Исполнение желаний. Воля свыше. Часть вторая

– Ну, мой полк и полк ветеранов ему не обдурить, – вставил герцог, до сих пор молча следивший за говорившими.

– Да, ты прав. Но два полка – слишком мало. Тем более, им уже не успеть. Я чувствую, что это произойдёт скоро. И, хотя мне противна такая мысль, но я думаю о бегстве. Сейчас это единственный шанс избежать кровавой междоусобицы.

– Ради своей семьи можно пойти и на это, – сказали послы. – Мы с радостью предоставим убежище в Малонто.

– Спасибо, я буду рад воспользоваться вашим приглашением. Ну, собственно, вот и всё, что я хотел обсудить. Если у вас нет вопросов то, спокойной ночи.

Герцог и послы поднялись с кресел, поклонились и удалились в свои покои.

– Да, Эйрен, – окликнул герцога Эйнар. – Передай начальнику стражи, чтобы его люди не спали сегодня на постах и были готовы ко всему.

– Думаешь, Эдвард сделает это сегодня?

– Да.

Эйнар остался сидеть перед камином, глядя в пляшущие языки оранжевого пламени. Он никак не мог свыкнуться с тем, что всё так быстро изменилось. Еще каких-нибудь десять дней тому назад он думал, что никакая сила не сможет сломать уклад их жизни. А теперь…

Эйнар тяжело вздохнул, поднялся с мягкой медвежьей шкуры, накинутой на кресло и, надев пояс с ножнами, направился к Анне. В полутёмном коридоре было пусто, пугающе пусто. Гулкие шаги отдавались в стенах, словно бой полковых барабанов. Он вздохнул ещё раз, прогоняя подкравшийся липкий страх, и направился дальше. Остановившись перед дверьми в королевские покои, он осторожно постучал.

– Входите, – послышался из-за двери голос Сантилии.

Эйнар вошёл. По стенам тёмной комнаты плясали оранжевые блики пламени, горевшего в топке камина. Женщины сидели рядом с огнём на толстой шкуре, негромко разговаривали о чём-то, видимо вспоминали былое.

– Что случилось, дорогой? – спросила Сантилия, поднявшись навстречу.

– Плохи наши дела, – ответил Эйнар. Он старался тщательней подбирать слова, чтобы не пугать жену, но получалось не очень. – Я тут подумал и решил – нам придётся бежать в Малонто. Сегодня…

– Но почему?!

– Скоро город будет захвачен верными Эдварду войсками. Солдаты считают его наследником престола и новым королём. К сожалению, мы ничего не сможем противопоставить им.

– И что нам делать? – Лита вскочила на ноги и схватила за руку мать. Лишь Анна осталось сидеть на своём месте, никак не отреагировав на это известие.

– Одевайтесь, собирайте вещи, чтобы быть готовыми в любой момент покинуть город. А я пока пройдусь, проверю посты.

На улице было прохладно, задувал лёгкий, но совсем не приятный ветер. Эйнар пожалел, что не взял с собой тёплого шерстяного плаща. Дорожки с трудом проглядывались сквозь темноту – гвардейцы предусмотрительно погасили лишние огни. Так, на всякий случай. Вновь набежавшие тучи закрыли собой луну и звёзды. Темно, хоть глаз выколи. Хотелось поскорее добраться до ближайшего поста, присесть вместе с солдатами у костра. «Мда, сотня гвардейцев против нескольких полков», – мрачно усмехнулся Эйнар.

Он дошёл до крепостной стены, вдоль которой росли густые заросли колючего кустарника. Рядом показался навес, где на скамьях рядом с костром сидели трое караульных.

– Привет, соколы мои, как дела? – спросил Эйнар, подсаживаясь рядом.

– Спокойно всё, – ответил один из них. – Мы пока на смене, остальные дорожки патрулируют. А разрешите спросить? – вдруг сказал солдат, подавшись вперёд.

– Спрашивай.

– Правда, что на дворец могут напасть? Командир предупреждал, чтобы все начеку были.

– Правда. К сожалению, правда.

Гвардеец, не стесняясь Эйнара, витиевато выругался, сломал попавшуюся под руки палку и бросил обломки в костёр. Тот не обратил внимания на подобную вольность – сейчас не до этого, пусть облегчат душу крепким словечком, пока в драку идти не пришлось. Там уж не до этого будет. Он посидел с солдатами ещё немного и, поднявшись, медленно пошёл обратно.

Спать не хотелось, нервы были на пределе, хотя, внешне, и не сказать, что человек был на грани нервного срыва. Это томительное ожидание. Лучше идти в бой, лучше стоять в первом ряду со щитом перед летящей на тебя конной лавой, чем ждать. Особенно, если то, чего ждёшь никак нельзя предотвратить. Знать, и не иметь возможности повлиять на ход событий. Эйнар сам позволил себе пару крепких фраз, пнул попавшийся под ноги камушек. В голову пришла мысль, вовремя пришла – подземным ходом пользоваться нельзя, Эдвард прекрасно знает о нём, и грош ему цена, если он не поставит там стражу.

Уже у дверей покоев его нагнал слуга, вытянулся в струнку, доложил:

– Герцог Лаурдский отбыли. Просили передать вам, что немедленно поднимут полк и поведут к столице. Кроме того, один из послов спешно отбыл в Мил, чтобы приготовить корабль. Что прикажете, сир? Готов разделить с вами все трудности.

– Спасибо, Арлон. Иди домой, во дворце уже небезопасно.

– Разрешите не согласиться с вами, сир. Я не покину вас и останусь до конца.

– Воля твоя, ты свободный человек и сам можешь решать, что делать.

Эйнар разрешил ему уйти и прошёл в свои покои. Огромная комната была пугающе пустой, особенно сейчас, когда вместо пламени, в камине светили багровым отсветом горячие угли. Раньше она всегда казалась ему уютной, но теперь совсем наоборот. Эйнар кожей чувствовал, как от стен, от гобеленов исходила непонятная скрытая угроза, давившая на сознание тяжёлым грузом.

Он взял со столика канделябр, подошёл к очагу и приложил свечи к раскалённым углям. Крохотные жёлтые огонёчки весело заплясали на кончиках фитилей. Тьма немного рассеялась, страх немного отпустил. Эйнар вдохнул полной грудью прохладный ночной воздух, поставил канделябр обратно, а сам сел на постель.

Спать по-прежнему не хотелось, но он всё-таки лёг, закрыл глаза и попробовал подумать о чём-нибудь приятном. Не получилось, в голову лезли дурные мысли, спокойствия не прибавилось, скорее наоборот. С каждой минутой беспокойство нарастало с ужасающей быстротой. Сердце кольнуло.

– Они в городе, – прошептал он, сам не понимая, с чего взял это.

Но в подтверждении его мысли, дверь резко распахнулась, вбежала Сантилия, а следом за ней Лита, Анна и, надевший кольчугу, и с мечом на поясе Арлон.

– Эдвард в городе, – проговорил он.– Они заняли ближайшие к дворцу кварталы. Около тысячи юнцов уже движутся к воротам.

– Какие юнцы? – не понял Эйнар.

– Тысяча молодых дворян, дети тех, кто стоял с вами бок о бок под Фарнадо, – дрожащим от гнева голосом ответил Арлон. – Эти щенки захотели власти.

– Эдвард, видимо, многого наобещал им, как всегда, накормил их своей ложью, – вздохнула Анна. – Они посчитали, что ты узурпировал власть, отнял трон у законного наследника.

– Им нужно сказать правду. Может получиться вразумить их?

– Едва ли, Эйнар. Александр даже не успел написать завещания, а словам они не поверят.

Лицо Эйнара посуровело. Пришёл час, когда на землю Острова вновь прольётся кровь. Он решительно встал и, подойдя к стене, снял с крюка подготовленный доспех.

– Арлон, помоги.

Он оделся, опоясался мечом.

– Нас мало, и мы не сможем оказать Эдварду достойного сопротивления. Придётся бежать в Малонто.

С малонтийским послом и его людьми Эйнар встретился около дворцовой конюшни в условленное время. Сюда же подошёл и начальник дворцовой стражи. Все были готовы отправиться в путь. Эйнар принял рапорт и, отпустив офицера, подошёл к малонтийцу.

– Посадим женщин в карету вместе с вами, лучше не брать вторую. Ваши люди будут сопровождать её. А я со своими расчищу дорогу.

Карета, запряжённая шестёркой лошадей, уже стояла наготове. Эйнар попрощался с Сантилией и Литой, словно боялся, что не увидит их больше, и помог им сесть в экипаж. Дверца захлопнулась, изнутри щёлкнул замочек. Открылись ворота конюшни, и карета выехала на улицу. Эйнар вскочил на поданного коня и, махнув рукой своим гвардейцем, поехал следом.

Королевские гвардейцы расположились в авангарде и арьергарде, стражники посла заняли места поближе к своему патрону. Небольшой отряд, возглавляемый Эйнаром и Арлоном, набирая скорость, помчался к воротам. Заранее предупреждённая воротная стража, раскрыла створки в самый последний момент так, чтобы беглецы промчались в проём, не сбавляя ходу. Отряд вихрем вылетел на площадь.

Первое, что бросилось в глаза Эйнару – множество горящих на площади костров. Отовсюду доносились громкие разговоры, песни, смех. Стояли наспех возведённые шатры, между которых прохаживались не совсем трезвые повстанцы. Появление противника стало для них неожиданностью. Никто не ожидал, что окружённые во дворце люди отважатся двинуться на прорыв. Беспечные молодцы даже не удосужились поставить стражу, они уже праздновали победу, провозглашая тосты в честь их нового короля – Эдварда. Доспехи лежали в сундуках, лошади стояли рассёдланные.

Эйнар невольно усмехнулся – эти способны только на турнирах дубасить друг друга тупыми мечами, плохие из них солдаты. Если они не удосужились закрыть городские ворота, то это просто непостижимое везение. Беглецы вихрем преодолели площадь – никто даже не пытался их задержать. Так и есть, повезло. Ворота раскрыты настежь, заходи, выходи, кто хочет. Эх, Эдвард, Эдвард, сам за всем не уследишь, а помощники твои сущие бездари. Празднуют, хотя ещё нечего праздновать. Попробуй, нагони теперь.

Впереди лежала дорога на Альвару. Кавалькада, не сбавляя ходу, преодолела расстояние от ворот до леса и, только скрывшись за деревьями, Эйнар позволил сбавить скорость. Путь был не близок, нужно поберечь силы коней. Сбоку послышался топот – кто-то из арьергарда нагонял его. Он обернулся – так и есть. Воин, придерживая рукой сбивавшийся шлем, прокричал хриплым голосом:

– Они переполошились. Погоню снарядили.

Вот ведь. Смельчаки, нечего сказать. Наверняка, успели лишь кольчуги накинуть, да мечи прихватить. Без полного вооружения они становились обычной лёгкой конницей. Эйнар вспомнил, как на одном смотре встречал рыцарскую конницу – все сплошь в железе: и кони, и люди. А теперь, теперь посмотрим. Они догонят их, обязательно догонят. Пусть карета и запряжена шестёркой лошадей, она здорово задерживает отряд. Придётся встретить их, чтобы дать карете уйти.

– Нужно где-то преградить дорогу! – прокричал вдруг Арлон.

– Знаю, сам сейчас думаю об этом.

– Есть место одно, после Лаурдской развилки. Там дорога болотами окружена, ни слева, ни справа не обойти. Лучше не придумаешь. Им придётся бить нас в лоб, а они едва ли успели надеть полное снаряжение.

– Помню, только нескоро оно.

– Они нас вряд ли успеют догнать. Да и рассветёт уже к тому времени. Лучше, чем в темноте драться.

– Хорошо, сделаем так.

Гонка продолжалась. Правда, часа через два сделали небольшой привал – противник, наверняка, тоже будет отдыхать, иначе рискует загнать коней, а перед боем – это верное поражение. Немного перекусили, хотя еда в глотку не лезла. Все были на нервах. Затем продолжили путь.

Прошло ещё четыре часа. Солнце встало, наполнив бледными утренними лучами лес. Длинные тени деревьев медленно укорачивались, следом за тем, как светило поднималось всё выше и выше. Наконец и развилка. Отряд промчался мимо неё даже не остановившись для того, чтобы скрыть следы – противник знал, куда направляются беглецы. Теперь сосновый лес сменили заросли осоки, из которой торчали чахлые одинокие берёзки. Слева и справа от дороги сквозь траву виднелась чёрная болотная жижа. Сразу пахнуло гнильём – болота здесь были старые и глубокие. Едва ли кто рискнёт сунуться в топи, а если найдётся такой смельчак, вряд ли его кто увидит в живых после.

– Стой! – скомандовал Эйнар.

Он подъехал к карете, сказал:

– Дальше едете одни. Стража поедет с вами, а мы останемся здесь. Поспешите, они скоро нагонят нас.

Едва он произнёс эти слова, возница щёлкнул бичом, и кони сорвались с места, увозя за собой экипаж. Эйнар даже не успел последний раз взглянуть на жену и дочь. Он тяжело вздохнул. Может, это и лучшему. Смертельная усталость навалилась на него. Вот он, конец, мелькнуло в голове. Эйнар отбросил от себя дурные мысли, распрямился и громко скомандовал:

– Всем строиться! Им не обойти нас.

Не мешкая ни секунды, воины построились в ряды по пятнадцать человек в каждом. Безмолвные, словно изваяния, они застыли в седлах, глядя вперёд, на поворот из-за которого вот-вот должен был появиться враг. Наверно, каждый понимал, что в этой схватке они не выживут. Это был их последний бой в, к сожалению, братоубийственной войне. Но никто не дрогнул, не попытался бежать. Здесь были те, кто прошёл с Эйнаром бок о бок фарнадское поле. Такие не дрогнут, такие умрут, но не сойдут с этой дороги.

Карета с беглецами давно скрылась вдали, но преследователей ещё не было видно. Может они оставили попытку нагнать их? Слабая искра надежды. Но она угасла. Прошло около часа, когда из лесного полумрака показались рыцари. Они сразу заметили преграду и придержали своих взмыленных коней. Подъехав поближе, они остановились в сотне шагов от занявших оборону гвардейцев. Вперёд выехал высокий, широкоплечий воин в кольчуге, но без шлема.

– Сын герцога Парайского – один из храбрейших, – проскрежетал зубами Эйнар, узнав того. – Эдвард и его сманил. К счастью, они не успели нацепить на себя и малую часть своего железа.

– Боги сегодня благоволят нам, – ответил Арлон. – Иначе бы они попросту разбросали нас по сторонам.

– Эй, вы! Сдавайтесь, – прокричал воин. – Одумайтесь, воины. Выдайте лжеправителя справедливому суду, и вам всё простят, вы вернётесь к семьям.

Но в ответ лишь лязгнули вынимаемые из ножен мечи. Преследователи поняли, что дальнейшие разговоры лишь позволят той карете уйти и устремились в атаку.

Двадцать лет Остров не слышал звона мечей, двадцать лет земля его не пробовала вкуса крови. Время пришло.

Удар рыцарей оказался силён, но воины Эйнара не дрогнули. С яростью обречённых на смерть, они сами бросились на противника, и две силы столкнулись в страшном ударе. Яростные крики, звон оружия разбудили этот тихий болотный уголок, спугнув птиц со своих гнёзд.

Молодые и сильные воины с пугающей лёгкостью расправлялись с противником. Прошедшие войну гвардейцы, несмотря на свой опыт, с трудом сдерживали мощные, быстрые удары, с трудом отражали хитроумные финты. Доспехи не спасали от точных ударов в незащищённые места, и уже трое упало с коней, обливаясь кровью. Противник потерял лишь одного.

Эта потеря не испугала, напротив, ещё больше разозлила жаждущих настоящего боя, настоящей крови, рыцарей. Они усилили свой натиск. Не жалели ни своих сил, ни себя, ни, тем более, дерзнувших встать у них на пути. Прошло каких-то минут двадцать боя, а три линии обороны Эйнара, почти полсотни, лежали на земле, истекая кровью в предсмертной агонии. Рыцари потеряли лишь троих.

– Мы потеряли половину, – прошептал Арлон. Он и Эйнар стояли позади, в ожидании своего часа.

Эйнар ничего не ответил. Он и сам всё видел, видел, как падают под ударами мечей его товарищи. Слёзы текли из его глаз, душила ярость, но он понимал, что ничего нельзя поделать. Только ринуться туда, в круговерть схватки и умереть, отправиться следом. Он посмотрел на Арлона. Тот понимающе кивнул, перехватил получше меч. А впереди продолжали гибнуть их товарищи.

Эта резня продолжалась недолго. Путь рыцарям теперь преграждали лишь трое – Арлон, Эйнар и командир сотни.

– Сдавайтесь, – вновь предложили им. – Или вы хотите умереть? Посмотрите, вы потеряли почти сотню, мы – лишь десяток.

– Мы не сдались под Фарнадо, не сдадимся и сейчас, – ответил Эйнар.

Он поднял меч и погнал коня вперёд. С бешеной яростью три воина врубились в ряды противника. С быстротой молнии, Эйнар нанёс несколько ударов, каждый из которых достиг своей цели. Двое упало, зажимая руками зияющие раны, а воин продолжал прорываться сквозь ряды рыцарей, щедро раздавая удары направо и налево.

Его товарищи продвигались следом, тоже сразили по паре противников, но своим умением едва ли могли сравниться с Эйнаром. Он остался один в окружении врага. Больше некому было прикрывать ему спину. Эйнара окружили со всех сторон и, хотя он двигался так быстро, как едва ли кто бы смог, хотя обученный боевой конь бил подковами врага, сталь клинков настигла его. Сразу три меча пробили его кольчугу и вонзились в спину.

– Будьте прокляты, – прохрипел воин и, из последних сил метнул в чьё-то уже торжествующее лицо свой зазубренный меч.

Солнце миновало полдень, когда на дороге показались две повозки. Скрипя колёсами, они медленно катились на север. Худые, заезженные клячи, вздрагивая от укусов надоевших слепней, размахивали жиденькими хвостами, стараясь прогнать голодных мух. Путешественники – две семьи с кучей детишек – миновали поворот перед болотами. Матери ещё раз рассказали непоседам о страшных болотах, о водяных и леших, которые легко могут утащить неслухов к себе. Запуганные дети присмирели, осматриваясь по сторонам.

– А это что?! – удивлённо спросила женщина на первой повозке, сидевшая рядом с мужем.

– Эгей! Тпрууу! – мужик натянул поводья.

Впереди, шагах в ста, на дороге колыхался живой чёрный ковер. То и дело оттуда раздавалось злобное карканье.

– Вороны?! Они то что там делают? – мужик почесал затылок и, не долго думая, тронул вожжи.

Повозка медленно приблизилась и, едва оказалась рядом, лошадь внезапно заартачилась, захрапела. В этот момент, испуганное вороньё, с шумом и криком сорвалось с места и ринулось в небо.

– О боги! – в ужасе воскликнула женщина. – Дети, спрячьтесь, не смотрите.

– Что это! – мужик подскочил, испуганно схватился за висевший на поясе нож.

На земле лежали мёртвые тела, около сотни. Все в доспехах, в руках окровавленные мечи. Лица многих уже исклёваны птицами, и страшные безглазые, безносые лики смотрели в голубое небо. Залившая дорогу, потемневшая кровь, коркой покрыла землю.

– Что было здесь?! – путешественники остановились, вылезли из повозок, чтобы осмотреть это страшное место.

Обе женщины и оба мужчины разошлись по полю боя, осматривая одно за другим бездыханное тело. Все были мертвы, обезображены так, что невозможно стало распознать их лица. Вдруг на краю дороги, среди осоки, раздался слабый стон. Чей-то едва слышимый, сдавленный голос произнёс:

– Кто здесь? Помогите.

Женщины кинулись на звук – в осоке, наполовину погрузившись в болотную жижу, лежал уже немолодой, лет сорока, воин.

– Кто вы? Что случилось?

– Я ранен, помогите мне, – еле-еле прошептал тот.

– Сейчас, сейчас, поможем, потерпите только.

Его достали из болота, осторожно сняли измятые, изрубленные доспехи и шлем. Наскоро обработав страшные раны на спине, перевязали и положили в одну из повозок. Путешественники поспешили покинуть это страшное место, увозя с собой единственного свидетеля кровавой бойни.

4

– Танис! Танис, где ты! – кричал шедший по берегу реки старик, лет шестидесяти.

Рядом с ним ехал на коне молодой воин, видимо посыльный. Он вертелся в седле, озираясь по сторонам, и даже немного нервничал.

– Папаша Арстин, да где же он, – стонал то и дело. – Дело-то срочное, я его в полк привезти должен, а то опять выпорют. Второй раз на неделе – лишка.

– А что за спешка то? – спросил старик.

– Кто его знает. Говорят лишь, что уходим из Параи в Мил.

– Танис! Отзовись, паршивец ты этакий, – снова закричал старик.

Они прошли ещё шагов сто. Солдатик на коне уже начал хлюпать носом в предвкушении обещанных палок, как вдруг, из ивняка, раздался в ответ голос Таниса:

– Здесь я, что случилось?

– Приехали за тобой, сынок.

– Сейчас.

Танис встал с охапки сена, брошенной на землю там, где ветви ивы, склонившись, скрывали это место от посторонних глаз. Жаль, день так хорошо начинался, но его всё-таки смогли испортить.

– Ты уходишь? – спросила молодая красавица, томно раскинувшаяся на душистом сене.

– Да, – Танис бросил ей блузку.

Красотка обиженно надула губки, отвернулась. Танис, не обращая внимания на её выходки, проговорил:

– Иди к дороге, а я на берег выйду – там меня ждут.

– Убирайся.

Танис усмехнулся, махнул рукой и, проломившись сквозь заросли, словно медведь, вышел к реке. Папаша Арстин, хитро улыбаясь, поглядывал то на него, то на кусты, откуда раздавался шорох. Догадался, да и ладно, сам то в молодости, что ли праведником был.

– В чём дело? – спросил он гонца. – Если из-за ерунды тебя прислали, голову оторву.

– В полк зовут. Говорят, в Мил уходим.

– С какого это… Чего там, в Миле, делать? – Танис огорчёно пнул песок.

– Не знаю, созывают всех.

– А без меня никак? Я бы потом подошёл.

– Ага, А мне отдуваться, палки получать по спине? Нет уж, я скажу, что нашёл тебя.

Танис погрозил гонцу кулаком и, выругавшись, направился в сторону города. Делать было нечего. Ослушаться приказа – сломать свою блестящую военную карьеру. Ему было всего двадцать, а он уже дослужился до сотника. Мало кто мог похвастаться такими успехами. Он громко свистнул, и из ивняка на берег выбежал осёдланный красавец-конь: белый, блестящий, словно высеченный из мрамора.

– Поехали, – сказал он гонцу и, прыгнув в седло, погнал коня вдоль берега реки.

В штабе полка, расквартированного в огромном, мрачном задние в центре города, было на редкость многолюдно. Старшие и младшие офицеры, все до единого, собрались здесь, чтобы услышать от своего командира приказ из столицы. Многие уже знали, что полку предстоит выступить из города и совершить переход в Мил, но о настоящей причине так никто и не догадывался.

Полкового командира ещё не было, все ждали его в большой комнате, ранее служившей для проведения дружеских застолий. Было душно, помещение наполнил тяжёлый запах пота, но никто не расходился. Раскрыли настежь три небольших окошка, но это мало помогло. Но, наконец, появился командир. Уже немолодой, грузноватый, но он ловко прошёл через толпу и поднялся на припасённый в качестве трибуны ящик.

– Все собрались? – спросил он, окинув собравшихся цепким взглядом серых глаз. – Так, так, вижу, похоже, все. Думаю, уже слышали, что в Мил уходим. Не сегодня – завтра. Вот только, готов поспорить, что никто не знает, зачем.

Толпа зашумела, у всех на устах был лишь один вопрос – а, в самом деле, зачем? Всё-таки, служится лучше, когда знаешь, что делаешь.

– Расскажу, расскажу, – продолжал командир полка. – Так вот, пока мы прохлаждались, наследника покойного короля чуть было не лишили власти Сегиталы. Подумать только, затаились, как пауки, выждали момент. Да и королева Анна, кто бы мог подумать, сама помогала им. Но справедливость восторжествовала, наследник на троне, Сегиталы и Анна бежали в Малонто. И нам выпала почётная обязанность поддержать закон и порядок. Мы пойдём в Малонто и приведём ослушников к подножию трона нашего короля, чтобы он вершил над ними справедливый суд.

– То есть война? – громко спросил Танис.

Гул голосов смолк, все обернулись к нему. Танис ощутил на себе полные любопытства взгляды, говорившие, мол, вот умник, выпендриться решил.

– Ну да, война, – вздохнул командир. – Она уже началась. Два полка осаждают Лаурд.

– Неужели Лаурд снова принялся за старое? – послышались голоса.

– Увы, но это так. Ну, а теперь не буду вас задерживать, идите домой, прощайтесь с родными, отдохните перед дорогой. Но завтра, чтобы все до единого, в семь утра были на плацу.

Офицеры медленно расходились, обсуждая только что услышанное. Не стал задерживаться и Танис. Он вышел из здания на улицу, с облегчением вдохнул прохладный августовский воздух. Повернул в сторону дома, но его окликнули – товарищ, десятник из лёгкой пехоты. Они вместе отправились в ближайшую таверну – после услышанного не мешало и выпить немного, обсудить новость.

Они сели в углу, подальше от шума – в этот час в таверне всегда было многолюдно. Трактирщик принёс им бутылку вина покрепче, немного ветчины и хлеба и оставил их в покое.

– Что на сборе то было?

– Ты разве не был? – удивился Танис.

– Да был, только вышел потом. Стоять невозможно, душно и вонища невыносимая. Знаю лишь, что в Мил уходим. Зачем? Учения?

– Эх, Салист, Салист. Мил – это только полдела, – Танис сделал большой глоток, наклонился поближе к другу и тихо проговорил. – Война началась. Во дворце власть делят.

– Ну, а в Миле то, что делать будем?

– Сядем на корабли и отправимся в Малонто.

Танис допил стакан и налил себе ещё. Отчего-то на душе было неспокойно, но он постарался не думать об этом. Просто это первая в его жизни война.

– А в Малонто что? – не унимался Салист.

– Сегиталы там спрятались.

– Сегиталы?! – громко воскликнул десятник, но тут же осёкся – все сидевшие рядом разом обернулись к нему.