Дочь аспида

Правда, свой день рождения праздновала в гордом одиночестве за чашкой кофе и огромным тортом с фруктами, который съела сама. Клий не поздравил – забыл или не выучил, было всё равно. Не грустно, не радостно. Просто всё равно. К тому же это единственный мой день рождения, когда я задувала свечи и желала себе всего хорошего, не отвлекаясь на проблемы или неожиданные дела.

И вот… через неделю наступил роковой для людей день. По новостным каналам стали показывать шокирующие репортажи из Атлы, поселения в Западной Тории. Там сейчас был разгар лета, только неожиданно город закрыло пеленой холодной смерти.

– Рия, только взгляни, – подозвал меня Клий. – Это же… Это…

…численность людей, проживавших на территории города Атла, насчитывала четыреста тысяч человек. Сегодня ночью произошло массовое истребление жителей, вследствие чего не осталось ни одного выжившего. Этот зверский поступок был совершён многотысячной армией тёмных существ и ящеров, во главе которых стоял Тарохо, который сегодня утром выставил в открытый доступ видео с объявлением войны «человеческому роду и всем, кто с ними заодно». Видео было удалено из всевозможных источников, остались только отдельные кадры, описывающие всю жестокость происходящего. Весь континент Тория и другие континенты, Лерм и Шоит, скорбят об утере исторического центра Западной Тории. В близлежащих городах объявлено чрезвычайное положение, осуществляется эвакуация людей. В Западной Тории траур.

Вооружённые силы мобилизуются для предотвращения очередного удара. Но…

– Это значит, что началась война? – удивлённо пробормотал Клий. – Меня отправят новобранцем на войну?

Вся весёлость сошла на нет. Теперь старший брат выглядел обеспокоенным. Он мечтал о размеренной жизни в Лоу-Сити, а теперь должен лететь на защищённый остров, а потом рисковать жизнью ради мира на Гистофисе.

Когда я пришла на очередное занятие, Ридип протянул мне бланк с пометкой «новобранец».

– Я не имею права решать за тебя, – сказал учитель боевых искусств. – Но мне бы не хотелось, чтобы ты шла в берсерки. Эта война для мужчин, а девушкам совсем не нужно переносить тот ужас, но я вынужден давать эти бланки каждому в моей школе…

– Я согласна быть добровольцем, – сказала я и поставила подпись, после того как заполнила анкету.

– Чёрт… – сжал мозолистый кулак Ридип.

Это был первый раз, когда ему не удалось сдержать эмоций. Глаза наполнились печалью, а на висках забились вены. Ещё немного, и он примется уговаривать меня, в его голове уже были подготовлены нужные слова.

– Я человек, который любит свой народ, – сказала я. – Ящеры не имеют права быть расистами, поскольку все мы произошли от одного начала.

Ридип опустил глаза и принял анкету. После того как он проверил все данные, положил в папку, где накопилось уже больше двадцати анкет.

– У моих учеников нет отбора в «Уровень Зироу», – глухо сказал учитель. – Они проводят медицинское обследование и непосредственное обучение. Этот комплекс уже десять лет не объявлял моей школе о наборе берсерков, хотя каждые два года присылал уведомление о продлении контракта. Они брали тех, кто туда сам подавал документы, но ни разу не принуждали собирать новобранцев. Ситуация действительно серьёзная. Будь готова стать марионеткой в чужих руках.

«Дорогой Ридип, я уже ей являюсь. И пока справляюсь с задачей исполнителя весьма талантливо», – подумала я.

– Я уверена в ваших учениях, – услышал учитель и поднял наполненные грусти глаза. – Поверьте в каждого из своих учеников. Мы сделаем всё возможное, чтобы прославить ваше имя.

– Просто вернитесь с войны живыми, – заключил он.

Впервые внутри я почувствовала сомнение. У этого человеческого существа была душа, которая страдала из-за гибели ближнего. Среди ящеров никогда не было сострадания.

Вот дьявол! Начинаю сомневаться в собственных убеждениях. А эти людишки умеют играть на чужих чувствах. Нужно преподать им урок.

Глава седьмая. Значение имени

Меня, Клия и несколько десятков молодых людей посадили на автобус и отвезли в аэропорт. Там нас забрал военный сёрфалёт с четырьмя турбинами вместо крыльев и полетел из Северного Лерма на остров Мати, где раньше служил Клий. Весь путь его трясло от волнения.

– Всё хорошо? – спросила я.

Он растерянно улыбнулся, стараясь не выдавать тревоги, и ответил:

– Когда я служил эти два года в военной академии при «Уровне Зироу» и смотрел на служивших в самом комплексе бритоголовых берсерков, всегда про себя завидовал им. Сейчас у меня есть возможность вступить в их ряды, но я не хочу. Почему мы не можем быть мирными и толерантными друг к другу?

Несмотря на то что Тарохо сделал из Клия часть моей легенды, он задаёт очень сложные и глубокие вопросы, оставаясь при этом таким же пустым и ни о чём не думающим.

– Кстати, – неожиданно сказал Клий. – Теперь ты сможешь пить кофе, сколько сможешь.

Я рассмеялась и потрепала его по плечу. Тут к нам подошёл строгий парень нашего возраста со шрамом на брови. У него были выпуклые надбровные валики и квадратное лицо. Волосы короткие, а глаза карие. Он молча смотрел на нас.

«Я Полиглот, – послышалось в моей голове. – Я лишён связок, но могу общаться с помощью передачи мыслей».

– Ого, – восторженно приподнялся Клий. – Немой со сверхспособностями. А я могу управлять водой в луже.

Старший брат схватился за руку нового знакомого и затряс её, будто должен был выдернуть с корнем. Полиглот изрядно удивился, даже оторопел.

– Клий, – схватила я того за руку и потянула в свою сторону. – Клий, успокойся.

«Да ничего, это волнение, – улыбнулся Полиглот, оголяя белоснежные зубы. – Я, кстати, прекрасно слышу, хотя многие считают, что я ещё и глухой. Эм-м-м… А также могу читать по губам».

– О-о-о, – протянул Клий и повернулся ко мне. – Представляешь.

Я нагнулась к нему и ущипнула за бок.

– Держи себя в руках, ты уже взрослый мужчина.

«Ещё увидимся», – послышался голос Полиглота в голове, после чего он смущённо ушёл.

Я выдохнула с облегчением, однако не собиралась спускать с рук поведение старшего брата.

– Ты что творишь? – рыкнула я.

– А что? – почесал тот затылок. – Пытаюсь быть дружелюбным.

– Похоже на то, что ты впервые…

– …общаешься с другими людьми, – снова переклинило Клия, как обычно бывало, когда происходило что-то новое или было необходимо замещение воспоминаний.

Я сдвинула брови и сжала губы. Его адаптация в обществе пока не закончилась. Придётся ещё последить за ним, чтобы дров не наломал.

Остаток пути Клий проспал без задних ног, сопя и иногда хрюкая. Я в это время продумывала своё поведение в комплексе, размышляла о способах связи с Тарохо, которой не наблюдалось все эти четыре месяца. И даже в подполье на свалке Хай-Сити мне не удалось напрямую доложить ему о прибытии на место исполнения миссии. Все отчёты, отправленные по секретным каналам, будто улетали в пустоту. Наблюдает ли он за мной или слишком занят? Нужна ли ему всё ещё моя помощь? Мне остаётся только одно – ждать и выполнять свой долг.

Сёрфалёт приземлился на посадочную площадку и стал погружаться под землю. Внизу нас встретил седовласый коренастый мужчина в очках. На нём был белый халат с чёрным маслом на рукаве. Он был очень похож на профессора.

Рядом с ним стоял высокий со смоляными волосами мужчина. Он носил такие же очки, а также шерстяную жилетку и брюки старого покроя. Этот был похож скорее на школьного учителя, чем на научного работника. Он нагнулся к профессору и показал на нас с Клием пальцем. А затем выделил ещё нескольких и кивнул.

– Вы, – подозвал нас профессор. – На дополнительный осмотр в ту комнату вместе с учителем Туру.

Несколько военных отвели нас в тусклое помещение и усадили на стулья в ряд. Зашёл учитель и стал осматривать каждого из нас пронзительным чёрным взглядом.

– Рия Калькурти, – обратился он ко мне. – Где и когда поставлена печать на мысли?

Он проверял нас с помощью сканирования разума. Нужно срочно заставить субличность Рии думать.

«Какую печать?» – пропустила я мысленно пару слов, но сразу же захлопнула дверь в подсознание.

– Мне не ставили печать на мысли, – уверенно отозвалась я, а сама тем временем специально устроила в голове медитативный сеанс.

«Вдох, выдох. Загляни вглубь себя и успокой мысли, идущие вечным потоком. Они стали незаметны и неразличимы. Лишь важное мне интересно, остальное рассеивается в тишине», – подумала я, используя свободный разум.

– Техника йогов, – кивнул тот. – Похвально. Однако придётся проверить всё досконально.

Меня провели в небольшую комнату и положили на холодный стол. Потом ввели какую-то жидкость в шею. Я отключилась. А когда пришла в сознание, встретилась взглядом с тем въедливым Туру со смоляными нитями вместо волос.

– Необычная девушка вступает в ряды берсерков, – сказал он. – А теперь расскажи-ка мне, кто ты на самом деле.

Стол, на котором я лежала, превратился в стул. Руки были привязаны кожаными ремнями к подлокотникам, а ноги зафиксированы в мягкой обуви.

– Ступни потеют больше ладоней, когда человек нервничает. Они способны выдать любую эмоцию, если знать, на какие линии смотреть, – сказал Туру, поднимая перед собой длинный лист с кардиограммой. – Итак, кто же ты?

– Я Рия Калькурти, – уверенно сказала я, будто и не я вовсе. – Обучалась в университете Южного Шоита, однако посещала занятия нерегулярно, за что однажды чуть не была отчислена. Вместо университета я часто оставалась неделями в горах, где молилась в храме. Родители, которые были сектантами, бросили нас в раннем детстве, после чего меня и брата отправили в детский дом, который находился при храме йогов, учивших детей своей мудрости. Мы не общались со сверстниками, потому что имели множество предубеждений об окружающих из-за трудного детства, поэтому проводили много времени за молитвами и духовными практиками. Здоровье моё было слабым, как и у моего старшего брата Клия. Наша разница в возрасте три года, он взял опеку надо мной после исполнения восемнадцати лет, поэтому я следовала его предпочтениям и наравне с ним посещала занятия в борцовских клубах. Он отправился служить в военную академию, а я в университет.

Я сделала перерыв и поняла, что говорила под действием какого-то препарата. Это дурман правды, который ослабляет контроль над сознанием. Все воспоминания брались у созданной Тарохо субличности Рии Калькурти, которая несла откровенный бред про йогов, молитвы. Этого не было в досье, которое я прочла в коллекторах Хай-Сити. И если бы мне удалось сейчас придумывать истории, то никаких сект и трудных детских времён не было бы! Хотя какая мне разница, что обо мне говорится, главное, чтобы оно работало на меня.

Туру неустанно кивал, рассматривая листы с кардиограммой и позволяя продолжать.

– Мой брат склонен к импульсивным поступкам положительного характера. Я же являюсь резкой и грубой личностью, которая не всегда способна контролировать эмоциональные всплески должным образом, – снова заговорила субличность.

Туру остановил меня, подняв руку перед собой.

– Тебе когда-нибудь ставили печать на мысли или подсознание?

– Мне ни разу не ставили печати. Но Клию вполне могли поставить её во время службы в академии…

– Ты так много говоришь о брате, он же о тебе и слова не сказал. В чём причина такой привязанности?

Я даже не задумалась, перед тем как ответить:

– Он объект моей эмоциональной стабильности. Когда я нахожусь в дисбалансе с чувствами, думаю о том, как бы поступил он. Подобный способ помогает отвлечься от собственных глупых решений. Это такой психологический трюк, которому меня обучили в храме…

– Я понял, – снова остановил меня Туру. – Ну и история у вас с Клием. Он тоже поведал о сектах, храме. Интересные ребята попались. Такие чистые листы, готовые испачкаться чернилами и не страшащиеся быть в кляксах чужих поступков. Пара сумасшедших. Очаровательно.

Он сказал последнее с пренебрежением, но потом нажал кнопку на приборной панели устройства сканирования и сообщил, что я прошла опрос и готова приступить к службе.

– Ваши фотографии из детского дома и университета отличаются от вашей нынешней внешности, но не критично. Тем не менее тест ДНК, сохранённый в базе, подтвердил ваше происхождение, – сказал Туру, подчёркивая нашу подозрительность. – Скитальцы с трудным прошлым неожиданно идут покорять мир. Одна поступает в хороший университет без школьного образования. Другой два года назад – в военную академию при «Уровне Зироу». Как, говоришь, называется тот храм?

– «Плач ивы», – ровно сказала я.

– Мы проверим его деятельность, – грубо буркнул тот и махнул помощникам.

Меня освободили, вкололи в вену антидот и отправили к лифту, где ждали охранники. Кабинка подняла нас вверх и остановилась на третьем этаже комплекса.

– Нужно пройти регистрацию в лаборатории, – сказал один из них и провёл меня к массивной двери, которая вела в небольшую комнату, подвешенную над огромным ангаром с техническими разработками.

Там уже собрались остальные новобранцы, в числе которых был Клий, восторженно болтавший с Полиглотом. Я подошла к ним и вторглась в беседу:

– О чём секретничаете?

Клий широко улыбнулся и принялся тараторить со скоростью звука о чём-то стороннем. Полиглот в этот момент широко улыбался во весь рот. За этими разговорами даже не заметили, как день закончился заполнением необходимых бумаг, получением жетонов и распределением по комнатам, занимавшим весь второй этаж комплекса.

Когда я увидела оформление коридоров, была немного шокирована. Красный блестящий потолок и чёрные стены. На полу был низковорсовой красный ковёр. Я будто попала в комнату пыток, где повсюду разлита кровь, сверкавшая в объятиях темноты. Свет же возвещал о прибытии мучителя. Отчего-то в груди заломило, а дышать стало трудно.

– Вот это обстановочка, – прошептал Клий, подхватывая меня под локоть. – И мы теперь здесь будем учиться три месяца?

Я подумала, что брат решил поддержать меня, но оказалось, ему самому нужна была опора. Клий схватился за меня, как за столб, и пытался устоять на ногах. Полиглот сдвинул брови и посмотрел на нас.

«У вас всё хорошо? Бледные как моль», – послышалось в голове и немного нас встряхнуло.

Я растерянно глянула на нового друга и кивнула.

«Волей судьбы нас поселили в одну комнату, – показал тот ключ от апартаментов. – В списке подглядел. Четвёртого пока нет. Но завтра приедет ещё одна партия новобранцев из Тории. И послезавтра – из Шоита. Так что нужно ждать пополнения в рядах нашей компании».

Для Полиглота было важно иметь друзей. Он искренне надеялся, что мы с братом не будем дразниться или издеваться, как это было в его прошлом.

– Давайте быстрее уйдём из этого ужаснейшего коридора, – простонал Клий и потянул Полиглота в сторону нужной двери.

– Меня одну интересует, почему меня не поселили с девушками? – начала я ворчать. Тут подошла моя очередь получать ключ.

Один из распределяющих персон стал свидетелем моего недовольства.

– Если вы не в состоянии справиться с подобными условиями, то не нужно было идти в новобранцы, – сказал он со скрежетом в голосе. – В «Уровне Зироу» нет мужчин и женщин. Есть лишь человеческие существа, убивающие без колебаний.

Он протянул мне ключ-карту и жестом показал скрыться из его поля зрения.

Наша комната оказалась коричневой, с одиноким ковром и двумя двухъярусными кроватями из железа. Матрас был жёсткий, подушка напоминала кирпич, занавески на окнах мятые и пыльные. Шкаф маленький, а унитаз с налётом.

– Лучше здесь, чем в том жутком коридоре, – обнял Клий сумку с вещами.

Полиглот захрипел, изображая смех.

– Когда ты уже повзрослеешь?! – засмеялась я и бросила вещи в шкаф. – Я собираюсь прибраться здесь, не хочу спать в пыли и справлять нужду в грязи.

Клий и Полиглот на меня посмотрели с искренним удивлением.

– Ты правда сделаешь это? – спросили они.

– Не злите меня, иначе сами сейчас тряпку в руки возьмёте, – отреагировала я.

Те сразу замялись и разбрелись по комнате, как два таракана в момент включения света.

– Уф! – фыркнула я и направилась в туалет, где нашла моющие средства и тряпки.

Сегодня ночью удалось отдохнуть без проблем и дурных снов, но на следующий день каждый из нас, будь то девушка или парень, лишился волос. Я смотрела на себя, лысую, в зеркало и была готова расплакаться, а Клий начал смеяться, как ненормальный, увидев, насколько огромные у меня, оказывается, уши. Полиглот толкнул его и показал жестом замолкнуть, пока я не наградила их обоих большими фингалами на пол-лица.

– Какой абсурд, – пробормотала я, сидя на скамье в коридоре медпункта и ожидая, когда выйдет Клий с новой причёской.

Но мне стало ещё хуже, когда я увидела рельефный череп под короткой щетиной, делающей из него крутого парня, работающего киллером.

«Какая несправедливость, – сказал Полиглот, у которого стрижка ничуть не поменялась. – Из нас троих Клию больше всех идёт».

– Построились! – крикнули в конце коридора.

Показался отлично сложенный мужчина с длинными усами и хвостом на голове. На лице, несмотря на средний возраст, было столько морщин, что казалось, ему уже сто лет. Он прошёлся вдоль нашей шеренги и оглядел каждого.

– На улицу для построения, – скомандовал он.

Когда мы увидели, насколько глубоки складки на его щеках при свете солнца, он известил нас:

– Меня зовут Артур. Я ваш инструктор. В конце недели из пятидесяти новобранцев останется двадцать. Остальные получат распределения в другие комплексы. Слизняки и квашни нам не нужны. Будете потом и кровью заслуживать место в рядах берсерков.

Я ничуть не насторожилась, Клий тоже на удивление крепко стоял на ногах. Думаю, он адаптировался и теперь не создаст проблем из-за своей незрелости.

– А теперь сняли куртки, бросили к моим ногам и побежали в лес. Живо! – крикнул суровый дядька.

Все прибывшие в один день со мной новобранцы относились к первой группе. Всего их было три, но занимались мы раздельно. Первая неделя была проверкой на прочность, которую старательно устраивал Артур. Обучение действительно было жёстким. На нас орали и выматывали. Рвали по ниточкам, из которых потом плели косички или делали вышивку. После прохождения всевозможных полос препятствий мы были чумазые, дикие и нервные. Дрожали от холода, ползали в снегу, болели и с температурой всё равно шли на тренировку. Многие выбыли уже на следующие дни. Некоторые задержались дольше. После финального свистка инструктор заявил, что теперь у нас появилось расписание. И действительно отобрал двадцать лучших солдат из оставшихся тридцати. Остальные покинули комплекс в этот же день.

Клий и Полиглот вместе со мной прошли все испытания и теперь, исходя из нового расписания, занимались утром магическими практиками, днём стрельбой, а вечером рукопашным боем. Больше всего мне понравилось, что магию преподаёт учитель Туру. Он хоть и казался бесчувственным сухарём, однако понимал, что мы тоже люди.

– Итак, сегодня познакомимся с первыми понятиями из магической науки, а вскоре откроем в каждом из вас собственную силу, – начал он урок, изредка бросая взгляд на меня.

Туру пытался донести до нас знания так, чтобы не возникало никаких вопросов. У меня всё же был один:

– Почему магия существует?

Туру осёкся и выпрямился. Он неспешно положил мел и вытер пальцы о мокрую тряпку. После повернулся ко мне, сидящей на третьей парте в последнем к выходу ряду.

– Почему ты дышишь? – спросил учитель.

– Потому что такая физиология, – ответила я.

– А если бы ты стала задыхаться, что бы сделала? – снова спросил он.

– Начала налаживать дыхание с помощью дыхательных практик, – снова ответила я.

Тот улыбнулся одним уголком губ и снова взял мел в руки.

– Что это? – спросил Туру.

– Мел.

– Он может сам писать?

– Нет, – ответила я.

Туру подошёл к первой парте моего ряда и взглянул поверх голов сидящих передо мной студентов.

– У некоторых есть энергия, чтобы жить. Она может быть использована по-разному. Магия и есть эта энергия. Она в каждом. Просто некоторые используют её, как дышат, иногда применяя различные техники для улучшения контроля над ней. Другие не обладают неосознанным управлением энергетическими потоками, как мел не может писать без чьей-то помощи. Таким людям приходится прибегать к изрядно мощной работе сознания. Они должны трудиться, чтобы открыть навыки и их использовать, – исчерпывающе пояснил учитель.

– То есть магия – это часть нашей жизни? – продолжила я донимать его.

– Это и есть наша жизнь. И я очень рад, что ты так глубоко копаешь, Рия Калькурти. – Туру улыбнулся, а потом хлопнул в ладоши. – Вернёмся к теме урока.

Подобное отношение вызвало во мне гордость. Даже появился интерес к дисциплине, хотя прежде его не наблюдалось. Раньше мне не приходилось становиться свидетелем магических приёмов – только боевых с использованием физического контакта, это я считала достаточным. Теперь же мнение моё изменилось.

Урок кончился быстро, и после небольшого перерыва мы направились в кабинет один-два, где в центре большой комнаты с безликими бетонными постройками стоял стол. Туру положил стопку исписанных различными астрологическими знаками листов.

– Это звезда мага, которая откроет в вас магические способности. У каждого они будут различны. Своя стихия, техника и дальше по списку. Сейчас разберёмся, – пояснил учитель.

Передо мной было около десяти человек, каждый из которых получил свою способность. Туру обещал отрегулировать их биоэнергетические потоки на следующем занятии, а сейчас уже подошла моя очередь.

Учитель порезал мне палец и выдавил на лист крови, оставляя там мой отпечаток.

– Повторяй за мной, – пробубнил он и начал начитывать магический текст.

Я повторила заклинание, а потом встретилась с Туру удивлёнными взглядами.

– Почему звезда не зажглась? – спросил он меня.

– Почему? – спросила я в ответ в такой же растерянной манере.

Он выпрямился и почесал затылок.

– Встань в сторонке, мертвячка, с тобой разберусь позже.

У всех оставшихся студентов ритуал прошёл идеально. Клию выпала водяная стихия, а Полиглоту – повышенная концентрация. Я же стала объектом, ловящим чужие взгляды.

– Теперь все выходим за дверь, а Рия остаётся здесь.

Суровый взгляд учителя Туру направился на меня, когда мы остались одни.

– Кто ты такая? – рыкнул он и смял лист с моей звездой мага.

– Если магия – символ жизни, то перед вами, как вы уже заметили ранее, мертвячка, – съязвила я, чувствуя нарастающую злость учителя.

Тот внимательно смотрел на меня, поджав губы и раздув ноздри.

– Такие, как ты, встречаются редко. Совсем безразличны, умеют хранить мысли при себе, властны и циничны. Жестоки и коварны, подобны змию, но с лицом и телом человека. Те, кто не унаследовал ничей ген, в то же время неся в себе семя обеих рас. – Туру стал медленно приближаться ко мне. – И хоть твой анализ крови говорит о том, что ты генно-модифицированный человек, в твоём коде прописаны древние истоки.

В голове вспыхнула картина с круглой ареной, высокие разрезанные пополам и отодвинутые друг от друга колонны, очень похожие на индонезийские постройки возле храмов.

– Что сейчас было в твоей голове? – ухмыльнулся учитель. – Выбилось что-то, а ты упустила. Что ты скрываешь?

– Воспоминания из прошлого иногда возвращаются и не поддаются контролю…

– Когда-нибудь ты лишишься возможности прятать всё в подсознании. Оно заблокируется и станет уязвимым. – Туру подошёл ко мне достаточно близко и уже смотрел сверху вниз. – И ты превратишься в простую сумасшедшую. Кому ты тогда будешь нужна?

Он пытался сломить меня. Не давало ему покоя, что неожиданно такая особенная оказалась.

– Не загадывайте наперёд. Война план покажет, – тихо сказала я, глядя ему в глаза.

Туру выставил палец прямо перед моим носом и собирался что-то сказать, но осёкся и резко отдёрнул руку, отворачиваясь. Я терпеливо ждала его вердикта, проявляя истинный свой стержень. Тут учитель тихо и слабо посмеялся:

– Ты редкий берсерк, способный взламывать печати. Легко и непринуждённо, если тебя правильно обучить. Стрессоустойчивая из-за своего странного прошлого, которое наверняка даже от тебя скрывает множество тайн. Но я не буду в это лезть. Как я уже сказал, можно сломать всю твою уникальную систему в голове, а это мне совсем не нужно.

Он вернулся к столу и собрал сумку, а потом снова обескураженно рассмеялся.

– Давно таких взломщиков не встречал. Поскольку времена счастливые, никто толком не страдает. Уже лет пять не обучал их. Прекрасно, прекрасно! – Туру казался взбудораженным, в эйфории.

Чувствуя облегчение, я выдохнула. Мне нашли применение, это радует. Статус взломщика печатей выглядит устрашающе. А поведение учителя магии успокаивает маленького врунишку внутри меня, который паникует, что его разоблачат.