Бог, который исчез, или Made in ∞

– Саваоф! – в голос радостно воскликнули оба. – Как я рад (рада), что ты пришел!

– Создатель, я не могу быть под ним, – опередив Адама, начала Лилит.

Бог был в недоумении. Он продолжал сомневаться и не знал, прямой или иносказательный смысл вкладывает в слова женщина.

– Видишь ли, Лилит, – осторожно начал он, – в нормальной человеческой жизни должны быть моменты, когда мужчина в буквальном смысле находится на женщине.

Яхве хотел продолжить и рассказать о соитии людей с целью продолжения рода, проклиная себя за то, что не удосужился это сделать вчера. Но возмущенная Лилит перебила его. Она вспомнила о том, как Адам, навалившись на нее, возбужденно пыхтел и обжимал своими лапищами.

– Как? – распалившись еще сильнее, воскликнула женщина. – Я должна терпеть на себе этого слюнявого урода?

У Адама был вид побитой собаки. Он тоже вспоминал ту утреннюю сцену и не мог отделаться от ощущения, что в чем-то оплошал.

– Знаете что, мужчины, – сделав паузу, сказала Лилит. – Мне кажется, я прекрасно обойдусь без вас. Пусть Адам лучше полежит на тебе, Саваоф.

Яхве не удержался и усмехнулся. Лилит непонимающе на него взглянула и продолжила:

– А я буду жить одна. Я умею все, что умеет Адам, и даже лучше. А без его глупых разговоров мне будет только спокойнее.

Женщина повернулась и скрылась в зарослях. Адам умоляюще посмотрел на бога. Какая бы она ни была, эта Лилит, но расставаться с ней ему не хотелось. А Яхве, не дрогнув ни одним мускулом, спокойно посмотрел ей вслед. То, что Лилит взбрыкнула, ничуть его не испугало. Он только прикидывал, сколько времени она выдержит одна. А в том, что к вечеру вернется, не сомневался. Вряд ли ей захочется ночевать одной в первобытном лесу. А там, глядишь, Адам и справится с задачей на ней «полежать».

– Оставь, – успокаивающе сказал он. – И не волнуйся. Она вернется.

Адам с надеждой посмотрел на бога.

– Правда? – спросил он, и на его лице расцвела телячья улыбка.

– Давай лучше займемся делом, – с непонятным раздражением ответил Яхве. – Я принес оружие. Будешь учиться с ним управляться.

Расстроенный уходом Лилит, Адам вначале не проявил интереса к предметам неизвестного предназначения. Но, увидев, как ловко Яхве подстрелил птицу, загорелся и стал усердно учиться. И к концу дня бог уже не скрывал удовлетворения. В глубине души он чрезвычайно боялся, что Адам совсем раскиснет, но тот, видимо, сообразил, что лучше загонять себя до седьмого пота в учении, чем думать про Лилит. В итоге к вечеру Адам, у которого оказались к этому способности, вполне сносно метал копье и стрелял из лука. Остаток дня уже в свете костра бог провел с мужчиной, научая того, как делать лук, из чего изготавливать тетиву и какие ветки лучше всего подходят для стрел.

…Лилит, несмотря на ожидания, не пришла. Она не появилась ни при свете дня, ни темной ночью. Адам переживал за нее, ведь у той не было никакого оружия. А бога обуревали смешанные чувства. Он тоже за нее беспокоился, а, с другой стороны, желал, чтобы ее съели какие-нибудь шакалы, ибо ей, дуре, так и надо было. Наконец, совсем стемнело. У Яхве не было никакого желания оставаться на ночь нянькой, и он сказал, что уходит. Человек посмотрел на него жалким, разрывающим сердце взглядом, но ничего не ответил. Бог, не удержавшись, тяжело вздохнул.

– Я приду узнать, как у тебя дела, завтра, – сказал он.

Покидая Эдем, Яхве, проклиная себя за слабость, все-таки воспользовался своим оком всевидения. Лилит была жива. Больше он знать ничего не хотел и вернулся в вечный мир.

На следующий день Яхве нашел Адама, грустно сидящего и опустившего ноги в ручеек.

– Как прошла ночь? – светским тоном спросил бог.

Адам неопределенно пожал плечами.

– Пойдешь охотиться? – снова заговорил с человеком Яхве.

Тот безразлично покачал головой.

– Не хочу. Я не голоден. Мне хватило фруктов.

Неожиданно Адам повернулся, и в его глазах засветилась мольба.

– Ты ведь Саваоф мудрый, – страстно заговорил он. – Ты можешь все. Ты сотворил мир. Создал нас, людей. Нет предела твоему могуществу. Так сжалься надо мной. Верни мне Лилит.

Яхве с трудом скрыл, насколько лестно ему было услышать такое обращение, и он, ласково положив ему руку на голову, спросил:

– Ты хочешь, чтобы я ее вернул?

– Да! – возбужденно воскликнул Адам.

Наконец, человек начал понимать, кто такой бог, с удовлетворением подумал Яхве. И ему захотелось произвести на того еще большее впечатление. Он поднял вверх руку и щелкнул пальцами. Адам взглянул на небо. В нем появились три большие птицы. Присмотревшись, человек понял, что это не птицы, а прекрасного вида, облаченные в какую-то ткань мужчины с крыльями. Они опустились рядом и, не обращая внимание на человека, обратились к богу.

– Приветствуем тебя, о мудрый Яхве, – услужливо обратился старший из них. – Чем можем быть полезны?

Лица у ангелов, как, впрочем, и у всех их собратьев, были почти одинаковыми. Сами себя они различали легко, а вот боги вечно путались. Яхве, присмотревшись и поняв, что не знает, кто, собственно, прилетел на зов, был вынужден попросить их назвать свои имена. Ангелы при всей их услужливости были чрезвычайно чувствительны к этикету и обижались, если боги обращались с ними, как с безличными слугами, или путали их.

– Я старший Варахиил, а со мной Уриил и Селафиил, – с чувством собственного достоинства ответил ангел.– Что прикажешь, великий бог?

– Я приказываю найти женщину этого мужчины по имени Лилит и привести ее сюда, – строго произнес Яхве.

Ангелы поклонились и улетели.

– Какие они красивые, – восхищенно воскликнул Адам.

Яхве скептически пожал плечами. Смотря на чей вкус.

– Это ангелы, сын мой, – дружелюбно объяснил бог. – У них есть и женщины. Хочешь, я позову одну из них к тебе?

В голове у него мелькнуло, что это, может, и не плохая идея. Но Адам до крайности смутился.

– Нет, спасибо, о великий Саваоф, – нараспев, подражая ангелам, проговорил Адам и поклонился.

Смотри-ка, люди быстро учатся, подумал довольный бог.

Через некоторое время вернулись ангелы, но Лилит с ними не было.

– Женщина отказалась вернуться, – виновато сказал Варахиил и буквально изогнулся в поклоне. – А ты не давал указания применить силу. Так все-таки привести?

Ангелы всем своим видом изобразили готовность выполнить новый приказ.

Яхве, нахмурив брови, уже собрался дать новую команду, но его остановил Адам.

– Не надо, о великий, – приниженно проговорил он.

Бог удивился.

– Ты же сам этого хотел.

Адам опустил голову и повторил:

– Пожалуйста, не надо.

Поколебавшись, Яхве согласно кивнул и отпустил ингелов.

– Так что же? Так и будешь один? Или надеешься сам найти ее и убедить вернуться?

Адам отрицательно покачал головой.

– Нет, но я просто подумал… – с сомнением протянул он.

– И что же ты подумал, сын мой? – не скрывая интереса, спросил Яхве.

Адам явно колебался, не зная, как ответить.

– Понимаешь, о великий Саваоф, Лилит права. Мы ведь действительно сделаны с ней из одной глины (бог в этом месте поморщился), а значит, совершенно равны, и она никогда не согласится быть подо мной.

Яхве расхохотался.

– Та ситуация, которую имеешь в виду ты и в которой женщина находится под мужчиной, вовсе не является признаком социального неравенства, – весело сказал бог, но Адам не понял фразу. Тогда Яхве продолжил:

– Так что же ты хочешь?

– Ты ведь всемогущ, Саваоф, правда? – просительно проговорил Адам. Бог кивнул.

– Тогда сотвори мне другую женщину, но не из глины, как меня. Пусть она будет происходить из моей плоти. И тогда она никогда не скажет, что я не могу быть над ней. Разве моя рука может сказать мне, своему хозяину, что она выше меня?

Бог был приятно удивлен. Парень оказался вовсе не настолько глуп, насколько производил впечатление.

Он кивнул и произнес:

– Хорошо, я выполню твою просьбу, но тебе будет больно. Мне понадобится часть твоего тела.

Адам явно был испуган, но тем не менее решительно потребовал закончить с этим делом поскорее.

Яхве приблизился к мужчине и положил ему руку на нижнюю часть грудной клетки. Неожиданная страшная боль пронзила тело Адама, и он потерял сознание. Очнувшись, первым делом посмотрел на свой левый бок. Но там все было в порядке.

– Я взял, чтобы сотворить женщину, твое ребро. Но не ищи, на теле не осталось никаких следов, – раздался голос Яхве. – Лучше посмотри на мое творение.

Богу было нелегко вот так с бухты-барахты выполнить просьбу Адама. Он не привык действовать спонтанно и обычно предпочитал все тщательно планировать. Но его увлекла мысль Адама о женщине, сделанной из части тела мужчины, и он отбросил сомнения. Почему бы и нет? И решил, что сделает ее похожей на Афродиту. И красивой, и покладистой. Ну, скажем, как правило, покладистой. Конечно, никакого адамового органа ему для этого не требовалось, но он понимал логику мужчины и решил, что легенда о ребре, если женщина узнает, что мужчина ради нее отдал часть своего тела, будет способствовать налаживанию их взаимоотношений.

Адам с любопытством закрутил головой. Сзади него стояло очаровательное создание, которое тоже с интересом его разглядывало.

– И ничуть не хуже Лилит, – не без облегчения подумал про себя Адам.

Она в самом деле была хороша. Стройная фигура, длинные ноги, налитая грудь и красивая мордашка с большими карими глазами и пухлыми розовыми губками. Адам, сам не зная почему, облизнулся.

– А как ее зовут? – с интересом спросил он.

– Ее имя будет Ева, что на древнем языке означает вторая, – серьезно ответил Яхве.

– Вторая? – мгновенно отреагировала женщина. – А кто же первая?

– Тьфу ты, – сказал в сердцах бог, но тут же изменил тон и ответил:

– Дочь моя, все просто. Вначале я создал Адама, мужа твоего, а потом из его ребра тебя, его жену, чтобы могли вы продолжить род и царствовать на Эдеме. Поэтому он, Адам, и есть первый (бог многозначительно посмотрел на мужчину), а ты, соответственно, Ева – вторая.

Адам, не понимая и раскрыв рот, глядел на Яхве, а тот делал ему какие-то знаки. Он ведь раньше говорил, что Адам – «смертный», а не «первый». Но человек еще не привык ко лжи, пусть и безобидной, и решил, что, может, на древнем языке первый и смертный – одно и то же.

…С Евой ему было намного проще, чем с Лилит. Он уже так много знал, у него был лук, и он умел охотиться. К концу дня пара уже совершенно не нуждалась в боге, чему тот несказанно обрадовался и с радостью оставил людей одних. Яхве еще подумал, не заглянуть ли ему перед возвращением в вечный мир к Лилит. Жива ли? Хотя, наверно, жива, но у него непроизвольно возник образ несчастной, голодной и плачущей женщины.

Адам же не мог дождаться ночи с Евой, которая не могла понять его нетерпения. Все было совсем не так, как в первый раз. Адам уже не боялся быть отвергнутым. Ева безоговорочно признала его главенство. Да и то, что он делал с ней, ей нравилось. Его поглаживания руками, касания головой вызывали в ней какое-то возбуждение, и когда он, наконец, лег на нее, ее захлестнула волна ожидания чего-то необыкновенного.

Но ничего не произошло. Чувствовать Адама так близко было приятно, но чего-то во всем этом не хватало. Адам было задвигал нижней частью туловища и потерся об Еву. На мгновение в нем стала нарастать волна непередаваемого наслаждения, но Ева чуть отодвинулась, и все исчезло. Через несколько минут они оба стали испытывать неудобство от этого лежания, и Адам просто улегя рядом. А вскоре они заснули.

Самаил давно не виделся с Яхве и решил навестить его. Тот, как это бывало с ним часто в моменты скуки, сидел на берегу черного озера и играл со своей гидрой. Визиту друга он обрадовался. Какое-то время они просто болтали, обсуждая сплетни вечного мира, хотя в этот раз, в отличие от прежних бесед, Яхве не жаловался на безразличие богини Лилит и вообще о ней не упоминал. Это показалось Самаилу благоприятным признаком душевного выздоровления, и по какой-то подспудной логике он вспомнил про выдумку Яхве создать мир смертных, о которой он, закрутившись в своих заботах, напрочь позабыл.

– Слушай, Хова! – с любопытством спросил Самаил. – А что у тебя с планетой, где нет вечной жизни? Идут дела?

Поколебавшись, а Яхве побаивался иронических насмешек, он рассказал ему в подробностях о созданных людях и о том, что произошло за последнее время.

– Тогда я не понимаю, почему ты скучаешь и играешь со своей зверюгой, – удивился Самаил, – а не занимаешься своими подопечными.

– Наверно, перезанимался, – мрачно ответил Яхве и начал жаловаться приятелю на людей. – Понимаешь, Сам, они оказались какие-то слишком от меня зависимые. Я понимаю, что сам их сделал ничего не знающими и не умеющими. И, не скрою, мне очень хотелось самому научить их делать первые шаги. Я горел желанием почувствовать себя учителем.

– И, наверно, властелином, – язвительно вставил Самаил.

Яхве недовольно скривился, но продолжал:

– Однако их беспомощность переходит всякие границы. Конечно, Если я их оставлю совсем, они какой-то срок проживут, но это лишь вопрос времени, ведь даже оставить потомство они не в состоянии.

– Это как так? – удивился Самаил. – Ты создал их бесплодными? Одноразовыми, так сказать?

– Да нет. Я показал им, как совокупляются животные, правда не в деталях, и объяснил, что это делается для продолжения рода. И что же они после этого вытворяют, по-твоему?

– Ну и что же? – с неподдельным интересом переспросил Самаил.

– Я подсмотрел за ними, – как бы чуть извиняясь, сказал Яхве. – Понимаешь, Адам и Ева уже довольно давно вместе. И неплохо ладят. Они построили какое-то примитивное жилище. Он ходит на охоту, а она собирает всякие плоды.

– Если бы я каждый день занимался только поиском и приготовлением еды, – вставил Самаил, – то только поблагодарил бы тебя, что ты сделал меня смертным, да еще молил бы, чтобы смерть пришла поскорее.

Яхве сердито посмотрел на Самаила.

– Так вот, – вернулся он к своему рассказу. – По моим подсчетам, Ева уже давно должна была зачать. Но никаких таких признаков я в ней не заметил и даже было решил, что совершил ошибку при сотворении, сделав бесплодной. Но, на всякий случай, решил подглядеть, чем они занимаются. И нагляделся. Это действительно со стороны выглядит как соитие, но на самом деле Адам просто ложится на Еву и какое-то время вхолостую двигает задом. И все.

Самаил взорвался от смеха.

– Так покажи им, как надо, Яхве, – давясь от хохота, с трудом проговорил он.– Или ты сотворил их такими уродами, что тебе самому противно?

Яхве обиделся.

– Они красивы, как боги, а может, и лучше. Я бы и рад, но не могу, что-то во мне протестует против этого, как будто я и в самом деле отец. И вообще не понимаю, почему так произошло. Ни у каких прочих живностей такой проблемы не возникло, а ведь никто их не учил.

– А их никто и не создавал, – непонятно сказал Самаил.

Яхве в недоумении взглянул на него.

– Во всяком случае, они, бессловесные, об этом ничего не знают и мыслями о своем происхождении не мучаются, – объяснил Самаил. – И предоставлены сами себе. А твои люди лишены самостоятельности. Ведь, признайся, ты не преминул сказать им, что они твое творение? Чтобы ненавязчиво показать, кто в доме хозяин.

Яхве смущенно кивнул.

– Вот они и будут всю жизнь на тебя оглядываться, на своего «папочку», а на самостоятельное решение так никогда и не решатся даже в пустяках. Но ведь ты этого и хотел. И создал, с одной стороны, вроде бы богоравных существ, а с другой, напуганных перспективой грядущей смерти и глядящих тебе в рот. Знаешь, как называется чувство, которое тобой двигало? Гордыня.

Яхве начинал сердиться на своего друга, понимая, что тот не так уж далек от истины. А тот выжидающе на него поглядывал.

– Что, Хова? Задело? Может, на дуэль хочешь вызвать?

– Подумаю, – тут же успокоившись, ответил Яхве. Вопрос Самаила вернул его в рамки их обычных взаимоотношений. Они дрались друг с другом уже восемь раз и были чуть ли не рекордсменами по количеству матчей-реваншей. В последний раз вообще произошла редкая ситуация, когда они умудрились одновременно отрубить друг другу головы и восстанавливались потом параллельно, лежа рядом двумя грудами раскромсанного мяса.

Яхве понимал, что Самаил был в какой-то степени прав, но не только тщеславие толкнуло его на сотворение этого опуса. Его очень интересовало, каких высот в развитии может достичь существо, если ограничить время его жизни. Сумеет ли оно выйти за рамки сиюминутных потребностей выживания? И пока сообразного ответа не получил. Ничего интересного в его мире не происходило. Животные боролись за существование, добывая пищу и размножаясь, чтобы снова добывать пищу и размножаться. Люди ничем особенным, кроме умения задавать вопросы и пользоваться данными богом примитивными орудиями, от них не отличались. Даже отставали, так как до сих пор не допетрили, каким образом размножаться. Он даже подумывал, не уничтожить ли их, ведь умение уходить в небытие оставалось пока их единственной отличительной чертой. Яхве сказал об этом Самаилу, а тот не на шутку удивился.

– Да ты, бессмертный, чересчур придирчив и нетерпелив, – сказал он. – Ты же сам заставил их начинать практически с нуля, не дав никаких знаний. Того, что они умеют, им и хватает только, чтобы жить, а потом не забывай, что есть ты. Они всегда будут надеяться на твою помощь. Из-за этого у них нет стимула развиваться. Скушать плод с дерева или поймать мелкое животное не требует большого ума.

– Так что же мне делать? – уныло спросил Яхве.

– Дай им знания, – удивляясь непонятливости друга, ответил Самаил. – Сделай их мир менее приветливым и более жестоким. И скажи им, что ты от них отказываешься. Пусть начнут действительно бороться за жизнь, а не подбирать упавшие и готовые к употреблению спелые фрукты. Тогда узнаешь, чего они на самом деле стоят. Ты же, кажется, хочешь проверить, насколько жизнестойка временная жизнь?

Яхве с интересом взглянул на Самаила. Тот без сомнения говорил дельные вещи.

– Но я не могу им дать слишком много знаний, это ведь означает всесилие и бессмертие, – чуть поколебавшись, проговорил Яхве.

– Так и не давай все. Но дай столько, чтобы их неразвитые мозги поняли, как сложно и противоречиво устроен мир и насколько он далек от их черно-белого о нем представления, – убежденно сказал Самаил.

Было видно, что идея друга нравится Яхве, но он продолжал сомневаться.

– Ну, допустим, я дам им какие-то знания, но как мне от них самих отрешиться? Просто исчезнуть могу, это я понимаю, но отказаться… Это было бы жестоко.

– Нет, просто исчезнуть ты не можешь. Потому что в последующих поколениях сотрется всякая память о тебе. Но если ты за что-нибудь их накажешь и откажешься от них, тебя не забудут никогда и сделают все, чтобы вернуть твое расположение, – продолжал убеждать Самаил.

– Но мне не за что их наказывать. Они послушны как агнцы, – в раздумьи произнес Яхве, но было видно, что Самаил его уговорил.

– Так спровоцируй их быть непослушными. Для их же блага. Возьми этот грех на себя. Придумай что-нибудь. Тебе ведь хитрости не занимать, – сказал он.

По лицу Яхве было видно, что у него мелькнула какая-то мысль.

– Пожалуй, ты, как всегда, прав, мой умный друг. Я сделаю то, что предлагаешь, – Яхве хмыкнул. – Будет даже интересней…

– И что же ты надумал? – полюбопытствовал Самаил.

– Знания не приходят сами, – издалека начал Яхве. – Они даются потом и кровью. И за них нужно платить. Ты же предложил их дать людям даром, ни за что. Вот так взять и отдать, хотя они не пошевелили даже кончиком пальца. Но ведь справедливость требует, чтобы они заплатили. И они заплатят, но по-своему.

– Так все-таки что ты собираешься делать?

– А ты присоединяйся ко мне. Посетим Эдем вместе, все увидишь сам, – с улыбкой проговорил Яхве. – Кстати, у меня будет большая просьба. Не откажешься дать урок полового воспитания моим подопечным?

Самаил прыснул от смеха.

– А эта Ева хоть симпатичная?

Яхве поднялся и положил руку себе на грудь.

– Клянусь, она прекрасна, – сказал он и подмигнул Самаилу. – Я сделал ее похожей на Афродиту.

Самаил с любопытством взглянул на него:

– А почему не на Лилит?

Яхве неопределенно пожал плечами. Он почему-то скрыл от друга, что женщину, похожую на богиню Лилит, он тоже сотворил.

Адам и Ева завтракали персиками, когда рядом с ними внезапно появились Яхве и Самаил. Женщина с интересом уставилась на неизвестного. Он был золотоволос, привлекателен и так же, как Саваоф, в низу живота обмотан какой-то тканью. Интуитивно она почувствовала, что это не просто такой же человек, как Адам, а скорее кто-то равный Яхве. Интересно, что они прячут под этим одеянием, подумала она. То, что там было у Адама, она уже знала, и, похоже, ничего, кроме беспокойства, этот отросток мужчине не приносил, а что там скрывалось у богов, было неясно.

– Это мой друг Самаил, дети мои, – представил своего спутника бог.

Адам, которого появление незнакомца заинтересовало меньше, чем Еву, поднял голову.

– А что такое друг? – спросил он.

Яхве запнулся в недоумении. Объяснить, что такое друг, было не так просто.

– Друг, – сказал он, – это другое существо, которое всегда готово разделить с тобой твои радости и беды, и которое тебе приятно видеть.

Адам понятливо кивнул.

– Значит, Ева – мой друг, – сказал он.

– Конечно, – согласился Яхве. – Но я надеюсь, что она станет больше, чем просто друг.

Адам с интересом оглядел Самаила и Еву.

– А зачем ей становится больше его? – спросил он и, задумавшись, глубокомысленно продолжил. – Хотя, может, ей тогда будет легче срывать персики.

Самаил рассмеялся и обратился к Яхве:

– Давай, Хова, лучше отойдем и не будем им мешать.

Яхве с некоторым облегчением согласился.

– Хорошо, что Афродита не видит твое творение, – проговорил Самаил.

– А что, разве Ева не красива? – удивился Яхве.

– Да нет, – засмеялся Самаил. – В том-то и дело, что красива, и даже слишком. А богини не любят других более красивых, тем более очень похожих. Так что, если она узнает, что где-то есть женщина, превосходящая ее красотой, да еще и смертная, я бы не поставил на жизнь Евы и самое скучное сновидение Гекаты.

– Не беспокойся, не узнает, – рассмеялся в ответ Яхве. – Эта планета слишком далека от шумного центра вечного мира, который она так любит.

Люди, наконец, закончили есть и выжидательно поглядывали на стоящих невдалеке богов, не решаясь уйти. Но те сами к ним подошли.

– Адам и Ева! – без долгих предисловий начал Яхве. – Я вам говорил: вы созданы, чтобы править на Эдеме (Адам приосанился, а Самаил сдержал смешок). И вы уже потихоньку начинаете понимать, что на этой земле нет ни одного животного, которое вы не могли бы подчинить вашей власти. У вас есть лук, есть копье и кинжал, и любой даже самый грозный хищник теперь уступает Адаму дорогу, когда он выходит на охоту. За право жить под вашим мудрым руководством животные платят вам своим мясом, а растения плодоносят, чтобы вы вкушали их дары. Все здесь живет и растет только на ваше благо.

Люди с благоговением и восторгом глядели на бога, а Самаил отвернулся в сторону, чтобы скрыть ироническую улыбку.

– Но одно место в этом мире неподвластно вам. На нем, в память о том, что это я сотворил Эдем, мною посажено дерево. Вот оно.

Яхве отвел людей чуть в сторону и показал на зеленое деревце с аппетитными желтыми плодами, которое раньше они почему-то не замечали.

– Это дерево памяти. Его плоды сочны, нежны и чрезвычайно сладки. Вкусивший их испытывает непередаваемое наслаждение, а его голова наполняется тайным знанием. Но это дерево мое. И только мое. Людям и другим существам запрещается срывать его плоды. Нарушивший мой завет будет жестоко наказан.

Люди испуганно посмотрели на бога, но тот, как ни в чем ни бывало, пошел обратно к Самаилу, с любопытством прислушивавшемуся к разговору. Он заговорщицки пихнул Яхве в бок.

– Надеешься их наказать за то, что нарушили запрет, а заодно и дать знания? – тихо спросил он.

Яхве пожал плечами.

– Хотелось бы верить, что они рискнут, – без особой уверенности сказал он. – Адам точно не притронется, у него чересчур деревянная башка. Надежда на Еву. Она ведь такая же, как Афродита, значит, любопытная донельзя и склонная к авантюрам.

– Да ты не влюбился в нее часом? – внимательно глядя на друга, спросил Самаил.

Яхве отрицательно покачал головой.

– А то, – продолжал Самаил, – глядишь, и не понадобится моя помощь в объяснениях про деторождение. Сам справишься. Хотя никогда и не думал, что красавицы, наподобие Афродиты, интересуют тебя. Лилит ведь совсем другой тип.