Ворон ворону глаз не выклюет. Том I

– Стой, сукин сын, – прихрамывая от боли, Виктор медленно и неотвратимо надвигался на слабеющего парня. Убийца не удержался на ногах и рухнул на палубу, но даже сейчас не желал сдаваться. Судорожно покопавшись в набедренной сумке, он достал нечто странное, похожее на обтянутую кожей куколку.

– Я приду и по твою душу, – прорычал убийца и сжал куклу в зубах. Он рывком вытащил нож из бедра и услужливо вернул его обратно. Виктор успел прикрыться дверью, ожидая нечто подобное, вот только не ожидал, что убийца вскочит на ноги, унесётся прочь с резвостью зайца, и с разбегу нырнёт с палубы в воду. Единственным напоминанием о нём осталась лишь дорожка из кровавых капель.

Что за чертовщина сейчас произошла? Убийца должен был доживать последние минуты, какой дикий дух в него вселился?

«Зараза. Пусть Пепельная судия развеет твой прах над морем, ведун треклятый», – Виктор скрипнул зубами. Будь у него в руках оружие посерьёзнее ножа, убийце не помогли бы никакие куклы, духи, или чем он там свой фокус провернул. Ни один беззаконник не научился приращивать голову обратно к телу.

Вскоре на пароходе было не протолкнуться – это докеры прибежали на крики старика. Кто-то, увидев кровь, кинулся звать констеблей. Виктор же стоял столбом, весь взмыленный, молчаливый и отрешённый.

– Так кому морду бить? – один из докеров почесал лысую макушку. – Джон, тебе, что ли? Тут свинью резали или человека?

– Стойте, стойте! – сквозь толпу пробился спасённый старик. – Этот мистер мне помог, убийца был ниже ростом и выглядел гораздо моложе.

– Убийца? – раздался голос Баккера. Докеры расступились перед ним, хмурым и раздражённым. Следом унылой тенью семенил Гилл. – Ты клялся, что никто о тебе не знает. Мне не нужны проблемы!

Старик обвёл взглядом всех присутствующих и вежливо улыбнулся. Трясущиеся руки он спрятал в карманах брюк с подтяжками. Жилет, разрезанный в нескольких местах, пропитался кровью; люди смотрели на эти пятна с беспокойством, но предложить помощь никто не решился.

– Уверен, мы сможем договориться, как замять неприятную ситуацию, – старик сделал приглашающий жест. У Баккера загорелись глаза: явно предчувствовал наживу. Он зашептал Гиллу на ухо, тот кивнул и стал разгонять докеров по рабочим местам. Виктор, так и не дождавшись реакции на своё присутствие, опустил голову и пошёл за остальными. Затеряться в толпе, стать одним из всех. Это не так просто, как думалось. Сложно отказаться от старых привычек.

Прошёл где-то час. Виктор отмалчивался на вопросы о «Лунном пути» и помогал грузить в телегу мешки с мукой, когда к нему подошёл Баккер. Судя по умиротворённому виду, он остался доволен «обсуждением инцидента», потому ругаться не стал, только бросил небрежно: «Эй ты, заскочи в трюм "Пути", тебя ждут». Неужели с Виктором тоже «обсудят»? После неудачного спора любой шиллет будет в радость. Старик нашёлся на складе, он копался в одном из жутко тяжёлых ящиков, которые докеры успели возненавидеть. Внутри оказалось холодное оружие. Очень много оружия.

– Спасибо за помощь, мистер. Без вашего вмешательства моё тело сейчас было бы на полпути в крематорий, – старик вытащил кортик из ножен и задумчиво посмотрел на лезвие. – Вы знаете, с кем сражались?

– Беззаконник.

– Не просто беззаконник, как вы, думаю, догадались, – старик осторожным шагом приблизился к спасителю, рассматривая и что-то прикидывая в голове. – Позвольте представиться: Алан Картер. Как я могу обращаться к вам, мистер?

– Джон Доу.

– О, так вы тоже родом из южных краёв империи?

– Зачем я вам нужен? – процедил Виктор.

– Вам явно не впервой участвовать в серьёзных, так сказать, стычках. Но наёмник выжил и ещё вернётся. Они всегда возвращаются. Я бы хотел…

– Нет, – Виктор не стал дослушивать. – Я никудышный защитник. Чем мог – уже помог.

Картер поджал губы. Стёкла в его очках были разбиты, старик то и дело поправлял их, силясь что-то разглядеть.

– Позвольте, я попытаюсь вас переубедить. Поймите, я очень стар для того щекотливого положения, в котором оказался. Когда-то род Картеров имел вес в империи, но с тех пор наша сила увяла. Ожесточились типичные распри за наследство. Десятки лет мне удавалось оставаться в стороне, но мой брат Эдгар… – Картер вздохнул. – Годами я мирно жил в доме, на который заработал собственным трудом, но Эдгар был уверен, что я заглядываюсь на родовой особняк. Теперь брат заплатил наёмникам за мою голову. И всё из-за одной неосторожной фразы!.. – он махнул рукой, словно отгонял муху. – Я собираюсь отплыть на этом пароходе туда, куда не доберутся убийцы, да и вообще никто, кто знал меня. Мои помощники вернутся к вечеру, и мы покинем Дарнелл с закатом. Осталось продержаться четыре часа. Всего четыре часа я прошу вас побыть рядом и защищать меня от мерзавцев. На награду я не поскуплюсь. Раз вы работаете в этом убогом месте, то шиллеты водятся у вас нечасто, верно?

– Почему вы не заявили в полицию?

– Но ведь это не обычные наёмники, а, простите, чёртовы Курьеры! Знаете, как он заставил меня открыть дверь? Заговорил голосом мистера Баккера, прокляни Кэйшес весь его род! – Картер сердито поправил очки. – Куда там констеблям против Курьеров, иногда и вовсе кажется, что они заодно.

Какая ирония. Вечное противостояние: Хранителей нанимают, чтобы защититься от Курьеров; Курьеров нанимают, чтобы добраться до клиентов Хранителей. Но точно ли тот парень был одним из них? Чаще всего Курьеры убивали иллюзиями, проклятиями и кошмарами. Вот так нагло заявиться к жертве и начать её душить – это был совсем не их метод, если только Эдгар не захотел доставить брату как можно больше страданий перед смертью, что слегка выходило за рамки озвученной истории «Не поделили наследство». Виктор обвёл взглядом ящики с оружием.

– Вы же сами понимаете, связываться с Курьерами – себе дороже, – начал он. Картер пытался вставить слово, но Виктор продолжил: – Может, я бы и мог вам помочь, но для этого я должен знать, зачем вы везёте с собой оружейный склад.

– Не знаю, что вы себе надумали, но спешу заверить – перед законом я чист, как невинное дитя! – Картер поднял руки, сдаваясь без боя. – Эти ящики всего лишь эхо былого достатка. Я коллекционировал оружие, изучал историю, много времени и сил на это дело потратил. Не желаю оставлять своё истинное богатство в руках Эдгара, – запальчиво сказал он, но вдруг потух и опустил взгляд. – Этих ящиков хватит на новую жизнь…

При упоминании коллекции глаза Картера так сияли фанатичным огнём, что даже завидно стало, в сравнении с ним Виктор тот ещё чёрствый сухарь. Его ничто не радовало, кроме службы мисс Тарнетт, а теперь и такой мелочи не осталось.

– Раз у вас богатый опыт, сможете что-то рассказать об этом ноже? – Виктор на многое не надеялся, но готов был хвататься за любую соломинку. Он достал из голенища сапога своё бремя и передал Картеру. Тот осторожно взял нож в руки, покрутил, подвигал очки на переносице, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь трещины.

– Метательный нож… из коллекции братьев Монселле, судя по гравировке.

– Я уже догадался. Вы сможете что-то ещё о нём сказать? – Виктор был нетерпелив, и тем допустил ошибку.

– Могу. Шедевры Монселле занимают важное место в моей личной коллекции. Надо только покопаться в памяти… думаю, четырёх часов хватит, чтобы вспомнить все детали.

Вот же старый прохвост. Виктор раздражённо выдохнул, смирившись.

– Я в вашем распоряжении, мистер Картер.

Глава № 3. Зачем крылья певчей птичке?

Рыночная площадь кишела жизнью. Со всех сторон на уши давил то скулёж попрошаек, то галдёж торгашей, которые обсуждали свежие слухи и зазывали народ. Их перекрикивали рабочие с гружёными телегами, гнавшие всех со своего пути. Кто-нибудь нет-нет, да норовил задеть Хейда локтем, толкнуть, отдавить ногу. Худшее место в мире. Вдруг мимо пролетел рослый мальчишка; Хейд едва успел отскочить в сторону, иначе его повалили бы в грязь, а вот торговка орехами зазевалась и села задом в лужу. Под её ругань трое детишек помельче кинулись к прилавку, нагребли в карманы жареных каштанов и растворились в толпе, оставив торговку и подоспевшего констебля в дураках. Хейд мог схватить хотя бы того, первого, но не стал вмешиваться. Не его дело. Каждый выживает как может.

В центре рынка стоял помост: в праздничные дни на нём выступали артисты «Фестиваля чудес Мугнус», в серые будни вешали преступников, обычно таких же воров, как сам Хейд. У ступенек болтался щуплый мальчуган в пиджачке с заплатками и повязанным на шее синим галстуком. Он подчёркнуто небрежно курил папиросу и выдувал дымные кольца, да так увлёкся, что не сразу заметил Хейда рядом с собой.

– Доброго дня, дядечка! Не желаете купить свежий номер «Голоса Дарнелла»? Всего два шиллета, – газетчик улыбнулся, сверкнув желтоватыми зубами. Хейд без лишних слов протянул ему завёрнутые в бумагу папиросы. Мальчишка достал одну, глубоко вдохнул запах табака и прикрыл глаза.

– Годные, – одобрил он. – Сейчас все на шухере – этой ночью хлопнули приближённую. Рейды прочёсывают злачные места от Ахерона до Тараска, все лавочки закрыты. Ближайшие пару дней к скупщикам можете не стучаться.

– Есть догадки, кто виноват?

– Беззаконники, Курьеры, даже Левиафанов притянули. Ещё сами не определились, кого сделать козлом отпущения. Все сидят тихо по углам, чтоб этим самым козлом не стать. Подробности можете прочитать в газетке, – мальчишка хлопнул по полупустой сумке, перекинутой через плечо. – А заказик-то забирать будете? Сестра давно всё сделала, я вас ещё вчера ждал.

– Прости уж, чересчур напряжённый вечер выдался.

Газетчик порылся в сумке и достал нечто, завёрнутое в ткань и обвязанное бечёвкой. В качестве поощрения Хейд купил выпуск «Голоса Дарнелла», пусть мелкий засранец и задирал цену вдвое.

– Будь здоров, Игнат. Не кури так много.

– И вам не хворать, дядечка. Принесите как-нибудь ещё таких папиросок.

Сорок не подозревали в убийстве. Хорошо. Даже замечательно. Конечно, всё могло поменяться в любой момент – Хейд ни на секунду не забывал о потерянном баллончике с газом. Рассказ Счастливчика до сих пор крутился в голове; всё-таки стоило побольше узнать о заказах на Дар, и был на примете человек, который мог помочь. Пришлось вернуться в библиотеку, но на этот раз Хейд вошёл не через парадный вход.

Астральная башня центральной библиотеки возвышалась над домами и отбрасывала на стены солнечные зайчики. Изящное сооружение из стекла и металла, оно оживало благодаря заумной системе рычагов и паровых поршней, раскрывая крышу, как цветок лотоса. Увы, за механизмом давно не ухаживали, и вот уже два поколения дарнеллцев не видело башню в раскрытом состоянии. Утерянное чудо, но не позабытое – Хейд весь продрог, пока сидел на стальном каркасе. Согрев дыханием пальцы, он отбарабанил по стеклу условный стук: три раза по два. В башню можно было пробраться гораздо быстрее, но сейчас он заявился как гость, а не вор. Компанию ему составили вороны: те расселись на трубах, карнизах и уличных фонарях. Десятка три, не меньше.

Терпение кончалось. Хейд постучался в последний раз. Не откроют – уйдёт, и без того хватало дел на сегодня. Он хмурился своему отражению и тут заметил краем глаза нечто странное. Резко оглянулся. Вороны, крыши, сонная малолюдная набережная – всё как обычно, но что-то в этой картинке цепляло, казалось неестественным. Птицы. Они смотрели на Хейда, неотрывно, застыв маленькими угрюмыми гаргульями. Все три десятка. Хейд и сам застыл, не зная, что делать: спасаться или бежать с покаянием к адептам Духовного судии. Он заколотил по окну кулаком, от чего оно утробно завибрировало. Обернулся с опаской, не желая оставлять птиц без присмотра – а те занимались обычными вороньими делами и забыли о существовании напуганного человека.

За стеклом хоть что-то произошло: рука раздвинула листья зелёной изгороди, и к окну вышла сонная девушка в ночнушке до пола. Она открыла створки и замерла ненадолго – прислушивалась.

– Ты ведь в курсе, который час? – грубым тоном поинтересовалось юное создание, поправив кардиган на плечах.

– Слушай, я… – начал Хейд.

– А ведь я не раз и не два предупреждала: если хочешь заглянуть, то только после обеда!

– Айлин…

– Но «Я же сэр Эгоистичная Жопа, я не буду думать о проблемах простых смертных»!

– Скорее, сэр Очень Занятой и Уставший. А ты мисс Не Умею Следить за Своим Языком. Откуда таких выражений набралась?

– От Нессы. Она часто так тебя называет.

Хейд осмотрелся: вороны почти разлетелись. С чего только разнервничался… теперь что, каждой тени бояться?

– Пусти уже, сама ведь замёрзнешь и меня засветишь.

Айлин закатила глаза и скрылась за густой листвой – по всему периметру башни была разбита оранжерея, которая прятала юную жительницу от ненужного внимания. Позёвывая, она ушла к огромному столу, заваленному кипами бумаг, мотками ниток, грязными жестяными тарелками и стаканами. К нему был приставлен удобный диванчик, на котором Айлин часто спала, когда ленилась спускаться в спальню.

– Давай, старик, выкладывай, чего пришёл, – Айлин забралась с ногами на диван, зябко кутаясь в кардиган. Сесть рядом с ней сейчас не получится – прогонит, а других мест и нет, кроме стола. Хейд расчистил для себя угол, он старался не смотреть на объедки и мусор, иначе жуть как хотелось немедленно заняться уборкой. Пришлось сдерживаться. Он всё ещё гость, прямо сейчас – нежеланный.

– Будто мне нужен повод тебя навестить.

– Ты же за два месяца не нашёл минутки заглянуть, – Айлин скрестила на груди смуглые руки. Сердитый воробушек, готовый заклевать любого, кто сунется.

– И нет мне за это оправдания. Зато я пришёл не с пустыми руками, надеялся тебя порадовать, – немного ласки и заботы в голосе, и нужный эффект достигнут. Айлин ещё строила из себя обиженную, и ей было на что обижаться, но Хейд видел: его почти простили. Всегда срабатывало.

– Чего ты там притащил? – фыркнула Айлин, а пальчики-то терзали край кардигана. Хейд нарочито долго копался в сумке, хотя свёрток, прихваченный на рынке у Игната, лежал прямо под рукой. Дождавшись, пока Айлин начнёт кусать губы от нетерпения, он положил подарок ей на колени. Та тут же вцепилась в него, погладила и пощупала со всех сторон, даже уткнулась носом.

– Это… – по привычке хотел пояснить Хейд, но Айлин резко вскинула руку.

– Дай сама угадаю! Это… – чтобы убедиться, она пощупала ещё пару мест, – кошка! Ну? Права же?

– Это енот.

– Неужели? Врёшь, старик! Смотри, вот – острые ушки, – Айлин быстро нащупала уши и подёргала их. – Пушистый хвост. Четыре лапы. Длинная шерсть. Узкая мордочка. Кошка!

– И всё-таки это енот, – Хейд коротко рассмеялся и пересел на диван.

Айлин – чудесный ребёнок, пусть и пытается копировать Нессу как единственный пример для подражания. Не сломалась даже после слепоты, внезапно поразившей её несколько лет назад – за это Хейд в глубине души ею восхищался. Окажись он сам на месте Айлин… Хотелось бы уделять ей больше времени, но у Хейда каждый день был расписан буквально по минутам, забитый безмерно важными делами. Совмещать две жизни в одной не так-то просто.

– Этой ночью город сильно шумел, – Айлин прижалась щекой к плечу Хейда. Она любила чувствовать человеческое тепло рядом, Хейд же – с точностью наоборот, но от девочки никогда не отстранялся. Живя в непроглядном мраке, она чувствовала себя спокойнее, когда знала, что в этой тьме не одна. – Буря гремела, а потом гремели люди. Ночью они заходили греметь в Гнездо, Несса с ними долго ругалась. В итоге она не зашла ко мне ни вчера, ни сегодня. Что-то плохое случилось? Ты знаешь? Ты говорил с ней?

– Убили человека. Законники весь город на уши поставили, – Хейд приложил много усилий, чтобы не дрогнул ни единый мускул, не говоря уж о голосе. Один неровный вдох мог выдать его с потрохами. К сожалению, ему было не привыкать водить за нос даже Айлин.

– Важный, видимо, человек погиб.

– Не переживай, Дарнелл не первый раз так штормит. Скоро все успокоятся.

– А я бы этого не хотела, – Айлин провела пальцем по шву на рукаве пиджака. – Если Сороки перестанут ходить в Гнездо, может, у Нессы появится больше свободного времени, которое она проведёт со мной.

Таких щекотливых тем Хейд старался избегать, потому молча пригладил её волосы, тонкие и мягкие, как пух. Вскоре Айлин расслабилась, её дыхание стало глубже. А вот и удачный момент для собственных вопросов.

– Айлин, – позвал Хейд. Та ответила недовольным «Гмн?». – Поможешь с одним маленьким дельцем?

Айлин отпустила его руку и понуро отстранилась, потирая след от пиджака на щеке. Буркнула: «Что ж, я этого ждала», но ей не хватило боевого запала вновь состроить «раздражённую Нессу».

– Я пришёл к тебе не только из-за этого, – поспешил добавить Хейд. – Хотел занести подарок, и…

– Давай ближе к делу, старик, – перебила его Айлин и сползла с дивана. Размяла затёкшие конечности, руки-ноги у неё были тонкие, как веточки, телом – плоская и тощая, на пару голов ниже энлодской девочки тех же четырнадцати лет. Молочно-белые волосы торчали в стороны взъерошенными перьями. Айлин в этой башне – ну точно птичка в стеклянной клетке. Закончив разминаться, она безошибочно нашла на полу графин с водой и полила ближайшие кусты: сначала нащупывала листья, по ним двигалась ниже по стеблю, пока не натыкалась на землю в горшке. Зная наизусть каждый уголок своего жилища, она могла обходиться без помощи в повседневных делах. Наоборот, страшно оскорблялась: «Слепая, но не безрукая же».

– Ты всё ещё помогаешь Нессе шифровать заказы для лотереи, верно? – Хейд решил начать издалека. Со стороны кустов раздалось «Угум». – Есть один странноватый заказ, из совсем недавних. Расшифровывался по книге Конана Рикко…

– Несса столько заказов шифрует, ещё и поздно ночью. Мне совсем не до того, чтобы что-то из них запоминать. Да и не всегда она зовёт меня помогать, – хоть Айлин и любила перебивать, но сейчас её слова прозвучали слишком поспешно. – Проблемы с заказом? Расшифровать не смог? Это тебе выпало, или кто-то попросил помочь?

– Уже неважно, – отмахнулся Хейд. Он так надеялся обойтись малой кровью – вдруг Айлин что-то слышала от Нессы, что-то запомнила… Похоже, всё-таки придётся навестить Майру. Но не скрутит ли ему руки, не заткнёт ли глотку очередной приступ? А если попробовать написать записку? Должен же найтись способ выкрутиться!

Вдруг в лицо брызнула холодная вода. Хейд вытер глаза рукавом и ошарашенно уставился на Айлин.

– Ну и пошёл вон тогда! – крикнула она. Опустевший графин стукнул о стол, сама Айлин убежала на нижний ярус, в свою комнату. Споткнулась на первой ступеньке, но, сохранив равновесие, гневно фыркнула и скрылась. Где-то внизу хлопнула дверь. У Нессы и Майры в возрасте Айлин характеры были ещё невыносимее, но вода в лицо – явный перебор. В подобные моменты всегда возникала мысль: «Вот если бы я её воспитывал…» – но Хейд никогда не позволял себе её развить. Пора уже смириться с последствиями единственно возможного выбора.

Что ж, если утро не задалось – весь день наперекосяк. С усталым стоном Хейд откинулся на спинку дивана и уставился на стеклянный купол над головой. Вороны так и сидели рядом, да посматривали на вора в ответ. Нет уж, второй раз он на это не поведётся. В мыслях крутилось множество планов на сегодня, да только где взять силы чтобы встать с дивана? Всё из-за недосыпа, но сон – не вариант, а значит пришло время сменить маску.

Посреди города стоял маяк, с виду бесполезный: слишком маленький, слишком далеко от моря, границы которого раньше были совсем другими. Приезжие всегда удивлялись, когда видели над дверями маяка вывеску паба «Последний полёт аиста», а завсегдатаи знали, что в этом месте подают самое вкусное пиво на восточном побережье. «Аист» славился не одним алкоголем. Только здесь можно было выпить чернильный кофе, выращенный на землях Ашвайлии – потерянной для Хейда родины. Его ввоз давно запретили, но с помощью смекалки и капельки удачи повезло урвать кусочек родного края практически бесплатно. Причём без всякого воровства. Со стороны Хейда, по крайней мере.

Ближе к полудню в «Аист» заявился не вор Хейд из рода Мортов, а работник бюро добрых услуг Фелис Харисонн, как было записано во всех официальных документах. Зоркий глаз бармена сразу же приметил гостя:

– Фелис, почтенный мой, как ты вовремя! Мои мысли стали дорогой, которая привела тебя сегодня в паб. В подсобке лампочка вот-вот споёт последнюю песню, глянешь своим мудрым глазом, что да как? – с улыбкой прогудел шин: человек-гора с тёмной, как сажа, кожей, густыми усищами и зататуированной до самых ушей лысой черепушкой.

– Увы, увы, мой друг! Не гневись, Ардашир, но дорога вышла гадкая. Спина моя сгибается от навалившихся бед, – в тон ему ответил Хейд и бросил невыносимо тоскливый взгляд. В годы попрошайничества часто срабатывало.

– Собачий хрен тебе тогда, а не кофе, – сразу же сдулся Ардашир и начал демонстративно протирать стойку от пролитого пива. Хейд перехватил ладонь и сунул под неё перстень так, чтобы никто не видел. Лицо бармена переменилось: кольцо то было ключом, и с ним не стали бы расставаться просто так.

– Только не говори, что решил последовать за Соловьём. Петля – ошибочный путь, дружище. Твоё солнце ещё далеко от заката, – взволнованно прошептал Ардашир.

– Не хорони раньше времени, – Хейд хотел улыбнуться, но из-за шрамов вышла некрасивая ухмылка. – Просто залягу на дно. Возможно, надолго. Пусть оно у тебя побудет, если… случится что. Всё равно я в убежище Соловья уже несколько лет не заглядывал.

Ардашир накрыл перстень тряпкой и убрал под стойку. Он отошёл в подсобку и вскоре вернулся с кружкой, закрытой плотной крышкой, чтобы запах содержимого не чувствовался так явно.

– Прощальная порция за счёт заведения, – будничным тоном сказал он и поставил кружку перед Хейдом.

– Да благослови Квадранта твою доброту.

Вкус у кофе был отвратительный, но только это пойло помогало Хейду взбодриться, с его-то ненормированным режимом. Скрывшись за здоровенной кружкой, он вглядывался в лица посетителей. Любой из них может внезапно подскочить и заковать его в наручники, но всем было плевать на маленького человека в тёмном углу. Пока его портрет не красуется на листовках по всему городу, а имя не кричат на радиостанциях – всё хорошо. Всё хорошо. Всё хорошо…

– Фелис? Фе-елис! Клара рада тебя видеть. Как жизнь? Выглядишь не очень, осунулся весь. Приболел, бедненький?

Плечи Хейда окаменели, стоило почувствовать чужие руки на них. Под бок села миловидная женщина с копной белых кудряшек и усыпанным сероватыми веснушками лицом. Её возраста Хейд не знал, она сама его не знала. Клара Беннет. Чудачка, живущая в «Аисте», и оплачивающая крышу над головой единственным доступным ей способом.

– Жив и ладно, а сама как? – для неё Хейд выбрал один из самых дружелюбных тонов в своём арсенале, но руки с плеч всё-таки убрал.

– Замечательно! Клара познакомилась с прекрасным мужчиной, ты бы видел его, Фелис. Высокий, сильный, ласковый, такой котик. Моряк! У Клары никогда не было моряков. Он обещал увезти Клару в другие страны, представляешь?

– Клара. Клара, послушай меня. У тебя каждые выходные бывают моряки. Тебе опять голову запудрили, не будь дурой.

Клара залилась смехом и утёрла выступившую слезу. Кудряшки тряслись от каждого поворота головы, платье с рюшами задралось опасно высоко, когда она по привычке закинула ногу на ногу, оголив чулки.

– Клара так хочет уехать отсюда, милый Фелис. Котик рассказывал Кларе о далёких странах. Он обещал увезти её туда, представляешь? Расскажи, Фелис, расскажи и ты о своей родине. Клара помнит, что ты задолжал ей интересную историю. Если расскажешь – Клара поцелует тебя в щёчку.

Она смотрела так доверчиво, как ей отказать? Даже Хейд не знал. Он задумался, вспоминая истории из библиотечных книжек.

– Ты боишься птиц? По преданиям дейхе, их зовут глашатаями смерти. А перья, – Хейд изящно достал воронье перо, будто из воздуха, – привлекают умерших. Мой народ уверен, что если ты прожил достойную жизнь, то душа седлает птицу и улетает к небесному морю, на службу Всевидящему хану. Или она не сможет оторваться от земли из-за тяжести грехов, и тогда её прижмёт к груди Хладная Мать, – он указал кончиком пера в сторону открытого окна. – Глянь туда. Видишь стаю ворон? Только представь, что на одной из них сидит твой дальний родственник и ждёт, когда ты умрёшь, чтобы забрать с собой.

Клара ни на секунду не отрывалась от глаз Хейда, застыла, как фарфоровая куколка. Он не оставлял попыток вырвать свою знакомую из летающих замков. Обычно помогали жуткие рассказы: Клара пугалась, иногда обижалась, но к следующей встрече все обиды забывались начисто. Хейд давно смирился с мыслью, что однажды чудачка не вспомнит и его.

В этот раз всё пошло не так. Наоборот, к Кларе вернулся тот вдохновенный вид, с каким она обычно несла бессвязную чушь.