Поэзия убийства

– Какое?

– Эти юные души развращены интернетом и впитываемыми с детства из окружающей среды установками на потребительскую жизнь.

– Не все же!

– Не все. Но многие. Тачки, ночные клубы, поездки за границу, «кешбэки и на это, и на то».

– А ты знаешь, Морис, если Королёв сплотит вокруг себя своих учеников, то они вполне справятся со всеми твоими «но». К тому же этому могут поспособствовать изменившиеся тенденции.

– Не понял.

– Ладно. Неважно. Вернёмся к Тавиденковым. Я беспокоюсь за их дочь Дашу.

– С чего бы это? – удивился Морис.

– Девушка тоже училась у Королёва, и она любит его сына.

– А отец возлюбленного встал на дыбы.

– Вот именно!

– Кажется, мы вернулись к точке отсчёта, и я вынужден задать вам вопрос: «Не думаете ли вы, что Королёв убил Тавиденкова, чтобы помешать воссоединению его дочери со своим сыном?»

– Нет, я так не думаю.

– Хотя человек с воображением и его установками вполне мог именно так обставить место убийства.

– Не думаю, что пенсии и зарплаты учителя хватает на ананасы и рябчиков.

– В принципе, да.

– Насколько мне помнится, ещё Максим Горький говорил: «Нелепо же платить гроши человеку, который призван воспитывать народ! Нельзя же допускать, чтобы этот человек ходил в лохмотьях, дрожал от холода…» Что-то мне подсказывает, что с тех пор мало что изменилось.

– Вам виднее.

– Угу. Власть предержащие классиков не читают или не прислушиваются к их словам. Так что иди и работай.

– Слушаюсь, мой повелитель.

– Повелительница, – машинально поправила Мирослава, уже думая о чём-то другом.

Морис усмехнулся и, ничего не ответив, ушёл.

Волгина постояла несколько минут на террасе, решила, что для дальнейшего продвижения вперёд ей нужно ознакомиться с информацией, которую достанет для неё из сетей Морис и дождаться новостей от Шуры. После чего она вышла на улицу, зашла в свой «сельскохозяйственный сарайчик», сменила обувь, надела перчатки и занялась цветником.

С Морисом они встретились за обеденным столом. И она ни о чём не спрашивала его до завершения трапезы. Впрочем, и тогда он заговорил первым:

– Вы ещё не отказались от своей идеи?

– Нет.

– Тогда слушайте. Королёв действительно до сих пор преподаёт в школе историю. Он вдовеет уже двадцать пять лет. Имеет двоих детей, сына и дочь. Его сыну Ивану двадцать два года. Он учится в медицинском институте.

На лице Мирославы промелькнуло то ли озарение, то ли всего лишь предположение.

Морис счёл своим долгом сказать:

– Не похоже на то, чтобы парень нарушал заповеди Гиппократа.

– Судишь по соцсетям?

– И по ним тоже, – уклончиво ответил Морис.

– А Иван точно сын Королёва?

– Что вы имеете в виду?

– По возрасту он больше годится ему во внуки.

– Нет, он именно сын.

– Поздний ребёнок. И если жены нет уже двадцать лет, то выходит, что мальчика он воспитывал в одиночку.

– Думаю, что ему помогала дочь.

– А сколько лет дочери?

– Сорок два года.

– Ого! Какая разница в возрасте у брата с сестрой.

– Всякое бывает.

– Да. Как её зовут?

– Марина Ярославовна Полянская.

– Она замужем?

– Да. Муж Глеб Витальевич Полянский. У них, как и у отца Марины, двое детей. Дочь Мария перешла в десятый класс, а мальчик Артём в этом году пойдёт в первый.

– Кем работает дочь?

– Бухгалтером в строительной компании.

– А зять?

– Инженер-технолог на заводе.

– Семья дочери живёт с отцом?

– Сейчас нет. Несколько лет назад Марина Ярославовна купила двухкомнатную квартиру у компании, в которой она работает.

– Откуда деньги?

– Судя по всему, семья расплачивалась за квартиру несколько лет. Вероятно, Полянская, как сотрудник компании, получила скидку.

– Вероятно, – согласилась Мирослава. – Что ты можешь ещё сказать о Марине Ярославовне?

– Собственно, больше ничего о ней выудить из интернета не удалось. Сама она в соцсетях не светится. Информация со страниц дочери Маши.

– По всему выходит, что Марина Ярославовна серьёзная женщина, занятая семьёй и работой.

– Похоже на то, – кивнул Миндаугас.

– Придётся разговаривать с ней.

– Вы уверены, что нам это нужно?

– Нам?

– Да. Я имел в виду наше агентство.

– Не уверена, что это нужно нашему агентству, – улыбнулась Мирослава. – Но я очень хочу с ней познакомиться. Да и узнать о том, не тревожила ли их семью полиция, тоже узнать не помешает.

– Шура же сказал.

– Мало ли что сказал Шура. Насколько я его знаю, он, несмотря на произведённое на него Королёвым впечатление, не преминет познакомиться с членами его семьи, чтобы узнать, чем они дышат. К тому же Стелла Эдуардовна сказала, что она заставила мужа в своё время уволить зятя Королёва. И я просто уверена, что и полицию она проинформировала об этом факте.

– И вы думаете, что полиция могла заподозрить Полянского в том, что он затаил обиду на Тавиденкова и через столько лет устроил животную бойню.

– Я не знаю, в чём и кого могла заподозрить полиция. Ты же видишь, что Шура не особо делится информацией.

– Он и так на этот раз, как мне кажется, сказал нам немало.

– Возможно. Но я должна играть на опережение.

Морису только и оставалось, что снова пожать плечами. Единственное, что он сказал через некоторое время:

– Разрешите вам напомнить, что завтра воскресенье.

– Вот и чудесно! – обрадовалась Мирослава. – Марина Ярославовна, скорее всего, будет дома.

– Они могут с семьёй уехать на дачу, если у них такая имеется.

– Точно! А разве в соцсетях об этом не написано?

– Нет, – покачал головой Миндаугас.

– Значит, дачи, скорее всего, нет, – заключила Мирослава.

– Возможен ещё один вариант, – проговорил Морис.

– Какой?

– Маша не любит дачу и поэтому ничего не написала о ней на своих страницах.

– А по-моему, девочка в любом случае должна была где-нибудь о ней обмолвиться.

– Может быть, вы и правы.

– Да что тут гадать, – сказала Мирослава. – Я позвоню сегодня Полянской и попрошу её о встрече. Надеюсь, ты выудил из пучин интернета номер её мобильника?

– Обижаете, – и он придвинул к ней листок.

– Ты просто бесценный сотрудник!

– Это намёк на то, что я могу попросить прибавку к жалованью? – пошутил он.

– Перебьёшься.

– Чего же следовало ожидать от вас, кроме сладких слов.

– Доброе слово и кошке приятно, – нравоучительно произнесла Мирослава.

– Но я же не кошка!

– Конечно, нет. Ты же мальчик.

Морис рассмеялся и спросил:

– Чем я займусь завтра?

– Чем хочешь.

– Что ж, пока у нас нет никакого расследования, не считая любительского, – в его глазах запрыгали дерзкие искорки, – я займусь завтра садом и наберу яблок для варки варенья и приготовления начинки для пирогов на зиму.

– Шура непременно оценит твои труды, – подмигнула ему Мирослава.

– Надеюсь, что и вы тоже оцените, – ответил он без тени улыбки.

– И я тоже, – согласилась Мирослава, подхватила на руки кота и ушла наверх, в свою комнату.

Когда она позвонила Полянской, было почти девять вечера.

– Здравствуйте, Марина Ярославовна!

– Здравствуйте. С кем я говорю? – поинтересовался приятный женский голос.

– Я детектив Мирослава Волгина.

– Опять полиция? – возмутилась женщина.

«Ага, – подумала про себя Мирослава, – я была права, Шура не мог не сунуть носа в гнездо учителя». Вслух она сказала:

– Нет, я частный детектив.

– Частный? Не понимаю!

– Давайте завтра встретимся, и я вам всё объясню.

Женщина задумалась на некоторое время, потом спросила:

– Стелла Эдуардовна подложила отцу поросёнка, который грозит превратиться в полноценную свинью?

– Типа того.

– Хорошо. Давайте встретимся. Где?

– Можно в сквере возле вашего дома.

– Вы знаете, где я живу?

– Вы забыли, что я детектив…

– Но не ясновидящая же, – нашла в себе силы пошутить Полянская, хотя, судя по её изменившемуся голосу, ей было не до шуток.

– Вы правы.

– Тогда давайте встретимся завтра в одиннадцать утра возле «Старой мельницы». Вы знаете, где это?

– Конечно. Договорились.

Полянская была далеко не первой, с кем Мирослава встречалась в кофейне «Старая мельница».

Когда Мирослава подъехала на место встречи, часы на музейной башне напротив кофейни показывали без пятнадцати одиннадцать. Вот-вот раздастся бой старинных часов.

Несмотря на то что кофейня «Старая мельница» была довольно скромным заведением, в городе её знали и любили, так что на отсутствие посетителей кофейня пожаловаться не могла.

Мирослава заметила женщину в синем брючном костюме, которая целенаправленно шагала к входу в «Старую мельницу». Детектив неведомо каким образом сразу догадалась, что это и есть Марина Полянская.

Она выбралась из салона автомобиля и окликнула:

– Марина Ярославовна!

Женщина оглянулась, и Мирослава, помахав ей рукой, поспешила к входу в кофейню.

– Вы Мирослава Волгина? – спросила Полянская, когда детектив приблизилась к ней.

– Да. Войдём? – Мирослава кивнула на крыльцо кофейни.

– О да!

Они облюбовали столик возле колонны недалеко от входа и заказали напитки: Полянская – кофе, Мирослава – чай. К чести кофейни, здесь подавали любые напитки, кроме алкогольных. Обе женщины заказали хрустящие ореховые печенья. В кофейне царил приятный полумрак, на столиках горели свечи, создавая уютную камерную атмосферу.

– Спасибо, что вы пришли, – тихо сказала Мирослава.

Марина Ярославовна пожала плечами, давая понять, что не прийти она не могла.

Мирослава решила сыграть с дочерью учителя истории открытыми картами.

– Убит бизнесмен Тавиденков, с дочерью которого, как нам стало известно, встречается ваш брат.

– Увы, – тихо сказала Марина Ярославовна.

И было непонятно, скорбит ли она о смерти Фрола Евгеньевича или сожалеет о том, что брат влюбился в не подходящую для него девушку.

– В наше агентство обратилась Стелла Эдуардовна. Она считает, что с её мужем расправился ваш отец.

– Так вот на кого вы работаете, – воскликнула Полянская, и от её былой дружелюбности не осталось и следа.

– Вы ошибаетесь, Марина Ярославовна. Мы отказали Тавиденковой. Но у меня нет сомнений в том, что она выложила свою версию полиции.

– Пожалуй, вы правы, – голос женщины стал прежним. – К нам приходил следователь. Но вы же понимаете всю абсурдность обвинений Стеллы Эдуардовны?

– Естественно. А с Фролом Евгеньевичем вы были знакомы?

– Шапочно.

– Вы давно знаете, что ваш брат встречается с Дашей?

– И да, и нет, – неопределённо отозвалась Полянская.

– То есть?

– Он мне об этом не говорил, – пояснила Марина Ярославовна. – Но я знаю, что отец запретил ему встречаться с этой девушкой. Значит, Ваня встречался с ней?

– Причина отцовского запрета? – спросила детектив.

– Папа на дух не переносит нынешних богатеев.

– А вы?

– Стелла добилась, чтобы моего мужа уволили с их предприятия.

– Понимаю ваши чувства…

– Сейчас это уже не имеет значения.

– Вот как?

– Да, мужу практически сразу после увольнения предложили хорошую работу на заводе. И он ею доволен.

– А вы?

– Если вы интересуетесь зарплатой, то в деньгах муж не потерял от ухода с предприятия Тавиденкова. Скорее, выиграл. Да и в моральном плане тоже, на новой работе к нему относятся с уважением, не заставляют перерабатывать. Рабочие субботы бывают редко. А у Тавиденкова и Кобылкина все недели шестидневные. Представляете?

– Вполне. Я надеялась узнать от вас об отношениях Дарьи Тавиденковой с родителями. В частности, с отцом.

– К сожалению, ничем не могу вам помочь, – ответила Марина Ярославовна.

– Я уже поняла это. Скажите, у вас есть с собой фотографии вашего отца? – неожиданно спросила Мирослава.

– Конечно. Но зачем? – удивилась Полянская.

– Просто захотелось увидеть. А то я столько слышала о нём. – Детектив лукавила, Морис показал ей страницы сына Королёва, и там были фотографии всех членов семьи. Страницу Дарьи Тавиденковой она также просматривала вместе с Миндаугасом. Но ей было важно увидеть, как отреагирует на её просьбу Полянская. Реакция Марины Ярославовны была естественной и не вызывала вопросов.

– Вот, смотрите, – сказала женщина и протянула детективу свой телефон.

– Ваш отец молодо выглядит, – обронила детектив.

– Да, – с тёплой улыбкой согласилась Полянская, – папа держится молодцом, – она взяла из рук Мирославы свой телефон, но тотчас снова вернула его, – а это мой муж Глебушка, детки Мария и Артём. Листайте дальше! Вот Ванечка, мой брат.

– А фотографии Дарьи у вас нет?

– Извините, нет. – Полянская нахмурилась и забрала свой телефон из рук детектива.

– Что ж, на нет и суда нет, – беспечно проговорила Мирослава.

Когда детектив собралась уходить, Полянская тоже встала. Волгина догадалась, что женщина хочет то ли что-то сказать ей, то ли спросить.

– Я вас слушаю, Марина Ярославовна.

– Я только хотела спросить, – Полянская замялась.

– Спрашивайте.

– Полиция может поверить наговорам Стеллы Эдуардовны?

– Думаю, что нет, – и, подумав, добавила: – Я практически уверена в этом.

– Я так боюсь за отца, – призналась Полянская и, прижав руки к груди, проговорила: – Понимаете, папа человек старой закалки. Прямолинейный и, как это ни банально звучит, верный идеалам своей юности. Переубедить его невозможно. Но в то же время я уверена, что отец не способен на убийство.

– Марина Ярославовна, – детектив осторожно дотронулась до руки женщины, – вам не о чем беспокоиться. С вашим отцом всё будет хорошо.

– Спасибо! – горячо выдохнула Полянская.

– Если у вашего отца возникнут какие-либо недоразумения…

– Вы думаете, что ему всё-таки могут предъявить обвинения? – перебила детектива вновь переполошившаяся дочь учителя истории.

– Да нет же! Вообще! Теоретически. Не обязательно касаемо именно этого дела, вы всегда можете обратиться в наше агентство. Вот, возьмите мою визитку.

– Ну, что вы! – Полянская испуганно отшатнулась. – Мы не сможем с вами расплатиться.

– Глупости, Марина Ярославовна! Мы всегда сможем договориться. И вам не стоит беспокоиться.

– Спасибо, – искренне вырвалось у Марины Ярославовны, – вы камень сняли с моей души. – Она уже было собралась попрощаться, как остановилась и спросила: – А что же будет с Ваней?

– Что с ним может быть? – не поняла Мирослава.

– Его отношения с Дашей, вдруг они зашли слишком далеко?

– И что? Я думаю, что молодые люди сами разберутся со своими чувствами.

– Так-то оно так. Но ведь яблоко от яблони недалеко падает.

– Разрешите с вами не согласиться, – ответила Мирослава. – Как говорили в советские времена, сын за отца не отвечает.

– Так только говорили. А на самом деле…

– Хорошо. Перейдём к жизненным примерам. Сколько существует родителей, многого достигших и ведущих высокоморальный образ жизни и при этом имеющих непутёвых детей. Что это?

– Не знаю.

– Я бы сказала, что издержки воспитания. И точно уж не гены.

Полянская задумалась.

– И в то же время, – продолжила Мирослава, – у алкоголиков, воров и так далее нередко вырастают замечательные дети, которые становятся достойными людьми, приносящими пользу обществу, создающими счастливые семьи.

– Вы убедили меня, – кивнула Полянская. – Вот бы вам с моим отцом поговорить! – вырвалось у женщины.

– Нет, уж увольте! – решительно ответила детектив, вспомнив состояние Шуры после беседы с учителем истории.

– Я понимаю. Но может быть, – нерешительно продолжила Марина Ярославовна, – вы поговорите с Ваней.

Мирослава задумалась, потом ответила:

– Не обещаю, но подумаю над вашей просьбой.

– Спасибо!

– Пока не за что.

Глава 6

Тем временем зародившаяся в голове следователя Наполеонова версия о возможной причастности к убийству Тавиденкова уставших от его гнёта рабочих, казалось бы, нашла подтверждение.

В процессе расследования одной из главных улик стал камень со следами крови Фрола Евгеньевича Тавиденкова. На камне были также обнаружены отпечатки пальцев Ивана Терентьевича Костомарова – одного из рабочих жадных до денег партнёров.

В алчности Тавиденкова и Кобылкина можно было бы обвинить строительный бум, но, как говорит русская народная мудрость, «Свинья грязи всегда найдёт». Или, как писал всё тот же уважаемый учителем Королёвым, да, пожалуй, и многими другими, Томас Джозеф Даннинг: «Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте десять процентов, и капитал согласен на всякое применение, при двадцати процентах он становится оживлённым, при пятидесяти процентах положительно готов сломать себе голову, при ста процентах он попирает все человеческие законы, при трёхстах процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Контрабанда и торговля рабами убедительно доказывают вышесказанное».

Наполеонов в который раз подумал о том, что капитализм – это зло. Особенно наш отечественный, который со временем становится палкой о двух концах.

Ох, не зря предупреждал в своё время великий русский философ Николай Бердяев:

«Буржуа – всегда раб.

Он раб своей собственности и денег.

Он раб тех рабов, которых эксплуатирует и которых боится».

И вот теперь ему, следователю Наполеонову, чувствующему себя частью своего народа, предстоит обвинить в убийстве несимпатичной ему жертвы рабочего человека. И, несмотря на то что всё его естество протестует против этого, он обязан это сделать, потому что он служит всему обществу и закону. Как же хотелось ему, чтобы это сделал за него кто-то другой, но увы.

В процессе дознания выяснилось, что у Костомарова не единожды возникали конфликты с Тавиденковым. А накануне убийства они во время ссоры так кричали друг на друга, что многие слышали, как Фрол Евгеньевич орал во всю глотку, что его терпение закончилось и он вышибет строптивого рабочего вон со своего предприятия. Костомаров не оставался в долгу и грозил вышибить из хозяина дух.

Работающие на предприятии разделились на две неравные группы. Та, что была в меньшинстве, считала, что Костомаров, как настоящий мужик, сдержал своё слово. Но большинство уверяло следователя, что Иван не стал бы марать рук об эту, как они выражались, «гниду».

Сам Иван Терентьевич не отрицал того, что частенько ругался с Тавиденковым, и от своих угроз не отказывался. Но твердил, что не трогал хозяина и пальцем, хотя руки у него постоянно чесались.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.