпускать в море уже никогда.

– И откуда ты взялась, корона для принцессы? – вопрос без ответа был непостижим, но обёрнут полотном злобы и обиды.

Она на коленях доползла до угла комнаты и снова взяла корону в руки.

– То, что осталось от него, – проскулила, трясясь и прижимая находку к дрожащей груди.

Эта вещь не была красивой, но всё же казалась самой дорогой для неё. Пальцы касались оправы, и она чувствовала непонятный жар, исходящий словно из металла, немного пугаясь этого.

Через секунду корона начала пульсировать так, что Сэл выронила её из рук.

– Да что это? – сорвалось с искривлённых губ. – Она содрогнулась? Нет, нет, не может быть. Просто, видимо, мне нездоровится.

Закрыв ладонями уши, девушка попыталась прийти в себя.

– Слишком много вопросов и рыданий, – мысленно произносила она. – Мне уже мерещится что ни попадя.

Внезапно с окраины Рейне, оттуда, где находился дом Клер Фостер, раздался страшный крик. Этот крик, не принадлежащий человеку, был явно полон злобы и ненависти, но для Сэл едва слышен.

Она, убрав ладони с ушей и притаившись, прислушалась, но крика уже не было.

«Послышалось», – вот что она подумала в тот момент, снова взяв в руки золотую корону.

А затем, сделав глубокий вдох, тяжело поднялась с колен, покинув родительскую комнату.

В память об отце она захотела примерить эту странную вещицу. И тихонечко подошла к единственному в доме зеркалу в пол, что находилось прямо в коридоре, где безмятежно спала Клер.

Затаившись возле зеркала, она всматривалась в черты своего лица и думала о том, что недостойна носить такое украшение. А после, выдохнув все сомнения с воздухом из лёгких, надела корону на голову.

Сначала лёгкое тепло, словно ореолом, прошлось от лба до затылка, и это было даже приятно. Но потом что-то острое, словно десятки шипов, разом вонзилось прямо под кожу.

Пронизывающая боль заставила её закричать, так что даже Клер, пробудившись ото сна и вскочив резвой белкой, уставилась ошалелыми глазами на этот кошмар.

Глаза Сэл, полные ужаса, опалили Клер, и девушка закричала:

– А-а-а-а!

Она, запутавшись в покрывале, попыталась подняться, но боль от ушиба при падении заставила помедлить с этим.

По лбу Сэл тонкими струйками стекала кровь, отчего ночной гостье было ещё страшней наблюдать за происходящим.

Внезапно кристаллы на короне озарились сиянием, так что весь коридор наполнился ярчайшим светом. Сэл пыталась снять корону всеми силами, но через секунду её руки перестали слушаться, а после – и всё тело. Она, упав на колени, упёрлась щекой в зеркальную холодную гладь и не могла вымолвить и слова.

Силы, которые в Сэл всегда были в избытке, покинули её, но у Клер сил было предостаточно. Бойкая толстушка, сию же секунду подбежав на помощь своей подруге, с большим усилием отняла её от стекла и, оперев на своё плечо, поволокла в гостиную.

– Сэлли! Сэлли! Что с тобой? – вопрошала она.

Но, помимо этого, в её глазах размером с монеты читалась простая, логичная для этой ситуации мысль: «Видимо, я многое упустила».

А как иначе могла ощущать себя Клер, увидевшая на голове подруги корону, что светилась подобно огням святого Эльма[14]? Она, конечно же, попыталась снять с её головы эту вещицу, но все усилия были напрасными. Оставалось только одно – положить Сэл на диван, что она и сделала.

В безуспешных попытках Клер Фостер попыталась привести девушку в чувство, похлопывая её по щекам, но Сэл не спешила приходить в себя.

– Ты хоть жива? – спрашивала она. А девушка, бессознательно лежащая на спинке дивана, была мертвенно бледна.

И тут, словно гром на небесах, в прихожей раздался сильный грохот, напугавший своей внезапностью и без того взволнованную Клер.

Конечно, она тогда не знала, в чём причина этого шума, и потому, по-женски съёжившись, растерялась. А причиной была входная дверь, выбитая неведомой силой в щепки.

В одно мгновение Клер вспомнила о полтергейсте в своём доме, от которого она смогла убежать. Теперь всё было предельно ясно. То, что было в её доме, откликнулось и пришло на зов этого странного предмета, сияющего на голове Сэл. И теперь оно уже здесь.

Клер завопила от страха во весь голос, чем выдала своё местонахождение. И нечто невидимое, но огромное, разламывая всё на своём пути, псом устремилось по невидимым следам. По коридору, через кухню, оказавшуюся слишком тесной для непрошеного гостя, в гостиную, где, затаившись на диване, находились притихшие девушки.

Клер пожалела, что ей не пришло в голову спрятаться. Её тело словно окаменело от ужаса, и в этой обречённости она не могла и пошевелиться.

Монстр яростным вихрем кинулся навстречу своим жертвам, издавая пронизывающее рычание, но не смог дотронуться до них и пальцем.

Еле заметная мерцающая стена, подобная сфере, окружала затаившихся девушек. Похоже, сама корона защищала их застывшие перед смертельной опасностью жизни.

– Помогите! – закричала Клер.

Но никто её не слышал. А Сэл всё никак не могла очнуться.

И тогда невидимый монстр, обхватив сферу своими лапами, издал протяжное рычание. Наполненное зловонием, оно словно нож пронзило душу Клер Фостер, выбив почву из-под её ног. Толстушка, вздрогнув, повалилась на лежащую без сознания Сэл и более не могла уже ничего созерцать.

* * *

Проснувшись вместе с Сэл в вёсельной шлюпке, по-видимому, принадлежащей соседу Дженсенов – Гарольду Хоффу, Клер ужаснулась. Они были где-то в необъятном море, и, кажется, их обеих похитили.

Монстра видно не было, но чья-то невидимая лапа подгоняла их всё дальше и дальше.

Клер, прильнув ушком к борту, пыталась услышать шорох невидимого существа по ту сторону, и ей это удалось. Лёгкое скрежетание по днищу шлюпки сменилось странными звуками, эти звуки немного походили на пение китов, но то и дело приглушались каким-то рычанием.

Вокруг уже светало, и для девушек, ищущих ответы, стало очевидно, что земля осталась где-то далеко позади. Оглянувшись по сторонам, они увидели десяток всплесков на воде и осознали, что монстр, по-видимому, был не один.

Клер хоть немного понимала, что произошло, а вот Сэл не понимала ничего. Она металась загнанным зверьком из стороны в сторону, вскрикивая от страха, но пользы от этого было мало. На лбу засохли небольшие потёки крови, что делали её вид ужасным и пугающим. Лохматые, взъерошенные рыжие волосы свисали сосульками и были испачканы, как и одежда, засохшей кровью. Беспорядочные мысли просили дать хоть какие-нибудь ответы. Впрочем, ответы она получила от Клер, что по-матерински прижала её голову к себе.

– После того как эта штука оказалась на твоей голове, – произнесла она, – появились невидимые монстры, похитившие нас.

– Монстры? – испуганным голоском прошептала Сэл.

– Да, – ответила Клер. – А ещё эта штука на твоей голове защитила нас от них.

Сэл, настороженно взглянув на Клер, по-видимому, подумала, что та обезумела. А Клер всё продолжала говорить:

– Похоже, твой отец и мой Барни пропали не случайно.

– Не случайно? – вздрогнула Сэл.

– Да, – подтвердила Клер. – Вот из-за этой странной вещицы, видимо.

Сэл пыталась поверить словам Клер Фостер, но помнила совсем не многое из прошлой ночи. Она помнила корону, как надевала её и как свет и боль проникли разом в её тело.

– О Боже! – затряслась она. – Мне это снится.

Клер, ухмыльнувшись, ущипнула её за бочок, отчего Сэл вскрикнула.

– Ну вот видишь, не спишь, – шмыгнула носом. – Я чувствую, что они живы.

– Живы! – воодушевилась Сэл.

– Наверняка, – уверила её Клер.

Шлюпка в одно мгновение остановилась, что заставило девушек ещё крепче прижаться друг к другу.

Невидимые существа наблюдали за болтливыми девушками, немного высунувшись из воды. И оттого, что их не было видно, не становилось легче ощущать их присутствие. Они, как гепарды, выслеживающие антилоп, внушали первобытный страх.

– Кто вы? – шептала замерзающая Сэл.

Она, пронизанная страхами, затаившись на груди своей невольной подруги, перестала уповать даже на господа Бога.

Ответа, конечно же, не последовало, ведь в беззвучной тишине подводных монстров её слова были всего лишь набором непонятных звуков. Только иногда их зловещее скрежетание наводило девушек на мысль, что с ними пытаются общаться.

Клер подметила, что вокруг них не было птиц, и пришла к выводу, что они достаточно далеко от берега. А значит, кричать о помощи нет смысла. Они прикончат их прежде, чем девичьи голоса сорвутся с дрожащих губ.

– Нам никто не поможет, – обречённо вымолвила она. – Но если бы они хотели нас убить, то уже давно бы это сделали.

– И что же мешает им оторвать мою голову? – Сэл задалась пугающим вопросом, на который боялась получить такой же пугающий ответ.

– Мы будто бы чего-то ждём, – продолжила Клер. – А оторвать твою голову они могли бы ещё тогда, в гостиной, но эта вещь защитила нас.

– Так почему же она позволила похитить нас? – Сэл, коснувшись кристаллов короны, надеялась почувствовать хоть что-то, но всё было без толку.

– Может, я сломала её, – озадачилась Клер. – Ну, когда потеряла сознание. Я девушка не мелкая и часто ломаю хрупкие вещи.

– Ерунда, – возразила Сэл. – И я очень рада, что ты сейчас со мной.

Две юные девушки, объединённые общим несчастьем, нашли поддержку друг в друге, хотя никогда не были близкими. Они, повинуясь своим судьбам и всматриваясь в ясный горизонт, не могли представить, что будет с ними дальше. Их будущее было не ясным.

Морская вода, ещё тёмная, но уже озарённая первыми солнечными лучами, была как никогда спокойной. Полный штиль царил кругом, что было крайне необычно в этих краях. Хотя кто мог знать, где они сейчас находились.

С бурлением воды монстры скрылись в глубинах моря, оставив наедине с собой своих жертв, трепещущие сердца которых отнюдь не были спокойными. Никто не знал, что могло ожидать пленниц вскоре. Они лишь подмечали вещи, что наступали сами собой, и уповали на милосердие высших сил. Холод кусал им пятки, хоть и пижамы на них были сухими.

Сэл подумала про детей и мать, которые, как оказалось, весьма кстати покинули дом. Что было бы, если бы они остались? Она боялась даже представить Эми и Генри в лапах этих подводных тварей.

Через минуту вода вокруг шлюпки пошла рябью. Что-то сотрясало её глубины, и это что-то, без сомнения, наводило на девушек ужас. Из воды, прямо перед шлюпкой, стали вырываться одиночные большие пузыри воздуха. Затем их стало ещё больше. И Клер, прищурившись, боялась увидеть существ ещё более ужасных, чем их похитители. Она слегка постанывала, крепко вцепившись в руки Сэл. А Сэл же, смирившаяся с их положением, решила стать для неё хоть какой-нибудь опорой. Но через минуту из воды показались те же самые невидимки, чьи очертания вырисовывала лишь стекающая с их тел вода. Они, чуть подвывая, собирались что-то сделать, а девушки в недоумении пристально наблюдали за всем происходящим.

Двое монстров, расположившись чуть дальше носа шлюпки, в трёх метрах друг от друга, стали странным образом стрекотать. В их громадных лапах отчётливо виднелись странные камни, поднятые со дна моря и испещрённые витиеватыми символами. Эти камни, по виду напоминающие части какой-то замысловатой конструкции, испускали лёгкий белый дымок и издавали непонятный пульсирующий звук. Этот звук, словно голос самого страха, пронизывал всё вокруг и будоражил волоски на коже юных пленниц.

А затем начали твориться совсем необъяснимые вещи.

Из морского дна, будто сами по себе, стали выплывать каменные глыбы, и надписям на них не было числа.

«Сегменты», – подумала Клер.

Она частенько в Рейне, у себя в саду, складывала из подобных, но небольших камней всевозможные фигуры, арки, пирамиды, постаменты, но вот только это не было настолько фантастично и монументально.

Сегменты полнились иероглифами, как историей, испещряющей время, и казались частями храмового фасада.

Звуки усилились и заполнили собой всё вокруг. И вот уже эти каменные глыбы, словно повинуясь магии, стали выстраиваться в нечто совсем невообразимое.

Белый дымок подобно цементу скреплял их меж собой. Он, словно живой, проворный зверёк, огибал куски камня и проникал в их суть. А через минуту магическое строительство завершилось.

Сначала девушки боялись поднять глаза, чтобы увидеть всё величие выстроенной конструкции, но потом любопытство пересилило страх. Гигантская арка, в шестнадцать футов высотой и девять футов шириной, предстала пленницам на обозрение. Они могли смотреть на это только с открытыми ртами, в которые попадали капли воды, падающие с монументальной конструкции.

На вершине арки от просыпающегося солнца поблескивали узоры, чуть ниже – арочные проёмы, опоры и темнота внутри. Повсюду на каменных плитах, сложенные в письмена, виднелись всё те же иероглифы, означающие бог весть что, но эта тайна вот-вот готова была открыться.

Основание конструкции уходило под воду, но не соприкасалось с дном. Арка словно держалась на плаву, но каким образом, было неизвестно. Всё это можно было описать только одним словом, и это слово – чудо.

– Какого чёрта? – прохрипела Клер, выпучив глаза.

Она, задрав голову, пыталась обозреть монументальность этого сооружения, но у неё кружилась голова. Сэл же, надрываясь, старалась снять с головы корону, что никак не поддавалась её усилиям. Более того, чем больше она старалась, тем больше боли приносила ей эта вещь.

– Проклятие! – выругалась она, так что монстры в воде вздрогнули.

Пленницы только потом обратили внимание на то, что простиралось перед ними в арке.

Там воды, в отличие от этих, были не спокойными. Они обрушивали свои волны на каменные столпы арки, вырываясь пенистым потоком на гладь по другую сторону. Там солнца не было видно, лишь тучи массивным кашалотом заполняли необъятное небо.

А здесь всё было иначе.

Полный штиль в противовес бушующей буре – вот что было главным сейчас. И туда, подгоняемая всеми усилиями монстров, плыла их шлюпка.

– Мы должны прыгать, Сэл! – выкрикнула Клер Фостер, но оказаться в воде с этими тварями она совсем не хотела.

Сэл же, наоборот, желала продолжить их путешествие в неизведанное. Потому что Клер зародила в ней надежду, что её отец ещё жив и находится в плену у этих монстров.

– Не вздумай, Клер! – восклицала она. – Наши близкие ждут нашей помощи. Ты помнишь?

И Клер поняла, что сама попалась на свою же удочку. Ей оставалось только одно – отвечать в полной покорности:

– Я помню, я помню.

Шлюпка с неимоверным усилием прошла через арку, словно в другой мир.

Гул ветра в запредельном пространстве выл словно тысячи волков и срывался в мир спокойных ветров. Пенистая волна серого цвета подхватила их как пёрышко и вырвала в свои неизвестные воды. Девушкам оставалось только одно: вцепившись в свою надежду, пытаться удержаться на ней, но это было очень сложно. Вдобавок ко всему каменная конструкция позади них, развалившись на сегменты, устремилась обратно на морское дно.

Свет потух, как и надежда на спасение.

Нещадный Посейдон вздымал свои владения толщей вод и обрушивал их столь же нещадно на шлюпку. Очевидным фактом было то, что им не удержаться на плаву, как бы они ни старались. Так и случилось.

Первой выпала из шлюпки Клер, упав в тёмную бушующую воду. Она успела только открыть рот, но не успела закричать. Волна накрыла её, как песчинку, и утянула за собой. Сэл, потрясённая этим, закричала что есть сил. Но в её крике не было слов, только желание помочь подруге. Она кинулась тут же за ней, оставив шлюпку, швыряемую из стороны в сторону, этим чёртовым похитителям.

Но так просто они не могли их отпустить. Трофеи должны быть на руках, а их трофеи сорвались в свободное плаванье. На это безрассудство со стороны Сэл они отозвались громким рычанием и в одно мгновение устремились вслед.

Волны беспощадно отдалили пленниц друг от друга, суля им только смерть.

Клер, нахлебавшись воды, погружалась всё глубже и глубже в толщу неизвестных вод. Сэл же, будучи неопытной пловчихой, потеряла все силы противостоять стихии и тоже начала тонуть. Смерть подошла к ним настолько близко, насколько это было возможно.

Но пленницы были нужны им живыми. Иначе зачем они проделали весь этот путь? Усилием лап и хвостов невидимые тела устремились в толщу вод, где наверняка Посейдон уже прибрал их добытые трофеи. Рывок, ещё один, и цели были схвачены. Теперь в пенистых потоках, холодящих плоть, они устремились на поверхность вод и вырвались из бушующей тьмы.

Глотнув немного воздуха, Сэл попыталась найти Клер Фостер глазами, что то и дело заливались пенистой водой. И каково было её счастье увидеть пухлые черты подруги в трёх футах от себя!

Монстры завыли от неистовства, творящегося вокруг. Они с неимоверным усилием отыскали и догнали уже тонувшую шлюпку, в которой вскоре оказались пленницы, подобно треске, на которую охотились рыбаки Рейне.

Но задача удержаться в ней и не потонуть казалась невыполнимой. И тогда, окружив шлюпку своими телами, они вступили в бой со стихией. Из тел, сцепившихся друг с другом, появился невидимый щит, перед которым отступили даже волны. Удар, два, и всплески воды уносило прочь. Плоть к плоти, будто рвущаяся ткань трещала, но лапы были крепки, а силы велики. Подобно живому кокону, они бороздили штормящие неизвестные воды, повинуясь сильным ветрам и молитвам.

Вода покинула лёгкие Клер, оставив солёный вкус на посиневших губах. Она, положив руку на живот, молила Бога сохранить жизнь ещё не родившемуся ребенку. Плач и подавленный стон срывались с её губ и разносились беспечным ветром. Вместе с ней плакала от страха и Сэл, пытаясь обуздать глубокую дрожь.

А впереди простирались бескрайние тёмные воды и волны, вздымающиеся до небес. Впереди была только неопределённость.

Глава 5. Салкс

Можно говорить о многом, о жизни в Рейне, о таинственной находке моего отца в виде короны, но с чего действительно началась моя история?

По моим соображениям, она началась с таинственного острова, куда я попала, пройдя через арку обречённых. Тропой не через леса, поля и горы и не с волей, вздымающей мою грудь, а тропой непонимания и порабощения, рисующей на водной глади узор невиданных чудес.

Тогда я ещё не знала названия всех этих мест, как и сооружений этой земли. Тогда я, оторванная от дома, выглядела ущербным существом, ищущим недосягаемые ответы. Но так зарождалась моя история.

Дрейф по тёмным водам океанских просторов совсем выбил нас из сил. Хотя что там говорить, наверняка мы шли заданным курсом, просто ни одной из нас тогда это не приходило в голову. Нам казалось, что в этом хаосе, захлестнувшем всё вокруг, не могло быть ничего определённого. Вот моя рука, вот её плечи, чуть дальше борта шлюпки, и неизвестность. Разве способны мы были подумать в скоплении всеобщего безумства, чем обернётся наше пленение? В тот момент мы были настолько подавлены, насколько это возможно. Каждые пять минут меня выворачивало наизнанку, было даже как-то странно называться дочерью рыбака, ведь я не имела никакой стойкости и никакой закалки. Клер держалась чуть лучше, но её лицо, побледневшее и холодное, казалось, превратилось в предсмертную маску. Она, прильнув щекой к днищу шлюпки, даже не стенала, её руки на животе подёргивались в наступлении дрожи, которую ни одна из нас не могла прогнать.

Когда же океан утих, монстры, что до этого метались от гнусных поработителей до защитников, расцепились, и живая стена из их тел ушла под воду. Именно тогда на горизонте уже успокоившихся волн мы увидели остров. Именно тогда голоса в моей голове, словно из ниоткуда, нашептали мне его название.

– Остров Салкс, – вот что я услышала от них. И от этих голосов мне стало ещё хуже, чем прежде.

Слова необычного звучания буравили моё «я», они сталкивались с моими мыслями и прогоняли их прочь. От этих вытеснений, напоминающих узурпацию, голова полнилась болью, равной тысяче заноз или же десятку колокольных звонов, отбивающих разом свой неистовый набат. Но, помимо этого, были ещё и внешние раны. Одни из них опоясывали мою голову болючей вереницей от шипов на зубатой короне, другие сочились кровью на локтях, коленках и бёдрах. В этих местах пижама неминуемо окрасилась, добавив ткани рисунок из красных пятен и грязных разводов. Но моё отуманенное сознание, как и сознание Клер Фостер, казалось, притупляло теперь уже любую боль. В нём зудела лишь одна стойкая мысль: дом, она называлась домом и неимоверным желанием скорей оказаться там. Но дом был дальше, чем мы предполагали.

По мере приближения к острову, называемому в моей голове Салксом, сознание покинуло меня. Призрачные голоса, всхлипы Клер, как и стрекотание наших похитителей и в то же время спутников, стихли, словно круги на воде, сглаженные временем. Это время, поросшее темнотой, сорвало со стрелок циферблата на моей руке ровно час, прошедший как одна минута. В сознание я пришла, распластавшись на мокрой гальке каменистого берега, где меня, подобно собаке, тут же посадили на поводок, нацепив ошейник из грубой кожи.