Тени скрытого города. Книга вторая. Башня

Проснулась. Рядом на диване лежит, укутавшись в ватное одеяло, Настя. Таня достала из-под подушки сотовый: спать ещё три часа. В темноте напротив – входная дверь. Почему-то подумалось, что прямо сейчас можно было бы одеться и отправиться к башне. Представила: вот ворочает ключом в замочной скважине – тихонечко, чтобы не разбудить Настю. Выходит в холодный тёмный подъезд, потом – на заснеженную улицу под одинокий фонарь, вот бредёт вдоль дороги. Ночь, мрак, редкие подозрительные прохожие. В лицо дует колючий ветер. А впереди ещё – длинная пустынная дорога через Нулевой проспект. У Тани боязливо замирает сердце. А ведь она даже сделала едва уловимое движение ногами, вроде собираясь слезть с дивана. Нет, что за глупости! Не пешком же! И не ночью!

Безусловно, надо съездить к башне, например в субботу. И найти женщину – бывшего кардиолога. Конечно, вовсе не факт, что именно она отправила СМС. Но всё равно надо её найти – это хороший предлог для посещения башни, будет, что сказать охраннику: мол, мне надо к Лидии Сергеевне! А как только проникнет в башню, сразу оглядится и постарается что-нибудь для себя выяснить. Тот, кто ждёт, наверняка там! Хотя, может, и не там…

С охранником понятно! А что сказать самой Лидии Сергеевне? Надо придумать приличный повод, ни в коем случае не заявлять в лоб: «Я та самая, которая звонила вам по поводу эсэмэски!» Ага, а теперь явилась к вам лично, чтобы задолбать вас окончательно. Так я точно настрою против себя! Ещё охранника позовёт, чтобы прогнал меня в шею. Надо что-то такое сообразить… приличное… Например: «Вам велено передать письмо!» А потом вроде как выяснится, что ошиблась фамилией, и письмо не для неё… Или передать квитанцию за коммунальные услуги, которую будто бы по ошибке бросили в мой почтовый ящик…

Утром Таня рассказала Насте сон, только о башне умолчала. Хотелось подчеркнуть, что подруга приснилась больная, икона упала, в Отоке война. Только зачем Таня старается описывать всё это? Разве её тайное желание – чтобы подруга передумала оставаться в Отоке и вернулась домой? Странно! Таня не очень понимает саму себя.

Вечером между девушками случился жаркий разговор. По телевизору была передача, в которой наглядно объясняли, что почти все продукты, которые мы покупаем, ненатуральные: в них добавляют химические вещества, чтобы продукты имели презентабельный вид и не портились. Даже курага ненастоящая, потому что, если просто засушить абрикосы, они не будут столь сочными и яркими. Фарш для пельменей делается из низкосортного мяса: когтей, жил и шкуры животных. А сосиски – вообще не мясо: консистенцию им придают пивные отходы, а вкус и цвет достигается с помощью химии.

– Ой, а я не знала! Значит, сосиски вредные? – растерялась Настя.

– Я не верю! – заявила Таня. – Сосиски сосискам рознь! И вообще, надо доверять своим ощущениям: нравится пища или нет. Ощущения – единственно верный источник информации! А то, что говорят, – пропаганда! И те, кто рекламирует сосиски, и те, кто их ругает, просто крикуны, стараются что-то кому-то навязать, а значит, искажают истину.

Настя хотела возразить, но Таня продолжала:

– Нас всё время учат полагаться на внешнее: чьи-то слова, чьи-то доказательства. Будто народ – стадо баранов! Будто человек настолько туп, что не способен отличить тошноту от удовольствия, вкусно ему или нет.

– Танюш, но ведь вкусно чаще всего как раз то, что вредно, – вмешалась Настя. – Я, например, обожаю шоколад, но от него у меня аллергия. И мучное люблю, но знаю, что, если наемся булочек, будут проблемы.

– Настя! – нетерпеливо воскликнула Таня. – Я о том, что надо учиться прислушиваться к самому себе, а не развешивать уши, чтобы кому-то было удобнее лапшу на них складывать! Если ты любишь шоколад, то ешь, сколько хочешь, но при этом отслеживай чувства. Вряд ли, если начнёшь вредить телу, оно будет испытывать удовольствие! Когда я в своё время усиленно объедалась, ничего приятного не испытывала – прекрасно помню! Зачем люди добровольно становятся рабами чьих-то идей? Нам с детства внушают: это полезно, а это вредно. Но действительность текучая и разнообразная, и если что-то полезно для одного, то другому то же самое может навредить. Разве ты не согласна? Ну, с тем, что надо слушать своё тело. Хотя людей, конечно, тоже слушать надо, но поступающую информацию сопоставлять с внутренними ощущениями.

– По этому поводу есть анекдот! – улыбнулась Настя. – Путешественник попал к индейцам. Внутренний голос говорит ему: «Подойди к вождю племени и плюнь ему в лицо!» «Да ты что? Так нельзя!» – удивился путешественник. «Но я же твой внутренний голос!» Ладно, путешественник подошёл и плюнул вождю в лицо. «Ой, что сейчас будет!» – захихикал внутренний голос. А если серьёзно, Танюш, ощущения – тонкая и противоречивая сфера. Как в них разобраться? Какие от тела, какие от души. Тело не имеет разума и чаще всего стремится к сиюминутным наслаждениям. А человеческая душа – потёмки.

Таня внимательно посмотрела на подругу: в чём-то она права! Жители Центрального Отока в самом деле наполовину погружены во тьму. Разве эти люди догадываются, на какие поступки способны, стоит пробудиться их «второй половинке»? Вспомнился острый холодный блеск потусторонних глаз, открывшихся на затылке молодой женщины в автобусе. И почему-то вспомнился притихший ребёнок, как он висел на папиной руке; с серой пушистой шапки свисали заячьи ушки, а личико было серьёзное.

– Человек всё-таки грешен, – продолжала Настя, – и его греховность стремится взять верх, руководить поступками… иногда под видом добродетели. Мне кажется, как раз Библия и помогает разобраться! Там уже прописаны все законы, что такое хорошо и что плохо. И если смятение в душе, то лучшее лекарство – заглянуть в Библию.

– Библию писали люди, – возразила Таня. – К тому же она переведённая, и ещё неизвестно, насколько точно. Например, слово «ненавидеть». В Библии сказано, что нужно возненавидеть отца и мать. Тебе не кажется, что перевод не вполне удачен?

– Для этого нужны священники, которые растолковывают.

– Вот мне, например, внутренний голос говорит, что обязательно надо разгадать тайну СМС! – внезапно призналась Таня.

– А разве ты уже не разгадала? – осторожно напомнила Настя. – Ты рассказывала про женщину. Она отрицает, что писала тебе. Танюсик, по-моему, очевидно, что произошла ошибка! Возможно, номер перепутали. Я, например, однажды получила СМС, – Настя засмеялась, – «Ты настоящий мужик, приезжай к нам снова!» А ещё помню, мне звонили из другого города и спрашивали какого-то «Костяна». Всего в одной цифре ошиблись, когда номер набирали.

– Это понятно!.. Мне вот даже сон приснился…

– Который ты мне рассказывала?

– Да. Но там был ещё один момент. Будто я получила СМС: «Жду в башне». Думаю, действительно нужно туда съездить!

– Куда? – насторожилась Настя. – Что ещё за башня?

– Одна из достопримечательностей Отока, я рассказывала. В башне спит губернаторская жена. И там бывает та самая женщина! Ну, которая отрицает, что отправляла мне СМС. Я видела, как она заходила в башню!

Настин взгляд не переставал выражать недоверие. А между Таниными мыслями вдруг проскользнуло: точно ли единожды замеченное посещение башни означает, что человек посещает башню регулярно? Даже если этот человек «работает на губернатора».

– Ничего не понимаю! – лоб подруги сморщился от напряжения. – Ты за ней следила?

– Да! Столько тебе, оказывается, не рассказывала…

– Но зачем? Зачем слежка? Зачем в башню? Ведь эта женщина уже сказала, что не писала СМС!

– Даже если и так (в чём я сомневаюсь). Всё равно! Я чувствую, что стоит поговорить с ней лично.

– Таня, ты извини, но всё это выглядит… – подруга замялась.

– Как одержимость? – подсказала Таня.

Настя кивнула.

– Честно говоря, я начинаю опасаться за тебя, Танюсик! Как бы с тобой чего не случилось!

– А почему со мной должно что-то случиться?

Таня удивилась, ведь это по поводу Насти у неё совсем недавно были нехорошие предчувствия, а вышло наоборот: Настя боится за неё.

– Нравится тебе лазить по всяким сомнительным местам, подвалам, старым башням. Там может быть опасно!

– Гм! Странные у тебя ассоциации с башней, – усмехнулась Таня. – Это вполне приличное здание рядом с людной улицей. Там Отоковский архив.

– Извини, я сразу не поняла. Расскажи подробнее про слежку! И как ты узнала женщину? Вы вроде ни разу не встречались.

Таня с удовольствием вспомнила и в красках описала случайную встречу в автобусе и своё превращение в неловкого сыщика, преследующего «синий берет».

Наступил новый день, и энтузиазм отправиться в башню поугас. Точнее, идти туда Таня не передумала, но отложила на «потом». Сейчас занимало другое. Во-первых, постоянные знакомства и общение с мужчинами. А во-вторых, хотелось расслабиться!

На работе не было ни минуты, чтобы просто посидеть: у студентов дневного отделения началась сессия, они непрерывно тянулись в двери библиотеки и выстраивались в очереди перед Таниным и Олиным столом. Снова портили настроение грубые реплики вполголоса, цоканье языком и стук ручек о кафедру. Таня бегала, опустив голову и ни на кого не глядя, – в книгохранение, к столу, в книгохранение, к столу.

В суматохе обчистили Олину сумку. Сумка стояла на стуле. Кто-то из студентов зашёл за кафедру, пока Оля бегала за книгами, пошарился и скрылся. А может, и не скрылся, а преспокойно дождался требуемых книг. Лишь в конце рабочего дня Оля обнаружила пропажу: в сумке не оказалось сотового и кошелька с полученной сегодня зарплатой – невероятно грустное совпадение!

Прочувствовав Олино горе, Таня всерьёз задумалась об увольнении. Не потому, что среди студентов – воры, а потому, что директор Ирина Александровна не проявила ни капли сочувствия к Оле, заметила лишь, что не надо оставлять вещи без присмотра, а сумку с деньгами держать в книгохранении. Вот интересно, как возможно одновременно искать литературу по требованиям и следить за всем вокруг: за своими вещами, за библиотечными, за студентами, чтобы периодику из зала не таскали и не заходили, куда не следует? Они ведь и в книгохранение иногда вламываются! Хотя, конечно, оттуда украсть что-либо значительно сложнее – в этом директор права.

Но всё равно Ирина Александровна только требует и никогда не похвалит – даже за разделители для книг, которые Таня так старательно делала, даже за каталог, который она составляет в программе Word по собственной инициативе. И никакого поощрения! Оля и Таня совмещают все возможные библиотечные должности, а получают за это копейки – и те украдены!

Во второй половине месяца привалило ещё работы. Таню подозвали к телефону: звонок из Томска. Деловой голос сообщил, что Таня должна составить отчёты, а отчётные формы она получит по электронной почте. Когда девушка открыла поступившие файлы, то схватилась за голову. Предстояло найти ответы на множество вопросов и заполнить данными несколько таблиц: сколько в вузе студентов, сколько книг закупили, какой процент литературы, полученной за такой-то промежуток времени, издан в России, сколько из них художественных книг и книг по общим и специальным дисциплинам и так далее.

Таня судорожно принялась заполнять таблицы. Достала тетрадь, в которой с самого начала отмечала все поступившие и вычёркивала убывшие книги. Боялась, что отчёты не позволят вовремя уехать к родителям. 17-ого декабря она получила разрешение на выезд в виде зелёной карточки с фотографией. Выехать собиралась числа 27-ого или 28-ого, а тут отчёты! И ещё сессия у студентов – всем приспичило в библиотеку! Директор смотрела косо на Танино намерение ехать, говорила, что лучше дождаться праздников, хотя и не возражала напрямик. Оля вступалась за Таню, обещала во время её отсутствия взять обслуживание студентов-филологов на себя.

Наконец, отчёты были готовы, и с тяжёлыми опасениями Таня показала результат директору.

– Вы знаете, что по нормам на двух студентов должна приходиться одна книга? – тон Ирины Александровны не предвещал ничего хорошего.

– Нет, я не знала, – сникла Таня.

– Мы должны укладываться в норму!

– В каком смысле? – не поняла Таня. – Я написала то количество книг, которое реально поступило.

– Пишите, что поступило больше.

– Придумывать цифры, что ли?

– Пишите, а потом разберёмся, докупим! Вы поймите, Татьяна, в интересах вуза и самой библиотеки, чтобы мы держали уровень. А то нас просто закроют! Скажут: «Что это у вас за библиотека, которая не может обеспечить студентов необходимым учебным материалом?»

– Пускай тогда больше денег выделяют на закупку книг! – парировала Таня.

– Или требуйте со студентов, чтобы бережнее с книгами обращались и возвращали вовремя! А то слишком много списывать приходится, – Ирина Александровна пододвинула к Тане распечатанные отчёты, давая понять, что разговор окончен.

Вновь пришлось садиться за таблицы. Всё-таки выкрутилась, придумала, как избежать прямого вранья: к количеству закупленных книг добавила количество подаренных, как будто их тоже купили. А подаренных (студентами, преподавателями) к концу года набралось 50 штук. Директор одобрила такой вариант отчётов, и Таня отправила их в Томск.

Чем ближе конец месяца, тем чаще сердце сжимало сладкое волнение: скоро-скоро предстоит покинуть Оток и встретиться с родными! Вновь войдёт в комнату, где прожила много лет, где мечтала, плакала тайком у окна и тайком танцевала под музыку с магнитофона. Там стоит Танина кровать, заправленная ярко-синим бархатным покрывалом, сильно потёртым за долгие годы; к покрывалу прилипало большое количество кошачьей шерсти, и Таня каждую неделю собирала её влажной тряпкой. Как там кот Федя? Скучает или забыл уже? Скоро-скоро твоя бывшая хозяйка вновь погладит тебя по короткой пятнистой шёрстке, и ты заурчишь на коленях, расправляя коготки и невольно царапаясь.

Но вместе с предвкушением из глубины души поднималось ещё одно чувство – смутное и липучее, как вата. Таня впервые осознала его, когда… не очень обрадовалась разрешению на выезд. Вернее, обрадовалась, конечно, только не так, как ожидала. Она-то думала, что получить разрешение – всё равно что обрести свободу! Зелёная карточка должна была убедить: Оток – город как город, никто не собирается превращать его жителей в заключённых, и Таня не преступница и может перемещаться по стране куда угодно и жить как хочет. «Вот свалится гора с плеч, когда дадут разрешение!» – надеялась девушка. Но гора не свалилась. Оток словно держит на невидимом поводке, причём поводок короткий, и натяжение станет мучительным, если Таня уволится и уедет навсегда. Оказывается, нет необходимости насильно удерживать Таню в городе! Она сама чувствует обязательства перед Отоком, правда, пока не понимает, какие именно.

А может, все эти чувства просто игра воображения и не существует никакого «невидимого поводка»? Так или иначе, но некая магия между Таней и Отоком явно присутствует. Вот и знакомства с мужчинами стали… странными.

Таня ждала звонка от Сергея. Они ещё не встречались, лишь однажды говорили по телефону. Сегодня Сергей позвонил вновь, но сразу по каким-то причинам прервал разговор, обещая перезвонить через полчаса. Таня в волнении не находила себе места: села на табуретку, поднялась, села на диван, взяла альбом с репродукциями и принялась машинально перелистывать. Сергей успел понравиться, несмотря на то, что женат и работает шофёром. На заработанные деньги купил жильё в деревне и машину. С женой собирается разводиться. Понравился его спокойный голос по телефону.

Грянул звонок!

– Ало, привет! Это Илья. Помнишь меня?

– Помню, конечно, – отозвалась Таня и поджала губы, с напряжением уставившись на часовые стрелки. – Зачем звонишь?

– А почему ты ответила: «Конечно»? – игнорируя вопрос, поинтересовался Илья. – Я такой запоминающийся мужчина?

– Ну да, запоминающийся. Не каждый ведь питается одними фруктами, – Таня вынужденно продолжала беседу, но говорила почти скороговоркой бесцветным голосом. – Почему звонишь? Мы вроде договорились больше не общаться.

– Видимо, я запоминающийся в отрицательном смысле, – констатировал Илья. – Ты не рада моему звонку.

– Илья, просто ты не вовремя, я…

– Извини за критику в тот раз! Я не хотел тебя обидеть, говорил, что думал…

– Да-да, и я с тобой частично согласилась!

– Я теперь не живу в Шагаево. Переселился в Оток, снимаю квартиру на улице Фрунзе.

– А… А что так?

– Депрессия у меня.

– Слушай, давай ты попозже позвонишь, часа через полтора, ладно? Я жду звонок из другого города!

– Я ведь ухожу в бессрочное голодание, – проговорил Илья, и возникла неловкая пауза.

Таня прекрасно поняла намёк: по какой-то причине Илье сейчас плохо, даже собирается покончить с собой и, конечно, хочет, чтобы его пожалели, стали отговаривать, убеждали, какой он хороший и как нужен миру. Таня всё это поняла умом, но как же не хотелось брать на себя роль утешительницы, тем более сейчас, когда должен позвонить Сергей! Неприятно было, что Илья таким некрасивым способом пытается ею манипулировать. Да и, откровенно говоря, Тане было почти безразлично, покончит он с собой или нет. Если есть голова на плечах, то переключит внимание на решение своих проблем, а не на малодушное убегание в смерть. Да, скорее всего, и не пойдёт до конца! Иначе зачем бы звонил? Просто вздумал поиграть на жалости.

– Илья, ты извини, – после долгой паузы сказала Таня. – Я не хочу утешать и отговаривать. Обратись за этим к психологу.

– Всё понял, – сдавленно отозвался Илья. – Ну, прощай!

Таня сразу отправилась на кухню к подруге рассказать о телефонном разговоре. Настя сидела за кухонным столом, склонившись над учебниками и бумагами, составляла тематические планы на предстоящее учебное полугодие. Таня знала, что подруга не торопится с планами и не возражает, если её отвлекают.

– Ты думаешь, я поступила неправильно? – задала Таня волнующий вопрос.

– Тебе видней, – осторожно ответила Настя. – Мне трудно тут судить. Возможно, он действительно нуждается в помощи, а может, как ты и говоришь, просто таким способом манипулирует, чтобы его лишний раз пожалели.

– А ты бы как поступила?

– Я бы всё-таки поговорила, постаралась выяснить. Ты как чувствуешь: твоя совесть спокойна?

– Абсолютно!

– Ну… наверное, ты права, не знаю.

Донёсся звонок.

– Сергей! – обрадовалась Таня, и дыхание замерло: так внезапно и сильно подпрыгнуло сердце.

Разговор был долгий. Уже и Настя стала мелькать в поле зрения: ходила, застилала диван, косилась на подругу. В этот момент Таня решила, что обязательно нужно будет перенести телефон на кухню. А лучше сделать так, чтобы была возможность разговаривать и на кухне, и в комнате, не мешая подруге.

В разговоре с Сергеем девушка впервые дала определение слову «лидер». Ведь её всё время интересовало, лидер ли мужчина, с которым она знакомится. Сергей сказал, что мог бы быть и лидером, если потребуется, но попросил Таню объяснить, что она имеет в виду. И Таня принялась объяснять, одновременно делая открытие для самой себя. Оказывается, она хотела, чтобы мужчина был не просто «сильным» и «уверенным в себе», но обязательно «загадочным» и немного «пугающим», как инопланетянин, чтобы притягивал, будоражил воображение и одновременно казался опасным. Почему-то было стыдно произносить это вслух, будто Таня открывала доступ к интимной зоне своей души. Поэтому девушка отделалась всего несколькими словами, ожидая, правда, что Сергей всё понял и постарается соответствовать образу «страшного принца».

– Ну что ж, буду пугать! – пообещал он.

Вновь позвонил только через две недели. Таня не ожидала звонка, а тем более того, что сегодня вечером предстоит встреча. Поэтому, вернувшись из библиотеки домой, успела как следует наесться. Настя приготовила котлеты с макаронами-рожками, а Таня купила очередные пирожные.

Дело в том, что после памятного разговора о сосисках и «внутреннем голосе» Таня задумалась над собственным питанием и, как ни странно, пришла к выводу, что ей нужно ежедневно есть пирожные, самые разные, чтобы в конце концов перепробовать каждый вид, красующийся под стеклом магазинной витрины. Около дома пирожные не продавались, и после работы Таня преодолевала небольшое расстояние пешком до гастронома, расположенного недалеко от площади Ленина.

Сколько Таня себя помнит, пирожные и торты всегда притягивали её внимание, но до сих пор, пожирая лакомства глазами в театре или магазине, она крайне редко позволяла себе съесть их по-настоящему. Например, во время антракта мама покупала в буфете напитки, а Таня стеснялась попросить заварное или кусок торта: всё-таки дорого, к тому же вроде сыта. Но и в Отоке, живя одна, Таня с сожалением проходила мимо изысканных сладостей: одно пирожное стоит, как мешок простого печенья, так, может, разумнее купить печенье?

И вот задумалась: почему ей всякий раз непременно хочется съесть любое пирожное, оказавшееся в поле зрения? Хочется, даже если к этому моменту успела набить желудок чем-нибудь иным! Разве такая реакция адекватна? И Таня предположила, что на уровне подсознания она считает пирожные запретным плодом, а запретное всегда манит. И если продолжать запрещать, то напряжение только усилится.

Вспомнилась и первоначальная причина: в детстве родители никогда не давали деньги на карманные расходы. Наверное, им и в голову не приходило, что можно давать, а Тане в голову не приходило, что можно попросить. Когда во втором классе её вместе с продлённой группой водили в кино, одноклассники толкались возле буфета и покупали булочки, «корзинки» или заварные, а потом ели за просмотром фильма. А Таня завидовала. Вот с тех пор в голове и закрепилось, что пирожные – запретный плод.

Теперь же девушка решила расслабиться и впредь не отказывать себе в удовольствии. Пусть подсознание перепрограммируется! Пусть придёт убеждение, что Таня в любой момент, если захочет, может купить и съесть какое угодно лакомство!

Вот и наелась! Да так, что живот стал заметно торчать. И в этот момент позвонил Сергей и пригласил встретиться: мол, он стоит сейчас на остановке «Кондитерская фабрика», совсем рядом с Таниным домом. Таня вспыхнула, приложила руку к животу, суетливо завертела головой, глядя то на часы на экране сотового, то на занавешенное окно. Что ж он так не вовремя! Перед свиданиями Таня никогда не ест! Но потом подумала, что в темноте торчащий живот всё равно не видно, тем более под пальто, и согласилась. Стала быстро собираться.

– Возьми телефон! – предостерегла подруга. – И дай на всякий случай номер этого Сергея!

Таня выбежала в темноту улицы и зашагала в сторону парка, возле которого находится кондитерская фабрика. Невысокий паренёк стоял рядом с автомобилем и курил. Поздоровались. У Сергея карие улыбчивые глаза, отражающие мягкий переливчатый свет.

– Может, сядем в машину? Холодно ведь, – предложил он.

– Нет, в машину не сяду! – решительно возразила Таня. – Вдруг увезёшь непонятно куда! Я же тебя толком не знаю.

– Страшно? – усмехнулся Сергей. – Правильно! Ты же любишь бояться.

Тане не понравилось, что он играет напрямик, нетактично напоминая об откровенном разговоре. Они потоптались на остановке, выслушали друг от друга «последние новости», и Сергей вернулся к предложению:

– Будем общаться на морозе? В машине тепло…

– Ладно, – согласилась девушка. – Только никуда не поедем, просто посидим!

– Хорошо-хорошо, посидим! – обрадовался Сергей, открывая дверь машины. – А то я задубел стоять уже. Почему ты садишься сзади?

– Ой! – смущённо улыбнулась девушка, отпуская дверную ручку. – Привыкла! Никогда не сидела спереди.

В салоне уютно, Таня скинула пальто. Кресло глубокое, так что колени торчат кверху. Ах, если бы додумалась красиво одеться! Тогда не была бы сейчас в чёрной длинной юбке и свитере, который нуждается в стирке!

Принялась разглядывать детали машины и спрашивать Сергея об их назначении. Через несколько минут Сергей попытался вновь прогнуть свою линию:

– Давай прокатимся! Не волнуйся: я верну тебя домой в целости и сохранности, довезу до подъезда! Хотя нет, немножко всё-таки волнуйся, мало ли что, – он прищурился и покосился на Таню, улыбаясь уголками губ.

– Прокатиться… – Таня задумалась и не сдержала широкой улыбки. – Ну, давай… Только недалеко!

Поехали. За окнами в темноте едва белел снег, позади сугробов разноцветно горели окна деревянных домов. Прямо под машину, чтобы пересечь улицу, двигался чёрный силуэт женщины, но, сделав пару шагов, она дёрнулась назад. Сергей негромко выругался.

Через пару минут езды вокруг сделалось совершенно темно: справа и слева лишь снег и пустота. Машина уверенно двигалась вперёд, вытянув пред собой, как руку, широкую резкую полосу света. А за чертой света совсем ничего не видно.

– Где мы? – забеспокоилась Таня.

– Уже боишься? – вкрадчиво осведомился Сергей, глядя прямо перед собой и не оборачиваясь на девушку.