Победить свое прошлое. Исповедь – начало новой жизни

Женщина и упомянутый выше арестант, исполнив эти и другие советы отца Спиридона, получили облегчение в своих страданиях. Переживание радости стало для них отныне возможным.

Отец Спиридон не одинок в своих воззрениях на терапевтические возможности полной исповеди. Пересмотреть свою жизнь и исповедоваться «во всем» советовал святитель Николай Сербский женщине, которую угнетала «непреодолимая и необъяснимая печаль». Тело ее было здоровым, но сердце было полно тяжелого уныния[7].

«Полное и откровенное исповедание своих грехов, начиная с 7-летнего возраста и поныне»[8] советовал пройти игумен N. женщине, которая страдала от демонов явным образом. Они царапали ее тело когтями, ругали ее и запугивали.

«Пересмотреть всю свою прежнюю жизнь с семилетнего возраста»[9] советовал и своим многочисленным посетителям преподобный Илларион Оптинский. И многие его посетители, приезжая в обитель психически неадекватными людьми, уезжали домой здоровыми.

Как Божественная благодать во время генеральной исповеди освобождает «от всего плохого опыта жизни, от ран, душевных травм и вины»[10] многократно наблюдал преподобный Порфирий Кавсокаливит. И словно камень-валун сваливался с плеч человека, который рассказывал архимандриту Трифону о своей жизни «с таким переживанием, с таким горем, что это было в его жизни и так это всё его мучает». И людей, которым становилось после исповеди легко, было в практике отца архимандрита много. Эти люди говорили, что «впервые улыбаться» стали после исповеди[11]

С полной исповеди удобно начать новую жизнь. «Прежде всего сделать генеральную исповедь»[12], – советует преподобный Никодим Святогорец своему читателю, ведя речь об изменении жизни.

Подобную исповедь проходил в начале своего подвижнического пути преподобный Силуан Афонский. По своем прибытии на Святую Гору Афон он «по афонским обычаям <…> должен был провести несколько дней в полном покое, чтобы, вспомнив свои грехи за всю жизнь и изложив их письменно, исповедать духовнику»[13].

С исповеди в грехах совершенных «с 7-летнего возраста»[14] начинается реабилитация зависимой (в основном от наркотиков) молодежи в центрах, работающих по программе «Обитель Исцеления». «Эта программа реализуется сотрудниками Отдела по противодействию наркомании и алкоголизму Санкт-Петербургской епархии <…> и имеет благословение Святейшего Патриарха Алексия II к распространению в других епархиях Русской православной церкви».

Исповедь грехов, совершенных «от юности» входит в состав чинопоследований, по которым в Православную Церковь принимаются обращающиеся к ней свидетели Иеговы, римо-католики, армяне, несториане, лютеране, протестанты (баптисты, пятидесятники-антитринитарии, пятидесятники-тринитарии), а также те, кто пришел из оккультизма и сатанизма[15].

Исповедь во всех грехах, соделанных «с семилетнего возраста»[16], входит в состав «чина отречения от занятия оккультизмом». Подобным образом совершается исповедь не только тех, кто целенаправленно занимался оккультными науками практиками (колдуны, экстрасенсы), но и тех, кто «обращался к оккультистам за помощью».

О том, в чем состоит отличие между двумя чинами и для чего они нужны, см. в главе «Несколько слов бывшим оккультистам и тем, кто обращался к оккультистам за помощью» (Часть 1).

Зачем нужно готовиться к исповеди за всю жизнь?

Если к исповеди не готовиться, то у человека останется чувство, что он что-то упустил, чего-то не договорил. Это чувство будет угнетать и томить. Мешок с камнями так и не упадет с плеч. Человек должен быть уверен, что он действительно рассказал все. А такую уверенность он получит только тогда, когда будет твердо знать, что он добросовестно готовился к исповеди.

Во время подготовки к исповеди человек пересмотрит свою жизнь, определится в том, как ему жить дальше. В нем закрепятся намерения изменить свою жизнь.

Готовясь к исповеди, человек излагает свои мысли письменно, во время самой исповеди – вслух. И то, и другое помогает ему многое понять относительно себя. Ведь чтобы записать и озвучить мысль, ее нужно прежде сформулировать.

Все это способствует процессу покаянного самоанализа. Протоиерей Сергий Бельков, включивший генеральную исповедь в состав созданной им реабилитационной программы зависимой (в основном, от наркотиков) молодежи писал на этот счет следующее: «Если человек часто слышит, что представляют собой грехи, выписывает их на бумаге, видит, читает их, обдумывает и, наконец, проговаривает, произнося о содеянных грехах на исповеди, то вновь и вновь переживает неправду совершённого им поступка»[17].

За совершенным поступком важно увидеть «истинную, глубинную причину греха». Осознание ее поможет человеку по-новому взглянуть на свои действия, в необходимости совершения которых он ранее не сомневался. Поэтому «чистосердечная и правильно построенная исповедь уже есть и начало коррекции».

Подняв вопрос о выписке грехов на бумагу, необходимо отметить еще одну причину, в связи с которой исповедь готовится в письменном виде. Речь не идет о написании романа. Достаточно кратких заметок «лично для себя». Если во время исповеди человек не будет выстраивать свою речь в соответствие с ними, то, отходя от аналоя, он может так и не получить покоя. Есть вероятность, что его начнут терзать сомнения: «А вдруг я не все сказал, вдруг я что-то упустил». Ни для кого, наверное, не секрет, что человек на исповеди, особенно на первой, теряется. Его речь комкается, и он забывает то, о чем, хотел сказать. Эти, присущие почти всем людям, качества, наслаиваясь на сомнения, порождают желание еще раз рассказать все то же самое для того, «чтобы теперь уж точно все было наверняка». Чтобы не терзать себя сомнениями, лучше просто сверяться с заметками. Идя по сделанному в обстановке тишины плану, человек перестает сомневаться относительно того, что он чего-то не сказал. К исповеди он готовился тщательно, с записями он сверялся, через строчки в них не перескакивал, а говорил все пункт за пунктом. Какие здесь могут быть сомнения?

Тщательная подготовка к исповеди не только избавляет человека от сомнений, но и помогает осознать и переосмыслить собственную жизнь. Если человек не будет готовиться к исповеди, то ему будет тяжело решить, как ему изменить свою жизнь. Возможно, он и думает над этим вопросом ежедневно, и строит какие-то планы. Но планы, составленные мимоходом, рассыпаются, как сухие листья при порыве ветра. Ведя речь о такой ситуации, святитель Феофан Затворник говорил, что «перемена жизни, внутри только задуманная, одна бывает нерешительна и не тверда». Запланированные изменения приобретают стабильность в Таинстве Покаяния, «когда грешник в церкви откроет свои неисправности и утвердит обет быть исправным». Оставив на исповеди мучащее его бремя, человек «возвращается облегченный, обрадованный, в отрадном расположении духа». Такое отрадное расположение духа нельзя создать искусственно. Если грех, словно камень, лег на душу чуткого человека и «пригибает человека к земле», то «уврачевать душевное страдание <…> не сможет даже психотерапевт»[18]. Только Таинство Исповеди исцеляет такого страдальца. «Ему, – говорит отец Валентин (Жохов), священник и в то же время – врач, – становится легче дышать, он будто выпрямляется и субъективно свое состояние может ощущать как уменьшение веса тела».

Отцом Валентином описаны негативные последствия только одного греховного поступка. Что же происходит с человеком, который совершил сотни греховных поступков? Его не просто пригибает к земле. Его бросает на колени.

Нечто подобное произошло с одним молодым человеком. Ему нравилось выводить ближних из себя. Увлекался он и другими вещами, какими обычно увлекаются те, кто вкусил вина эгоизма.

Его жизнь «для себя» могла закончиться очень трагично. Его начала мучить жесточайшая депрессия. Этот кошмар продолжался три с половиной года. Его мучили мысли о суициде, он даже совершил несколько активных попыток самоубийства.

То состояние, в которое пришел юноша, закономерно для человека, который исключил Таинство Исповеди из своей жизни. Душу таких людей начинает угнетать грех, «может наступить период неприязни, вражды, ссор и даже ненависти к окружающим <…>. Могут появиться навязчивые дурные мысли («психастения»), от которых согрешивший не в силах освободиться и которые отравляют его жизнь»[19]. Среди прочих последствий отмечаются непреодолимый страх смерти у одних и стремление к самоубийству у других.

К счастью, ни одна из попыток юноши покончить с собой не удалась. Со временем мысли о самоубийстве перестали его терзать. Покинула его и депрессия, оставив на память о себе подергивающееся временами лицо.

Этот перелом в жизни юноши наступил благодаря косвенной помощи его друга, который лечился в психиатрической больнице. Посещая друга, юноша видел «острых» больных, которые были одеты в смирительные рубашки и помещены в клетки. Увидев, наверное, в этих клетках свою перспективу, юноша понял, что пришло время что-то менять в своей жизни. Он решил съездить в монастырь на некоторое время.

Во время непродолжительного пребывания в обители он исповедовался. Вернувшись домой, он обнаружил, что состояние депрессии, отягощенное мыслями о самоубийстве, оставило его. В его жизни наступил полугодовой период тотального благодушия. Он не терял его и тогда, когда ему наступали на ногу в транспорте. Хорошее настроение не покидало его, даже если на него кричали.

Для людей, склонных к депрессии, проложить дорогу к такому благодушию чрезвычайно важно. Ведь без него они сами себе бывают не рады. Теряют настроение от незначительных неприятностей. Расстроившись, начинают терзать себя и мучить окружающих. Проложить дорогу к такому благодушию можно через исповедь: в ней человек освобождает свою душу от того, что ее сдавило.

Что делать, если по причине многолюдства нет возможности говорить о своих грехах подробно? Ежедневное испытание совести

Когда человек придет на исповедь и совесть потребует рассказать о чем-то подробнее, то лучше прислушаться к ее голосу. Если этого не сделать, то душа не получит успокоения.

Но как говорить подробно, когда к батюшке стоит целая очередь из исповедников? Если ситуация позволяет, то можно говорить даже при наличии очереди. Ведь часто мысли об очереди шепчет нам наше самооправдание, ищущее предлог для того, чтобы уйти домой, – не нужно идти у него на поводу.

Если ситуация действительно не позволяет подробно исповедоваться, то можно договориться со священником о другом дне для первой исповеди. К примеру, удобен для нее будний день, когда в храме не так многолюдно, как в праздник. Отец Алексий (Уминский) считает, что «даже на многолюдном приходе можно попросить священника найти специальное время для первой <…> исповеди»[20]. Эти слова относятся к первой детской исповеди, но они с успехом могут быть отнесены и ко взрослому человеку.

У одной взрослой женщины по поводу многолюдства возникло следующее недоумение. «Мне хочется выговориться на исповеди, – рассказывала она. – Но выговориться не получается, когда к батюшке на исповедь стоит множество народу. Если же я не выговорюсь, то я потом начинаю нервничать». Что здесь можно посоветовать?

Хорошо ежедневно перед отходом ко сну испытывать, как прошел день. Взять листок, ручку или карандаш и вкратце записать то, что было сделано в этот день плохого. Речь идет не о дневнике и не о записях вроде: «увидев этот букет роз, я сразу вспомнила мамины руки, наше прощание и последующую затем боль расставания». Нет, здесь речь идет о том, чтобы записывать те поступки, которые были совершены в течение дня. Причем, те из них, – которые являются конкретным выражением какой-либо страсти (прогневался на прохожего, например).

Для систематизации записей листок можно разделить на три части: грехи против Бога, грехи против ближнего, грехи против самого себя. Грехи против Бога – в воскресный день не был на службе; не читал келейного правила. Грехи против ближнего – накричал на человека; обманул его; не накормил. Грехи против себя – объедение, многоспание. В третью колонку можно записать грехи против вещей. Есть и такие. По объяснению преподобного аввы Дорофея, «хранение совести в отношении к вещам состоит в том, чтобы не обращаться небрежно с какою-либо вещию, не допускать ей портиться и не бросать её как-нибудь». Если человек увидит какую-либо вещь брошенною, то хранение совести будет заключаться и в том, что он поднимет ее и положит на свое место.

Этот же святой приводит пример испытания совести: «со вниманием ли стоял на псалмопении и молитве, или увлекался страстными помышлениями? Прилежно ли слушал Божественное чтение, или, оставив псалмопение, вышел из церкви в рассеянии?» Человек, которые исследует себя таким образом, начинает уменьшать в себе зло. И он, «если делал девять проступков, будет делать восемь, и так, преуспевая постепенно, с помощию Божиею, не допускает укрепиться в себе страстям».

Почему человек начинает избавляться от зла? Потому что он начинает видеть причины, которые вызвали в нем действие страсти. Вот, например, человек, который постоянно гневается. Речь не идет даже о том, что страдает его религиозная жизнь. Страдает во всей полное его жизнь земная: рушится семья, на работе постоянно возгораются конфликты, распадаются отношения с окружающими его людьми. И вот такой человек начинает по вечерам испытывать себя (для того, чтобы делание самоанализа не повело к развитию мнительности, вечернее испытание совести можно ограничить пятнадцатью минутами): «Вот, утром я прогневался на сослуживца. Господи, прости! А почему возникла конфликтная ситуация? Сослуживец начал делиться со мной своим видением проекта, а мне показалось, что он говорит глупости. Я стал его перебивать и высказывать ему в лицо все, что я о нем думаю. Но ведь по поводу проекта он говорил толково. Это всем было заметно. Если и были в его рассуждении ошибки, то можно было бы обсудить их потом, в неформальной обстановке. Пригласить его на ужин, например. Жена бы порадовалась. Поели бы, посидели, а там глядишь – и намекнул бы ему. Да, так, пожалуй, и надо на будущее поступать. А с начальником из-за чего поругался? Он спешил. Уже в лифт заходил. А я к нему со своим бумагами. Он сказал: «Давай, потом». Да очень мне не хотелось на потом откладывать, все сразу хотелось решить. Начальник стал нервничать, а я стал давить. Вот и поругались. Что, неужели дело бы сгорело? Нет, так на будущее не надо поступать. Заведу папку, подпишу ее: «Иван Иванович» и буду складывать в нее документы, которые с ним надо обсудить. Как пойму, что настроение у него хорошее и время есть, так возьму папку и – к нему. И переживать мне не надо будет, что что-то забуду. Все документы на обсуждение не по ящикам стола раскладывать буду, а буду хранить в отдельной папке. Да, надо бы Иван Ивановичу позвонить извиниться, не спит еще, наверное».

Если таким образом человек исследует прошедший день, то он начинает видеть причины, в связи с которыми он согрешает. А увидеть – значит получить возможность исправить. На первых порах, возможно, прошедшие дни будет тяжело припоминать в подробностях. Но со временем к этому делу разовьется привычка. И человек не только сможет вспоминать прошедшие дни, но и контролировать свое поведение. Если раньше он сначала гневался, а потом спохватывался, то теперь он будет «перехватывать» зарождающееся движение гнева. И перехватывая, размышлять про себя: «Так, опять у меня гнев закипает. Я же знаю уже, как ситуация будет развиваться. Сотни раз уже по вечерам разбирал ее. Нет, пожалуй, я сейчас промолчу».

Более подробно о вечернем испытании совести можно прочитать в книге преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань». Во второй части этой книги в главе восьмой разбирается вопрос «О хранении и испытании совести». Еще одним плодом испытания совести является умиротворение души. Многие люди хотят научиться избавляться от стресса. А стресс может возникать вследствие того, что, как писал Экзюпери, день своим торопливым шагом дробит человека. Его подгоняют «нужда в куске хлеба, хвори близких, тот вопрос, та проблема, ты нужен здесь, нужен там, с одним горюешь, с другим радуешься». Такая дробная конкретность событий мучает человека, поэтому он и нуждается в безмолвии. И в час тишины человек сосредотачивается, собирает себя воедино. Он протягивает между вещами связующие нити, и, насыщая смыслом дробную драму дня, складывает её в целостную картину.

Тот, кто привык таким образом испытывать свою совесть, не будет смущаться недостатком времени на исповеди. И в нескольких словах он сможет описать суть проблем, которые он вознамерился решать. Господь знает, что стоит за этими словами. И осознание этого успокоит человека. Он понимает, что Бог, незримо присутствовавший во время вечернего испытания совести, также незримо присутствует и во время исповеди.

Если не получается исповедоваться столько времени, сколько бы хотелось, – не нужно смущаться. С Божией помощью сердце умиротворится даже и после недолгой исповеди, так как начало покаянию было положено уже дома. На эту тему как-то высказался архимандрит Иоанн (Крестьянкин). «Если по причине многолюдства, – говорил он, – и прочих обстоятельств нет возможности индивидуальной исповеди в храме, то дома, пред лицом Господа, надо продумать свою жизнь и именно свои частные нарушения воли Божией».

Что делать, если припоминание грехов дается тяжело?

Но как продумать свою жизнь и вспомнить свои грехи в мельчайших подробностях, если прошлое покрылось пылью забвения? Хотя нижеследующее наставление преподобного Марка Подвижника относится не к процессу припоминания грехов, суть наставления вполне вплетается в поднятую тему.

Преподобный Марк советует не говорить: «Что же мне делать? Я и не хочу, а оно (забвение) приходит». Забвение приходит к тому, кто пренебрегал должным, когда помнил о нем. Потому избавиться от забвения можно следующим образом. «Сделай добро, которое помнишь; тогда откроется тебе и то, о котором не помнишь».

То есть применительно к нашему разговору это высказывание можно перефразировать так: «Запиши те грехи, которые помнишь, тогда тебе вспомнятся и те грехи, о которых не помнишь». Актуальными в этом отношении видятся следующие слова святителя Игнатия (Брянчанинова). Он пишет, что «постепенно очищаемое (покаянием) око ума начинает усматривать такие недостатки и повреждения во всем существе человеческом, которых оно прежде, в омрачении своем, совсем не примечало».

Все мы, наверное, замечали, что в уме не может полноценно протекать одновременно несколько мыслительных процессов. Несколько нитей рассуждения в руках ума удержать не так-то и легко. Конечно, помнить о нескольких проблемах – дело вполне реальное. Но есть большая разница между тем, чтобы просто помнить о них и тем, чтобы помнить и при этом прорабатывать подробности. Подробности обычно выпадают из поля восприятия, когда человек пытается одновременно наматывать на маховик рассудка сразу несколько нитей рассуждения. Дело в том, что мыслительное пространство оперативной памяти не так и велико. В нем умещается не так и много воспоминаний. Мы видим лишь те, которые лежат на поверхности. Как только лежащие на поверхности воспоминания перенесутся в виде букв и символов на лист бумаги, то освободившееся место примет в себя новые образы прошлого.

Кто был в публичной библиотеке, тот поймет суть дела. Выражаясь языком аналогий, оперативную память можно в каком-то смысле уподобить библиотечному лифту. А архив памяти – многоуровневому библиотечному хранилищу, что расположено в подвальном помещении. На лифте в хранилище опускаются бланки с запросами читателей. Работники хранилища, обработав запросы, находят требуемые книги, нагружают ими лифт и отправляют лифт наверх. Наверху библиотекарь освобождает лифт от книг и раздает книги читателям. Чтобы лифт мог спуститься за новой порцией книг, его необходимо разгрузить от уже поднятого. Если человек вспомнит, например, о десяти событиях, имевших место в прошлой жизни, то о одиннадцатом ему будет тяжело вспомнить. Ведь его оперативная память «забита». Чтобы восстановить подробности 11, 12 и далее эпизодов ему следует освободить оперативную память, вынеся информацию оттуда на бумажные или прочие носители.

Речь идет не только о том, чтобы освобождая память, давать новым воспоминаниям возможность прийти на очищенное место. Пока человек вспоминает один греховный эпизод, он может вспомнить и другой, казалось бы, прочно забытый. Между событиями прошлого протянуты ассоциативные связи. И они оживают, начинаю колебаться, если мысль начинает «ворошить» первый эпизод. Когда его движение сообщается ассоциативным связям, то эти колеблющиеся струны начинаются «раскачивать» и обросший мхом забвения камень второго эпизода. И это шевеление начинает чувствоваться человеком наподобие того, как чувствуется раскачивание зуба. До тех пор пока зуб стоит на месте, его существование не привлекает к себе нашего внимания. Но как только его начинают раскачивать щипцами, мы сразу ощущаем его присутствие.

Найдя второй камень и встав на него, человек оглядится и увидит, что от него идут провода ассоциаций еще к пяти камням. И так, восстанавливая в памяти одни эпизоды, и на их основе восстанавливая другие, человек добирается до самого детства. Эту аналогию можно подкрепить высказыванием преподобного Марка Подвижника. Хоть он и не упоминал о процессе припоминания, ход его мысли актуален для поднятой темы. Он призывает не говорить: «я не знаю должнаго, – и потому не виновен, если не делаю онаго». Почему преподобный Марк считает, что так говорить не следует? Да потому что, если бы человек делал то добро, которое знает, то ему последовательно открылось бы и все прочее, «будучи постигаемо одно посредством другаго».

Стоит лишь начать процесс припоминания, как включатся внутренние механизмы, обеспечивающие работу памяти. Припоминание, впрочем, должно быть связано с покаянием, тогда оно найдет на нижних этажах архива запылившиеся томики с описанием юности и детства. «Самоукорение, – как объясняет святитель Игнатий (Брянчанинов), – имеет то особенное, полезнейшее, таинственное свойство, что возбуждает в памяти и такие согрешения, которые были совершенно забыты или на которые не обращено было никакого внимания». Если человек ставит перед своим умом задачу вспомнить что-либо, то ум может некоторое время молчать. Он работает день, два или больше, а потом, бывает, что и дает ответ. Память человека оживает, как только он начинает вспоминать свою жизнь. Включившись в работу, память будет открывать человеку все новые и новые страницы его прошлого.

Эти умозрительные размышления выливаются в очень простую мысль. Чтобы вспомнить прошлое нужно решиться на сам процесс припоминания. Мозг сам начнет сортировать информацию. Ему человек поможет, если будет записывать те данные, которые удалось припомнить. Когда полученные данные перенесены на бумажные или прочие носители, мозг уже не тратит энергию на удержание в памяти найденной информации. Он получает возможность вновь ринуться на поиски в указанном ему направлении.

И здесь можно воспользоваться также и тем советом, который старец Паисий Святогорец давал в связи с проблемой окаменения сердца. По мнению старца, окаменению сердца что-то должно было предшествовать: или помысл осуждения, или помысл гордости, например. А, может, – какое-нибудь желание, вследствие которого возникло препятствие в общении с Богом. Чтобы выйти из состояния сердечного окаменения, человеку следует испытать себя, найти причину и устранить ее. Если же человек «пороется в архиве», а причины так и не найдет, то вовсе не потому, что ее нет. Если причину отыскать не удается, то человек может встать на колени, сделать два-три поклона и сказать: «Боже мой, в чём-то я наверняка погрешил. Просвети меня, чтобы я понял, в чём именно». Старец говорил, что, как только человек так скажет, «как тут же туман искушения развеется смирением – и он найдёт причину. Видя смирение человека, Бог посылает Свою благодать, и человек, просвещенный ею, точно вспоминает, в чём он прегрешил, и исправляется».

Наверняка после первой исповеди человек вспомнит еще о каких-то грехах. В этом случае рассказ о прошлой жизни можно продолжить еще на одной исповеди. Если и после нее что-то вспомнится, то и на третьей.

О Таинстве Елеосвящения (Соборования), в котором прощаются забытые грехи и испрашивается благодать, «исцеляющая душевные и телесные болезни»

Но что делать с грехами, которые человек, несмотря на все старания, так и не вспомнил?

Грехи «не сказанные на исповеди по незнанию или же по забывчивости»[21] прощаются в Таинстве Елеосвящения. Об этом Таинстве в катехизисе епископа Александра (Семенова-Тян-Шанского) сообщается, что оно есть «таинство исцеления больных», в котором иерей или епископ испрашивают для больного «благодать Божию, исцеляющую его душевные и телесные немощи».

В Таинстве испрашивается также отпущение грехов. Так как многие болезни являются следствием греха, то справедливо утверждение, что через освобождение от греха достигается освобождение от болезни.