Куда исчезают города? Кукла Палача

Страж от души приложил горожанина о столб и спор закончился.

– Хм…огонь… свет! – Юг торжествующе хлопнул коленку. – У Палача ярко сиял наконечник копья. Вот почему грязный столб призвали днём. Никто факелы при солнце не жжёт. Мехогар сказал, что размывающие чары можно развеять изнутри. Решено. Надо запалить огниво, пробраться за дым и тогда…

Мысли перебили учтивый голос. Размеренный тон звучал мягко будто ручей. Ровный говор усиливало нечто волшебное, так что каждый на площади слышал чужую беседу.

– Я уважаемый представитель Висграда, пришёл узнать, что случилось. Не по чину потным стражникам держать речь с главой караванщиков. Пусть говорит равный с равным!

Приглушённый говор доносился из глубин пыльного столба. К источнику звука тянулась веревка, натянутая среди дыма. Хмурые стражи нервно потирали канаты. Служивые то и дело оборачивались на всадника в конце переулка. Тот едва заметно качал головой и стражи благодушно выдыхали. Караванщики пытались возразить, но до зрителей долетало лишь глухое бормотание.

– Хм. Вот как. Приложите гром-камни к кадыку! Такое скрывать нельзя, – радушно подсказал посол. После неловкой паузы улицу наполнил купеческий бас.

– Почему стража гонит добрых людей ни свет, ни заря? Товары оставили себе, а нас пинком под зад, значит!

– Товары – пища костру. А за порог вас отсылают справедливо. Среди прибывших нашли заражённого, – невозмутимо парировал посол. – В последнее время каждый третий хворь приносит. Больных чужаков ждёт смерть или изгнание. Таковы порядки в уцелевших городах, со времен падения солнца.

– Наша кровь чистая! – хором взревели караванщики, так громко, что стража отшатнулась. – Спросите Ве́нца! Он в недугах толк знает.

– К вашей породе нет вопросов, – голос посла наполнили почтительные нотки. – Другое дело оборванец с крысиной головой. Морда вместо лица верный признак болезни. Кто поклянется, что нищий здоров? К тому же усатый пострел в компании шпиона разворотил таверну.

Юг нервно закусил губу. Внутри похолодело, будто проглотил ведро со льдом. Он подставил друзей. Он виноват. Опять. Ехидный смех Палача уже тревожил задворки сознания. Сейчас от найдёныша отрекутся, и толпа довольная разойдётся по своим делам. Кто будет защищать беспризорника, которого подобрали на дороге? Воцарилось гнетущее молчание.

– Парень из наших, – нехотя признал хрипящий тон. Холодный, презрительный он звучал будто рык зверя, который едва сдерживал гнев. – Мальчик отлёживался в прямоугольном ящике ни одну неделю. Мы проверяли бедолагу на хворь по всем правилам. Молокососа топили, жгли, даже душили дымом. Когда тело сковал предсмертный холод, вышел демон оборванца. Гад хотел защитить остатки убежища. Увидев нашего вождя, трусоватая тварь вернулась в куклу. Чёрный дым заполз через рот будто горелый червь. Голодранец одержим, но не болен. Иначе он давно бы издох от испытаний. Слово Хранителя белого венца. Беловенечник по должности, для своих Ве́нц. Я записал лечение, не желаете взглянуть?

– А вы не желаете взглянуть в глаза тем, кто потерял родню в сгоревшей таверне? Городские жаждут мести. Мальчишка пропал, а вы под боком. Посчитайте своих, вдруг мстители оставили знак. Например, труп.

Голос посла переполняло детское любопытство, будто он предлагал найти подарок под подушкой, а не бледное тело.

– Пророк мёртв! – упавшим тоном ответил Беловенечник. – Мы не сможем выйти за ворота. Смертная тень сожрёт любого, кто не знает дороги. Без пророка путь сокрыт.

– Светлейший милостив! Он поможет, если нет заражённого. Только сдайтесь по-хорошему! – посол выдавил максимум радушия, на какое способен человек, окружённый головорезами. Ответные крики переросли в бормотание. Удары и толкотня только нагнетали обстановку. Задумчивый всадник не отвечал на вопросительные взгляды сослуживцев. Наездник медленно пошёл к стражам. Только Юг знал ответ.

Он с грустью уставился на крышу, лишь бы не видеть развязки. Мятая красная черепица со следами птичьего помёта до дрожи напоминала запёкшуюся кровь. Смерть, вот к чему ведут пререкания с караванщиками. Ругань и топот всё один отвлекающий манёвр. Купцам нужно время чтобы обрезать канат к послу.

– Тут заложники! – на распев декламировал Беловенечник. – Предлагаю выслушать условия!

– Какие заложники? Белены объелись! – отчаянно взвизгнул посол.

– Знак прозвучал! Тащите! – подоспевший всадник повелительно махнул рукой. Цепкие стражи в едином порыве дёрнули груз. Трос нехотя сдвинулся, оставляя на ладонях красные пятна. Но вытащить товарища не вышло. Веревка застыла будто труба в серой стене.

– Угадай, что будет дальше? – мечтательно прошипел Палач. – Стражи вытянут собственную смерть. Пока ты трясся в ящике, я видел, как караванщики подрывали город за городом! Когда посла нашпигуют магией, даже ребенок вытащит тросы.

– Кончай трепаться! – Юг грубо хлопнул себя по щеке. – Сожми зубы, отпусти флюгер и шагай! Смелее!

Юг говорил себе, чтобы сберечь крохи боевого духа. Ватные ноги едва слушались. Он, пошатываясь, двинулся к карнизу.

– Останови бойню! – стучало в голове.

– Поглядите! Герой! – Палач указал чёрным когтем на трясущиеся коленки подопечного. – Ложь! Под маской храбреца малодушный трус! Сколько ты метаешься по крыше? Спуститься кишка тонка.

– Замолчи! Ты не знаешь каково это бояться за друзей! – надрывный крик Юга сорвался с крыши. – Я… я боюсь всё испортить.

– Хочешь, расскажу, чего ты боишься на самом деле? – едкие слова Палача переполняло высокомерие. – После побега ты успел привязаться к здешним местам. Жрал их еду, спал на их кроватях. Караванщика Юга уже не отличить от местного бездельника. Зачем купцы подпустили посла? Им нужен был пример с хорошей кровью. Через кровь чародеи наводят взрывную магию. Взрыв положит только здешних оглоедов. Зато купцы переживут катастрофу, если рухнет дымовая завеса. Ты боишься сгинуть вместе с уличным отрепьем! Магия не разглядит в трусе купеческую жилку.

Юг побледнел словно гипсовая статуя. Палач читал ситуацию, как открытую книгу. Обрывки фраз, подслушанные беседы. Демон собрал из его памяти собственную картину. Мысли, которые Юг глушил алкоголем, оплели разум. Он не герой. Он эгоист. Пусть тварь крепчает. Юг заслужил страдание. Демон удовлетворённо оглядел прозрачную руку. Изнутри запястье щедро наполнилось мраком. Как бы Юг хотел спалить проклятое малодушие. Отдалённый смелый крик заставил Юга опустить глаза. Неужели появился другой герой?

– Жги врагов изнутри! – браво скомандовал всадник. В глубине пыльного монолита зарделось десять жёлтых огней. Охрана посла пыталась подать сигнал. Дым исказила частая рябь, однако… Бледное сияние исчезло раньше, чем толпа восторженно ахнула.

– Факелы горят, но света нет! Помо-о-о-о-гите! – жалобно молил посол. – Я не буду пить! Хватит!

– Неужели жалкий туман сильнее наших героев? – всадник демонстративно поиграл мускулами перед подчинёнными. – Покажите пришлым силу горожан! Ну-ка дёрните трос как следует!

Дюжина дородных молодчиков едва сдвинули веревку. С новым рывком силачи устало повалилась друг на друга. Всадник обреченно закатил глаза.

– Видишь Висград, с кем приходится работать! – златовласый наездник возвёл очи к небу. Не дождавшись ответа, он пустил лошадь в обход дымящегося монолита. Цепкий взор медленно полз по пористому к столбу. У дымной завесы должна быть слабость.

– Кончай обнимать водосточную трубу, и я покажу уязвимость в монолите! – Палач с презрением покосился на Юга. – Присмотрись дурень! Вождь, который слепил из дыма колонну, всегда оставлял знак. Чёрный ход, на случай провала. Слабо разглядеть подсказку?

Юг оставил бесплодные попытки нащупать нижний выступ. Ноги бессовестно дрожали. Придётся послушаться демона и осмотреть столб дыма. Чтобы остановить взрыв любая помощь сгодится. Серая шкура монолита талантливо повторяла стены. Дым умело копировал кирпичный рисунок до последнего углубления.

– Едва ли сверху можно что-то разглядеть, – Юг попытался отвести взгляд. Ай. Палач со щелчком повернул голову подопечного. На правом боку колонны выделялся грязный след. Маслянистый сгусток напоминал тень телеги. Не удивительно, что пятно проглядели.

– Открой путь! – ледяным тоном прошипел Юг. – Потайную дверь отопри снаружи. Для того тебя выпустили из ящика. Распечатай ход и выведи своих если чужие нападут. Отвлеки врагов взрывными склянками. Положи руку в дым и жди. Когда ладонь схватят на той стороне, проход откроется. Открой путь… Потайную дверь отопри …

– Эй ты чего заладил? – Палач от удивления разжал хватку. – Неужто к пятну подчиняющие чары привязали? Куда ты лезешь? Я всего лишь чуток отпил твоей силы. Подумаешь нагнал немного инея в штаны. Вернись глупец! Припасов из сундука давно нет! Склянки вылила трактирщица-а-а-а!

Юг прошёл демона насквозь. Даже головы не поднял. Тело без колебаний скользнуло по трубе. Надрывные крики звали в монолит. Судя по стонам, с посла снимали кожу заживо. Стража внизу только и могла бессильно дёргать трос. Стрелы, копья всё, что можно кинуть уже использовали в попытке пробить плотный дым. Воронённое железо даже щербину не оставило.

– Висгра-а-а-а-а-д! – хрипло воззвал всадник. – Висгра-а-а-д твоих детей обижают!

На призыв ответил выброс пара. Горячий поток хлынул из сотни дымоходов, едва не сбросив верхолаза. Юг неуклонно спускался к цели. Земля со скрежетом отдалилась. Дома разом подросли на пять этажей. В основании жилищ показались масляные поршни. Механизмы толчками неуклонно отодвигали монолит. Юг очнулся, когда не смог разглядеть гипнотическое пятно. Из-под пяток со свистом вылетели кирпичи. Труба опасно накренилась под тяжестью тела. Прыжок. Юг умело перекатился на овальный балкон.

– Что-то вы рано! – незнакомец приветственно махнул бутылкой. Он небрежно прогуливался по карнизу, то и дело поправляя огурцы на глазах. Лицо закрывала зелен маска из трав. Единственная опасность пьянчуги – смертельный перегар.

– Трево-о-о-о-га! – чужак заорал после солидного глотка. – Ходули проверяют перед Днём отреченных! А ну по койкам! Не заставляйте Висград силой чистить переулки.

Расторопные жильцы скидывали веревки друзьям внизу. Прохожих по тяжелее незримая рука брала за шиворот и забрасывала в окна. Теперь Юг понял, почему его прилёту не удивились. Плоские бока жилищ затянули малиновые полотна с жёлтым треугольником. Висград отделил буйный район красной тряпкой, будто рану на теле.

– О! Знамёна, из воздуха! – Юг перегнулся через перила чтобы пощупать диковинку. К несчастью, было слишком высоко. Уши не вовремя заложило. Даже глаза отказались складывать внятную картину. Здания изогнулись будто лианы. Высотка вдали мелодично качнула каменными бёдрами. Башня делала глубокий танцевальный поклон, пока не замерла под прямым углом. Острая маковка чиркнула о квадратный дом, будто гигантская спичка о коробок. Вместо искры, из щелчка родилось белое зарево. Стремительный поток хлынул по улицам к монолиту. Зеваки, толкая друга-друга, бросились к стражам. Ратники синхронно опустили забрала. Когда вязкое марево затопило округу, квадратные головы стражей уже превратились в кастрюли без прорезей. Непреклонные ратники пропустили крики горожан мимо ушей.

– Слабаки! – пьяница презрительно сплюнул, благоразумно отходя от края. – Сегодня рисовое пламя не теплее проточной воды. Издали ик вижу. А вот то, что таит белый супец может уж-ж-ж-ж-ж-ж-алить.

Зернистая волна света лихо наскочила на пыльный столб. От удара поток разлетелся блестящими квадратами. Свет напоминал рисовую кашу с кусочками плотного сахара. Бам! Хлоп! Угловатые крупицы взрывались, порождая раскатистый звук. Улицы нещадно тряхнуло от скрежета. Пробрало до костей. Даже дымный столб прогнулся.

– Звук внутри рисового пламени! Ик. Обожаю этот трюк! – пьяница по-приятельски толкнул Юга. – То ли ещё будет.

Когда от скрежета треснули стекла, стражи дружно наклонились вперед. Не затем, чтобы выручить горожан под ногами. При наклоне из пяток выдвинулись острые шпоры. Служивые грудью встретили разрывные капли. Стражи выжидающе повернулись к монолиту. Караванщикам должно быть не сладко. Однако вместо истошных воплей послышался заливистый смех.

– Кажется кто-то пёрнул! – нагло ржали купцы, под шелест сбивчивых аплодисментов. – Хороша пыль! Ни звук, ни свет не берет.

Ещё плескались хлопки, когда шум ударил изнутри дымного столба. Монолит сотрясли хриплые стоны.

– Гром-камни! – с гордостью заявил пьяница. Он положил руку на плечо Югу и продолжил хвастаться, будто лично победил чужаков. – Из-за гром-камней голоса караванщиков стали во-о-от такой силы. Зря торгаши во всю глотку орали. Напрасно хлопали от радости. Глупцы. Здешние не привыкли зря лясы точить. Посол камни пронёс и делу конец. Бунтарей оглушило их же голосом. Гляди! Сейчас все всё кончится!

Внутри серого столба синхронно полыхнули огни. Монолит растаял будто ком жжёной бумаги. Свет с аппетитом растерзал ослабленный дым. Караванщики лежали ничком, закрывая кровоточащие уши.

От земли тянулись белые нити пара, такие же угловатые, как рисовое пламя. Казалось, Висград взмок будто боец после хорошей драки. Паровые облака неспешно овили открытые шеи караванщиков. Триумф магии омрачал досадный факт. Горстка купцов укрылась за кругом из щитов. Гнутые железки нагрелись от звуковых ударов, но хозяев защитили. Из-за укреплений злобно зыркали помятые купцы. Им явно не терпелось отплатить обидчикам. К уцелевшим, стиснув зубы, подступила охрана.

– Бедолаги. Ик, – пьяница крепче прижал бутылку. – Какой потухший, разочарованный взгляд. Совсем, как у тебя, когда кукла встретила хозяина после досадной разлуки. С глаз незнакомцы упали кругляши огурцов. Вместо зрачков сияли раздутые угли.

Юг попытался ударить лбом на опережение, но Палач прижал его щекой к перилам.

– Не ожидал гнида! – рыкнул демон, заламывая руку. – Раз уж ты решил гнать меня эмоциями, знай, нельзя бесконечно будоражить кровь. Когда сердце устаёт бояться, я всегда возвращаюсь.

– Ты… ты… Ненавижу! – просипеть Юг, стараясь не выть от вывиха.

– Вы все ненавидите, – Палач, кивнул на окружённых торговцев. – А вот положить людей на край гибели без единой царапины. Для такого нужна холодная голова. Истинно опытный волшебник! Посчитай! Твои друзья все до одного живые.

Юг мелком глянул на цветастый народ. Даже те караванщики, что лежали без движения – дышали.

– Их не стоит защищать, – без особой радости буркнул Палач. – Маг даже усилил столб дыма чтобы караванщиков не поранила стража. Торгаши нужны главе города. А нам он не нужен. Будь послушной куклой и шагай отсюда.

Юг бросил прощальный взгляд на караванщиков. Сейчас он закроет глаза и очнётся через неделю в какой-нибудь канаве. С ног до головы измазанный чужой кровью. Палач умеет наказывать куклу.

В напряжённой тишине было слышно, как из людей методично давили жизнь. Возможно, Висград хотел отомстить за раздутое тело в богатых одеждах. Непомерно большие руки, кособокий живот, переходящий в овальную голову без признаков шеи. Если бы не веревка вокруг талии, едва ли кто-то узнал посла. Уже мёртвый, посол едва заметно качал головой. Он до последнего отказывался пить взрывную магию.

– Мечи вложит кощунники! – голос, не терпящий возражений, больно резанул слух. После взрывного шума даже лишний окрик заставлял придержать голову, а тут такое. Властный тон играючи пресёк надрывные хрипы. Белый налёт торопливо растаял. Караванщики, стражи, все не сговариваясь обернулись на звук.

Голос шёл от овального здания, чий острые башни терялись в вышине. Похоже говорящий прятался за стрельчатыми витражами. Разглядеть хозяина голоса мешали разноцветные рисунки поверх стекла. На них тысячи сгорбленных фигур несли дары гигантскому шестериком существу. Казалось, говорил один из людей на фреске. Интригу испортил луч света. Юркий блик отразился от золотой куриной лапы на конце посоха. Витую палку чинно поднял субтильный старик. Лысый дед тяжело дышал, но делал вид будто держит тростинку. Пара фраз, усиленных гром камнями, едва не вытянули душу вместе со звуком. Щуплый оратор колыхался под ветром, что сухое древо. Он чудом держался на каменной ступени перед воротами. Переведя дух, старик продолжил злобно верещать. Посох угрожающе вздымался, но наставлении толпа не слышала. Храм подняли вместе с домами, а лестницу жрецу не дали. Да и голос старец забыл усилить, поэтому издали напоминал нервного, немого карлика.

– Эй! Подайте веревку седовласому спуститься, или повеситься! Пусть сам решит. Хотя бы успокоиться бедный! – крикнули из-за баррикады щитов. Бунтари одобрительно заржали. Сдвинув тонкие брови, дед стукнул посохом. Под ногами послушно сложилась чёрная вереница ступеней. Старик горным козлом сбежал, вниз стараясь идти царственно и не упасть одновременно. Торговцы оживлённо зашептали. Хищные взгляды нагло ощупали того, кто приструнил стражу.

– Наш голосистый огурец всей свой зеленой душой полоски любит, – караванщики насмехались, но носу из-за баррикад не показывали. И правда полоски начинались, сразу после блестящей лысины. Лоб перетягивала плотная чёрная лента. Мятый наряд дополняло изжёванное временем лицо. Старческие складки, прямые брови, всё напоминало полосы. Даже ровный нос та же полоска, только вертикальная. До земли вилась чёрно-белая мантия в привычном полосатом стиле. Тощие пальцы тяжело сгибались под перстнями с белым жемчужинами. По соседству с круглыми драгоценностями гнездились неказистые чёрные камни.

– Не будет же богач уголь на пальцах носить, чтобы быть полосатым, – буркнул плешивый купец прежде, чем спрятаться за щит. – Даже когти золотой куриной лапы на посохе, даже они чередуются цветами.

– Он не так уж и богат, – бритоголовый торговец бесцеремонно ткнул пальцем в жёлтую заплатку на боку мании. – Вельможи штопаный наряд не носят.

– Дело говоришь вон еще одна заплатка под коленкой, – плешивый старательно жёг храм взглядом будто проверял на прочность. – Большое дело дома из-под земли доставать. Трюк.

– Очередное здание с демоническими частями тела, – Юг скептически оглядел собор. Он прожил за стенами неделю и всякий раз подмечал новый переулок или особняк. А еще Юг подметил, что Палач, так рвавшийся за штурвал души добровольно вернул руль. Демон правил телом не больше десяти минут. За это время Палач метался по балкону будто кот с подожжённым хвостом. Всякий раз демон натыкался на смертельно высокий обрыв и с рёвом бросался к другой стороне дома.

– Сам разбирайся! – фыркнул Палач. – Еще не хватало расшибиться вдали от нормальных тел.

Юг вздохнул свободно, насколько позволил раздражённый демон. Жрец уже приковылял к баррикадам.

– Гля у золотого петушка есть яйца! – плешивый караванщик «смело» выглянул из-за стены щитов. – Твоё слово герой!

– Почему не подорвали посла? – жрец остановился на ступенях, чтобы быть на голову выше бунтарей. – Хотели на основе его крови убить только меня! Пощадили горожан. Как вы догадались, что мы родственники?

– Тёплые места у трона испокон веку родня занимает, – испещрённый шрамами бородач запрыгнул на щит. Внизу тяжело охнули, однако выровняли железку.

– Признайся! Ощутил угрозу и пришёл лично расквитаться! – невозмутимо рек бородач. – Не дать даже шанса повторить удар. Нам не хватило жалких мгновений. Узор крови больно замысловатый, словно под одной кожей минимум семеро существ.

Священник смерил неудачливого убийцу испытующим взглядом. Нужно быть отчаянным, чтобы с ходу признаться в покушении. На вид приземистый бугай не лучше мордоворотов из таверны. Недостаток роста восполняли упругие мышцы, овитые клёпаной кожей. Силач пересчитывал зубы чаще чем медяки. Крепыш смотрел не моргая. От карлика исходила непонятная, ничем не подкрепленная, уверенность. Приближённые подхватили странное чувство. Караванщики как дети из-за широкой спины отца на пальцах показали, куда именно хотят послать жреца. Разгорячённый люд быстро забыл кто сдерживал стражу.

Крепыш грубо смял алую ленту в бороде. Бледная полоска налилась цветом будто из ткани выдавили красный сок. Добавили оттенков все ближайшие одежды. Коричневые кафтаны почернели, жёлтые шарфы украсил золотой отлив. Лишь чёрно-белая мантия жреца сохранила полоски. Караванщики притихли, когда увидели, что даже их одежда добавила яркости. Торговцы едва заметно склонились. Щит, на котором стоял карлик, тоже почтительно накренился.

– Полагаю вас прозвали светлейшим? Известно ли светлейшему, что убили пророка на ступенях храма? Как прикажите град покинуть, коль дорогу указать некому?

– Вам того и надо! – выкрикнул горлопан из окна. – Теперь голову прорицателя на нас возложите. И кормиться даром будите и оберёте нас. Так часто чёрные души делают, ежили, товару нет, да жить невмоготу. Что-то мы не видали у вас скарба богатого.

– Дык мы же вам всё распродали! – крепыш даже побледнел от удивления. Жители глядели с укором, пряча купленные побрякушки. Девицы прикрывали новенькие гребни, старухи убирали цепочки.

– Думаете мы из тех, кто по городам шастает да богатые подворья объедает? – из-за стены щитов послышался гневный ропот. – Ошибка вам дорого обойдётся!

Сомкнутые щиты ощетинились копьями. Вспышку гнева затушило слово. Жрец говорил тихо, но по-особому, со-властью.

– Не оскверняйте руки пустой бранью. Пусть солнце подскажет истину.

– Никто не правит солнцем в краю Смертной тени. Таково непреложное правило – крепыш повторил заученное правило. – Кто нарушит не останется без наказания.

– Разве я говорил об управлении? – презрительно фыркнул жрец – Солнце любит людей и не откажет в добром совете.

– Любит людей? – крепыш недоверчиво покосился на тусклый круг в небесах. – Неужели жрец забыл откуда взялась Смертная тень – тьма, что пожирает всё живое? Небесный блин устал от чужих проступков и рухнул на грешные головы огненным дождём. Ваше солнце – блеклая фальшивка. Оглянись! На брошенных полях рыщут демоны. Где нет тварей, всегда достанут щупальца Смертной тени. Куда смотрит любящее солнце? Его осколков едва хватает чтобы греть город. Ваш блин на небосводе чуть ярче луны. Рожей мы не вышли для помощи всевышнего.

– Светило помогает некоторым, – жрец гордо выпятил грудь. Он поднял голову и прищурился не потому, что лучи слепили. Жрец щурился из уважения к блеклому собеседнику. – О солнце! Давным-давно ты пришло на помощь людям.

Жрец призывно махнул над мантией. Белые полосы послушно выплюнули сноб золотой пыли. Львиная доля крупинок сложилась в безликие силуэты. Миниатюрные копии людей, как заворожённые, следили за танцем частиц, из которых их только что сотворили. Остатки пыли вылепили сферу под ступней жреца. Тот от души пнул жёлтый шар. Круг со свистом пролетел над толпой, оставляя искрящийся росчерк. Силуэты опрометью побежали за кругляшом. Они беззаботно отталкивались от шлемов стражей, изредка поскальзываясь на полированном железе. Толпа довольно гоготала.

Не только безликому народу приглянулась драгоценность. Яркий след привлёк клубок щупальцев. Они дружно поползли из чёрных полос мантии, хотя в паре сантиметров из белых линий струился свет.

У зрителей перехватило дыхание от возбуждения. Проворные силуэты до мурашек повторяли горожан. Походка, фигура, да у двойников нет лица, но в остальном сходство настораживало. Юг тоже пропотел до кончиков волос. Он будто сам бежал среди магических фигур от наступающей тьмы.

Блестящий светоч одновременно манил и отпугивал. Для безликих лучи мягко освещали путь, для мглы свет яростно отсекал щупальца. Когда первый «счастливчик» коснулся шара, то распался горсткой пепла. Один за другим безликие касались лучей и таяли. Когда желающих поубавилось, шар сам потянул золотые руки к выжившим. Свет намеренно огибал некоторых, чтобы сократить жертвы. Но обезумевший люд грудью кидался на смертоносные лучи. Лучше попытать счастье чем погибнуть среди щупальцев. Пепельные барханы множились.

– Тогда восстали мы Пречистые! – жрец гордо возвысил голос. – Праведники пришли в час нужны, как и солнце, чтобы направить заблудших.

Из блестящего песка сложилась новая картина. Потускневшее солнце робко мерцало среди массивных пепельных куч. Сфера будто боялась навредить и впитывала свет. Щупальца воспользовались передышкой. Они пустили длинные жгуты охотиться среди пепла. Зубастые змеи безжалостно жалили всех, до кого могли дотянуться. Один из немногих безликих смог пробиться к жёлтому кругу. По колено в пепле он раскинул руки чтобы обнять свет. Безликий человек дотронулся до сферы и… Мгла с торжествующим рёвом захлопнула пасть. Улицы наводнила тьма, густая словно чернила. Зрители разочарованно взвыли. Несколько тяжёлых мгновений слышался только дробный стук сердец.

– Солнце пощадило праведника! – возвышенно воскликнул жрец. Дома, как по команде залило сияние. Очень уж оно походило на Рисовое пламя, но Юг подавил странные мысли. Волна света загнала тьму обратно в чёрные полоски. Над зеваками победоносно пролетел образ чемпиона. Он единственный обрёл лицо. Нос с горбинкой, квадратные скулы и высокий лоб. Таких ликов тысячи. Герой будто собрал частичку от каждого зрителя. Пленительная улыбка победителя отразилась на восторженных глазах. Улыбались все от стража до караванщика. Герой торжественно поднял над головой осколок солнца. Из света, как из нитей, сплетались дома, складывались стены и протягивались улицы. Магия одела на пыльные улицы золотой чехол, как бы намека откуда появились строения