Дайна

– Звучит почти как дайна – это песня такая у балтийских народов. Матери своим детям колыбельные поют. Как любые матери в мире. И голядские матери тоже пели, пока их… а раньше богов родных славили.

– Да, целый пантеон их был! – съязвила Диана.

– Был! – ничуть не смущаясь, продолжил человек. – Например, Дьявас, учитель людей, наставник. Бедный, немолодой странник, как и я.

– Дьявол? – Диана шарахнулась в сторону. – Так вы еще вдобавок и сатанист?

– Дьявас – одного корня с латинским «Деус» – Бог! – мужчина важно воздел палец кверху. – Индоевропейские корни…

– Да знаю я про этих арийцев, – отмахнулась Диана. Ей хотелось поскорее отвязаться от мужичонки, но она была любительницей истории, в особенности всяческих ее загадок. И исчезнувший народ был одной из них.

– Мы с вами живем на земле древней голяди… – продолжил мужик.

– Мы с вами не живем и не можем жить! – отрезала Диана. – Про голядь я почитаю, только в учителях-странниках для этого не нуждаюсь! Еще вопросы имеются?

– Вот здесь можете прочесть, тут адрес форума. И телефон, если возникнут вопросы… – настырный человек протягивал ей визитку.

– Это, пожалуйста, Косте. Ага, вот и он идет! – радостно воскликнула Диана.

Константин шагал, уже в самодельной кольчуге, с копьем в руке. За спиной был привязан деревянный щит, обитый металлическими полосами.

Альберт Иванович резко развернулся к парню:

– Константин, если не ошибаюсь?

– Я! – как солдат на плацу, бойко откликнулся студент. – Что вы хотели?

– Видите ли, ваша девушка сказала мне, что вы увлекаетесь историей древних народов, живших на этой территории.

– Прежде всего – русского народа. Я и мои друзья – исторические реконструкторы. Константин Романов, отсюда и прозвище – Князь. Был такой родственник у царя, – увидев протянутую руку, он дружелюбно улыбнулся и протянул свою.

– Несколько великих князей. Один из них был поэт, избрал псевдоним К. Р. – Незнакомец вложил в протянутую руку визитную карточку. – А я вот Альберт Иванович Яновский, пенсионер, краевед, увлекаюсь историей голяди. Этот этноним вам что- нибудь говорит?

– Был такой народ, – Костя разглядывал визитку. – А это что за сайт?

– Вот, на этом сайте – вся информация о голяди. Много лет собирал. И телефон мой здесь. Кстати, один мой хороший знакомый – мастер по металлу. Вы ему можете заказать за умеренную плату доспехи для ваших поединков. Он сумеет!

– Спасибо большое! Непременно воспользуюсь вашим советом! – Костя крепко пожал руку Альберту Ивановичу.

– Костя, где ты там? – нетерпеливо окликнула девушка.

– Иду, иду, милая! – он приветливо помахал удаляющемуся краеведу.

– Костя, ты о чем с ним базарил? – недовольно спросила Диана.

– Каких только любопытных людей не встретишь на таких вот фестивалях! – Костя провожал взглядом сутулую фигуру Яновского.

– Любопытному на днях прищемили нос в дверях! – недовольно затараторила Диана. – Он мне битый час по ушам ездил. Сначала думала, что приставала озабоченный, хотела ребят позвать, чтоб отшили его, пока ты там где-то кольчугой звенишь. А оказалось – просто старый дурачок какой-то, помешанный на всякой древности. Ни жены, ни семьи, заняться на пенсии нечем, вот и крыша поехала…

– Мы все тут – того! – засмеялся Костя. – Нормальные люди кольчуг не надевают. Скоро наш выход. Пойдем, посмотришь, как я буду…

– Он псих, конечно, этот Альберт Иванович, но что-то такое в его словах…

– Заинтересовало! – Костя обнял Диану за талию. – Это то, что нам надо, – древняя история нашей земли.

– Голядь, Литва… Странно всё это как-то.

– А я ведь давно этой темой хотел заняться, – Костя за руку вел Диану через толпу людей в кольчугах, кафтанах, тегиляях. – Никто ведь не знает, кто такая была эта голядь, и что она делала, и куда исчезла. Может, мы с тобой – ее потомки? Как сама считаешь?

– Бредни это! Но, хотя, кто его знает… – Их беседу прервал громкий звук рога, извещавший о начале первого поединка. Викинг с секирой против русского витязя-ушкуйника с мечом.

Толпа повалила к месту схватки, увлекая за собой пару влюбленных друг в друга и историю родной земли.

…Максим Сергеевич Осадченко, руководитель отдела управления ФСБ по N-ской области, перелистывал отчеты сотрудников. Его подразделение занималось всякого рода подрывными организациями и элементами, стремящимися нарушить в регионе межнациональную гармонию и социальную стабильность. Последняя и без того давала трещину, а тут разные «зеленые» (в значении – незрелые) борцы за родную природу выступают против утилизации мусора из областного центра в районах области. А куда их еще девать, эти отходы? На Луну, что ли? Так их еще надо до космодрома довезти, а он далеко отсюда, в Архангельской области. В море утопить? До моря тоже расстояние – ого! Опять же другие экологи, которые морскую фауну защищают, выступят против. Куда ни кинь – всюду клин. Протестные акции вроде на спад пошли, но кто знает, что будет потом… Тут еще во втором по величине городе области сквер вырубать задумали, чтоб на его месте культурный центр строить. И опять оживились эти «профессиональные протестующие». Хороши местные власти – ударили культурой по природе, по экологии! И это в городе, который и так-то задыхается от выбросов комбината! «Черт бы их побрал, этих муниципальных дураков! – думал подполковник. – Я бы первым делом их самих привлек к ответственности за то, что своей бестолковостью, наплевательством, а то и коррумпированностью провоцируют протесты!»

Он снова и снова листал бумаги. Вот в областном центре некий гражданин агитировал за преобразование области в республику. Затевал дискуссии на форумах, создал блог, потом сайт. Проведена профилактическая беседа, разъяснен неконституционный характер его предложения, ликбез по федерализму пошел впрок – больше с завиральными идеями не выступает.

А вот на собрании казачьего общества велись разговоры на тему засилья отдельных национальностей. К счастью, до экстремистских призывов к погромам дело не дошло, просто поворчали. Надо провести работу с их атаманом. Так, что еще? Скинхеды не шевелятся, затаились или разбежались после серии прошлогодних арестов. Задержан дурачок, распространявший листовку про «еврейский заговор». Действительно дурачок: антисемитизм у наших национал-радикалов давно не в тренде. Затишье в регионе. Но затишье бывает перед бурей.

Последний отчет заставил Осадченко насторожиться. Некий Альберт Иванович Яновский создал сайт, посвященный народу голядь, исчезнувшему еще в средние века. И ладно бы рассуждали на сайте об археологических памятниках, топонимике, а то ведь каждый день на форуме пользователи пишут: это русские уничтожили голядь, даже память о ней. Живут теперь на чужой земле и доводят ее до ручки своими грязными производствами, бытовыми отходами. Леса вырубают. А голядь в этих лесах родным богам молилась. Всё, мол, из-за этих русских оккупантов. Есть, правда, в области потомки голяди, но они не знают о том. Вот сайт их и «просвещает».

Осадченко задумался. Вот примерно так же когда-то начиналось на его родине, Украине: «Мы не москали, москали – геть!» И к чему пришли хлопцы? Вот и у нас в регионе такой же кулеш заваривается. Он тяжело задышал, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, встал, заходил по служебному кабинету. Наконец, успокоившись, сел обратно в кресло, еще раз перечитал отчет. «Пусть старший лейтенант Осетров этим займется, его профиль». – И вызвал означенного сотрудника.

…Громкие всхлипывания Маши разбудили маму. «Что такое? Обычно это Ваня посреди ночи хныкать начинает. Ну так ему всего-то годик. А она с чего бы?» Встревоженная Тамара Васильевна вскочила, запахнула халат, сунула ноги в шлепанцы и поспешила в детскую комнатку. Маша сидела на краешке кровати, уткнувшись личиком в куклу, и скулила, как обиженная людьми собачка.

– Ты что плачешь? Кто тебя? – мама протянула руку к девочке. Коснулась ее плеча, та испуганно дернулась. – Воспитатели? Ребята? Я разберусь…

– Они их всех убили-и-и… – затянула Маша, качая куклу. – Одна Дайна осталась на свете. Они их всех… у-у-у…

– Кто они? – не понимала мама. – Фашисты? Опять перед сном сериал про войну смотрела? Успокойся, солнышко! Мы потом фашистам отомстили. Мы всех их, и Гитлер проклятый сдох, застрелился, и всю его свору…

– Не фасисты! – канючила Маша. – Русские богатыри плохие были, они всех голядей убили, весь народ унисьтозили-и-и…

– Кто тебе такие глупости сказал? – изумилась мама. – Русские добрые, они за дружбу всех народов.

– Владик рассказал. А ему дядя, – сквозь слезы буквально простонала девочка. – Голяди добрые, хоросые, а русские злые.

– Не дружи с этим Владиком! – твердо произнесла мама. – Он тебя только дурному учит. То матерные слова повторять, то всякую брехню. Я с Еленой Павловной поговорю. И с мамой Владика. Он больше не будет тебе глупости рассказывать. Ну, спи, не плачь больше. Выдумки всё это! – Она погладила дрожащего ребенка, носовым платочком вытерла слезы, уложила в постель, заботливо укрыла одеялом, взяла из рук куклу.

– Я с Дайной буду спать! – закапризничала девочка.

– С Дайной так с Дайной, ты только не плачь, хорошо?

– Хоросо.

Девочка долго ворочалась, иногда всхлипывала, но всё реже, наконец, кажется, уснула. Мама на цыпочках вошла в комнату проведать ее. Маша безмятежно спала, продолжая сжимать в руках любимую Дайну…

– Клянусь жить, бороться и умереть во имя свободы и счастья великого народа голядь! – Сева стукнул себя в грудь кулаком. Они долго обдумывали, какой жест надлежит делать при клятве. Старый пионерский салют? Смешно же! Зиговать, как фашисты? Нельзя, объяснил Мишка, это же экс-тре-мизм, ему папа говорил. Наконец, решили бить себя в грудь. Ритуал придумал Венька Рубинов.

– Это у вас в Израиле так принято? – ехидничал Сева.

– Почему «у нас»?! – вскинулся Венька. – Я – русский… ой, нет. То есть я теперь голядь. Как и вы, пацаны!

– Значит, Гольдманом теперь будешь! – хихикнул Мишка.

– И буду! В паспорте фамилию сменю! – запальчиво воскликнул Венька.

Несколько раз ребячья компания была в гостях у добродушного, разговорчивого и хлебосольного Альберта Ивановича. Был чай с малиновым и вишневым вареньем («С моей дачи», – говорил одинокий старик, наполняя хрустальную посудину), пироги из соседней пекарни и беседы. Альберт Иванович рассказывал детям то, чего не было в школьных учебниках и научно-популярных книжках, о чем не говорилось на собраниях краеведческого кружка, о чем можно было узнать только из уст деда Альберта и на его сайте. А рассказывал он – заслушаешься! Например:

– И тогда Витас незаметно выхватил нож и вонзил в живот русскому захватчику. И еще раз, и еще… Тот уронил меч и повалился навзничь. Но тут другой захватчик, подкравшись сзади, обрушил на голову Витаса палицу.

Ребята слушали и сочувствовали юному герою.

– Милда была связной в отряде голядских партизан. Русские схватили и долго мучали ее…

– Догадываюсь, как ее мучали, – встрял Венька.

– Не смешно! – Сева замахнулся на Веньку ложкой с вареньем, капнув на цветастую скатерть. – Дурак ты, а еще еврей называется… голядский еврей, – поправился он. – Твою бы сестру так!

– А ты мою сестру не трожь! Она, если хочешь знать, в модельном агентстве работает! Ее в Москву приглашают…

– В бордельном агентстве? – съязвил Сева.

– Да я тебя за такие слова… – теперь уже схватил ложку Венька.

– Ребята! Прекратите скандалить! – прикрикнул хозяин квартиры. – Вот и древняя голядь точно так же ссорилась между собой, друг на друга не с ложками – с мечами да секирами кидалась. А тем временем русские князья их поодиночке разбили. Тех, кто сопротивлялся, вырезали, а остальных в крепостных превратили, заставили их забыть свой язык, культуру и древних богов. Так ваши предки стали русскими, хотя на самом деле вы…

– Голядь! – радостно крикнул Сева.

– И у вас есть шанс вернуться к традициям предков, – продолжил Альберт Иванович. – Вернуть то, что отняли русские у ваших прапрапра…

– Язык учить? – разочарованно протянул Мишка. – Еще один? Я понимаю – инглиш, на нем весь мир между собой общается, а голядский…

– Словарь нужен! – заявил Венька. – Самоучитель. Есть такой?

– В том-то и дело, что нет… – печально развел руками старик. – Хотя литовский язык родственен голядскому, примерно, как русский белорусскому. Только вот живых носителей нет на свете. А наука, прислужница русских властей, всё врет или замалчивает, что равносильно лжи. Потому пока обойдемся русским языком.

– А если свой придумать? – не унимался Венька. – Вот у воров же есть жаргон, блатной феней называется.

– Пусть по фене русские ботают! – неожиданно резко возразил Альберт Иванович. – Им не привыкать. А вы угощайтесь, ребята, у меня варенья много, на целый голядский партизанский отряд хватит.

Так ребята приобщались к тайне древнего, исчезнувшего с карты мира народа. Еще не раз они собирались на квартире краеведа за чаем с вареньем и слушали рассказы о древнем быте и религии голяди. Оказывается, эти люди поклонялись огню, как персы, были у них свои священнослужители – вайделоты и их помощники – зиггоны.

– Они зиговали, что ли? – спросил Мишка. – Это же экстремизм.

– Нет, при чем тут эти бритоголовые русские придурки, которые хотят подражать немцам? – с легким раздражением бросил дед-краевед. – Немцы, между прочим, давно уже деградировали, как говорит молодежь, ниже плинтуса. Они даже своих фрау и фройлен защитить не могут от арабских «бешенцев», так что им подражать – себя не уважать. С ними всё ясно. А вот с русаками повозиться придется. Они по-прежнему сила. Грозная, злая сила.

Альберт Иванович не любил немцев. Его отец вынужденно пошел к ним на службу – и получил клеймо «немецкого пособника», а его отпрыск – «сына пособника». Из-за этого-то ярлыка и пришлось переехать в эту чертову РСФСР, в среднерусскую область, где о прошлом его семейства никто не знал. Эти колбасники только спутали все карты честным борцам с оккупацией и дискредитировали их святую борьбу. Ну да и черт с ними, немцами. Папа много про них рассказывал. Бывало, нажрутся своего шнапса, делаются ничем не лучше русских. Да и трезвые они – надменные хамы, а при этом никаких приличий не соблюдают: прямо за столом газ пускают и смеются еще при этом. Тоже мне, «сверхчеловеки», «раса господ». Во что они превратили прекрасную землю пруссов, даже имя у истребленного народа украли! Потом русские пришли туда – как говорится, вор у вора… Но ничего, эта земля еще вернется законным хозяевам. И не только она, а и половина центральной России. И сделает это русская молодежь, которая забудет, что она когда-то звалась русским именем…

Эти размышления прервал вопрос Севы:

– А эти вайделоты и прочие, они в жертву людей приносили?

– А? – встрепенулся Альберт Иванович. – Что?

– Ну, они же язычники были? Значит, должны были людей жертвовать!

– Только врагов! – почти вскрикнул он в ответ. – Кровь врага да окропит алтарь бога огня! У них для этого ритуальные ножи были.

– Вот здоровски! – восхищенно произнес Венька. – Это как Авраам Исаака, только тому ангел помешал. А то бы пожертвовал сына.

– А если б тебя твой батя? – буркнул Сева. Венька вспыхнул, хотел ответить борзеющему Севке, но тут встрял с вопросом Мишка.

– А у них был этот… Ну, как у христиан крест, у евреев – звезда… чтобы ему поклонялись все?

– Ты хотел сказать – символ? – улыбнулся Альберт Иванович и тут же помрачнел. «А какой символ мог быть у голяди? Чтобы объединял весь народ, все разрозненные хутора, селища, городки, кланы, племена… На сайте меня уже спрашивали об этом – кажется, кто-то из этих ролевиков, которые богатырскими потехами балуются».

– Был. Они же огню поклонялись! Язычок пламени, аккуратный такой язычок. Священный неугасимый огонь. Вайделоты добывали его, как то повелось с глубокой древности, путем трения меж двух дощечек. И берегли его как самое святое. Не уследил, погасло пламя – и тогда смерть вайделоту.

Альберт Иванович и сам потом удивлялся, как сумел буквально на ходу изобрести символ, который, придет срок, украсит флаги и взовьется над оккупированными голядскими землями, призывая молодежь к борьбе за свободу и честь народа, за святое право быть хозяевами страны Галиндии.

– А огонек – это ведь фирменный знак газовиков! – вспомнил Мишка. – У компании, которая много всего спонсирует…

– Иди ты! – отмахнулся Сева. Глаза его загорелись, как два тех самых огня, что горели на алтарях и в сердцах голяди. – Это то, что надо! Классная штука, я теперь везде его рисовать буду. Голядский огонь!

Альберт Иванович добродушно потрепал его по щеке. Мишка и Венька потом, привычно подкалывая приятеля, вспоминали сцену из документального фильма: там фюрер так же хлопал по щеке мальчика из фольксштурма, который, быть может, в тот же день погиб от русской пули.

– Дурацкий у вас юмор, пацаны, – без обиды отозвался он на подковырку, достал из кармана коробок спичек и чиркнул. Крохотный огонек охватил серную головку. «Да здравствует великая голядь!» – пацаны дружно ударили кулаками в область сердца…

– Здравствуйте, мы к вам, – Костя вежливо предложил Диане войти первой, затем переступил порог, протянул краеведу широкую ладонь. Тот сперва галантно поцеловал руку девушке, потом пожал руку парню. Диана не сразу согласилась на предложение бойфренда пойти в гости к странному старику, но Костя умел убеждать. Да и чего бояться: в присутствии Кости этот странный тип не станет распускать руки.

– Проходите, молодые люди! – Альберт Иванович был сама любезность. Он помог Диане снять пальто, взял у Кости спортивную сумку.

– Нет, нет, не разувайтесь. В моей холостяцкой квартире, прошу прощения, царит мерзость запустения. Просто вытрите обувь о половичок.

Студент и гимназистка прошли в гостиную. Альберт Иванович жил в доме, построенном вскоре после войны, кажется, в короткий период междуцарствия – между эпохой Сталина и эпохой Хрущева. Потому здесь был непривычно высокий потолок, комната была просторной, светлой, балкон выходил на набережную.

– Много лет здесь живу. Унаследовал от покойной супруги, – признался он, расставляя на столе чашки, вазочки с печеньем, конфетами и вареньем, корзинку с яблоками. – Угощайтесь, не смущайтесь! У меня редко кто гостит, всегда рад новым знакомствам, новым лицам. – Кстати, я пью исключительно собственноручно заваренный чай, никаких пакетиков.

– Я тоже! – Диана помешивала песок в чашке. – Терпеть не могу эти «портянки с хвостиками». Мама их так называет.

– У меня чай не простой, с травами. Иван-чай, тимьян, брусничный лист, ягоды шиповника, мята, малина – короче, всевозможные дары леса и сада.

Альберт Иванович протянул Диане яблочко, предварительно разрезав на аккуратные дольки. Девушка с удовольствием съела несколько аппетитных, сочных, тающих во рту кусочков. «Без ГМО, свои, садовые!» – подчеркнул хозяин квартиры. Диана предложила пол-яблока другу.

– Спасибо, дорогая, но я сыт под завязку, – добродушно рассмеялся Костя.

Они общались часа три, выдув всё содержимое чайника (хозяину пришлось заваривать душистый чай еще раз) и опустошив запасы конфет. Альберт Иванович с жаром рассказывал о древней голяди, выказывая обширные познания в археологии края. При этом из его рассказов выходило, что голядь могла бы создать собственную самобытную цивилизацию, если бы не русские завоеватели, жестоко обошедшиеся с коренными жителями.

Костя слушал с неподдельным интересом. Об аборигенах, говоривших на древнем балтийском языке, он имел самое смутное представление, и многое из того, что рассказывал ему этот странный человек, было в диковинку. Одно смущало юношу: неужели его предки занимались на этой территории геноцидом тех, что обитали здесь прежде них? Он был потомком стрельцов засечной линии, некогда насмерть стоявших здесь, отражая набеги хищных крымцев и воинственных ляхов-литвинов. Неужели их предки веке в тринадцатом-пятнадцатом были такими жуткими головорезами? Он учился на историческом факультете и знал, что русская колонизация евразийских пространств происходила отнюдь не в белых перчатках. Русские землепроходцы в Сибири действовали не только убеждением, но и мечом, брали в заложники сыновей туземных князьков. Русские генералы расстреливали из пушек мятежные аулы на Кавказе. Русские промышленники жестоко подавили восстание алеутов, спровоцированное бесцеремонным обращением пришельцев с местными женщинами. Были периодические замирения Польши. Но все эти малоприятные страницы отечественной истории не шли ни в какое сравнение с тем, как покоряли новообретенные земли испанцы, французы, голландцы и особенно англосаксы, превратившие американские прерии в кладбище народов и племен, охотившиеся на австралийских аборигенов, как на кенгуру, отравлявшие опиумом население Китая… Ничем таким русские «похвастаться» не могли. Американским национальным героем считался экологический преступник Буффало Билл, истреблявший бизонов из спортивного азарта. Русское отношение к природе воплощал дедушка Мазай. Поморы-зверобои не шли ни в какое сравнение с Жаком Картье по масштабам и жестокости уничтожения ластоногих. Обо всём этом ему хотелось говорить и спорить с хозяином квартиры, ибо истина рождается в спорах. Но он из прирожденной деликатности, не желая обидеть гостеприимного хозяина, произнес лишь:

– Всё это очень интересно, но…

– Но непривычно, – тут же откликнулся краевед и улыбнулся. – Вы ведь уже побывали на моей странице в Интернете?

– Да, почитал на досуге. Жаль, что у вас мало ссылок на источники.

– Просто потому, что часть источников, раскрывающих правду о нашей истории, была изъята из архивов и уничтожена. Другие тщательно скрывают от ищущих и мыслящих людей. Таких, как вы. Вам подлить чайку?

– Совсем немножко, четвертой чашки мне не осилить. Я так-то больше кофе предпочитаю. А вот Ди любит чаек.

Он частенько называл подругу «леди Ди», на что девушка поначалу обижалась: «Накаркаешь еще!» – но скоро привыкла. Сейчас она с неподдельным любопытством внимала рассказам странного человека: говорил он страстно, эмоционально, а именно накал, горячность, обращение не столько к сознанию, сколько к живым чувствам так увлекают женщин, особенно юных. В то время как ее друга одолевали сомнения, Диана проникалась всё большим уважением к их новому знакомому, который уже не казался назойливым чудаком, тем более городским сумасшедшим.

– Хорошо бы создать общество голядской культуры, – заявил вдруг Костя. – Чтобы попытаться возродить ее из тех осколков и фрагментов, которые дошли до наших дней. Именно культуры – без всякой примеси политики.

– Создавайте! – радостно откликнулся хозяин. – Организуйте. Я готов вам помочь, чем только могу. Хотя членом организации едва ли стану. Знаете, у меня в молодости отбили охоту к общественной инициативе. Еще в школе требовали записываться во всевозможные организации: в пионеры, в ОСВОД, в общества охраны природы, охраны памятников, в книголюбы. А я с детства не любил принудиловки. Никогда ни в какой партии не состоял. Но я готов вас, так сказать, консультировать во всём, что касается истории голядского народа.

Глаза у Дианы загорелись живыми огоньками.

– Обществу нужен этот… флаг, что ли, эмблема… – произнесла она.

– Символ! – воскликнул Альберт Иванович. – Я давно думал над этим. Огонь вайделотов вас устроит? Язычок огня.

– А если его с тем крестом соединить? – неожиданно спросила Ди.

– С Аустрой? – подсказал краевед. – А, помню, помню. Вы его больше не носите? Кто-то отговорил? Или запрещают?

– Никто мне не запрещает. Просто дома оставила. Забыла. Он на другой куртке – той, в которой я тогда на фестивале…

И они втроем принялись рисовать знак еще не рожденного общества. Костя предложил расположить язык пламени у подножия звезды-креста. Но Альберт Иванович возразил: как-то уж больно похоже на ку-клукс-клан, горящий крест. Ненужные, нежелательные ассоциации вызывает. Так же, как и огонек на вершине Аустры (предложение Дианы). Наконец, опять-таки Костя начертал на листе бумаги еще один вариант: Аустра, заслоняющая, защищающая огонь веры. Альберт Иванович даже всплеснул руками:

– Вот это в самый раз! Наиболее разумное решение из всех вариантов.

– Я ребят соберу, – Костины сомнения, касавшиеся своеобразных трактовок краеведом исторических событий и роли русского народа, уступили место горячему желанию создать свою собственную организацию из верных друзей, соратников и единомышленников. – Мы с ребятами это обсудим, и я вам перезвоню. Мои друзья – ролевики, реконструкторы.

– На мечах сражаетесь, копья мечете, – заулыбался старик. – Довелось наблюдать – тогда, на празднике. Да, мы с вами, помнится, говорили о доспехах. Мой хороший знакомый готов за умеренную плату… и не только доспехи, – дед хитро подмигнул студенту. – Ну, конечно же, не настоящее оружие, это исключено, ибо это за рамками закона.