Полная версия
Олег Вещий – князь урманский. Кровная месть
Олег Вещий – князь урманский
Кровная месть
А. Войнов
Иллюстратор Рисунки созданы при помощи нейросети Kandinsky
© А. Войнов, 2023
© Рисунки созданы при помощи нейросети Kandinsky, иллюстрации, 2023
ISBN 978-5-0060-2505-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Олег Вещий – князь урманский.
Кровная месть. [1]1
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам…
А. С. Пушкин «Песнь о вещем Олеге».
Лето 6 366 (20.03.858—20.03.859). [2]
В ночной тишине было слышно, как небольшие волны не спеша, одна за другой, накатывали на песчаный берег реки Волги, которую хазары на свой лад называли – Итиль. Полная луна, ярко светившая в чистом небе, игралась в этих волнах, скользила своим отражением по их гребням.
Вдоль берега реки, растянувшись на несколько сот метров, стояло около тысячи шатров. Это правитель Хазарии («хан ханов», «великий хан») – каган Тархан со своим окружением расположился на ночёвке. Он, во главе торжественной процессии, направлялся к печенежскому хану Даржину.
Орда печенегов кочевала в приграничных окрестностях Хазарии. Триста воинов хана несли службу в хазарском войске в крепостях Шаркил и Самкерц. [3]
Каган Тархан решил пополнить свой гарем очередной новой женой и посватался к дочери Даржина. Теперь хазары везли хану калым – выкуп за невесту. Этот калым составлял несколько десятков тысяч дирхем – арабских серебряных монет, табун лошадей, сотни повозок с вещами и двести рабов.
При свете луны можно было рассмотреть, что один из шатров располагался чуть подальше от остальных. Это был шатер второго лица в Хазарии (следующего после кагана), хазарского царя – каган-бека Исаака бен Ханукки.
Внутри шатра, возле горящего походного очага, в полном боевом снаряжении стоял сам каган-бек. Он смотрел на полог и заметно нервничал. Исаак ждал, когда и с какими вестями вернутся его ларисии2. Каган-бек лично отобрал десять самых преданных телохранителей и отправил их со специальным заданием.
Прошло ещё немного времени, и напряжённый слух Исаака уловил лёгкие шаги. В шатёр вошёл один из отправленных ларисиев и стал на колени.
– Всё готово! – сказал вошедший и склонил голову.
Каган-бек вышел, направился к шатру кагана Тархана. Девять ларисиев Исаака стояли вокруг шатра. На земле лежала перебитая охрана и прислуга хазарского кагана. У самого входа в шатёр лежал убитый урманский купец, чуть дальше – его помощник и охранник.
Ларисий, стоящий перед входом в шатёр, опустился на колени. Он также склонил голову и протянул каган-беку кинжал, принадлежащий урманскому купцу. Исаак взял оружие и вошёл в шатёр. Каган Хазарии не спал.
– Лечь на землю! Лицом вниз! Я воплощение Тенгри3! – закричал Тархан, стоявший посредине шатра.
– Мне всё равно, кого ты воплощение. Я иудей! – сказал Исаак и вонзил кинжал в грудь кагану.
Выйдя из шатра, каган-бек воскликнул:
– Урманские русы убили кагана Тархана!
Ларисии устремились к каравану купцов, находящемуся неподалеку. Весь товар урманского купца хазары забрали себе. Остальным купцам объявили, что русы виновны в смерти кагана. В столицу Хазарии отправили гонца с известием, что ночью купец русов и его помощники убили кагана Тархана.
С восходом солнца тело убитого кагана, в груди которого торчал кинжал с навершием в виде двузуба, повезли в столицу Хазарии – Хамлидж. [4]
Новый каган Захария, сын Тархана, готовился к похоронам и жаждал мщения. Он собирал боевые отряды на войну с Русколаном. [5]
Время для нападения было самое удачное. Три года назад умер каган русов Асгор, объединивший многородовые и разрозненные княжества и ханства в единое государство. На срочно созванном собрании ханов, князей, вожди и старейшин родов, называемом хурал, мнения разделились. Избрать нового кагана не получилось. Старший сын Асгора, Арс, ранее погиб в сражениях. Второй сын, Угор, принял мусульманство и сменил своё имя на Абдуллах Шилки. Третий сын, Аслан, имел несколько жён, но он не исполнил основной закон бога Рода4 – закон продолжения жизни – у него не было детей. Поэтому большинство на хурале поддержали младшего сына – родновера5 Асдара.
Выслушав мнение каждого присутствующего, инсигнию, золотую гривну6 с подвеской в виде кулона – двузубца «УрМан», родовой знак кагана русов, повесили на шею Асдару. [6]
Абдуллах Шилки и ещё четыре хана не согласились с решением хурала и покинули его. Старший брат объявил войну младшему. Средний брат, Аслан, хоть и затаил обиду, всё же принёс клятву верности Асдару, как новому правителю Русколана. Ещё несколько князей и ханов не поддержали ни Абдуллаха Шилку, ни Асдара, – они остались в стороне, предоставив братьям возможность решить спор «по праву сильнейшего». Абдуллах Шилки заявил, что отныне он сархан7 Русколана, а новой столицей будет город Булгар на Волге. [7]
Асдара на хурале объявили не каганом, а великим князем8 Русколана, так как под его властью остались лишь князья. Ханы либо признали верховенство Абдуллаха Шилки, либо объявили независимость. Асдар сделал своей столицей город Урман на реке Кубань. Брата Аслана он объявил тиуном9 в бывшей столице – Арте на Северском Донце. [8]
Так перестала существовать некогда единая страна – Русколан. На её территории образовалось два самостоятельных центра, во главе которых находились русы – сыновья Асгора.
Пока войско Абдуллаха Шилки сражалось с армией Асдара и Аслана, всю страну стали одолевать междоусобные этнические и религиозные распри.
О своей независимости заявил хан Дунайской Болгарии Борис, ранее изъявлявший покорность кагану Асгору. Следом отделились князья и ханы волынян, бужан, хорват, древлян, полян, северян, кривичей, словен, северных русов, уличей и тиверцев. Крымские готы подчинились Византийской империи.
Созданный Асгором великий каганат из-за междоусобицы рассыпался, как карточный домик.
Территория Русколана (государства кагана русов Асгора).
На территории Русколана образовалось два государства,
во главе которых находились сыновья Асгора.
Из темноты дремучего леса выскочил огромный бурый медведь. Он оскалил клыки и зарычал.
Пятнадцатилетний подросток, сын великого князя Русколана, Аслег в ужасе попятился назад. Медведь встал на задние лапы и с бешеным рёвом начал когтями рвать тело юноши.
Аслег хотел закричать, но кровь захлестнула горло. Зверь зубами и когтями разрывал тело отрока. Оторванная голова покатилась по траве. Медведь лапой схватил её за клок волос и примостил на пень.
Из леса вылетели чёрные тени – навьи10 и с диким криком они стали жадно пожирать плоть Аслега. Ужас охватил юношу, он хотел бежать, но тело не слушалось его, хотел кричать, но открывающийся рот не мог издавать звук. Аслег как бы наблюдал за всем происходящим со стороны, но при этом он чувствовал каждый укус на своём теле.
Насытившись, эта нечисть завизжала, довольно отрыгнула и скрылась прочь. Медведь исчез вместе с ними. Обглоданный скелет Аслега остался лежать на лесной поляне.
Подул сильный ветер, из-за туч вышел сияющий Хорс, а на поляну в сопровождении двух воронов и двух волков на восьминогом коне выехал одноглазый Один. [9]
Первый ворон полил из кувшина «мёртвой» водой на кости. Аслег увидел, как внутри скелета появилось сердце, затем печень и другие внутренности, потом кости обросли мясом и кожей. Второй ворон полил тело «живою» водой и оно зашевелилось. Один спешился с коня, поплевал на шею и приставил голову Аслега к телу.
– Муж не должен хотя бы на миг отходить от оружья; ибо как знать, когда на пути копьё пригодится11. То, что должно было случиться, свершилось! Иди на полночь12, за Кол-звездой13! – хриплым голосом сказал Один и толкнул Аслега в грудь.
«… на поляну в сопровождении двух воронов и двух волков на восьминогом коне выехал одноглазый Один.»
Глубоко вдохнув, отрок проснулся. Жадно глотая воздух, он сел на землю, оглядываясь по сторонам круглыми глазами. Была тихая ночь. Рядом мирно спали сверстники Аслега, недавно прошедшие обряд воинского посвящения. Они составляли его отроческую дружину. Волхв Хорсослав сидел, прижавшись спиной к дереву.
– То, что должно случиться, уже началось! Небесная Пряха, Великая Богиня Макошь14 из нитей судьбы сплела «полотно» твоей жизни! – сказал Хорсослав. – Аслег, ты объездишь много земель, рек и морей, и всюду тебе будет сопутствовать слава. А Мара15 ждёт тебя, обернувшись змеёй. Эта змея прячется в жеребце, белого с чёрными пятнами, который родится от длинногривого коня, что стоит в конюшне твоего отца.
Облокачиваясь на посох, волхв Хорсослав поднялся и не спеша ушёл в лес. Аслег протёр глаза кулаками, не понимая, сон это ещё или уже явь, встал на ноги.
Сын кагана был не по годам высоким широкогрудым безбородым подростком, с густыми тёмными бровями, синими глазами и начавшими пробиваться тёмными усами. Голова у него была полностью острижена, лишь с одной её стороны свисал длинный клок волос. В левом ухе висела золотая серьга, украшенная карбункулом с двумя жемчужинами, а его руки, от ногтей до локтя, были изрисованы деревьями, зверями, птицами, рунами и замысловатыми фигурами. [10]
«Надо всё рассказать отцу» – пронеслось в голове Аслега. Пройдя знакомыми тропами по ночному лесу, он вышел к реке.
Город Урман находилась на противоположном берегу. Аслег оттолкнул небольшую плоскодонную лодку с двумя вёслами, называемую «каюк», и поплыл.
Ещё находясь на реке, он увидел паруса киевских ладей, причаливших к пристани, а также слабое зарево от разгорающегося пожара и дым, идущий из крепости.
Сын кагана стал грести быстрее, постоянно оглядываясь на Урман, не понимая, что там происходит.
Чтобы не быть замеченным, он причалил к берегу, не доплывая до пристани города.
Урман располагался на правом берегу реки Кубань. Городище было обнесено мощной сырцовой16 стеной шириной в несколько метров, обложенной каменным панцирем, из грубо обтёсанных плит крупнозернистого песчаника. Стена, снабжённая множеством бойниц, завершалась зубчатым парапетом. Шестнадцать башен, называемых вежами, четыре по углам и по три на каждой стене, стояли на прочном основании, сделанном из плит ракушечника и песчаника. В город вело четверо въездных ворот, расположенных по сторонам света. Ворота находились в центральных башнях (вежах), высотой около восьми метров. Вокруг стены были прорыты два ряда оборонительных рвов и земляных валов. В северо-западной части города находился каменный детинец17, к которому примыкал большой посад18. Для врагов Урман был практически неприступен.
«Что же случилось? Почему в городе пожар?» – не переставая, думал Аслег.
Подойдя ближе, он увидел, что мост через ров был опущен. Стяг19, сшитый из трёх полос шёлковой ткани червлёного, жёлтого и белого цветов, ранее развивавшийся над центральной башней, лежал на земле. [11]
Найдя потайной лаз, Аслег пробрался в крепость. Ворота детинца были раскрыты нараспашку, перед входом в луже крови лежали убитые охранники и великий князь Асдар. Внутри крепости носились вооруженные хазарские всадники и пешие воины, местами пылал пожар, лежали тела убитых, были слышны стоны раненых русов.
– Отец! – крикнул Аслег и обнял тело князя. Оглядываясь по сторонам, он, как рыба, выброшенная на берег, жадно хватал воздух ртом, на его глазах выступили слёзы.
«Этого не может быть!», «Это всё сон!», «Это не правда!!!» – Аслег не хотел верить в происходящее. Отпустив тело отца, Аслег заметил, что на нём не было родового знака «УрМана».
К действительности подростка вернули хазарские всадники, которые на полном скаку влетели во двор детинца, чуть не раздавив Аслега.
Оставив отца, он стал пробираться к великокняжеским хоромам20. Пробегая мимо гридницы21, Аслег услышал доносящийся оттуда звук сражения.
В приоткрытую дверь, при свете факелов, которые на Руси называли светочами, подросток увидел свою мать, одетую в белую холщовую рубашку длиной ниже колен, отражающую кинжалом удары нападавшего на неё киевского воеводы Аскольда.
– Ха-ха-ха!!! Может эта девка научит тебя сражаться! Ха-ха-ха!!! – стоящие рядом хазарские воины и киевский князь Дир смеялись над Аскольдом.
Резким движением воевода выбил кинжал из рук женщины.
– Ну что, теперь я с тобой потешусь, – переводя дух, сказал Аскольд. Он вложил меч в ножны и, разорвав рубаху на женщине, оголил её грудь. Жена великого князя невольно вскрикнула, пытаясь закрыться руками. Воевода ударил наотмашь рукой, и она упала. Стоящие вокруг подзадоривали Аскольда:
– Задай ей!!! Задай Аскольд, задай!
Аскольд расстегнул пояс, опустил его на пол, спустил портки на подвязки под коленями. Лежащая на спине женщина пыталась на локтях отползти от наступающего на неё насильника. Аслег подошёл поближе и, схватив с деревянного столба, подпирающего кровлю гридницы, горящий светоч, со всего размаху кинул его в Аскольда. Светоч попал в спущенные портки. Воевода истошно закричал, скинул светоч и начал тушить огонь.
Жена великого князя нащупала кинжал и вонзила его себе в живот.
– Аслег спаси Ефанду… – прошептала умирающая женщина.
– Твои сыновья будут челядью22! Твоя дочь станет кыркын23 у козаров! – проорал Аскольд. – Найдите мне этого щенка!
Две стрелы вонзились в закрываемую за Аслегом дверь. Но никто не кинулся вслед – все хазары и киевские воины были заняты грабежом крепости.
Аслег нашел Ефанду в светлице24, в дальней части хором. Сюда ещё не добрались грабители. Шестилетняя девочка пряталась в дальнем углу комнаты. Он схватил сестру на руки и унёс через потайную дверь. В темноте Аслег и Ефанда добрались до грузового люка и через него выбрались из крепости. По берегу они добежали до оставленного каюка.
Когда лодка отплыла на значительное расстояние, Аслег не выдержал, на его глазах выступили слёзы. Глядя на брата, заплакала и Ефанда. Аслег взял себя в руки, успокоился. Он прижал сестру к себе, вытер слёзы с её глаз, а затем начал грести дальше.
На противоположном берегу, пройдя по лесу, Аслег с Ефандой добрались до отроческой дружины. Среди пятидесяти отроков был их тринадцатилетний брат Асмунд, которому отец разрешил отправиться в лес с отроческой дружиной.
Аслег всех разбудил и рассказал о нападении на Урман. В предрассветном небе было видно зарево от пожара.
Свою сестру Ефанду, Аслег отвёл к волхву.
– Хорсослав, присмотри за нашей сестрой, если мы не вернёмся, постарайся отправить её к стрыю25 Аслану, – попросил он волхва.
Затем все дружинники погрузились в ладью и направились в Урман.
Когда солнце оторвалось от линии горизонта, они причалили к берегу возле крепости. Киевских ладей уже не было. Вокруг города стояла мёртвая тишина, только стая воронов прохаживалась по поселению. Зловонный запах исходил из крепости. На площади в лужах крови лежали трупы русов.
Аслег с отроками прошёл по всей крепости. Юноши старались не смотреть друг другу в глаза, они еле сдерживали слёзы, находя среди убитых своих родных.
Аслег подошёл к телу отца, взял его на руки и отнёс на берег реки. Затем среди завалов кровли гридницы он нашёл тело матери. Прижимая к себе, он отнёс и положил её рядом с отцом. Подошёл Асмунд и упал на колени перед телом отца. Аслег поднял его с колен и сурово сказал:
– Мне отец говорил, и я передаю его слова тебе: «Запомни! Ни перед кем рус на колени становиться не должен, даже перед ликом Смерти! Перед ликами Родных Богов, пращурами и старшими в роду, при выражении почтения погибшим в боях он может преклонить одно колено!».
В Урмане никого живых не осталось, только в житнице26 Лиман увидел лежащего полуживого, сильно израненного стрелами старика. Отрок позвал остальных.
– Кто убил великого князя? – спросил Аслег, наклонившись к старику.
– Аскольд… в спину…, когда великий князь… вышел встречать Дира…, – еле проговорил раненный.
Старику перевязали раны и, положив на кусок плотной материи, перенесли на берег. Там его погрузили в плоскодонную лодку, выдолбленную из единого ствола дерева, называемую однодерёвкой, и отправили к волхву.
Аслег вспомнил так беспокоящие ранее слова Хорсослава о змее и коне и вернулся в конюшню. Она была пустая. Он ещё раз обошёл всю крепость, но ни коня, ни змеи нигде не было.
К берегу причалила, вернувшаяся с противоположной стороны, однодерёвка, Аслег направился к ней. С лодки выскочила Ефанда и подбежала к брату. Он обнял сестру, прижал к себе, после чего, посмотрел на Асмунда, Ефанду, дружинников и сказал:
– Асмунд, Ефанда! Други мои! Здесь от рук козар27 и предателей – Дира и Аскольда, погибли наши родные. Мой отец говорил: «Нельзя мириться со злом, ибо зло, оставшееся без наказания, умножится, а вина ляжет на того, кто оставил его безнаказанным!». Перед вами и перед телом своего отца, великого князя Асдара, я клянусь – кровь за кровь! Жизнь за жизнь! Я не найду покоя, пока не помщусь за смерть наших родных!
Он надрезал ножом себе ладонь и пролил кровь на тело отца.
«Кровь за кровь! Жизнь за жизнь!»
– Вражда! Вражда! Вражда! Клянусь! Клянусь! Клянусь! – многоголосье молодых воинов пронеслось по берегу Кубани.
– Нужно отправить погибших в последний путь. Они должны найти своё место в Ирии28, – произнёс Аслег.
На берег вытащили две ладьи. Аслег с Асмундом отнесли тела отца и матери на одну из похоронных ладей. В эту ладью положили: два меча, два копья, две кольчуги, два шлема, два щита, два лука, несколько стрел, украшения, которые смогли найти в светлице, трупы двух коней, конскую сбрую, сосуды с вином, мёдом и пивом, фрукты, ключи, замки, топоры, несколько золотых и серебряных монет. Аслег свернул головы петуху и курице, бросил их на ладью в качестве жертвы. Остальных убитых, которых нашли в Урмане, с небольшим имуществом положили на вторую ладью. Ладьи обложили снопами сена и полили обильно растительным маслом.
Ефанда стояла на берегу и смотрела, как готовили в последний путь её мать и отца, по щекам у неё текли слёзы. Ещё вчера, укладывая спать, мама улыбалась и расчёсывала ей волосы, а теперь её нет. Не-е-ет! От этих воспоминаний у Ефанды больно сжалось сердце, она расплакалась сильней.
Асмунд, Аслег и ещё несколько дружинников светочами подожгли сено и ладьи. Всё яростно запылало, дым столбом поднялся в небо. Похоронные ладьи спустили в реку.
– Богиня Магура29, забери погибших и отнеси их на Луга Сварожьи, пусть они присоединяются к рати Перуновой30, – сказал Аслег. – Папа и мама, будьте спокойными, я помщусь за вас!
Исполнив погребальный обряд, переплыв реку на ладье, все вернулись в лес к Хорсославу. Солнце опускалось за горизонт, начинало темнеть.
Вышедший навстречу волхв рассказал вернувшимся отрокам, что поведал раненый старик.
Прошлым вечером к Урману причалили киевские ладьи. Князь Дир сказал, что лично прибыл к великому князю Асдару с изъявлением покорности и привёз с собой серебро, золото и другие дары, и что его войско готово служить великому князю в войне против Абдуллаха Шилки. Он попросил воеводу крепости сообщить о нём великому князю. Когда Асдар вышел навстречу, киевские воины напали на охранников, а воевода Аскольд убил великого князя, вонзив меч в спину. Открыв ворота крепости, киевляне запалили костёр и густым дымом подали знак хазарам. В скором времени в крепость ворвались хазары. Нападающие разграбили всё, что можно. Они забрали в рабство молодых юношей и девушек, а тех, кто не представлял ценность как рабы, убили. Хазары не пожалели никого – ни стариков, ни детей. [13]
– Вам нужно ехать к тиуну Аслану. Из сыновей кагана Асгора остались только он и Абдуллах Шилки, – сказал Хорсослав. – Самый старший среди вас теперь Аслег. Он будет принимать решения, а вы все должны его слушаться.
– К стрыю Аслану мы отправимся завтра рано утром! Вместе мы помстимся и спасём тех, кто попал в полон! – сказал Аслег.
К волхву Хорсославу подошёл его бывший ученик, который уже прошёл посвящение и стал волхвом.
Двадцатилетний волхв Велеслав был облачён в холщовые штаны и рубаху с длинными рукавами, без ворота, подпоясанную широким поясом. На плечах и голове юноши была одета шкура медведя, на ногах – лапти с онучами31.
– Ночью мне приснилось, что вокруг ладьи лежит огромный свирепый медведь. Вся шерсть у него вздыбилась. Это Велес32 не хотел отпускать ладью. Но когда я зашёл на ладью, то он развернулся и ушёл, – сказал Велеслав. – Дозволь, Хорсослав, я отправлюсь с ними.
– Как птицы летят, как звери бегут, как вода течет, как огонь горит, так и Велес замки отпирает, преграды убирает, дороги открывает! Во славу Велеса! В путь-дорогу! – Хорсослав прочёл заговор над Велеславом, а затем обратился к Аслегу. – С вами пойдёт волхв Велеслав, а Ефанду оставляйте со мной. Негоже ей неведомыми путями скитаться. Я её оберегу.
– На том и порешили, – сказал Аслег. – Лиман, расставь стражу и назначь, кто кого будет менять. Остальные пусть сходят в лесные зимовки33, возьмут хлеб, просо34 и сушеное мясо, а потом ложатся спать.
Ночью к Аслегу из темноты на восьминогом коне подъехал Один и сказал: «Первый совет мой – с родней не враждуй, не мсти, коль они ссоры затеют; и в смертный твой час то будет ко благу»35. Подул ветер, Один исчез, а Аслег проснулся. Над лесом всходило солнце. Аслег разбудил дружинников, и они на ладье под червлёно-жёлто-белым парусом отправились к тиуну Аслану в Арту. Ефанда же осталась у волхва Хорсослава.
Через семь дней пути, который пролегал по реке Кубань, Азовскому морю, рекам Дону и Северскому Донцу, ладья причалила к Арте.
Город представлял собой укреплённую цитадель. С трёх сторон городище окружали земляные валы и рвы. Склон, обращенный к реке, из-за своей большой крутизны, являлся непреодолимым природным препятствием для противника. По периметру цитадели за земляными укреплениями стояли каменные стены шириной до четырёх метров. В десяти метрах от угла крепости к стене примыкала каменная башня, а неподалеку от неё находился вход. Над башней развивался трёхцветный, червлёно-жёлто-белый стяг. Мост через ров перед крепостью был опущен, но на берегу стояли воины с мечами и копьями на изготовке.
– Я – Аслег, сын великого князя Асдара, внук кагана Асгора! Почему меня не встречает мой стрый Аслан? – спросил вышедший на берег Аслег.
– Времена нынче тяжкие36. Русы русов жизни лишают. Посыльного мы уже отправили, – ответил Аслегу впереди стоявший воин.
Через некоторое время вернувшийся посыльный сказал, что Аслег может пройти к Аслану, а остальные пусть ожидают.
Быстрым шагом, пройдя по городищу, Аслег зашёл в гридницу Аслана. Посередине помещения стояли длинные столы, вдоль которых располагались тяжелые, широкие лавки, покрытые мехами, по стенам висело оружие и доспехи. Аслан сидел на большом деревянном кресле, покрытом шкурой волка.
Взглянув на своего родного дядю, Аслег опешил, округлил глаза. На его груди, на золотой гривне, висел символ власти – золотой родовой знак «УрМан», принадлежащий ранее отцу Аслега.
– Здрав будь, сыновец37, – сказал Аслан.
– Здрав будь, – ответил Аслег, задумавшись. Он отметил, что Аслан не встал из-за стола и не подал руки.
– Присядь, отобедай с дороги, – Аслан жестом руки пригласил к столу.
– Благодарю, только некогда мне. Я пришёл за подмогой. Вели снаряжаться своим ратникам, выступим на киевского Дира и на козар, спасём тех, кого взяли в полон в Урмане и помстимся за моего отца, твоего брата, великого князя Асдара, – сказал Аслег.
«Аслан сидел на большом деревянном кресле».
– Теперь я великий князь Русколана! – Аслан приподнял рукой и показал Аслегу «УрМан». – А ты не спеши, послушай, что я тебе скажу. Моего брата, твоего отца, убили по закону кровной мести за убийство козарского кагана Тархана. Всё захваченное козарами имущество и люди, взятые в полон, по праву принадлежат им, как победителям.