СТАЛКЕР. Тропами Призраков

Руслан Осинцев

СТАЛКЕР. Тропами Призраков

Боль в плече почти утихла, лишь изредка напоминая о себе, когда Роман поправлял лямки сползающего походного рюкзака. После жесткого удара о землю больше беспокоили ноги, отдавая тупой болью после каждого шага. Роман зло улыбнулся, вспомнив украинский шлягер. «Ой, не буду горюват, буду танцюваты».

Да… дотанцевался…

Обойдя очередную кучу ломаного кирпича и прикинув расстояние до следующего дома, решил передохнуть. Отдыхом это можно было назвать с большой натяжкой, облупленный ржавый почтовый ящик с советским гербом в качестве сидения и кусок кирпичной кладки для опоры спины вполне удовлетворили его теперешние запросы в плане комфорта. Достав помятую сигарету из полупустой пачки с непонятным названием на корейском, Роман не торопливо закурил, стараясь насладиться первой затяжкой. Табак был влажным и противно першил в горле, но Роман этому значения не придавал. Он снова и снова перебирал в памяти события ещё не такого далекого прошлого, благодаря которым он оказался здесь и сейчас.

Борька Корастелев, или проще Кора, всегда был немного чудаковатым, хотя может именно это обстоятельство его и выделяло из среды приятелей Романа, и впоследствии сделало их хорошими друзьями. Обо легкие на подъем, готовые ввязаться в любую сомнительную авантюру. Они частенько устраивали путешествия, куда любой другой здраво мыслящий человек ни за чтобы не согласился отправиться, а потом до следующей поездки, в какой-нибудь забытый Богом и людьми край. При встречах смаковали моменты путешествий, где адреналин зашкаливал за все мыслимые пределы. Тематика путешествий была самая разная: скалы, заброшенные штольни, сплав по бешенным течениям горных рек, малоизвестные места сражений второй мировой с остатками страшных напоминаний в виде не взорвавшихся бомб и снарядов. Затем судьбы их развели по разным уголкам нашей большой России. Борис был неплохим художником реставратором и уехал из Москвы по приглашению в Псков, восстанавливать старинный храм, а Роман, дослужив свой контракт в вооруженных силах, вернулся из многоголосой столицы в свою родную деревню, затерянную в глухой сибирской тайге. Обзаведясь семействами, новыми приятелями и заботами каждого нового дня, они жили каждый своей жизнью, вспоминая о дружбе лишь в дежурных поздравлениях с очередным праздником или юбилеем. Минуло много лет, и лихие 90-ые давно сгинули под напором новых преобразований, заплутав в сетях всемирной паутины интернета. Времена писем и открыток практически канули в лето, отодвинутые всяческими сайтами. В отличии от консервативного Романа, Борис буквально жил в социальных сетях в поисках всего не обычного, тем самым, хоть как-то компенсируя себе отсутствие реальных путешествий. Все попытки приобщить друга к виртуальным мирам, не давали никакого результата, и лишь страничка в Одноклассниках, которую Роман посчитал единственной разумной, дала им возможность чаще общаться.

Роман, удовлетворенно хмыкнул и ещё раз осмотрел почищенную и хорошо смазанную винтовку «Сайга» и закрыл дверь оружейного сейфа.

– Надо бы почаще в лес выбираться, а то зарос салом, как бегемот… – с неприязнью глянул на появившийся живот, и вспомнил своего худощавого друга. – Борьке это не грозит у него порода гончая.

В комнату вошла жена.

– Рома, ты что-то сказал?

– Да нет… это я так, мысли в слух. Говорю, что надо с Борисом в нэте списаться… Давно не общались… – слукавил он.

Жена на слова Романа сконфуженно улыбнулась.

– Ну иди спишись, хакер, а я спать пойду. Поздно уже. Да, и не забудь поставить будильник, завтра вставать рано, так что долго не засиживайся.

– Угу, доброй ночи. – уже закрывая в комнату дверь ответил Роман.

Запущенный компьютер тихо заурчал, добавляя едва уловимый уют мягко освященной комнаты. Роман все ещё вспоминая сегодняшнюю охоту открыл свою страницу в Одноклассниках и был весьма удивлен. От друга «Коры», за сегодняшний день пришла целая куча сообщений: «Срочно со мной свяжись». Отправив обычное «Привет!» Роман тут же получил ответ. Судя по тексту, Борис был крайне взволнован, это Роман понял из сумбурно скомканных предложений, суть которых была толком не ясна. Одно лишь стало ясно, что Кора ввязался в очередную авантюру, а упоминание города Припять и вовсе насторожило, освежив в памяти поездку в это злополучное место. Роман, зная свой плохой навык скоропечатания решил воспользоваться старым добрым телефоном. После нескольких долгих гудков услышал знакомый голос.

– Старик привет! Ты куда запропастился? Тут такое дело намечается… а ты там с медведями в лесу вальсируешь. Короче давай придумывай что угодно, и срочно приезжай, нет… лучше прилетай в Москву. У нас, появилась замечательная возможность молодость вспомянуть и смотаться в Припять.

– Боря! Это у ежика короче, и возможно у тебя, прекращай тараторить, и четко, а главное внятно объясни, что ты за хрень затеял?

В телефонной трубке повисла не долгая пауза.

– Лис…! Ну ты вообще в своих елках кедрах заблудился… Это же поездка в Припять… – многозначительно подытожил Борис.

Роман, хорошо зная своего импульсивного друга, лаконично подметил:

– Вот именно что в Припять… Насколько я помню в прошлый наш с тобой туда визит, уважаемый господин Корастелев… нас доблестные сотрудники внутренних войск чуть не пристрелили, приняв за мородёров, и твою задницу мне пришлось на себе тащить почти шесть верст, пока из Зоны не выбрались. Или я что-то напутал?

Борис некоторое время молчал, видимо обдумывая услышанное.

– Ну Ромка скажешь тоже… Мог бы и не тащить сам потихонечку доковылял.

– Да уж доковылял… – беззлобно проворчал Роман.

Угадав настроение друга, Борис заметно повеселел…

– Ромка… не будь таким фаталистом. Это тогда при царе горохе такое было, теперь там все по-другому. В Припять можно совершенно официально съездить. К тому же поездка будет оплачена. Нам и надо-то всего… сопроводить группу до Припяти и показать интересные места, где мы с тобой шарились. Вот и прикинь… поездка дармовая, плюс не большенький меркантильный интерес в евро выражении…

Душа авантюриста и бродяги уже паковала чемоданы, но конкретный, основательный разум Романа, привыкшего за последние годы принимать только хорошо взвешенные и продуманные решения, тормозил его сразу ответить да. Смущала не сама поездка в Припять, а её причина, но все же первая половина его сущности взяла верх. Решение было принято, и лишь для успокоения собственных сомнений Роман поинтересовался…

– Скататься в легендарную Припять, конечно, не вопрос, мне очень хочется… но только я в толк взять не могу, за какие такие заслуги перед отечеством вся эта манна небесная? И почему бы твоим приятелям, которые решили устроить весь этот ля-фестиваль не нанять гида прямо на месте? К тому же, если ты в курсе, у нас с самостийной в последнее время как-то не заладилось, а ты у нас Москаль, можно сказать, с родословной…

Борис гоготнул в трубку…

– Это у твоей страшной псины алабая Шурика родословная, а у меня старинные Московские корни.

– Вот я тебе и говорю о тех самых кореньях… В твоей заднице будут корни расти от деревьев, которые над тобой братья наши хохлы посадят, после того как завалят…

– Нет… такого с нами не случится, мой туповатый сибирский друг, мы Ромка поедем туда в качестве канадских специалистов разработчиков компьютерных игр… кстати с одноименным названием СТАЛКЕР, а к канадцам, у которых пол страны на украинском балакает, вопросов там не возникнет, тем более что все это мероприятие будет хорошо подмазано совсем даже не салом…

– Ну, а мы тут причем…? – не сдавался Роман.

– В том-то и дело, что очень даже причем. Они уже туда ездили, и там встречались с каким-то дедом Саватеем. Что-то им от него было сильно надо, а этот дед, который Саватей, сказал им что-только ты, Роман Лисицын, сможешь их какой-то старой тропой по Зоне Отчуждения провести…Только вот я Ромка не пойму, о каком они Саватее и какой тропе мне говорят? Может это какие-то твои старые дела армейские?

Роман был сильно удивлен…

– Не было у меня там никаких дел армейских… В армию я, если помнишь, позже попал. В 1986 году, когда в Припяти рвануло, я только начинал на девчонок засматриваться и двойки в школе получал… а Саватей, это дед, к которому я тебя с простреленной ляжкой притащил. Он отказался эвакуироваться и остался жить в деревушке на окраине Зоны. Не знаю, чем я ему так понравился, но он нам тогда здорово помог. Ты без сознания был… так вот этот дед каким-то образом у тебя болевой шок снять умудрился. Странным он мне показался, всю ночь, пока мы с ним его настойку на травках пили, он всякую чушь про Зону рассказывал, и эту татуировку СТАЛКЕР он на моем плече состряпал, мне тебе потом об этом стыдно признаться было вот и соврал что в салоне наколол…

Роман вспомнил сутулую фигуру старика с длинной давно нечесаной бородой, и глазами, чистыми как у ребенка, который ещё не познал всей грязи окружающего мира. Уходя Роман оставил все съестные припасы старику, и тот в благодарность взялся проводить горе туристов до окраины Зоны, и уже прощаясь крикнул Роману в след: «Ты уже часть Зоны, Сталкер Лис…».

Вспомнив все это Роману стало как-то не по себе. Из оцепенения его вывел Борис.

– Ну, Ромка, прямо какая-то шпионская история получается…

– Это ладно… тут мы разберемся… – сказал Роман. – На тебя как эти загадочные канадцы сумели выход найти?

– Я тебе уже говорил, что в компьютерном мире существует целое сообщество любителей игры СТАЛКЕР, ну и все такое, форумы по этому поводу всякие… В общем на одном из таких обсуждений со мной эти товарищи и познакомились… Я там про наше приключение рассказал…

– Ну и?

– Что ну и… приукрасил конечно слегка, можно сказать совсем чуть-чуть, а спустя месяц меня эти разработчики игры и нашли, а дальше ты в курсе. Так что, ты прилетишь или как?

Вся эта история настолько заинтриговала Романа, что отказаться от поездки он просто не мог. Словно какой-то невидимый тумблер включил в нем непреодолимое желание, ещё раз приехать в место, о котором он уже почти забыл. Дав Борису согласие, он хаотично стал обдумывать как это все преподнесет своей жене, но так ничего и не придумав отправился в постель и, уже засыпая, словно услышал голос старика.

– Ты уже часть Зоны СТАЛКЕР…

И провалился в сон без сновидений. Утро следующего дня выдалось пасмурным, как, впрочем, и настроение у Романа. Он долго не мог придумать как объяснит жене свою поездку. Финансовое положение в семье Лисицыных было не очень благополучным, и даже рачительное отношение жены к их семейному бюджету, учитывая его военную пенсию и ведение личного подсобного хозяйства, не могло позволить им роскошь путешествовать. С этими невеселыми мыслями Роман допивал уже остывший кофе, под рассказ жены о каком-то курьезном случае произошедшем с их соседями. Роман рассеяно кивал, пытаясь создать вид заинтересованного слушателя, но в конце концов, Елена, так звали его жену, поняла, что разговор ему неинтересен, и с обиженным видом стала молча собирать посуду. Потом наклонилась над столом, внимательно посмотрев Роману в глаза и прямо спросила:

– Рома! Что с тобой произошло? Ты сегодня сам не свой, случилось что?

Врать жене Роман не любил, да и не хотел… поэтому рассказал ей весь вчерашний разговор с Борисом и уже был готов услышать упреки в свой адрес, но, к его удивлению, все произошло наоборот.

– Ну что… – лаконично подытожила услышанное Елена. – Все ваши с Борькой чудачества мне непонятны и неинтересны, но раз за вашу поездку вам как ты говоришь готовы заплатить, то я в общем-то ни чего против не имею. А овощи и картошку с огорода собрать мне мои родственники помогут. Ром, а ехать когда?!

Аэропорт Домодедово кипел своей обыденной суетой. Сообщения о прибытии и регистрации переплетались многоголосой какофонией пребывающих и улетающих гостей столицы. Творящаяся вокруг суета вызывала у привыкшего к таежной тишине Романа состояние дискомфорта, то и дело натыкаясь на спешащих мимо него людей, пробившись через толпу встречающих он поторопился покинуть здание аэровокзала.

Сознание вернулось вместе с острой головной болью. Он лежал в подъездном проеме на куче битого кирпича. Роман, никак не мог сообразить, как его угораздило очутится в этом месте. Он был уверен, что ещё мгновение назад зашел в избу старика, и даже успел разглядеть вышитый замысловатый узор на старинной холщевой рубахе, и лицо хозяина с лукавой усмешкой, смотрящего на него в упор. Уже падая куда-то в липкую тьму, услышал голос: «А я тебе милок говорил, что ты вернешься сюда домой… Сталкер».

В угасающем сознании, Роман увидел лес, раскрашенный яркой желто-красной палитрой позднего тёплого сентября, свой дом и жену, стоящую у крыльца с корзиной в руках, полной только что собранных яблок.

– Причем здесь яблоки… да и не растут они у нас. Бред какой-то… – и окончательно провалился в забытье.

Очередной приступ боли словно шилом пронзил затылок. Роман рефлекторно приложил к голове руку нащупав большую ссадину с уже подсохшей кровью.

– Ну, если болит, значит я ещё живой. У мертвых голова болеть не должна. Хотя был у нас один генерал… он говорил, что голова – это кость, а кость болеть не может… во как… а моя, простите меня грешного, болит конкретно, значит помимо кости в ней ещё что-то есть, а потому, старлей, давай этим чем-то думать, как мы здесь оказались.

Роман ещё раз попытался сложить пазлы последних событий хоть в какую-то более или менее ясную картину, но, поняв всю тщетность данного предприятия, решил следовать по наитию. Прежде всего он проверил свою физическую целостность, и, убедившись, что кроме ссадины на голове никакого урона не понес, решил осмотреть свое снаряжение. К его большому разочарованию, рюкзак с припасами, медикаментами и всем остальным что так основательно собирал в дорогу бесследно исчез. Единственная полезная вещь, которая сохранилась у Романа это его старый боевой нож спецназовца, в рукояти которого находился комплект для выживания. Полторы пачки сигарет и бензиновая зажигалка обнаружилась в довершение осмотра.

– И на этом спасибо, люди добрые… – саркастически подумал Роман прикуривая сигарету.

Визуальный осмотр места, где он с чьей-то легкой руки оказался ничем его не удивил, но что- то в развалинах этого дома настораживало. Не двигаясь с места, он более внимательно осмотрелся, и то, что он разглядел в этот раз показалось действительно странным. В соседнем углу подъезда, арматура, служившая когда-то усиливающей основой фундамента, не торчала, как это бывает во время обрушения здания, а была скручена в толстую косичку… и кирпичная кладка, странно преломляясь из горизонтального состояния, уходила вертикально к потолку. Было ощущение словно ребенок великана здесь не удачно поиграл в кубики. В противоположном углу, в легкой дымке кружились маленькие осколки кирпича и стекла. ещё больше Роман был удивлен, разглядев в стенном проеме часть квартиры. Это было, пожалуй, самое странное из всего увиденного. Начищенный до блеска паркет гостиной покрывал белоснежный, с большим ворсом ковер. Маятник старинных настенных часов исправно проделывал свой ход из стороны в сторону. Рядом с часами из горшков в стиле макраме, свисали листья живых цветов, придавая ещё больший уют комнате. Роман уже хотел пробраться в стенной пролом чтобы более тщательно ознакомится с этой Бог весть как сохранившейся квартирой, как вдруг услышал приближающиеся к дому голоса. Отложив осмотр на потом, он поспешил к выходу из подъезда, но в последний момент решил немного задержаться в тени здания. Опыт войны в условиях города научил его… прежде осмотрись, потом действуй. По мере приближения голоса становились всё громче и Роман уже отчетливо слышал слова. Говоривших было трое. Явно, что между этой троицей намечалась ссора. Обращаясь к одному, из своих товарищей кто-то, по кличке Михай, злобно ворчал.

– Ты, Штуцер, козлина… всю делюгу сегодня просрал. Решили с Рябым два урода хабар себе прикарманить. Ну и че… прикарманили… РяБого долговцы пригондошили и тебя, тля, как буратину вытрисли. ещё вопрос… почему тебе пулю в морду не пустили? Это мы у Тараса распедалим.

Тот, кого звали Штуцер пытался слабо оправдываться.

– Михай… а я че сделать мог… Эти козлы долговские как по щучьему велению появились. Рябой даже волыну поднять не успел, как в нем дыр насверлили, что у бабушки в дрюшлаке.

– А у тебя че, волыны не было, дрищь обозный? – Михай не унимался.

– Да я волыну у стенки оставил, а сам по нужде пошел, тут весь этот кипиш и произошел, а из сортирной бумаги квад долговцев не положишь.

– Во-во. – вмешался в разговор третий.

– Ты, Штуцер, у нас только в трех вещах силен… жрать, срать и по кустам ныкаться, а потому хайло свое закрой до времени. Тарасу свои говорилки говорить будешь, да только врятли он тебя слушать станет. Этот хабар, что вы с Рябым похерили, Тарас этому старому чумаходу Сидоровичу торчал, а теперь из-за тебя, сученок, он перед Сидором вроде как в косяках. Вот и думай своей думалкой ватной, какой спрос тебя ждет.

Так, споря между собой, они почти прошли мимо подъезда, в котором стоял Роман, но он, решив, что большой опасности эта приблатненная шпана ему не представляет, вышел из тени здания окрикнув проходящих.

– Эй… мужики, постойте.

Реакция в значительной степени была странной. Идущие мгновенно бросились на землю, и со знанием дела, раскатились друг от друга, заняв оборонительную позицию за ломанными плитами перекрытиями, которых возле разрушенного дома было более чем достаточно. Последовала долгая пауза, прежде чем один из укрывшихся крикнул.

– Мужики землю пашут и в лагерях сидят… понял, нет? Ты сам-то чей будешь?

– Да я так… никто… просто человек прохожий, узнать дорогу хотел. – Роман тоже на всякий случай зашел в подъезд.

После минутного молчания тот же голос крикнул:

– Слышишь… ты, человек прохожий… Если че спросить хотел, то че тады шкеришся. Выползай под небо, да грабки подыми, мало ли че у тебя там заныкано, вот тогда и побазарим за жизнь нашу бренную.

Роман выходить не спешил.

– Уважаемые… а вы-то к чему мордами в землю попадали?

– А я вот сейчас пару гранат в твой подъезд кину, и погляжу, куда ты мордой упадешь. – тот же голос ему зло ответил.

Роман, понимая, что ситуация для него складывается патовая и внимание привлек он к себе сам. ещё немного постояв, вышел на улицу и, продемонстрировав пустые руки, направился в сторону ломаных плит. Пройдя почти пятьдесят метров, он так и не сумел обнаружить место расположения укрывшихся людей, хотя был полностью уверен, что двигается в правильном направлении, подметив про себя, что навыки маскировки у них на высоте, а толк в этом бывший спецназовец знал очень неплохо. Пройдя ещё десяток метров Роман остановился.

– Ну что, люди добрые, так и будем прятаться? – в нескольких метрах от него поднялся человек, именно тот с которым он разговаривал.

– Ты добрых людей в кине с заднего ряду позыришь. – гоготнул он, и многозначительно передернул затвор старенького обшарпанного АКСу.

– Лимузин, Штуцер, обшмонайте это тело. – указывая стволом в сторону Романа сказал Михай.

Парочка подошедших к Роману бандитов полностью соответствовала своим кличкам. Штуцер – маленький худощавый паренек лет двадцати с небольшими, бегающими, как у испуганной собачонки глазами, словно извиняясь посмотрел на Романа.

– Ты это… дяденька, руки подыми повыше, а то всякое бывает… – после чего шустро извлек содержимое из карманов Романа, и даже как-то бережно передал все Михаю. Полная противоположность грязному, в засаленных спортивных штанах Штуцеру, перед Романом возвышался бандит Лимузин. Ростом он был не менее двух метров, да и в плечах матушка природа его не обидела. Длинный кожаный плащ с зашитыми дырами выглядел на нём с неким шиком. Такой же старенький, повидавший виды АКСу как у Михая в его руках смотрелся словно детская игрушка. Больше достоинств в Лимузине Роман не нашел. Тупой невыразительный взгляд говорил о его интеллекте ниже среднего.

– Да и к чему он ему… – рассудил про себя Роман.

Михай с нескрываемым интересом разглядывал отобранный у Романа нож.

– Сышишь, Лимузин! Видал какие теперь у турыстов ножички, а наш турыст не жадный… взял, да Михаю подарил… молодца. – наконец наигравшись с новой игрушкой словно между прочим спросил. – Сышишь, турыст! Ты ваще кокого роду племени, хотя можешь не говорить я сам угадаю… – Михай деланно наморщил лоб.

Все происходящее Романа начало порядком злить, но он, не подавая вида, спокойным голосом сказал:

– Давай, удиви меня своими дедуктивными способностями.

Михай с видом бывалого знатока осмотрел Романа.

– Удивлять, турыст, тебя особо нечем… тут и так все ясно. Ты не долговец, это факт. Те козлы ваще по человечьи базарить не умеют, и будь ты долговцем, к нам приштыриваться не стал. Не свободовец… эти пряники и укурыши по одному не ходят, да и до базы их долековато. Снаряги у тебя нет даже мало мальской… значит, ты не одиночка и не наемник… отсуда складывается вывод, что ты и есть обыкновенный турыст… а Зона… – продолжал многозначительно цитировать Михай. – она таких вот как ты, турыстов, не любит, и нам тут турысты тоже не нравятся… а потому шо они ходят тут и гадят… а для того, шоб они тут не гадили нам – братве приходится их подчищать.

Сказав последнюю фразу Михай кивнул смотрящему на него Лимузину. Из всего сказанного Михаем Роман почти ничего не понял, ясно было одно – что попал он в очень скверную историю, с кучей иксов, и как решать эту задачу пока не известно, одно было очевидно, по городу бродят группы вооруженных мародеров.

– Куда только власти этой самостийной смотрят! Ну, как говорится, Богу Богово, а кесарю кесарево сечение. Надо как-то из этого дерьма выбираться.

Размышления Романа были прерваны грубым рывком за рукав. Что Лимузин хотел ему сказать так никто и не узнал. Роман, в котором проснулись дремавшие долгие годы навыки бойца спецназа, действовал на уровне рефлексов. Короткий, но очень жесткий удар ребром ладони в горло и последующий кулаком в весок сделали свое дело. Падающий бандит не произвольно нажал на спусковой крючок АКСу, разрядив дюжину пуль в стоящего рядом Михая. Штуцер, которому чудом повезло не поймать пулю начал пятится назад, но запнувшись о кучу кирпича повалился на спину, и, закрыв лицо руками, плаксиво закричал.

– Ой, дяденька, не убивай меня… не надо… я для тебя всё, что хочешь сделаю.

Роман, только теперь полностью осознав, что-только что произошло, на какое-то мгновение впал в состояние ступора. В себя его привели очередные вопли Штуцера.

– Дяденька! Не убивай меня… я тебя очень прошу… я ведь в бандитах всего как два месяца, меня отмычкой сюда притащили. Сами-то они того… а меня эти уроды к себе подтянули. Я ведь никого не убивал и не грабил… – подвывал Штуцер размазывая рукой слёзы по грязным щекам. Роман склонился над телом Михая и подобрал автомат. В открытых глазах мертвеца застыло удивление, он видимо даже не понял, что с ним произошло.

– Да не скули ты, говнюк, нужен ты мне как зайцу весла. Ты мне лучше объясни, что за хрень тут творится… иди сюда, кому говорю… – прикрикнул Роман.

Штуцер, всё ещё не веря в свое счастливое помилование, попытался отползти назад.

– Иди, не бойся, не трону я тебя. – позвал Роман, надевая разгрузочный жилет ныне покойного Михая. Жилет был хороший, натовский, и упакован по полной. Несколько гранат Ф-1, два полных автоматных рожка и, перекочевавший к Михаю, нож Романа.

– Ну блин Рэмбо, да и только… едрёна батона. – с удовольствием подумал он. Всё ещё хлюпая носом, к Роману подошёл Штуцер.

– Ты, дяденька, меня правда не застрелишь?

– Застрелю… если ещё раз спросишь… а теперь давай, собирай пожитки своих сотоварищей, и пошли вон в тот подъезд, гроза, кажется, сильная намечается.

Штуцер посмотрел на небо и прикусил губу.

– Дяденька, вы правда не отсюда? Это не дождь, а выброс приближается. Мы с братвой как раз в подвале этого дома зашкериться планировали, там схрон есть… а тут вы попались…

Роман, опять ничего не поняв из слов Штуцера, спорить не стал, решив выяснить всё позже. На улице творилось действительно что-то необычное. Ветер абсолютно стих. Пропали все посторонние шумы. Всё словно замерло в ожидании чего-то неотвратимого и страшного. Роман почувствовал, что сам воздух стал тяжелым, пропитанным невидимыми электрическими нитями, и предметы вокруг, словно оголили все острые грани, в ожидании неминуемого. В дали, по темному бурому небу, заплясали разряды молний. Пока Роман наблюдал все эти изменения, Штуцер собрал вещи убитых бандитов и походил теперь на шерпа из Гималаев, с той только разницей, что у шерпов не висит на животе автомат.

– Вот чёрт, как я так лопухнулся… – напрягся Роман, но понял, что Штуцер не намерен стрелять, и больше боится не его, а то, что сейчас должно произойти.