Отмороженный. Рудокоп

– Десять шагов, господин. Мне разрешено сделать десять шагов. Я должен буду встать за это время в строй, или я смогу сделать эти десять шагов вдоль строя новичков?

– Ты провоцируешь меня? – нахмурился смотритель, и его правая, нижняя рука, начала подниматься.

– Нет, господин, – поспешил пояснить ЗД-37. – Я стараюсь правильно выполнить ваш приказ.

При этом, ЗД-37 и сам был уже не раз своей инициативе. Он уже десяток раз, мысленно, обозвал себя дураком, и десяток раз, мысленно, получил наказание.

– А ты хитрец, ЗД-37, – смотритель оскалился в очередной раз и пояснил. – Тебе позволено сделать десять шагов вдоль строя новичков. Но при этом, новички будут стоять спиной к тебе. А теперь, подойди.

Внутри у ЗД-37 все дернулось и опало ниже колен. Он убедился, что со смотрителем лучше не шутить и не выпячиваться из общей массы шахтеров – это крайне опасно. ЗД-37 склонил голову в поклоне и с первым шагом в сторону смотрителя, произнес.

– Как прикажите, господин.

– Есть и еще одно условие, – самодовольно произнес смотритель. От него потянуло чем-то неприятным…, и скорее всего, это была похоть. – Три ночи, после вашей смены, ты будешь спать с новичком в своей комнате и на одном ложе. Теперь, согласен?

ЗД-37 дернулся, от услышанного, добавочного условия и сбился с шага, а смотритель, издал булькающий звук и подбодрил.

– Не тушуйся, и сделай свой выбор правильно.

– Как прикажите, господин, – смог выдавить из себя ЗД-37 и остановился перед смотрителем. Его взгляд уперся почти в пряжку пояса смотрителя и он почувствовал, как на его голову опускается тяжелая рука смотрителя, и тот приказал.

– Оставайся в этом положении и закрой глаза.

ЗД-37 набрал воздуха, с дрожанием выпустил его, и прикрыл глаза. Запах от смотрителя ударил ему в нос более резко, и как ему показалось, от смотрителя потянуло желанием к самке. ЗД-37 покрепче сжал зубы и веки, постаравшись дышать через рот.

За спиной слышались шаги, команды других смотрителей, и незнакомый, непонятный говор смотрителей. ЗД-37 инстинктивно почувствовал, что речь идет о нем и уже приготовился к худшему варианту. Он прекрасно понял, какое условие выставил смотритель и желание спать на одном лежаке с мужчиной, у него не было никакого желания. Да и с женщиной, тоже. Он не считал себя идиотом, и прекрасно понимал, что близкое соседство с женщиной, выльется в их близость. А вот, что может принести ему соседство с мужчиной…

Рука смотрителя начала круговое движение и ЗД-37 пришлось развернуться. ЗД-37 принял уже для себя решение, и решил во чтобы это не вылилось, положиться на свою интуицию. Еще не открывая глаз, и дожидаясь команды смотрителя, он сразу понял, что его развернули в сторону новичков. И сразу же, попытался потянуться к ним мысленно, почувствовать тех, кто стоит перед ним.

Так, находясь в роботе, подходя к будущей разработке руды, он пытался понять, где лучше начинать разработку. Иногда ему это удавалось и тогда целый день, работа шла легко и так сказать, удачно.

Вот и сейчас, он своим сознанием потянулся вперед и сразу же отметил для себя, яркое пятнышко, немного в стороне.

Смотрители что-то говорили, обсуждали между собой и это давало время для ЗД-37 успокоиться и как бы, прочувствовать стоящих людей перед ним. Смотрители закончили общение, и голос смотрителя дал команду «фас». Не спеша открывать глаза и начинать движение, ЗД-37 выпрямился и получил ощутимый толчок в спину с напутствием.

– Начинай, ЗД-37. У тебя десять шагов, и не подведи меня.

Что имел в виду смотритель последней частью фразы, ЗД-37 не понял, но спиной почувствовал за собой смотрителя. ЗД-37 неуверенно сделал первый шаг вперед и голос смотрителя произнес.

– Один.

От его голоса ЗД-37 вздрогнул. «Он еще и считать будет» – промелькнула в его голове мысль и тут же ушла. ЗД-37 сообразил, что если он пойдет прямо к шеренге учеников, то у него не хватит шагов, чтобы дойти до намеченной светлой точки. Он развернулся, и пошел вдоль шеренги новичков.

– Два…, три…, четыре…, – считал смотритель и ЗД-37 чувствовал, как его недовольство, так и его нетерпение. На восьмом шаге, ЗД-37 уверенно остановился, повернулся к строю учеников, и указал рукой, на спину сгорбившегося ученика.

– Этот, господин.

ЗД-37 отстранился от неприятных эмоций смотрителя и вздрогнул, когда последовал приказ смотрителя.

– Это твой выбор. Подойди к нему, и положи свою руку на плечо ученика.

Ноги у ЗД-37 как будто налились свинцом. Он сделал несколько шагов вперед и уже занес руку вверх…, и неожиданно для себя самого, сделал шаг в сторону и положил руку на плечо человеку в поношенном комбинезоне. Человек вздрогнул, и только тогда, ЗД-37 почувствовал страх и испуг человека. За спиной довольно засопел…, или засмеялся смотритель и приказал.

– ЗД-37, веди своего ученика в строй, и поставь его за собой. Я снимаю с тебя наказание.

ЗД-37 попытался толкнуть выбранного человека вперед, но понял, что не сможет сам сдвинуться с места. Его тело и ноги были напряжены настолько, что отказывались подчиняться. И тогда, он еле слышно произнес, обращаясь к человеку, на котором лежала его рука.

– Хочешь жить, иди.

Человек вздрогнул и сделал первый шаг вперед. Уцепившись за плечо человека впереди, ЗД-37 сделал сам первый шаг и с облегчением выдохнув, произнес. – Вон, в шеренге свободное место, туда, и иди.

Пока их пара добралась до свободного места в шеренге, ЗД-37 пришел в себя, и подтолкнув человека вперед, разворачиваясь сам, тихо приказал.

– Встань за мной, и не отставай, когда разрешат уходить.

Дальнейшая «раздача» учеников, прошла быстро и без затей. Смотритель приказывал ученикам пройти вперед и встать сзади своих учителей. Потом по команде, все развернулись и последовали в столовую.

Глава 2

ЗД-37 сидел за столом в столовой и наблюдал за женщиной, как она ест, и думал. «Хорошо, что мне удалось выбрать женщину. Не знаю, как в среде смотрителей относятся к сексуальным связям между самцами, но лично мне, такая связь противна».

Женщина молчком поглощала свою порцию каши, которую получила в пищевом синтезаторе и не старалась смотреть на меня. Когда она закончила есть, и потянулась к кружке с розовой жидкостью, я предупредил.

– Не надо. Тебе целый день придется терпеть.

– Но это обязательно, – возразила она.

– Вечером, после смены напьешься.

– Разве обеда не будет? – удивилась она.

– Здесь кормят два раза в день. Утром – перед сменой и вечером. Хочешь сидеть в мокром комбинезоне, можешь пить. Тогда, и убирать за собой будешь сама.

Женщина с пониманием кивнула головой и убрала руку от кружки. Я посмотрел на ее тарелку, в которой осталась недоеденная каша и предложил.

– Автомат может выдать твердые, маленькие лепешки. Вкус желает быть лучше, да и твердые, но голод утоляют хорошо. Можешь несколько штук взять с собой.

Она некоторое время сидела задумавшись, потом призналась.

– Я не знаю как. Нас этому не учили.

– Да, – согласился я нейтральным тоном, – автоматы здесь немного другие, чем в учебке. На нем три ряда кнопок, по шесть в ряде. Различная комбинация кнопок, выдает различную еду. Чтобы получить лепешки, надо нажать в первом ряде вторую кнопку сверху и во втором ряде третью, тоже сверху. Потом в цифровом ряде, нажать на тройку. Больше не бери.

– А тебе? – несмело спросила женщина и мельком глянула на меня.

– Каждому по лепешке, на день. Третья, если ты захочешь. – Она несмела улыбнулась, принимая мою заботу, а я спросил. – Что вам сказали смотрители?

Женщина сразу сообразила о чем я спросил, и потупившись, ответила.

– Подарок. Того, кого ты выберешь, это подарок.

– Сволочи, – совсем тихо произнес я. – Ты понимаешь, что это значит в их понимании?

– Догадываюсь. А если бы мужчина…?

– Я старался об этом не думать.

– Тебя наградили? За что?

– Наказали, – односложно ответил я, не собираясь ничего ей рассказывать о своей инициативе.

– Так ты не хотел? – удивилась она.

– Все сложно.

Женщина с трудом устроилась с левой стороны от моего сидения в капсуле, вжавшись в свободное место. Посмотрев на нее, мне вспомнилось мое ученичество, и я посоветовал, как удобней для нее немного развернуться, чтобы не затекли ноги и спина. Я проследил за ней, как она устраивается и подумал, что теперь будет неудобно поворачивать кресло в левую сторону. Ее коленки, прижатые к груди, будут мешать обзору внизу, за левым погрузочным манипулятором и это может привести к его повреждению. Я вздохнул и предупредил.

– Тебя учила на тренажёре, поможешь мне выйти из-под купола и пристыковаться к грузовичку. Да, и проговаривай свою последовательность действий. Если ошибешься, я поправлю.

Женщина кивнула головой, и прикрыв глаза, вытянув руки вперед, дотянувшись до рычагов управления, заговорила. Мне практически не пришлось ее поправлять, и только перед самой стыковкой, я перехватил управление, и потребовал у нее открыть глаза, и наблюдать сам процесс стыковки. После щелчков захватов, женщина удивленно произнесла.

– Нас учили это делать по-другому.

– Запоминай, – посоветовал я, – так экономишь время, и защелки, не останутся не проверенными. Если делать, как вас учили, тебе придется после соединения, проверять защелки и правильность посадки капсулы. А это, лишнее время. Теперь, начало движения. У роботов за время нашего отдыха, происходит небольшой застой. Если сразу включить движение вперед, может сорвать гусеницу. Особенно, если она уже подношена. Делаешь так. Крохотный выхлоп из нижних реакторов, чтобы облегчить кабину и подача назад. Робот дернется, но ты не позволяй начинать ему движение. Главное, сдернуть его с места. Когда сама усядешься в кресло водителя, в первое время, оставляй у робота сзади немного свободного места. На всякий случай, пока не привыкнешь.

Теперь делаем небольшую прогонку всей системы и двигаешься вперед. Если сможешь, в этот момент можешь помочь роботу боковыми манипуляторами. Главное в этом случае, подхватить их, чтобы они не волочились за роботом.

Поняла?

– Не совсем, – ответила женщина.

– Потом, в последнюю нашу смену, сама попробуешь. А сейчас, просто запоминай и наблюдай.

Когда мой робот начал движение и постепенно отходил от купола, женщина сидела тихо и только что-то бормотала сама себе. В первую половину дня, она почти не мешала, и только охала и ойкала, при началах полетов или маневрах около терминала.

Нам оставалось две ходки к терминалу, когда она спросила разрешение, самой попробовать управлять роботом. С большим трудом, я перелез через рычаги управления и разместился справой стороны от сидения. В первое время, когда женщина дробила породу и грузила ее в кузов, я наблюдал, контролировал и сам не заметил, как задремал.

Никогда до этого дня, работая шахтером, я не видел снов. Просто ложился на лежак, или принимал удобное для себя положение, закрывал глаза и спал. Сейчас, меня разбудило падающее на меня дерево.

Я был в лесу…

Почему в лесу? Не знаю.

Просто я знал. Вокруг множество деревьев. Я шел между ними, некоторые трогал рукой и постоянно как бы принюхивался, стараясь почуять запах каждого дерева. Одно из деревьев начало наклоняться в мою сторону и постепенно падать. Я убегал, крутился на месте, пытаясь отбежать, но куда бы я не бежал или отпрыгивал, дерево продолжало падать на меня. Когда ветки дерева уже коснулись моей головы, мне удалось отпрыгнуть в сторону, ветки хлестанули мне по лицу…

Я проснулся. Я опять был в кабине робота и увидел занесенный манипулятор над огромной глыбой породы и закричал.

– Стой!! Замри!

Манипулятор дернулся, но дальше опускаться не стал. Я посмотрел на женщину и спросил.

– Ты что собралась делать?

– Ударить, – ответила она.

– Ударить, – повторил я. – Ты что, не видишь? – возмутился я. – Глыба почти нависла над кабиной. Убить нас собралась? А ну, сдай робота назад. – Женщина исполнила мое требование, а я толкнул ее в бок и потребовал. – Слазь.

Когда женщина устроилась, уместилась в своем уголке, я недовольно посмотрел на нее и спросил.

– Ты зачем так близко приблизилась к глыбе?

– Нас учили долбить руду молотом. Я хотела…, – она замолчала и постаралась сделаться незаметной.

– Нас учили, – передразнил я ее. – А сама, головой, думать не пробовала? Глыба слишком большая, разве не видела? Если она расколется от удара, то ее кусок может упасть на кабину. Тебе это надо?

Она отрицательно крутанула головой, и спросила.

– А как, тогда…?

– Имеется два варианта. Первый, брать ее со стороны и ударами, как бы сбросить вниз. Второй вариант, защититься второй клешней. Поставить вторую клешню так, чтобы падающий кусок глыбы ударился о нее, а не о кабину. За порчу клешни накажут, но это лучше, чем треснет защита кабины.

Моя уменьшенная, сменная норма была выполнена раньше положенного времени. Не хотелось возвращаться в купол раньше времени, и я предложил женщине потренироваться в полете. Конечно, не так, как при перелетах к терминалу, вначале прыжки с коротким парением над астероидом…

Почему бы не попробовать.

Как только мой робот, под управлением женщины, взлетел над астероидом и запарил… Меня по ушам буквально «ударил» крик восторга, и я физически почувствовал восторг женщины. Я еле успел перехватить ее руку, когда она собралась дать полную тягу на реакторы. Конец смены, и в баках осталось не так много горючего, чтобы накручивать круги вокруг астероида. А если мы не сможем вернуться обратно в купол, нас обязательно посчитают беглецами и тогда, помощи нам долго не дождаться.

Все это я объяснил женщине и посоветовал опуститься на астероид, около одного из выступов под нами. Робот, под управлением женщины, можно сказать, плюхнулся на поверхность. Так как, мягкой посадкой это трудно было назвать, и у меня мелькнула мысль, что придется просить о внеплановом осмотре робота. Я укоризненно посмотрел на женщину и постарался подбодрить ее.

– Ничего, с опытом научишься садиться мягко.

Она криво усмехнулась, кивнула головой и взглядом указала на верхушку выступа, предлагая начать его разработку.

– Не успеем загрузиться, – немного недовольно предупредил я.

– Ну и что? Оставим на завтро.

– Так нельзя. Смотритель увидит, получим замечание. Одно замечание у меня уже имеется. Если грузиться, то целиком и отвозить на терминал. А это будет уже переработка, перевыполнение плана, тоже не желательно. Могут увеличить норму выработки за смену. Конечно, можно сделать небольшой задел на завтра, но тогда до купола придется добираться «пешком». Замечание конечно мы получим, но я могу сказать, что обучал тебя полету и аварийной ходьбе, при поломке ходовой части робота.

Смотритель уже ждал нашего возвращения, и с наглым оскалом поинтересовался, как прошла смена. Что именно он хотел услышать, я не знаю и ответил, что женщина не готова к самостоятельной работе.

Его оскал стал шире, хотя это, могло означать и улыбку. Он кивнул головой и сообщил.

– Ты мне помог, ЗД-37. Я сегодня, добрый. Завтра, можешь больше потренировать свою самку. Я уменьшил твоя дневную норму на одну ходку к терминалу.

– Спасибо, господин, – я изобразил поклон и решил высказаться. – Нам, людям, неудобно обучать, в кабине слишком мало места для двоих. Мы устаем. Разрешено ли будет мне, завтра вернуться в купол чуть раньше?

– Хитрец, ЗД-37, – он погрозил мне пальцем нижней конечности и соглашаясь, кивнул головой. – Хорошо. Завтра выполнишь норму и можешь уединиться со своей самкой.

– Спасибо, господин.

Смотритель ушел, а женщина дернула меня за рукав комбинезона и немного ошарашенно спросила.

– Нам нужно его разрешение для этого…?

– Не для этого…, – возразил я, выделив голосом последнее слово, – а для того, что бы подольше поспать.

Третья смена обучения ученицы и третья ночь с женщиной закончились. Я надеялся на продолжение, но утром смотритель забрал женщину и оскалившись, односложно мне сообщил.

– Хватит.

Мой ритм жизни вошел в привычную клею, но порою в моей голове возникали мысли о женщине. Не в общем о женщине, а именно о конкретной женщине. Она мне не снилась, но в некоторые «свободные» минуты…, или часы, мысли о ней посещали мою голову. Меня не столько тянуло к ней, как к женщине, хотя и это было, а больше вспоминалось общение. Не сказать, что других женщин до нее у меня не было, но именно эту, я вспоминал с теплом. Честно говоря, при выходе на работу или возвращении вечером, я старался приметить ее в столовой. А так же, поглядывал по сторонам, когда отправлялся на работу в роботе.

Время бежало незаметно, и в один прекрасный день, неожиданно для себя, я встретился с женщиной взглядом, когда проходил по проходу в столовую. Мой взгляд вырвал среди других людей, знакомый силуэт, знакомое движение и я понял, что она тоже искала со мной встречу.

Бросится к ней, или просто показательно поздороваться, это значило подставить ее и себя. Наши взгляды встретились как вспышка, и мы, оба, одновременно отвернулись. Мысль посетить дальний участок, где она совершила первую посадку, возле одинокого выступа, прошила меня неожиданно, в момент моего выхода на работу.

Мой робот почти с места рванул вверх и пролетев, приземлился…, приастероиделся, недалеко от намеченного мною выступа. Как я не надеялся на встречу, но после посадки, никого не увидел. С большой неохотой я приступил к разработке глыбы и удивился показаниям приборов. Эта глыба имела более высокие показатели по наличию в ней руды. А это означало, что для ее разработки, я могу получить контейнер и как результат, уменьшится дневная норма и не придется так уж сильно упираться.

Неспеша я загрузил свой кузов и так же неспеша, направился к терминалу.

Меня как будто там только и ждали. Стоило мне приблизиться к терминалу, как я получил личный вызов, и приказ, явится на терминал. Прежде чем разгрузить кузов, я совершил стыковку с терминалом и зашел внутрь. Там меня ждал смотритель и еще один человек. В общем-то, это был не совсем человек, но в отличие от смотрителя, у него была одна голова, две руки и две ноги. Если не учитывать его глаза-щелочки и необычный цвет кожи, как у раскаленной сковороды, (Откуда у меня всплыло это сравнение?), то, это был человек. Даже с растительностью на голове, темного цвета.

Человек осмотрел меня и что-то спросил у смотрителя, на непонятном для меня языке. Потом, после общения со смотрителем, этот, незнакомый человек, потребовал от меня показать ему зубы, высунуть язык и раздеться до пояса. Хорошо, что не потребовал продемонстрировать все остальное.

Человек часто кивал головой на слова смотрителя при их общении. Я так думаю, при обсуждении меня. А сам смотритель, судя по голосу, возмущался и недовольно смотрел на меня.

– Раб, хочешь получить свободу? – спросил человек, обратившись ко мне, а сам выжидательно смотрел на меня. Раб – я понял, что он обращается ко мне, но само слово, для меня не несло никакого смысла, и я продолжал молчать. Время моего молчания затянулось и смотритель пояснил для человека.

– Салхом, уже полгода.

– Думаешь, отупел окончательно.

– Не знаю. Этих дикарей используют совсем недавно. Никто их реакцию на салхом не проверял. Но у этого, – смотритель ощерился, – все еще работает.

Человек понимающе кивнул головой, ощерился и уточнил.

– Сам проверял?

Смотритель ощерился в ответ, и как я почувствовал, это не было улыбкой. Человек снисходительно глянул на него и предупредил.

– Только дёрнись.

Смотритель спрятал зубы, но само выражение на лице, ничего хорошего человеку не предвещало. Человек и сам прекрасно это понял и вторично предупредил.

– Нарушишь договор, и твои, тебя сами же и порвут.

Смотритель выпустил воздух и ответил на ранее заданный вопрос.

– Недавно, новичков привезли. Этот, выбрал себе самку и три ночи резвился с ней.

– Хм-м-м… – произнес человек и одобрительно, оценивающе посмотрел на меня. Покивал головой и согласился со смотрителем. – А это, показатель. Получается, идет подавление психики, а на другие функции не влияет. Интересных диких привозит Корп. – И он немного с насмешкой обратился к смотрителю. – Ты-то, сам, не забыл, что делать с самкой.

В ответ от смотрителя, он получил неопределенный звук и ощеривание, с демонстраций зубов. Человек еще раз осмотрел меня и задумчиво произнес.

– Мне нужно четыре дикаря. Посообразительней. К следующему разу, подготовь. Я заберу. И этот, пусть будет среди них.

– Самки? – немного презрительно поинтересовался смотритель, и добавил. – У той, которую этот выбрал, не плохие показатели.

– Нет, самок не надо. Когда перестает действовать салхом, они становятся агрессивными. Ты спроси, у этого, чего он сюда приперся?

– Так ты же сам, хотел на него посмотреть, – напомнил смотритель, но тем не менее, глянув на меня, спросил. – Ты что-то хотел сказать?

– Да, господин. Я привез образец руды. Приборы показали повышенное содержание металла.

Человек и смотритель переглянулись и смотритель, жестом, отправил меня обратно. Мне пришлось прождать порядочный отрезок времени, пока у робота заменили кузов контейнером, и смог улететь.

После встречи с непонятным человеком, у меня испортилось настроение и мои мысли постоянно возвращались к непонятному разговору. Сам человек мне не понравился, от него как бы тянуло гнилью, а точнее, плесенью. Откуда у меня появлялись подобные сравнения, я тоже понять не мог и от этого, настроение еще больше ухудшалось.

Около десяти дней я продолжал работать на новой выработке и неожиданно понял, что здесь я не один. После очередного возвращения от терминала, я несколько отклонился в сторону от привычного маршрута, сделав небольшой круг и по большой дуге, зашел на посадку. Приборы отметили наличие еще одного робота, но ближе к вершине выступа и с другой стороны, от места моей работы.

Полученный мною контейнер, и сниженная дневная норма выработки породы, позволяли мне немного пофилонить, и я направился пешком в обход выступа. Второго робота я засек с далека и остановился. На астероиде, среди шахтеров, существовало неписанное правило. Если один робот уже ведет разработку породы на этом месте, то второму шахтеру, рядом, делать нечего. По сути дела, я сейчас сам нарушал эти правила и нарывался на неприятности.

Мой робот застыл на удалении, а замеченный мною робот, продолжал работать. Пока меня соизволят заметить, мне пришлось ждать довольно долго, но меня заметили и подали световой сигнал. Я неспеша приблизился, и увидев кто сидит в кабине…. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Женщину я узнал на расстоянии и постарался помахать средним манипулятором.

Меня тоже узнали и ответили подобным жестом. Ни я, ни она, не пытались связаться по открытой связи и некоторое время, наши роботы стояли друг напротив друга, не шевелясь.

Как объяснить женщине, что я хотел бы с ней встретиться? Я этого не знал. Постаравшись дать ей понять, где я долблю руду, я развернулся и ушел. Время до конца смены тянулось для меня мучительно долго. После наполнения последнего контейнера в эту смену, я взлетел повыше, и сделал круг над выступом. Робота женщины уже не было, и я был вынужден, сбросив контейнер в терминале, возвращаться под купол один.

Женщина ждала меня на входе в ангар. Она делала вид что занята, а я проходя мимо нее, тихо произнес одно слово.

– В столовой.

Сегодня я не побежал в душ, а сразу направился в столовую. Ждать женщину мне пришлось долго. Я с неохотой ковырял выданную мне кашу в тарелке, когда на противоположной стороне стола, опустилась на стул женщина. Мои губы тронула несмелая улыбка, и я произнес.

– Я тебя искал.

Женщина промолчала, но незначительно кивнула головой. Такое поведение женщины меня немного напрягало и я, ковыряя в своей тарелке, спросил.

– Придешь ко мне?

«Нет» – движением головы ответила она и почти без звучно, сказала.

– Лучше ты ко мне. Я живу на другой стороне ангара. Комната сорок шесть. Но не сегодня.

Я первым поднялся из-за стола и вышел из столовой. Даже недоев свой ужин. Посуду и остатки ужина опустил в утилизатор и пошел в сторону ангаров, в надежде, увидеть женщину, когда она будет возвращаться в свою комнату.

Ждать в притемненном углу, шагах в десяти от прохода, было муторно и неудобно. В какой-то момент я услышал приглушенные голоса, и вжался в свой угол. Я не видел прошедших, но по шагам понял, что люди прошли чуть дальше и свернули в сторону. Шаги затихли межу не распакованными ящиками и ближе к стене.

В принципе, в ангаре работают слесаря и ночью, они исполняют заказы шахтеров на замену изношенных, или поврежденных частей роботов. А так же, проводят профилактические осмотры кабин и самих роботов.

Появление этих людей среди ящиков, меня вовсе не удивило, но мое любопытство…, или интуиция…, подтолкнули меня последовать за людьми. Я пробрался по другому проходу между ящиками и приблизился к людям, в основном, ориентируясь по голосам. В какой-то момент, голоса замолкли и я остановился «навострив уши». Через некоторое время мне показалось, что я услышал журчание воды, потом приглушенные голоса, и люди начали удаляться.