Тайна старой бутылки, или Пропавшая наследница

– Клео, куда ты?!

Она дала шпоры Лизхен и помчалась вперед, глядя только на шпили. Сейчас, сейчас она что-то узнает! Что-то очень важное!

– Клео, Клео!! Подожди!!!

Но она не могла остановиться.

Вихрем влетела она во двор родного дома. Бросив поводья изумленной дворне, она все также стремглав взлетела на второй этаж и без стука отворила дверь кабинета. Тетя Берта с вязанием в руках вопросительно подняла голову на звук.

– Клео?! Малышка?!…

– Тетя Берта, меня нашли в реке?

Тетя Берта опустила вязание на колени. Клео поняла, что выстрел попал в цель.

Повисла пауза. Потом тетя сказала:

– Это правда. Мой брат был тогда в церкви, когда рыбаки принесли тебя. В тот день священник говорил в проповеди о Моисее, его жизни, а тут ты… Брат усмотрел в этом Божественный знак и взял тебя. В память о месте находки он и назвал тебя Клеопатрой. Он хотел, чтобы ты царствовала на реке, как когда-то Клеопатра царствовала на Ниле....Он постарался стать тебе хорошим отцом, а я – как могла заменяла тебе мать…

– А почему он говорил мне, что в день, когда мне исполнится восемнадцать лет, я должна отправиться в замок?

– Я не знаю. Об этом он мне не говорил… Подожди, подожди… ну куда же ты?!

Клео резко развернулась и вышла. «Я подкидыш!! Я найденыш!!» – стучало в голове. Не обращая внимания на Армана, недоуменно ждавшего во дворе, она молча вскочила в седло.. «Я подкидыш! Я найденыш!!»....

Всю обратную дорогу она продолжала молчать. Арман пытался ее развлечь, но, видя тщетность своих попыток, умолк. Так молча они и вернулись домой.

Несколько дней потом Клео была задумчива и грустна. «Я подкидыш!! Я найденыш!»… Иногда она ловила себя на том, что сидит неподвижно, бросив шитье и уставившись в окно. Тетушка Виолетта сунулась было с расспросами, но Клео молчала. Тетушка мысленно улыбнулась: «Наверное, с Арманом повздорила… Ну что ж, молодость, кровь горячая.... Ну ничего, ничего, отойдет…»

А тем временем матушка Фар`а посетила старого нотариуса.

– Что вы об этом думаете, доктор? – спросила она, когда Джон прочитал письмо.

Старик задумался. «Возвращаются старые дела.... Но кто мог услышать нас на дороге? А может быть, эту тайну услышали в монастыре…»

– Скажите, а кроме вас и мадам Мельпелье был кто-нибудь в келье?

– Никого…

– А в коридоре?

– Я не знаю. Дверь была закрыта.... Вы хотите сказать…

– Да, матушка, увы. В обители есть Уши. И эти Уши с кем-то связаны…

– С кем?

– С тем, кто хочет, чтобы эта тайна оставалось тайной.

– Но кто же это, доктор?

«Молодой барон…» – мелькнуло в голове у Джона. Но он сказал другое, как бы не слыша вопроса:

–. Матушка, я, как и вы, хочу, чтобы зло было наказано. Но, что мы предъявим королевскому суду? Ничего. Мы не знаем, кто приходил к мадам Мельпелье, зачем ему понадобился яд.... Даже вот это письмо – разве оно угрожает вам?…

– Нет, но…

– Вот видите. Судя, по всему, вы стали обладательницей такой тайны, которая способна погубить не только вас, но и весь монастырь. А ведь именно вам вверена забота о его благополучии… Будет ли польза от того, что мы начнем тревожить покойников?

– Так что же делать, доктор?

– Заботиться о процветании монастыря. А тайны… Пусть они остаются тайнами…

С каким бы удовольствием Джон облегчил бы свою душу и покаялся матушке в страшном грехе лжесвидетельства! Четыре года назад он удостоверил фальшивое завещание, по которому все имущество старого барона переходило к тому, кто сейчас сидит там, в замке…

И ведь он знал, что оно фальшивое! Незадолго до того события старый барон смог встретиться с ним без свидетелей и рассказать о том, чего от него требуют. Тогда-то старый хозяин и показал ему настоящее завещание с припиской, в которой было изложено все, что он ему говорил.

Странное это было завещание. Замок, земли и все свои богатства барон завещал той девушке, которая в день своего 18-летия появится в замке. Вместе с нотариусом свою подпись как свидетель поставил и Яков. После чего барон сказал, что спрячет завещание и Яков будет знать место..

А вскоре его снова позвали в замок и он понял, что барон говорил правду. В кабинете кроме него и барона был «наследник». Он вел себя тихо, но в руках держал пистолет… А во дворе расхаживало штук двадцать молодцев, многие – с мушкетами....

Увы, Джон слишком хорошо знал человеческую натуру и не доверял ей. Вот почему он сказал аббатисе:

– И мне, и вам доверяют. И мы знаем много тайн. Огласить их – значит, нанести вред многим людям, которые сегодня исправились…

– Может быть вы и правы, – печально произнесла аббатиса. – Мы знаем слишком много тайн.

Она помолчала.

– Да, сегодня это хорошие люди… Вот у нас есть одна сестра, очень хорошая монахиня. Но я знаю ее тайну. Она покаялась мне в том, что лет двадцать назад, когда она была еще в миру, как-то, придя на реку, увидела там колыбельку с младенцем. И… оттолкнула ее от берега! У нее самой было шестеро голодных ртов, она не смогла бы прокормить седьмого!

Джон вздрогнул. «Младенец в колыбельке?… Река?....»

– А что стало с эти младенцем?

– Господь уберег свое чадо. Я слышала от священника, приходящего в наш монастырь, что колыбель нашли рыбаки. Они принесли ее в церковь, а потом какие-то добрые люди взяли девочку к себе.

– Девочка? Это была девочка?!

– Ну да…

– А этот священник жив?

– Он в добром здравии, хотя память и подводит его…

Нотариус понял, что надо навестить священника…

Ну а вскоре Джон въезжал в Кюмун-де-Сюр и спрашивал у прохожих как ему найти мастерскую мадам Фиорентины. Но прежде этой поездки он написал два письма. Одну короткую записку – для Якова, а второе – гораздо более длинное – королевскому прокурору. Написав последнее, Джон вздохнул и резко выдохнул, словно человек решившийся, наконец, на что-то очень опасное.

– Может быть, мне зачтется это на Страшном суде, – пробормотал он и невесело усмехнулся.

Мастерскую он нашел быстро. Она пользовалась заслуженной славой и многие в городке ее знали. Никто не обратил на него внимания, когда он входил в дом. Его приняли за очередного заказчика.

В первой же комнате он увидел хозяйку.

– Доброго здоровья, достопочтенная госпожа…

– И вам доброго дня. Что вы хотите заказать?

– О, нет. У меня новость для одной из ваших девушек… Клеопатры.

– Новость? Скажите, пожалуйста… Надеюсь, она не огорчительна. А то в последнее время моя малышка что-то грустить стала… Впрочем, я не любопытна.

– Мадам, уверяю вас эта новость из разряда хороших… – Джон внутренне усмехнулся. «Как же, не любопытна… Да она наизусть знает, что на сердце у каждой из ее мастериц!». – И я бы хотел как можно скорее сообщить ее.

– Ну что ж, прошу.

Они поднялись на второй этаж и вошли в залу.

– Клео! Вот этот господин хочет что-то сообщить тебе!

Джон увидел невысокую, но довольно миловидную черноволосую юную девушку. Вид у нее был невеселый… «Так вот ты какая, баронесса… Однако тут полно народа. Скажи хоть слово и через полчаса о нем будет знать не только весь город, но и все окрестности…».

– Мадемуазель, вы – Клеопатра Бланшар?

– Да, это я. Но кто вы?

– Я нотариус и мне поручено передать вам некоторую важную бумагу.

Он прямо-таки почувствовал, как напряглись уши у девушек. Клео с интересом посмотрела на него.

– И какая же это бумага?

– Это бумага касается вас и только вас. – Он помедлил, потому что нужна была пауза. – Но эта бумага столь важна, что она не может покинуть стены моего кабинета. Увы, я вынужден просить вашу хозяйку отпустить вас вместе со мной. У меня в конторе вы сможете прочитать эту бумагу.

Всеобщее недоумение и даже разочарование разлилось в воздухе. Ну еще бы, тайна откладывалась. Мадам Фиорентина звучно кашлянула:

– Доктор, а нельзя ли эту бумагу привезти сюда?

– Увы, это невозможно. Это слишком опасно.

– Ну-у… в таком случае я буду сопровождать мою малышку!

– Как вам будет угодно. – Джон учтиво поклонился. – Когда мы сможем поехать?

– Подождите, – Клео, видимо, что-то решила. – А что это за бумага?

– Мадемуазель, в этой бумаге речь идет о вашем будущем…

– О будущем? В таком случае с нами поедет Арман!

– Пожалуйста.

Они почти уже доехали до городка, когда мимо них пронесся какой-то всадник в развевающемся плаще с капюшоном, низко надвинутым на голову. Они не смогли рассмотреть его лицо, но увидели, что, обогнав их, всадник свернул на дорогу, ведущую к замку.

Глава 8

Битва на дороге

Когда Джон, Клео, Арман и мадам Фиоретина подъехали к конторе нотариуса, то они увидели, что у ворот вместе с осликом стоит какой-то старик. Джон облегченно вздохнул. Молодец Яков! Он не побоялся и пришел… Ну что ж, вот все и соединилось. Сейчас эта девушка узнает, кто она.

Яков торжественно поклонился Клео.

– Приветствую вас, баронесса!

Клео удивленно посмотрела на него, потом на Джона. Нотариус улыбнулся:

– Не удивляйтесь, мадемуазель. Этот человек не сошел с ума. Он отведет нас туда, где вы все узнаете.

– Но как же бумага!

– Следуем за ним. Скоро вы все узнаете.

Яков потрусил на своем ослике впереди кавалькады и вскоре все покинули городок. Они остановились на перекрестке у небольшой статуи Мадонны на пьедестале. Яков спешился и приблизился к ней. Джон оглянулся. Вокруг никого не было.

– Ну, Идущий Следом, пора! Срок пришел!

Яков взялся на статую и… повернул ее. В пьедестале открылось небольшое углубление. Яков вытащил из него какие-то бумаги и отдал Джону. Тот развернул их. Да, это было то самое завещание барона!

– Клеопатра Бланшар! – медленно произнес нотариус. – Были ли вы в день своего восемнадцатилетия в замке барона де Вильрода?

– Да, но…

– Условие выполнено! – громко произнес Джон. – Объявляю вам, что, согласно этому завещанию, вы – наследница всех земель и всех сокровищ барона! Поздравляю вас, баронесса!!

Повисло молчание.

– Да, это завещание настоящее и я свидетель тому! Тот, кто сейчас в замке, скоро покинет его и вы войдете туда полноправной хозяйкой!

– А.. – несмело произнес кто-то....

– Вынужден вас огорчить, господа, но никто никуда не войдет! – вдруг прозвучало сзади.

Все вздрогнули. Джон испуганно завертел головой

– Обернитесь, господа!

Сзади них стояли трое в масках, а поодаль еще четверо. Все держали мушкеты, направленные прямо в них.

– Давайте, будем стоять спокойно, – произнес кто-то из троицы. – Мы не хотим вас убивать. Нам нужна всего лишь вот эта бумажка, которую вы держите в руке. Отдайте ее нам, и мы разойдемся с миром. А иначе…

Клео где-то уже слышала этот голос… Ну конечно! «Лесные торговцы»! Атаман! Но почему ему нужно это завещание?!

– Господа, отчего же вы окаменели? Я вынужден просить поторопиться…

Все сидели не шевелясь. Джон стиснул зубы. Значит, все-таки были Уши! И они оказались быстрее. Но кто? Неужели Яков?…

– Простите, господа, но в таком случае я сделаю выбор за вас. Или вы отдаете эту бумагу, или я буду просить кого-то из вас составить нам компанию… Кто же это может быть? Только не вы, мадемуазель, и не вы, почтенная госпожа… А вот этот молодой человек вполне сгодится как наш спутник.

Стволы мушкетов смотрели точно на них. Атаман подошел к Арману и взял за узду его лошадь.

– Арман!

– Мадемуазель, бумагу!

Клео беспомощно взглянула на Джона. Тот сидел, не шевелясь. Атаман потянул лошадь, сначала медленно, потом побыстрее. Арман резко повернулся…

– Не стоит этого делать! – никто не понял как, но в руке у атамана уже был пистолет, направленный точно на юношу.

Дойдя до своих, атаман обернулся.

– Очень жаль, мадемуазель, что вы своим упрямством портите все дело. Я по-прежнему предлагаю обмен. Стоит вам отдать эту бумагу, и все мы разойдемся с миром… Нет? Тогда прощайте!

Оглушительный свист хлестнул их как бичом. Из придорожных кустов с треском выскочили лошади. Атаман вскочил в седло.

– И не пытайтесь нас преследовать…

Шайка вместе с Арманом скрылась в кустах.

В ту же секунду Клео дала шпоры своей Лизхен.

– Клео, дитя мое! Куда ты?

Но она уже ничего не слышала. В голове было только одно: «Узнать! Узнать, куда они увезли Армана!».

Около Мадонны снова воцарилось молчание.

– Справедливость… – начал было Джон, но мадам Фиорентина резко оборвала его:

– Какая справедливость, доктор! Вы – старый осел, не отдали им эту никчемную бумажку, и они увезли бедного мальчика! Что они с ним сделают? И эта бедная овечка… Помчалась прямо к волку в зубы! Они погибнут!! Разве стоит эта бумага их жизней?!…

– Мадам, – вдруг произнес Яков. – Не волнуйтесь. Я уверяю вас, что никто не погибнет. Эта девушка… Она может многое.... Самое лучшее сейчас – это просто подождать.

      Мадам Фиорентина скептически посмотрела на него.

– Вы так полагаете? Впрочем, что мне, слабой женщине, еще остается делать? Разве уповать на милость короля и на королевских солдат?…

Яков улыбнулся:

– Мадам, не стоит надеяться на солдат. Лучше доверьтесь мне и подождите. Уверяю вас, что вскоре Клео вернется живой и невредимой. Она не из таких, чтобы пропасть просто так.... Клянусь Мадонной!

Мадам Фиорентина вздохнула:

– Я не знаю, кто вы, но почему-то мне хочется верить вам. Хорошо я буду ждать… Ждать… Женщины все время ждут…

– Вот увидите, ваше ожидание будет недолгим…

И Яков не ошибся. Поздним вечером мадам Фиорентина увидела утомленную Клео, въезжавшую в ворота. Ее платье было кое-где испачкано землей.

– Моя радость! Слава Иисусу! Они тебя не тронули!

– Они даже меня не заметили, тетушка, – устало улыбнулась Клео. – Я проследила их путь до самого лагеря. Я знаю, где они прячут Армана. И я освобожу его!

Клео покачнулась.

– Дитя мое, тебе нужно отдохнуть! Поспать!

– Тетушка!

– И не спорь со мной! Одна ты все равно ничего не сделаешь…

– Тетушка!

– Утро вечера мудренее…

А утром Клео села на Лизхен и, вооружившись шпагой, вместе с мадам Фиорентиной отправилась к дому мадам Берсинье. Та уже все знала. Конечно, разве мадам Фиорентина могла промолчать и не рассказать все матери несчастного пленника!

Мадам Берсинье выглядела боевито.

– Поехали! – без долгих разговоров она вскочила на козлы небольшой тележки, где лежало что-то прикрытое холстом. – Показывай дорогу к этим нечестивцам!

По пути мадам Берсинье живо интересовалась подробностями разведки Клео, где враг, сколько у него сил, да каковы подходы к лагерю… При этом она как-то затаенно недобро улыбалась…

Тележка въехала на опушку леса, в котором располагался лагерь разбойников и остановилась.

– Пора дать бой этим агарянам! – вдруг решительно сказала мадам Берсинье и, обернувшись, откинула холст. Клео и мадам Фиорентина с изумлением увидели шлем, кирасу, мушкет, алебарду…

– Я ведь была замужем за военным. Мой дорогой месье Берсинье не оставил мне большого наследства. Но зато он оставил мне вот это, чтобы я всегда смогла защитить наш дом и наших детей!

Мадам Берсинье надела шлем, кирасу, вооружилась мушкетом…

– А ну, подлый Олоферн, теперь посмотрим, что ты запоешь!

Клео улыбнулась:

– Мадам, у вас один мушкет, а у них, по крайней мере, пять. Может быть, вы и сможете один раз выстрелить…

– Ты права, дитя мое. Враг превосходит нас численностью. Поэтому применим военную хитрость…

Мадам Берсинье поманила к себе Клео и мадам Фиорентину и что-то сообщила им шепотом. Потом соскочила с козел и отправилась в лес. В лес углубилась и Клео. А мадам Фиорентина спокойно продолжала свой путь одна.

Нечего и говорить, что вскоре она повстречала «лесных торговцев», предлагавших купить у них очень нужный для путника товар – его собственную жизнь. На этот раз атамана на дороге не было, отчего торг выходил путанным и бестолковым.

– Да где вы такие цены видели? – возмущалась мадам Фиорентина, свысока поглядывая на разбойников, державших ее лошадь под уздцы. – Даже наш королевский сборщик налогов и тот милостивее к бедной вдове!

– Нам приказано! – бубнил стоящий около тележки верзила.

– Приказано… А ну пропусти!

– А ну стой! – вдруг заорал верзила. – Гони монету! Живо!

«Черт, а вдруг она не успела…» – мелькнуло в голове мадам Фиорентины.

– Эй вы, невежи! – вдруг послышалось из леса. – Хороши мужчины! Впятером грабить бедную женщину! И как все грубо!

На дорогу выступила мадам Берсинье. В шлеме, кирасе, с мушкетом наперевес… На дороге стояла Афина Паллада! Немудрено, что разбойники оцепенели.

– А ну-ка живо, отпусти лошадь! Чего застыл как соляной столб!

Мадам Берсинье, не торопясь, подошла к разбойникам и выдернула поводья.

– Какая женщина! – вдруг восхищенно пробормотал верзила.

Разинув рты, разбойники смотрели, как мадам Берсинье усаживается на козлы и тележка трогается. Только когда она скрылась за поворотом, они опомнились

– Стой!!

В ответ послышался выстрел.

– Какая женщина! – снова произнес верзила. – Нам с ней не справиться. Жан, беги в лагерь за подмогой! А мы за ними, постараемся их поймать!

Тем временем Клео, подобравшись поближе к лагерю, заняла наблюдательный пост на скале, у подножия которой дымился лагерный костер. Возле костра сидел Арман. В руках он держал миску и ложку, но не ел, а печально смотрел куда-то вдаль. Теплая волна снова окатила сердце Клео. «Теперь еще чуть-чуть… Надо подождать....»

Разбойники сидели, слонялись и лежали на поляне. Атамана, однако, видно не было. Клео это встревожило. Однако отступать было поздно…

На поляну влетел какой-то лохматый человек.

– Наших бьют!!! – заорал он.

– Где?

– На дороге!!

Из пещеры выскочил атаман.

– Говори толком!

– Мы поймали двух на дороге, а они стрелять! Малыш Пьер помчался за ними, а меня отправил к вам за помощью!

– Богатые?

Разбойник замялся.

– Это две женщины…

Грянул такое лошадиное ржание, будто у скалы пасся целый табун.

– Малыш Пьер не совладал с двумя женщинами? Пошли, поможем ему!

Клео поймала себя на том, что грызет ноготь. «Да быстрее же вы, идиоты…»

– Ну, – крикнул атаман. – Кто хочет помочь в этом благородном деле? Вперед!

– Мы все!!

Вскоре лагерь опустел. Ушли почти все. Остался только повар, появившийся из пещеры и принявшийся за стряпню, и атаман. Это было плохо. Однако у Клео выбора уже не было. Она змеей соскользнула со скалы и пробралась кустами поближе к костру.

Атаман лежал на спине поодаль, закинув руки за голову и что-то насвистывая. Повар возился у костра… Клео пошарила рукой под ногами и наткнулась на комочек твердой земли. Ее бросок был точен – комочек попал прямо в затылок Армана. Тот вскочил, испуганно завертя головой. Клео выскочила на поляну:

– Арман! Сюда!

– Стоять!!! – атаман уже стоял на ногах и целился в них из пистолета.

– Арман, падай!!!

Клео тоже упала на землю. Грохнул выстрел. На нее посыпались сбитые пулей листья.

– Арман, сюда!!!

Не дожидаясь, она подскочила к юноше и рывком подняла его на ноги.

– Бежим!!!

Они проломились сквозь кусты и выскочили на небольшую полянку, где их дожидалась Лизхен. Клео сходу заскочила в седло.

– Садись сзади! Голову нагни!

Лизхен рванула карьером.

– Голову! Голову ниже!

Отскакав, по мнению Клео, достаточное расстояние, они остановились. Погони не было слышно. Клео на секунду задумалась. Оставлять Армана здесь ей не хотелось. Слишком рискованно… Она решительно тряхнула головой и повернула лошадь к дороге…

Шум голосов явственно указывал место действия. Не доскакав до него, Клео увидела большое дупло.

– Любовь моя, тебе надо спрятаться. Это хорошее место. Полезай сюда.

Арман был настолько ошеломлен, что молча подчинился. По-видимому, он не вполне понимал, что с ним происходит..

Клео осторожно выглянула из-за кустов. На дороге происходил штурм крепости, которую изображала тележка, мужественно защищаемая раскрасневшимися мадам Фиорентиной и мадам Берсинье. Разбойники со свистом и улюлюканьем лезли наверх, но каждый раз были поражаемы прикладом мушкета и древком алебарды. Как раз когда Клео выглянула на дорогу, какой-то верзила все-таки вскарабкался на тележку и вырвал мушкет у мадам Берсинье. Та залепила ему пощечину.

– Она мне нравится! – заорал верзила.

Мадам Берсинье отвесила вторую оплеуху.

– Какая женщина! – в ответ заорал разбойник.

«Так, дела пошли плоховато… Ничего, помощь пришла вовремя!»

Клео вскочила на Лизхен и вынеслась на дорогу, свистя и размахивая шпагой.

– А ну пошли прочь, бродяги!.

Разбойники явно не ожидали, что кто-то зайдет им в тыл. А когда Клео для убедительности кольнула в зад того, кто оказался ближе всех и он заорал, исход боя был предрешен. Как всегда, победила паника.

– Спасайтесь!

И через секунду на дороге никого не было.

Клео усмехнулась.

– Трусы! Что с них взять!

– Спасибо тебе, девочка. – донеслось с тележки. – Ты вовремя. Еще бы немного и этот мужлан одолел бы меня....

– Это вам спасибо. План сработал. Я освободила Армана!

– Где он?!

Но из кустов уже показалась голова Армана. Он изумленно глядел на мать в боевом снаряжении.

– Мальчик мой! Ты жив! Иди сюда! Дай я тебя обниму!

Клео беспокойно повертела головой:

– Давайте убираться отсюда, потому что эти олухи могут вернуться вместе с атаманом. Вот тогда будет хуже.

Глава 9

Последний обед

Сомкнувшиеся за беглецами листья еще дрожали, а атаман уже выводил оседланного коня из пещеры. Вскочив в седло, он бросил остолбеневшему повару: «Сторожи лагерь!», а сам дал коню шпоры и ворвался в окружавшую поляну зеленую стену. Но, как только он почувствовал, что его никто не видит, он тут же осадил коня и поехал неторопливым шагом. И направлялся он совсем не в ту сторону, куда спасались Клео и Арман. Так же неторопливо атаман пересек дорогу, хмыкнув «Олухи!», когда услышав крики и вопли, доносящиеся из-за поворота.

Выехав из леса, атаман отправился к замку. Но, увидев его, он начал вести себя странно. Сначала он начал глубоко дышать, потом начал таращить глаза, потом соскочил с коня и обсыпал себя дорожной пылью. Потом слегка растрепал свою одежду, потом вскочил на коня и пустил его в галоп. В результате, в ворота замка стучал запыхавшийся, встревоженный всадник, у которого было неотложное дело к господину барону. Гостя срочно проводили в кабинет.

Барон посмотрел на атамана и по одному его виду понял – случилось что-то серьезное.

– Готовься к гостям, – с порога бросил пришедший. – Она смогла освободить мальчишку.

Барон сжал кулаки.

– Вы идиоты!!!. Тридцать молодцов не могли справиться с одной девчонкой!!!

– Во-первых, девчонка была не одна. Она пришла вместе с двумя… – атаман сделал вид, что замялся. – С двумя фуриями! Это были просто богини! Богини мщения!! Они нас раскидали! Да и сама эта девчонка – молодец! Она настоящий дьявол со шпагой!

Барон хотел что-то возразить, но внезапно вспомнил первую встречу с Клео и промолчал.

Атаман круто повернулся к двери.

– Я буду рядом, но нас не должны видеть вместе, – бросил он, уходя.

Оставшись один, барон саданул кулаком по столу. По столешнице зазмеилась трещина:

– Пять тысяч дьяволов!!! Я убью эту дрянь и этого старого хрыча!! Сам убью!! Сам!!!

Он издал какой-то утробный рык.

– О, господин мой, успокой свою душу. – в кабинет внезапно проскользнул Али. – Еще не все потеряно. Ты можешь остаться хозяином здешних земель.

Барон мрачно посмотрел на конюха:

– Как?

– Скажи, господин, у вас в стране тот же закон, что и у нас? Если наследник сумасшедший, то он не считается наследником?

Барон хмыкнул:

– Наверное. Но…

– Когда сюда придут, то я смогу сделать так, чтобы эта девушка повредилась в уме. Не волнуйся, никто на нее не нападет, никто ничего не заметит. Но она будет вести себя как сумасшедшая. А сумасшедших надо держать в лечебнице. Значит, ты останешься владельцем. А этот старик… Он будет выглядеть так, как будто выжил из ума и все придумал в своей бедной глупой голове.

      Барон, совершенно успокоившись, с интересом посмотрел на конюха:

– Ты верный слуга! Если все будет по-твоему, то тебя ждет награда!

«Но почему ты меня спасаешь? Что же тебе нужно?» – продолжил он мысленно.

– Господин, гости скоро будут. – Али уже кланялся на пороге.

– Ну, посмотрим, посмотрим, с каким видом эта старая бумажная крыса будет мне тут толковать о фальшивом завещании…

А «старая бумажная крыса», тяжело опираясь на палку, плелась к своей конторе. С каждым днем Джону все труднее становилось преодолевать этот короткий путь. Джон чувствовал как из него буквально утекают силы. Однако на душе у него было спокойно. Он сделал то, что должен был сделать. Поэтому он ничуть не удивился, увидев у себя в кабинете скромного, тихого человека, одетого в черное. Человек с достоинством поклонился: