Солтинера

Солтинера

Диана Ледок

© Диана Ледок, 2018

ISBN 978-5-4493-1910-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Пролог

Глиняная фигурка девочки весело поблескивала на солнце камешками, украшающими края прикрепленной к ее платью звездочки. Девочка, лукаво взирающая глазами-щелочками на сосредоточенное и хмурое лицо королевы Амелии, словно смеялась над ней. Звездочка и не думала вспыхивать, хотя королева до последнего надеялась на то, что ей удастся обойтись без прямого разговора с той, что до сих пор так усердно исполняла роль ее советницы – почтенной мадам Сехмет. Солтинера, что еще лишь десять лет назад управляла своим маленьким королевством, а ныне активно поучала преемницу. Личность это была настолько внушительная, что обращаться к ней «мадам Сехмет», как она предпочитала, отваживались лишь единицы, все еще предпочитавшие думать о ней исключительно как о «Ее Величестве, светлейшей и справедливейшей».

Поборов искушение все-таки нажать на звездочку и сообщить, что предпочитает обойтись без визита, королева Амелия потерла пальцами виски и решительно отвернулась от письменного стола. Если уж на то пошло, она бы желала также отвернуться и от самой мадам Сехмет, с которой всегда связывалась благодаря вышеупомянутой скульптурке, но именно сегодня она не могла позволить себе такую вольность.

Протянув руку, королева Амелия закрыла окно, сквозь которое в комнату проникал не только нагретый солнцем воздух, но и шум, и кивнула стоявшей около стола Дженни. Та понятливо устремилась к двери, распахнув ее и тут же отступив в тень. Доносящийся с лестницы стук шагов стал слышнее, и уже спустя секунду воинственный взгляд мадам Сехмет достиг напряженного лица королевы.

– Я подготовила десять кандидатур, выбранных из числа ваших и моих приближенных, – сообщила с порога мадам Сехмет, быстро кивнув королеве. – Они в вашем полном распоряжении.

Дженни двинулась было в сторону двери, но королева покачала головой и сказала, отважно взглянув на собеседницу:

– Благодарю вас за помощь, сложившаяся ситуация подталкивает нас к решительным действиям.

На лице мадам Сехмет появилась снисходительная улыбка, и королева в который раз заподозрила, что называть ее «Ее Величество Амелия, решительная и отважная» народ начнет еще очень нескоро. Если только сама мадам Сехмет не перестанет считать ее беззащитной девочкой, и объявит во всеуслышание, что полностью на нее полагается.

– Я уже выбрала человека, который отправится с миссией в Сулпур, – решительно добавила королева, разом утвердившись в своем желании как можно скорее со всем покончить. – Это Дженни.

Мадам Сехмет удивленно посмотрела на стоявшую у двери девушку, и королева с неудовольствием осознала, что ей только что дали повод начать беспокоиться.

До сих пор должность советницы не мешала мадам Сехмет открыто выражать свое несогласие с действиями преемницы. Что, впрочем, также не мешало той действовать по собственному усмотрению, вызывая каждый раз еще более яркую по своей силе реакцию. Реакцию, заставлявшую съеживаться всех, до чьего слуха ее отголоски доносились, но не саму королеву. Мадам Сехмет проявляла необычайное упорство, убеждая преемницу следовать ее советам, и заставляя ее тем самым подозревать, что от этих споров она получает истинное удовольствие. И что более покладистая особа уже давно отбила бы у нее желание так активно вмешиваться в ее дела, каждый раз соглашаясь с ее мнением.

Приготовившись принять обычную для такого случая позу, которую сама она про себя сравнивала с застывшей на века ледяной глыбой, королева Амелия даже удивленно хмыкнула, когда мадам Сехмет одобрительно кивнула.

– Она отправляется немедленно, – произнесла королева несколько резче, чем хотела, и Дженни за ее спиной выпрямилась. – Все детали доверенного ей задания мы обсудили. Необходимо найти человека, способного блокировать атаку любого представителя народа Сетернери. Также, учитывая всю сложность создавшегося положения, необходимо наладить контакт с властями Прирлетти, Аэр а также Невери, и получить от них разрешение проникнуть на территорию их королевств. Нам необходимо начать поиски самых одаренных, самых сильных представителей этих народов, и убедить их прийти к нам на помощь, – королева судорожно вздохнула и уже спокойнее продолжила. – Еще можно смириться с тем, что Сетернери свергли меня как главу народа правителя, что они полностью контролируют все пять королевств, нарушая тем самым закон о сохранении нейтральных отношений между нашими народами, но одобрить тиранию с их стороны нельзя. Нападения на жителей Сулпура участились, люди пропадают, а мы ничего не можем сделать. Оставаясь королевой, я уже не могу защитить свой народ, и вынуждена ответить ударом на удар. Я не могу позволить Сетернери подавлять представителей моего народа и проявлять насилие по отношению к ним, даром что сейчас именно они зовутся правителями.

Смолкнув, королева взглянула на собеседницу, почти ожидая увидеть неодобрение в ее глазах, но мадам Сехмет смотрела на Дженни, словно это она только что призналась, что приняла окончательное решение и не нуждается в ее советах. Прошла минута, прежде чем мадам Сехмет согласно кивнула, и этот кивок словно сломал ту невидимую стену, что всегда разделяла их с королевой.

– Я тоже хотела предложить вам ее кандидатуру, – сказала мадам Сехмет, и лицо стоявшей за ее спиной Дженни залила волна краски. – И вы правы, ей стоит отправиться немедленно.

Лишь секунда потребовалась королеве на то, чтобы принять решение, а Дженни – чтобы почувствовать это и приготовиться. Рука девушки потянулась к дверной ручке, и еще до того, как королева заговорила, череда ярких видений успела пронестись перед ее глазами, нахлынув подобно горячему, пустынному ветру.

– Можешь идти, – звонко сказала королева, и картинка плавающих в раскаленном воздухе пальм Сулпура вспыхнула перед глазами Дженни, став пугающе четкой, почти осязаемой. – Удачи тебе. Возвращайся скорее.

Глава 1

На холмах

Для Розы день не задался, не успев толком начаться. Она проснулась в полседьмого утра с головной болью и в плохом настроении. За окном завывал ветер, и пока она понуро одевалась, по подоконнику ударили первые дождевые капли.

После череды дождливых дней, превративших город Реймс в озябшую, серую, едва не чихающую массу домов и парков, верить в скорое улучшение погоды было просто наивно со стороны горожан. И такими же наивными казались синоптики, все как один предсказывающие солнечную погоду едва ли не назавтра. Тем не менее, вышло так, что именно этим неубедительным прогнозам и поверили некоторые жители города, надеясь, быть может, на чудо. В том числе им поверил и отец самой Розы – Рафаэль Филлипс, вызвавшийся уговорить жену и троих детей отправиться на пикник. И ему нисколько не помешал тот факт, что на дворе все еще стоял дождливый февраль.

– Если синоптики пообещали хорошую погоду, она будет, – заявил он громко, перекрывая далекое ворчание грома за окном. – И сомневаться тут нечего.

Но несмотря на то, что Рафаэль с самого начала был уверен в положительной оценке этого своего предложения, принято оно оказалось отнюдь не сразу. Во-первых, нужному эффекту помешал разразившийся через минуту ливень, и во-вторых, радостно восклицать «Ура!» могли лишь трое из четырех присутствующих. Роза на тот момент была простужена и начисто лишилась голоса, а потому ей только то и оставалось, что молча и угрюмо глядеть на стекающие по оконному стеклу капли.

На самом же деле, Розе хотелось поехать. Настолько хотелось, что она готова была провести все предстоящие часы на природе в компании горы пакетов с бумажными платками. Сидеть в четырех стенах она устала еще в первый дождливый день этого месяца, так что как следует проветриться она хотела не меньше, чем ее родители. И ей сравнительно повезло: в выбранный для пикника день она проснулась в сопровождении лишь нудной головной боли, но уже без озноба.

Роза отошла от зеркала и распахнула окно, впуская свежий, прохладный воздух. Над крышами соседних домов уже слабо поблескивали лучи восходящего солнца. Громко кричали чайки, сдуваемые на лету мощными порывами ветра, а по небу стремительно плыли серые тучи и облака.

Роза закусила губу. Если ветер вновь переменится, погода опять испортиться и их пикник неизбежно пропадет. Она пронзительно всмотрелась в облака, словно от ее взгляда они должны были тут же в ужасе разбежаться в разные стороны и очистить небосвод. Но долго так простоять не смогла. Когда порыв ветра влетел в комнату и растрепал ее длинные рыжие волосы, она задрожала и быстро прикрыла ставни, отойдя обратно к зеркалу.

Что ж, надо было признать, что несмотря на довольно-таки неспокойную ночь, выглядела она вполне мило. Ни темных кругов под глазами, ни даже излишней бледности. На которую она, кстати сказать, вполне могла рассчитывать, вырвавшись из когтистой хватки простуды. Но, нет… Если здоровье ее последние дни и прихрамывало, то на ее внешности это никак не отразилось.

Ее взъерошенное отражение подмигнуло ей тоскливым глазом, и Роза, поморщившись, поспешила удалиться в ванную комнату.

Завтрак проходил бурно. Ранди и Джон, младшие дети семейства Филлипс, хохотали и бросались друг в друга кусочками огурцов и помидоров. Они словно специально напоминали родителям и сестре, что восьмилетним братьям-близнецам просто стыдно чинно завтракать, медленно орудуя столовыми приборами, когда есть возможность лишний раз ими пожонглировать.

Рядом с ними сидел их неестественно спокойный отец, Рафаэль, и изо всех сил пытался читать книгу. Его лицо изобразило облегчение, когда Роза подошла к столу и села рядом с ним.

– Доброе утро, солнышко, – сказал он, захлопнув роман и спрятав его куда-то под стол.

Ответное приветствие Розы никто не услышал, потому что именно в этот момент Джон издал боевой клич и запустил в Ранди томатом черри. Тот в долгу не остался, и половина содержимого салатницы тут же обрушилась на рыжую голову его брата.

Роза обменялась с отцом немного испуганным взглядом.

– Иной раз думаю, не переусердствовала ли Олив, принимая во время беременности двойную порцию витаминов, – Рафаэль уныло проткнул вилкой желток яичницы в своей талелке. – Как ты спала, дорогая?

Ранди что-то шепнул брату и оба захихикали.

– Очень даже неплохо, – ответила Роза, и спросила, встревоженно поглядывая на отца. – Ты видел, какая погода на улице? Мы ведь все равно поедем, правда?

Рафаэль посмотрел через окно на небо, где только что мощным порывом ветра пронесло всклокоченную, орущую чайку. Пожав плечами, он принялся молча пить свой ромашковый чай, а Роза, приняв этот его жест за положительный ответ, облегченно выдохнула.

Вскоре в гостиную вошла мама близнецов и Розы – Олив Филлипс, и при виде нее Ранди и Джон мгновенно присмирели. Выпрямив спины, они принялись чинно цеплять вилками остатки салата, больше не глядя друг на друга и сосредоточенно хмурясь. Роза тоже села прямее и машинально пригладила волосы – именно теперь, когда до начала пикника оставались считанные часы, ей не хотелось привлекать к себе внимание матери. Олив могла запросто обнаружить на ее лице или в глазах тень коварной простуды, и тогда – прощай поездка. Не то чтобы она боялась произвести впечатление нездоровой страдалицы, но все-таки так было значительно спокойнее: можно было не опасаться столкнуться с необходимостью парировать коварные вопросы. А что до всех этих проникновенных взглядов или советов одеться потеплее, то об этом и вовсе даже думать не хотелось.

Попивая чай по возможности беззвучно, Роза украдкой наблюдала за матерью, не забывая следить и за своим лицом, придавая ему максимально естественное выражение. Она воспитанно разрезала на кусочки свою порцию яичницы, не спеша разделалась с ними, а когда увидела, что Олив подсела к мужу и у них завязался разговор, начала медленно отодвигать свой стул от стола.

– Как вы спали? – спросила Олив у сыновей, скользнув взглядом и по Розе. – Ветер не помешал? Мне эти завывания порядком надоели, пришлось несколько раз вставать и проверять, все ли окна закрыты.

Ранди небрежно передернул плечами и обменялся со своим чаем понимающим взглядом.

– Этот тип всю ночь храпел, – ответил за него Джон, метнув на брата презрительный взгляд. – Я хотел бросить в него наш грузовик.

Олив неодобрительно прищелкнула языком, а Ранди почему-то хихикнул.

– Но я не сделал этого, – с исполненным истинного достоинства вздохом закончил его брат. – Я ограничился устным предупреждением!

Прыснув, Ранди глянул на него и покатился со смеху. Роза недоуменно перевела взгляд с одного на другого, забыв про свои манипуляции со стулом.

– Что такое, Ранди? – спросил Рафаэль, тоже явно заинтересовавшись.

Пихнув покрасневшего от смеха брата в бок, Джон равнодушно вздохнул и произнес:

– Ну, я чуть-чуть перестарался. Когда он проснулся, то решил, что я говорю во сне и начал бросаться в меня вещами.

– Ты так пищал! – захлебываясь от смеха, простонал его брат. – А потом начал визжать и прятаться под одеялом, чтобы я не смог достать тебя!

– Так вот почему было так шумно, – вздохнула Олив, переводя взгляд на салатницу и запуская туда две ложки.

Рафаэль строго посмотрел на сыновей, которые теперь хохотали вместе.

– И когда вы наконец повзрослеете? – спросил он, неодобрительно хмыкнув. – Вам уже целых восемь лет – взрослые мужчины, а все еще деретесь! Я ведь сколько раз говорил вам, что…

– Дорогая, – вдруг произнесла Олив, выпрямившись, – ты уже уходишь?

Двигаясь медленно и осторожно, Роза стала подниматься со своего стула, аккуратно поднимая со стола пустую тарелку и чашку. Ей почти удалось проделать все это совершенно неслышно, но в последний момент вилка все-таки проскользила по тарелке и с предательским звоном стукнулась о стенку чашки.

Остановившись, она глубоко вздохнула и невинно улыбнулась матери. Та не замедлила внимательно осмотреть ее, и Роза едва заметно поморщилась.

– Что ж, выглядишь ты уже лучше, – наконец произнесла Олив, говоря на удивление спокойно. – Спала хорошо?

Не веря своему счастью, Роза несколько раз кивнула.

– И почти все уже собрала, – сообщила она. – Как раз думала закончить после завтрака.

Она попятилась назад, а когда уже хотела уйти, Олив вдруг нахмурилась и сказала:

– Ты ведь не собираешься ехать только в этой маечке, так? Ты ведь знаешь, что там ветренно и холодно, а ты еще только выздоравливаешь. Обязательно возьми с собой свитер и шарф, слышишь?

– Но почему? Зачем? – Роза опустила взгляд на свой новенький лиловый лонгслив – а она-то собиралась весело провести в нем время!

– Потому что в твоем будущем воспалении легких буду виновата я одна, – твердо сказала Олив. – Лечением бульонами и медом в таком случае не отделаешься, а помирать в семнадцать лет просто неприлично. Иди, переоденься.

Полностью сознавая, что излишнее упрямство в таких делах грозит большими проблемами, самой меньшей из которых будет перемывание посуды в одиночку целую неделю, Роза поплелась обратно в комнату, что-то недовольно бормоча себе под нос.

– Пока не оденешься как следует, а я имею в виду по меньшей мере два свитера, никуда мы не поедем! – еще успела она услышать слова матери, прежде чем захлопнула за собой дверь своей комнаты и плюхнулась на кровать.

Час спустя Роза уже стояла на пороге квартиры и недовольно постукивала ногой по полу. Отъезд откладывался, хотя вслух об этом так никто и не сказал. Ни Олив, которая в страшной спешке пыталась завернуть для всех бутерброды, ни Рафаэль, занятый поисками достаточно вместительных сумок. Их сыновья потратили добрых три четверти часа, выясняя, что же им взять с собой: палку-дубинку или коллекцию разрисованных пластиковых машинок, так что от них тоже было не много толку. А что до самой Розы, то она слишком хорошо разбиралась в характерах своих родственников, чтобы даже не пытаться поторопить их. Она ограничилась тем, что предложила матери помочь ей с приготовлением бутербродов, а когда ее после этого отослали с кухни, послушно ушла к себе. Покопалась в шкафу, отыскала положенные два свитера, и принялась укладывать свой походный рюкзачок. А когда спустилась вниз, будучи уже полностью готовой ехать, оказалось, что кроме нее никто еще не собрался.

В конце концов, в пять минут девятого, вся компания все-таки вышла из дома. Ранди с Джоном устроили привычную драку за сидения у окна, Олив пригрозила им наказанием, и спустя еще десять минут машина наконец тронулась с места.

Они постояли в обычной городской пробке, потом выехали на трассу, и спустя полчаса благополучно свернули с нее, не ошибившись при этом с поворотом. Асфальт кончился, и колеса машины зашуршали по земляной дороге, еще мокрой от дождя и местами в рытвинах. Город остался позади, и вскоре из всего пейзажа остались одни лишь холмы, а пересекающая их дорога стала такой узкой, так что вскоре сидевший за рулем Рафаэль нажал на тормоза.

Ветер все крепчал, и когда компания выбралась из машины, почти всех снесло на полметра в сторону. Ранди с Джоном завизжали от восторга, а Роза отдала должное своим толстым свитерам, благодаря которым было не так холодно. Поправив шарф, она принялась помогать с багажом, а когда они устроились под растущим неподалеку низким дубом – спряталась от ветра за его широкий ствол.

Впрочем, расслабиться не получилось. Какое-то время она еще смотрела на братьев, играющих в свои машинки-калеки, а потом на нее вдруг напал приступ кашля, и, чтобы никому не мешать, она встала и решила прогуляться.

Пейзаж пустовал, и везде, куда только ни посмотри, были одни лишь холмы, с растущей на них травой – побуревшей от долгого дождя. Где-то далеко впереди виднелись крошечные домики ближайшего поселка, но ни одной человеческой фигуры не было видно, и только растущие по одиночке кустарники и низкие деревья время от времени покачивались на ветру, словно обмениваясь друг с другом приветствиями или жалобами. Скрипели ветки, прощаясь с последними листьями, и те стремительно взмывали в небо, чернея на фоне серых туч маленькими точками.

Подняв плечи, Роза шла вперед, засунув руки глубоко в карманы и поеживаясь от холода. Даже несмотря на захваченные из дома свитера и шарф, она вся покрылась гусиной кожей, и справиться с дрожью никак не получалось. Стараясь разогреться, она перешла на бег и вскоре взлетела на вершину следующего пригорка, тяжело дыша и поправляя руками волосы. Огляделась, и тут же испуганно дернулась – у подножия холма лежал человек.

Роза ахнула и сделала попытку попятиться, но ноги ее словно приросли к земле.

Скрючившаяся на мокрой траве фигура была совершенно неподвижна, и, судя по пятнам на одежде, пролежал этот несчастный в таком положении уже, самое малое, несколько часов. Холмы окружали его со всех сторон, и поэтому заметить его с дальнего расстояния было невозможно. Обнаружить его можно было только случайно, и Роза, понимая это, лишь с большим трудом заставила себя сдвинуться с места. Она даже сделала пару неуверенных шагов, спускаясь по склону холма, но уже спустя пару секунд остановилась вновь, совершенно оцепенев от изумления.

Из-за тучи вдруг выглянуло солнце, и на озябшие, промокшие холмы тут же опустилось сверкающее золотом одеяло. Заблестела капельками воды трава и потеплел воздух, а лежавший на земле человек слабо пошевелился. Под растерянным взглядом Розы он осторожно помотал головой из стороны в сторону, а потом, опершись рукой о землю, встал на колени. Ветер растрепал его черные волосы, и он попытался пригладить их, явно не отдавая себя отчета в том, что делает. Какое-то время он еще медлил, а потом вдруг резко встал на ноги, выпрямился и развел руки в стороны. Поднял голову и посмотрел… прямо на солнце.

Колени у Розы подкосились и она медленно осела на траву.

Продолжая смотреть, не моргая и не отводя глаз, незнакомец несколько раз вздохнул и на его ярко освещенном лице мелькнула слабая улыбка. Солнечный свет обволакивал его, сушил одежду и очищал ее, а вместе с грязными пятнами начал вдруг растворяться и черный цвет на его волосах.

Часто-часто моргая, Роза следила за происходящими на ее глазах метаморфозами, а внешний вид виновника ее оцепенения тем временем продолжал меняться и светлеть. И когда с его одежды сошли последние пятна, а волосы окрасились в пшеничный цвет, он глубоко вздохнул и улыбнулся. Его взгляд сам собой скользнул в сторону Розы, и та сглотнула, чувствуя, как ее тщательно разглядывают с ног до головы. Ей захотелось встать, но прежде чем она попыталась опереться о руку, ее перестали рассматривать и взгляд человека скользнув вниз. Он достал из кармана телефон, несколько раз что-то нажал, и, не успела Роза недоуменно нахмуриться – просто растворился в воздухе.

Солнце скрылось за тучей, холмы вновь погрузились во мрак. Нервно покашливая, Роза медленно встала на ноги.

– Никогда больше не буду выходить из дома окончательно не выздоровев… – пробормотала она и побежала прочь.

Глава 2

Леон

На следующий день, в школе, Роза никак не могла сосредоточиться на уроках. Накануне она несколько раз безуспешно пыталась проанализировать все произошедшее, а когда наконец решилась рассказать обо всем родителям, то почти мгновенно пожалела об этом. Выслушав ее, Олив сразу же решила, что зря взяла ее на пикник. Что ей, такой слабенькой, и еще не окрепшей после недавней простуды, надо было еще как минимум два денька полежать в теплой постели и поспать. И в итоге, вместо дельных советов, Роза получила от матери приказ провести весь остаток злосчастного дня у камина, закутавшись как следует в одеяла. Больше она не пыталась вернуться к обсуждению странного происшествия, и на следующее утро ей было позволено пойти в школу.

День прошел спокойно. Учителя задали привычные порции сложнейших заданий, а мадам Моро дополнительно поинтересовалась, кого именно Роза похоронила, и имеет ли кислое выражение ее лица отношение к ее предмету. Ведь, напомнила она, философия – это и есть тот самый путь к настоящему спокойствию, а ведь все знают, что спокойствие духа – это и есть счастье!

Все утро моросил дождик. Солнце не показывалось, и Роза, покидая здание школы, смирилась с мыслью, что на всю жизнь останется неисправимой оптимисткой, каждый раз надеясь обойтись без зонта в пасмурный день.

Заворачивая за угол здания, она столкнулась с кем-то и, пробурчав слова извинения, понуро побрела дальше.

Что же сегодня за день такой? Погода то одаривает их проливным дождем, который затем сменяется таинственной сыростью, то из-за туч вырываются пронзительные солнечные лучи… Вот как сейчас. Классный руководитель, Мсье Бланшар, в печали – либо из-за их успеваемости, либо из-за чего еще… А дедушка Полин приглашает свою внучку в гости на неделю. Чем она хуже Полин? Почему она не может вот также сняться с якоря, уехать, уплыть… Даже не важно, куда именно. И вот, теперь еще какой-то тип идет за ней по пятам.

Стремительно обернувшись, Роза посмотрела на идущего следом человека. Тот остановился, и, прислонившись к стене стоящего рядом дома, в свою очередь посмотрел на нее.

Вздохнув вслед улетающим мыслям, она смерила его удивленным взглядом, и, не подумав, брякнула, совершенно не задумываясь о возможных последствиях:

– Чего тебе надо?

До глупости неосторожно с ее стороны… Переулок, по которому она шла к дому, грозно пустовал. Исключение составляли лишь они оба.

– Ты ведь Роза, так?

Совершенно опешив, она оглядела спросившего с ног до головы, и сразу же с неудовольствием отметила его высокий рост. Он был выше нее самой сантиметров на десять. Кожу его покрывал загар, а на лице горели яркие глаза – блестящие, как искры от костра, они смотрели на нее со странным выражением, разгадать которое мешала и тень переулка, и ее собственная растерянность. Тем не менее, даже и эта растерянность не помешала ей тотчас же почувствовать себя неловко, и Роза заставила себя моргнуть.

От этого взгляда веяло чем-то очень знакомым и в тоже время настораживающим. Казалось, он знает ее уже довольно давно, и теперь пришел с простодушным намерением пригласить попить чаю в соседнее кафе и поболтать о жизни.

Как ни странно, но впечатление он производил положительное. Роза не смогла изменить своего к нему отношения даже когда оглядела его с головы до ног, с твердым намерением найти хотя бы один изъян. Всем ведь известно, что по натуре своей все люди – существа несовершенные. Но несмотря на все ее старания, изъяна она так и не обнаружила. Стоявший перед ней парень был хорошо одет, а небрежно повязанный бежевый шарф просто здорово гармонировал с его карими глазами.

– Роза, верно?

Парень подошел поближе, внимательно оглядывая ее.