Выродок. Часть вторая

Минга вскочила и бросилась в сторону чаши. Кун шагнул было за ней, но Юллин удержала его.

–Сейчас поплачется Шиче, успокоится, а после завтрака отправим их домой. У нас и кроме них дел невпроворот. Если Лохмоть прав…

Она запнулась, увидев возвращавшуюся Мингу. Девочка тоже отмыла руки и, подойдя к Юллин, протянула ей ладонь.

–Пойдём. Я познакомлю вас с мамой. Ты ей понравишься.

–А можно Кун тоже пойдёт с нами?– спросила эльма, увидев, каким напряжённым стало лицо знахаря. – Только нам сначала надо перекинуться парой слов.

Она приблизилась к знахарю и вопросительно подняла брови. Взяв её под руку, маг отвёл эльму подальше от костра.

–Не хочу, чтобы она слышала, – тихо сказал он. – По-моему гибель Зубаря потрясла Мингу гораздо больше, чем мы думаем. Вот она и спряталась от всех в свой выдуманный мир. Ей так спокойнее…

–Хочешь сказать, что она больна?

–Нет. Пока нет. Но если она проведёт в этом своём мире достаточно долгое время, может уже и не вернуться к настоящей жизни. Так, что я думаю, надо мне пойти с вами. Прости, меня, Юллин, но порой ты говоришь, как кладнем своим рубишь. А с Мингой сейчас бережно надо.

–Хорошо, – кивнула Юллин и окликнула Мингу.– Ну что, пойдём?

Девочка тут же уцепилась за её руку. Они неспешно пошли в сторону леса. Кун шёл за ними, временами оглядываясь назад.

–Не переживай, – сказала Минга, заметив его постоянные оглядывания.– Я Шиче сказала, куда мы идём. И Лохмоть тоже слышал.

Зайдя под покров леса, Минга свернула на еле заметную тропинку. – Тут кроме меня никто не ходит, – огорчённо сообщила она.– Разве только Шича иногда. Он меня одну боится к маме отпускать, когда темнеет уже.

–Ты хочешь сказать, что Шича уже встречался с твоей мамой? И как я понимаю, задолго до нас? – эльма недоумевающе оглянулась на Куна, который ответил ей таким же, ничего не понимающим взглядом.

–Ха! – улыбнулась Минга.– Он же её ещё раньше знал. Даже когда у неё меня не было. Правда, это ещё там, в слободке.

–Ничего не понимаю! – пробормотала Юллин, но тут ей в голову пришла, как ей показалось, верная мысль – Ты случайно не считаешь себя Дочерью Леса? – спросила она Мингу.

–Кто?! Я?!!– Минга расхохоталась во всё горло. – Ты что, глупая совсем? Разве ж я на эльфийку похожа? – сквозь смех проговорила она. – Разве я смотрю на тебя вот так? – она задрала свою мордашку вверх и попыталась придать своему лицу брезгливо-высокомерное выражение. Мина на её лице получилась такой смешной, что Юллин тоже не выдержала и рассмеялась.

–Вот что, Минга, – раздался сзади голос Куна.– Может, ты объяснишь нам….

–Так мы уже почти пришли, – перебила его девчушка.– Чувствуете, какой запах? Это мама нас встречает…

Действительно уже некоторое время Юллин ощущала приятный бархатистый аромат. «Самея», – тут же определила она и не ошиблась, увидев место, куда привела их Минга. Небольшая полянка в лесу была вся усыпана цветущими кустиками. И если во дворе Троедомья самея цвела маленькими, какими-то ущербными соцветиями, то здесь в родной для себя стихии, она благоухала огромными, сине-белыми цветами, с красной оторочкой по краям лепестков. Несколько сотовиков не обращая внимания на пришедших, гудели между кустами, зависая в воздухе на своих крошечных крыльях и, время от времени забираясь в одну из подставленных светилу чашечек.

–Вот! – Минга обвела рукой полянку. – Здесь я развеяла мамин прах, и теперь она тут живёт. Правда, у неё красиво?

Эльма была готова к чему угодно, но то, что она услышала, оказалось выше её сил. Упав перед Мингой на колени, она обхватила её руками и прижала к себе.

–Ты чего? – прошептала девчушка, а Юллин сама того не замечая, как заведённая твердила сквозь слёзы:– Прости меня! Если сможешь, прости!!!

Шича с остальными пришёл, когда первое потрясение у Юллин уже прошло. Молча встав сзади, они, уже посвящённые Шичей, смотрели как Минга напевая, ходит между цветами самеи. Странно, но сотовики не жалили её, наоборот, когда она трогала ту или другую чашечку, просто отлетали в сторону, ожидая пока дочь той, кто была и этими цветами и этой травой, перейдёт к соседнему кусту. Юллин стояла вместе со всеми и говорила сквозь зубы, еле сдерживая себя: – Она ж мне всё время давала понять. Она ж про мать говорила так, как говорят о тех, кто в прошлом остался. И про клеймо. «Я видела, как оно сходило…» От огня оно сходило! На погребальном костре! Великая Рыбина, какая же я дура!!! Ещё и во вранье её обвинила…

–Так ты ж не знала ничего – удивлялся Шича.– Чего ж теперь убиваться-то? Минга же на вас не сердиться…

–А ты вообще заткнись! – вдруг рявкнул огр. – Раньше надо было пасть открывать. Глядишь, и не было бы этого. Как хоть её звали?

– Рини. Она из племени алтево была, что у подножья громадских гор живёт.… Да когда было рассказывать-то? – как мог, защищался Шича.– То вы нас на острове мутузите, то в укромном месте вас спрятать надо и быстро, причём: разве ж здесь поговоришь? Да ну вас, пойду еду готовить.

Раздвинув плечами стоящих, он быстро ушёл по тропинке и поэтому не увидел, как Минга, наконец– то заметила, что у края поляны собрались её спутники.

–Ой!– она всплеснула руками. – Смотри мама, все мои друзья пришли.

Девчушка торопливо подбежала к краю полянки и стала по очереди перечислять их:

–Это, мама, Лохмоть. Зубарь просил его обо мне заботиться. Он добрый, мама.

–Это Олбиран. Знаешь, мама, какой сильный?! Защитник.

–А это Кун. Он убил чудовище, которое слопало Зубаря. А ещё он знахарь. Он мудрый.

–Вот ещё Грошик. Он смешной и немного настырный. Но он всегда подаст руку, если упадёшь. Он помощник.

А теперь, Юллин, мама. Она строгая и честная. И ещё ласковая. Она – как старшая сестра, мама.

Спутники смущённо переглядывались, слушая восхваления в свою честь.

– Как-то однобоко, тебе не кажется? – шепнул Куну Охотник. – Я добрый, ты – мудрый…

–Она называет то, что видит в каждом из нас, – шепнул в ответ Кун. – Знаешь, она ведь права. У каждого из нас всё это есть. Но что-то в каждом развито гораздо больше чем остальное. Ты же не будешь отрицать, что огр среди нас самый сильный? Или, что тяга Юллин к справедливости, порой мешает ей жить?

–Так, что, я получается добрее всех? – изумился Лохмоть. – Я?!! Бывший доверенный самой большой сволочи в Заводи?!!

–Она зрит в корень. Доверенный ты бывший, а вот Охотник – настоящий. Скажи, ты мог сам, лично, приговорить Рыжеблуда?

–Само собой, – пожал плечами Лохмоть.

–А Крючка? А Шкипера? Того же Детинушку, храни его небеса? Они ведь тоже в твоих глазах бандиты и тоже заслужили кару. Так как, смог бы?

–Ну, это вряд ли, – немного помявшись, ответил Лохмоть.– Сдал бы властям, а кое-кого, Детинушку, к примеру, вообще бы отпустил…

–Во-от! – Кун даже хотел, по привычке, поднять палец, но вовремя спохватился.– Она это сразу заприметила. Ещё на острове. Так и сказала: «Лохмоть сильный и добрый!»

–Так уж и сказала? – недоверчиво покосился на него Лохмоть.

–Там ещё Юллин была, – невозмутимо ответил знахарь. – Хочешь спросить у неё?

Лохмоть помотал головой и посмотрел вперёд. Минга опять гуляла по полянке. На этот раз с ней ходил Грошик. С небольшим сомнением он выслушал Мингу, которая ему что-то втолковывала и всё же согласившись, протянул вперёд слегка дрожащую руку. Некоторое время ничего не происходило, и раздосадованный Грошик хотел уже её убрать, когда один из сотовиков, загудев, опустился прямо на его ладонь. Немного поползав, он замер, прибирая задними лапками крылья, а затем поднялся и закружился над головами детишек.

–Видели? – счастливая Минга подбежала к своим новоявленным друзьям. – Видели, как мама поздоровалась с Грошиком?

–Может, мы пойдём? – осторожно спросила её эльма. – Надо Шиче помочь.

–Сейчас, – кивнула головой девчушка. – До свиданья, мама! Ты не волнуйся за меня. Вон сколько у меня друзей! И ещё грайся. А где грайся? – спохватилась она и требовательно посмотрела на Юллин.

Грайся был тут. Шипя, он спрыгнул с дерева, прямо перед эльмой. Его шерсть стояла дыбом, он припадал к земле и сразу напомнил Грошику тот страшный бой с огром во дворе «Сивоусого Сома».

– Тихо! – тут же крикнула эльма и схватила рукоять кинжала. Свой кладень она оставила у костра. Где-то у чаши лежал и шестопёр Олбирана. Лишь Лохмоть прихватил свой боевой топорик, да у Куна в руке мелькнула острина.

Минга и Грошик подбежали к взрослым и тоже замерли, как и те. Эльма настороженно вслушивалась в окружающую тишину, нарушаемую лишь гудением сотовиков. Так прошло некоторое время и Лохмоть, посмотрев на настороженного грайса, шёпотом спросил его: – Слушай, дружок. А ты не ошибся, часом?

Грайс посмотрел на него и страшно зарычал. Звук рычания становился всё мощнее и внезапно умолк. Неожиданно, не так далеко, раздался ответный рык, начинавшийся глухим хрипом и заканчивающийся высокой яростной нотой. Через мгновение уже несколько ближе раздался голос второй твари.

–Харайшины! – взвизгнула Минга. – Бежим!

–К чаше! – тут же скомандовала эльма. Другого выхода не было: они, как последние раздолбаи, бросили своё имущество у костра. Там же валялся лук, пожалуй, самое действенное оружие против разъярённых зверюг, каждая из которых могла сильно потрепать даже огра.

Они неслись по тропинке и увидели бежавшего навстречу им Шичу.

–Зубарева братва! – тяжело дыша, проговорил он.– С харайшинами! Со стороны поляны подошли…

–Как я понимаю, тебя они не видели? – эльма настороженно смотрела на Шичу.

–Нет, только толку мало. Там ика выпотрошенный и мешки наши…

–Ты бы хоть лук прихватил, – с сожалением проговорила эльма. – Или кладень мой, на худой конец…

– Так торопился я. Вас упредить, – виновато развёл руками Шича.

–Когда надо, ты медлишь, а как не надо… – сплюнул огр.– Ладно, что делать будем?

Юллин переглянулась с Лохмотем, но не успела ничего сказать. Послышался громкий голос, сразу же напомнивший эльме мародёра, торговавшегося с ней на острове.

–Эй, вы! Давайте по-хорошему! Вылазьте из леса, поговорим!

–А если нет? – прокричала в ответ эльма.

–Тогда харайшин спустим. От них только на деревьях схорониться можно, да только не успеете вы туда забраться. Ну а тех, кто всё же успеет, мы из луков расстреляем! Выходите! С вами старик и дети, не бросите же вы их на съедение! И котёнка своего подальше держите! Если увидим – смерть и ему и вам!

–Придётся выходить, – немного подумав, сказала Юллин. – Настрой у них серьёзный и от своего они не отступятся. С харайшинами, положим, мы справимся, но пока этих зверюг уложим, Зубаревы дружки из нас того ику сделают, что у костра лежит. Нет, как же они нас нашли-то?

–Выйдем, узнаем, – мрачно произнёс Лохмоть.– Ну, что, пошли?

–Шича, ты впереди пойдёшь, – скомандовала Юллин.– За тобой я и Олбиран. Потом Лохмоть. Кун с детишками замыкают. Гарлин, ты….

–Нет! – неожиданно перебил её огр. – С ребятнёй я пойду. У колдуна даже палки его с собой нет, а этой зубочисткой, – он презрительно указал на острину, – харайшина только рассмешить можно.

–А ты вообще пустой! – огрызнулся Кун. – Или ты голыми руками эту зверюгу удавишь?

Олбиран лишь усмехнулся и эльма, вспомнив шрамы на его теле, отчётливо поняла, что удавит. И, скорее всего, он уже делал что-то подобное.

–Хорошо, – сказала она. – Кун, пойдёшь следом за Шичей. И не смей спорить!– увидев, как знахарь открыл рот, чтобы возразить,– прикрикнула Юллин. Она смотрела на мага до тех пор, пока он не кивнул в знак согласия.

–Мы выходим,– крикнула она и, повернувшись ко всем, неожиданно подмигнула. – Есть у меня мыслишка одна…Гарлин, иди-ка сюда.

Она что-то шептала грайсу на ухо, не замечая, как удивлённо вытягивается лицо у Шичи и какими большими глазами смотрит на них с Гарлином Минга. Ей было всё равно. Кучка мразоты решила переиграть эльму посреди леса, совершенно упустив из вида, к т о является предками выродка по материнской линии. А таких ошибок, Юллин не прощала.

–Ножички свои сразу в сторону бросайте, – крикнул, тот же мразота, едва увидев появившегося Шичу.– Вам они ни к чему, а нам спокойнее!

Мародёры расположились полукругом. « – Всего двенадцать? – изумлённо подняла брови эльма, мгновенно оценив и количество мразоты и их расстановку по местам. – Неужели так надеются на харайшин? Или на поляне ещё кто-то остался? А зачем? Там ничего нет, а значит и мы все здесь. А харайшины-то побольше тех, что у нас в войсках были».

Двух огромных свирепого вида зверюг держал на коротких прочных поводках коренастый разбойник, которого раньше Юллин не видела. Громадные твари, достающие в холке ему до пояса, налитыми кровью глазами смотрели на потенциальную добычу и шумно нюхали воздух. Время от времени, то один, то второй зловеще рыча, вытягивали морду в сторону вышедших из леса. « – Значит, приказа рвать им не давали. Это хорошо! Но ещё лучше, что хозяин у вас, зверюшки мои страхолюдные, один на двоих! Какой же дурак вас в погоню-то снаряжал? Или у вас от жадности разум поотшибало? Ага! У вас у всех оружие в руках. Значит, местный колдунишка не попёрся с вами…Интересно, он умный, трус или у вас его и не было никогда? А может наоборот? Может он и есть ваш поводырь.… Так, похоже, говорить собираются. Ну-ну, послушаем, что вы на этот раз для нас уготовили».

Всё это промелькнуло в голове эльмы за считанные мгновения. Чуть побольше, ей понадобилось для того, чтобы вроде ломая от неизвестности и отчаяния пальцы, жестами сообщить Лохмотю о своих наблюдениях. Увидев на его лице мимолётную улыбку, она успокоилась и приготовилась слушать.

К её удивлению, первым заговорил Шича.

–Как вы нашли это место, Дзак? Только не говори, что вы пришли с верховьев ручья. Оттуда есть тропа, но идти по ней сюда не один день…

–Ты всегда был дураком, Шича. Неужели ты думаешь, что ни у кого из нас никогда не возникало вопроса: куда это Зубарь прячет свою долю? Валваль не раз жаловалась, что он слишком мало ей приносит. Даже меньше, чем мы. А уж нам-то было хорошо известно, сколько хапал себе Зубарь. И тогда Выпя проследил за вами. До той самой скалы, по которой вы поднимали добычу. Ну и рассказал Валваль,…– Дзак глубоко вздохнул и даже с какой-то грустью продолжил:– Ты хоть знаешь, что Зубарь и так не должен был вернуться из последнего похода на остров? Всё уже было сговорено, но тут вмешались эти…воришки. Они, конечно, сделали за нас часть грязной работы, но и знатно прошерстили наши ряды. Да ещё и на Зовущий теперь соваться боязно. Так что у них перед нами должок. Так же как и у тебя! Зубарь-то сдох, так что все его затайки, Валваль переходят, по закону! Значит условия такие…

–У него и дочь есть, если кто забыл? – иронично сказал Лохмоть.– Или её по боку?

Дзак усмехнулся: – Минга – дочь рабыни! Пока был жив Зубарь, она была его дитём, а теперь она такое же имущество, как и всё, что принадлежало покойному. Она тоже переходит под руку Валваль и уж та сама решит, что с ней делать. Законным представителем Валваль выступает её брат, Кемач, – он указал на хозяина харайшин. – Он и отведёт Мингу новой владелице. И, кроме того, нам нужен выродок. Остальные могут убираться восвояси, оставив вещи и оружие. Преследовать не будем, даю слово!

Эльма всё же не выдержала. Её смех раздался над чашей и заставил мародёров переглянуться. Даже стоящий рядом Кун встревоженно посмотрел на неё.

–Сейчас! – согнувшаяся от хохота Юллин, упёрлась одной рукой в колено, а вторую, с поднятой ладонью вытянула в сторону Дзака. Отдышавшись, она выпрямилась, вытирая выступившие слёзы, и посмотрела на мразоту.

–Скоро заплачешь! – зловеще пообещал Дзак. – Или ты умом от страха тронулась?

Новый взрыв хохота потряс лес. Эльма даже присела на корточки, маша рукой в сторону Дзака.

–Что с тобой? – Кун встревоженно шагнул к эльме.

–Всё в порядке, – уже успокоившись, сказала Юллин. – Дай-ка руку.

Сжав ладонь знахаря, она легко вскочила на ноги и, посмотрев вокруг, снова улыбнулась. – Не понимаете? Никто? Да всё же на поверхности! Кто, говоря с нами, постоянно ссылается на закон? Судья? Дознатчик?! Может быть, страж?!! Нет, обыкновенная мразота, которая погрязла в грабежах и подкупах! Это разве не смешно?! Дзак говорит, что я помешалась. Да нет, гнусь, в этих краях всего двенадцать дураков, которых кто-то надоумил пуститься вдогон за теми, кто уже раз надрал вам задницу! Крепко надрал! Этот умник ваша Валваль? Или кто-то ещё?.. Из вас же никто не вернётся! Никто, понимаете! Один раз я давала вам слово и сдержала его! Сдержу и теперь!

Она кивнула, как бы обозначив окончание своей тирады, но во время этого кивка сумела быстро прошептать: – Лохмоть – Кемач твой!

Но тут вмешался Кун. Он неожиданно шагнул в сторону мародёров и заговорил:

–Не слушайте её! Не слушайте! Она действительно не в себе! Я ж знахарь и могу определить такое! И ещё я боюсь, что эта помешанная приведёт нас к гибели!

Кун произносил всё это каким-то противным визгливым голосом, постепенно повышая интонацию:– Мне плевать на остальных, а я согласен! Я стар и сыт по горло этой беготнёй! Забирайте всё, о чём говорили и позвольте нам вернуться домой! Спасите нас от неё!

Говоря всё это, Кун быстрым шагом, постоянно оглядываясь, пересёк разделяющее эльму и Дзака пространство и схватил того за руку. Он умоляюще заглядывал мразоте в глаза и Дзак расслабился. Его толстые губы начали расползаться в кривой ухмылке, и он даже придержал, оступившегося было знахаря. Тот невольно схватился за ворот его стёганки и неожиданно крепко прижал мародёра к себе.

Звук вырываемого из ножен кинжала застал всех врасплох. Кун ловко поддел кончиком вытащенного у мародёра оружия, расстеленную на камне плёнку, швырнул её в лицо брату Валваль и тут же полоснул Дзака по открытой шее. Ближайший харайшин бросился к нему, но знахарь швырнул навстречу твари обмякшее тело мразоты и кинулся прочь. Харайшин рванулся за ним, но ему сильно мешал натянувшийся поводок. Его хозяин, хрипя, тянул руки к лицу, пытаясь содрать яд ики, причинявший ему невыносимую боль и не давал зверю свободу манёвра. Второй харайшин метнулся в сторону эльмы и сдерживающий его кожаный шнур не выдержал, лопнув почти возле петли, одетой на руку Кемача. Но ещё за несколько мгновений до этого Юллин побежала.

Она бежала в лес, туда, куда указала Минга, говоря о сайтаре. Стволы мелькали перед глазами, гибкие кусты хлестали её по лицу, но она, не сворачивая неслась, слыша за спиной хриплое, звучное дыхание харайшина. Но эльма не думала о нём. В её голове сначала негромко, но всё нарастая и нарастая звучали слова, подсказанные кем-то из далёкого прошлого. И ещё одно немного перевешивало чашу весов в её пользу. Она была небольшой, хоть и непризнанной частью того, что её окружало. А дитя пустыни, харайшин, был абсолютно чужим, инородным для этого леса.

Зверь почти настиг эльму, когда она увидела тёмно-красный всполох между тёмными стволами. Сайтар был на месте и, судя по тому, как задрожали его ветви, он был готов к размножению, он ждал свою жертву, приговорённую подарить жизнь его потомку. Как во сне Юллин видела выдвигающуюся рывками острую длинную иглу, нацеленную в её сторону. Она ещё успела заметить торчащий над сайтаром голый сук, с которого и спрыгнула когда-то Минга и тут же закричала, сбивая при этом дыхание, буквально отдавая себя на милость того, к кому она обращалась – к окружавшему её лесу:– Я – дочь своей матери! Я – часть тебя! А сзади смерть! Сме-е-ерть!!!

Из последних сил Юллин подпрыгнула и уцепилась за сук, сильно поджав ноги. В то же мгновение тяжёлое тело харайшина ударилось в ствол. Дерево содрогнулось, и эльма полетела на землю, не удержавшись на гладкой древесине. Она не успела сгруппироваться, и от сильного удара спиной о торчавший корень у неё перехватило дыхание. В глазах Юллин потемнело, и она потеряла сознание.

Открыв глаза, она тут же с криком откатилась в сторону и села, поджав ноги. Оскаленная пасть харайшина была буквально в двух шагах, но уже никому не угрожала. Сайтар не промахнулся. Игла вошла в основание верхней челюсти и, пробив его, пронзила злобный мозг зверюги. Харайшин подох сразу, даже не успев заскулить перед смертью. Юллин тяжело приподнялась. Сильно болела ушибленная при падении спина, руки и лицо саднило от порезов и царапин, полученных при сумасшедшей гонке. Но, несмотря на это, Юллин повернулась к кустарнику и, превозмогая боль, низко поклонилась ему, после чего, подняв голову к верхушкам деревьев тихо сказала: « Спасибо!» Нужно было торопиться, спешить назад, где её товарищи бились сейчас с мразотой. Уходя, она всё же обернулась. Харайшин тёмным холмиком возвышался перед сайтаром. Видимо, он был первым, кого тёмно-красный стрелок уложил на месте. Вернее, первой должна была быть Минга, но она выжила и вот теперь, спустя годы, эльма смертью заплатила стрелку за спасение девочки, смертью, которую сайтар превратит в новую жизнь.

Возвращаясь назад, она услышала встревоженные голоса. Юллин хотела уйти с тропы, на всякий случай, но тут, буквально ей на плечи рухнул Гарлин. Закрутившись вокруг ног, он урчал, подняв умную морду и эльма отчётливо поняла, что бой у чаши закончен. Присев на корточки, и опять поморщившись от боли, она ласково трепала грайса за уши и гладила его.

–Справился, справился,…вижу! – она положила руку Гарлину на загривок. – Так! А это что?

В жёстком покрое грайсовой шерсти, она увидела небольшую проплешину.

–Достал он тебя! Как же так, Гарлин?– она шутливо нахмурила брови.– А-я-яй! Разленился ты у меня, раздобрел на Касамовых харчах! Будем исправляться! Спокойной жизни ещё долго не будет!

Кот прекрасно понимал, что всё это говорилось по-доброму, что хозяйка страшно рада видеть его живым и здоровым, поэтому он продолжал урчать, положив ей голову на колени и заглядывая Юллин в глаза.

–Вот они! – раздался громкий девчачий голос. Минга немного запыхалась, пока бежала по тропинке, но тут же кинулась к эльме и обхватила её руками. Не удержавшись, Юллин уселась на пятую точку и охнула. Спина отозвалась на это движение резкой болью.

–Ты ранена? – подоспевший Охотник тут же встал возле эльмы на колени, и принялся осматривать, осторожно поднимая ей руки.

–Ещё один лекарь на мою голову! – засмеялась эльма. – Или ты только обо мне такую заботу проявляешь?! А то всё по частям рассматриваешь, и вдруг – такая возможность!

–Да ну тебя!– Лохмоть вскочил на ноги.– Возишься тут с ней, а она….

– Не обижайся! Это я от радости языком что ни попадя мелю. Поможешь встать? – эльма протянула руки Лохмотю. Тот, ещё немного посопев, взял её ладони и рывком поднял эльму с земли. Юллин опять охнула и невольно схватилась за спину.

– Всё же ранена?!– всё недовольство Лохмотя как ветром сдуло и на его лице отразилось неподдельное беспокойство.

–Спину ушибла, когда с дерева летела,– морщась, пояснила Юллин.

–А харайшин? – вмешалась Минга, схватив эльму за руку и заглядывая ей в лицо.

–Кормит Великую Рыбину! – жёстко усмехнулась эльма.– И сайтар пока больше не опасен.

–Он его … – догадалась девчушка. – Ух ты! Как ты так сумела?

–Потом, – Юллин хотела махнуть рукой, но обнаружила, что за левую её держит Минга, а правую так и не отпустил Лохмоть. – Кгхм, – несколько смущённо кашлянула эльма и осторожно освободилась. – Двигаться давайте,– словно не замечая общей неловкости, произнесла она. – А то, сейчас сюда все прибегут…

Она сделала несколько шагов и обернулась. Двое так и стояли, смотря ей вслед. Взгляды были разными: требовательно – удивлённый Минги, внезапно вспыхнувший некой догадкой и полный печальной задумчивости Лохмотя, поспешно опустившего глаза.

–Вы чего? – недоуменно спросила Юллин.

–Ничего! – ответила Минга, а Охотник промолчал, словно не слыша вопроса.

–Ну так идёмте!– уже нетерпеливо сказала эльма. – Чего встали-то как два дерева на дороге?

Минга посмотрела на Лохмотя, потом на Юллин и пошла следом за эльмой. Вскоре Минга обогнала её и остановилась. Она что-то хотела спросить, но в последний момент передумала, и ещё раз посмотрев на Юллин, побежала следом за грайсом, давно уже исчезнувшим за поворотом. Эльма покачала головой. Этот взгляд Минги она уже прекрасно знала. В голове у девчонки созрела некая идея, и несносное дитя скорее удавится, чем откажется от своей задумки.

Выйдя на опушку, Юллин остановилась и грустно посмотрела по сторонам. От утренней идиллии не осталось и следа. Между камнями тут и там чернели тела убитых, песок возле водоёма пропитался кровью, а в самой чаше плавала туша мёртвого харайшина. Утро словно сменило свою свежую, прозрачную, даже в чём-то легкомысленную сорочку на тяжёлое и смрадное одеяние, спрятав под ним этот безмятежный уголок. Водопадик уже не звенел, весело и задорно расплёскивая свои струи, он глухо рыдал, стремясь изгнать из ранее прозрачных вод чаши мутно-красные пятна, взбивая из них рваную розоватую пену.