Дайна

– Да здравствует голядь! – в один голос орали ребята. – Смотрите, как русский от голяди драпает. Голядь победит Русь, ура!

Ванька припустил через весь двор. Из-под ног пулей вылетел вспугнутый кот, с шумом взлетели ленивые голуби. Неожиданно на пути улепетывающего дурачка оказалась скамейка. Он налетел на препятствие и перевалился через него, больно ударившись, завыл и запричитал что-то на своем дебильном языке. Пацаны остановились и хором заржали.

– Эй, вы там! – раздался сзади чей-то хриплый голос. – Совсем, что ли, охренели? Глупого мальчишку дразните, гоняете, а сами- то что, умными себя считаете? Сами вы идиоты! Вот расскажу вашим родителям, чем вы тут занимаетесь! – пожилой мужик гневно тряс авоськой с торчащим из него батоном, в левой руке он держал поводок, на котором выгуливал сиамского кота. Кот в унисон ему угрожающе гнусаво промяукал.

– Бежим! – крикнул Сева – и трое нырнули в подворотню. Это был чужой двор, так что разгневанный мужик едва ли знал, кто их родители. Вслед убегающим неслось: «шпана», «будущие уголовники» и тому подобное.

– А немцы раньше таких, как Ванька, – того, – выпалил Венька, переводя дух, и выразительно провел ребром ладони по кадыку. – Под корень!

– Они и твоих тоже… под корень, – так же тяжело дыша, небрежно бросил Мишка. – Забыл?

– Запомни: я не еврей! Я голядь, как и ты! – почти закричал Венька. – Еще раз скажешь – в лоб получишь, ясно?

– На себе не показывай, – встрял Сева.

– И ты тоже со своими русаческими прибаутками, – фыркнул Венька.

– Значит, так, пацаны, – Мишка обхватил друзей за плечи. – Давайте раз и навсегда: нет в нашей компании больше ни евреев, ни русских.

– Ни хохлов! – среагировал Сева.

– Мой папа, если хочешь знать, никогда себя хохлом не считал и мне говорил: украинцы – ветвь русской нации, – тотчас парировал Мишка.

– А теперь мы все голядь, – примирительно произнес Венька. – Один народ!

И они, рассорившись и тут же помирившись, зашагали в свой двор…

– Опять эти националисты русских унижают, – Алла Васильевна комментировала сюжет «Вестей», сидя в удобном кресле перед телевизором. – Русские школы закрывают. Скоро совсем по-русски говорить нашим запретят! Избаловали этих прибалтов в советские годы, а они теперь на русских отыгрываются. Посмотри, что делают!

– Мама, а ты никогда не задумывалась, что русские, может быть, тоже бывшие прибалты, только не знают об этом? – Диана выплюнула в блюдце черешневую косточку. – Плохо же у тебя эта машинка работает: написано, что освобождает ягоды от косточек, а на самом деле – ни фига!

– Ну, бывает, проскакивают. – Мать повернулась к дочери. – Постой, а как это так: русские – и тоже прибалты? Мы же славяне, доченька!

– Ну да, нас такими сделали. А раньше здесь вот, в нашей области, жило литовское племя голядь.

– Голытьба, что ли? Ну, так это не литовцы, а свои нищеброды были.

– Я говорю – племя такое было, – Диана прокусила ягоду – вот эта без косточки. – Говорило на своем языке, своим богам поклонялось, а русские его завоевали и заставили заделаться русскими. А кто против, тех, – она провела чайной ложкой под подбородком. – Выбили всех. Нам с Костей это рассказал один старик, прикольный такой. Краевед!

– Как у тебя с Костей? – мама решила перевести разговор с непонятных ей, экономисту-финансисту, рассуждений о каком-то средневековом народце на более приземленные материи.

– Всё культурно! – дочь отправила в ротик еще одну ягоду. – Не как у тебя с папкой было: родила меня по залету, а он теперь…

– Не смей! – воскликнула родительница. – Сопливая еще, чтобы взрослых обсуждать и осуждать! Вот сама обожжешься и…

Отец Дианы оставил семью два года назад, уйдя жить к любовнице, которая ненамного-то старше его дочери. Диана возмущенно выпалила:

– Вот это у тебя всегда так. Как про мои отношения с парнем, так «сопливая еще», а как про поступать на факультет менеджмента, так: «тебе уже семнадцать, пора готовиться». Да у нас с Костей, если хочешь знать, этого самого, о чем ты думаешь, не было. Только целовались! А когда оно будет, это только нам двоим решать, – всё это девушка выложила на одном дыхании. И, уже успокаиваясь: – Запишусь я на подготовительное, не беспокойся! Хотя мне твой менеджмент, если честно, до лампочки. Я, может быть, еще раздумаю, на исторический поступать буду.

– Вот так десять раз передумаешь и никуда не поступишь, – вздохнула мать. И тут же решила перевести разговор с чреватых очередной ссорой любовной и учебной тематики на далекую от их семейных проблем национальную. – А это твое племя…

– Голядь?

– Ну да. Оно же вымерло давно. Как скифы разные, нам о них в школе рассказывали. Вот и голядь…

– Ее заставили стать русской. Это предки наши, мама! И мы можем снова стать голядью, если захотим!

– Выписаться из русских? Да разве такое возможно?

– Почему бы нет? – улыбнулась Диана…

В раскрытое окно вливался теплый, влажноватый (прошел дождик) воздух раннего лета. Красота! Костя жадно вдохнул запах цветущей сирени. Он привычно пришел в клуб «Ратник», чтобы обсудить предстоящее «ристалище» – ребята должны были скоро сразиться с командой «витязей» из соседней области: московское войско против бойцов из Тверского княжества.

Однако парней занимало совсем другое. Саня Шелохтин что- то печатал, уткнувшись в экран компьютера, Гарик Городцов сосредоточенно водил маркером по большому листу ватмана.

– Чего позавчера не явился? – бросил Саня, не отрываясь от компьютера.

– С Дианой на концерт ходили, – с виноватой интонацией ответил Костя. – Она эту группу прямо-таки обожает.

– Смотри, исключим из голяди за прогулы, – полушутя- полусерьезно сказал Саня, на мгновенье оторвал палец от клавиатуры и погрозил Косте.

– Это что, партия, что ли, чтобы исключать из нее? – с деланной обидой ответил Костя.

– Если с девушкой, то не прогул, поскольку уважительная причина, – Гарик взял маркер другого цвета.

– К нам за последнюю неделю после объявления кто-нибудь обращался? – сменил тему разговора Костя.

Они дали в местной газете объявление о создании Клуба голядской культуры, название предложил Альберт Иванович – «Дайна», то есть песня.

Косте оно особенно пришлось по душе – созвучно имени Дианы. А та и вовсе пришла в восторг, расцвела. Теперь Саня сочинял устав и манифест, Гарик рисовал эмблему.

– Обращались кое-кто, – усмехнулся Саня. – Только нам они точно не годятся.

– Это почему же? – недоумевал Костя. – Рылом, что ли, не вышли?

– Звонил один бывалый митинговщик, – Саня назвал фамилию известного в городе смутьяна. – Присоединиться предлагал. Чтобы мы к ним на акции ходили – за экологию, за свободные выборы. А оно нам нужно вообще-то?

– На кой ляд эта политика? – поддержал Гарик. – Они же там против мэра. А нам, может, скоро поддержка от городских властей потребуется.

– Муниципальный грант на развитие общественных инициатив, – облизнулся Саня. – Ну, я его вежливо послал. Потом еще парень из «Русской силы»…

– Так это ж бритоголовые! – воскликнул Костя. – Подставят, как пить дать!

– Ему русским быть надоело, – продолжил Саня. – Хочет стать голядью!

– Пусть сперва волосы отрастит, – засмеялся Гарик.

– Патлы хипповские, – вставил Костя.

– Послал я скинхеда этого, – закончил тему Саня.

– И правильно сделал. Шатаются тут всякие. А ко мне вот клинья подбивали какие-то мутные субъекты. Всё про выборы будущей весной базарили.

– Это чтобы мы им листовки клеили и за ихнего кандидата агитировали? Не дождутся, – отрезал Саня и вновь погрузился в компьютер.

– Кстати, как там дела в твоей группе? Ты же у нас ответственный, – Гарик переключился на Костю.

– Пока негусто. За прошлую неделю сорок восемь человек записалось. Итого – сто пятнадцать с нами вместе.

– Плохо оно, – хмыкнул Гарик. – У меня вот в фейсбуке уже двести тридцать девять. Со всех концов нашей необъятной и из- за кордона есть: Украина, Литва, один даже из Австралии.

– А на фиг нам Австралия? – Костя задумался. – Мы ведь пока что в рамках области, правильно я говорю?

– Пока что – да. А потом… Кстати, о рамках области, – оживился Гарик. – Я совсем забыл сказать. Один тут написал мне: надо преобразовать область в Голядскую народную республику. Короче, регионалист такой нарисовался…

– К черту все республики! Новая империя под властью голядской национальной элиты. Так в манифесте и напишу! – рявкнул вдруг Саня. – Не всё русакам править. Знаем мы, как они правят, – через то, на чем в начальственных креслах сидят. Ну как мой дядя в комитете по социальной политике. Социалка загибается, а у него в отчетах одна благодать, чисто по-русски. Будем планомерно и целенаправленно идти к власти. Не так, как у этих вечно протестующих: митинг на митинге, а толку с гулькин… Мы будем завоевывать умы местной элиты!

– Остынь, – устало махнул Гарик. – Надо сначала на ристалище заявить о себе как о голяди, а не русичах косолапых.

– А для этого тверичей победить. – Костя зевнул, потянулся. – Саня, ты там скоро свой манифест накатаешь?

– Еще немного, еще чуть-чуть, – отозвался тот. Гарик в это время торжествующе поднял лист ватмана.

– Любуйтесь, соплеменники! Не просто эмблема – готовый флаг.

Действительно, лист представлял собой трехцветный прямоугольник: красная полоса вверху, красная внизу, зеленая – между ними. В центре – белый крест-звезда на фоне желтого языка пламени.

– Ну как вам мое художество?

– Ты поясни, чего тут к чему, – Саня опять оторвался от монитора и уставился на «флаг».

– Нижняя красная полоса – кровь голяди, которая течет в нас, зеленая – возрождение древней культуры, верхняя красная – рассвет…

– Тоже кровь, которую мы прольем! Врагов нашей империи! – рыкнул Саня.

– Флаг должен быть простой и понятный. Так что Аустра и огонь здесь ни к чему, – вмешался Костя. – Пусть это будет на гербе.

– Это на случай, если флаг такой расцветки уже имеется. У каких- нибудь папуасов. Чтобы с правообладателями проблем не было.

Шелохтин, щелкнув мышкой, громко прищелкнул языком.

– И у меня готово! Зацените, парни! – и Саня начал с выражением, словно любимые стихи, читать свой опус:

– Первый пункт. Голядь всегда держится с достоинством, при этом не унижая и не третируя окружающих. Ведь мы же не русские.

Второй пункт. Голядь не сорит, не гадит, ничего не разрушает там, где живет, работает, общается, проводит свободное время. Ведь мы же не русские.

– То есть – не какать в подъездах? – хохотнул Гарик.

– Кончай юморить, Петросян доморощенный! – Саня сверкнул глазами. – Свой стеб прибереги для русаков. И продолжил:

– Третий пункт. Голядь не хамит оппонентам ни в виртуале, ни в реале, никого не оскорбляет, на аргументы отвечает аргументами, а не бранью. Ведь мы же не русские.

Четвертый пункт. Голядь не напивается до свинского состояния, с алкоголем обращается аккуратно, не употребляет психоактивные вещества, умеренна в еде. Ведь мы же не русские.

– Трезвость – норма жизни, еще Горбачев учил, – опять вставил свой комментарий Гарик, но, встретившись глазами с Саней, осекся. Тот был настроен совершенно серьезно.

– Пятый пункт. Голядь никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах не возбуждает и не одобряет национальную, вероисповедную и классовую вражду. Ведь мы же не русские.

– Борцам с экстремизмом на заметку, – обронил Гарик. – Чтоб лишний раз не докапывались. Мы ко всем толерантны.

– Шестой пункт. Голядь чтит свою историю и культуру, пропагандирует ее, приобщает всех к голядскому национальному наследию. Голядь бережет свидетельства своего славного прошлого, сохраняет памятники от разрушения. Ведь мы же не русские.

– Правильно! – это уже пребывавший в задумчивости Костя подал голос. – А то у нас в городе старинные купеческие особняки горят, как свечки, а потом на их месте появляются дворцы «новых русских». – Он сделал ударение на слове «русских».

– Седьмой пункт. Настоящий голядин никому не жалуется на свои промахи, неудачи, решает все свои проблемы сам лично, при необходимости прибегая к помощи общины соплеменников.

– Вот оно, в самую точку! – воскликнул Гарик. – А то у меня сосед… достал уже. Как с женой поссорится – уходит в запой. А когда он запьет, то среди ночи просыпается часа так в два-три, идет ко мне и трезвонит в дверь, пока не открою. На свою семейную жизнь жалуется. Мне, который ему в сыновья годится, принципиально холостому – я лет до сорока погулять хочу. Именно ко мне – ему, алкашу, поговорить, видите ли, не с кем. На Западе мужик идет к психологу, к сексопатологу, к попу, пастору своему исповедоваться, если верующий. А наш русский слизняк к соседу плакаться идет. Среди ночи причем! А то, что у меня с утра в универе три семинара, – его это не колышет! Тьфу! Захлебнулся бы, что ли, своей водярой.

– Ты всё сказал? Я могу продолжать? – почти выкрикнул Саня. – Ты ж сам сейчас ноешь и жалуешься нам на соседа своего, как последний русский, ей-богу. Достал он тебя – так смени место обитания, сними хату в другом месте.

– Продолжай, – выдохнул Гарик. – Извини, что перебил, – просто наболело.

– С вашего милостивого соизволения продолжаю. Восьмой пункт. Люди голяди не ссорятся друг с другом по политическим вопросам, оставляя за каждым право на личные идейные убеждения и партийные предпочтения, не делят свой этнос на «красных», «белых», «зеленых» и прочих. Ведь мы же не русские. Добавляю еще: никто не вправе заниматься предвыборной агитацией от имени голядского народа! – И он опять застучал по клавишам.

Костя смотрел в окно напротив. Лучи закатного солнца пробились через зеленое решето листвы, сквозь полузакрытые жалюзи – и расчертили полосами стол, шкафы, компьютер. Как будто тень решетки накрыла троих парней, сидящих в помещении. Брр! Костя поежился, отодвинулся в сторону.

– Что, солнышко глаза слепит? Так я задерну! – Гарик привстал и протянул руку к шнуру от жалюзи, но вместо того, чтобы сомкнуть их, раскрыл еще шире. Свет солнца озарил фигуру Сани, склонившегося над клавиатурой, – он вносил последнюю правку в текст. На мгновенье показалось, что вокруг его коротко стриженной головы воссиял ореол – что-то отдаленно похожее на нимб на иконах православных святых, но отнюдь не нимб, а нечто совершенно иное, манящее и пугающее. Словно солнечный бог Сауле, которого нередко упоминал в беседах с ребятами Альберт Иванович, решил отметить своего любимца. Через пару секунд тучка набежала на лик Сауле – и в помещении ненадолго воцарился мягкий и вкрадчивый вечерний полумрак, с которым диссонировал искусственный свет монитора.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.