С чистого листа

– Как читать помню, – усмехнулась я.

– Тогда дерзай, – не стала скрывать облегчения девушка. – Я пошла изучать справочники, – развернувшись, она вновь куда-то удалилась.

Взяв верхнюю книгу, я открыла твердую обложку. Физика. Глаза забегали по строчкам и схемам. Шурша страницами, я очень быстро читала. Не знаю, насколько хорошо владела этим предметом раньше, но сейчас прекрасно все понимала. Информация четко откладывалась в памяти.

Дойдя до середины учебника, осознала, что проблем с физикой не предвидится. Взяла следующий – химию. Вновь замелькали страницы. Теперь я изучила книгу от корки до корки. И тот же вывод: предмет понимаю, знания намертво отложились в голове. Казалось, разбуди ночью – без проблем решу самую зубодробительную задачу из учебника.

Это явно ненормально! Неужели и правда мои открывающиеся способности результат опытов… отца? Верить в это по-прежнему не хотелось.

Отложив книгу, откинулась на спинку кресла. Поставив правый локоть на подлокотник, несколько раз нервно щелкнула пальцами. И замерла, боясь дышать и шевелиться.

Над моей ладонью висел ярко-алый огонек. Переливаясь и пульсируя, язычок пламени едва-едва касался большого пальца.

– Слов нет, одни эмоции, – внезапно раздался тихий голос Светы.

Медленно выдохнув, я с облегчением заметила, что пламя погасло. Быстро перевела взор на сестру.

Зажав под мышкой толстенный фолиант, та некоторое время стояла недвижимо. Затем, приблизившись, села в соседнее кресло, положила книгу на столик рядом с учебниками.

– Яр, даже без справочников понятно – это аномально. Способностей управления огнем у открывшихся женщин простолюдинок не бывает.

– Хочешь сказать, я – результат безумных экспериментов? – скрипнула зубами.

– Ну почему же безумных. Вон, деревья красивые выращиваешь, в холодные зимы не замерзнешь, – попыталась пошутить и хоть как-то успокоить Света. Наткнувшись на мой суровый взгляд, с досадой махнула рукой и призналась: – Ладно, согласна. Опыты над живым человеком, более того, собственной дочерью, нечто запредельное. Но ты не переживай. Умеешь и умеешь. Главное же не это, а какая ты сама.

Я опустила голову, напряженно размышляя. Затем посмотрела на встревоженную и обеспокоенную, но точно не испуганную сестру.

– А я ведь могу оказаться чудовищем. Ты меня совсем не боишься? – спросила, чувствуя, как в душе разрастается стужа. Тем не менее взора не отвела.

– Ты заканчивай глупости говорить! – нахмурилась девушка. Встав, быстро пересела на подлокотник моего кресла, взяла мою руку, твердо сказала: – Я за последние три месяца многое передумала. Не скажу, что прям сильно винила себя или воспылала к тебе неземной любовью. Ты была откровенно неинтересным собеседником, даже больше – своим отношением к жизни и разговорами ужасно раздражала. Вполне вероятно, я часто была с тобой излишне резка, – она на миг примолкла, а после с неподкупной искренностью добавила: – Когда родители сегодня рассказали о том, что произошло, честно признаюсь – хотела установить меж нами четкую дистанцию. Ты сама по себе – я сама по себе. Но, понаблюдав, поняла, такая ты мне нравишься. Все ясно?

– Спасибо, – я проглотила внезапно вставший в горле ком, настороженно спросила: – Твоим родителям сообщим?

Помолчав, Света кивнула, а после усмехнулась.

– Частично, – видя недоумение на моем лице, невинно похлопала ресницами. – Скажу им, что рассказала о нашем тогдашнем конфликте. По головке, конечно, не погладят, но наказывать не станут, – пояснила и принялась рассуждать вслух: – Дуб не спрятать, поэтому скажем. А вот об огне – и что там еще вылезет? – ты же пока не планируешь говорить?

– Нет, – покачала головой, удивляясь прозорливости девушки.

– Кстати, что с учебой? – та посмотрела строго. – Помощь нужна?

– Пока тебя не было, я изучила физику и химию.

– Отлично, – привычно заправила локон за ухо Светлана. – Видишь, везде есть свои плюсы, – она широко улыбнулась, а после подмигнула.

Улыбаясь в ответ, я отчетливо понимала – теперь у меня есть друг. Я не одна.

Глава 4

– Спрашивай что хочешь, – благодушно предложила Света. Вольготно расположившись на моей кровати, она небрежно крутила в руках календарь с изображением Дэйчи. Я же, подперев кулачком щеку, сидела полубоком за рабочим столом.

В голове моментально замелькали сотни вопросов. Да вот только какой важнее, решить не получалось.

– Да не майся ты так! – сестра озорно подмигнула. Сев на покрывале, скрестила ноги. – Сейчас проведу короткий курс для «забывашки». Ну а потом по ходу разберемся, – и, изобразив на лице важность, начала рассказывать: – Мы живем в княжестве Южном. Правит у нас князь Михаил Игоревич Разумовский. Хоть высокородный, но справедливый, простолюдинов не зажимает. Высшая власть в государстве – император Игорь. Кстати, наш князь – его признанный бастард, – я удивленно хмыкнула, а Света подтверждающе кивнула. – Народ императора любит, уважает, почитает. Тот хоть и строг, но человечен. Говорят, души не чает в супруге, государыне Софье. У императорской четы есть сын-наследник и две дочери. Пока понятно? – сестра посмотрела вопросительно.

– Да. Продолжай.

– Хорошо, – она задумчиво глянула в потолок. – Сам император практически не занимается внутренней политикой, специализируется на международной. Внутренние проблемы страны в компетенции Большого совета. В него входят как мужчины, так и женщины, но исключительно из древних высокородных. Вся империя поделена на княжества. Думаю, ты уже поняла, что ими управляют высокородные князья. Они – главы древних родов, – пояснила Света, глубокомысленно пошевелив бровями. – Ниже князей по рангу бояре, потом идут дворяне. У князей и бояр есть вассалы и слуги, у дворян только слуги. Вассалы – те же дворяне, присягнувшие на верность господину. Слуги – привилегированные простолюдины, их набирают исключительно из открывшихся, хоть малый дар, но быть обязан, – дают магическую клятву верности. Слуга князя или боярина за супер-пупер заслуги перед господином может получить дворянство. Сама понимаешь, происходит подобное крайне редко, – переведя дух, девушка пояснила: – Простолюдины могут сделать отличную карьеру, иметь хороший достаток, но в высшую власть ни в коем случае не попадут. Хоть и говорят в последнее время, что мы ничем не хуже дворянства, это не так. Обычные люди высокородным не ровня и никогда не будут.

Я кивнула. Света права: социальное разделение не отменить.

– Есть еще множество всяких нюансов с властью, но это не особо интересно, – она смешно сморщила носик, но затем стала серьезней. – Основной совет – постарайся не конфликтовать с дворянами. Особенно с высокородными. Мы для этих заносчивых снобов пустое место, – Света скривилась, как от лимона. – Начнут в школе доставать, лучше просто уходи. Нервы целее останутся, – покосившись на календарь, девушка усмехнулась. Затем неожиданно призналась: – Еще ведь и поэтому бесила твоя ненормальная одержимость японским принцем. Придумала же себе сказочку: представитель императорского рода другой страны влюбился в фанатку-простолюдинку с первого взгляда, а после они жили долго и счастливо! Тысячу раз от тебя это слышала. Ну бред же полнейший! – глянула на меня и насупилась. – Ты обиделась?

– Нисколько, – пробормотала я задумчиво и несколько нервно поскребла ногтями шею.

– Ты из-за школы, что ли дергаешься? – не скрывая удивления, предположила сестра. Увидев мой кивок, фыркнула, а после бодро заявила: – Подумаешь, никого не узнаешь! Велика беда! Заново познакомишься. Делов-то! – Я хмыкнула, а жизнерадостная девушка, немного помолчав, задумчиво сообщила: – Тебе на занятия уже послезавтра. Давай маму попросим, легко переведет в другую школу. Все начнешь по-новой и без каких-то прошлых проблем. Что думаешь?

– Я хочу все вспомнить, – ответила ей твердо. – Прошлое – это опыт, влияет и на настоящее, и на будущее. Зная его, можно избежать предыдущих ошибок. К чему наступать на одни и те же грабли?

– Так-то да, – неохотно согласилась Светлана. – Но есть вещи, о которых лучше не вспоминать. Папа как-то рассказывал, что провалы в памяти после стрессов – защита психики. Чтобы человек с ума не сошел, – она настороженно взглянула на меня. – Кто знает, что отец с тобой делал?

– Вот именно – неизвестно, – я нахмурилась и скрипнула зубами. – Честно скажу, я не знаю, как сейчас относиться к…отцу. Даже называть его так не могу, – добавила тихо.

Внезапно поняла, что ладонь крепко сжимает кулон, спрятанный под халатом. С чего вдруг рука потянулась? А что, если носила украшение не просто так, а как память? Не об отце ли? Вновь скрипнула зубами. Добрых чувств к этому мужчине однозначно не испытывала.

Меж тем встав с кровати, Света подошла, прикоснулась к плечу и явно хотела что-то сказать. В этот момент из кармашка ее шортиков послышалась задорная мелодия. Быстро достав мобильный, девушка глянула на дисплей и приняла вызов.

– Привет, привет! – произнесла с искренней радостью. Выслушав собеседника, ответила: – Сейчас выйду! – нажав на отбой, дотронулась до моего плеча и тихонько попросила: – Яр, ты не кисни. Все будет нормально, – она улыбнулась. – Мне надо отойти: друзья приехали. Скоро вернусь.

Сестра быстро покинула комнату, но я совершенно не испытывала обиду. По правде говоря, очень сильно не хотелось, чтобы меня опекали или жалели. Но Светлана ни того ни другого и не делала. Это подкупало.

Взгляд скользнул по лежащим на кровати брелокам и фотографиям Дэйчи. Вот вроде бы и не нужны, но и выкидывать отчего-то жаль. Пусть лежат. Есть не просят.

Сложив их обратно в ящики, услышала короткий стук в дверь. Повернувшись, с удивлением проследила за тем, как в комнату входит пожилая полная женщина. Держа в обеих руках разнокалиберные пакеты, она деловито прикрыла локтем дверь и подошла ближе.

– Здравствуй, Ярослава. Курьер для тебя вещи привез, – сообщила незнакомка. А потом настойчиво спросила: – Ты меня совсем не узнаешь?

– Увы, – я пожала плечами.

– Совсем-совсем не помнишь? – продолжила допрос женщина, подходя на несколько маленьких шажков ближе.

Начиная раздражаться, я тем не менее вежливо ответила:

– Совсем. Вы, наверное, Серафима?

Энергично закивав, она подошла к кровати. Поставила пакеты на пол рядом и чинно сложила руки на внушительном животе. Я в ожидании посмотрела на помощницу по хозяйству.

А та внезапно по-бабьи тоненько запричитала:

– Ох, беда-а! Сиротинушкой осталась! Без матери жила, теперича и отца нетути! Горе-то какое! Еще и память отшибло! Это ж как ты теперь-то, горемычная?!

Ошарашенная ее напором, я вначале застыла, а после довольно холодно произнесла:

– Благодарю вас за участие, – выдержав паузу, не меняя тона, добавила: – С вещами разберусь сама. Больше вас не задерживаю.

В комнате повисла тишина. Спустя пару долгих мгновений женщина неодобрительно покачала головой и сердито поджала губы.

– Я-то думала, начнем общаться с тобой по-людски. А ты, хоть память и потеряла, а как прежде нос воротишь. Ведешь себя, словно высокородная, – Серафима оскорбленно фыркнула.

М-да. Очередная новость. Получается, у меня были плохие отношения не только со Светланой, но и с помощницей по хозяйству. И непонятно, на что сейчас она так обиделась. Вроде ничего плохого ей не сказала. Надо искать золотую середину и справлять ситуацию.

– Не хотела вас оскорбить, – постаралась успокоить разобиженную женщину. Жалостливые причитания слушать не хотелось, но и «воротить нос» я не собиралась, впрочем, заводить тесную дружбу тоже. – Я действительно вас не помню. Как и наши прежние взаимоотношения, – затем, не отводя глаз от настороженной Серафимы, смягчила тон: – Надеюсь, вы понимаете, что мне сейчас очень непросто? И я прошу вас проявить мудрость взрослого человека.

– Ишь как! – удивленно покачала головой прислуга. – Ошиблась я. Все же ты изменилась. Прежде никогда уважительно со мной не говорила, – она прищурилась, похоже, ожидая моей реакции.

– Людям свойственно меняться, – встав со стула, я дружелюбно улыбнулась. – Уверена, у вас хлопот по хозяйству невпроворот. Не тревожьтесь, с вещами я действительно в состоянии справится.

Помолчав, Серафима неожиданно заулыбалась.

– Ну, коли так, пойду. Обед на плите, – и, в который раз удивленно качнув головой, женщина вышла из комнаты и плотно прикрыла за собой дверь.

Проводив ее взглядом, удивленно качнула головой. Час от часу не легче. Каждый с кем общаюсь говорит, что очень сильно изменилась. Ну и как тут верить, что я это я?

Откинув прочь закопошившиеся тревожные мысли, подошла к кровати. Глядя на вместительные пакеты, порадовалась: больше нет нужды ходить в халате, надетом на голое тело. Да и без нижнего белья чувствовала себя крайне неуютно.

Интересно, что там? Вне сомнений, это Тамара Валерьевна позаботилась обо мне.

Схватив в охапку приятную ношу, быстро прошла в гардеробную. В большой комнате с множеством вешалок, стеллажей, ящиков и полок моих вещей действительно практически не было. У зеркала лежала расческа, рядом пара резинок, зажим для волос, в самом дальнем углу сиротливо болталась на вешалке темно-зеленая осенняя куртка. Все. М-да, негусто.

Испытывая искреннюю благодарность к тете, принялась вытаскивать и разбирать подаренную одежду. Вскорости с удовлетворением осматривала свое богатство: на плечиках теперь висело несколько платьев, сарафанов, пара шорт, джинсы, имелась даже пижама, на полке лежало нижнее белье, а внизу, на специальной стойке, стояли две пары обуви – босоножки и легкие полуспортивные туфли.

Красота! Надо бы переодеться.

Выбрала, что надеть, и задумалась. Вещи новые, но несколько помятые. Идти за помощью к чересчур сердобольной Серафиме желания не возникало.

Неожиданно в памяти всплыла фраза, оброненная дядей в машине: «Чтобы погладить рубашку любимому мужчине, девушке необязательно использовать бытовую магию. Можно взять утюг».

А, собственно, зачем мне утюг? Ведь волосы-то я после ванны высушила. Почему бы и не попробовать?

Сняв с вешалки серую футболку, повесила ее на отдельную стойку. Итак, раз не помню, что и как делать, понадеюсь на мышечную память. Вдруг и сейчас сработает?

Глубоко вздохнув, поднесла раскрытую ладонь к ткани. Медленно-медленно проведя рукой сверху вниз, почувствовала идущий от ладони плотный воздушный поток. Как только он достигал материала, все складочки и заломы расправлялись. Через несколько минут у меня имелась идеально отглаженная вещь.

Похоже магия – это словно езда на велосипеде. Однажды научишься, а после крутишь педали даже не задумываясь.

Довольная собой, сняла поднадоевший за день халат и надела белье. Затем взяла джинсы, а после – свежевыглаженную футболку. Быстренько одевшись, сунула ноги в полуспортивные туфли.

Оглядела себя в ростовом зеркале. Штаны, идеально очерчивая длинные стройные ноги, отлично сидели на бедрах, нигде не жало и не сползало – вот это глазомер у тети!

Слегка раздраженно откинув с лица длинный локон, решила и на голове навести порядок. Энергично расчесавшись, ловко сделала высокий хвост.

Взгляд вновь зацепился за новую одежду. Вообще-то, ее всю не мешало бы погладить. Однако, поступая как прежде, я провожусь очень долго. А почему бы не «отутюжить» все разом?

Даже не задумываясь о предстоящих действиях, стремительно направилась к стойке с вещами. Не доходя несколько шагов, остановилась и резко выкинула руки вперед. Вокруг ладоней тотчас появилось голубоватое свечение. Плавно развела кисти в стороны, как если бы открывала задернутые шторы.

От мощного потока воздуха, идущего плотными струями от моих рук, ткань зашевелилась, замерцала голубыми искрами. Быстро крутанув кистями, я сжала кулачки. Свечение моментально погасло.

Неужели получилось?! Ух ты! А тело-то помнит!

Торопливо подойдя, сняла первое попавшееся платьице. Ни единой лишней складочки. Мысленно похвалив себя, широко улыбнулась. Внезапно в голове всплыли чьи-то слова:

 «Из атомов состоит все: и ты сама, и мир вокруг. Но и они несовершенны. Стремясь к гармонии, находятся в поисках того, с чем могут соединиться. Струящийся по каналам в твоем теле эфир не что иное как крохотные атомы. Но эфир более других тяготеет к совершенству, оттого и наделяет тебя силой. Ты обязана научиться ей управлять. Это долго и непросто. Но только так не причинишь вреда и сможешь использовать силу по своему желанию».

Откуда я это знаю? Кто учил?

Вернув платье на место, отошла к зеркалу. Села на мягкий пуф и судорожно закопалась в память, но… Ни-че-го. Абсолютно. Черная дыра никуда не делась.

– Уже управились? – послышался голос Светланы. Потерев ладошкой лоб, я проследила за тем, как она деловито подошла к вешалкам и начала рассматривать одежду. – Я видела курьера, – пояснила девушка. – Хм, весьма и весьма недурно, – сестра осмотрела швы, пощупала ткань. – А размер?

– Нормально, – встав, продемонстрировала джинсы. – Тамара Валерьевна угадала.

Размышления, откуда у меня такие навыки, не отпускали. Получается, я много и упорно училась. Новая информация абсолютно не желала стыковаться с тем, что мне говорят.

– Что-то случилось, – не отводя напряженного взгляда, уверенно заявила девушка. – С Серафимой опять не поладили?

– Был у нас легкий конфликт, – не стала я отнекиваться. – Даже не поняла из-за чего. Но разногласия, надеюсь, уже разрешены.

– Серафима тетка неплохая, но уж больно ее много, – оставив в покое сарафан, сестра подошла ко мне. – Начнет жизни учить – не остановишь. У нас с ней тоже иногда бывают, – она замялась, – разногласия. Однако, мама ее ценит. Учти на будущее.

– Хорошо, – я кивнула и примолкла, подбирая слова, как лучше сказать о том, что произошло. В итоге, решив не искать красивых фраз, без обиняков призналась: – Свет, я выяснила, что умею гладить без утюга. К тому же меня этому кто-то учил.

Девушка повернулась к развешанной одежде. Кашлянув, спросила:

– Бытовой магией отутюжила?

– Сама не понимаю как. Все на автомате.

– И чего переживаешь? Отлично ведь! – и, покосившись на вещи, пробормотала: – Везет же. Мне бы так уметь.

– Не начинай, а? – в моем голосе отчетливо прозвучал укор.

– Не напрягайся. Это добрая белая зависть, – звонко рассмеялась Светлана. Дотронувшись до моей руки, проникновенно добавила: – Понимаю, ты из-за всего этого, – покрутила ладошкой в воздухе, – нервничаешь. Не знаю, что делала бы на твоем месте. А ты, вон, держишься. Вот и дальше не дрейфь, – она энергично тряхнула копной густых волос. – Вместе легче, чем одной. Прорвемся, сестра!

Подавшись вперед, я обняла Свету за плечи. Не знаю, зачем и почему. Мне просто сильно-сильно захотелось так сделать. Та не оттолкнула. Напротив, крепко-крепко прижала к себе.

И громко ойкнула.

Резко отпрянув, я посмотрела вопросительно. Потирая пальцами грудь, Светлана удивленно поинтересовалась:

– Что там у тебя под футболкой такое жесткое?

Лишь на миг задумавшись, вытянула за цепочку кулон и продемонстрировала сестре. Вновь появилось ощущение, что украшение – подарок. От кого? Я не помню! В душе поднялось раздражение.

– Ух ты, какая прелесть! – меж тем заинтересовалась любительница прекрасного, так и сяк вертя кулон. – Никак не пойму, что за камень, но чудо как хорош!

Она с явной неохотой выпустила украшение из пальчиков, а я, лишь миг помедлив, расстегнула замочек на цепочке. Надела кулон Светлане на шею и под ее ошарашенным взглядом спокойно сказала:

– Носи на здоровье.

– Спасибо, сестренка, – подняв руку, Света сжала камень в ладошке. – Я тебе тоже что-нибудь подарю.

Я не успела ответить: в кармане сестры нудно запиликал мобильный. Достав его, та прочла сообщение. Затем невесело вздохнула.

– Родители что-то рано сегодня вернулись. Зовут на обед. Пора на мою экзекуцию, – нахмурившись, она направилась прочь из гардеробной.

Быстро пойдя следом, нагнала Свету возле выхода из комнаты.

– Подожди, – придержала девушку за локоть. Брови той удивленно взлетели. – Почему на твою экзекуцию? – поинтересовалась встревоженно.

Усмехнувшись, Светлана взяла меня под руку. Молча подведя к двери, неторопливо ее открыла. Затем, повернув ко мне голову, словно несмышленышу, пояснила:

– Придется же прямо сейчас объясняться, – видя мое непонимание, дурашливо закатила глаза. – Извини, временами забываю, что ты ничего не помнишь. У отца ритуал: как только приезжает домой, идет проверять свой желудь. Ход мыслей понятен?

– Угу.

Я задумчиво смотрела на сестру. Но думала не о выращенном мною дубе и предстоящем непростом разговоре, совсем нет.

А ведь Света неосознанно копирует слова и интонацию Тамары Валерьевны. Несомненно, у острой на язычок, своенравной, но отзывчивой девушки мать пользуется авторитетом. Хорошо, когда есть любимая мама!

Неожиданно сердце остро кольнуло. Теперь уже, похоже, пришла моя очередь испытывать к сестре «добрую белую зависть». Отмахнувшись от ненужных дум, произнесла уверенно:

– Справимся.

– Однозначно, – согласилась Светлана. Гордо выпрямилась и, не отпуская моего локтя, бодро зашагала по коридору.

Глава 5

Семейный обед проходил в тишине. Периодически поглядывая на сидящую рядом Свету, я видела, как та с каждой минутой становится смурнее и смурнее.

Я искренне не понимала, почему родственники так упорно молчат. Видимо, и сестру это напрягало.

Лишь в самом начале Тамара Валерьевна поинтересовалась, как я себя чувствую. Получив ответ, что отлично, она улыбнулась, кивнула, на этом все. Савелий Андреевич и вовсе не промолвил ни словечка. Мужчина ел мало и явно о чем-то серьезно думал.

Хмурясь, я ковырялась ложечкой в большом куске нежнейшей шарлотки. Не хочу обидеть хозяев, но это есть уже не смогу. Нет, все приготовлено просто восхитительно. Да вот только имелось громадное «но»: во все блюда, кроме вкусного наваристого куриного супчика, входила вишня. Она была и в соусе к мясу, и в теплом салате из печени, даже шарлотка и та вишневая! И к ней Серафима подала чай из вишневых ягод и листьев.

Теперь знаю четко – эту ягоду я на дух не переношу.

– Спасибо за обед, Серафима, – впервые за последние полчаса прозвучал голос Савелия Андреевича. – Все было очень вкусно. На сегодня вы свободны.

– Хорошо-то как! – не удержав радости, всплеснула руками помощница по хозяйству. – Внучков вечером сын с невесткой привезут, давненько деток не видала, – пояснила, торопливо снимая фартук. – Так я побежала? – вопросительно посмотрела на Тамару Валерьевну.

– Бегите, – доброжелательно ответила та.

Едва Серафима вышла, Савелий Андреевич отодвинул тарелку. Положив перед собой руки, сцепил пальцы в замок и, глядя на нас со Светланой тяжелым взором, поинтересовался:

– Как прошел день, девочки?

– Насыщенно, – отозвалась Света. Промокнув губы полотняной салфеткой, отложила ту в сторонку. – Выяснили, что Ярослава открывшаяся. Это она вырастила твой желудь. И я ей все рассказала, – не отводя глаз от отца, девушка гордо вздернула подбородок. – Мы впервые с Ярой нашли общий язык, поладили. Не хочу и не буду сестре врать, – она непримиримо сдвинула брови.

Многозначительно глянув на супругу, мужчина помолчал, затем неожиданно благодушно произнес:

– Ясно.

Неверяще хлопая пушистыми ресницами, Светлана озадаченно посмотрела на отца. Спустя долгую паузу, c недоумением поинтересовалась:

– И все? Больше ничего не скажешь?

– Ну почему же, – усмехнулся тот. – Мы с мамой вновь убедились – ты всегда поступаешь по-своему.

– Зачем тогда просили? – озадаченно пробормотала девушка.

– Попытка – не пытка, – спокойно ответила Тамара Валерьевна, поднимаясь из-за стола. – Помоги мне с посудой.

Бурча что-то неразборчиво под нос, Светлана встала и принялась собирать тарелки. Я хотела помочь, но Савелий Андреевич остановил:

– Хочу с тобой поговорить, Ярослава. Пойдем со мной.

Ножки отодвигаемого мужчиной стула противно заскрежетали по полу. Моментально насторожившись, я быстро глянула на Светлану. Та подбадривающе улыбнулась.

Коротко кивнула сестре и направилась следом за мужчиной. Поднявшись на второй этаж, Савелий Андреевич прошел прямо, уверенно распахнул одну из двух закрытых дверей и пригласил:

– Проходи.

Неторопливо переступила порог. Сразу же в глаза бросились две картины, висящие рядышком на светло-оливковых обоях: коричневые рамки и красно-коричневые рисунки то ли птиц, то ли кого-то неведомого с крыльями. Немного поразглядывав их, прошла дальше.

В кабинете дяди оказалось довольно уютно.

Справа всю стену занимала темно-коричневая встроенная мебель: под навесными шкафчиками крепился большой стол без ножек, рядом – стул без спинки.