Кодекс МагГора

ГариУс, слушая хозяина Гостевого дома, разглядывал его огромное кресло, напоминающее диван.

– А что за странное кресло под вами? – спросил он, желая услышать ещё одну из легенд Гортрии.

– О, это удивительная история. Вам наверняка уже известно, что давным-давно Гортрия была всего лишь маленькой деревушкой, где, по поверьям и древним книгам, проходили цветочные бои.

– Какие?

– Цветочные! Кстати, и до сих пор эта традиция сохранилась. По большим праздникам на Ратушной площади проходят те самые цветочные бои, но теперь на эти состязания прибывают лучшие травники Трины и Чудомирья. Они съезжаются из разных мест, везя с собой чудодейственные травы, из которых прямо на площади готовят в огромных чанах сонные и лекарственные отвары. Одному из лучших травников на площади Покоя, что недалеко от центральной больницы, даже разбивают клумбу с его портретом из различных трав и полевых цветов. Так что неспроста в Гортрии открылся ботанический сад со всеми растениями, произрастающими на наших землях. Сад занимает почти треть города. И, видите ли, вместе с городом и садом рос и маленький тогда ещё Гостевой дом, который строил мой пра-пра-пра-прадед.

С этими словами Рум поднял вверх свой указательный палец и указал на один из семи портретов его родственников. Все они были как две капли воды похожи друг на друга. Отличало их лишь наличие бород и волос.

– Так вы Рум Седьмой?

– Точно так! – подтвердил хозяин. – И вот однажды произошёл совершенно удивительный случай. Впервые в истории несколько лет назад в город прибыл с визитом шах Заммуддин, глава соседней страны. Несколько лет не мог он выспаться, потому что страдал желудочной бессонницей. Слуги кормили его целыми сутками, пока он не стал напоминать мясную гору.

Для нашего города визит Заммуддина был огромным событием, но никто из жителей даже не мог представить размеры шаха. А разместить его надо было по-королевски, со всеми соответствующими его рангу почестями. К тому же, его сопровождала огромная свита. Только шахоносов был десяток, так как Заммуддин не мог сделать и шагу без их помощи, а ещё сопровождали его три повара с полевой кухней и целый обоз с приятными для его желудка продуктами. Пять стольников, поочередно сменяя друг друга, подносили ко рту шаха всякие яства. Облачён он был в огромный тюрбан и широкий халат, который едва прикрывал его круглый живот. Вы, наверное, обратили внимание на наш почётный караул?

– Конечно! – подтвердил ГариУс. – Трудно их не заметить.

– Так вот, весь их наряд – это подарок того самого Заммуддина.

– Я так и думал: очень странно видеть среди горожан воинов с шарами на голове.

– В свиту Заммуддина, вы не поверите, входила ещё стая маленьких птичек-мусорщиц, которые после каждого приёма пищи оказывались у него на животе и склёвывали все крошки, оставшиеся после трапезы. Все эти птички после каждого такого приёма пищи превращались из маленьких птах в пузатых кур.

В день прибытия в Гортрию Заммуддина на площади собрались почти все жители. У дверей Ратуши стояли глава города с советниками в окружении Почетного караула. Народ ликовал. В небо бросали воздушные колобки, которые, высоко взлетая, сияли и лопались, испуская удивительный аромат и сотни мелких разноцветных капель.

Почётный оркестр трубил в речные раковины, а барабанщики вовсю барабанили коленками в кокосовые барабаны, которые делали из пустых кокосов. И вот на площади появилась огромная свита гостей, в центре которой ехала огромная карета, больше напоминающая трон. На ней восседал шах. Он был такой огромный, что один весил, как пять жителей Гортрии.

Визит был успешным. Но разместить шаха пришлось не в Гостевом доме с его маленькими и абсолютно не приспособленными для таких гостей номерами. Первый день он провёл на площади в огромном шатре, и горожанам пришлось обходить центр города, ища другие пути для перемещения. Затем, после ряда перестановок, шаха разместили в самой Ратуше в зале для балов.

В Гостевом доме тоже творилось нечто необычное: срочно пришлось перестроить несколько помещений. Все двери в комнаты были сняты, и расширены проёмы. Даже на вход в Гостевой дом установили амбарные ворота, для того чтобы мог войти такой гость. Обычные комнаты и двери оставили только на последнем этаже и в мансарде.

Половину помещений на нижних этажах объединили, так что они напоминали не комнаты, а бальные залы. Для обычных гостей в воротах сделали небольшие двери. Так вот, кресло это было сделано специально для Заммуддина, и теперь каждое утро я чувствую себя почти шахом.

После визита Заммуддина популярность Гортрии ещё больше выросла, и сюда устремились туристы.

Глава 15

Радужное небо

ГариУс поблагодарил Рума 7 за интересный рассказ и, распрощавшись с ним, отправился в свой номер, с интересом разглядывая лестницу и стены удивительного дома. Эта ночь в Гостевом доме взволновала его. После тревожных сновидений Линьк чувствовал себя не очень хорошо: что-то его беспокоило. Слабая боль в кисти не давала покоя. «Странный номер», – подумал он, блуждая взглядом по потолку.

Взгляд его упал на стол, где лежала толстая книга «Видений Гортрии», и он замер. Казалось, ночные фантазии продолжились. Линьк даже закрыл глаза и вновь открыл: странное свечение пробивалось из-за плотных штор комнаты. Он подбежал к окну, опасаясь пожара. Перед его глазами прямо за ратушной башней восходила звезда Роцента, озарившая всё небо. Можно было спокойно на неё смотреть, так как её свет не обжигал глаза. Оболочка звезды всё время меняла свой цвет.

ГариУс, высунувшись по пояс из своей комнаты, чуть не рухнул вниз. Но воздух оказался столь плотным, что, опершись ладонью о него и оттолкнувшись, он с лёгкостью оказался в своём номере. Всё на площади и в небе переливалось и сияло.

Линька никто не беспокоил, лишь листы тетради, которую он достал и положил на стол, всё время меняли цвет. Он долго записывал свои впечатления, пока городские часы не пробили полдень и не раздался звук колокола на Ратуше. Он звучал как-то по-особенному, мелодично. Сочный и яркий звук заполнил всё пространство.

ГариУс положил перо и взглянул на свои часы, которые показывали только 11—00. Тогда он посмотрел в окно и глазам своим не поверил: на ратушных часах было 13—00. Разве так может быть? Это поразило его. Он достал огромную лупу из нагрудного кармана. Покрутив обод прибора, он потянул его в разные стороны. Латунный обод превратился в цилиндр, напоминающий подзорную трубу, и он поднёс его к глазам. Часы точно показывали 13—00. Ратушный колокол пробил последний раз, и стрелки замерли, глядя строго вверх. Был полдень.

– Что за чудеса? – подумал он и, напялив свой картуз, покинул комнату.

На площади творилось нечто странное: воздух из прозрачного превратился в слоёный. Один слой подпирал другой, и было их десятки. Все они меняли цветовые оттенки. Башня Ратуши уже не напоминала крепость, а казалась сделанной из цветного песка. ГариУсу показалось, что он сам находится в разноцветной радуге.

Воздух густел и густел, пока не стал как желе. Из него можно было уже лепить воздушные колобки разных оттенков, что и делали местные мальчишки. Они швыряли колобки так высоко в небо, что те с трудом пробивались через густые слои и, долетев до вершины самого высокого дерева городского сквера, начинали лопаться и превращаться в огромную кучу пузырей и хлопьев, которые с легкостью зависали между слоями воздуха и ярко переливались в лучах Роценты.

Вся площадь вокруг наполнилась удивительным ароматом, и каждый, кто выходил в этот час на улицу, чувствовал себя счастливым. Если же кто-то случайно вдыхал или проглатывал хотя бы один воздушный пузырь, то становился легче граммов на сто.

ГариУс с восторгом наблюдал за происходящим, пока не увидел странного мужчину и не услышал, как все озорные мальчишки начали просить:

– Прет Орон, ещё! Ещё!

Мужчина, находящийся у дерева, вдыхал сыплющиеся хлопья и пузыри.

Раздался знакомый голос:

– Если вздохнуть больше трёх десятков, то станешь как птица.

ГариУс посмотрел на незнакомца, которым оказался хозяин Гостевого дома Хот Рум.

– Глядите, что сейчас будет.

В какой-то момент мужчина, вдохнув ещё несколько раз, оторвался от камней мостовой. Он медленно взлетел к макушке дерева, пытаясь спасти своего котолёта – огромного пушистого кота, запутавшегося в ветвях своим длинным хвостом.

Прет Орон наконец схватил котолёта за хвост и тут же ринулся вниз, к земле.

– Не надо было выдыхать! – прокомментировал хозяин Гостевого дома.

ГариУс наблюдал за падением мужчины и его питомца, но, к своему удивлению, заметил, как тот не грохнулся, а завис в паре дюймов от огромного камня-колдуна. Затем мужчина спокойно встал на ноги, будто всё это время пролежал на надувном матрасе, и побрёл, улыбаясь дальше, поглаживая своего хвостатого котолёта.

– Это ему повезло, – проговорил Хот.

– А что такое? – удивился ГариУс.

– Если бы в обычный день он грохнулся на камень, то проспал бы как минимум пару недель, не просыпаясь. Видите, его даже огородили.

– Ну да, – подтвердил гость.

– В целях безопасности вон даже табличку поставили для гостей.

В это самое время по площади пронёсся голос Трепаса Луха, который, увидев своего спасителя, опять высунулся из рубки и радостно махал ему рукой. ГариУс, понимая, что сегодня точно ничего страшного не может произойти с вещателем, тоже помахал ему рукой. Трепас с ещё большим азартом стал рассказывать о том, что происходит. Он даже выбрался на козырёк крыши и говорил без умолку, не выпуская из рук микрофон.

– Этой ночью воздух станет таким прозрачным, что будет светиться. И бывает это лишь четыре раза в год. В такие ночи никто не спит. Все загружают в специальные воздушные колбы свои послания, подарки и запускают их собственноручно на другой конец Гортрии или даже в другие области Чудомирья. В эти «дни единения» ко многим прилетают подарочные капсулы-колбы, которые хранят тепло своих отправителей. Если колбы расположить вместе, загрузив в специальные ящики, то можно даже собраться за праздничным семейным столом. В этот час колбы, постепенно плавясь, растворяются, и над ними появляются образы тех, кто их отправлял. В час ночи каждый может целых два часа общаться со своими друзьями и родственниками. Так что число жителей нашей Трины в эту ночь будто возрастает в несколько раз. Все радуются, танцуют, веселятся.

Счастливый вещатель тараторил без устали, оглядывая площадь и видя обращённые к нему лица горожан.

– После этой прозрачной ночи наступает светлое утро, когда ни один житель страны не может вовремя приступить к своей работе, потому что не спал. Стрелки же часов этой ночью не чувствуют никакого сопротивления и скользят с такой скоростью, что нельзя сказать точное время. Все приходят на работу либо на два часа раньше, либо на три часа позже. Вот почему Большой Совет Гортрии издал указ и сделал эти дни праздничными.

ГариУс махнул рукой Трепасу в знак благодарности за интересный рассказ. Тот, в очередной раз забыв об осторожности, привстал и выпал из открытого окна своей каморки, но не упал вниз, а словно застыл в одном из воздушных слоёв. Некоторые, как и он, висели в воздухе и барахтались, как малыши в воде. Многие низко кланялись ему, восхищаясь его ораторским талантом.

Линьк счастливо улыбался, когда, озирая площадь, заметил, как у ворот Ратуши двое стражников тоже вдыхали пузыри и подлетали чуть ли не до козырька над воротами. Затем они выдыхали и мягко приземлялись у своих небольших будок. При этом они не выпускали из рук остроконечные пики. После столь азартной игры им показалось развлечений маловато, и один снял свой тюрбан, напоминающий мяч, выдернул длинное перо и стал им играть подобно мячу. При одном очень сильном ударе тюрбан подлетел столь высоко, что одна из пролетающих мимо птиц уселась в него, как в гнездо, и продолжила полет до ближайшего сквера.

Мчаться за птицей было бесполезно. Тогда стражник зашёл в свою будку и дернул за странно торчащие концы ткани, прикрытые металлической пластиной. Тут же появилось длинное полотно, которое он стал уверенно наматывать на голову и остановился лишь тогда, когда его товарищ прокричал:

– Стоп!

Это было сделано кстати, потому что новый тюрбан оказался в полтора раза больше прежнего. Затем он заправил свободный конец меж витками ткани, вставил огромное перо и с превосходством покосился на своего товарища, который остался доволен тем, что их не заметил из окон Ратуши начальник караула, который сам в это время жонглировал колобками на радость окружающим малышам.

ГариУс с восторгом наблюдал за всем происходящим, когда внезапно мимо него промчалась самоходная колесница, сверкающая золотом. Она была так ярка, что трудно было оторвать взгляд от её блеска. К тому же, она ещё беседовала с прохожими через большой клаксон, торчащий из одного подлокотника. Тележка была двухместной, с небольшими креслами в форме таблеток. Она двигалась по кругу, желая привлечь внимание к себе и уговаривала горожан прокатиться по городу. Желающих не было, и повозка продолжала колесить меж толпами. Подъезжала к каждому прохожему, приглашая на небольшую экскурсию. Никто не соглашался, и она загрустила.

Глава 16

Влат Краэ. Прогулка

Внезапно ГариУса окликнули, и он обернулся, не узнав голос. Перед ним стоял высокий пожилой мужчина в очень высоком и мятом, как меха гармошки, головном уборе. Его шляпкляк с яркой лентой был очень выразительным и активно реагировал на каждое движение головы. Он будто что-то пережёвывал в своей пустой утробе и этим очень отвлекал своего владельца, который всё время закатывал глаза вверх.

– Влат Краэ – городской старожил и местный историк в одном лице, – проговорил он, приподнимая край своего странного головного убора.

В одной руке он держал необычную трость, которая могла превращаться в подзорную трубу. Стоило ему лишь нажать на небольшую кнопку чуть ниже рукоятки, как трость переламывалась пополам, и любой желающий мог посмотреть на город через увеличительное стекло. Влат Краэ предлагал это сделать при каждом удобном случае, указывая на какой-то фрагмент или элемент фасада, чтобы можно было рассмотреть мелкую деталь подробнее.

ГариУс был очень рад появлению этого человека, который объявил, что он историк и до сих пор является научным консультантом при АКАКдемии Всевсяческих Наук и что почти каждый день бывает там для изучения новых артефактов. Обычно старика окружали несколько горожан, и для каждого он вспоминал интересную историю, но сегодня он бродил один. ГариУса такой попутчик очень обрадовал:

– О, я очень рад знакомству. Но подскажите, пожалуйста, Влат, о чём предупреждал колокол?

– Предупреждал? – удивился Краэ, но, вспомнив, что перед ним гость, а не житель их города, спокойно ответил:

– Колокол пробил полдень.

– А мои часы показывают совсем другое время, – проговорил ГариУс, показывая часы на своей руке.

– Что это за странное сочетание цифр на вашем приборе?

С этими словами Влат Краэ достал из кармана своего пиджака огромные часы на цепочке и внимательно стал рассматривать то свой, то его циферблат.

– Что они у вас измеряют? – уточнил гид, прищуривая светло-серые глаза.

Оба с удивлением посмотрели друг на друга.

– Этот прибор отмеряет время. Это мои часы, – проговорил ГариУс, потирая ладонью стекло своих часов.

– Выходит, ваши сутки на 2 часа короче наших. Что же вы успеваете сделать за столь короткий срок? Мне очень жаль ваших соотечественников. Получается, в ваших сутках всего 24 часа.

– Да, конечно, – ответил ГариУс и ещё раз взглянул на его огромные в пол-ладони часы, которые показывали точно такое же время, что и на Ратуше, а затем продолжил: – Откровенно говоря, я подумал, что это связано с сегодняшним праздником.

– О, это не совсем так. Конечно, сегодня часы могут и спешить, и замедляться, но уже послезавтра всё будет как обычно. А вот куда же подевались у вас два часа? – удивлённо спросил старик.

– А я бы спросил откуда у вас взялось два часа? – рассмеялся ГариУс, ещё раз посмотрев на свои, а затем вновь на ратушные часы.

Старик снял с головы мятый шляпкляк, который стал странным образом растягиваться подобно гармошке, поправил длинный седой чуб с прядью чёрных волос и вновь водрузил свой шляпкляк на яйцевидную голову. Ещё несколько секунд из шляпы выходил воздух со странным шипением, переходящим в свист. Влат Краэ задумался на пару минут, ища правильный ответ. Затем он аккуратно разгладил шарф, который обвивал его шею, и вдруг почти выкрикнул фразу, так что ГариУс даже оторопел.

– Я знаю, кто сможет вам помочь. Этот человек без ума от всех часовых безделиц. У него огромная коллекция часов, самая большая в Гортрии! Только там можно купить то, что вас интересует. Вам срочно надо попасть к часовщику, иначе вы совсем запутаетесь.

– А как же мне к нему попасть? – спросил Линьк, оглядывая площадь.

– Ну, в этом нет ничего сложного, я даже могу вас немного проводить. Сегодня не мой день. Все празднуют, и я свободен. К тому же, часовщик живет буквально в пяти минутах хода от площади, у дождливого сквера, – проговорил Краэ и указал тростью в ту сторону, куда следовало им идти.

Когда они проходили мимо городского сквера, ГариУс заметил в глубине парка на постаменте огромного цыплёнка из желтого металла и задержался, желая повнимательнее рассмотреть его.

– Видимо, вас заинтересовал наш Ци? – поинтересовался гид.

– Ци? – повторил за ним ГариУс, входя в сквер.

– Да, это наш памятник Ци, – продолжил старик, сделав шаг в сторону сквера.

Как любой краевед, он превыше всего ставил свою работу, и потому теперь, услышав вопрос, полностью погрузился в историю города.

– Дело в том, что в древние домагические времена самым дорогим товаром были цыплята декоративных кур, и все жители, желающие приобрести что-то, приносили этих прекрасных разноцветных цыплят. Почти в каждом доме Гортрии держали по три-четыре десятка этих птиц, которые выполняли важную работу. Они склёвывали всяких паразитов, обитающих в жилищах. В те времена насекомые вырастали до таких гигантских размеров, что существовать с ними рядом было небезопасно. Многие жители вынуждены были покидать свои дома. Только цыплята спасали и дома, и своих владельцев. По этой причине цыплят и кур очень ценили, и все жители страны могли приобрести всё, что хотели за эти живые, цветные комочки. К тому же, модницы очень любили шляпки с украшением из их золотистых перьев.

Шло время, и постепенно цыплята извели всех паразитов. Те стали мелкими и быстрыми, а цыплята перешли в основном на растительную пищу. Но их значение осталось, и вскоре вместо живых птиц стали использовать монеты, которые по форме очень напоминали живых цыплят. Их тоже стали называть ци. Купить на них, правда, почти ничего было нельзя, и оттого некоторые красавицы Гортрии украшали свои костюмы, платья и шляпки этими цыплятами. А вот Большой Совет города никак не мог отказаться от этих монет, и вот, как видите, несколько лет назад на этом месте в нашем городском сквере установили памятник ему – медному цыплёнку. Именно он стал символом доброго дома, и по особым праздникам у этого памятника собираются горожане и возлагают к нему одуванчиковые венки, которые облетают от самого лёгкого ветерка. В конце концов памятник весь оказывается в пуху, как живой, а место вокруг памятника больше напоминает стог, в котором тонет настоящий цыплёнок.

ГариУс с удовольствием обошёл памятник Ци и последовал дальше за Краэ, который продолжал рассказ. Через минуту они вышли из сквера и, вновь погрузившись в радужную воздушную массу, поплыли через площадь к ближайшей улице.

– Наш город не очень большой, и таким же недолгим будет и наше путешествие к часовщику. Его дом недалеко от Осеннего сквера, который раскинулся прямо до школы Дождливой магии. Ещё одна возможность изучить город обрадовала ГариУса, и он спешил за экскурсоводом, насколько это было возможно в слоёном воздухе. Они почти пробивались через голубой эфирный слой в сторону Нагорного района Гортрии. Самым странным было то, что гид периодически взмахивал своей тростью и будто разрезал слои воздуха, и идти становилось гораздо проще.

С каждым шагом они поднимались выше, уже легче преодолевая путь, и это их радовало. Старик-гид был высок и худощав и делал такие широкие шаги, что ГариУсу приходилось немного семенить и торопиться, чтобы не отстать от своего спутника, который по дороге пытался рассказывать историю некоторых зданий, а их здесь было очень много.

Они прошли один квартал, затем другой. По пути они окунулись сначала в голубой слой атмосферы, а затем в жёлтый и с лёгкостью прошли мимо дома портного, с огромным напёрстком и иглой над входом. Ещё куски толстой ткани, свисающие с крыши, подтверждали слова Краэ. Крыша дома была выстлана рулонами тканей разных цветов.

– Вы видите мой шикарный камзол? – спросил Влат, показывая на свой уже достаточно потёртый удлинённый пиджак. – Это мне отшил Зак Олги, дом которого мы как раз проходим. Так что если у вас произойдет что-то неприятное с костюмом, оторвётся пуговица или карман, то заглядывайте к нему, он будет рад помочь.

Они следовали дальше, когда вдруг мимо них проехала всё та же странная тележка, и ГариУс проводил её долгим взглядом. Гид заметил интерес Линька к самоходной колеснице и поведал ему такую историю:

«Эта повозка создана лучшим изобретателем Гортрии Нэром Инжи. Она что-то среднее между каретой и лавкой, но только на двух колёсах, и должна быть всё время в движении, потому что не может долго держать равновесие. Огромная юла под седлом удерживает её от падения, но огромный вес не позволяет долго находиться на одном месте. Поэтому она носится по всему городу как угорелая.

Трепас Лух каждые полчаса рассказывает о её передвижениях и нахождении, чтобы все желающие могли лично посмотреть на это чудо техники, которое с недавних пор стало достопримечательностью Гортрии. Иначе найти её просто невозможно. Теперь все гости считают своим долгом хотя бы постоять рядом с колесницей, но не угодить под её колеса.

Вот недавно был забавный случай. Один из гостей Гортрии согласился на её предложение прокатиться по городу и занял место для просмотра. Колесница была так счастлива, что тут же рванула с места, и гость буквально выпал на первом же вираже в огромную лужу, из которой его доставали удивлённые прохожие. А тележка гоняла ещё минут десять, желая, как можно быстрее доставить своего седока к нужному месту. Добравшись до самых древних ворот Гортрии, откуда начинается дорога в Чудомирье, и уже отдышавшись, она решила что-то рассказать про эти ворота, но обнаружила, что гостя нет и место совершенно свободно. Это был сильнейший удар по репутации говорящей колесницы. Особенно пострадал Нэр Инжи. Он даже был приглашён в Большой Совет как нарушитель правопорядка. Уже на следующий день он почти полностью разобрал своё детище и вновь собрал, желая понять причину столь непростительного сбоя, ведь Большому Совету пришлось извиняться перед гостем и выплачивать ему огромную неустойку в виде бесплатного проживания в самом лучшем номере Гостевого дома.

После происшествия говорящая колесница уже неделю пытается загладить свою вину и предлагает экскурсии с огромными скидками. Но наш Трепас разнёс весть о падении гостя уже в тот самый момент, когда гость только угодил в лужу. Теперь мало кто отваживается ещё раз сесть в эту неуправляемую тележку, хотя и говорящую».

– Да, интересное изобретение, эта ваша колесница, – проговорил ГариУс, разглядывая окружающие дома.

– А вы знаете, что она, к тому же, первая туристическая колесница? – продолжил гид рассказ. – Хотя на самом деле у нашего изобретателя 9 патентов на гоночные колесницы.

– Гоночные? – удивился Линьк.

– Да, да, именно гоночные. Они так популярны, что ровно год назад в честь этого важного события в городе построили Колесницедром.

– Колесницедром? – удивился ГариУс.

– Вон видите набережную реки? – проговорил Краэ, указывая тростью на не очень широкую реку. – Если следовать вниз против течения реки.

– Вниз против течения реки? Разве можно плыть вниз против течения?

– Да, это самое странное место города. Акакдемики пока не нашли причину этого. Они проводили эксперименты, искали ответы. Но это, похоже, нечто магическое. Здесь, к счастью, для многих жителей верхнего города работает речное такси.

ГариУс вспомнил одну из легенд в недавно прочитанной книге «Видения Гортрии» и даже процитировал:

– «Провалился замок-дерево под землю, не оставив после себя ничего. И вырвался из того места поток, который стремился вверх, туда, где стоял его замок, но, перекатив вершину, исчез вдали».

Влат от неожиданности замер, вслушиваясь в странные речи гостя, а затем внимательно посмотрел на него и после небольшой паузы продолжил: