Полная версия
Неразлучники
– Забудь свои бестолковые отговорки! Подумать только! – Рина вскочила со стула и принялась ходить из угла в угол. – Жалкая маленькая ворона умудрилась сорвать гениальнейший план!
– Но, кар-р, Рина! Взамен я осталась служить тебе!
– Чушь! – небрежно бросила Рина. – Что толку от твоей жалкой службы, когда мне могли прислуживать царицы птичьего мира?! Но я найду амулет! Даже если придется перевернуть весь город. И тогда я вас… тогда я вас….
– Она нас… она нас…. На башке у тебя – ананас! – обиженно пробурчала ворона.
– Ты что-то сказала, Фанни?
– Я говорю, может амулет тогда засветился из-за меня? Кар-р. Я ведь тоже немного волшебная.
Рина презрительно засмеялась:
– Ха-ха-ха! Ты?! Волшебная?! Умоляю, не смеши так больше. Лучше следи за своим клювом и не болтай лишнего. Дождемся, прохлады и продолжим поиски… а-а-апчхи! А-а-апчхи! – Рина дважды громко чихнула. – До чего у нас пыльно! Фанни, когда в последний раз ты делала уборку?
– Кар-р! В прошлом месяце. График вывешен в туалете, все как положено – дата, подпись. Сама убедись.
– Странно…. Может, ты притащила сюда ромашку? Смотри, если найду хоть один цветок…
– Что ты! Кар-р! Никакой ромашки!
– Повторяй. Медленно. Ни-ка-кой ро-маш-ки!
Фанни послушно повторила за хозяйкой, дважды споткнувшись на букве «р».
– Ладно… но все равно… разбери этот бесполезный хлам. – Рина кивнула в сторону огромной кучи. – Сколько твердить, чтобы не таскала в дом что ни попадя!
Рина нагнулась, одной рукой держась за поясницу, а второй принялась расшвыривать вещи. В разные стороны полетели бесконечные бантики, заколки, шляпки…
– Лыжи?! – удивленно выкрикнула Рина. – Как? Для чего ты стащила лыжи?
– Ну, не лыжи, а кар-ратышки! – смущенно оправдывалась Фанни. – Что? Погода сейчас непредсказуема!
– Немедленно выброси весь этот мусор!
– И бантики?! И брошки?!
– И шляпки, и блошки – всех выбрасывай! А-а-апчхи! – Рина громко высморкалась в рукав. – Собрала коллекцию! Еще думаю, что это я расчихалась…
Ни за что на свете Фанни не рассталась бы со своими сокровищами. Годы ее труда! Можно сказать, ее жизнь! Тяжело вздохнув, она запрыгнула на кучу и схватила клювом самую маленькую заколку. Фанни знала куда полетит. На заднем дворе стоял полуразрушенный сарай, оставшийся еще от прежнего хозяина. Рина заходила в него очень редко, только если ей требовался мышиный хвостик для нового безумного рецепта. Фанни жалела мышей и всегда старалась предупредить их о приходе хозяйки. Мыши были перед ней в неоплатном долгу. Она им доверяла.
Фанни работала целый день и, когда на небо выкатилась полная луна, ей осталось перенести две самые большие коробки. Она не смогла ухватить коробку клювом, поэтому плотно зажала ее между крыльев и поковыляла к сараю, пошатываясь от усталости. У его порога Фанни споткнулась и выронила свою ношу. Крышка приоткрылась и, отражая лунный свет, ярким рубиновым лучом блеснуло необычное украшение. Фанни поскорее занесла коробку в сарай. В темноте украшение тут же перестало светиться.
– Хм-м, – пробормотала ворона. – Нужно разобраться. Только не сейчас.... Завтра. Кар-р!
Она широко зевнула и через пару секунд, тревожно дергая лапками, засопела на куче драгоценного богатства.
Глава пятая. Пуля – Лапуля из домика с голубыми ставнями.
Эти дни ожидания, пожалуй, были самыми долгими в жизни ребят. Даже дольше, чем два месяца перед прошлым днем рождения, когда им заранее пообещали новые велики. И, несмотря на то, что на носу была зима, а кататься по сугробам им бы все равно не разрешили, братья еле дождались. Каждый день отсчитывали. «По-моему, даже постарел немного» – сказал тогда Марк, а Ролик весело смеялся каждый раз, когда вспоминал эту фразу.
Наконец, упаковав чемоданы (Ролик на всякий случай решил подготовиться и свой раньше всех собрал), семья отправилась на машине в дальнюю поездку, и главное – не в какой-нибудь соседний аквапарк, а к настоящему морю. Пьера, конечно же, взяли с собой. Ролик по телефону спросил разрешения у Розы Васильевны, и та почему-то очень обрадовалась их предстоящему путешествию. Жаль только, что с того дня, как он рассказал Марку историю Пьера, брат все больше молчал. А дорогой просто смотрел в окно и думал о чем-то, даже машины свои забросил. Ролику было веселее – его хотя-бы тошнило.
На вторые сутки поездки ребята заметили, что природа вокруг изменилась – деревья стали маленькими и раскидистыми; с облаками тоже что-то не так – они опустились совсем низко или это их машина поднялась на одну из многочисленных гор. И Ролику, и Марку все тут было в новинку. Они будто попали в сказочный мир и ждали появления морского пейзажа как чуда, в которое оба теперь безоговорочно верили.
– Море! Смотри, там море! – Марк кричал и показывал пальцем в окно.
Теперь и Ролик заметил голубую полоску в конце дороги. От восхищения у него даже свело живот, но он не обратил на это внимания. Ребята захлопали в ладоши, совсем как маленькие, и на ходу сочинили приветственную кричалку:
– Море! Мо-о-о-о-ре! Мо-ре-мо-ре-море!
Интересно, каково родителям с двумя одинаковыми орущими мальчиками на заднем сиденье? – подумал Ролик.
Через несколько часов они, наконец, остановились в одной из прибрежных гостиниц.
– Дружно все отдыха-а-а-ем, а вечером будем плавать, – широко зевая, объявил папа и направился с чемоданами в номер.
Мальчики нырнули в белоснежные простыни и вытянулись во весь рост, впервые за прошедшие дни. Глупо это – приехать на море и спать, но, если честно, они бы сейчас и шагу не сделали.
А к вечеру разыгрался шторм. Самый настоящий, какой в кино показывают, с огромными двухметровыми волнами. Поэтому вместо купания родители повели их на экскурсию в старинную крепость. Марку было ужасно интересно – он трогал каменные выступы, подбирал и внимательно изучал их обломки, и, запрокинув голову, целую вечность, рассматривал полуразрушенную башню, прикидывая, с какой стороны ее лучше всего сфотографировать. Дома он собирался выложить фото в интернет, чтобы ненавязчиво перед мальчишками похвастаться. А вот Ролику порядком уже надоело. «Камни – они и есть камни, никуда не денутся, сколько можно на них глядеть» – думал он. Ролик спустился вниз, к основанию крепости и тут заметил его…
Это прелесть! Этот щенок – он будто из любимой книжки. Он был просто неописуемо красив – белый с коричневыми пятнышками на спинке и мордочке и маленькими черными глазками. Он посмотрел на мальчика, дружелюбно помахал хвостом и тут же помчался прочь по своим щенячьим делам. Ролик решил непременно догнать его и хотя бы погладить.
– Подожди, я сейчас спущусь! – крикнул Марк с высоты, наводя на них объектив фотоаппарата.
Но Ролик не мог ждать; он уже бежал за щенком. Щенок обогнул крепость и остановился возле маленького белого домика. Крыша его была не намного выше макушки взрослого человека, а единственное окошко, обрамленное голубыми ставнями, расположено так низко, что подоконник приходился вровень коленкам. Ролик почесал щенку за ушком, и тот с радостным лаем принялся прыгать на дверь. Ролик вспомнил, что где-то ее видел…. Да, конечно же, точно такая дверь ведет в живой уголок Розы Васильевны – голубая и обшарпанная.
– Кажется, он хочет домой, – хором сказали папа и Марк.
Вот, шустрые! Быстро они нас догнали! – подумал Ролик.
– Он не потеряется. Скоро вернется хозяин щенка и пустит его внутрь, – папа сделал пару шагов в обратную сторону, но мальчики и не думали уходить. – Фу-у-ух! Хорошо! – он вернулся и трижды постучал в голубую дверь. – Я же говорил! Никого!
Щенок был совершенно не согласен с папой и продолжал высоко прыгать, будто хотел дотянуться мордочкой до ручки. Тогда Марк легонько нажал на нее, и дверь приоткрылась, выдав короткое скрипучее приветствие. Внутри была темнота.
– Давай же, беги! Ну! Беги, малыш, – они втроем уговаривали щенка, но тот и не думал двигаться с места, продолжая заливисто лаять и дружелюбно вилять хвостом.
– Ты что, хочешь, чтобы мы вошли? – произнес папа, гладя щенка.
– Ты что, хочешь, чтобы он ответил? – передразнил его Марк.
– Ну вас! – не выдержал Ролик. – Может у него там хозяину плохо, вот он нас и зовет!
– Ладно! – папа резко выпрямился и решительно шагнул внутрь. – Эй! Тут есть кто-нибудь? Здравствуйте! Мы привели вашего… – оступившись, он резко вскрикнул, – Ой, да тут лестница!
Они осторожно спустились вниз, и попали в самую обычную комнату с высоким дощатым потолком. Как только глаза немного привыкли, Ролик понял, что в комнате не так уж темно. Первое, что они увидели – гигантский портрет овчарки на всю противоположную стену. Своими размерами этот пес скорее напоминал льва. Пес смотрел строго, будто охранял дом от нежеланных гостей, но совсем не страшно, и все же Марк резко вздрогнул, когда за его спиной захлопнулась входная дверь.
– Это землянка какая-то, – прошептал Ролик. – Эй, Шарик, Шарик!
– С чего ты взял, что его зовут Шарик? – шептал в ответ Марк. – И зачем нам его искать? Даже если он ничейный, тебе ни за что не разрешат взять домой собаку.
– Между прочим, из-за тебя!
– А ну, хватит! Втянули меня в историю! От мамы, как всегда, достанется самому старшему, – недовольно ворчал папа.
Ролику показалось, что он слышит звуки, но было непонятно, откуда они доносятся.
– Ты что-нибудь слышишь? – спросил он брата.
– Совсем ничего.
Они прошли по узкому длинному коридору туда, где скрылся Шарик, и наткнулись еще на одну дверь. Теперь и Марк, и папа ясно различали звуки, доносящиеся с улицы. Папа осторожно открыл дверь и тут же зажмурился, ослепленный ярким южным солнцем.
– Ого! – прошептал Марк, – интересно, где мы?
И вправду, интересно…. Этот пейзаж был точь в точь сказочный. Трава на полянке не выжженная и пожухлая, как у подножья крепости, а яркая, сочно-зеленая. Сама поляна со всех сторон была окружена цветущими кустами роз. Розовые, белые, красные – мальчики такие только в маминых букетах видели. По каменной горке весело струился маленький резвый ручеек, а земля рядом с ним была усыпана золотистыми абрикосами. Но главное – в нескольких метрах от поляны они увидели обрамленный цветочной аркой кусочек бескрайней синеющей морской дали. Здесь будто и не слышали о шторме – всюду царили тишина и спокойствие, нарушаемые лишь волшебными птичьими трелями. Это место напомнило Ролику живой уголок, только в тысячу раз прекраснее.
Восхищенно вздыхая, ребята не сразу заметили Шарика. Он снова радостно завилял хвостом и подбежал, на этот раз к Марку. Тот по привычке сделал шаг назад, но затем остановился и, робко протянув руку, даже слегка коснулся его спины.
– Пуля! Куда ты опять умчался, негодник! Смотри у меня, если вытопчешь газон! – эти слова раздались вроде как ниоткуда. Лишь через минуту они увидели хозяина.
Им оказался пожилой худощавый мужчина с очень смуглой кожей и волосами цвета снега. Увидев гостей, он на секунду остановился, прищурился, загораживаясь ладонью от яркого солнца, затем улыбнулся и медленно направился к дому.
– Значит, близнецы? А я уж подумал, на солнце перегрелся – в глазах двоится.
Вот оно, преимущество близнецов. Обычных мальчишек в первую очередь спросили бы, что они делают в чужом дворе и почему залезли без спроса.
– Тройняшки мы, – улыбаясь, ответил папа. Потом протянул ладонь. – Извините нас за вторжение. Ребята за вашим Шариком увязались. Не могли уйти, не проводив.
Хозяин дружелюбно засмеялся:
– Это за Пулей что ли? Вот дела! Обычно он сам за людьми увязывается. Сколько мы его с женой воспитываем – все без толку.
– Имя у него интересное. Ему подходит, – произнес Ролик, наглаживая довольного щенка.
– Да…жена все звала его Лапуля, но разве ж это по-собачьи? Кошку еще можно так обозвать или на худой конец овечку, но уж точно не этого сорванца. Шустрый он; одним словом – Пуля и есть. А я Коля. Так и живем – Пуля и Коля.
– Еще раз извините, – добавил папа, – Ну…что мы к вам без спроса зашли.
– А, пустяки, – махнул рукой дядя Коля, – Это я виноват, что дверь не запираю, вот Пуля и озорничает. Да мы людей не боимся. Посетителей у нас много – не дом, а музей. Сами видели, наверное, сколько картин. Вы подождите, я до зоопарка сбегаю и провожу вас.
Только сейчас мальчики заметили у него в руках ведро, полное морковки. Такое разве что слон осилит. Вдруг и вправду слон? Или они на море не водятся?
– А можно нам посмотреть? – неожиданно спросил Марк.
– Я-то не против, но, может, отца своего спросите?
Папа уже успел дойти до двери. Ребята быстро переглянулись и, как по команде, хором протянули:
– Пожалуйста, совсем чуть-чуть…
– Ну…. Ладно, – ответил он, поглядывая в сторону крепости. – Судя по опыту, у нас есть еще минут десять до взрыва маминого терпения. Время пошло.
Зоопарком дядя Коля называл загон с кроликами и козами. Удивительно, что кролики у него жили не в клетках, а свободно бегали по травке, огороженной низким заборчиком. Он разрешил мальчикам их погладить, а Марк даже взял одного на руки. Вид у него был прямо как у трехлетнего малыша, восхищенно разглядывающего нового пушистого друга.
– Сфотографируй нас на память, а? – он протянул Ролику вверенный ему родительский фотоаппарат. – Только осторожно, вспышку не поломай. А лучше вообще ее отключи, тут и так солнечно. И постарайся успеть, пока он в камеру смотрит.
«Опять инструкции…. Приветствуйте! Ворчун проснулся!» – пробурчал Ролик себе под нос.
– Клево вышло! Смотри, какие мы оба милые! – сказал Марк, довольно разглядывая десятки добросовестно нащелканных кадров.
– Ну-у… не знаю…. С козлом вы бы лучше смотрелись.
В другое время Марк бы стопроцентно обиделся и буркнул в ответ что-то вроде «Сам ты козел!», а сейчас смеялся со всеми – добрый и счастливый. Глядя на него и у Ролика внутри появилось теплое и щекотливое чувство, от которого он тоже становился счастливым. Он знал этот закон – как бы они себя не вели, в итоге их настроения почему-то всегда ходили парой.
– Ну, помощники, раз пришли, несите-ка вон то ведро с пшеницей; теперь будем птиц кормить, – скомандовал дядя Коля
Вдвоем подняв ведро, мальчики поплелись за ним в сторону птичника.
– Сначала насыплем курам, – подсказывал хозяин. – Иначе они нам шагу ступить не дадут.
Белые и цветные куры вперемешку чем-то напомнили Ролику ребят в школьной столовой. По крайней мере, вон та рыжая казалась вылитой Светкой! Из-за высокого роста Светку всегда сажали на самую последнюю парту, чтобы никому не закрывать обзор, но при забеге в столовую она умудрялась обогнать даже спортсмена Ефимова, который, кстати, сидел у двери. Опередив остальных, курица – Светка запрыгнула на ручку кормушки и принялась клевать из самой середины, одновременно расталкивая лапами всех желающих последовать ее примеру.
– Ишь, ты, командирша! А ну, пошла, пошла, – дядя Коля попытался палкой согнать ее на землю, но курица, не удержавшись наверху, лишь встряхнула перышки и тут же бесцеремонно заскочила обратно. – А, шут с тобой! – беспомощно махнул он рукой. – Ешь уж тогда быстрее; раньше все равно никого не подпустишь.
– Можно мне и ее сфотографировать? – смеясь, спросил Марк, – она такая забавная!
– Да уж, звезда курятников! Фотографируй кого хочешь, что ты боишься?
Ролик решил не рассказывать Марку про Светку, а то он потом в школе точно проболтается.
– Мальчики! Нам пора! – крикнул папа и помахал рукой, подзывая ребят к выходу.
Они поблагодарили дядю Колю и все вместе направились к дому, чтобы тем же путем выйти на улицу. В присутствии хозяина комната казалась намного дружелюбнее, а гости заметили теперь куда больше прежнего. Помимо портрета пса они увидели десятки других великолепных картин, занимающих все пространство комнаты от пола до потолка. Здесь можно было найти и могучий шторм, и прекрасный розовый морской закат, и чаек, кружащих над скалистой бухтой. Это маленькие кусочки моря, собранные в одном доме.
– Моя жена – художница, – пояснил дядя Коля. Здесь лишь небольшая часть ее работ. Правда, здорово?
– Ага, – мальчики кивнули одновременно.
– Хотел бы я так рисовать! – добавил папа.
Попрощавшись, наконец, с хозяином, они вышли на пыльную улицу у основания старой крепости. К маме мальчики помчались, взявшись за руки, чтобы все по-честному. Тому, кто придет первым, наверняка достанется больше. Но мама, кажется, и не сердилась из-за их отсутствия – такая же довольная, даже на папу ничуточки не ругалась. Сказала только:
– Бегите быстрее в машину, не то в первый же день покраснеете, как раки.
Все, понятное дело, помчались – не тот случай, чтобы заставлять просить себя дважды.
Глава шестая.Хитрый план Фанни.
Наутро мышей ждало страшное потрясение. Они только вылезли из своих норок и сонно терли лапками заспанные глаза, когда стены сарая задрожали от жутких криков: «Кар-рбонара! Кар-ракум! Кар-риес!»
Это Фанни металась по полу, хваталась крыльями за голову, натыкалась на полки, сшибала собранные в кучу инструменты и, не переставая, кричала: «Кар-рантин! Кар-ркаде! Кар-рдиган!» Вдруг она взлетела под потолок, врезалась в стоящие на верхних полках дырявые ведра и пустые цветочные горшки, резко спикировала вниз, на забытые Риной грабли и, получив рукояткой по лбу, упала без чувств.
Фанни встретила Рину, когда была еще совсем юным вороненком. В то время у Рины в запасе оставалось несколько золотых перышек. На одно из них она загадала, чтобы ее помощница понимала человеческую речь и долгими вечерами развлекала свою хозяйку интересными беседами. И, несмотря на то, что жить с говорящей вороной куда веселее, чем с просто каркающей, Рина каждый новый день припоминала Фанни свое великодушие. Впрочем, желание осуществилось не сразу. Сначала Фанни наотрез отказывалась говорить и тогда Рина, не привыкшая отступать, принялась рыться в своих записях магических рецептов. На следующее утро она отправилась в лес и вернулась оттуда только ближе к закату. Рина поставила на плиту огромный чугунный котел, так, чтобы через окно в него падал свет полной луны, налила воды и принялась по очереди закидывать внутрь собранные ингредиенты. Первым в котел полетел перламутровый хвост ящерицы, чтобы речь была членораздельная; затем крылья рогатого жука, для придания словам легкости; слизь улитки для степенности; цветущий репей, отвечающий за сарказм; три головки одуванчика, для простоты и понимания и кончик жгучего перца, на случай пламенных бесед. Когда смесь начала тихонько побулькивать, Рина предусмотрительно сделала шаг назад и, отклоняясь от рецепта, забросила в котел маленький цветок ромашки. Что тут началось! Смесь стала огненно-оранжевой, забурлила, закрутилась по спирали, столбом поднялась к потолку, опустилась обратно в котел и, взорвавшись, разлетелась обжигающими брызгами.
– Кар-рамель! Кар-рнавал! – закричала испуганная Фанни.
К счастью, никто из них тогда не пострадал, но у Рины с тех пор жуткая аллергия на ромашку, а болтающая без остановки Фанни, когда волнуется, постоянно путает слова.
Фанни открыла глаза. Маленький мышонок бесстрашно сидел на ее клюве и тихонько щекотал своими усиками.
– Кар-рбонара! Кар-раул!!! Пр-роклятье! Кар-раул!!! Кар-раул!!! – вспомнив нужное слово, Фанни немного успокоилась.
Несколько минут она расхаживала по сараю, серьезно размышляя о чем-то, и повторяла иногда: «Кар-раул! Кар-раул!». Затем осторожно подошла к коробке, лежавшей на куче, и клювом сбросила с нее крышку.
– Кар-раул, – прошептала она, разглядывая блестящий рубиновый амулет. – Все это время ты был рядом! Рина меня убьет! Сварит вор-роний суп, она давно грозится. Сначала обрадуется, захохочет дико: «Ха-ха-ха! Го-го-го!», а потом – суп! Думай, Фанни, думай, размышляй!
Фанни была очень умной вороной, поэтому быстро взяла себя в крылья. Убедившись, что Рина все еще мирно дрыхнет в постели, она вылетела на дорогу и приземлилась в самую большую лужу, которую смогла найти. Солнце поднялось достаточно высоко, но лужа еще хранила в себе ночную прохладу. Фанни улеглась на спину и, мечтательно закинув голову, пробормотала:
– И почему я не делала этого раньше?!
Она хлопала крыльями по воде, подпрыгивала, падала на спину, ныряла, выныривала, поднимая кучу брызг. Все это делалось с такой мощной вороней энергией, что воробьи, ее соседи по луже, сдали территорию без боя и разлетелись по соседним пересохшим лужицам. Закончив купание, Фанни, вместо того, чтобы отряхнуться, улеглась на песок и проделала те же движения, только разве что не нырнула в него. Воробьи притихли. Довольная Фанни разглядывала в лужице свое отражение. Ее перья торчали в разные стороны, хвост обвис, на голове образовался прямой пробор.
–То, что нужно! – радостно воскликнула Фанни и поспешила в сарай.
Как ни старалась, не могла она вспомнить, откуда взялась коробка. Возможно, она стащила ее год назад у скупщика антиквариата. А может из дома кондитера, когда в поисках сладостей обчистила спальню его жены. Да что толку ломать голову? Рине она все равно не признается! Фанни решила импровизировать.
Нацепив амулет себе на шею, она украдкой пробралась к дому и, хромая, перескочила порог. Рина даже спала с прической. «Ананас» был на голове у Рины с первого дня их встречи, и Фанни постоянно мучилась догадками, не парик ли это. Вот и сейчас ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не дернуть хозяйку за космы. Она набрала побольше воздуха и дико завопила:
– Покар-рай меня, хозяйка, если я совершила ошибку – я старалась ради тебя! Они били меня по голове, рвали мои перья и пинали, словно резиновый мяч, но я вырвалась и перехитрила их!
– Что случилось, Фанни? – пробормотала Рина и затем, разглядев птицу как следует, тут же вскочила с кровати. – Отвечай немедленно! – приказала она.
Вместо ответа Фанни покорно склонила голову, сняла с себя амулет и бережно протянула его хозяйке.
– Фанни! – восторженно прохрипела старуха. – Поверить не могу, Фанни! – она взяла амулет в руки и села, не в силах удерживать равновесие.
Рина гладила его кривым сморщенным пальцем, ощупывала каждую грань, будто здоровалась после долгих лет разлуки. Она перевернула амулет, проделала то же самое с его обратной стороной и только потом посмотрела на ворону. Фанни растянулась на полу. Косясь одним глазом на хозяйку, она тихонько постанывала.
– Кар-р, это точно приезжие…. На рынке я увидела у одного из них похожее украшение, но не была уверена. Я не могла лишить тебя шанса, Кар-р! Я ввязалась в драку. Он был сильным и хитрым, но я, твоя ученица и верная помощница, победила в борьбе. Посмотри, что со мной стало! Скажи, Рина, это и есть амулет? Скажи, потому что, если все было зря….
– О, да! Да! – Рина даже протянула руку, чтобы погладить ворону, но, коснувшись липких перьев, тут же ее одернула. – Теперь… – заголосила она, – Я вырвалась из плена бездействия. Я – могучая сила и я готова повелевать! Мы с тобой найдем неразлучника и тогда….
– Рина, Рина…– перебила ее Фанни. – Можно мне полежать в твоей кровати? Кар-р! Она такая мягкая, а у меня каждую косточку ломит, каждое перышко…
– Э-эм-м… ну… ладно, – нехотя пробубнила Рина. – Единственный раз, когда ты заслужила. Только не забудь после сменить постель. Выспись хорошенько, потому что как только я заряжу амулет, мы выйдем на охоту. Тебе потребуется много сил. Я знаю, что нас ждет успех! Я его чую вот этим вот носом!
Глава седьмая. Чудо ищет помощников.
Гостиница, куда заселилась семья, называлась «Комфорт», но честнее было бы назвать ее, скажем, «Сон», потому что комфорт здесь можно почувствовать, если только во сне. Во сне можно не заметить ни текущего крана, который отбивает ритм исключительно не в такт (два раза капнет, потом третий пропустит, потом еще пять раз подряд – как тут уснешь), ни шумных соседей, обложивших с двух сторон музыкой и дымом от мангала, ни даже пауков в шкафу. Хотя Ролик был уверен, что пауки обязательно явятся к нему в самой середине сна вместе с той ужасной лохматой многоножкой из ванной, но ведь это будут сонные пауки и сонная многоножка, которые на комфорте в итоге никак не сказываются. А вот родителям повезло меньше – в их комнате обитали комары, причем не сонные, а реальные – назойливые и кусачие, спать не дающие, а потому им некуда было деться от крана, соседей и даже песка в постели. Насчет песка Ролик согласился с Марком – это скорее их общая вина, но от этого признания комфортнее стало только совести. Прокрутившись несколько раз вокруг собственной оси, словно сосиски в панировке, они по очереди схватились за противоположные концы простыни и потащили ее на балкон. Ветер тут же подхватил их белый пузырящийся парус, так что мальчики едва не выпустили его из рук, и все песчинки обреченно полетели со второго этажа вниз на землю.