bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
6 из 8

– Что оно доброе.

Александр Македонский улыбнулся и дружески похлопал Хорна по плечу.

– Понимаю. Чувство юмора – это хорошо, это правильно! С чувством юмора всегда легче переносить трудности.

Хорн тяжело вздохнул вместо ответа. Не было у него сейчас настроения ни шутить, ни философствовать на тему юмора. Он пододвинулся вплотную к огню и протянул руки, чтобы хоть немного согреться. Тепло костра тут же обогрело не только его тело, но и душу. Хорн немного успокоился и пришёл в себя. Телу даже стало жарко. Хорн оглянулся в сторону Александра Македонского уже более дружелюбно.

– А ты чего поднялся так рано? – спросил он.

– Как это чего? – протянул Александр Македонский. – Во-первых, я тебе тут кое-что приготовил в дорогу. Всё лежит вот в этом рюкзаке, – он указал рукой на походный рюкзак болотного цвета возле бревна. – Немного припасов, ружьё, патроны. Даже дозиметр свой решил тебе дать напрокат, – заметив, как нахмурился Хорн, Александр Македонский попытался его успокоить. – Временно, конечно! Потом вернёшь! Можно сказать, от самого сердца отрываю! Но тебе он будет нужнее. Мало ли чего! Жаль, батарейка только у него уже почти села. Так что смотри, не используй его слишком часто. Включай при необходимости. Тогда, думаю, на дорогу батарейки хватит. Ну, или замени её, если сможешь.

– Спасибо! – произнёс Хорн, немного смутившись.

Оказывается, пока он дрых без задних ног, как суслик в норке, люди его в поход снаряжали. Устал он с вечера, понимаешь! Наработался! Нехорошо, конечно, получается, но что теперь делать? Всё уже, поздно! Раньше надо было соображать. Можно ведь было сразу догадаться, что Александр Македонский встанет утром, чтобы его проводить. Да ещё и вещи начнёт собирать для него в дорогу!

– Извини, что я не помог тебе, – выговорил Хорн.

– Да ничего, мне нетрудно, – ответил Александр Македонский и достал из кармана свёрнутую бумажку. – Так вот, я ещё не договорил. Во-вторых, я обещал показать тебе дорогу. Вот здесь я набросал по памяти что-то вроде карты, – он развернул бумажку. – Надеюсь, разберёшься.

Александр Македонский в нескольких словах объяснил Хорну все обозначения на «карте» и указал дорогу, по которой он должен будет двигаться. На его схеме также были отмечены основные ориентиры, которые должны помочь не сбиться с маршрута.

– Даже если дорогу потеряешь, ничего страшного, – успокоил Хорна Александр Македонский. – Гора, на которой живёт монах, довольно приметная и видна издалека. В тех местах она самая высокая. Так что спутать её с другими горами будет трудно. Поэтому иди прямо к ней. Может, путь будет дольше, но в конце концов ты всё равно рано или поздно дойдёшь до нужного места. Карту только не потеряй!

– Не потеряю, – заверил Хорн.

– Ну что, готов? – спросил подошедший к костру Интернет.

– Сейчас переоденусь – и можно выходить, – сказал Хорн.

– Давай! Одна нога здесь, другая тоже здесь, – пробурчал Интернет и зевнул. – А то время-то идёт!

Хорн быстро сбегал к сараю и переоделся в свою обычную походную одежду. На ноги он, как обычно, натянул резиновые сапоги. В здешних местах это была самая удобная и практичная обувь. Через пять минут он уже вернулся к костру.

– Ну, пошли, что ли? – предложил Интернет.

– Пошли! – поддержал Хорн, надевая на ходу рюкзак.

Он повернулся к Александру Македонскому, и они крепко обнялись на прощание, похлопывая друг друга по плечу.

– Эх, жалко тебя отпускать! Будь осторожен и возвращайся до зимы, – произнёс Александр Македонский.

– Вернусь! Обязательно вернусь! – пообещал Хорн.

Он развернулся и побежал вдогонку за Интернетом, который успел уже отойти на добрый десяток метров от Ночлежки.

– Передай от меня привет монаху! – прокричал ему вслед Александр Македонский.

– Передам! – отозвался Хорн, не оборачиваясь.

Догнав Интернета, Хорн пошёл рядом с ним. Тропинка, по которой они шли, была всё та же. Она вела на восток, к Южному лесу, и Хорн не далее как вчера уже ходил по ней на охоту. Но на всякий случай Хорн решил всё же поинтересоваться.

– Мы что, должны через Южный лес пройти?

– Нет, – ответил Интернет. – Мы пересечём излучину, перейдём Ручей, а дальше выйдем на дорогу в сторону Карьера.

– Так там же след огневика, всё выжжено! Как мы там пройдём?

– Не бойся! Дорога как раз идёт по краю огневика. Хотя в некоторых местах, где огневик задел дорогу, придётся заходить и в лес. Но там уже тропинка натоптанная есть.

– Понятно, – ответил Хорн.

Они пошли сначала вдоль знакомой дороги, ведущей к Южному лесу, но вскоре Интернет около небольшого деревца резко свернул налево. Отсюда начиналась едва заметная тропинка, которая, впрочем, обрела вскоре более отчётливые очертания. Видно было, что по ней ходят, и довольно часто. По мнению Хорна в ту сторону вообще нельзя было идти, поскольку где-то там начиналась граница огневика, за которую заходить было смертельно опасно. Однако Интернет упрямо шёл вперёд, как ни в чём не бывало, как раз в том направлении. Будто знал, что там нет никакой опасности.

Наконец, они вышли на дорогу. Это была старая асфальтовая дорога, построенная ещё до Катастрофы. Сейчас, спустя больше тридцати лет, она уже представляла собой жалкое зрелище. Искалеченный временем асфальт, испещрённый многочисленными трещинами, проросшая повсюду трава, кусты и кое-где даже деревья: берёзы, осины – и вездесущие заросли клещёвника, заходить в которые без особенной необходимости Хорн очень не любил. Впрочем, сейчас уже наступила холодная осень, и поэтому клещи не были активны. В принципе, идти по дороге было можно. Правда, приходилось часто обходить естественные, а иногда и искусственные препятствия. Во время Катастрофы стихия тут хорошо поработала. Раньше в этих местах был посёлок, большая часть которого располагалась на противоположном берегу Ручья. Во время Катастрофы посёлок был полностью разрушен, а все обломки зданий и различных сооружений в основном выбросило на этот берег Ручья и разбросало по огромной площади. Собственно, из всего этого хлама и состояла Свалка. Однако этим дело не закончилось. После удара стихии по той стороне от Ручья хорошенько прошёлся мощный огневик, оставивший после себя вместо бывшего посёлка выжженную непроходимую пустыню. Чёрный след от него широкой полосой тянулся на многие километры с северо-запада на юго-восток. Никто даже толком не знал, где начинался этот след и где он заканчивался.

Дорога вела на юго-восток вдоль излучины Ручья. Огневик, к счастью, пока оставался слева за Ручьём. Из-за деревьев, росших вдоль Ручья, его даже и не было видно. Примерно через полтора километра они вышли к берегу Ручья. В этом месте когда-то явно располагалось какое-то инженерное сооружение. Об этом говорили разбросанные повсюду обломки ржавых труб и следы арматуры, а также искорёженных железобетонных конструкций. Можно сказать, что на данный момент от этого сооружения практически ничего не осталось. Трудно было даже вообразить, что оно собой представляло раньше. Время и стихия сделали своё дело.

Глава 6

Экспедиция

– Полсотни Первый, я Полсотни Четвёртый! Как слышите? Приём! – раздался в рации бодрый голос Купидона.

– Полсотни Четвёртый, я Полсотни Первый! Слышу вас хорошо! Приём! – также бодро ответил Абрикос.

– Полсотни Первый, доложите о результатах активации объекта! – продолжал Купидон.

– Не понял вас, Полсотни Четвёртый. Прошу уточнить, о каком объекте идёт речь? – спросил Абрикос.

– Объект находится в ваших штанах, Полсотни Первый. Как поняли? Приём! – ответил Купидон, и из рации послышались приглушённые смешки.

– Вот придурки! – выругался Полковник и включил рацию. – Эй, полусотенные! Не засоряйте эфир! Лучше делом занимайтесь!

– Вас понял, Утёс, – ответил Абрикос. – Начинаем проверку помещения.

– То-то же, – проворчал Полковник и махнул рукой Геркулесу, давая понять, чтобы его группа приготовилась. Геркулес с важным и понимающим видом кивнул в ответ.

Полковник приставил к глазам бинокль и начал внимательно наблюдать за тем, как проходит операция. Уже третий склад попался на их пути. Первые два оказались совершенно пустыми. Явно кто-то уже в них побывал и вынес всё, что только можно было вынести. Да, видимо, разведотрядам из Пещер нелегко будет найти что-то полезное в окрестностях. Слишком много времени прошло после Катастрофы. Всё полезное, похоже, уже растащили. И, судя по всему, уже давно.

– Пусто, – сообщил Абрикос.

– Возвращайтесь, – скомандовал Полковник и с некоторым разочарованием взглянул на Миру.

Мира улыбнулась ему в знак поддержки.

– Не нужно тратить на это наше время, Валерий Фёдорович. Разведгруппы из Пещер сами всё сделают, – сказала Мира.

– Я только хотел проверить, – отозвался Полковник. – Похоже, что ситуация обстоит намного хуже, чем мы предполагали.

– Пусть так, но это не наша проблема. Надо идти дальше.

Полковник сухо кивнул и начал упаковывать бинокль. К этому времени подошли все разведчики: Купидон, Мурзила, Абрикос и Казбек. Операция завершилась ничем. Абрикос незаметно показал кулак Купидону. Тот в ответ развёл руками и сделал невинный вид, словно не понимая, что от него хотят.

– Идём дальше, – объявил Полковник.

Все поднялись из своих укрытий и снова вышли на дорогу. Впереди, как обычно, шла группа Геркулеса, в которую входили, помимо его самого, ещё Пистон и Плотва. Вслед за ними шла основная группа «гражданских», состоящая из Базилики, Кирилла, Данилы, Миры и Антона. Далее шли Полковник и Валет. Замыкали колонну две мобильные разведдвойки: Купидон с Мурзилой и Абрикос с Казбеком.

Измерительные приборы, которые Антон и Мира регулярно включали, показывали отсутствие как радиационного, так и химического заражения. Поэтому дыхательные маски пока не надевали. Без них идти было гораздо легче. Дорога шла поверху, довольно высоко над берегом моря. Иногда из-за полусухих кустов, густо поросших слева от дороги, оно проступало во всей своей красе – унылая тёмно-серая гладь, подёрнутая плотным туманом и раскинувшаяся от горизонта до горизонта. Солнце светило сзади, поскольку было ещё раннее утро. Небо практически полностью скрывалось за быстро бегущими тяжёлыми свинцовыми тучами, которые спускались так низко, что часто задевали даже вершины хребта справа. В редких просветах между тучами иногда появлялись кусочки чистого неба сине-розоватого цвета. Далеко впереди, на западе, небо, как, впрочем, и всегда, было затянуто густым вулканическим дымом, в котором серые тучи тонули и бесследно растворялись.

На самом деле от дороги в этом месте уже мало что осталось. Когда-то это было добротное асфальтированное шоссе, по которому ездили автомобили. Сейчас, наверное, проще и быстрее было бы идти не по этой так называемой дороге, а по кромке горного хребта. По крайней мере, там были только камни и не было беспорядочно набросанных брёвен и всякого другого мелкого и крупного мусора. То и дело попадались ржавеющие остатки докатастрофной техники: брошенные автомобили, самосвалы и даже гусеничный трактор. Всё это приходилось аккуратно обходить, на что тратилась уйма времени. Однако больше всего проблем доставляли следы обвалов и оползней, которые полностью загромождали значительные участки дороги огромными каменными глыбами и остатками засохшей грязи.

Когда это было возможно, двигались в быстром темпе, чтобы не терять время, но очень осторожно, с соблюдением всех возможных мер безопасности. По большей части все полагались на чутьё и внимательность Геркулеса, а также на его острое зрение. Геркулес не только следил за оперативной обстановкой впереди, но и тщательнейшим образом осматривал окрестности слева и справа. Особенно часто он бросал быстрые взгляды вправо и вверх на склон и вершины горного хребта, вдоль которого они шли. При малейшем подозрительном звуке Геркулес останавливался, а Плотва мгновенно вскидывала свой «винтарь» и, направив его на источник звука, некоторое время сканировала «опасный участок» через оптический прицел. Затем она опускала «винтарь» и отрицательно мотала головой, давая понять Геркулесу и всем остальным, что всё чисто и можно двигаться дальше. Так продолжалось уже три или даже четыре часа. К счастью, никакой реальной опасности на их пути пока не встретилось.

– Странно, что здесь вообще какие-то здания сохранились, – заметила Мира. – Я слышала от отца, что все сооружения на Земле были разрушены сильнейшим ураганом ещё во время Катастрофы. Ветер был настолько сильным, что он всё буквально разметал, словно карточные домики. От бывших городов практически ничего не осталось. Одни развалины.

– Всё верно, только это был не ветер. Точнее, не совсем ветер, – сказал Антон.

– Не ветер?

– Да, я думаю, что это был не ветер. Ну, то есть ветер, конечно. Но это был не совсем обычный ветер, к которому мы привыкли. В общем, строго говоря, это был вовсе не ветер, а совсем другое явление.

– Хорошо, пусть это был не ветер, – согласилась Мира. – Тогда что, по-твоему, это было за явление?

– Гравитационно-акустические волны, – многозначительным тоном ответил Антон и для усиления эффекта поднял указательный палец.

– В атмосфере Земли? – удивилась Мира.

– Да, в атмосфере.

– С чего ты взял?

– Я изучил имеющиеся в нашем распоряжении данные о Катастрофе. Из них, в частности, следует, что в момент Катастрофы практически по всей Земле прошёл сильнейший ураган.

– Да, я тоже изучала эти данные и об этом Великом Шторме хорошо знаю, – подтвердила Мира.

– А ты обратила внимание на то, что во время этого урагана направление ветра несколько раз менялось на обратное?

– Не помню такого, – пожала плечами Мира.

– Сначала шторм прошёл в одном направлении, затем некоторое время было затишье, а после этого шторм прошёл в противоположном направлении. После этого снова было затишье, после чего был ещё шторм, но гораздо более слабый. Причём его направление совпадало с первым.

– И что всё это значит?

– А то, что это был не просто шторм. Это была волна! Гравитационно-акустическая волна в атмосфере Земли!

– Напомни, пожалуйста, что такое гравитационно-акустическая волна, – попросила Мира.

– Представь себе атмосферу Земли, – начал объяснять Антон. – Это газ, состоящий в основном из азота, кислорода и углекислого газа. Газ в атмосфере находится в гидростатическом равновесии, при котором на каждой высоте вертикальный градиент давления уравновешивается силой тяжести.

– Это я знаю, – подтвердила Мира.

– Ну так вот, – продолжал Антон, – если по каким-либо причинам это состояние гидростатического равновесия будет нарушено, то атмосфера начнёт колебаться около этого положения равновесия. В каждой её точке возникнут периодические движения газа, которые приведут к изменениям давления и скорости. Причём возникнут не только вертикальные скорости, но и горизонтальные. Это явление очень сильно напоминает обычные волны на поверхности воды, но в атмосфере они не поверхностные, а объёмные. Для плоской изотермической атмосферы существует даже аналитическое решение. Но земная атмосфера неплоская и неизотермическая.

– И что это значит? – спросила Мира.

– Во время Катастрофы всё так и происходило. Ветер менял своё направление по крайней мере три раза. Сила ветра уменьшалась, но так и должно быть из-за действия диссипативных эффектов. Волны взаимодействуют между собой на разных высотах и постепенно затухают. Однако в первой фазе сила ветра была просто сумасшедшая. Воздействие на атмосферу было настолько сильным, что мегаветры уничтожили почти все деревья, в том числе в лесах. Они с корнем вырывались из земли и уносились ураганом на большие расстояния. Кроме того, ветер разрушил практически все здания в городах и тем более в деревнях. Деревянные дома под ударами ветра разрушались и разбрасывались, как щепки. Но и это ещё не всё! После того, как вырванные ветром и разбросанные повсюду деревья высохли (это произошло примерно через полгода), начались повсеместные пожары. Любая вспышка молнии (а грозы в то время были очень частым явлением) приводила к возгоранию сухой древесины. Тушить очаги было уже некому. Поэтому пожары быстро распространились и приняли массовый, практически глобальный характер. Пожарами были уничтожены и остатки многих деревень и посёлков. Кстати, в это время появились и первые огневихри, которые сильно увеличили и без того немалый урон от пожаров. Уничтожение лесов привело к почти полной эрозии почвы. По сути, весь верхний почвенный слой превратился в пыль. В результате возник такой феномен, как пылевые бури. Всё это усугублялось неустойчивостью климата и частыми штормовыми ветрами. По нашим данным, в то время пылевые бури господствовали на огромных территориях внутри континентов почти два десятка лет до тех пор, пока, по-видимому, не подросло новое поколение молодых деревьев. После этого интенсивность пылевых бурь резко пошла на спад. Сейчас их уже практически нет.

– Хорошо, – согласилась Мира. – Допустим, что это была, как ты говоришь, гравитационно-акустическая волна. Что за причина могла бы её вызвать?

– Например, падение большого метеорита.

– Насколько большого?

– Поскольку в первом цикле скорость ветра достигала пятьдесят и даже семьдесят метров в секунду, то, по моим оценкам, такую волну мог вызвать метеорит размером в двадцать или даже пятьдесят километров, – ответил Антон и добавил: – Правда, эти оценки весьма грубые, и я мог ошибиться раза в два.

– Ничего себе! – воскликнула Мира. – Это не большой, а очень большой метеорит! Падение такого огромного метеорита трудно не заметить! – усомнилась она. И, немного подумав, сообщила: – Я никогда не встречала упоминаний о падении на Землю во время Катастрофы каких бы то ни было крупных тел.

– Да, я это понимаю, – согласился Антон. – Но факты упрямо говорят о том, что это была именно гравитационно-акустическая волна. Возможно, что её источником был вовсе не метеорит, а что-то совсем другое.

– Что? – спросила Мира.

– Не знаю, – признался Антон.

– А кислотные дожди откуда взялись? – воспользовалась образовавшейся паузой Базилика, шедшая позади и поэтому невольно слышавшая весь разговор учёных.

– Ну это просто! – начал было Антон, но тут же осёкся. – Хотя, нет, теперь я уже сомневаюсь.

– В чём ты сомневаешься? – спросила Мира.

– Всё просто объясняется, если принять гипотезу метеорита, – ответил Антон. – Если же она неверна, то…

– А как объясняет кислотные дожди гипотеза метеорита?

– Взаимодействие быстро летящего метеорита с атмосферой и с поверхностью Земли в момент столкновения приводит к выделению огромного количества энергии. Грубо говоря, кинетическая энергия метеорита переходит в тепло. Не вся, конечно, но большая её часть. В результате атмосфера должна сильно нагреваться.

– Это понятно, – согласилась Мира. – Но при чём здесь кислотные дожди?

– При очень сильном повышении температуры в атмосфере начинают протекать различные химические реакции, которые практически никак себя не проявляют при нормальных температурах. Одна из них – это выгорание азота, который составляет основную долю в атмосфере. На самом деле, это не одна реакция, а целая сеть связанных между собой химических реакций, которые дают множество различных продуктов. Так вот, одним из таких продуктов является азотная кислота. Эти молекулы образуются в нагретой атмосфере и затем выпадают на поверхность Земли с осадками в виде слабого раствора азотной кислоты. Конечно, при этом…

Антон, которого колонисты между собой называли Вольтметром, не успел закончить свою мысль, потому что Геркулес, шедший впереди отряда, неожиданно остановился и поднял руку. По его знаку все остальные тоже сразу остановились.

– Что случилось? – вполголоса спросил Полковник.

Геркулес указал рукой вперёд по направлению дороги.

– Там, – коротко произнёс он.

Мира начала внимательно смотреть в ту сторону, куда указывал Геркулес. Сначала она не заметила ничего необычного. В этом месте дорога медленно шла под уклон (видимо, спускаясь к морю). Слева был довольно резкий обрыв, а справа начинался крутой подъём, постепенно переходящий в отвесные скальные стены, вершины которых полностью терялись в быстро бегущих серых тучах.

– Кажется, я что-то вижу! – воскликнул сзади техник Кирилл.

– И я тоже! – поддержал его Данила.

– Тихо вы, оба! – шикнул на них Полковник.

Наконец, Мира тоже увидела. Впереди, примерно в трёхстах метрах от того места, где они стояли, прямо над дорогой, в воздухе висело нечто. Оно выглядело совершенно прозрачным, и поэтому его было трудно разглядеть, особенно издалека. Выделялось оно лишь тем, что изображение за ним иногда слабо искажалось, словно в горячих потоках воздуха. Размеры объекта и его форму отсюда определить было трудно – слишком неопределёнными были его очертания. Для этого надо было подойти поближе.

– Похоже на стекло, – заметила Базилика.

– А почему оно тогда в воздухе висит? – выразил своё недоумение Данила.

– А я почём знаю! – пожала плечами Базилика.

Антон снял рюкзак и достал из него дозиметр. Повозившись с прибором пару минут, он деловито сообщил:

– Радиационный фон в норме.

Полковник кивнул.

– Придётся провести разведку. Необходимо выяснить, что это за объект, – заключил он и скомандовал: – Купидон! Мурзила! Выдвигайтесь вперёд! Только осторожно! На рожон не лезть. Если почувствуете что-то неладное – сразу возвращайтесь. Неизвестно, что это такое. Но в случае чего мы вас прикроем. Остальным ждать здесь.

Купидон и Мурзила выдвинулись в сторону объекта. Полковник следил за их передвижениями в бинокль. Плотва наблюдала за обстановкой через оптический прицел своего «винтаря».

– Как думаете, что это? – спросил Полковник у учёных.

– Понятия не имею, – ответила Мира, а Антон в ответ просто молча пожал плечами и покачал головой.

– Ладно, подождём результатов разведки, – произнёс Полковник и снова прильнул к биноклю.

– Говорит Полсотни Четвёртый, – раздался из рации приглушённый голос Купидона.

– Это Утёс. Что у вас там? – спросил Полковник.

– Пока непонятно, – ответил Купидон. – Осталось примерно метров двадцать. Объект никак себя не проявляет. Оставляю Полсотни Третьего. Сам попробую подойти поближе. Как поняли?

– Понял вас, Полсотни Четвёртый! Продолжайте операцию, – разрешил Полковник и тихо пробурчал: – Не нравится мне это.

Мира видела, как Купидон медленно и осторожно крадётся к «стеклу» вдоль кустов у левого края дороги, ловко перебираясь через различные препятствия. Мурзила залегла за большим бревном на дороге для прикрытия. Купидон передвигался неравномерно. То и дело он затаивался в кустах, наблюдая за обстановкой. Затем перемещался к следующему кусту и снова затаивался. Иногда он подбирал с дороги камни и бросал их в сторону объекта, проверяя его реакцию. По-видимому, ничего необычного при этом не происходило, поскольку Купидон каждый раз снова вставал и продвигался ещё на несколько шагов вперёд.

До цели оставалось всего лишь метров десять, когда после очередной попытки проверить объект при помощи камня Купидон вновь поднялся на ноги. В этот момент что-то пошло не так. Всё произошло так быстро, что Мира не успела ничего толком разглядеть. Ей показалось, что она на какое-то мгновение услышала странное короткое шипение, а затем резкий режущий удар и почти сразу же вслед за этим пронзительный крик Мурзилы. Объект, до этого не подававший никаких признаков активности, неожиданно пришёл в движение. Он начал быстро и сильно вибрировать, издавая громкие звуки, как от хлопанья крыльев большой птицы. При этом он полностью проявился из воздуха и перестал быть прозрачным, вследствие чего обрёл чёткие очертания. Теперь он был похож не на стекло, а скорее на огромное рваное и грязное полотнище, шумно развевающееся на сильном ветру.

Группа Геркулеса бросилась на выручку, не дожидаясь указаний. Полковник не стал их останавливать. В таких экстремальных ситуациях обычно можно было полагаться на опытность Геркулеса.

– Чёрт! – выругался Полковник. И скомандовал в рацию: – Полсотни Третий, немедленно возвращайтесь!

– А что с Купидоном? – недоумённо спросила Мира.

– Нет больше Купидона, – нехотя ответил Полковник, выдержав небольшую паузу.

Он молча протянул ей свой бинокль. Мира выхватила его и быстро приставила к глазам. В том месте, где она в последний раз видела Купидона, что-то лежало на дороге. Бесформенное и окровавленное. Кусты слева были неровно и грубо срезаны, словно кто-то в пьяном угаре прошёлся по ним несколько раз бензопилой. Всё это место было обильно забрызгано кровью и облеплено многочисленными кусками человеческой плоти. Судя по всему, некая неведомая сила разорвала Купидона на тысячу частей и разбросала их по кустам. Картина была настолько ужасной и нелепой, что казалась совершенно нереальной. От увиденного у Миры свело желудок и её едва не стошнило. Заметив это, Полковник отобрал у неё бинокль. «Ужас! Какой ужас!» – неслись мысли в голове у Миры. Она пыталась взять себя в руки, но никак не могла. Ноги стали ватными, а руки тряслись от мелкой дрожи. В глазах начало темнеть. «Нет! Неужели опять?!»

На страницу:
6 из 8