Гнездо страха

– Да, я уже слышал о нем. А вот скажи бывало такое, чтобы какой-нибудь член Нихилиума или еще какого-то клана опустился до уровня наркомана?

– Да, в Нихилиуме было, как минимум, трое и еще неизвестно, сколько народу прибыли из Эйвии. Сейчас вообще все сильно переменилось. Теперь уже не разберешь, кто среди торчков великий воин, а кто ничтожество.

– А кто лидер Нихилиума?

– Его зовут Фростех. Он старый и всеми уважаемый маг. По национальности он француз, родился в Марселе в пятнадцатом веке.

– Ты же сказала он старый.

– Относительно меня и тебя – да, он старый. Так вот, в семьдесят три года, в небывалом по тем временам возрасте, он попал в Сомну и стал учиться у главного на тот момент мага Нексиона, которого звали Лито. В те года нексис был не столь популярен, и Фростех хотел его изменить, поскольку считал, что таким образом можно заполучить абсолютную власть над жителями двух городов. Но Лито не интересовала абсолютная власть, он был добр и миролюбив и естественно был неприятно удивлен таким поведением своего ученика. Но он не стал избавляться от Фростеха, считая, что его можно перевоспитать. Тогда Фростех терпеливо и досконально изучил свои способности, нашел себе единомышленников из рядов своего учителя и вместе с ними убил его. Тогда власть в Нексионе еще не была централизована и Фростех сделал все, чтобы сосредоточить ее на себе. Сейчас он живет в главной пирамиде и лишь раздает указания своим подчиненным. Больше он ничем не занимается, стоит себе столбом в своей комнате на последнем этаже пирамиды и смотрит через широкое окно куда-то вдаль. Единственное, ради чего он покидает свое логово – это финалы турниров. Всякий раз, когда он на них появляется, его сопровождает охрана из четверых лучших воинов гильдии. Их зовут Бьорн, Тидеон, Домино и Джира. Все они мастера клинка, красноглазые красавцы с атлетическими телами и двуручными мечами, способные за один присест зарубить с две сотни снежных медуз.

– Что за медузы такие?

– Это один из самых примитивных монстров Сомны. Левитирующие медузы белого цвета, стреляющие снежными стрелками.

– Ясно, продолжай.

– Говоря короче, нашей целью является сам Фростех. Свергнем его – получим все, что хотим. И да, естественно, у меня есть план. Значит так, сначала…

И Гвинокс объяснила мне свой план, который я долго и внимательно слушал.

Глава 9. НЕПРЕДВИДЕННОЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО.

Выслушав план действий, я понял, что зря свернул к этому дому. Гвинос меня немного разочаровала, ее план был наивным и, как мне казалось, невыполнимым.

– У меня не получится корчить из себя избранного, даже и не думай. Я просто не потяну легенду, – отговаривался я, мотая головой.

– Да что в этом такого, всего-то и надо, что соврать. Как я вижу, другие этапы моего плана тебя не особо взволновали, – отвечала Гвинокс.

– Потому что я еще могу представить себе, как убить человека, пускай даже самого могущественного в Сомне. А вот как одурачить сотни, отнюдь не слепых людей, я не имею ни малейшего представления. Ну, какой из меня спаситель? И от чего мне их всех спасать?

– От смерти, чего же еще? Ты же сам хотел ее убить, разве нет? Пойми, многим из людей в Сомне стоит только дать красивый флаг да грамотно преподнести идею, и они будут биться за этот флаг, пока он не упадет. Скажем народу, к примеру, что ты Сиро и что те, кто не с тобой, те – против тебя, убьем Фростеха, и вся власть в городе будет твоей. Чего тут бояться, чтобы быть избранным не нужно рождаться под счастливой звездой, им можно стать, просто набравшись достаточной смелости.

– Просто! Как же. Нет, я не смогу, из меня слишком плохой актер, чтобы играть такие роли.

– Да нет в этой роли ничего сложного. Если дело в том, что тебе нужно будет говорить, так мы все тщательно спланируем. Если же дело в твоей внешности, так это тоже не проблема, у меня есть все, чтобы изменить твое лицо и тело, как заблагорассудится, сделаем из тебя хоть принципа Датского, хоть короля Англии, только скажи.

Понуро поджав нижнюю губу, я опустил взгляд в пол и затем немного подумав перевел его на окна. «А что я, собственно, теряю» – промелькнуло в моей голове, и я, немного поддавшись, спросил:

– Насколько это опасно?

– Темнее, чем в полночь, уже не будет, все равно начнет светать, – образно ответила Гвинокс.

– А я слышал, что темнее всего у подножья. – передразнил я ее.

– И в чем разница? От утра у подножья все равно не скроешься, какой бы высокой ни была гора. Но посмотри на всю эту затею по-другому, я хочу, чтобы ты понял, что мой план очень прост. Вот, скажем, что, если бы ты мог в чьем-то теле прожить жизнь, уверен ли ты, что смог бы прожить ее также достойно, как какой-нибудь император или король. Хватило бы тебе духу на все те поступки, которые сделал тот или иной лидер. И если ты считаешь, что да, то почему бы тебе не воспользоваться своим телом. Тот же Сиро, если он когда-нибудь будет жить на этом свете, наверняка, смог бы повернуть любой ход событий себе на пользу, в чьей бы шкуре он ни родился. Так чем ты хуже? – договорив, Гвинокс подняла брови и развела руками.

"Должен признать, эта девушка умеет убеждать, – рассуждал я, – конечно, ее слова теряют смысл, если предположить, что мне не хватит духу достойно прожить жизнь лидера, но все-таки во мне нашлось достаточно гордости, чтобы не сказать, что я, действительно, хуже какого-то там Сиро».

Добавив еще немного капель смелости на засохшую почву моей неуверенности, я продолжил рассуждать вслух:

– Значит, по-твоему мы можем вот так просто ворваться в дом Фростеха и убить его вместе со всей его охраной, или как ты себе это представляешь?

– Ну, во-первых, мы не собираемся никуда врываться. Ты вообще меня слушал? Нам нужно всего лишь привлечь внимание главы Нихилиума. Для этого и нужен весь этот маскарад. А во-вторых, чтобы подобраться к Фростеху, тебе нужно будет сыграть моего слугу, а не Сиро, так что, даже если мы не дойдем до второго этапа, то, как минимум, избавимся от преследования моего клана. Если все, конечно, пройдет гладко.

Довод Гвинокс был достаточно весомым, чтобы я поддался окончательно.

– Хорошо, повтори-ка план еще раз.

Моя новая подруга вновь изложила свой план, и на сей раз он уже показался мне не таким сложным.

– Значит сначала мы отправимся в темные земли, чтобы собрать необходимое количество яиц? – спросил я.

– Нет, сперва я научу тебя играть в Кобру, как я уже сказала, тебе не нужно будет выигрывать турнир, только привлечь внимание. А затем – да, мы отправимся в темные земли.

– Нам, наверное, понадобится какая-нибудь повозка, чтобы перетащить эти сто яиц? Я видел на рудниках специальные летающие телеги для вывоза земли, может возьмем одну оттуда?

– Нет, нам слишком опасно сейчас светиться в землях скорнов, повсюду шестерки Фростеха.

– Ну, тогда я мог бы сделать одну такую из камня. – предложил я.

– Ты умеешь оживлять камень? – удивилась Гвинокс.

– Да, умею.

– Отлично. Это может сыграть нам на руку во второй части спектакля, – девушка одобрительно покивала головой и повторила, – отлично.

После короткой паузы, за время которой я для разнообразия почесал ухо, прозвучал вопрос:

– Ты, наверное, все еще боишься не вернуться на Землю? – и, не дожидаясь ответа, Гвинокс продолжила. – Ты, только, не подумай, что я брошу тебя, как только отомщу Нихилиуму. Я хочу сказать, что этот мир тоже по-своему прекрасен. Здесь есть чем заняться и полно интересных людей, хотя, конечно, все мы в Сомне уже не те, что прежде. Все-таки это не наш мир, а мир смерти, и мы тут всего лишь гости, в ее большом и мрачном театре.

– И где же обитают эти интересные люди? В Эйвии?

– Да, там много хороших кланов. Та же Асэншн, которая тебя подобрала, Децимэйшн, Иллюминати, Лемурия, Суприм… Иногда им приходилось соединять силы с Нихилиумом, вот я и познакомилась со многими, так сказать, персонажами.

– Кстати, давно хотел спросить, почему у вас у всех такие странные имена: Гвинокс, Фростех, Лито -не слышал на земле ничего подобного.

– Это псевдонимы или, как принято последнее время их называть, кликухи. Конечно, есть много красивых имен, но здесь не принято их использовать. А тебе, вообще, можно расслабиться, ведь теперь ты сам Сиро Дрион. Как звучит-то, а? Я повторюсь, не надо рождаться под счастливой звездой, чтобы стать избранным. Это просто маленькое перерождение или все равно, что надеть маску. Кстати, о масках, – Гвинокс встала и подошла к шкафу, – пора примерить и мне свою.

Когда моя новая подруга достала красную маску, я невольно вспомнил о хардкоровой группе Slipknot, которую я слушал в далеком детстве. И о той маске, которая досталась мне от Найджела за то, что я посетил с ним клуб, где познакомился с Эньей и Кэтрас- тоже странные имена, кстати, почему нельзя было назвать их просто Кейт и Эн или Катя и Аня.

Когда Гвинокс приложила маску к лицу, промелькнула красная вспышка и ее облик кардинально изменился.

– Ну, что думаешь? – спросила она.

– Думаю, надо будет навестить друзей, когда выберусь отсюда, – невпопад ответил я.

– Да нет же, что ты думаешь о моей внешности?

– Ну, ты стала очень красивой! – сказал я, глядя в ее желтые глаза. Теперь ее волосы, брови, щеки и губы пылали ярко красным цветом. Лицо приобрело резкие, но гармоничные черты, а кожа нежно розовый оттенок.

– Что значит стала? – возмутилась Гвинокс. – Хочешь сказать, с моей настоящей внешностью что-то не так?

– Да нет… Я? Просто…

– Неправильно выразился? Не умеешь делать комплименты? Ладно, спишем это на твою неопытность.

– На мою неопытность? – удивился я.

– Ну да, по твоим рассказам в жизни ты явно не был Казановой.

«Да, она прям дразнится» – промелькнуло у меня в голове.

– Эм, о чем это я? – замялась Гвинокс.

– Да, о чем это ты? – передразнил я ее в ответ, сложив руки на груди.

– Ну, в общем, вот так выглядят флави, раса девушек из Синерджи. Тебе, кстати, тоже нужно приодеться – твой наряд ни на что не годится. Вот одень вот это.

Подруга, как я стал ее про себя называть, кинула мне в руки сложенную серую ткань после чего я встал и переоделся.

– Мне отвернуться? – спросила Гвинокс, когда я развернул одежду – или можно посмотреть? Ты не подумай ничего. Мне интересно чисто с профессиональной стороны, я ведь тоже воссоздавала тела.

– Да, смотри, я не стесняюсь. В больнице всю стеснительность отбили.

– М-да, на тебя не пожалели материала. – сказала Гвинокс, когда ее взгляд на секунду скользнул от моего торса к моему паху. – Это шутка такая, мало кому понятная, потому что в этом мире очень мало целителей, но я продолжаю ее повторять, когда вижу плохую работу. Кто говоришь тебя вылепил?

– Вроде ее звали Амрита, – ответил я, отдавая подруге смятую одежду, – по-моему она единственная целитель Асэншеона.

– Как же, помню. Та еще зануда, кроме как о зельях, вообще ни о чем не думает. Ну, ничего, мы тебя перекроим, надо только добраться до саркофага.

Посчитав не нужным интересоваться тем, что такое саркофаг, потому как скорее всего это формочка, в которой воскрешают людей в Сомне, я задал другой вопрос:

– Значит целителей мало, а почему?

– В серьезных стычках все зависит от целительной поддержки. Одна ошибка может стоить жизни твоего друга. Не каждый выдерживает такую ответственность. Большинство просто меняет цвет глаз и остаются только прирожденные целители, то есть те, у кого желтая душа.

– А исцелять могут только с желтыми глазами? Или?

– Нет, есть еще паладины и профеты. С оранжевыми и зелеными глазами, соответственно. Их тоже мало по той же причине. Но ты не бойся твое здоровье в надежных руках.

– Хочешь сказать, мне с тобой повезло? – ехидно спросил я, разглядывая свою новую робу. Просторная и чистая она очень подходила к моему образу – образу некроманта. Серая ткань подходила к цвету костей, а черные узоры на ней к моим глазам.

– А то! Я ведь одна из лучших целителей Нихилиума и уж точно буду получше той замухрышки Амриты.

– Да ладно, ты не ревнуй. Лучше скажи, у этой робы есть магические свойства? Я чувствую странное покалывание.

– Да, она прибавляет немного ловкости, но вряд ли тебе это пригодится, все-таки я шила эту робу для ученика одного ассасина.

Я натянул капюшон на голову и рассмеялся:

– Как вы в этом ходите? Неужели ты действительно собиралась выходить в этом замуж?

– Так, нам пора перестать тратить время и начать твое обучение игре в Кобру. Вообще, этот дом не для таких игр, но выбора у нас нет. Сними свой капюшон и помоги мне свернуть ковры. Да, и еще мне не нравится твой браслет, выкинь его, он будет тебе мешать.

– Не могу, это память о той пещере, где я обучался некромантии.

– Тогда надень его на левую руку. Кстати, волк – это символ одиночек, а ты теперь не один… мог бы сделать что-нибудь поприличнее.

– Что, например?

– Ну, скажем, череп дракона, там, или феникса.

– Я бы сделал, но не знаю, как выглядит ни феникс, ни дракон, разве что китайский.

– Ох, ладно, дай сюда браслет, я все сделаю, а ты пока сверни все ковры. – С этими словами Гвинокс взяла мой костяной браслет в виде черепа волка и уселась за стол. Как раз к тому моменту, как я свернул последний коврик, она закончила.

– Ну вот, готово. – сказала Гвинокс и передала мне браслет в форме головы дракона. – А теперь настало время немного поиграть. Сейчас я произнесу общее заклинание, и появится большая кобра. Ты ее не пугайся, она не опасна.

Я отошел от середины помещения и одел браслет, после чего Гвинокс произнесла на чистом английском: «Feather snake». Буквально из ничего на полу материализовалась длиннющая змея. Хвост, на котором она стояла, был закручен в плотную спираль, из-за воротника торчали маленькие перья, а приплюснутая морда то и дело раскачивалась влево и вправо. Гвинокс стала объяснять правила игры:

– Все просто. Мы по очереди выдергиваем одно или два перышка, которые растут на воротнике кобры, пока они не закончатся. Тот, кто вытащит последнее – выиграл. Кого укусит кобра – тот проиграл. Всего у нее сорок девять перьев, самое большое перо – десять сантиметров в длину, самое маленькое – пять, так что есть небольшой простор для тактики. На хвост наступать нельзя, и на щипок дается пять отмеренных ударов в ладоши около восьми секунд. Можно двигаться вокруг кобры, и если быть достаточно быстрым, то можно успеть забежать ей за спину. Вот, наверное, и все, запомни, мы не собираемся на турнир, поэтому сейчас твоя задача не победить меня, а понять, как двигается змея и научиться выдергивать перья. Смотри и учись!

Гвинокс встала поближе к кобре, согнувшись в коленях и спине. Ее руки были приготовлены, как если б она собиралась принять пас мячом, и когда ее кисти стали досягаемы для укуса кобры, Гвинокс резко махнула в сторону левой рукой. Кобра сделала выпад в след за обманным движением и, пока ее воротник был повернут задом, моя подруга ловко выдернула зеленое перо правой рукой.

– Повтори, – сказала она, – чтобы переключить кобру на себя и начать свой ход, просто топни перед змеей. Пока обойдемся без хлопков. Приступай.

– А она не может броситься на меня? Не то, чтобы я боялся…

– Нет, она будет стоять так, пока действие заклинания не закончится, а закончится оно только в том случае, если будут выдраны все перья, что случается не очень часто. Обычно она кусает одного из двух игроков, и тогда перья возобновляют простым словом «Feathers». Ну, или змею отзывают, заменив новой.

– Ясно, ну понеслась. – сказал я и топнул ногой по полу. Первая дюжина попыток приманить кобру обманным движением провалилась. Змея неприятно кусалась за пальцы и кисть, оставляя неглубокие порезы. Зубы змеи были специально уменьшены и не причиняли особого вреда, но Гвинокс все равно залечивала мои раны заклинанием «Healing hands». Когда она произносила эти два слова, появлялись две руки. Сотканные из света, прислоняясь ладонями к моей груди, они восстанавливали мою жизненную энергию.

Я продолжал тренироваться со змеей один на один. На двадцатой попытке у меня получилось-таки обмануть ее. Только вырвать перо пока не удавалось. Голова змеи доставала мне примерно до пояса, но если бы не магический барьер, который не давал ей вытянуться, то она с легкостью могла бы укусить меня за нос, даже если б я стоял в полный рост. После выпада эта голова быстро возвращалась на место, однако я был еще быстрее. К тридцатой попытке я вырвал свое первое перо.

– Ву-ху! – радостно произнес я. – А это действительно забавно!

– Я знаю. Давай вырви еще десяток перьев и на этом пока остановимся. – ответила Гвинокс. – Время работает против нас, скоро сюда заявятся люди Фростеха.

Допустив в спешке несколько ошибок, я, тем не менее, получил в свои руки еще десяток зеленых перьев. Вырывать по два пера я пока не пробовал, но ведь все еще впереди.

– Ну все, этого пока что хватит, сейчас давай передохнем, а после отправимся на охоту.

– А зачем тебе отдыхать? – спросил я Гвинокс – Разве ты не можешь исцелить себя и тем самым вернуть выносливость?

– Нет, не могу. Целители паладины и профеты не могут исцелять сами себя, это тоже одна из причин того, почему целителей мало. Тяжело смотреть, как другие сражаются, пока ты отдыхаешь, но ничего не поделаешь, приходится. Ладно, я ненадолго. Ты пока придумай что-нибудь поудобнее твоего динозавра, нам предстоит далекий путь, – сказала подруга.

Я вышел из дома, подошел к останкам развалившегося велоцираптора и, сев на корточки, стал придумывать нового монстра. Идей в голову приходило не много, и самым оптимальным вариантом мне показалось был носорог. Я сделал у него на спине два удобных сидения и, как только Гвинокс закончила свой отдых, мы сели в них и поехали по дороге, ведущей в Нексион.

– А кто придумал эту игру? – спросил я в пути у Гвинокс.

– Ее придумал Синеп, один из лучших друзей Фростеха. Хороший профет и добрый по натуре человек. Сначала он создал кобру для личного развлечения и даже не подозревал, что это развлечение может кому-то навредить. Позднее в этой игре заинтересовался Фростех, и Синеп был только рад составить компанию, не подозревая о коварном плане своего лидера. Когда же Фростех ввел эту игру в массы и назначил приз в виде куска нексиса тому, кто победит в турнире, Синеп ушел из клана и разорвал дружеские отношения с Фростехом. Теперь он живет и трудится в Эйвии и избегает встреч с бывшим другом. Вот так то, у всех злодеяний есть своя цена.

– Да уж, Синеп-молодец. Я бы ни за что не додумался создать такую игру.

– «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», – с выражением процитировала Гвинокс.

– Ты читала Шекспира?

– А как же, он – мой самый любимый писатель. – Гвинокс на несколько секунд замолчала. – А у тебя есть любимый писатель?

– Тяжело сказать, у меня их несколько. Вообще, я прочитал за свою жизнь очень много книг. Я считал, что они сыграют в моей жизни какую-то важную роль. Пытался понять через них любовь, восхищался героями и их авторами, короче говоря, жил вымыслом.

– Да, тебя не книги нужны были, а пройти через то, что в них описывается. Я, конечно, тоже любила почитать, но я никогда не зависела от книг. Что тебя держало в этом вымышленном мире?

– Меня держали или, лучше сказать, пленили чувства, которые никогда не ощутить в реальной жизни.

– Да брось, в реальности любви навалом, просто не все в нее верят и зачастую вместо того, чтобы принять ее, начинают искать скрытые смыслы и причины, вместо того чтобы открыть свое сердце. – сказала подруга и приложила щеку к моей спине.

– Ну, слава уродцам – скорнам, я больше этим не страдаю. Этот мир и мои новые способности дарят мне массу ощущений, которых мне так не хватало в жизни.

– Да уж, когда становишься бессмертным начинаешь смотреть на вещи по-другому. Ни печали, ни забот, ни погони за улетающим временем, живи себе в удовольствие, помогай жить другим. Лафа! Только вот одна проблема: со временем у всех в этом мире кругозор сужается, оставляя всего четыре интереса. – Гвинокс стала загибать пальцы. – Игры, профессия, убийства и секс. Однажды и тебе все это наскучит.

– Тебе уже наскучило?

– Определенно. Хотя от хорошего секса я никогда не отказываюсь. В мой век чисто физические отношения были чем-то постыдным, низменным, далеко не таким привычным явлением, как сейчас. Это, наверное, и подкупает.

– В молодости мое поколение называло секс основным инстинктом. Хотя для меня основным инстинктом всегда был страх. Вообще, наша жизнь – это любовь, разбавленная смертью, и оба эти компонента сопровождаются страхом.

– Я мало знаю о страхе. Зато в постели со мной мало кто сравнится, как и в целительстве – это мое призвание.

На этих словах мы умолкли. Гвинокс показалась мне слишком развязной, и у меня не нашлось, что сказать. Возможно, она заигрывала со мной. Возможно, но сейчас меня занимали два других вопроса. Что я сам знаю о страхе? И в чем заключается мое призвание? Первый ответ дал мне понять, что, как и догадалась Гвинокс, я боюсь застрять в этом мире. А вот на второй вопрос у меня ответа не было, и я стал размышлять.

Пока я размышлял лес закончился, и началась пустошь, на горизонте которой возвышались семь пирамид. Я остановил своего носорога, представил, как в городишке кипит жизнь, полюбовался видом и, по указанию, Гвинокс, направил свое умертвие вправо от города. Еще какое-то врем мы ехали молча. Но когда мы миновали пирамиды, которые росли в размерах по мере приближения и которые теперь постепенно уменьшались, я нарушил молчание вопросом:

– Разве нам не опасно появляться в близи Нексиона? Нас ведь может засечь городская охрана, или нет?

– Нет, не может. – отвечала подруга. – Ни в городе, ни на границах людских владений никакой охраны просто нет. Нам не от кого защищаться, потому как у жалкого подобия власти в городах нет оппозиции, а монстры никогда не нападают сами. Мы вычищаем от них, от монстров, определенный участок земли, даем ему название и переключаемся на следующий. Таким образом, расширяя владения, на которые никто не претендует.

– Но разве вместимость двух городов безгранична? Вам же однажды придется строить третье поселение, или нет?

– Сейчас в Сомне проживает около четырех с половиной тысяч человек. Примерно по человеку на каждый год со времен Кунгена с вычетом умерших. Города могут вместить в себя около шести-семи тысяч человек и, конечно же, со временем переполнятся. Но к тому времени, надо думать, мы прорвемся-таки в новые земли и найдем там новый город.

– Просто так вот найдете пустой и готовый город?

– Почему бы и нет, вот Эйвиа с Нексионом нашлись же.

– А что вам мешает попасть в новые земли?

– Во-первых, страж, охраняющий перевал, а во-вторых Фростех, который мешает сплотиться двум городам против этого стража. Вот тебе, кстати, еще одна причина, по которой нужно разделаться с лидером Нихилиума, – сказала Гвинокс, положив руку мне на плечо.

Мне было жутко интересно, что за страж такой, с которым не может разобраться отдельный город, заполненный воинами и магами, но я решил увести разговор в другую сторону.

– Вот что мне непонятно, так это почему ты не ушла из клана?

– А мне все равно, на кого работать – спокойно ответила подруга – я же по сути простая служанка. Мое дело за малым – выполнять указания. А чьи и какие – меня особо не волнует, лишь бы была выгода.

– Так что же ты натворила? За что тебя так наказали?

– В смысле, привязали к дереву? – Гвинокс отвела напряженный взгляд, – я просто сунула нос не в свое дело.

– А точнее?

– А точнее – подруга замялась – я узнала секрет Фростеха. С определенного момента он стал устраивать тайные свидания неизвестно с кем. Оказалось, он ходил на переговоры с дэдкубом, то есть фактически – со смертью. Зачем ему это надо было, я узнать не смогла, зато Фростех смог узнать, что за ним велась слежка. Откуда? Не имею представления, но, как ты понял, я попалась, и перед убийством со мной решили поиграться. Не стоило им этого делать – Гвинокс сделала паузу – теперь я поиграюсь с ними.

– Ясно, слушай, мой носорог сейчас развалится. Нам нужно слезть, чтобы я его пересобрал.

– Ладно, – сказала как-то безрадостно подруга. В интонации, с которой она это произнесла, был какой-то подтекст.

«Возможно, она хочет меня использовать», – подумал я, – слишком уж она откровенна со мной, хотя и не все договаривает. Вот так доверишься женщине, а она тебя возьмет и кинет? Надо будет как-нибудь проверить ее на вшивость.

– А что это за железные изваяния? – спросил я, когда закончил собирать костяного носорога. Метрах в пятидесяти от нас на земле стоял ряд странных фигур. Фигуры эти были похожи на слегка раскрытые и покрытые шипами ножницы, посаженные в горшок.

– Это работа одного сумасшедшего по имени Одрис. Он называет эти статуи алтарями и возводит их везде, где только может. Одрис давно ушел из городов и вряд ли собирается возвращаться. Зачем он возводит эти алтари, он никому не объясняет, потому как не любит разговаривать с кем-либо. Если повезет, мы встретим его на пути к темным землям. Гвинокс оттолкнулась от ребра носорога и ловко запрыгнула в седло. Я последовал ее примеру, и мы вновь отправились в путь.