Сборник 333. Три повести и тридцать три рассказа

А потом наваждение прошло. Он снова стал самим собой, ощутил себя, сидящим за праздничным столом рядом с Машей. Ему и правда, было очень хорошо, и он чувствовал себя невероятно счастливым. Но одновременно с этим кое-что очень беспокоило его. – Он снова явственно почувствовал нереальность происходящего. И ещё… Он вспомнил, что в прихожей его квартиры – не было вешалки.

Улыбка слетела с его губ, он отстранился от Маши и пристально посмотрел на Дмитрия.

– Что-то случилось …? – испуганно спросила она.

– Нет, Маша. Погоди, не знаю…. Извини, мне нужно кое-что понять.

– Скажешь что-нибудь? – спросил Дмитрий, наполняя бокалы.

– Да…, но…

Дмитрий чуть привстал, перегнулся через стол и шепнул, не дав Андрею договорить:

– Поблагодари Кузьмича – это он тебе вешалку в прихожую подогнал.

Это немного успокоило Андрея, но не совсем. – Его мысли стремительно метнулись назад в недавнее прошлое. Ему казалось, что когда он вернулся в квартиру со своей коробкой, вешалки всё ещё не было.

Я поставил коробку в прихожей на пол, вспоминал он и…. просто не мог бы не заметить появившуюся там вешалку… или мог?

Он полностью запутался….

– Эй…, что с тобой! – позвал его Дмитрий.

– Не знаю…, что-то мне не очень хорошо….

– Выйдем на минутку – подышим воздухом?

– Наверное, не помешает…

Дмитрий обошёл стол и помог Андрею подняться.

– Мы ненадолго, – сказал он остальным.

Кузьмич неопределённо махнул рукой, немного поморщившись. Маша хотела пойти с ними, но Дима её остановил.

– Пять минут ребята! Всего пять минут! – добавил он.

– Извините! – сказал Андрей.

И они вышли из комнаты.

– Пошли на кухню – постоишь немного у открытого окна! – сказал Дмитрий.

Андрей молча согласился.

Он стоял и вдыхал морозный воздух из открытого окна, стараясь не думать ни о чём. Но избавиться от сомнений не получалось.

– Я слышал, так бывает – говорил Дмитрий. – Паническая атака. – Новое место, непривычная среда, куча событий, человек просто не в состоянии воспринимать всё одновременно и что-то невольно ускользает из вида…. А потом вдруг – бац! И натыкаешься на то, что упустил – на какую-то совершенно простую вещь, которой просто не мог не заметить. И… выпадаешь из реальности. Появляются страхи, а потом и паника. Перестаёшь себя контролировать, кружится голова, мутнеет в глазах, хочется вырваться из своих кошмаров.

– Похожие симптомы, но до крайности не дошло.

– И хорошо. Значит можно справиться с этим народными средствами.

Дмитрий наполнил рюмки коньяком, который всё ещё стоял на подоконнике и одну рюмку протянул Андрею. Тот нехотя её взял.

– Давай! Будем здравы бояре! – сказал Дмитрий и выпил.

Андрей подумал, что хуже не будет и выпил тоже.

Хуже и правда не стало, но ему в голову пришла ещё одна мысль. – Маша, думал он. – Яркая красавица в норковой шубе – мать одиночка, у которой бывший муж алкоголик – кладовщица в маленькой конторе несуществующего городка. Все эти сочетания были просто невозможны, если за этим не скрывалось что-то ещё.

Ему захотелось взглянуть ещё раз на норковую шубу Маши.

Андрей метнулся в прихожую, посмотрел на вешалку, и его окатило новой волной страха. – Не было на ней никакой норковой шубы. – На её месте висело старенькое поеденное молью женское пальто с тёмным искусственным воротником.

Он заглянул в комнату и обомлел. За столом сидела полнеющая женщина неопределённого возраста в бордовом халате с остатками былой красоты на лице, со спутанными каштановыми волосами. Женщина была прилично пьяна, улыбалась, показывая при этом жёлтые кривые зубы и разговаривала с мерзким морщинистым старикашкой с зыркающими по сторонам, глубоко посаженными злыми глазами. Стол изменился тоже. На нем стояли грязные тарелки с недоеденной пожухлой колбасой, надкусанными огурцами и помидорами с кусками чёрного хлеба. Никаких приличных напитков на столе больше не было. – Там стояла батарея из десятка бутылок дешёвого портвейна.

Андрею захотелось кричать. Он закрыл рот рукой, отшатнулся назад в прихожую, споткнулся о коробку, которую сам же там и поставил и врезался головой в вешалку, поймав затылком что-то твёрдое.

Было больно, но боль позволила ему на время забыть о страхах. Когда она немного отпустила, он захотел увидеть, обо что ударился. Прямо перед ним на вешалке, рядом с курткой Димы, висела его собственная зимняя чёрная куртка. Он забрался в её внутренний карман и достал металлический дозиметр. Жёлтый прибор, который Дмитрий дал ему сегодня утром. На дозиметре оказалось разбитым стекло.

Андрей смотрел на него, и ему снова сделалось нехорошо.

Он почувствовал, что ноги опять с трудом удерживают его, а мир перед его глазами опять дрожит и теряет свои прежние очертания. – Дозиметр был не причём – всё дело было в его куртке – он совершенно не помнил, как снял её и как повесил на вешалку, когда пришёл…. А это, кроме всего прочего, означало то, что он вполне мог не заметить и вешалку, которая оказалась здесь, пока они с Машей пропадали на складе.

– Андрюха ты там не уснул? – услышал он приближающийся голос своего друга – Дмитрий спешил к нему. – А вот ты где! – добавил он, увидев его в коридоре. – А я думал ты в туалете до сих пор.

– Дима у меня к тебе маленькая просьба только не думай, что я сошёл с ума.

– Да хоть две. Проси!

– Посмотри на вешалку и скажи, висит ли на ней Машкина шуба?

– Ну, висит…

– Спасибо! А теперь загляни, пожалуйста, в комнату и посмотри всё ли там так, как было раньше.

– Ты чего наглотался?

– Ладно, не хочешь, тогда я сам посмотрю, – сказал Андрей, догадываясь, что всё уже снова встало на свои места.

Он выглянул из коридора в комнату и столкнулся с двумя парами удивлённых глаз.

– Вы что там, пьёте втихаря что ли? – спросил Николай Кузьмич.

– Только в лечебных целях! – крикнул из коридора Дмитрий.

– Я тут дозиметр случайно разбил, – немного невпопад сказал Андрей.

– Ну, ты и гад! Разбил мой самый любимый жёлтенький дозиметр? – С тебя стакан и тост иначе никогда не прощу! – ответил Дмитрий и захохотал.

– Тогда прошу к столу! – стараясь выглядеть трезвым, сказал Андрей, списывая свои недавние страхи и видения на алкоголь и излишнюю впечатлительность.

Они сели на свои места, но было видно, что Маша и Николай Кузьмич немного нервничают. Они с некоторым удивлением переводили взгляд с Андрея на Дмитрия и опасались того, что будет дальше.

– Извините, что пришлось оставить вас на некоторое время! – сказал Андрей и наполнил бокал Маши шампанским, стопку Николая Кузьмича водкой, хотел налить и Дмитрию, но тот сам налил себе коньяк и наполнил коньяком стопку Андрея.

– Предлагаю выпить за вас Николай Кузьмич – за ваши мудрость и терпение! – сказал Андрей. – И позвольте сказать вам спасибо! – Ведь если бы не вы, я никогда бы не оказался здесь и сейчас! Никогда бы не встретил замечательного друга – вашего сына Дмитрия! Никогда не смог бы быть счастлив и не встретил Машу! Если бы не вы – у меня бы не было ни настоящего, ни будущего!

– Нормально сказал! Молодец дружище! – ответил Дмитрий.

– Спасибо Андрей! – сказала Маша.

– Я очень рад, что ты снова с нами! – сказал Николай Кузьмич.

– Да, и за вешалку спасибо! – добавил Андрей.

Все улыбнулись, и выпили до дна.

Глава 6. Точка восприятия

Праздник продолжался. Недавние опасения и страхи ушли. И всё, как и обещал Николай Кузьмич, «в свете новых предпочтений, стало выглядеть немного другим».

Андрей почти забыл, о неприятном эпизоде, произошедшем с ним недавно. Он сидел и размышлял о новой предстоящей работе с Дмитрием.

Николай Кузьмич с сыном вернулись в прошлое – к банкету, что отмечали месяц назад. – Они пытались вспомнить, что за закуски были на столе тогда, пробовали те, что стояли на столе сегодня и пытались понять, чем одни отличаются от других.

И только Машу воспоминание о происшествии с Андреем всё ещё беспокоило.

– Андрей ты как себя чувствуешь? – спросила она, выводя его из задумчивости, стараясь говорить тихо.

– Странный вопрос Маша. – Чувствую себя нормально. Не хуже и не лучше, чем всегда.

– Я о том, что случилось с тобой недавно – здесь за столом, когда тебе вдруг стало нехорошо, и ты повёл себя странно….

– Забудь об этом – маленький сбой в программе…, – пытался отшучиваться Андрей.

– Я серьёзно тебя спрашиваю, постарайся и ты серьёзно к этому отнестись! – не унималась она.

– Не думай ты об этом! Если что-то и было, то уже прошло. И уже толком и не вспомнить, что это было. Может, съел что-то несвежее….

– А если я не могу забыть?

– Боишься, что связалась с больным что ли?

– Я просто забочусь о тебе! – обиженно ответила она, готовая заплакать.

Это становится невыносимо, подумал Андрей. – Она не только внешне очень похожа на мою бывшую жену. – Она ещё и рассуждает так же. – Давит и давит, а когда доведёт и нарвётся на резкую фразу – сразу в слёзы.

На помощь пришёл Дмитрий.

– Эврика! – закричал он, невольно привлекая к себе внимание. – Нашёл! – Это грибы.

– Что за грибы, товарищ Архимед? – спросил Николай Кузьмич, улыбаясь.

– Не ешьте маринованные грибы – с ними точно что-то не так. – Отец, это не те грибы, что мы ели тогда на банкете. – Галлюциногены какие-то подсунули сволочи! Завтра же отправлю на экспертизу! А результаты экспертизы – в суд!

– Может быть, я ими и отравился, – сказал Андрей. – Я их вроде бы пробовал.

– Нужно срочно выпить, – сказал Дмитрий.

– И если грибы отравлены – исключительно водки! – Причём, на всякий случай, двойную дозу! – сказал Николай Кузьмич. – Другим способом эту отраву не нейтрализовать! – Давай сын …. Всем, кто грибы пробовал, оформи по фужеру беленькой.

Дмитрий налил по фужеру водки всем.

– Ты пробовала грибы? – спросил у Маши Андрей.

– Я не помню, может и пробовала, но чувствую себя нормально и не хочу водку фужерами пить.

– Я, Маша, тебя и не заставляю – я просто забочусь о тебе, – добавил Андрей, иронично копируя её. – Грибы на всех действуют по-разному – может, пока просто не проявилось. А яд лучше нейтрализовать пока он не начал действовать.

– Ладно, – сказала она. – Но берегись! – встала, взяла фужер с водкой, крикнула: «За любовь!», выпила его до дна и закусила маринованными грибами.

– Молодец Маша! – крикнул Николай Кузьмич и выпил тоже.

– Зачем грибами-то было закусывать? – спросил Андрей.

– Будет повод выпить ещё! – с вызовом сказала она.

– Чего изволите сударыня? – тут же отозвался Дмитрий.

– Известно чего…. – повторить! Сам знаешь, что смешивать напитки не следует!

– А вот это по-нашему! Гулять, так гулять! – согласился Дима, и наполнил водкой фужеры ещё один раз.

– Скажи что-нибудь хорошее, – просительно сказала Маша Андрею.

– Маша притормози немного…, хватит…, я понял, что был неправ.

– Андрюша…, я просила тебя тост хороший сказать, чтобы стало светло на душе! А ты? – Притормози, хватит, неправ…. Естественно ты неправ, но дело же не в этом…. – мы праздник празднуем, а ты со своими ограничениями лезешь.

– Ты меня пугаешь Маша.

– А чего это ты такой пугливый стал? – Боишься, что с пьяницей связался? – А чего ты не боялся этого, когда в квартире №3…

– Замолчи!!! – не сдержавшись, крикнул он, пытаясь её остановить.

Маша мгновенно затихла. Посмотрела на Андрея зло, врезала ему звонкую пощёчину, выпила налитый бокал водки и вышла из-за стола.

– Всё интересней и интересней, – сказал Дмитрий и тоже выпил свой бокал.

– Милые бранятся – только тешатся, – сказал Николай Кузьмич и выпил тоже.

– Спасибо за понимание, – сказал Андрей, выпил свою водку и пошёл искать Машу.

Он нашёл её на кухне. Она стояла и курила у открытого окна.

– Не знал, что ты куришь, – сказал он, пытаясь завязать разговор.

– Ты вообще обо мне ничего не знаешь.

– А что-то нужно знать?

– Сложный вопрос. Встречается тебе человек, ты смотришь на него, и тебе кажется, что вот он – тот единственный, которого ты искала всю свою жизнь. Что нужно знать ещё? – Ты просто бросаешься к нему в объятья, теряя остатки разума, не думая о последствиях, просто по велению души и…. Ещё и потому, что видишь, что он делает то же самое. И этим двоим, кроме друг друга в одной единственной точке пространства-времени не нужен больше никто. И там в этот момент им не нужны никакие знания ни о чём! – Всё что им хотелось узнать друг о друге ещё – они уже узнали, скинув свою одежду.

– Я об этом и говорю! В любви не нужно ничего знать – нужно чувствовать!

– Не скажи друг мой…. Не всё так просто…! – сказал Дмитрий, появившийся у них за спиной. – Вот, к примеру, ты всё почувствовал, скинув одежду, как предлагает Маша – сидишь, балдеешь в своей точке пространства-времени, переживая незабываемые моменты и знать-не знаешь ничего, а она собралась и ушла – торопится и второй раз не хочет. – Ну, ушла и ушла, думаешь ты. – Жалко конечно. Но, на самом деле, жалеть нужно себя, ведь ты понятия не имеешь, что у неё был триппер.

Или того хуже – другой случай – вы всё прекрасно почувствовали, насладились друг другом и разбежались. Вернее, ты остался, а она выскочила в иное измерение из твоей точки пространства-времени, а потом вдруг выясняется, что с твоим временем приключилась беда – искривилось время, съёжилось. И в тот момент, когда она была с тобой, ей было меньше 18 лет.

– Печальные случаи из твоей биографии? – мрачно спросила Маша.

– Нет. Просто представилась в воображении пара возможностей, но вообще-то я сюда не за этим пришёл, и в мыслях не было вам мешать. – Выпить не с кем. – Кузьмич сидит, спит и храпит, а вы тут спрятались.

– Держи, пей! – сказал Андрей и протянул ему бутылку, которая словно дожидаясь этого момента, стояла на подоконнике и в которой, было ещё грамм сто пятьдесят коньяка.

– Прямо из горла?

– Да. Рюмок тут всего две – за третьей некогда бегать. Только не выпивай всё – оставь и нам.

– Как скажешь, – ответил Дима. – Сделал из бутылки несколько глотков и передал её Маше. Маша тоже отхлебнула немного и передала её дальше – Андрею. Он покрутил перед глазами друзей бутылку, показывая, что там коньяка на самом дне, и допил то, что оставалось.

– Может, за стол пойдём? – спросил Дима.

– Сейчас пойдём, только докурю, – сказала Маша.

– Заодно и договорим, – сказал Андрей.

– И о чём ты хочешь поговорить? – спросила она.

– Я так понял, что у тебя есть какая-то тайна, которую мне знать необязательно?

– Есть! И не одна! Но некоторые не такие уж и тайны. А учитывая обстоятельства, их вполне можно и открыть!

– Я не помешаю? – спросил Дима.

– Нет. Если хочешь, послушай, тебе тоже будет интересно.

Она сделала ещё пару затяжек и начала:

– Много лет назад я познакомилась со своим мужем. Не знаю, была ли у нас любовь – трудно сказать. Мы вообще об этом не задумывались. – В тот момент мы считали, что это только то, что происходит в постели, а в постели нам было хорошо. Мы просто жили вместе. Уходили на работу, возвращались, трахались без конца, а в промежутках между этим пили по-чёрному. – Тоже своего рода родство душ. А потом я залетела. И для меня изменилось всё – как отрезало, словно пелена упала с глаз. – Отказалась от алкоголя… и вообще от всего, что могло повредить моему ребёнку. Короче, решила стать образцовой матерью. Мой муж, тогда ещё будущий муж, не был негодяем и даже поначалу поддерживал меня. – Мы поженились. Я прописалась в его квартире, а когда родилась дочь, прописала и её. Муж дочку любил, в постели с ним нам по-прежнему было неплохо, и хотя зарабатывал он не очень много, но нам хватало, а трудности, которые перед нами возникли в связи с рождением дочери, даже немного сблизили нас. Почти идиллия. Папа мама и я – счастливая семья. Но это поначалу. Прошло время и стало хуже. Проблема была в том, что пить он не бросил. – И постепенно пил всё больше и больше. А поскольку я в этом не участвовала, он постоянно где-то пропадал – сначала вечерами, потом сутками, а потом и целыми неделями. Но я зависела от него – какие-никакие, но он приносил деньги и мы все втроём жили на них. А потом Кристинка подросла. Я определила её в садик. Сама устроилась на работу и постепенно шаг за шагом научилась не зависеть от него. Одновременно с этим он спивался дальше – лечиться от алкоголя не желал – стал устраивать скандалы – пытался пару раз ударить меня. – Правда, из этого у него ничего не вышло – неделю потом с синяками ходил. – А с какого-то момента он совершенно перестал приносить деньги. Я терпела долго, но пришло время, и я не выдержала – что-то сломалось во мне – исчезли последние чувства, что я испытывала к нему. И я стала его ненавидеть. Денег всегда было в обрез, я еле-еле сводила концы с концами, и мне казалось, что во всех моих бедах виноват только он. Короче говоря, я решила его уничтожить. – Уничтожить физически. – Оставить Питерскую квартиру себе – сдавать её в аренду, чем немного улучшить своё финансовое положение и переехать к матери сюда. – Такой был план. И, что самое страшное – он осуществился! Но, слава Богу, не полностью – мой муж, теперь уже бывший муж, остался жив. – И помог в этом появившийся у меня любовник. Он был значительно старше меня, сомнительной репутации, с серьёзным криминальным прошлым, но именно он отговорил меня это делать. Оказывается, таких преступлений, что задумала я, очень много. И большинство из них раскрываются. – Этот человек – оказался единственным на планете, кто вошёл в моё положение и кто испытывал ко мне хоть какие-то чувства, хотя сама я уже ни к кому, кроме дочери, не могла чувствовать ничего. И он мне помог и сделал всё так, как хотела я, и мне действительно стало легче.

А мой бывший муж, которого я бросила, которого заставила выписаться из собственной квартиры, оформив перед этим на Кристинку дарственную на его долю жилплощади – до сих пор жив, здоров, вроде бы пить стал поменьше, позванивает время от времени, мечтает вернуть меня назад, скучает по дочери и даже присылает иногда деньги.

А я, как сломалась тогда, так и всё – прежней уже мне не стать – теперь я циничная бесчувственная и безжалостная сука! И я не собираюсь его прощать! Я искренне считаю, что он легко отделался! И не могу успокоиться никак!

Вот Дима недавно напомнил мне про алименты, и я решила, что нужно обязательно заставить его, их платить! – И не просто платить, а пусть рассчитается за всё – за каждый миг, за каждую минуту моих страданий и унижений! – Давай Дима помогай! – Вытряси из него всё! Ты говорил, что можешь это сделать!

А ты Андрюша думай теперь – нужно ли тебе что-то ещё знать обо мне или достаточно просто чувствовать в своих руках привлекательное женское тело с симпатичным лицом и аппетитной задницей и кувыркаться с этим телом на смятых простынях в квартире №3.

Андрей ничего не ответил. Он снова запутался. – Он смотрел на женщину, которая внешне никак не отличалась от той Маши, которую он успел полюбить и никак не мог понять, каким образом она почти мгновенно стала другой. – Чёрствой, циничной – начала вести себя, как законченная стерва.

Так не бывает, думал он. – Он всё ещё прекрасно помнил, как совсем недавно, несколько часов назад, когда они делали ревизию в его квартире, он совершенно спокойно мог с ней общаться. – Они находили общий язык, искренне смеялись и она, без всякого сомнения, могла глубоко и сильно чувствовать. А он при этом нисколько не сомневался в искренности её чувств.

Измениться так за несколько жалких часов нельзя! – пытался мысленно убедить он себя. – Нет, никогда не поверю! – Непонятно только зачем она на себя наговаривает? Неужели из вредности? – Глупость какая-то…

Пусть немного успокоится, решил он, и я с ней потом поговорю.

Что говорить и как с ней общаться сейчас – он не знал.

Дмитрий же напротив, сразу отреагировал на её просьбу об алиментах.

– Хорошо Маша, сделаем тебе алименты! – ответил он. – Только давай не сейчас! – До Питера далековато, а я уже выпил сегодня, да и с вами хотелось ещё немного посидеть!

– Ты издеваешься что ли? – Я с тобой серьёзно говорю!

– А я и говорю серьёзно! – Обещал – сделаю! – Сама-то что сейчас творишь? – Зачем ты ему вкручиваешь всякую хрень? – он кивнул на Андрея – Я твою историю хорошо знаю.

– Не слушай её Андрюха! – добавил Дима. – Половина из того, что она рассказала, выглядит не так.

Андрей и на это ничего не ответил. Он почти не слышал этих двоих. Он следил за тем, как какая-то неведомая сила пытается (но пока безрезультатно) выдернуть его из этой искажённой реальности, спасая от неизбежного безумия.

– А дело было так! – продолжал Дима. – Когда Маша вернулась из Петербурга в наш городок, к Кузьмичу обратилась её мать с просьбой разобраться в Машкиной ситуации. И он разобрался… с моей помощью. Действительно бывший муженёк довёл её почти до предела. Любовник в той истории тоже присутствовал – не криминальный авторитет, но страшный человек – я его хорошо знаю – жуткая отмороженная тварь. И он действительно помог Маше оформить на себя с дочкой Питерскую квартиру, но имея при этом определённый корыстный интерес…, он и сейчас ей об этом напоминает время от времени, но только руки коротки – пока она здесь в нашем городке, ему ничего не обломится, если Машка сама не захочет. А вот что касается остального…, она и сама понятия не имеет, что происходило вокруг этой её истории и вокруг неё. Об этом даже Кузьмич знает не всё – я не стал ему рассказывать подробности, незачем огорчать старика. – Ужасные вещи происходили, а могли бы произойти на порядок страшней, если бы я не вмешался тогда. Но раз пошла такая пьянка, могу и рассказать!

– Не надо! – опустив глаза, устало сказала Маша.

– А мне кажется, что именно сейчас и надо! – Взять и расставить все точки над «и»! – снова включился Андрей.

– Прошу Андрюша, не мучай меня! И прости. Ты во многом прав, но во многом и ошибаешься! – Все мы ошибаемся во многом. Мы смотрим на факты, но видим только то, что способны увидеть – не можем охватить полной картины, и реальность искажается, «преломляется в свете новых предпочтений», как совсем недавно сказал Николай Кузьмич. Только чувства могут подсказать нам, где истина, а где её нет!

Дима не выдержал и засмеялся в голос.

– А ты, Дима, напрасно смеёшься. Лично мне уже не до смеха! Я уже вряд ли смогу найти истину, поскольку у меня уже не осталось чувств.

Дмитрий захохотал сильней.

– Я как путник, потерявшийся в зимней пурге – добавила она, не обращая на его смех никакого внимания. – Как тот человек за окном.

Андрей выглянул в окно. Там и правда, шёл человек, почти сгибаясь пополам, спотыкаясь на каждом шагу. Он с трудом добрался до фонарного столба и ухватился за него, делая своё положение более устойчивым.

К окну подтянулся и Дмитрий.

– Похоже, «несгибаемый» человек! Особенно если учесть, что не такая уж там и пурга! – сказал он.

Человек тем временем попытался развернуться, и это ему удалось, но с огромным трудом. Он прислонился к столбу спиной и, упираясь ногами в рыхлый снег, смог освободить свои руки. Теперь ничто, кроме любопытных глаз, не могло помешать ему, сделать то, что он задумал.

Человек посмотрел вверх и увидел Машу, Дмитрия и Андрея, глядящих на него из окна.

– Чего пялитесь? Пошли на хер! – крикнул он, но тут же о них забыл. Достал из кармана бутылку вина, допил её содержимое, швырнул пустую бутылку не глядя за спину и случайно попал в припаркованный неподалёку джип.

– Хорошо, что я свою машину дальше поставил, – сказал Дмитрий.

События за окном, тем не менее, не закончились. Оказывается, джип, стоящий с тёмными стёклами, не был пустым. Внутри него находились люди – два человека внушительных габаритов в чёрных армейских комбинезонах.

Они вышли из машины, подошли к столбу, слегка попинали человека, подхватили его под руки, доволокли до своей машины и забросили его в багажник своего джипа.

– Может, поможешь человеку? – спросила Маша у Дмитрия.

– Даже и не знаю, чем тут можно ему помочь. Тем более что у каждого своя судьба. А судьба этого человека никак с нашими судьбами не пересекается. Единственное, что его с нами связывает так это только то, что он чем-то на тебя похож, но и это кроме тебя никому не заметно.

– На меня похож не он, а его бутылка – тоже выпита, тоже до дна и тоже выброшена.

– А кто будет получать тумаки?

– Пока не знаю, но претендентов хватает.

– Не понимаю, как вы можете так спокойно говорить о всякой ерунде, когда на ваших глазах похитили человека!? – не выдержал Андрей. – Вы сами-то люди вообще?

– Хорошо…! И что ты предлагаешь? – спросил Дмитрий.

– Ничего не предлагаю! Предлагаю выпить водки и подумать, что тут можно сделать!

– Между прочим, лично я считаю, что никто этого человека не похищал, – сказала Маша. – Джип, как стоял, так и стоит, и уезжать пока не собирается. В его багажнике значительно теплей, чем на улице. Человек у столба еле на ногах стоял, а когда допил своё вино, мог вообще упасть в снег и замёрзнуть. – Мне кажется, что эти головорезы из джипа, того человека спасли. Единственное, что немного пугает, так это то, что мы совершенно не знаем, зачем они это сделали.