Солтинера

– Подожди, Ранделл… В общем так, Роза, – Рафаэль переглянулся с женой, и та кивнула, – мы с Олив приняли решение… Сама понимаешь, мы не можем оставить все случившееся без внимания.

– Папа, я не могу обходиться без интернета! – воскликнула в ужасе Роза, и Джон скорчил страдальческую мину. – У меня там все задания!

– Страдания улучшают душу, – на весь стол прошипел Ранди.

Олив с окаменевшим лицом склонилась над своей тарелкой, а Рафаэль тихо сказал:

– Ранделл, еще одно слово, и ты отправишься в дальнее плавание в свою комнату, до конца дня. К тебе это тоже относится, Джон.

Братья прикусили языки, и он добавил, обращаясь теперь к Розе:

– Прошу тебя, расскажи. Не угрожать же тебе наказанием, в самом деле!

Роза недоверчиво глянула на отца.

– Так… – медленно протянула она. – Неужели мы опустимся до шантажа?

Рафаэль заерзал на стуле, и принялся громко и многозначительно пыхтеть.

– А у меня есть выбор? – вдруг воскликнул он, так что его дочь подскочила, а жена вновь невольно запустила куском картофеля в сына. – Моя дочь еще неделю назад была самой примерной девочкой в мире, а теперь я даже и не знаю, что и думать! Выкрашиваешь волосы в белый цвет, сжигаешь экзамены, ничего не ешь… Мне продолжать?

– Так это, кажется, все… – неуверенно пробормотала Роза.

Ее родители обменялись многозначительными, мрачными взглядами, а Ранди с Джоном, округлив глаза, даже как-то сразу присмирели.

– Так я и знал, – весомо произнес Рафаэль.

Роза вздохнула и устало закрыла лицо ладонью.

– Не красила я волосы… – донесся из под пальцев ее унылый голос. – Я же вам это уже сто раз говорила.

– А что же с ними тогда?

Шлепнув руки на стол, Роза посмотрела на родителей. На какой-то миг она даже почувствовала себя виноватой, такими обеспокоенными выглядели и Рафаэль, и Олив. Но вряд ли они успокоятся, если она расскажет им все – то «все», что ей самой было известно, разумеется. Эта правда прозвучит куда менее реалистично чем история с безаммиачными красками для волос или мрачная повесть про статику на уроке физкультуры.

– В этом… – начала она, потерянно шаря взглядом по потолку, – в этом действительно замешано солнце.

– Солнце? – кисло повторила за ней Олив. – Ох, Роза…

– Да, солнце, – она критически оглядела прядь своих волос. – Во всяком случае я так считаю, да и иного объяснения всему произошедшему у меня просто нет.

Все выпрямились на стульях и с ожиданием посмотрели на нее.

– Я возвращалась со школы, когда это случилось, – неуверенно начала она, слегка покраснев под взглядами родственников. – Я случайно толкнула кого-то…

Роза примолкла и снова принялась ковыряться викой в тарелке.

Повисла гулкая тишина. Все смотрели на нее, а она прилагала все силы к тому, чтобы не начать краснеть по-настоящему. Наконец, Олив не вытерпела:

– Ну? А дальше-то что было?

Роза позволила себе уныло вздохнуть. Никаких конкретных причин для утаивания информации у нее не было, да и ей самой было бы приятно получить от родителей какой-нибудь дельный совет по этой части, но… Она была абсолютно уверена в том, что они не поверят ни единому ее слову. Рассказ о Леоне, настоящем виновнике всего произошедшего, уж точно не вызовет у отца положительной реакции. А что до мамы, то тут даже и сомневаться не стоило – она скорее поверит в эффективность чая для похудения, чем в способность управлять солнечными лучами.

Олив переглянулась с мужем.

– Что это с ней? Раф?

Роза не выдержала и, пробормотав что-то о не сделанных уроках, убежала в свою комнату. Спиной она все еще чувствовала на себе недоуменные и раздосадованные взгляды родителей.

Глава 5

Пасека

Несколько дней прошли относительно спокойно. Решив держаться избранной тактики – ничего не рассказывать, но и не дерзить, и вести себя примерно – Роза в конце концов добилась того, что о происшествии с экзаменом вспоминать перестали. Боясь за сохранность нервных клеток родителей, а также и тетрадей одноклассников, она запретила себе даже думать о солнце и обо всем с ним связанным. В классе садилась у стены, исправно носила бейсболку, ходила по теневой стороны улицы и вздрагивала, когда непокорным лучам все-таки удавалось нагнать ее и залить светом. И она добилась своего: желание понежиться на солнце становилось все слабее, пока наконец не исчезло вовсе. А о том, что все вернулось на круги своя, она узнала, когда проснулась однажды утром от яркого солнечного света, осветившего всю кровать, на совершенно целой и даже не подпаленной подушке.

Мысленно прыгая от радости за свой избавленный от странного тока организм, Роза спустилась завтракать, и принялась с такой скоростью уминать омлет, закусывая тостом с маслом, что ее родители стали недоуменно переглядываться.

Около четверти часа все наслаждались благостной тишиной, а затем Джон все-таки не выдержал создавшейся спокойной ситуации и завопил на весь стол, так что все подпрыгнули:

– Мама! Ранди толкает меня под столом!

– Неправда! – взревел Ранди и осыпал брата крошками хлеба, как конфетти.

– Ну, погоди… – пропыхтел тот и стал извиваться, размахивая при этом руками. – Дождешься от меня!

– Джон! Ранделл!

Роза схватила занесенную руку покрасневшего как светофор Ранди.

– Надо же, а я думала дать вам сегодня поглядеть трансляцию футбола… Но, видимо, придется немного подождать.

– Чего? – оба разом перестали осыпать друг друга завтраком и воззрились на сестру так, будто еще ни разу в жизни не видели ничего более совершенного.

– А наша Роза идет на поправку, – тихо пропел Рафаэль, орудуя вилкой и ножом и украдкой поглядывая на дочь. – Что это с тобой сегодня?

– Ничего, – отозвалась та, покладисто намазывая маслом уже второй тост.

– Какие планы на сегодня? – ее отец тихо хихикнул. – Будешь сжигать свои экзаменационные работы или… Развлечешься тем, что отправишь Полин на тот свет?

– Милый! – Олив ахнула.

Рафаэль поджал губы и продолжил, примирительно глядя на побелевшую жену:

– Шучу я, шучу. А все-таки, Роза, что у тебя за планы?

– Самые обычные, папа.

Олив поймала на лету кусочек огурца, слетевший с вилки Джона, и строго посмотрела на дочь.

– После уроков сразу домой, – приказала она.

– Как скажешь, – Роза пожала плечами и запустила в рот весь остаток тоста.

– И держи себя в узде, не совершай ничего… странного.

– Не буду, – мило улыбнулась она и встала. – Спасибо за завтрак, очень вкусно. Ладно, до скорого.

Сгрузив грязную посуду в раковину, Роза вернулась в свою комнату. Взяла со стола сумку, запрыгнула в легкое пальто, зашнуровала кроссовки, и, обменявшись со своим отражением в зеркале довольным взглядом, вышла.

На улице накрапывал дождь, и Роза быстро устремилась к школе, пытаясь не думать о том, что когда наконец дойдет до цели, то будет похожа на мокрую морскую свинку. Ничего в затянутом пухлыми тучами небе не напоминало о том, что еще полтора часа назад город наслаждался синим небом и теплыми солнечными лучами. Погода испортилась совершенно неожиданно и, пока она перебегала дорогу, зарядил такой ливень, что все воспоминания о ясном утре почти мгновенно смыло куда-то в серую дождевую лужу.

Под громыхание грома и вой ветра Роза вбежала в здание школы. Отряхиваясь, миновала кучки обиженных на ливень одноклассников, и остановилась рядом с намокшей как печальная курица Ноеми.

Взглянув на подругу, Роза едва смогла удержаться от радостной улыбки. Несмотря на то, что на протяжении всей дороги в школу она не уставала повторять себе, что тяжело переносит непогоду, и что по вине этого ливня у нее должен быть испорчен по меньшей мере целый день, ничего не помогало: у нее было просто шикарное настроение. Но показывать этого пока что не следовало, тем более что Ноеми, судя по всему, еще не успела забыть тот новенький резюме, который она, Роза, сожгла собственными руками чуть больше недели назад. И пусть на экзамене той, которая с кислым видом смотрела на быстро пишущих одноклассников, была отнюдь не Ноеми, но ее бьющаяся током подруга – вины за совершенный проступок это никак не искупало. Вдобавок, Ноеми, судя по ее поведению, была полностью уверенна в том, что процесс сожжения произошел неслучайно, так что все попытки Розы как-то поправить ситуацию пока что ни к чему хорошему не привели.

Роза неуверенно вздохнула, стараясь, чтобы вздох этот выражал крайнюю степень ее раскаяния. На что Ноеми почти никак не отреагировала, равнодушно спросив:

– Вернулась к прежнему цвету волос?

Роза с удовольствием провела пальцами по своим мокрым рыжим кудряшкам и кивнула.

– Не понимаю тебя… – Ноеми нахмурилась. – Почему, скажи на милость, тебе разрешают тратить громадные деньги на внешность, а мне нет?

На это Розе ответить было нечего и вскоре Ноеми перестала испепелять ее взглядом. Вместо этого она стала угрюмо рассматривать свои кеды, печально потемневшие от воды.

– Тебя спрашивали, – сообщила она деланно равнодушным голосом.

Роза во-второй раз вздохнула, но на это раз уже без прежней деланности. Настроение ее быстро ухнуло вниз.

Опять этот экзамен… И опять ей предстоит выслушать нотацию по поводу ее проступка, само упоминание о котором уже отбивает у нее желание вести себя в школе хоть сколько-нибудь примерно. Когда они уже оставят ее в покое?

– Я тут совершенно ни при чем, – вспылив, буркнула она. – Все это произошло случайно, хотя, конечно, кто в это поверит.

От неожиданности Ноеми даже перестала держаться своей отстранено-холодной манере поведения. Нахмурившись, она уставилась на нее.

– Ты это о… об экзамене? – Ноеми хмыкнула, увидев на лице подруги смесь недоумения и недоверия. – Да нет же, я о другом. Вчера, у выхода из школы, я заметила одного странного типа, который спрашивал о тебе у кого попало, в том числе и у наших одноклассников, – она вяло улыбнулась. – Естественно, откровенно подслушивать я не хотела, но кое-что я все-таки поняла из отдельных фраз. Должна же я была выяснить, откуда он тебя вообще знает.

Роза медленно кивнула и Ноеми продолжила:

– По тому, что я услышала, я поняла, что он просто не успел тебя перехватить сам, так как ты умчалась как на пожар домой, а ему ну просто позарез нужно было тебя увидеть… Понятия не имею, зачем ты ему понадобилась, – добавила она, недоуменно пожав плечами.

– Ну, и… Что же дальше?

Ноеми взмахнула руками, но Роза ее опередила:

– Как он выглядел?

– Высокий такой, интересный.

Скрещивая руки на груди, Роза нетерпеливо постучала каблуком по полу. Ноеми задумчиво посмотрела куда-то в потолок, где как раз обитало одно из семейств школьных паучков, и добавила:

– Хорошо одет, правда во все черное. Волосы темные, глаза большие и красивые, но со странным каким-то огоньком.

Роза почувствовала, что бледнеет.

– Не продолжай, – пробормотала она. – Я знаю, кто это.

Ноеми подождала, пока мимо пройдут Эмма и Михель, а потом, когда опасность быть подслушанной одноклассниками исчезла, она с интересом взглянула на подругу:

– Кто же это?

В ответ Роза лишь пожала плечами. Все только-только нормализовалось… Не хочет она вновь воскрешать эту историю и рассказывать про Леона. Тем более что все это и не касается никого, кроме нее самой.

День был испорчен, хотя и не по вине плохой погоды. Сидя у окна и наблюдая за тем, как снаружи дождь барабанит по большим лужам, Роза не слышала ни лекцию мадам Лоран про последствия изменения климата, ни шепота Полин, которая сидела прямо за ее спиной и втолковывала что-то Кристофу. Ей не терпелось вернуться домой и все обдумать, разложить мысленно по полочкам и хотя бы попытаться убедить себя в том, что из всей этой истории она упустила пару важных деталей, и что на самом деле Ноеми имела в виду отнюдь не Леона. После всех этих дней, когда она занималась примечательно тем, что убегала от солнца, встретиться с ним вновь – этого она просто не может себе позволить. Снова новый цвет волос, снова вопросы про отсутствие аппетита, статику и прочее… Да и врагу не пожелаешь пройти через все то, через что она прошла за эту неделю! Только чудом ей удалось избежать скандала, и после всего этого, по словам Ноеми, Леон ее опять ищет.

Когда звонок положил конец ее попыткам выглядеть не слишком отстраненной, Роза вышла на свежий воздух одной из первых. Перво-наперво она внимательно осмотрела группку стоящих у дверей здания парней, а потом, не оборачиваясь, быстро прошла мимо них и нырнула в знакомый лабиринт кварталов. Шлепая по лужам, она замешкалась на минуту у начала знакомого безлюдного переулка, за которым блестела мокрым асфальтом дорога с мелькающими на ней машинами, а потом, нахмурившись, качнула головой и свернула вправо, направляясь теперь прямо к городскому бульвару.

Роза часто навещала эту улицу. По выходным она приходила сюда в сопровождении Полин и Ноеми, и тогда появлялась возможность нанести визиты самым важным из обитающих здесь «мадам» и «мсье». «Мадам» прятались под кронами высоких каштанов, призывно поблескивая своими широкими витринами и указывая прохожим на ненавязчивую роскошь модной одежды, демонстрируемой манекенами. «Мсье» же вели себя куда более скромно, хоть и не менее многозначительно – они заманивали посетителей густыми ароматами еще горячей сдобы с шоколадной начинкой, запахами ванили и душистым паром кофе со сливками, чая или молока. Бульвар гордился собравшимся у него «обществом», тем более что и «мадам» и «мсье» в свою очередь любили принимать у себя всех – и давних знакомых, и неискушенных, наивных прохожих, которые наверняка лишь преследовали цель подышать свежим воздухом, и сами не понимали, как оказывались в кафе или одежном магазине.

Больше всего Роза любила захаживать именно к одному из «мсье» – в маленькую, насквозь пропитанную запахами корицы и сдобы булочную-кондитерскую, где продавались самые вкусные в городе сладкие булочки: с кремовой начинкой, посыпанные либо корицей, либо маком. Но самым большим успехом пользовалась выпечка с медом: пироги, пирожные и прочие липкие и блестящие сладости раскупали еще горячими. Быть может именно поэтому булочная так и называлась – Le rucher. Пасека, где для достоверности не хватало лишь живых пчел. Тема меда присутствовала здесь повсюду – начиная с декора вывески и кончая внутренним оформлением помещения, где пушистые пчелки умиляли посетителей, наблюдая за ними пластиковыми глазками прямо из зарослей сухих букетов на прилавке.

Но «Пасеку» Роза посещала чаще всего одна. У Олив была аллергия на мед, Рафаэль его попросту не любил, а Полин с Ноеми предпочитали магазины одежды булочным. Так что, пока они блаженствовали в гостях у этих «мадам», Роза тихо сидела в Le rucher и закусывала булочками с кремовой начинкой или кусочком медовика. Одиночество ее не пугало. Из окна был виден почти весь бульвар, а безлюдным он не был почти что никогда, так что скучно не было: всегда можно было выделить кого-нибудь из толпы и незаметно понаблюдать.

Вот и сейчас, целеустремленно прошагав по улице и выйдя прямо к бульвару, Роза вынуждена была прежде всего убавить шаг – дорогу ей сразу же преградила шумная компания веселых дам с большими сумками. Сразу же за ними виднелась группа дерзких с виду школьников, а дальше текла рекой самая обычная, разнообразная масса прохожих. Все они разговаривали, отчаянно стараясь не повышать при этом голоса, так что не было ничего удивительного в том, что бульвар тонул в гуле голосов, смеха, вскриков и детского плача.

Роза воинственно стянула волосы резинкой и смело нырнула прямо в самую гущу народа. Обилие радостно настроенных горожан не смущало ее – именно поэтому она и решила дойти до дома через бульвар. Придется, правда, идти лишних десять минут, зато никто ее здесь просто не заметит.

Гордая собственной сообразительностью, Роза шагала вперед широкими, пружинистыми шагами. Людей вокруг было даже слишком много, и все они выглядели как пестрая компания резвых попугайчиков в клетке какого-нибудь зоомагазина. Они все голосили, пищали; бурно радовались жизни. Это было тем более мило с их стороны, что делало ее, Розы, присутствие совершенно незаметным. Не то чтобы она так уж боялась встречи с Леоном, или с кем-то вроде него, но специально выбирать места, где он ее видел раньше, явно не стоило.

Настроение ее настолько улучшилось, что когда впереди показалась знакомая витрина Le rucher, она даже притормозила, чтобы рассмотреть получше кругляши больших сдобных бубликов. Рядом с ней стояли три девочки лет двенадцати, занятые тем же, а чуть поодаль весело гомонили на скамейке два мсье – по всей видимости, дожидаясь жен из булочной.

Девочки, вволю насмотревшись, отлепили носы от стекла витрины и пошли прочь, а Роза чуть замешкалась, прикидывая, не купить ли ей два-три пирожных. Чуть улыбаясь, она задумчиво посмотрела в сторону уходящих любительниц сладкого, и взгляд ее остановился на скамейке.

Обоих мсье и след простыл – должно быть, они ушли пока она гипнотизировала взглядом бублики. На их месте сидел, небрежно закинув ногу на ногу, молодой парень, и наблюдал за гуляющими. Вид у него был расслабленный и при этом настолько эффектный, что Роза с трудом взяла себя в руки и перевела взгляд с него на стоящих чуть поодаль девушек. Те перешептывались, то и дело бросая на парня заинтересованные взгляды. Пару секунд Роза кисло смотрела на них, а потом с досадой сообразила, что и у нее самой этой парень вызвал не менее яркую реакцию.

Но даже не это было самое неприятное. Не успела она убрать с лица остатки кислого выражения, разделаться с неудовольствием и перестать бросать на эффектного парня странные взгляды, как тот вдруг сам посмотрел на нее. Это был Леон.

От неожиданности, Роза залилась краской. Леон выглядел просто непозволительно здорово. Чтобы так выглядеть, особенно претенциозные парни повсюду носят солнечные очки, не снимая их даже в тускло освещенных помещениях, но даже и они не дают никакой гарантии на успех. Что до Леона, то у него глаза не были закрыты очками – создавалось такое впечатление, что они ему и не нужны. Он не щурился, и из-за яркого света цвет радужки его глаз казался лимонно-желтым, как у кошки.

Рассеянно подумав о том, насколько глупо она выглядит, Роза все-таки чувствовала себя совершенно загипнотизированной под его взглядом. По сравнению с тем днем, когда они виделись в последний раз, Леон словно переродился – на смену тревожности, которая тогда придавала ему болезненности, пришло полнейшее, даже какое-то напрягающее спокойствие. Чуть осев вниз на скамейке, он купался в солнечных лучах, и от его загоревшей кожи и блестящих волос исходило неясное, медовое сияние. Словом, он мог бы прекрасно заменить тех пластиковых пчелок, которые олицетворяли собой булочную Le rucher.

Роза тихо хихикнула и тут же вздрогнула, когда Леон вдруг оттолкнулся рукой от скамейки и встал на ноги. Движения его были пружинисты, глаза искрились веселостью, и Роза, все еще пребывая в состоянии некой прострации, впервые подумала о том, как юно он выглядит.

– Сколько тебе лет? – растерянно спросила она, когда Леон остановился перед ней.

От удивления он даже забыл с ней поздороваться. Так и замер, с дрогнувшей улыбкой на губах.

– Девятнадцать, – ответил он спустя пару секунд.

Не отдавая себе в этом отчета, Роза облегченно выдохнула, и ей показалось, что стоящие неподалеку девушки проделали то же самое. Хотя и выглядели они теперь изрядно раздосадованными, хмуро глядя на нее из-за тени каштана. И внезапно Роза почувствовала себя страшно польщенной.

– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась она, уже успев напрочь забыть о том, почему решила идти домой именно через бульвар, а не по более короткой дороге.

Леон напустил на себя серьезный вид.

– Прогуливаюсь, – заметил он, небрежно поведя плечом то ли в сторону раздосадованных девушек, то ли на витрину булочной. – А еще забочусь о погоде.

– То есть как? – Роза недоуменно перевела взгляд с его глаз на небо, синева которого била по глазам не хуже прямых солнечных лучей.

Леон неопределенно качнул головой.

– Может быть ты обратила внимание?.. – начал он, но тут же оборвал сам себя и продолжил, тщательно подбирая слова: – Видишь ли, тут имеет место довольно забавная реакция – улучшение погоды в моменты встречи двух интересных личностей. Я знаю их обоих, поэтому имею возможность… приманивать солнечный свет.

Роза обескураженно смотрела на него. Она ничего не поняла, да и на правду эти слова не очень походили. Может, если бы он смотрел не на нее, она бы смогла получше вникнуть в смысл слов, но… нет. Залитый светом Леон, казалось, мог бы запросто сжечь ее взглядом. Во всяком случае Роза не стала слишком-то винить себя в том, что вновь покраснела.

Отведя взгляд от его лица, она уставилась куда-то в толпу, пытаясь собраться с мыслями. Леон тоже перевел взгляд куда-то вдаль бульвара, но тут Роза вдруг топнула ногой.

– О нет… – она обреченно сморщила нос и протянула руку, словно желая схватить Леона за рукав. – Это же надо, как мне сегодня везет на встречи!

Леон недоуменно наблюдал за ее пальцами а потом чуть поморщился, когда те коснулись его запястья. И тут случилось сразу несколько событий. Испуганно вскрикнув, Роза отдернула свою руку, потом ею же хлопнула себя по губам и вытаращилась на Леона. Одна из проходящих мимо дам недоуменно взглянула в их сторону, но, не успела она ничего и сказать, как Роза метнулась в сторону двери в Le rucher и та мгновенно закрылась за ней.

– Это моя учительница, – пояснила она Леону, когда тот зашел вслед за ней в булочную. – Я сожгла свой экзамен по биологии.

Едва Роза смолкла и осторожно посмотрела сквозь окно наружу, Леон побледнел.

– Быть не может, – пробормотал он, и в его голосе появились виноватые нотки. – Роза… Роза, подожди минутку. Неужели ты… ты действительно его сожгла?

Все еще продолжая выглядывать мадам Лоран, Роза нетерпеливо кивнула.

– Да, и при этом совершенно случайно, – сказала она, вновь распрямляясь и с некоторой обреченностью оглядывая маленькую, насквозь пропахшую запахом сдобы, залу булочной. Потом она вдруг нахмурилась и перевела укоряющий взгляд на словно окаменевшего парня. – Послушай-ка… Леон, – тот закрыл глаза и покачал головой, словно все еще не мог поверить в услышанное, но Роза твердо продолжила, – все ведь потому и случилось, что действие того странного заряда к тому моменту еще не закончилось. Я еще до этого вела себя странно: билась током, превращала соки в пар, сжигала резюме…

– Это я знаю, – пробормотал Леон, и быстро добавил, не успела Роза и удивленно округлить глаза. – Пошли, займем столик, мы стоим прямо перед дверью.

И действительно, пара ребят неловко переминалась с ноги на ногу, желая выйти наружу. Каждый держал в руках по бумажному пакету, а тот, что был поменьше ростом, не сводил зачарованного взгляда с волос Розы. Та быстро отошла и проводила их взглядом, пока они не скрылись в толпе, а потом быстро подошла к Леону, который уже заказывал два чая и булочку с корицей.

Пока кругленькая продавщица с улыбкой выдавала Леону поднос, Роза нетерпеливо переступала с ноги на ногу, а когда тот отнес всю еду к самому дальнему столику и сел, сделав ей приглашающий жест, она быстро произнесла:

– Откуда ты знаешь про резюме, тебя ведь там не было.

Прежде чем ответить, Леон придвинул к себе чашку с чаем и высыпал туда пакетик сахара. Действовал он как-то неловко, и когда взял ложечку и опустил ее в чашку, несколько капель напитка вылились на салфетку. Роза, хмурясь, следила за его движениями.

– Я был неподалеку, – коротко сказал Леон, не переставая размешивать сахар.

– И сколько же ты следил за мной?

Леон неопределенно качнул головой и улыбнулся, не поднимая глаз от чая.

– Хороший вопрос, – протянул он, вынимая ложечку из чашки и осторожно опуская ее на поднос. – Я бы так сказал: когда была ясная погода, я был где-то поблизости. Это связанно с солнцем.

Совершенно опешив, Роза уставилась на него. Перехватив ее взгляд, Леон улыбнулся шире.

– Ты возьми булочку, – предложил он, подтолкнув ей тарелку. – Она еще горячая.

Не двинувшись, Роза молча вскинула брови.

– Ну, хорошо, – Леон, после короткого молчания, потер пальцами виски и серьезно посмотрел на собеседницу. – Я могу рассказать, и если не все, то хотя бы кое-что. Ты этого хочешь?

Роза медленно и многозначительно кивнула.

– Даже если ты мне не поверишь? – Леон миролюбиво хмыкнул, увидев, как после этих слов она пренебрежительно сморщила нос. – Поверишь, значит? Ладно, тогда слушай.

Не теряя времени, Роза тут же принялась сверлить его нетерпеливым взглядом.

– Во-первых, я мог одновременно следить за тобой и быть в совершенно ином месте, – чуть помедлив, начал Леон. – Я могу посещать сразу несколько событий.

– Это невозможно, – быстро отозвалась Роза.

Леон весело рассмеялся и откинулся на спинку стула. Почувствовав себя виноватой, Роза стала быстро пить свой чай, закусывая булочкой.