СТАЛКЕР. Тропами Призраков

– Штуцер, открывай… это я, Роман, – но ответа не последовало. Он ещё раз стукнул по крышке люка. – Саня, хорош ерундой заниматься… открывай уже, – но люк так и не открылся. Роман, с горечью понял какую оплошность он допустил, оставляя Штуцера одного в убежище, и всё же ещё раз брякнув по крышке крикнул.

– Сволочь ты, Штуцер, потому тебя такая же сволочь Михай и пригрел, а не скормил Люси.

– А ты меня дяденька не сволочи, – послышалось с низу. – Много вас таких по Зоне шныряет, и чем ты лучше Михая? Видел я, как ты людей на тот свет отправляешь, и меня наверняка привалить решил… Подпоил, и ждал пока я усну… Да только не вышло… Мне та бутылка, что слону дробина, а спящим я прикинулся… знал, что ты в ту квартиру попрёшься и я закрыться успею. Все вы, гады, на это добро метите… Может и ты искал его, да найти не смог. Только шишь ты сюда попадёшь, сколько не ломись… терминатор хренов. – Не унимался Штуцер.

– Слушай! Если ты меня спасать не собирался, то зачем в подвал привёл? Как-то не логично, – задал вопрос Роман.

– Дяденька, ты что, вообще, что ли с дуба рухнул… Я не тебя, козла, я себя от выброса спасал.

– Ах вон оно как, – усмехнулся Роман, – оскорбляешь ты меня, конечно, напрасно, ну за-то хоть четно ответил.

– А чё мне в выражениях перед тобой стесняться, до моей морды ты теперь кулаком не достанешь.

– Это, Штуцер, ты в самую точку попал. У людей лицо, а у тебя, видишь… оказывается морда. Вот ты и сидишь как та болонка, запертая в джипе, тявкаешь через стекло возомнив себя хозяином машины, вот только не владеешь ты им, и уехать никуда не сможешь. Так что ты без Михая, как та собачонка в джипе, только и можешь, что через закрытую дверь лаять.

Через минуту Штуцера прорвало такой бранью, от которой покраснел бы любой грузчик в порту. Завершая свой поток ругательств, Штуцер прокричал.

– Слышишь, чудило… Этот схрон, если хочешь знать, не Михай, а я нашёл и полгода таких лохов как ты к Люсе в гости приводил, и тебя бы ей отдал не будь у тебя башка такая крепкая.

– Вон оказывается, сучёнок, как ты жизнь свою организовал, – зло подумал Роман, вспомнив кучу растерзанных монстром тел. – Да… ничего сказать, хороший симбиоз, несчастный потерянный студент, и тварь телепат. Ну ничего, устрою я тебе небо в алмазах, – и, сдерживая закипающий гнев, спросил. – А как же ты сам, мил человек, к Люсе на обед не попал? Молчишь, ну молчи, водочки пивни, а то, наверное, оравши голос совсем сорвал, бедняга. Вот и я делом займусь, а то так до вечера с тобой любезностями обмениваться будем, а мне ещё в дорогу собираться…

Ситуация в самом деле для Романа складывалась не лучшим образом. Судя по времени, уже был полдень, и Роману надо было торопится, чтобы успеть подготовится к выходу в Зону. Вывалив содержимое двух тяжёлых рюкзаков, он выбрал из них один наиболее крепкий, и начал укладывать то, что ему могло оказаться полезным в рейде, который он решил предпринять. Всё менее важное Роман уложил во второй рюкзак, решив припрятать на всякий случай. Из оружия бедолаг, убитых монстром, он остановил свой выбор на повидавшем виды, но в исправном состоянии пистолете МАРТА, так же отложил для себя дробовик СПАС-12, который тоже являлся серьёзным вооружением. Боеприпасов к выбранному им оружию нашлось более чем в достатке, поэтому лишние Роман убрал в другой рюкзак, который планировал спрятать. В свой же он уложил моток крепкой верёвки, несколько сигнальных ракет, и разную мелочь, которая может пригодится. Не зная о том, что Штуцер выкинет такой номер, Роман при обыске квартиры не обращал внимание на пакеты и банки с продуктами, валявшимися в жуткой гостинице Люси, о чём теперь пожалел… понимая, что ему ещё раз придётся туда вернуться. Наконец, собравшись, Роман несколько раз стукнул по люку.

– Ну что душегуб… ухожу я, давай прощаться будем.

Ответ не заставил себя долго ждать.

– Давай, давай. Вали, козлина… скатертью дорога, – судя по голосу Штуцер воспользовался советом Романа – водочкой подлечился, и весьма изрядно.

– Ладно, Штуцер, лично я на тебя зла не держу… На уБогих грех обижаться, а вот за людей тобой загубленных, из-за жадности твоей и натуры сволочной, я тебя всё таки накажу, только вот ещё не решил как… Может люк завалю, чтобы ты в своём дерьме задохнулся, пока припасы все не сожрёшь, или мужикам всем встречным-поперечным растолкую, какая ты гнида, и место укажу где тебя искать с твоим Богачеством… Так-то… Вот теперь и думай как жить дальше, хотя жить ты не заслуживаешь.

Не вдаваясь в подробности ответных пьяных криков из подвала, Роман хитрым способом установил растяжку над люком, обнаружить которую вылезающий из убежища Штуцер не сможет, но в растяжке использовал вместо гранаты несколько осветительных ракет, часть из которых направил в люк, и пару установил в небо. Когда робота была завершена, Роман закинул свой тощий рюкзак за плечи и двинулся в сторону выхода из подъезда, напомнив себе, что надо ещё раз забежать к Люси. Из дома он вышел уже с заметно пополневшим мешком, пополненным найденным провиантом, состоящим в основном из сухих пайков, которые монстра не заинтересовали. Разыскивая воду, Роман подобрал несколько полупустых армейских фляжек, в одной из которых оказался спирт. Осматривая квартиру, Роману попадались небольшие герметичные коробки из метала, в которых он обнаружил странные предметы, необычных форм и цветов. Некоторые из них излучали свечение. Роман никакой практической пользы в данных находках не увидел, но всё же решил их не выбрасывать и сунул в свой рюкзак, решив рассмотреть их позже. Миновав входной подъездный марш, он вышел на улицу и остановился, чтобы оценить окружающую обстановку. Ничего необычного вокруг видно не было… Тот же унылый вид покинутых безликих домов и всеобщей заброшенности, и погода пасмурного позднего сентября, словно тягостное безысходное ожидание тяжелобольного, излечится он или нет. Единственное что изменилось, это то, что тела Михая и Лимузина исчезли, и лишь кусок разорванного плаща с пришитой латкой, указывал на место, где они лежали. Это обстоятельство было хорошим предостережением, что Зона полна скрытых обитателей, несущих опасность, и их отсутствие, это лишь заблуждение для наивных глупцов, незнающих жестоких законов Зоны, а охотник ты, или добыча, зависит здесь только от тебя. Роман, имея большой опыт закалённого в прошлом бойца, не чувствовал себя добычей, но и охотником себя не считал, попав в обстоятельства, где владение оружием и навыком бесшумного скрытного передвижения нельзя было гарантировать свою безопасность. Думая об этом, ему стало, по-своему, даже немного жаль сидящего в подвале Штуцера, ведь, по сути, он, Штуцер, выбрал единственную тактику, которая позволяла ему выжить в этом горниле мародёрств, убийств, и всех ужасах окружающих вокруг. Тут всё пропитано чужим, нечеловеческим, ненормально извращённым духом, и ты либо жив, либо косая обнимет тебя своими костлявыми руками, а как это произойдёт для тебя уже не будет важно. Так размышлял Роман всё ещё не решив, куда ему стоит направится.

– Во всяком случае, – подумал он. – Если мне встретился Штуцер и эта парочка ныне покойных бандитов, значит попадётся кто-то ещё… это лишь вопрос времени, а этого добра у меня достаточно, главное не торчать на месте и двигаться, а направление, большого значения не имеет, потому что место, где я сейчас нахожусь мне всё ровно ни о чём не говорит.

Взяв за отправную точку покосившуюся вывеску, с едва различимой надписью двадцать лет октября дом 7, Роман двинулся вдоль улицы, не забывая провешивать болтами путь в местах, казавшихся ему подозрительными. Пару раз его чутьё и зрение не подвело, и брошенные болты указали на присутствие аномалий. С одной из них он уже встречался. Это была карусель. Вторая сработала по-другому. Болт, угодивший в её границы, исчез в столбе пламени. Спустя пару минут огонь бесследно исчез, оставив на асфальте едва заметное пятно. Роман, в качестве эксперимента, бросил ещё один болт в тоже место. Пламя вновь с громким шумом взметнулось в верх.

– Чем тебе не туристический костёр? – усмехнулся Роман. – Набрал себе болтов за место дров, сиди, подкидывай, и тепло, и светло… вот ведь хреновина какая…

Развить мысль он не успел… Где-то рядом, на соседней улице, раздалась короткая автоматная очередь. За ней последовал хлопок гранаты, утонувший в грохоте автоматно ружейной стрельбы.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – пробормотал Роман, присев за ржавым кузовом легендарных жигулей «Копейка», и, забивая пулевые патроны в свой многозарядный дробовик, закончил. – Искал Роман Александрович общества! Вот и получите в полном объёме со стрельбой и взрывами.

Бой то затихал, то приближался, это было слышно по выстрелам сдобренными отборным русским матом. Несколько шальных пуль, угодив в проходную арку соседнего дома, сухими щелчками ударили по асфальту рядом с машиной, за которой прятался Роман. Понимая, что-тонкий прогнивший кузов жигулей не может быть хорошей защитой, Роман, пригнувшись бросился к той самой арке, через которую в его сторону пролетели пули. Пробежав её насквозь, он присел и выглянул во двор, где слышалась стрельба. Трёх из пяти стрелявших он заметил сразу. Наивно уверенные, что с тыла им ничего не угрожает, бандиты, а в этом Роман ничуть не сомневался, так как одежду, снаряжение и манеру общаться он уже имел возможность слышать и лицезреть в лице его уже покойных знакомцев – Лимузина и Михая. Громко матерясь, и, не прицельно поливая из автоматов предполагаемое место своих врагов, медленно, но верно, пользуясь своим многократным численным преимуществом, продвигались в перёд. Обороняющихся, судя по ответным коротким очередям, было только двое, но действовали они, в отличии от бандитов, очень грамотно, часто меняя позиции и экономя боезапасы. Быть сторонним наблюдателем Роман не собирался, и о том, чью сторону принять, сомнений у него тоже не возникало. Вскоре, отвечать на стрельбу бандитов стал только один автомат, но и в их рядах стрелков заметно поубавилось. За исключением тех троих, местоположение которых Роман мог наблюдать. Стреляли ещё двое, скрытых от него густым кустарником, разросшимся возле крайнего подъезда дома. Развязка боя была уже близка, и о том, в чью пользу, сомнений тоже не было, поэтому Роман решил действовать оперативно мысленно пошутив.

– Пусть там хоть чёрт из табакерки, всё одно лучше, чем эта мразь.

И одну за другой бросил две гранаты в кусты, из-за которых слышалась стрельба. Не дожидаясь пока прогремят взрывы, он одним рывком добежал до троицы, никак не ожидающих нападения с тыла, гопников. Дробовик, в ближнем бою, это очень серьёзное оружие, наносящее максимальный урон и не требующее ювелирной точности. Выстрелы Романа почти слились с взрывами брошенных гранат. Два бандита упали, словно подкошенная трава, так и не поняв откуда пришла смерть, и лишь один успел обернуться, но получив порцию картечи тоже присоединился к своим товарищам. Оттуда куда упали гранаты, ни выстрелов, ни криков тоже не было слышно, но Роман, опираясь на свой опыт, торопиться к месту взрывов не стал. Надо было освободится от переполнявшего тело адреналина. Достав непослушными пальцами сигарету, он прикурил, при этом стараясь как можно лучше рассмотреть все детали и предметы на месте боя. Пальцами затушив докуренную сигарету, осторожно, стараясь не выходить на открытое пространство приблизился к кустам, выглянув из-за которых, увидел результат взрывов гранат. Как он и предположил, бандитов было двое, их изувеченные осколками и взрывной волной тела, в неестественных позах лежали возле основания дома. Выждав ещё пару минут, Роман также осторожно, используя в качестве прикрытия обломки плит и кирпича, подобрался к месту откуда велась ответная стрельба по бандитам. Укрытием для оборонявшихся служил обложенный силикатным кирпичом вход в подвал соседнего жилого дома. Быстро заглянув в нишу подвального входа, Роман понял, что с помощью он опоздал. Оборонявшиеся, а их как выяснилось было четверо, остались лежать, и сидеть, там, где их застала смерть. В отличии от разношёрстно ряженной братвы, эти ребята выглядели скорее военизированным подразделением, причём очень хорошо экипированным во всех отношениях. Романа удивило не столько вооружение, хотя было чему удивится… Новенькие, ещё не потерявшие заводского воронения штурмовые винтовки М-16, добротные разгрузочные жилеты, и форма, тоже явно не отечественного производства, контрастно серого и жёлтого цветов, скорее больше демаскировали, чем скрывали носивших их хозяев. Роман, раздосадованный тем, что не успел вовремя помочь погибшим парням, присел на бетонную ступеньку лестницы, и, сняв у себя с пояса найденную в доме «Люси» флягу со спиртом, нервным движением отвернул пробку.

– Ладно парни… извините, что так вышло. Видит Бог, я помочь хотел. Земля вам пухом… – и сделал большой глоток. Второй, комом встал в горле, вызвав приступ кашля.

Привалившийся к стене напротив Романа покойник, с залитым кровью лицом, с ненавистью в упор смотрел прямо ему в глаза. Ресницы смотревшего дрогнули, и взгляд его медленно перекочевал с Романа на лежащую у его колен винтовку, но сил у раненного хватило лишь на то, чтобы передвинуть к ней руку, и он снова потерял сознание. Заметив раненного, но всё же живого человека, настроение у Романа значительно поднялось, и он, не задумываясь о том, кем этот раненный может оказаться, и сколько добавит ему, Роману, проблем, тут же взялся за оказание медицинской помощи. Тщательно, насколько это вообще возможно, он осмотрел бойца. Кроме рассечения на коже головы, полученного видимо от пули, прошедшей по касательной, но сильно контузившей парня, других ран Роман не нашёл. Повидавший на своём армейском веку не мало подобных ранений, он достал из мед пакета два бинт пластыря, один из которых обильно смочил спиртом, и, подбодрив то-ли себя, то-ли раненого сказал:

– Как говорил наш медик отец Тихон, спирт лечит всё… и понос, и душу, а так как у нас поноса нет, и с душой тоже всё в порядке, будем лечить голову. Извини брат, пока только с наружи.

Обтерев кровь с лица смоченным бинтом, Роман прямо из фляги полил на рану и приложил сухой бинт. От боли, причинённой спиртовой примочкой, парень пришёл в себя и прохрипел.

– Ты что, гад, делаешь! – И попытался отпихнуть Романа, но слабость от потери крови не дали должного эффекта. Роман, открыто улыбнувшись парню, продолжил перевязку.

– Ну вот, прав был отец Тихон, видишь, ожил, а что я делаю? Скальп с тебя снимаю для своей коллекции. У меня в ней ещё рыжего нет… Так что сиди и не дёргайся, а то трофей мой испортишь.

Услышав подобное заявление, раненный напрягся, но затем осмыслив чёрный юмор Романа, даже попытался улыбнуться. Правда улыбка получилась больше похожей на оскал. Закончив перевязку, Роман критично осмотрел свою работу.

– Так, ну, вроде всё… Рожу отмыли, голову забинтовали. Не шедевр конечно… но вполне прилично, и, главное, очень вовремя. Теперь ещё примешь жидкую таблетку отца Тихона, и будешь как новый, и поднёс флягу к губам бойца. Сделав глоток, парень благодарно кивнул.

– Спасибо тебе мужик, конечно, только зря это всё… хана нам обоим всё равно придёт, ну всё равно спасибо.

– Что за фатализм? С ханой, мы, пожалуй, чуток повременим, а вот если бы я вовремя не успел, то тебе точно скоро бы пришла хана… Я сейчас… ты уж извини… у твоих ребят проведу ревизию, и мы с тобой найдём более приличное место для разговоров по душам, а пока вот, на, глотни ещё, тебе это сейчас только на пользу будет. – Роман передал флягу с остатками спирта в руку бойца. Взяв её, тот сделал ещё глоток, и, с заметным усилием завернув пробку, отложил в сторону, наблюдая за манипуляциями Романа.

– Мужик, я тебе серьёзно говорю… зря ты суетишься… Скоро выброс будет, потому и говорю, что нам хана.

Роман, вспомнив все неприятные ощущения, которые он испытал при выбросе, находясь даже в хорошем укрытии, понял, что насчёт опасности раненный парень не шутит. Роман, забросив в уже почти полный всякой-всячиной рюкзак ещё два снаряжённых магазина для М-16, присел на корточки возле парня.

– Интересно девки пляшут, по четыре бабы в ряд… Выброс говоришь…?

– Какие девки? – не понял боец.

– Да это я так, песню вспомнил. Ты мне вот, что лучше растолкуй, откуда ты знаешь, что выброс будет, и какого рожна, если эта хрень действительно должна случиться, вы здесь эту заваруху учинили вместо того, чтобы нормально укрыться, – застёгивая рюкзак подытожил. – Хотя… удивляться здесь не приходится, тут вообще ничего по нормальному не происходит. Да и как-то неправильно, битый час говорим, а я даже имени твоего не знаю, – и протянул руку. – Меня Роман зовут, позывной вроде как Лис.

Рукопожатие, пусть даже раненного парня, оказалось на удивление сильным.

– А я… Тим… Бульдог.

Роман засмеялся.

– Зоопарк, да и только… Лисы, бульдоги, в нашей сказке, брат, только Лягушки Попрыгушки, да Мышки Норушки нет, и теремка, куда от непогоды спрятаться.

Тим тоже широко улыбнулся

– Это точно… Как раз из-за этого теремка вся беда у нас и приключилась. Мы в этот район очень редко заходим, а тут сигнал пришёл, что выброс скоро будет, вот и решили в этом подвале переждать, бандиты тоже видимо сюда шли, вот и столкнулись…

Роман посмотрел на обвалившийся вход в подвал.

– И как бы вы в него попали? – Показывая на обломки плит, завалившие вход, спросил Роман.

– Да ёжику понятно, что никак, – эхом ответил Тим. – Вот только других мест, где от выброса спрятаться мы не знали, но и бандиты видимо тоже… Так что мы с мужиками решили, что если нам хана, то и этих отморозков сколько успеем столько положим.

Роман прервал речь Тима.

– Да брось ты… заладил хана, хана… Тоже мне псы войны. Ты мне лучше вот что скажи, когда этот выброс начнётся?

Тим посмотрел на часы и спокойно ответил.

– Думаю часа через полтора, только теперь это неважно. До базы дойти, даже если бы здоров был, всё равно не успеть, а так хоть с парнями посижу попрощаюсь. У тебя водка ещё осталась? Давай помянем… Хорошие мужики были.

Роман, хаотично обдумывая все возможные варианты, наконец выбрал самый, как ему показалось, удачный. Закинув за плечи рюкзак, он подобрал винтовку одного из погибших.

– Тим – это полное имя?

– Нет, – ответил парень. – это сокращённо от «Тимофей».

Роман весело подмигнул.

– Ну, тогда, Тимофей, слушай… Парней твоих, конечно, жалко, и не дело их вот так оставлять, да только времени у нас с тобой в обрез. Мужиков твоих мы в другом месте помянем, если туда добраться и попасть сумеем. Ты, вообще, как… на ногах стоять сможешь?

Тимофей не определённо пожал плечами.

– Сейчас проверим, – и, превозмогая сильную головную боль и слабость, опираясь на винтовку как на костыль, понялся на ноги.

– Вот и хорошо, – поправляя ремень винтовки, перекинутой через шею, сказал Роман, подставляя плечо под свободную руку Тимофея.

– Идти тут не далеко, всего пол квартала, главное, чтобы теперь нас хозяин подвала в гости пустил, а он говнюк ещё тот, – закончить предложение Роман не успел, сопровождая свистом и громкими хлопками, в небе распустились яркими красными цветами выстрелы сигнальных ракет. На встревоженный взгляд Тимофея, Роман, источая улыбку во весь рот, театрально вскинул руку указывая пальцем на горящие огни-сигналки.

– Есть всё-таки Бог на свете. Нас хозяин даже салютом встречает. Теперь бы нам только добраться успеть.

Опасения Романа были не беспочвенными. Ещё пока далеко, по серому небу начали плясать молнии, и воздух вокруг словно потяжелев, стал вязким, глотая все звуки кроме приближающихся раскатов грома. Обливаясь потом, пыхтя, словно старинные паровозы, Роман с Тимофеем наконец добрались до нужного дома. Тимофея этот марш-бросок в конец вымотал. Лицо его стало пепельно-серым. Казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Видя это, Роман, зная об аномалиях, затаившихся в доме, скинув снаряжение и оружие в угол подъезда, и отметая все возражения Тимофея, взвалил его на себя.

– Ну тяжёлый же ты, Тимофей… не Бульдог тебя надо было назвать, а Кабан, – и, стараясь восстановить в памяти правильное направление, двинулся в лабиринт комнат полных аномалий. Почти дойдя до места, он вспомнил про аномалию карусель, которая в прошлый его сюда визит, сместилась от края в середину комнаты, и уже успела прокатить своего первого «пассажира». Им оказался Саня Штуцер. Он и сейчас был здесь… или вернее то, что от него осталось, в виде разорванных в клочья одежды с кусками плоти разбросанных по углам комнаты. Роман, бегло взглянув на всё это, лишь горько усмехнулся.

– Всё в этом мире возвращается с троицей, вот и тебе вернулось, – и, зло плюнув, прошёл мимо затаившейся карусели.

Люк был настежь открыт, видимо, изрядно подвыпивший Штуцер, вылезая чтобы проверить ушёл или нет Роман, попав под шум и огонь сигнальных ракет с перепугу угодил в аномалию. Роман, не забивая больше себе голову возможной хронологией случившегося, с большим трудом спустил по лестнице потерявшего сознание Тимофея, и лишь плотно закрыв на засов люк, рухнул на топчан. Где-то, совсем рядом, словно батарея орудий, выстрелившая разом ударил гром, сильно резанув болью по барабанным перепонкам Романа. Стены в глазах поплыли в сторону. Последнее, что он заметил перед тем, как впасть в забытьё, это судорогой скрученное тело Тимофея, лежащего на соседнем топчане. Сколько длился выброс Роман не знал, но видимо довольно долго, так как кровь, хлынувшая из носа на подбородок, уже успела высохнуть, и керосиновая лампа, стоявшая на столе, едва заметно горела, израсходовав свой запас топлива. Наконец, несколько раз не ярко вспыхнув, потухла совсем. Роман встал и, полагаясь на свою память, неуверенным шагом прошёл к полке, на которой он видел такую же лампу. Немного повозившись, он её нашёл. Достав из кармана зажигалку, мысленно выругал себя за то, что сразу ей не воспользовался. Лампа была полностью заправлена, и вскоре в подвале ярко загорелся свет. Пока Роман возился с освещением, пришёл в себя Тимофей и, с заметным интересом, наблюдал за действиями Романа. Заметив, что его спасённый приятель в сознании, Роман присел рядом на топчан.

– Ну что вояка… как самочувствие?

Тимофей неопределённо повёл плечами.

– Голова трещит, а так терпимо, – и немного замявшись добавил. – Лис! Ты это… короче спасибо тебе за всё…

Романа благодарность Тима тоже смутила.

– Да брось ты, всякий нормальный мужик так бы поступил, – слова Романа заметно удивили Тимофея…

– Да нет, друг, тут почти никто так бы не поступил. Я ведь из Монолита, –ожидая реакции, глядя прямо в глаза, сказал Тимофей. На Романа, измученного всеми навалившимися проблемами минувшего дня, слова Бульдога, не произвели абсолютно никакого впечатления. Прислонив винтовку к стене, он устало посмотрел на Тима.

– Мне всё равно, друг, будь ты хоть с Монолита, локомотива, спартака, или из группы поддержки защитников племени хамбу-ламбу. Детский сад какой-то в самом деле. Главное, что ты не из этих блатных говнюков, они-то вот мне точно не нравятся.

Слова Романа, Тимофей встретил с рассеянным недоумением.

– Чудной ты, Лис…

Роман, развязывая шнурки надоевших за день берц, не злобно проворчал.

– Это вы здесь… мягко говоря, чудные. Словно дети малые, поделить песочницу не можете, кому больше в ней камушков достанется. Только это не песочница, и за камушки диковинные в песочнице, никто никого не убивает. И вообще, хорош болтать, тебе сейчас отдых нужен, да и мне малость отдохнуть не помешает. Завтра про дела потолкуем, – не дожидаясь очередного вопроса, Роман растянулся на топчане и закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.

Проснулся он от запаха тушёной фасоли и сала, шкварчащего на сковороде, стоящей на столе возле топчана. Заметив его пробуждение, Тимофей, ловко резавший большим тесаком консервированный хлеб, бодрым голосом сказал:

– Лис, я у тебя тут малость похозяйничал, – и, завершив работу, уселся за стол напротив. – Скоро кофе сварится, – закончил он и протянул Роману ложку.

Завтракали молча. Видя, с каким удовольствием Тимофей уплетает свой завтрак, Роман про себя порадовался.

– Если человек хорошо ест, значит здоровье идёт на поправку, – но потом подумал, что это как-то не очень вяжется с вчерашним видом и состоянием раненного и тяжело контуженного Тима, и, немного поколебавшись, спросил.

– Тим, как так получается… Ещё вчера видок у тебя был… краше в гроб кладут, а уже сегодня ты выглядишь как новый гривенник?

Тимофей, продолжая поглощать свой завтрак, ответил.

– Лис! Я же тебе сказал, что немного здесь у тебя похозяйничал. Ты уж извини. Прерывать твой самозабвенный храп я не стал, вот и нашёл то, что надо… Твоим мед запасам даже Горыныч, это медик наш, позавидовал бы чёрной завистью. Плюс ко всему этому, позаимствовал у тебя волчьи слёзы и радугу, а они в паре, сам знаешь, мёртвого на ноги поставят. Хотя, можно было обойтись и одной радугой, но сам же понимаешь, что это очень долго. Слёзы с радугой я тебе на нашей базе свежие верну. Кстати, извини конечно за любопытство, откуда у тебя такое Богатство… Конечно, если не хочешь – можешь не рассказывать.