Остров. Проект «Робинзон»

Из пряника торчала зубная коронка, прочно навинченная на имплант. Который, что характерно, уже восьмой год исполнял у меня обязанности одного из основных жевательных зубов, и очень успешно. Что ж, «Press «F» to Respect» … С сожалением выбросив протез в костёр и прополоскав рот коньяком, я неприязненно воззрился на про́клятое кондитерское изделие. С трудом подавил желание выбросить его в те же кусты, что и Даша. Потом подумал, что на этот раз Бегемот навряд ли принесёт его обратно, а сахар нам нужен. Поэтому я просто положил пряник на чурбак и принялся топором колоть его на мелкие части, которые можно будет потом размочить в чае или рассосать, как леденец. За этим занятием меня и застала Дарья.

За хлопотами я упустил из виду, что подруги не было довольно долго. Гораздо дольше, чем предполагало умывание и чистка зубов, даже очень тщательная. Поэтому, бросив взгляд на девушку, я лишь выматерился.

Прекрасные рыжие волосы Дарьи выглядывали из-под шапки мокрыми сосульками. Лицо её было синим, а губы и вовсе казались чёрными. Она шла, обхватив себя руками и дрожа крупной дрожью.

– Даша! Ты что? Упала в воду, что ли? – я бросился к девушке, уже на ходу понимая несостоятельность этой теории, одежда-то сухая! – Дура, ты купаться вздумала? Вода же ледяная!

Я быстро посадил подругу к костру, накинул на плечи свою куртку, сел сзади, плотно прижавшись всем телом. Бегемот мгновенно оказался у девушки на коленях, насколько это возможно при его габаритах, и громко орал что-то осуждающее. Дашу била крупная дрожь, но тем не менее она решила объясниться.

– Я цивилизованная женщина! Брррр… Я привыкла принимать душ два раза в день! Я за эти три дня провоняла так, что меня саму тошнит! Ты-то мужик, тебе пофиг… А я решила помыться. Но вода оказалась холоднее, чем я думала.

Я вздохнул. Хоть я и являюсь давным-давно городским жителем, и ежедневный душ для меня – норма, рос я в деревне. А там народ мылся раз в неделю, и никого это особенно не парило. Поэтому рассмотрение вопроса о помывке у меня хоть и стояло в планах, но где-то в отдалённом светлом будущем.

– Ну сказала бы мне! – я налил Даше немного коньяку «для сугреву». – Какой-нибудь шалашик с костерком бы на берегу поставили, всё не так холодно! Полотенце бы моё взяла!

– Говорю же, я не подумала. – подруга допила коньяк и задумчиво посмотрела в кружку. – Слушай, а если наш «отпуск» закончится, а привычка начинать день с коньяка – нет?

– Придётся причислить себя к аристократии, только и всего. – засмеялся я. – Лучше? У тебя синева с губ вроде ушла.

– Настолько плохо было? Спасибо, сейчас уже нормально. Бегемот, не мог бы ты слезть с меня? Благодарю, ты очень тёплый, но я ног уже не чувствую. – Даша погладила кота, и здоровенная чёрная туша частично «перетекла» на землю, оставив на коленях девушки только голову и лапы. – Кстати, спасибо, ты накаркал. У меня ещё один зуб выпал…

– Дай угадаю. – внезапно на меня снизошло озарение. – Это был очередной протез, или мёртвый зуб?

– Зуб был леченый-перелеченный… Одна большая пломба, так-то. Нерв там точно удалили давным-давно. А у тебя есть какие-то мысли на этот счёт?

– Я решил повторить твой эксперимент с вчерашним пряником. Пряник победил. – Я продемонстрировал отсутствие зуба. – И тоже с минимальными спецэффектами. Такое ощущение, что организм избавляется от «мертвяка» во рту. У тебя вчерашняя рана не болит?

– Нет. Я про неё вообще почти сразу забыла. А сейчас немного зудит… чешется.

– Дай-ка я посмотрю. – я осмотрел вчерашнюю рану во рту Даши. Задумался.

– Ну? – девушка безуспешно пыталась что-нибудь нащупать во рту рукой. – Увидел чего?

– Ты знаешь. – рассеянно проговорил я. – Я, конечно, не стоматолог ни разу… Но кажется, что у тебя там растёт зуб. Новый.

– Ну нифига себе ириска! – потрясённо покачала головой Дарья. – Это что же, у нас теперь новые, здоровые зубы вырастут? Охренеть!

– Похоже – я посмотрел на свою руку – на этом острове есть что-то, что даёт нам бешенную регенерацию, которая в обычных условиях человеку не свойственна. – я продемонстрировал подруге кисть руки. – Помнишь, я шесть лет назад руку сильно порезал? Ты меня ещё в туалете перебинтовывала? Тогда остался глубокий шрам. А сейчас… Его больше нет. И ещё у меня полностью восстановилось зрение.

– Блин! А я всё утро пытаюсь понять, что в твоём облике мне кажется странным! Ты же без очков!

– Вот именно. Я сам охренел…

…

В таком, приподнято-ошалелом настроении мы приступили к завтраку. Шпик оказался прескверный, пересолёный и безвкусный, но сало як сало, в нашем положении сгодится. Зато порадовал растворимый кофе – крепкий, в меру сладкий, и без привкуса жжёных колготок, что было совсем уж удивительно. Бегемот, в дополнение к щучьей голове, сожрал ещё пару жирных окуней, и теперь энергично расхаживал вокруг, всем своим видом показывая, что он готов к новым свершениям. К которым, собственно, и решено было немедленно приступить.

– Бегемот, покажешь, куда вчера Зелёный Луч семафорил? – поинтересовался я у кота.

Хвостатый, казалось, задумался. С сомнением оглядел нас, неопределённо мяукнул, потом махнул лапой в сторону Минеральной Скалы – мол, нам туда. Я с сомнением покачал головой, так как вчера Луч указывал явно куда-то ЗА скалу, да и сам Бегемот был, казалось, не уверен. Ну да ладно, попробуем довериться нашему мохнатому другу – ранее он нас не подводил. Оперативно собравшись, мы двинули за хвостатым проводником.

Проводник же привел нас прямиком к Монолиту. Обшарив взглядом площадку и, нечего не обнаружив, мы вопросительно воззрились на Бегемота. Он же подошёл к краю скалы, посмотрел вниз и призывно мяукнул. Мы подошли поближе и проследили за его взглядом.

Как я уже говорил, внизу, под скалой, лежали три крохотных островка. Метров на пять-семь в поперечнике, голый камень, весь изрытый трещинами и рытвинами, как будто их долго бомбили – реально можно ноги переломать. Островки уходили в озеро цепочкой, дистанция между ними была небольшая, в пределах десяти метров, но из-за сильного волнения добраться до них было сложновато. Впрочем, между вторым и третьих клочками суши лежала цепочка камней, едва выступающих из воды, и при определённом везении по ним можно было перебежать, не замочив ног. Но для этого нужно было бы попасть на второй островок, а вот с этим-то и была проблема. Если между первым и вторым островом была дистанция не больше трёх метров, то между первым и берегом – не менее пяти. Да и до берега нужно было ещё добраться – напомню, неправильный треугольник, образованный откосами Минеральной Скалы, Минеральным же Ручьём и берегом представлял из себя труднопроходимую местность, где каменистые россыпи перемежались зарослями каких-то кустарников, корявых деревьев и бурелома.

Вы спросите, зачем я всё это так подробно описываю? Да потому, что очередной ЧОрный Мешок лежал аккурат на первом островке. Причём, он был загнан в глубокую щель, идущую параллельно берегу, что полностью пресекало все возможности как-то зацепить его дистанционно – он с берега, наверное, вообще не виден, только сверху. Теперь стали ясны сомнения Бегемота, когда его просили показать дорогу.

– Видит око, да зуб неймёт, часть вторая. – сообщил я и оглядел команду. – Есть предложения, как нам добыть сей предмет?

Предложений от команды не последовало. Бегемот вовсе удалился из беседы, ушёл к Монолиту и принялся его обнюхивать, всем видом своим показывая – сами разбирайтесь..

– Лимит на водные процедуры у меня на сегодня исчерпан. – заявила Даша. – Кроме того, там сильные волны, фиг выплывешь. Унесёт, или о скалы шмякнет так, что костей не соберёшь.

– Нет, такой вариант даже не рассматривается, там сильное течение, судя по всему. Я бы туда не сунулся и в гидрокостюме, с соответствующим снаряжением. Единственный вариант, который я вижу – смастерить небольшой мостик из длинных жердей и пробросить с берега.

– И как ты предлагаешь этот мостик тащить до берега? – с сомнением посмотрела на меня девушка. – Нам бы самим по этим джунглям пройти, ничего себе не сломав.

– А мы и не будем его тащить через заросли. Его отлично можно спустить отсюда, вон там кусок скалы почти отвесный, аккурат на берег ляжет. А до сюда его тащить немногим сложнее, чем по асфальтированной дороге.

– В принципе, реализуемо. Надеюсь, там есть что-то ценное настолько, чтобы так заморочиться.

Сказано – сделано. Вернувшись в лагерь, мы оперативно сколотили из трёх длинных жердей, мелких досочек и палок что-то среднее между мостиком и частой лестницей, длиной метров в шесть. Конструкция получилась не особо лёгкая, зато прочная. Я пристроил её между двух камней, моделируя проброс с берега на островок, пробежался туда – сюда. Мостик гнулся, ощутимо пружинил, но мой вес держал вполне надёжно.

Впрочем, мы основательно упарились, затаскивая эту конструкцию на вершину. Как известно, вниз предметы перемещаются гораздо охотнее, чем вверх, поэтому процесс медленного спуска мостика со скалы на двух верёвках тоже оказался не особо прост. Дважды мы его чуть не уронили, один раз он зацепился за камень, но в итоге, конструкция оказалась на берегу, даже ни разу не поломавшись. Решив, что это – однозначный успех, мы привязали концы верёвок, на которых спускали мостик, к ближайшей сосенке. Мы же планируем его потом вытащить обратно?

Вернувшись в лагерь и малость передохнув, мы выдвинулись к предполагаемому месту переправы. Кроме обычного нашего снаряжения, я вырезал два ухватистых посоха – третья точка опоры в этих дебрях явно не помешает. Ещё на вершине скалы, откуда Дикий Берег, как я назвал эту труднопроходимую область, был виден как на ладони, было принято решение двигаться вплотную к скале. Там было больше всего камней, зато минимум растительности. Правда, там же явно просматривались крайне подозрительные каменистые осыпи, поэтому, перейдя ручей, мы с Дашей дополнительно обвязались верёвкой, образовав минимально возможную – из двух звеньев – цепь. Бегемот же, уже традиционно, проводил разведку с фронта и флангов.

Несмотря на то, что идти нам было от силы метров триста, с учётом всех изгибов скалы, лёгким этот путь нельзя было назвать даже с большой натяжкой. Хотя растительность, действительно, почти нигде не подступала к скале вплотную, каменистые осыпи оказались очень коварны – нога то норовила в них увязнуть по щиколотку, то скользила на ровном месте. Один раз Даша оступилась и чуть не улетела с довольно крутого склона – спасла связывающая нас верёвка.

А потом, уже пройдя метров сто, мы наткнулись на пещеру. Круглый вход, шириной почти в пару метров, прятался в глубокой расселине, со внешней стороны заросшей пышными зарослями боярышника, а сверху прикрытым широким каменным козырьком. В итоге, вход не просматривался ни сверху, ни со стороны берега. Увидеть его можно было, только подойдя вплотную. Естественно, мимо такого арт-объекта мы пройти никак не могли.

Продравшись через боярышник – очень помог топор, мы выбрались на небольшую пустую площадку прямо перед входом. Ну, как пустую? Абсолютно. Если, конечно, не обращать внимания на кости, в изобилии разбросанные по песку. Человеческие кости.

– Это что, блин, за Пещера Аладдина? – неприязненно поинтересовалась Даша. Подобрала человеческий череп, валявшийся у неё под ногами, стряхнула слежавшийся песок, осмотрела со всех сторон. – Самый натуральный человеческий череп. Старый, ему наверняка лет больше, чем мне… – череп полетел обратно на песок, при этом развалившись на части.

– Не порть реквизит. Ему ещё, возможно, не одно поколение игроков пугать.

– Старые кости – это не то, что может меня напугать. А вот поведение нашего хвостатого друга мне не очень нравится, честно говоря…

Мне поведение Бегемота тоже не понравилось. Обойдя вход туда-сюда по дуге, он сунулся было в проход, но тут же отскочил обратно. Неподвижно уставился во тьму – шерсть дыбом, хвост трубой. Глухо заворчал, медленно попятился назад.

– Братан, там совсем плохо? – я покрепче сжал топор в руке.

Кот отошёл к нам, и казалось, успокоился. Сел, развёл лапами в стиле «А фиг его знает».

– То есть, что там, ты не знаешь, но оно тебе не нравится? – утвердительный мяв. – Но здесь опасности уже нет? – утвердительный мяв, но не особо уверенный.

– Вась, давай туда пока не полезем, а? – девушка поёжилась. – Не нравится мне эта пещера, какие бы сокровища там ни были сокрыты.

– Может, туда гранату закинуть? Или две…

– Ты что! Это может привести к гибели больших человеческих жертв! Или нечеловеческих…

– Ты знаешь, я предпочту выстрелить, перезарядить и ещё раз выстрелить, чем светить в темноту фонариком и спрашивать «Кто здесь?». Впрочем, гранаты остались в лагере, да и не хочу я ими разбрасываться по любому поводу. Вернёмся сюда, когда будет время. На сегодня и так дел невпроворот.

– Вась, а ведь эта пещера гораздо больше похожа на то, что было загадано во вчерашнем ребусе, с Простоквашино.

– Я уже это подумал. Действительно, это больше похоже на «Пещеру, где разбойники жили». Но, в блиндаже ведь Бегемот что-то нашёл? Давай выкапывать древние клады по мере их поступления, а то можно совсем запутаться.

– Ну да, ты, наверное, прав… Блин, Вася, смотри под ноги! Бегемот, а ты под ноги не лезь! У вас, котов, это по умолчанию прописано, что ли? Независимо от размера…

Так, потихоньку переругиваясь, без дальнейших приключений, мы добрались до места. Подустали малость, но в целом оставшаяся часть пути прошла легче – или мы просто попривыкли? Человечеству ведь гибель не грозит, человек привыкает ко всему…

Берег в этом месте представлял из себя узкую полосу чёрной, обкатанной волнами гальки. Справа он, через пару десятков метров, превращался в хаотичное нагромождение камней, слева вертикально стояла скала. А прямо, через проливчик, лежала цель нашего путешествия.

Отвязав мостик-лестницу, мы стали прикидывать, как бы её ловчее перекинуть на тот берег. Просто выдвинуть вперёд – передняя часть бы перевесила и ушла в воду. Поднять вертикально и пробросить на островок – тоже не вариант, уж очень большие вес и длина. Пришлось потихонечку затаскивать один край мостика на скалу, чтобы она встала более-менее вертикально. После чего мы аккуратно, насколько смогли, завалили конструкцию в сторону цели. Душераздирающе проскрежетав о скалу, мостик ребром рухнул на островок, подпрыгнул, перевернулся плашмя и уже окончательно утвердился на двух берегах, ни разу даже не развалившись. Неидеально, конечно – очень уж неровным был противоположный берег, но мы его немного подтянули вправо за предусмотрительно привязанную к дальнему краю верёвку. В итоге, получился вполне надёжный, хотя бы на первый взгляд, мост. Узкий, зараза, сантиметров тридцать, но нам не выбирать. На всякий случай я обвязался верёвкой, и осуществил переправу. Волны, хоть и не особо сильные, моментально намочили дерево, и оно местами стало скользким – на середине пути я чуть было не навернулся в воду, но удержался на качающемся мостике.

Усилия были вознаграждены – Чёрный Мешок оказался в моих руках. Ну, и в лапах Бегемота, который тоже проскочил на островок и сейчас обнюхивал его на предмет всякого. Судя по его разочарованным мявам, ничего интересного обнаружить не удалось. А вот мне пришла мысль, что неплохо было бы исследовать и остальные островки – ну, чтобы два раза не нагибаться. Когда мы ещё сюда выберемся?

Даша перекинула мне ещё один конец верёвки, к которому я привязал Мешок, и вскоре он оказался на том берегу. Затем я приступил к транспортировке моста: ко второму его концу подруга так же привязала верёвку и держала его в нужном положении, пока я аккуратно вытягивал его на островок. Самым сложным оказалось перетащить мостик на другую сторону, не поломав при этом руки и ноги – местность, как я уже упоминал, была очень пересечённая. Пробросить же переправу на другой берег оказалось не сложно – этот берег был немного выше, да и дистанция совсем небольшая.

Утвердив мостик, мы с Бегемотом спокойно перешли на ту сторону. Правда, после вдумчивого исследования, ничего интересного на нём обнаружить не удалось. В итоге, я задумчиво осмотрел цепочку камней, ведущих на третий островок. Камни были ровные и плоские, но зуб даю – они очень скользкие.

– Бегемот, ты же воды вроде не боишься? – обратился я к коту. – Можешь разведать, есть ли там что-нибудь стоящее?

Хвостатый с сомнением посмотрел на меня, потом на мокрые камни. И буквально в три прыжка оказался на другом берегу. Обернулся, громко что-то проорал – мол, учись, пока я жив – и скрылся за камнями. Не было его минут пять, вот он снова появился на берегу, и обрадованно что-то заверещал.

– Судя по всему, нашёл. – проворчал я себе под нос и обречённо уставился на опасную переправу. Но делать нечего. Я привязал второй конец верёвки, обвязанной вокруг пояса, к каменному выступу, выждал момент, когда волнение немного стихло, выдохнул, и быстро пробежал на ту сторону. Камни, как я и предполагал, оказались скользкими, но мне провезло.

Бегемот ждал меня на здоровенном обломке гранита, торчавшем в центре островка. С одной стороны, обращённой к озеру, камень был совершенно плоским, и на этом срезе красовалась корявая надпись красной – чтобы точно заметили – краской. Надпись гласила: «Копать здесь». А чтобы незадачливые кладоискатели точно не запутались, красная стрелка недвусмысленно показывала на небольшую каменистую насыпь у подножия булыжника.

После разгребания камней нашему взору предстал старый, сильно прошлого века, чемодан. В моём детстве в таком хранили ёлочные игрушки, да и вообще, что вы, советских чемоданов не видели? Вот и этот выглядел точно так же – изрядно потрёпанный, коричневый… Без ручки. Как в том анекдоте – и бросить жалко, и тащить неудобно. Приколисты, блин.

Но не на того напали. У меня ещё оставался изрядный кусок верёвки, и я оперативно обвязал ею чемодан, чем моментально поднял его транспортабельность на совершенно другой уровень. Прикинув в руке вес – десять кило есть точно – я малость погрустнел. С такой обузой по камешкам, как сайгак, уже не поскачешь.

Пытаясь отсрочить неизбежный путь назад, я решил побродить по островку. Навряд ли Бегемот, с его острым нюхом, пропустил что-то полезное, ну да мало ли? Но на островке кроме камней, камешков и каменюг ничего больше не нашлось… А, нет, вру. Прямо на берегу, наполовину в воде, гнили остатки какого-то железного агрегата. В надежде поживиться металлом я решил его осмотреть, но находка ожиданий не оправдала – механизм проржавел настолько, что определить его назначение было уже крайне затруднительно.

– Так, Бегемот, а это у нас что такое? – я постучал по агрегату рукояткой ножа, но только сбил здоровенный пласт ржавчины. – Блин, ещё и испачкался.

Кот подошёл поближе, понюхал, чихнул, недовольно мяукнул и отошёл подальше. Я уже совсем собрался последовать его примеру, но тут до меня дошло – компаньон тут ничего не чует, запах ржавчины перебивает всё напрочь. Недолго думая, я поднял камень потяжелее и со всей дури обрушил его на ржавые останки. Агрегат с треском и звоном лопнул, в разные стороны брызнули ошмётки ржавчины. Ржавчины и стекла. Бегемот подошёл поближе, оглядел результаты моей деятельности и заржал почти по-человечески.

– Мда. Это фиаско. Братан, а давай Даше про это не будем говорить, лады?

Кот продолжал веселиться. А вот мне было не очень весело: под тонкой скорлупой ржавчины был спрятан ящик. Ящик «Гиннеса». Был спрятан, пока на него не прилетел булыжник, брошенный моей богатырской рукой. И теперь пенный напиток неспешно стекал в озеро – не осталось ни одной целой бутылки, а в воздухе повис горький аромат хмеля. Хорошо, хоть ветер с берега – запах сносит в открытое озеро, Даша не должна почуять. Я глубоко вздохнул и уже собрался покинуть место трагедии, но решил, на всякий случай, проверить остатки механизма – вдруг ещё что-то есть?

И не зря. Среди бутылочных осколков нашлась маленькая жестяная коробочка с жёстко притёртой крышкой. Я проверил радиационный фон – в норме, и засунул находку в рюкзак, решив разбирать содержимое всех находок скопом.

Мне повезло – ветер сменился, и волнение в проливчике немного улеглось. В итоге, мне удалось перебраться на второй островок и перетащить туда найденный чемодан, ни разу не искупавшись. Дальнейший путь был уже делом техники.

– Так. – Дарья критически осмотрела нас с Бегемотом. – Количество рук, ног, лап и хвостов у вас не поменялось, уже достижение. Добро пожаловать на наш пустынный берег обратно. О, вы притащили старый чемодан! Без ручки! Добытчики!

– Даш, ты чего? – я с удивлением посмотрел на подругу. – Что за предъявы на ровном месте?

– В смысле на ровном месте? – девушка разъярилась не на шутку: руки в боки, глаза мечут зелёные молнии. – Я уже минут двадцать пытаюсь до вас докричаться! Голос сорвала! И не говори, что не слышал, тут метров тридцать от силы! Мог бы и ответить! Я уже и не знала, что думать!

Мы с Бегемотом удивлённо переглянулись. Вся вылазка заняла полчаса от силы, и всё это время кроме шума ветра и волн я ничего не слышал. Ну ладно я, но у котов же отменный слух!

– Бег, ты что-нибудь слышал? – отрицательный мяв. – Солнце, ничего мы не слышали! Клянусь усами Бегемота!

Котяра аж подскочил на месте и громко заверещал, уведомляя всех присутствующих о недопустимости упоминания своих усов всуе, но на меня уже снизошло озарение. Я отбежал с берега обратно на середину мостика.

– Меня слышно? – обратился я к компаньонам.

– Да, норма!

– А так? – я перешёл на берег островка.

– Слышно!

– А теперь? – я передвинулся метра на три от берега.

И вот тут что-то пошло не так. Даша и Бегемот находились от меня метрах в десяти, я четко видел их раскрывающиеся рты, Даша явно надрывалась, но выглядело это как шоу рыб в аквариуме: ни единого звука с берега до меня не доходило. Только шум ветра и волн вокруг. Меня они, судя по всему, тоже не слышали. Бегемот метнулся через мостик, добежал до меня, удивлённо заворчал, метнулся назад. Я же мелкими шажками двинулся к берегу, и о чудо, в паре метров от воды словно повернули выключатель – по ушам ударили вопли Даши.

– Теперь слышишь меня?

– Да. Похоже, здесь какой-то акустический барьер…

Вопрос только, зачем? Ну, то есть, нахрена?

…

В очередной раз подивившись местным чудесам, мы привязали мостик обратно, чтобы потом затащить его на скалу наверх – как известно, в хозяйстве всё сгниёт, в крайнем случае – разберу на материалы. Оценив трофеи, сошлись на том, что рассматривать их лучше в лагере, и двинулись в обратный путь. С одной стороны, дорога была уже более-менее известна, что упрощало переход, с другой – у нас здорово прибавилось груза, что переход усложняло. Как известно, своя ноша не тянет, только пока она лёгкая…

Тем не менее, до лагеря добрались без приключений, и даже раньше полудня. Даша тут же осмотрела свои гончарные изделия и постановила, что нужно немедленно начинать обжиг, поскольку процедура долгая. Мы переместили будущую посуду в нашу страшненькую «печь» и разожгли в ней, поначалу, небольшой огонь. Теперь нужно будет постепенно увеличивать температуру, подкладывая всё больше дров, но медленно. Главное – не забыть об этом за разбором находок. Поэтому на КПК была поставлена куча будильников через каждые двадцать минут, авось не провороним.

– Ну что, какие ваши предположения по поводу нелепости сегодняшнего поступления? – поинтересовался я у коллектива.

– Дай подумать. Видится мне, это будет набор для игры в «Русское лото», бюст Ленина и две бутылки ацетона. Достаточно нелепо? – выдала Даша.

– Думаю, вполне. Бегемот? – но хвостатая часть коллектива предпочла воздержаться.

Чёрный Мешок в этот раз был сильно скромнее вчерашнего – совсем нетяжёлый и не особо большой. При вскрытии оного, предложенного Дашей набора мы, к счастью, не обнаружили. Зато на свет были извлечены: каравай чёрного хлеба, пакет пастеризованного молока «Пискарёвское», флакон шампуня для волос, две пары болотных сапог – бахил, тонких и лёгких, зато высоких. Последним предметом оказалась пачка папирос «Беломор». Мы с Дашей воззрились на неё, я с иронией, она – с яростью.

– Аааааа! – от вопля девушки, казалось, сейчас листва осыплется. – Уроды! Сложно было пачку «Винстона» положить, да?

– Сдаётся мне, они над нами откровенно угорают. Нехорошо это. Неэтично…

Продолжая ругаться, как боцман, Даша, тем не менее, дрожащими руками вскрыла пачку и достала папиросу. Я, как истинный джентльмен, преподнёс огонь в виде горящей головни из костра. Девушка затянулась, закашлялась.

– Да, кхе-кхе… Ни разу не «Парламент».

– Скажи спасибо, что пачку махорки 1960-го года не положили, с этих станется. Или семена табака. Интересно, успели бы они взойти?

– Пожалуй, я воздержусь от экспериментального табаководства в экстремальных условиях. – Даша снова затянулась, на этот раз не закашлявшись. Удивлённо посмотрела на папиросу в руках. – Никогда не понимала тех, кто это курит. А сейчас тем более не понимаю.