Гнездо страха

– Она же не может себя исцелять, – промелькнуло в моей голове, – пора с этим кончать.

Миньон продолжил двигаться к своей новой жертве, и вместе с ним на Гвинокс напали три орка. Чтобы привлечь внимание виверны, я не стал вновь использовать нити душ и вместо этого напал на нее с увеличенным дэкопитатором, попутно убрав жезл и заковав одного орка в цепи. Отрубить виверне левую заднюю лапу не составляло труда, мое оружие было большим, легким и резало, как по маслу. Но, однако, я никак не ожидал от этой бестии удара сзади. Как оказалось, ей не нужно было видеть меня, чтобы попасть по мне хвостом. И удар этот не причинил мне никакого вреда. Поначалу. Я успел отрубить миньону вторую – левую переднюю лапу, успел добить завалившееся набок чудовище смачным ударом по темечку, даже успел подбежать к Гвинокс, которая смогла каким-то чудом расправиться с тремя орками. Но тут меня сморила усталость, и я свалился на угли. Сперва на колено, затем на руки, а после на живот. Гвинокс подбежала, перевернула меня и, посмотрев на мой правый бок, сказала:

– Это выжигающий яд, держись, Джон.

Я уже чувствовал, что силы готовы покинуть меня, как вдруг прикосновение Гвинокс к моей груди вызвало столб света, влившегося в мое тело и вернуло меня к жизни.

– Еще не все, надо подождать, пока яд не прекратит свое действие. Лежи, надеюсь, запаса моей энергии хватит.

Я приподнял свою голову и оттянул кусок полотна моей робы возле дырки, оставленной после удара виверны, чтобы посмотреть на рану. Мой правый бок был похож на неоновую лампочку, помещенную под раскрашенный лист бумаги. Кожа облупилась, стала зеленой, как у виверны и покрылась разноцветными трещинами. Гвинокс напару с элементалем продолжали вливать в меня свет, стараясь спасти мою жизнь. Элементаль исчерпал свои возможности и исчез, а моя подруга все продолжала бороться, произнося целительные заклинания в свете магического камня, который был у меня в руке. Наконец, ядовитый ожег сошел, и я смог приподнять свое туловище. Обессилившая Гваинокс упала мне на плечо.

– Я испугалась, – сказала она, обняв меня.

– А я – нет, – ответил я, нежно взглянул на свою спасительницу.

Гвинокс подняла подбородок, вытянула шею и чувственно поцеловала меня в губы. Я не стал сопротивляться, но и не ответил взаимностью, просто дал ей поцеловать себя. Я чувствовал, что должен ей, обязан своей жизнью также, как она обязана мне своей и это чувство отталкивало.

Не хочет ли она вернуть мне этот долг своей помощью и нежностью, и, если так, то будет ли это честно, если я приму ее щедрый дар? Будет ли это искренне? Думаю, нет.

«Так что ты действительно для меня не больше, чем подруга, – пронеслось в моей голове, пока длился поцелуй,– а вот девушка-ангел, она – настоящий идеал женщины. Она моя вера, она моя надежда и она же – моя любовь. Она поселилась в моем сердце, когда мне было восемнадцать, прожила там почти полвека и мне очень не хочется оттуда ее выселять. Да, конечно, если б не Гвинокс, то я вряд ли сейчас бы боролся за то, чтобы вернуться на Землю и впоследствии отомстить. Мой идеал померк бы из-за моей усталости и недостатка света в этом мире, и тогда в моем сердце смогла бы поселиться другая женщина. Но, раз уж все сложилось иначе, то я должен признать, что моим вдохновителем в нашей борьбе является девушка-ангел, а не Гвинокс. Даже несмотря на то, что скорее всего девушка-ангел не обладает собственной волей, подчиняясь Лэбэку.

Оторвавшись от губ и вспомнив свою легенду типичного американца из Калифорнии, я продолжил говорить.

– Я не испугался, потому что знал, что ты спасешь меня. А еще я всю жизнь помню, что смерть неизбежна, как приближение заката и также естественна, поэтому не должна волновать.

– Странно, но еще недавно ты сомневался в том, что сделал правильный выбор, доверившись мне, что изменилось? – спросила Гвинокс, тоже немного отстранившись.

– Ты напомнила мне о том, чем я дорожу.

Гвинокс улыбнулась, и я продолжил:

– О моей жене Кристине. Ты уж прости, но прежде чем начинать новые отношения, я хочу убедиться в том, что она мертва.

Правдивая ложь (ну или лживая правда) удалась, однако Гвинокс отреагировала не так, как я ожидал.

– Я не буду для тебя запасным вариантом, – произнесла она окрепшим голосом, – выбирай: либо ты со мной, либо – нет.

Картина вдруг прояснилась:

«Ба! Да она не долг хочет вернуть», – дошло до меня, наконец, – «Она просто в меня втюрилась. Все-таки действительно надо проверить ее на вшивость. Может у нее Эдипов комплекс, или ей нравится отождествлять себя с девушкой избранного, а может это и есть обещанная мотивация…" Я встал с тлеющих углей, и Гвинокс последовала моему примеру. «Я не люблю ее, но думаю, что достаточно силен, чтобы позволить ей любить за двоих. Я не могу предложить ей свое сердце, разве что руку».

Совесть не позволяла мне отказать Гвинокс, и я должен был грамотно выбраться из положения, не оттолкнув ее. Когда я подумал, что надо продолжать врать, слова пришли сами собой:

– Я не говорил, что ты мне не нравишься, просто ставя вопрос таким образом, ты вынуждаешь меня выбрать тебя, а я хочу, чтобы наши отношения были искренними. Пойми, если я вновь окажусь на Земле, я не смогу удержаться от того, чтобы встретиться с Кристиной. Но она теперь для меня лишь как приятное воспоминание, потому что я слишком долго пробыл в больнице, и я хочу официально расстаться с этим воспоминанием.

– То есть ты выбираешь меня? – наивно хлопала глазами подруга.

– Я выбираю будущее, которое само покажет, как нам быть, но конечно же, если девушка… то есть Кристина умерла, то у наших отношений есть все шансы, – я немного ошибся во лжи, и поэтому последовал вполне логичный вопрос, чуть не поставивший меня в тупик:

– А что, если она жива?

– Ну? – пауза – тогда, надеюсь, у нее найдется объяснение тому, куда она пропала, и, если только она не изобрела эликсир вечной молодости и по-прежнему любит меня, как я ее когда-то, то мы расстанемся друзьями. Ведь она сейчас должна быть дряхлой старухой, и ухаживать за ней после всего у меня нет никакого желания. Ложь была настолько выразительной, что я начинал сам себе верить.

– Хорошо, а если ты не вернешься на Землю? – не унималась подруга. – Что тогда?

– Значит – мы умрем где-то посреди дороги.

– То есть у меня нет выбора? – подруга помолчала, – ладно, что ж, тогда продолжим наш путь к гнезду смерти, я должна немного передохнуть, а ты пока собери яйца, для этого просто наведи руку на труп и произнеси…

– Аос, теаномор, – да, я помню, и кстати, удивительно, что до сих пор не забыл.

– А выученные заклинания невозможно забыть. Они, как собственное имя, запоминаются раз и навсегда. Жаль только, мы не можем запомнить больше пятнадцати заклинаний каждой школы магии. Ну да ладно, пора отдохнуть.

– Подожди, как понять не можем запомнить больше пятнадцати? Мне кажется, я уже знаю больше заклинаний.

–Не может быть, пятнадцать – это предел. Если предел достигнут, то для того, чтобы выучить какое-то новое заклинание понадобится забыть что-то из уже известного.

– Но я ничего не забывал!

– Посчитай свои заклинания.

Некоторое время я считал по пальцам. Гвинокс, тем временем, села по-турецки и погрузилась в абсолют. Если честно, мне было все равно, сколько заклинаний я могу запомнить, но я должен был убедиться, что моя подруга остыла.

– Если считать все заклинания, что я знаю, получится порядка двадцати.

– А если посчитать только заклинания некромантии? -спросила она, не раскрывая глаз.

– Ах да, прости – наигранно извинился я. – если так, то получится как раз пятнадцать.

– Вот тебе и ответ, – подытожила Гвинокс. Наступил благоприятный момент, чтобы спросить:

– Ты на меня не сердишься, а, госпожа флави?

– Уже нет, подданый мой, – ответила она, наигранно улыбнувшись. Только мы с ней могли сейчас понять смысл этой шутки, поскольку никто кроме нас не знал о нашем плане, – примись, наконец, за дело.

Убедившись, что все в порядке, я тут же принялся трансформировать трупы виверн в яйца, при этом не представляя, где взять камень для того, чтобы создать летающую телегу. Сперва мне пришло в голову сделать костяную повозку из трупа миньона, но, когда я взглянул на его мертвую тушу и в частности на крылья, ко мне пришла гораздо более грандиозная идея.

– Я знаю, чем удивить народ! – сказал я Гвинокс. – Вместо того, чтобы собирать яйца, я могу сделать огромного крылатого монстра, напичканного гладкими кристаллами. Мы прилетим на нем в Нексион, убьем Фростеха и научим людей делать летательные машины.

– Летательные машины? Ты знаешь, как такую создать?

– Я думаю, что, если подбросить эту идею нужному человеку, он создаст ее за меня. Нужно будет только придумать руль для управления гладкими кристаллами? Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы помочь?

– Возможно Маш Ди что-то придумает, – Гвинокс вышла из абсолюта и встала, – он создал большинство инструментов для разных профессий, но ведь ты еще не знаешь, получится ли у тебя взлететь.

– На то я и Дрион, разве нет? Смотри!

Не знаю, почему, но меня переполняла уверенность, что все получится если немного переделать заклинание оживления. И получилось же! Я воскресил миньона с помощью зомбеоза, залез ему на спину и взлетел:

– Видишь! – сказал я, подняв камень света повыше, – я могу летать!

В подтверждение своим словам я решил сделать небольшой круг около Гвинокс, но немного перестарался с радиусом. Из одного из нетронутых вулканов полезли новые виверны. Чтобы избежать битвы, я подхватил Гвинокс, усадил ее у себя за спиной и кинув сеть из паутины в ближайшую бестию, рванул ввысь. Некоторое время мы летели практически вертикально, еле держась за шипы, торчавшие из спины миньона, и вскоре мы вынырнули из черного тумана, окутывавшего темные земли. Виверны продолжали преследовать нас, но летели они с той же скоростью, что и мы, поэтому никто из нас не мог сократить или увеличить дистанцию.

– Держи курс на темную звезду, – скомандовала Гвинокс, – стравим их с амфиподами, а потом вернемся. Зона молний, между прочим, опоясана горной цепью, так что ты сможешь создать для нас каменную телегу.

– Хорошо, да и в другой раз я буду летать осторожней.

– Другого раза быть не должно. Я считаю, что надо оставить твою идею о летательных машинах и придерживаться старого плана. Не обессудь, твой план звучит интересно, но мой надежнее.

– Но чем тогда ты хочешь, чтобы я удивил народ?

– Пока не знаю. Вот соберем яйца, тогда остановимся и подумаем.

– И продумаем мои диалоги.

– Да, и продумаем твои диалоги,– ответила Гвинокс и похлопала меня по плечу.

Мы летели под ванильно-кремовым закатом, и мне дико хотелось взлететь повыше, чтобы узнать, что находится там, над облаками. Есть ли там солнце, звезды, атмосфера. Может, мы находились на далекой, никому не известной планете или не «на», а «под» землей. Как бы там ни было из-за погони у меня не было времени это выяснять. Когда мы достаточно приблизились к темной звезде – черному шару, возвышавшемуся над темными землями, источавшему черный туман, Гвинокс приказала снизиться. Я пустил свое умертвие вниз и нырнул из света обратно во тьму. Шесть виверн последовали за нами. На мгновение я засомневался в целесообразности этой погони. Вряд ли шесть маленьких виверн сильнее миньона. И уже был готов приземлиться в зоне железных этажей, представлявшей собой многоярусные площадки с лестницами. Но Гвинокс, догадавшись о моих намерениях, вовремя предостерегла:

– Не думай, здесь останавливаться. Им достаточно пару раз ужалить меня, и я – труп.

Я пролетел мимо и вскоре увидел впереди свет от элементаля. Я сказал об этом своей подруге:

– Там чей-то элементаль, и похоже с ним какие-то люди.

– Вот и замечательно, приземляйся прямо по среди них. Это, наверняка, Нихилиум, дадим им сделать что-то действительно полезное.

– Будем сражаться вместе с ними?

– Нет, как только виверны переключаться на них, лети вон к той горе. Переждем битву там.

Через минуту мы сели в толпу людей, которая резко переключилась со светившихся синим цветом амфипод на мною воскрешенного миньона. Первыми атаковали маги, послав в умертвие огненный шар и град льдышек. Сразу после этого собирался напасть один из воинов, закинувший за плечо двуручный меч, но я вовремя убрался с поля боя. Теперь нас с Гвинокс преследовала только одна виверна, остальные пять остались сражаться с нихилиумовцами. Разговор с шестой виверной был коротким, я развернул своего миньона в обратную сторону, схватил виверну лапами умертвия за голову и резким рывком отделил эту голову от туловища. Погоня прекратилась на небольшом горном выступе. Свет был повсюду. Он исходил от необычных столбов, соединенных наэлектризованными проводами и от синих воронок- порталов, из которых вылезали бирюзовые креветки. Светящийся камень был уже не нужен, его я выбросил. И, пока он летел вниз, отскакивая от камней, несколько лучей выхватили из темноты странное сооружение, пристроенное к отвесной каменной стене. Влекомый любопытством, я без лишних вопросов направил миньона к строению. Там, где свет от столбов и порталов был более слаб, в темноте, трудно угадывались черты какого-то дальневосточного храма. К храму не вела лестница, к нему не был пристроен лифт, и он буквально висел на этой стене. Я просто не мог не посетить столь странное место.

– Что ты делаешь? – с долей возмущения спросила Гвинокс.

– Мы можем переждать рейд Нихилиума в этом храме. Заодно все и обсудим, – твердо произнес я. Я не терял надежду уговорить Гвинокс использовать мою идею с гладкими кристаллами и намеревался подкорректировать план своей подруги. Пришло время определить наше ближайшее будущее.

– Мы обязательно все обсудим. Но только не здесь. Храм оброс растительностью и источает воздух, а это значит, там кто-то спит.

– Вот и проверим, кто, – решительно сказал я, оборвав подругу на полуслове. Она ничего не ответила. Я опустил миньона на вмятую крышу, и, когда умертвие твердо встало на ее поверхность, мы с Гвинокс слезли вниз по колонне, обвитой толстым голым плющом. Перепрыгнув через бортик и пройдя в широкую дверь, мы оказались внутри храма. Помещение было опустелым, но заросшим разными вполне обычными растениями. Посреди плавунов, фикусов и хвощей стояла кровать, в которой лежал человек. «Прямо спящий красавец», – подумал я и подошел поближе к кровати, освещая помещение очередным камнем, созданным Гвинокс. Незнакомец был одет в черную робу с кислотно зеленым узором, его ноги, как и мои, не были ничем покрыты. Голову скрывал шлем, тоже черный, и покрытый полуоткрытыми глазами. Мужчина лежал неподвижно.

– Интересно, кто это? Есть соображения? – спросил я.

– Нет, и мне почему-то это не интересно, – ответила подруга.

– Как его разбудить?

– Даже и не думай, вдруг это один из монстров смерти.

– И это говорит моя смелая хозяйка. Куда же делась вся наша храбрость?

– Не дразни меня, просто у меня плохое предчувствие.

Совершенно неожиданно в голове всплыло выражение, прочитанное мною в каком-то журнале или газете о том, что лидер по натуре должен быть готов столкнуться с сопротивлением со стороны действующего начальства. Это воспоминание навело меня на мысль, что, скорее всего, лидерство – это способность, которая приобретается, а не генетически наследуется. И мне показалось, что пора ее проявить.

– Так. Как его разбудить? – властно произнес я. – Нужно заклинание или какое-то волшебное слово?

– Зачем он тебе.

Мне нужен был любой довод.

– Он мог бы стать нашим союзником, – сказал я первое, что пришло в голову.

– Или последним противником. Джонатан, ты плохо знаешь Сомну! – прикрикнула Гвинокс.

– Я не собираюсь с тобой спорить, – прикрикнул я в ответ и сразу же понизил голос, – либо ты расскажешь мне, как разбудить его, либо я придумаю свой собственный план мести и выполню его без тебя, – я промолчал, – пришла твоя очередь сделать выбор: выполнять мои приказания или нет.

Гвинокс посмотрела в сторону, поджала губы и затем посмотрела на меня:

– Я хочу кое-что взамен, – сказала она, подбоченившись правой рукой.

– Что? – спросил я, прищурив глаз, и Гвинокс ответила без слов, постучав указательным пальцем левой руки по щеке. Обстановка сразу разрядилась. Я улыбнулся, чмокнул ее в указанное место и стал слушать:

– Как рассказывали бывшие слуги скорнов, по словам их хозяев, в Гнезде страха, чтобы положить человека в сон, на него надевался шлем в точности, как у этого, только там от таких шлемов ведутся толстые трубки для того, чтобы транспортировать сны воплощению смерти, – Гвинокс склонилась над шлемом спящего и осмотрела его с разных сторон, – тут таких трубок нет, – продолжила она, – поэтому скорее всего тебе нужно как-то открыть этот шлем.

– А снять его не получится?

– Он приделан к кровати.

– Понятно, дай посмотрю, – сказал я, отодвинув рукой подругу и поднес к шлему светящийся камень. Шлем блестел, словно натертый жиром, и я решил коснуться его рукой. Когда я поднял свободную руку, все глаза на шлеме вдруг открылись с резким щелчком. Я отшатнулся, но через несколько секунд догадался, что это, возможно, такой кодовый замок и попробовал закрыть одну пару глаз. Два глаза со змеиными зрачками из двадцати четырех возможных тихо закрылись. Я закрыл еще пару, затем еще одну. Три пары глаз были одновременно закрыты, раздался щелчок, и они одновременно открылись. «Неправильный пароль», – подумал я и попробовал закрыть другие шесть глаз, чтобы убедиться, что понял суть механизма. Три случайных пары глаз были закрыты и вновь раздался щелчок – комбинация вновь оказалась неверной.

– Пфф, да здесь может быть несколько сотен вариантов, если, конечно, это замок.

– Сам ведь хотел разбудить его. Ну, что будешь мучиться?

– А что остается, если меня терзает любопытство?

– Ладно, я пока посижу подумаю в сторонке.

Гвинокс села рядом с большим папоротником и оперлась спиной о колонну. Когда она запрокинула голову, ее брови резко нахмурились и разошлись. Она сказала:

– А все не так уж и сложно, посмотри наверх.

Я поднял голову и увидел изображение на потолке. Там была такая же маска с шестью закрытыми глазами и надпись, гласившая: «Настал час встретиться со своим создателем». Надпись шла вокруг изображения, читая ее, я выгнул шею, как если б меня свела судорога, затем запомнил комбинацию закрытых глаз и в точности повторил ее на шлеме спящего. Раздался хлопок, шлем разделился на две половины, раскрылся, и мы с Гвинокс увидели голову незнакомца, покрытую тонким слоем пелены. Глаза незнакомца мгновенно открылись, и он резко поднял свое туловище. Мы с Гвинокс отступили на шаг назад. Мужчина разорвал пальцами пелену и посмотрел на нас.

– Как я понимаю, день настал, – изрек мужчина скрипучим голосом, – сколько мой разум блуждал в потемках.

– Что простите? – неуверенно спросил я, посмотрев в его черные глаза. Лицо незнакомца было гладким и худым, словно подтянутое пластической операцией. Тонкие губы под стандартным носом двигались медленно и лениво. Чистые длинные волосы черного цвета были разделены пробором, точно посередине открытого лба и скрывали уши.

– Как долго я находился в состоянии сна? – спросил пробудившийся.

– Это зависит от того, когда вы уснули, – сказал я.

– Зависит. Конечно, это зависит, – я сразу же обратил внимание на черный цвет его глаз, но догадался о том, кто он с запозданием, – все от чего-то зависят, как мы зависим от смерти. Гнездо, которое я когда-то построил, кстати, все еще стоит?

– Значит, вы .. – поняла Гвинокс, но остановилась, не договорив.

– Кунген. Да, это я, – скромно признался мужчина, -А вы сразу не догадались? Странно, какой еще некромант может спать в недосягаемом месте, да еще спрашивать, как долго он отсутствовал. Или неуж-то Дрион еще не пришел в этот мир?

– Вы знаете про Сиро? Вы же ушли от нас пять тысяч лет тому назад, – удивилась Гвинокс.

– Пять тысячелетий, так какой сейчас год? – продолжал скрипеть голос некроманта, вставшего с постели.

Я вытащил из кармана свои костяные часы, показывавшие на сто шестьдесят пятое деление и, посчитав, сказал:

– Сейчас должна быть середина декабря две тысячи пятьдесят шестого года. Так откуда вы знаете обо мне?

– Про тебя? Про Дриона мне рассказал Авгур , мальчик керт, нашедший меня через абсолют, и он мне рассказывал, что избранный придет позже, еще через двести лет, чтобы в одиночку спасать этот мир от гибели. Авгур рассказывал мне о высоком могущественном некроманте и, хотя я вижу, что глаза у требя черные, не похоже, что Сиро это – ты. – Кунген развел руками.

– Значит ваши источники не верны. Меня зовут Сиро Дрион, и я самый могущественный некромант в Сомне. Если надо, могу это доказать, – дерзнул я Кунгену.

– Лжешь, чтобы вырасти в чужих глазах? Да ты еще совсем ребенок.

– Ребенок? Да мне уже, – я посмотрел на часы и вспомнил, что в августе у меня был день рождения. День, который не было смысла замечать, – Мне уже шестьдесят три!

– А мне уже, судя по всему, более пяти тысяч лет, и мне не нравится, когда меня беспокоят по пустякам. Кто вы? Говорите! – он слегка повысил голос – И зачем пришли?

– Мы пришли за помощью, -сазала Гвинокс.

– Разреши мне говорить, – перебил я подругу, – да, нам нужна помощь, но мы не можем рассказать вам больше наших имен. Ее зовут Гвинокс. Ну, а я, как уже было сказано, называю себя Дрионом.

– Я не стану вам помогать, если вы не расскажете о том, кто вы.

– Нам не за чем от него что-то скрывать, – сказала Гвинокс.

Подумав, я решил уступить.

– Ладно, тогда расскажи ему о нас и о нашем плане.

– Хорошо, только давайте присядем. – сказала Гвинокс, и мы сели на пол, положив в центр светящийся камень. – И так, меня зовут Гвинокс, я родом из Лондона – города в королевстве Великобритании.

– Я плохо знаю Новый мир и понятия не имею, где это находится, поэтому можешь не утруждать себя подробностями. – сказал Кунген.

– Хорошо, но ты хотя бы знаешь, что Земля круглая и делится на шесть континентов?

– Это мне известно.

– Так вот, я с Европы, а он из Северной Америки. – Гвинокс показала ладонью на меня. – Я попала в Сомну в тысяча восемьсот четырнадцатом году, и о своей жизни на Земле мне особо нечего рассказывать. Ну, а в Сомне я отличилась тем, что раскрыла тайну Фростеха – главы своей гильдии под названием Нихилиум, и теперь хочу отомстить за все беды, которые он натворил и за то, как обошелся со мной.

– А кто твой друг?

– Его зовут Джон. Он попал сюда в двадцать первом веке совсем недавно.

– В этом году – уточнил я, перебив подругу.

– Он тоже хочет отомстить только не Фростеху, а богу Лэбэку за смерть своей жены. Он выучился некромантии у скорнов и случайно нашел меня, когда направлялся в Нексион. Теперь мы вместе движемся на пути возмездия.

– Вас объединила жажда мести? Как романтично. Я почему-то, глядя на вас, подумал, что вы преследуете благие цели, – произнес с каменным выражением лица Кунген.

Мы с Гвинокс переглянулись, и она продолжила.

– Ну, в первую очередь мы вообще-то хотим избавить население Сомны от гнета Нихилиума и смерти.

– Интересно, – протянул старый некромант, – и как же вы собираетесь это сделать? Что привело вас сюда?

– Сперва мы собирались убить здесь несколько амфипод для того, чтобы поживиться синими яйцами, но у нас не вышло тихо пробраться мимо свиней.

– А для чего вам яйца? – перебил Кунген.

– Пара яиц пригодилась бы для того, чтобы подкупить чемпиона по кобре, это такая местная игра, слово «игра» вам понятно? – с оттенком язвительности произнесла Гвинокс. Похоже ей не очень нравилось объясняться перед Кунгеном.

– Не держи меня за дурака, – спокойно ответил Кунген- Сомну-то я знаю не хуже тебя на мне ведь печать смерти.

«Мне никто не рассказывал ни про какую печать», – подумал я, но подавил желание поинтересоваться тем, что это такое и дал Гвинокс закончить рассказ.

– Хорошо. Так вот, если б мы выиграли, то есть Джонатан выиграл бы у чемпиона, то Фростех, который разговаривает только с новорожденными и победителями обратил бы на нас внимание. Я бы сыграла роль посланницы флави, которая пришла устроить внеочередной чемпионат для набора рабов в город Синерджи, как это происходит раз в несколько десятков лет и предложила бы взамен гору яиц, якобы добытых из несуществующих восьмилапых синих жаб, живущих в вымышленной зоне, а Джонатан сыграл бы роль моего слуги и мастера по Кобре, которому я доверила бы выбрать себе в соперники лучших из лучших неков. Думаю, с моими женскими хитростями я легко уговорила бы Фростеха собрать народ для объявления, которое по обычаю делает сам глава Нихилиума и, естественно, привела бы на это событие Джона. Вот тут-то, – Гвинокс подняла руку и ткнула пальцем воздух, будто проткнула летящий мыльный пузырь, – Джон и подключил бы свои некромантские способности для того, чтобы обезглавить Фростеха одним точным ударом своего магического оружия, – подруга гордо подняла голову и сложила руки на груди, как бы требуя похвалы, но Кунген лишь рассмеялся, исказив свое лицо в противной гримасе: