Замок. Веретено. И Бесконечная ночь

– Постой же! – крикнул парень в спину, и едва я успела опомниться, подскочил ко мне и схватил за руку, уводя за собой.

– Я же сказала, чтобы ты держал руки при себе! – взревела я, но куда там. Рыжик все продолжал веселиться.

– Пойдем, я знаю, что тебе может помочь!

И он повел меня снова по витиеватым лабиринтам, потом по коридору и по лестнице вверх.

– Куда ты ведешь меня! Пусти! – вырывалась я, но тонкие пальцы Клода держали так крепко, что я даже не могла вытянуть пальцы.

Пройдя знакомой открытой галереей, я заметила, что во всех окнах замка бургомистра горел свет, доносились голоса, но по ним невозможно было понять, поймали ли ту нечисть или нет.

Клод меж тем распахнул тяжелую дверь и повел меня вновь вниз по лестнице.

– Куда ты меня тащишь, олух?! – ругалась я что было сил.

– Да вот же – смотри!

Выдернув наконец свою руку и тряся онемевшие пальцы, я вдруг замерла. Это была кладовая. Вдоль стен тянулись ряды полок, уставленных всевозможной всячиной. Мой нос тут же учуял запах ветчины, сыра и сладкого сдобного теста. Живот в очередной раз выдал свой концерт, вызвав еще один смешок на лице Клода. Но мне уже было плевать! Как же здесь вкусно пахло!

– Садись сюда, – рыжик усадил меня на широкую скамью перед столом, а сам бросился к корзине с пирогами и блюдом с накрытой полотном ветчиной и солониной. Всего через пару мгновений передо мной выросли все эти сказочные яства, чьи ароматы сводили с ума.

– Ты уверен, что нас за это не накажут? – говорю, не отводя жадного взгляда от пирога.

– Конечно же нет, – хмыкнул Клод. – Я ученик Его Мудрейшества, работаю считай целыми ночами, сам бургомистр постановил мне дозволить беспрепятственный доступ к съестным запасам. Все в замке знают об этом.

– Ох, как же это здорово, – выдыхаю и тут же отправляю в рот толстый кусок ветчины. Вкус был восхитительный! После ветчины последовали пироги с мясом и капустой, затем сыр, моченые яблоки, и наконец желе. Когда я в последний раз так вкусно и сытно ела? У себя в замке, рядом сидели Белочка и Смуглянка, а напротив улыбающееся личико Мирей. Воспоминание о дочери бургомистра заставило меня резко вскочить на ноги.

– О нет! – ужас охватил меня. – Та нечисть! Она же вбежала в замок! А там Мирей! Я должна уйти! Должна убедиться, что с ней все в порядке!

Клод тоже поднялся.

– Не волнуйся, я уверен, что нечисть не успела никому навредить. Те деревянные волки довольно примитивны и устарели, но все же они способны быстро найти и обезвредить то, что уже умерло.

Но слова Клода не успокаивали меня. Дрожь и паника вновь овладевали телом, я бросилась к двери, но та, к удивлению, с громким треском распахнулась. В комнату шагнули несколько крепких стражников с обнаженными мечами, и впереди всех – Керан.

Его появление так поразило меня, что я зачем-то спрятала руки с куском пирога за спиной и замерла.

– Так вот где ты прячешься, ведьма! – взревел шедший рядом с Кераном стражник, надвигаясь на меня. – Это твоих рук дело! Сейчас-то мы быстренько костер тебе устроим!

Верзила уже замахнулся мечом, я вздохнула, и тут произошло что-то странное. Клод встал передо мной, заграждая от стражника, и одновременно раздался громкий приказ Керана:

– Отставить, Тарин!

На мгновение в кладовой воцарилась напряженная тишина. Тарин таращил глаза на Керана, стражники за его спиной недоуменно переглянулись.

– Сэр Керан, приказ его превосходительства бургомистра Верона было найти и уничтожить тварь, напавшую на его дочь!

При этих словах я почувствовала, как леденеет все внутри. Так значит та нечисть добралась до Мирей!

– Мы не знаем точно, что за этим нападением стоит Проклятая Птица, – спокойно отвечал Керан, мазнув зеленым взглядом по моему лицу и задержавшись на секунду на лице Клода.

– Да что там знать! – не выдержал горячившийся Тарин. – Кто еще мог уйти от волков?! У кого такая магия?! Только – вот! – и он угрожающе ткнул в мою сторону толстым пальцем. – Ее надо схватить и сжечь, пока еще кто-нибудь не пострадал!

Керан надвинулся на Тарина, и тот вдруг потупил горящий взор и отступил, пропуская его ко мне. На передо мной упрямо стоял Клод.

– Сэр Вестник! Могу ручаться, что Элая эта девушка не нападала на госпожу! Она все время была здесь со мной.

– С тобой? – одна бровь Керана поползла вверх, и он окинул незадачливого Ученика и Хранителя древних фолиантов таким взглядом, словно рассматривает некое подобие насекомого, заползшего ему на сапог, и которого он раздумывает прихлопнуть.

– Клод! Клод Клейториус! – смело представился парень, выпячивая худую грудь. – Любимый ученик Его Мудрейшества Диодуса! И смею вас заверить, сэр Вестник Богов, что данная девушка не могла никому навредить. Если хотите, могу предоставить поминутный отчет по времени пребывая Элаи Фиантен сначала в книгохранилище, затем здесь – в кладовой, и еще…

– Отойди, – лишь бросил Керан, заставив Клода подавиться застрявшими в горле словами. Любимый Ученик и Хранитель древних фолиантов нервно сглотнул и нерешительно шагнул в сторону.

Я же стояла, ничего не замечая вокруг, мысль о том, что Мирей снова пострадала жгла нестерпимым огнем, а глаза щипало от слез. От фигуры Керана веяло льдом и северным ветром, он молчал, сверля меня взглядом.

– Что ты прячешь за спиной? Покажи.

Вздрогнув, вскинула голову и наконец встретилась с ним взглядом. Злым, холодным, безжалостным. И тут только вспомнила, что, как последняя дура, сжимаю за спиной кусок недоеденного пирога с капустой. Нелепость всей этой ситуации еще больше ошарашила меня.

– Покажи, что прячешь?! – надвинулся Керан.

– Что? – только хлопаю ресницами.

– Ну! – не выдержав, Керан схватил мой локоть и кусок злосчастного пирога повалился на пол, провожаемый изумленными взглядами как самого Вестника, так и всех стражников. Вид столь невинного преступления окончательно взбесил Керана. Он больно сжал мою вторую руку и встряхнул так, что волосы упали мне на лицо, а в глазах запрыгали полки с блюдами.

– Говори, что ты делала в полночь! Как смогла выйти из комнаты?! Говори!

Зеленые злые глаза смотрели так пристально, что становилось больно.

– Я не знаю! Какое-то существо открыло дверь! А затем меня стали преследовать волки! – крикнула я, пытаясь вырваться из цепких рук Керана. Как же меня все достало!

– Существо? – опешил Керан, слегка ослабляя хватку.

– Да, – киваю. – Какая-то нечисть хотела войти в мою комнату, но услышав волков – убежало.

Недоумение отразилось на его лице, он глубоко над чем-то задумался.

– Да врет она, сэр Керан, – решил вставить слово один из стражников. – Ее потому обереги и гнали, что это она напала на госпожу.

Керан резко поднял руку, заставляя стражника прикусить язык.

– Прошу, позволь мне навестить Мирей! – взмолилась я, не выдержав молчания. – Я должна убедиться, что ее можно вылечить!

Керан смотрел куда-то мне за плечо, словно пытаясь найти там разгадку странного нападения, но мои слова заставили его посмотреть на меня.

– Госпожа Мирей? Почему ты думаешь, что пострадала она?

– Тогда кто же? – говорю и тут же понимаю.

– Совершено нападение на госпожу Агнесс и ее служанку Ясмену, – чеканит ровно Керан. – Они при смерти.

Глава четырнадцатая

Агнесс и Ясмена при смерти! Та нечисть каким-то непонятным образом мало того, что смогла проникнуть через защитное поле, создаваемое вокруг города волками-оберегами, так еще проникло в замок и напало на людей.

– Волки догнали тварь? – поинтересовался Клод, который успел отодвинуться от белобрысого сэра вестника на безопасное расстояние.

Керан покачал головой.

– Нет.

Лицо Клода застыло в немом изумлении. Это не укладывалось в голове. Это невозможно. Словно говорили его глаза.

– Значит, – бормочу себе под нос. – Существо еще в замке. Оно снова может напасть.

– Удивительная догадливость, – зло бросил Керан. – Идем. Тебя хочет видеть бургомистр.

Браслеты на запястьях нагрелись, как бы предупреждая меня от глупостей. По правде говоря, это было лишним, так как я сама желала как можно скорее оказаться возле пострадавших девушек. Надо осмотреть укусы и оценить их состояние.

Бравые стражники пропустили вперед Керана, рядом с которым ковыляла и я, понуро свесив голову и глядя под ноги. Мы двинулись по знакомому пути, соединявшему казармы и задний двор с замком. Каждая комната в этот поздний час стояла ярко освещенной десятками свечей и светильников, на полу валялись поломанная мебель, разбитые вазы и обломки статуй, а красивый мозаичный пол во многих местах был исполосован следами чудовищных когтей, оставленными то ли самой нечистью, то ли деревянными волками. Огромные залы гудели от громких голосов перепуганных слуг, несколько женщин плакали, вытирая щеки полами фартуков. Но едва мои ноги ступали в очередное помещение, как шум тут же смокал, и десятки острых взглядов впивались в мое лицо, словно иглы, отчего оно начинало гореть. Стража шагала по обе стороны от меня, слева мерно вышагивал Керан, и впервые мне до жути захотелось спрятаться за этой широкой крепкой спиной от злых взглядов. И незаметно замедляю шаг и слегка захожу за плечо вестника.

И тут же раздражение опалило нервы. Нет, я не дам себя сломить. Я ни в чем не виновата! А потому я не буду идти словно побитая собака. Расправляю плечи, подбородок дернула вверх.

– Только глянь, вышагивает, будто южная царица, – донесся злой шепоток за спиной. – И почему только ее до сих пор не сожгли.

– Тварь поганая!

– Ведьма!

Ну все, понеслось. Гул вокруг нарастал, то и дело к стражникам подскакивала перекошенная от злобы и ярости физиономия лакея или комнатной девушки. Толпа сгруппировалась, сомкнулась и начала напирать.

– Смерть проклятой! В костер! В костер ее!

Леденящий ужас и ярость смешались внутри, но упрямство и гордость помогали не опустить голову и не расплакаться от сыпавшихся со всех сторон угроз и проклятий.

– Ничего, Элая, – шепчу, едва сдерживая дрожь. – И это пройдет. Пройдет.

Керан слегка повернул голову, лишь на долю секунды наши взгляды пересеклись, но что читалось в зеленой глубине глаз вестника богов осталось загадкой для меня. Скорее всего он с горячей готовностью побежал бы выполнять пожелания толпы, и уже через час мои обуглившиеся кости чернели бы на площади перед замком бургомистра. А еще через сутки Агнесс и Ясмена обернутся в нечисть и примутся убивать и есть все живое на пути. И только я в силах их спасти.

Пройдя высокими галереями и парадными залами, сопровождаемая гневными выкриками и проклятиями, я наконец вошла в просторную комнату, располагавшуюся на втором этаже. Ее высокие стрельчатые окна выходили во внутренний двор замка, где раскинулся уснувший навечно сад и замерший пруд, мягко отражавший серебристое свечение, занимавшееся на горизонте.

– Так значит уже утро, – бормочу рассеянно.

В комнате царил такой же сумбур и беспорядок, как и во всем замке. Балдахин роскошной резной кровати валялся на полу разодранный в клочья, и тут же лежала бездыханная госпожа в шелковом ночном платье, расшитом воздушным кружевом. Золотые кудри рассыпались по ковру, а на белой прекрасной шее Агнесс чернел уродливый укус. Толпа служанок и нянек столпилась вокруг, рыдая и громко плача, а у изголовья на коленях стоял белый как смерть бургомистр Верон, за его спиной нависал волхв Диодус, который, едва завидев меня в дверях, яростно стиснул челюсть.

– Повелитель, тварь здесь, – произнес он ледяным тоном.

Верон поднял тяжелую голову с пролегшими под глазами глубокими тенями.

– Ты… – сорвалось с его губ. – Что ты сделала с ней? Проклятая! Что ты сделала с моей Агнесс?!

– Тварь!

– Сжечь ее!

Переставшие плакать женщины обступили меня со всех сторон. Меня же сковал взгляд Верона, полный глубочайшей боли и ярости.

– Смерть ведьме! – крикнул снова кто-то.

Хочу что-то сказать, как-то оправдаться. Но едва раскрываю пересохшие губы, как что-то острое больно обжигает щеку. Потрясенная, испуганная, пячусь назад и хватаюсь за горящее лицо. Тут же за стражниками вижу одну из служанок. Это она только что бросила в меня кусок разбитого зеркала. И словно по команде, будто кто-то спустил курок, мужчины и женщины принялись хватать первое попавшее под руку и бросать в мою сторону. Я стояла посреди этого кошмара, оглушенная, немая, безучастная к той жуткой ненависти, что окружала со всех сторон, напирала на стражников, ставших вдруг моей единственной защитой, единственным препятствием, мешавшим толпе растерзать меня.

– Сомкнуть кольцо! – раздается словно через вату голос Керана.

Передо мной вырастает его спина, и следующий острый осколок зеркала вонзается в рукав Керана.

– Прекратить! – взревел Верон. И этот крик мгновенно заставил всех умолкнуть. Бургомистр шагнул ко мне, испепеляя взглядом. Чувствую на щеке что-то мокрое. Это кровь, и только через мгновение до сознания доходит, что это слезы. Проклятые предательские слезы, капавшие с подбородка.

– Скажи, Фиантен, – начал бургомистр, – какую смерть ты себе избираешь за убийство моей Агнесс? Быть сожженной на костре или разодранной толпой?

Он говорил в полнейшей тишине. Звенящей. Оглушающей.

– Клянусь, – шепчу, борясь с подступающим рыданием. – Я никогда не причинила бы никому вреда. Прошу, поверьте мне…

– Поверить?! Как я могу тебе верить?! Кто еще во всем Клерстаре обладает настолько сильной магией, чтобы скрыться от волков-оберегов?! Это моя вина! Я должен был приказать сжечь тебя еще там, на той стороне реки! А теперь моя дочь мертва!

И в отчаянном бессилии Верон обхватил голову и застонал, словно раненый зверь.

– Увести! Казнить! – рявкнул он в лицо застывшего рядом Керана. – Немедленно сжечь эту тварь!

Вестник богов не пошевелился, лишь бросил в мою сторону странный напряженный взгляд.

– Господин, быть может, ведьма сможет излечить госпожу Агнесс так же, как она излечила юную Мирей, – произнес бесстрастно Керан.

– Излечить?! – голос Верона зазвенел. – Она уже мертва! Она не дышит!

– Что? – бормочу потрясенно. Но почему так скоро?

– Да позволит его сиятельство светлейший бургомистр проверить состояние госпожи Агнесс? – совершенно неожиданно раздался голос.

В дверях стояла знакомая худая фигура в черном балахоне.

Клод Клейториус бесшумно приблизился к Верону и склонился в глубоком поклоне, спрятав руки в широких рукавах.

– Что ты забыл здесь, ученик?! – леденящим голосом вопросил Диодус. – Возвращайся к своим обязанностям и не вмешивайся в господский суд.

– Да простит Его Мудрейшество дерзость своего ученика, – прошелестел бесцветно Клод, – но все чего желает мое презренное существо – это исцеления госпожи Агнесс, и юной Ясмены. Прошу позволения у его сиятельства осмотреть пострадавших.

– Твой дар не целительство! – тут же загромыхал «его мудрейшество» Диодус. – Лучшие придворные знахари провели осмотр и диагностировали смерть. А ты еще хочешь что-то проверить! Пошел вон!

Разгневанный таким поведением Клода волхв уже хотел двинуться на него, но совершенно неожиданно Верон остановил его.

– Стой…– произнес он, тяжело дыша. – Дай ему осмотреть.

Волхв замер. Я же неотрывно смотрела на Клода, чье тонкое лицо в эту секунду выражало предельную степень смирения и покорности.

– Благодарю, мой господин, – склонился он еще ниже и приблизился к Агнесс, чьи посиневшие губы и веки свидетельствовали о том, что дух уже покинул это прекрасное тело.

Клод осторожно опустился рядом, приподнял голову девушки, и едва заметным движением снял перчатку со своей руки. Уверенными движениями он приложил ладонь сначала к губам Агнесс, а затем и к груди.

– Господин, этот ученик творит непотребство! – тут же оскорбленно запричитала одна из стоящих рядом тетушек, заломив руки. – Никто не смеет так касаться госпожи, тем более мужчина!

Но Верон проигнорировал это замечание, напряженно и неотрывно наблюдая за действиями Клода.

Тот же приложил руку к сердцу Агнесс и закрыл глаза, и тут же я увидела, как по его руке поползли тонкие светящиеся струйки-змейки.

– Ну что?! – не выдержал напряжения Верон. – Каков твой вердикт, ученик?

– Мой господин, – произнес Клод, открывая глаза, – я ощущаю биение жизни в этом теле. А точнее свет жизни. Он еще не потух окончательно.

– Что ты мелешь, мошенник?! – вскипел Диодус, явно недовольный той высокой чести, которой удостоился его ученик. – Как ты можешь ощущать свет жизни?!

Клод так же легко поднялся на ноги, и, склонившись, продолжал.

– Да простит мне Его Мудрейшество, но долгие бессонные часы я посвятил переводам многочисленных древних свитков, в том числе рассказывающих о силе Первородных.

– Первородных?! – подхватила изумленная толпа.

– Продолжай, – приказал Верон.

– Так вот, в них говорилось и о том, что древние семейства Первородных обладали разными необычными дарами, знаниями о которых делились с остальными. В том числе знаниями о целительстве через сердечные нити.

– Господин, я отрекаюсь от этого ученика! – засверкал очами Диодус. – Он соблазнился учениями о запрещенных магических практиках и пытается сейчас выдать эти знания за благо. Первородные уничтожены!

Верон молчал, стиснув челюсть. И Клод, поняв, что ему позволяют говорить дальше, приободрился, и на его лице заиграла легкая улыбка.

– Истинная правда, Ваше Мудрейшество, – произнес он почтенно, но в нотках проступила едва заметная ирония. – Первородные семьи были уничтожены, но не все.

И в наступившей тишине Клод шагнул в мою сторону и взял за руку.

– Пойдем, – улыбнулся он. – Мне нужна твоя помощь.

Что-то забилось в моей груди. Горячее и живое. И, не отрывая благодарных глаз от светящегося лица Клода, я пошла за ним. Лишь на мгновение меня обжег темный взгляд Керана, но это длилось так недолго, что не могло произвести смущения в моем сердце.

Мы с Клодом опустились по обе стороны от Агнесс.

– Я лишь немногое читал о сердечных нитях, – признался Клод, смущенно почесав рыжий затылок, – ты можешь распознать, есть ли в ней жизнь или нет?

Я кивнула и положила руку на грудь госпожи, прямо в область сердца. Фиантен засветилась, обожгла кожу, и это тепло заструилось по моему телу, замерев на кончиках пальцев. И тут же я ощутила пульсацию и биение.

– Госпожа жива, – срывается с моих губ.

– Что?! – взревел зал.

– Не верьте ей! Она лжет!

Фиантен жгла все сильнее, и тем сильнее прощупывалась пульсация сердечной нити. Агнесс жива.

– Так исцели ее! – тут же подскочил ко мне взволнованный бургомистр.

Я осторожно поднялась на ноги.

– Чтобы исцелить госпожу мне нужно мое веретено.

Бургомистр напряженно уставился на меня, пытаясь вспомнить о каком таком веретене идет речь.

– Так что же? – опомнился он, отшатываясь в ужасе. – Ты хочешь, чтобы я позволил тебе отнести мою Агнесс в твое ведьмино логово?

Я кивнула.

– Да, господин. Госпожу и ее служанку Ясмену нужно перевести в мой замок в лесу, иначе сердечная нить потухнет, и они умрут.

Бурмистр пошатнулся, словно готовый рухнуть. Известие о том, что единственный шанс для спасения его дочери – это полностью довериться проклятой ведьме, едва не сломило его дух. Он громко застонал, крепко обхватив голову.

– Не слушайте ее, ваше сиятельство! – тут как тут подскочил Диодус. – Эту ведьму надо сжечь, а Клейториуса заточить в казематы! Он изменник!

– Если это единственный способ спасти ее…-прошептал едва слышно Верон, иступлено смотря на свое бездыханное дитя, – то что ж… Керан!

Вестник богов приблизился к бургомистру.

– Уведи эту ведьму и крепко запри. Готовь самые лучшие сани и самых быстрых и проворных коней! Пусть Фиантен показывает дорогу.

Я не верила тому, что слышала. Значит у меня есть шанс спасти этих несчастных девушек. Я бросила взгляд в дальний угол комнаты, где так же недвижно лежала Ясмена, но вокруг нее никто не стоял и не протирал виски ароматным маслом. Жизнь и смерть этой служанки мало волновала обитателей замка, озабоченных лишь благополучием дочери бургомистра.

Кольцо стражников вновь обступило меня со всех сторон, а жар от браслетов напомнил, что следует подчиняться. Я направилась к дверям, и только напоследок обернулась посмотреть на Клода. Встретив мой взгляд, парень тепло улыбнулся, я же была не в силах повторить такое. Губы упорно не желали улыбаться.

По пути назад меня уже никто не окрикивал. Весть о том, что бургомистр решил ехать и вести умершую дочь в лесное логово ведьмы мгновенно разлетелась по всем залам и коридорам, и между собой люди решили, что Верон просто зачарован, или, чего доброго, спятил с ума от горя.

Дверь в комнатенку со скрипом распахнулась. Стражники молчаливой толпой один за другим растворились за спиной. Стремительным шагом я подошла к окну и устремила взор в даль, туда, где все сильнее разгоралось зарево Цитрина, светила этого несчастного мира. Сегодня небесная паутина почти полностью была скрыта за снежными пухлыми облаками, на фоне которых носились стаи ворон. Ощутив спиной чей-то пристальный взгляд, устало оборачиваюсь. Керан стоит в распахнутых дверях и молчит, не сводя глаз, в тусклом рассвете казавшимися такими же серебристыми, как и снег за окном.

– Через час повозка будет готова.

– Хорошо, – киваю и снова устремляю рассеянный взгляд в окно. Мне хотелось, чтобы он поскорее ушел, чтобы наконец оставил одну.

– Полагаю, тебе понадобится теплая одежда, – замялся Керан.

– Возможно, – равнодушно пожимаю плечами. Но боковым зрением замечаю, как потемнел взгляд Керана.

– Ну что ж. Я приду за тобой.

Дверь так же со скрипом захлопнулась, а следом раздался звук замка.

Я продолжала смотреть на мир за окном. Голова была пуста, виски и пораненная щека пульсировали. Рассеянно подношу руку ко лбу и тут же замечаю, что за время моего отсутствия в комнате произошли перемены. Определенно к лучшему, так как в углу стоял большой графин, доверху наполненный водой, рядом медный таз. Не веря своим глазам, подхожу ближе и замечаю небольшое круглое зеркальце, сиротливо прячущееся за тазом. Кто принес все эти удобства?

Беру зеркальце и вглядываюсь в свои черты. Это лицо, я успела привыкнуть к нему. Провожу пальцами по царапине на щеке, и тут же все встало передо мной. Крики, злобные гримасы, проклятия. Разъяренная толпа, едва сдерживаемая стражей. Ком подкатил к горлу. Я устало опустилась на кровать, и, обхватив руками колени, расплакалась. Горько-горько. Как плакала очень давно в детстве.

Глава пятнадцатая

Шесть здоровых лоснящихся на свету лошадей стояли впряженные в закрытые сани у высокой лестницы замка. Агнесс вынес на руках сам бургомистр, бедняжку Ясмену позади тащили на носилках двое лакеев. Вокруг собралась целая процессия из стражи и слуг. В глазах многих застыл испуг и напряжение, но каждый при этом не желал предстать перед очами Верона трусом. Именно поэтому кроме старшего капитана Роберта с отрядом воинов в латах и отважных тетушек, хлопочущих над Агнесс, добровольцами в поход в ведьмино логово вызвался чуть ли не весь штат замка. Энтузиастов набралось очень много, все они столь яростно и красноречиво били в грудь и уверяли в своей готовности отправиться умирать в страшный лес, что в результате отъезд затянулся еще на добрых два часа. А тем временем жизнь постепенно затихала в пострадавших девушках. Весь этот нескончаемый поток преданности прервала вспышка гнева самого Верона, приказавшего ехать только самым необходимым людям.

В число таких необходимых людей без сомнения входил сэр Керан, вестник богов, «его мудрейшество» грозный волхв Диодус и я. Мне даже выделили отдельную лошадь. И теперь мы с животным таращились друг на друга в легком недоумении. Наездница из меня та еще, и скакун хорошо это чувствовал. Оглянувшись вокруг с немой мольбой в глазах, быстро поняла, что никто не спешит помочь ведьме в овладении тонким искусством залезания в седло. Остальные всадники уже были готовы, неизменные охранники-верзилы насмешливо скалили зубы над моими тщетными попытками сесть в седло.

– Смотрите-ка, ребята, а ведьма мало того, что глупа, как гусыня, так еще и неуклюжая, – гоготал во все горло Тарин и остальные дружки подхватили его смех. Чтоб им лопнуть, этим тупым дубинам.

Не на шутку разозливших, я в десятый раз попыталась вставить ногу в стремена, но лошадка мудро рассудила, что такая всадница ей ни к чему, и решительно отступила в сторону, презрительно фыркнув. К тому времени я уже порядком выбилась из сил, в предыдущие неудачные разы я успевала вытащить сапог из стремени, прежде чем лошадь отойдет, но в этот раз, каблук зацепился, меня потащило, сапог соскользнул с ноги, и я неуклюже плюхнулась прямо на снег, чем вызвала очередной взрыв хохота. Желающих поглазеть на мое унижение стало намного больше.