Байки негевского бабайки

воздух в зале словно загустел.

Жар свечей и блеск брильянтов белых,

запах воска и вспотевших тел

И толпа казалась ей зверинцем.

Под прицелом ста лорнетных линз

Танцевала с кем-то. Может, с принцем?

Знать бы только, кто из них был принц.

И стремглав, стрелой из самострела,

с бала ускользнула тихо в ночь.

Блёсткой туфелька с ноги слетела.

Некогда! На волю! Прочь, прочь, прочь!

Позже, дома, спрятав платье-маску

плакала о глупости мечты.

Сказочники выдумали сказку.

Ею восхищались я и ты.

Принц потом женился на принцессе.

Был он мелкий, подлый человек.

И полвека в счастье возле леса

жили Золушка и дровосек.

Сказка- ложь. А я вам без обману

правду-матку выложил до дна.

И моралью вас дурить не стану.

Вам она и на фиг не нужна

***

11. Этика, эстетика и поэтика

Про стихи

Судьба поэта – сука злая.

И в том особый интерес,

Когда поэта заставляет

писать стихи какой-то бес.

Он бочками глотает кофе,

клавиатур до сотни стер…

От графомана и до профи

поэт, – позер, поэт,– шахтер.

Во вдохновенья вязкой власти,

как в луже – кальция карбид,

бурлят внутри поэта страсти,

от обожанья до обид.

Он выпьет пару рюмок боли,

и за строкой бежит строка,

так друг за дружкою над полем

бегут овечки-облака.

А рифма нежной, хрупкой птицей,

слетает сверху не спеша,

поэту на руку садится

и в стих вселяется душа.

Стихи рождаются как дети,

и это не проходит зря:

они срываются с поэта

как листики с календаря.

Всем мудрецам со всей латынью

не описать потерю ту…

А небо жжется звонкой синью

и кличет душу в высоту.

Взовьётся птица и забьется,

врываясь в эту синь с руки.

А от поэта остается

невроз, психоз, и… да, стихи.

***

Как дойти до сути?

Объяснит ли кто-нибудь

как познать нам мира суть?

По скатёрке серебристой

облаков бегут стада,

а Луна-пастух их свистом

гонит вдаль туда-сюда.

В облаках Луна свистит,

патамушта трансвестит.

В чем-то, может, Месяц снова,

в чем-то, может быть, Луна…

В наше время – что ж такого?

Пол не важен. Суть важна.

***

О пользе рифмы

Был мозг человеку природою дан

Для знаний и для покоренья Земли.

На утлом челне переплыть океан

Возможно. Но лучше на то корабли.

Не знали про рифмы Солон и Гомер

Овидий, Вергилий и Плавт, и Сафо.

Но нынче они ли нам будут в пример?

Архаика, право же, не комильфо.

Уже не рифмуем мы «кровь» и «любовь»

И знаем: глагольная рифма – отстой.

Уж сколько об этом ты не суесловь,

Без рифмы стихи нас гнетут пустотой.

Но можно без рифмы. Имею в виду:

На лодке способнее плавать в пруду.

***

Как войска без генералов,

Или Питер без каналов,

Олигарх без капиталов,

Как крольчатник без крольчих

Как фаланга без гоплита,

Как банкиры без кредита,

Или как король без свиты, -

Так убог без рифмы стих

***

Стихосложение

Я Пегаса пасу в непонятном лесу,

Недоступном рычащих машин колесу.

Под ногами мертва междометий трава,

Исторических фраз высоки дерева.

Из метафор винтов всех сортов и цветов

лабиринт беспросветных колючих кустов.

Слов туман-молоко закружит колдовско…

Заплутать-заблудиться средь смыслов легко.

Вот в тумане блужу я подобно ежу,

И теряюсь, и снова себя нахожу.

Я – как все пастухи. Жрет Пегас лопухи

А навоз – это Вам, мой читатель. Стихи.

***

О поэзии и поэтах

Поэт меж нас – посол добра и света.

Пусть врет поэт – ведёт к добру и это,

и зла отодвигает торжество

Поэт ведёт со злом и скукой битвы

Так вознесём же тóсты и молитвы

всем божествам за здравие его!

***

Как половинка смерти сон

в котором жить ты принужден,

и не порвать цепи.

И спит довольно большинство.

А выход есть один всего:

не спи, поэт. Не спи!

***

Жечь сердца не дано глаголами

тем, кто прежде чем вставить в стих,

не рассмотрит истины голыми,

всей душой ненавидя их.

***

Когда у внуков будут дети

Настанет, может, на планете

Мир, благодать и тишина.

Надеюсь, что и в поры эти

Найдутся добрые поэты.

Пусть не поэмой, хоть сонетом

Похвалят наши времена.

***

Любовь в любое время года

и знать не хочет про погоду.

И в декабре спасенья нет.

Войдешь в неё, не зная брода,

будь ты хоть дед седобородый.

Куда ж ты денешься, поэт?

***

Когда стихов нисходит манна

и строятся шеренги строк

поэт, в сетях самообмана

уверен, будто он Пророк.

Но мир устроен так жестоко

(А может, тем он и хорош)

что прочий люд словам Пророка

всегда не верит ни на грош.

***

Вольно ль художнику/поэту

законам всяким вопреки

миры бросать в реальность эту

лишь мановением руки?

А после, сгорбившись устало,

утратив гордый вид и стать,

довольно жрать на кухне сало

и светлым пивом запивать.

***

Величавость от неба до самого дна

от Создателя сей пасторали.

Красота Им, конечно, на то и дана,

чтоб поэты её воспевали

***

Взор застит заслон из завес пред стеною

и лишь у художника скинуть их власть

Картина – портал в измеренье иное

куда нам иначе никак не попасть.

***

Стихи – как лучший гол в футболе:

итог стараний, пота, боли.

Без боли, злости и хвороб

поэт родит один сироп.

***

Люди любят чтоб четко и браво,

Чтобы сладенько и одноразово.

У поэта есть страшное право:

Язвы истины людям показывать

***

Разбитые корыта

И вот я стою над разбитым корытом

И сердце мое для терзаний раскрыто.

щекочет прилив, шепеляв.

А небо рокочет, наверно не хочет

мне слёз непролитых вернуть хоть глоточек

над бездной морской растеряв.

А море от слез почернело, прогоркло

Беззвучно кричу и сжимается горло.

Обманут, безгласен и слеп.

И смотрят и море, и горы с презреньем:

Покорность, – предательство и преступленье

И мир для покорного склеп.

Поэт, что вознесся главой непокорной

над льстивой безмолвной толпою придворной,

что сам себе был суверен,

слегка посмеялся над сирым и слабым,

покорным судьбе, обстоятельствам, бабам,

кто дланью Всевышней согбен.

Но что же? Разыгран беспечною сворой

за бабу публично облит он позором,

толпой без мозгов и сердец.

Поэта убили. И тело зарыто,

и плачет страна над разбитым корытом.

Так круг завершает Творец.

И сказано гласом Архангела строгим:

«Поэт, никогда не шути над убогим!

Бог шутит и над шутником!»

Ах, сколько поэтов на свете убито!

На складах сокрытых стареют корыта.

И сохнут до трещин тайком.

***

Кто впервые видел Слово

Кто впервые видел Слово?

Процарапав письмена

кто стремил нас к жизни новой

где неправда не нужна?

Древний, опытный, наивный

верил он, мудроголов,

что в грядущих книгах дивных

будет много добрых слов.

Он не мог предвидеть сразу

вой газетных верных псов,

и кровавые приказы,

и наветы подлецов.

Что не сразу и не вскоре

но, освоив суть едва,

мелкий шкодник на заборе

впишет грязные слова.

Но и знай он все наверно,

тот мудрец прошедших лет,

он отмел бы мысли скверны,

и письмён оставил след.

Ведь ценнее душ и крови

то, что бытию столпом.

Ибо мир стоит на Слове.

Устном, письменном, любом!

***

Терроризм и поэт

Теракт в Ницце июль 2016 г.

Зачем поэту бодигард? Он сам страшнее ста бомбард.

Он как гепард, как леопард, – жрёт дичь любого веса.

А террорист – простой злодей. Он может лишь убить людей,

а душу скрасть, как Асмодей, не может ни бельмеса.

И вот на ринге с двух сторон – под свист толпы и грай ворон:

Сел в грузовик, набрал разгон двуногий клон амёбы.

Напротив, в суете-сует, толпа. Среди неё – поэт

творец, мудрец, аскет, эстэт, уже у грани гроба.

А в жарком небе гром петард! И вот – бессильны сто бомбард

Молчат гепард и леопард, лишь ярость сжала скулы.

И кто бы крикнул "Караул!", и кто б с дороги оттолкнул?

А что же Бог? А бог уснул. И смерть косой взмахнула.

***

Сонет о любви к жизни

Еще один из нас ушел во тьму.

Отмучился, слезами орошаем.

Пути желаем легкого ему,

Но что-то сами вслед не поспешаем.

Так ежедневно рвется чья-то нить

И так огонь щепу сжирает жадно.

Жестоки люди? Очень может быть.

А время? Время вовсе беспощадно.

Я ощущаю мозгом и крестцом

Страдая от потерь, бессилья, боли:

В нас жажда жить вчеканена Творцом

Хоть в нищете, болезнях и неволе.

Сжав челюсти, вцепившись в жизни нить…

Любой ценой стремимся вечно жить?

***

Автор и его герои

Не может Автор быть героем.

С героем Автор несравним

Мы воспеваем их порою.

Но не завидуем мы им.

Мы выше, аристократичней,

и красивее и умней.

А правда… много ль проку в ней?

Первичны – мы. Герой – вторичен.

Судьба героя нелегка

и, торя тяжкий путь героям,

Мы презираем их слегка,

Зато и златом с лаком кроем.

Но, староват и мягкотел,

И цацу из себя не строя,

Героем быть и я б хотел.

Да кто ж возьмёт меня в герои?

***

Не скромность

О нет, не скромность правит миром.

Не скромностью живет талант.

И мнит себя поэт Шекспиром,

Буонапартом лейтенант.

Себя считая выше критик

и гений свой за постулат

"Я Цезарь!" – думает политик,-

"Но император, не салат"

И популярный литератор

средь восхищения молвы

как при триумфе император

не потеряет головы.

Увы, приличия оковы

с древнейших пор сжимают мир.

Поэт воскликнет: "Что вы- что вы!

Не Пушкин я и не Шекспир.

И не достоин я реально

столь исключительных похвал.

Стихи мои хоть гениальны,

но я же просто рифмовал."

О, скромность – вишенка в десерте

(всяк лейтенант – Наполеон).

Так и поэту вы не верьте.

Что гениален – знает он.

ВольнО читательской элите

внимать поэта словесам.

Его за скромность ВЫ хвалите.

А за стихи – ужо он сам!

***

Влюбленность поэта

Рифмоплётство – это склонность, но не страсть, поверьте, это.

Рифмоплёт – поэт отчасти, и глаза его сухи

Перманентная влюбленность характерна для поэта.

Только лишь горя от страсти можно создавать стихи.

С хладнокровием тюленьим можно строить теоремы

можно всласть писать трактаты, возводить приличный дом.

Но писать без вдохновенья хоть стихи, а хоть поэмы,-

как лететь гусём крылатым над кукушкиным гнездом.

Вдохновенье, водкой в глотку, кружит голову хмельную.

Не усилием, внатугу, а душою возлюбя

проходящую красотку и жену свою родную

внуков, Родину и друга, в крайнем случае себя.

Так творят стихи поэты, беззаветно и безумно,

так летит пчела на вереск: без забот, что будет впредь.

Даже "против мнений света", словно Пушкин вольнодумно.

Так лосось идет на нерест чтобы после умереть.

И рождается творенье, вне расчета, чувства долга.

Повезёт – так позже, где-то, будет славы торжество.

А потом опустошенье. Но, конечно, ненадолго

Ведь любовь спасет поэта. Лишь любовь спасет его.

***

«Довлеет дневи злоба его»

Мы не звери, мы не йети,

люди разных стран и классов.

Ходим в церкви и мечети,

честно вносим взносы в кассы.

Ценим время: век корОток.

Ходим в банки, трасты, тресты,

кормим кошек и сироток,

покоряем эвересты.

Верим очень осторожно

всяким истинам несвежим.

Ближних любим, если можно.

Дальних, если нужно, режем.

Жизнь нам ставила клистиры

гнала плетью, не просила.

Века нашего кумиры:

целеустремленность, сила.

Всяким слабостям не внемля,

Подчиняем даль за далью

Мы ваще вращаем Землю!

Что вы лезете с моралью?!

***

Потому!

"Зачем и почему – две большие разницы"

Никонов. /Абгрейд обезьяны/

Я пишу не «зачем», я пишу «почему».

Повинуясь уму я на клавиши жму.

И мечта высока, и не дрогнет рука.

Рифмы лезут наружу гвоздем их мешка,

Как карманник в карман, как мошкА на свечу.

Я их не затопчу, даже если хочу.

Может, в звуках стихов моих нет красоты,

Незатейливы рифмы и звуки просты.

Ни трехслойных аллюзий, метафор витых,

ни сечений златых не содержит мой стих.

А намеки ясны хоть бомжу, хоть ежу

все, что знаю и думаю -прямо скажу

Для того, однова, и дана голова

Чтоб не путать эмоции, мысли, слова.

Пусть от критиков брань что стихи графомань

А душа все равно улетает за грань

Пусть утрутся и сноб, и ханжа и эстет.

Не нужна мне трибуна! Хочу тет-а-тет!

Не мечтаю о бронзе, лавровых венках

и о толпах фанатов с цветами в руках

И себя не ваяю в стишках, а секу,

Для того и вплетается лыко в строку.

Я не вор, и не гений, и не ангелок,

Для потомков наследства скопить я не смог.

Этот стих не для них. Для меня и для вас.

Он как плата за всё. За «тогда» и «сейчас».

Как галерник к веслу, каторжанин к ядру

Я прикован к стиху, вместе с ним и умру.

И как узник, что отдан во власть палачу,

Тем, кто в камерах ближних я в стенку стучу:

Не хочу без следа провалиться во тьму!

Не для них. Не для вас. Просто так. Потому!

***

О поисках жемчуга в куче навоза

«Где ваше сокровище, там будет и ваше сердце» (ЛУКИ 12:34)

Шел я дорогой шершавою

молодцем добрым, красавою.

Делал, что должно, пока

старость лапищей костлявою

не придавила бока.

Сдобы доедены ситные,

сроки проходят транзитные,

вся шевелюра сиза.

Ноют суставы артритные,

скорбно слезятся глаза.

Матовы стекла фрамужные.

А юбилеи ненужные -

хуже плетей и цикут.

Календари, как недужные

счет заунывный ведут.

Были ли небыли былями?

Грудой в чулане, бутылями,

муть от реалий земных.

Эйдосы все опостылели

Слить бы… Да нет запасных.

Ночь. Тишина беспросветная.

Жжет ретивОе, заветное.

В помыслах тишь-благодать.

Выйдешь в поля интернетные

свежим дерьмом подышать.

ДОсвету маешься с ужина,

зенки прижмуришь натруженно

гумуса слой шелуша:

где же ты, радость-жемчужина,

мысль, красота и душа?

Лжа ли слова изреченные?

Тлен ли стихи обреченные,

полные терний кусты?

Вóльно ль вам вымучать оные,

думой и чувством пусты?

В после-полуночном бдении

выцепишь вдруг в восхищении

чистое, словно слеза,

силы сакральной видение.

Тут же помрешь в обалдении,

И улетишь в небеса.

Не упустите неявное!

Лет истечение плавное,

на уши ляжет лапшой.

Возраст. Ведь это не главное.

Главное, – что за душой.

***

Сказка – ложь?

Скрывает сакральную тайну

ошибка в начале начал:

Средь шумного бала случайно

принц Золушку не повстречал.

Кто скажет: "Да мелочь, в натуре!

Бывает и хуже порой…"

Но дырочка в литературе

становится Черной дырой.

Ведь чуда не с Ним и не с Нею

уже не случится с утра.

Без Золушки будет труднее

поверить в победу добра.

У Хортицы на переправе

потонет весь Игорев полк

И Красную Шапочку вправе

сожрать будет с бабушкой волк.

А мир станет скучным до дрожи,

и чья в этом будет вина?

Хоть сказка неправда, но, всё же,

нам жить помогает она.

Пусть время безвкусно, как вата,

пусть тянется дней череда…

Читайте же сказки, ребята!

Ведь чудо возможно всегда.

***

Поэт и Правда

Я, хотя и не философ сроду,

парадокс забавный изреку:

Не принадлежит поэт народу,

и стране, и даже языку.

Не указ ему ни царь, ни Папа,

нет богатства, званий, степеней.

На поэта не накинуть кляпа,

ни цепей, веревок и ремней.

Выше суеверий, зла и грязи,

двигаясь по избранной стезе,

Он парит, как облако: вне связей,

В неба бесконечной бирюзе.

Даже если признанно народный,

выше всех законов твердых тел.

Только не подумайте: "свободный"

Ветер дунул – он и улетел.

Быть поэтом так легко и просто:

Сколько вариантов, – выбирай!

Вот летит поэт на южный остров.

Из зимы – в приморский теплый рай.

Мимо Казахстана и Китая

он над облаками, как Икар,

пролетит, препон границ не зная,

на Шри Ланку и Мадагаскар.

Оседлав попутные муссоны,

он перелетит в один момент

В Швецию весёлым Карлсоном,

Питом Пэном в дикий Неверленд.

На мораль плевать и на законы

на ментов и грозного царя.

Рот раскройте! Каркните, вороны!

Верите вы этому? А зря!

Улетит поэт, хваля свободу,

выборы, иную демократь,

позабыв, что животу в угоду

и поэту нужно кушать. Жрать!

Что поэт свободен – это сказки.

В жизни нету ничего глупей.

Даже у поэтов есть привязки, -

держат крепче якорных цепей.

Сможешь – честен будь и бескорыстен.

Тяжко это. Ну, а нет, так нет.

Только тяжесть выстраданных истин

людям передай, раз ты поэт.

Если повезет – партийный бонза,

олигарх, законов главный страж,

чек отпишет и отсыпет бронзы,

обеспечит тысячный тираж.

Если повезет черезвычайно,

попадешь "в тусу", с бомонд, в струю.

Босс подарит пять минут прайм-тайма

сможешь правду огласить свою.

А не повезёт припасть к эфиру,

денег на бумагу не наскресть,

выложи творенья на Стихиру.

Слава Богу, что такая есть.

Не сдавайся. Весел будь наружно

и не плачь от грешной чепухи.

Можешь матюкаться, если нужно.

Зубы сжав трудись. Пиши стихи.

Голову склонив, напялив маску,

терпеливо, словно волчья сыть,

в уголке души лелея сказку.

Чтоб писать стихи ты должен жить.

Не в угоду шефу и банкиру,

не за злато, славы конфетти.

Ты – поэт. И, значит, правду миру

только ты и можешь донести.

Выстрадав и сверив до микрона,

прорычи, провой её, как зверь,

Выкаркай, уж если ты ворона.

Но в свою, вот в эту правду, верь!

***

Толерантность и поэзия

Толерантный политик, наверно политик хороший.

Честно служит народу, прощая нам наши грехи.

Толерантный поэт – это нонсенс, как рыба в галошах.

Пусть творит что угодно, но только не пишет стихи.

Впрочем, что я так строго? Пусть пишет стишки к юбилеям,

И партийные гимны, и рецепты соленья грибов.

Но противно,когда, всей душой ненавидеть не смея,

рассуждает селедка про Бога, про смерть, про любовь.

Хороша толерантность, и многие знают об этом,

За семейным столом, в турпоходе, в рабочем цеху

Но коль ты толерантен, – не смей называться поэтом!

Лишь любовь с нетерпимостью вместе – дорога к стиху.

Призову я терпимость для жизни общиной большою,

И в супружеской жизни тоже она хороша

Но «терпимый» поэт, – лицемер, или скуден душою

За такого поэта я, право, не дам и гроша.

Мне по нраву поэт – хулиган, бузотер и задира

Кто не станет покорно молчать вслед за жвачной толпой,

Кто напишет свой стих хоть и пальцем на стенке сортира,

Он не может терпеть, и стихи для него – как запой.

Пусть ругают его и за наглость и за грубость повадки,

Упрекают, что левую щеку никак не подставит врагу.

Мне плевать с высоты на любые его недостатки,

Лишь стерильных стихов я простить никогда не смогу.

Раньше их убивали, кто «восстал против мнения света»,

Но мельчает народ, и не зван на дуэли пиит

Подползут потихоньку, и стащат с трибуны поэта

Чтобы сытой толпе не испортил злодей аппетит.

Да, в гуманный наш век анонимка опасней нагана.

Аноним модератор (где маска, и где капюшон?)

Не палач, а чиновник, он забанит «того грубияна»

Безопасен поэт, если права на слово лишен.

Сразу станет спокойней, и тратить не нужно эмоций,

Все по букве закона, таково сочетанье планет.

Но когда он уходит – в душе пустота остается.

Вот по ней понимаешь, что ушел настоящий поэт.

***

О художественном творчестве

Вы у нас в Днепровске не бывали?

Зелень. Речка. Воздух – чисто мед!

Лучше место сыщете едва ли.

Рай – для тех, кто правильно поймет.

Есть асфальт. Как нет дождя – так сухо.

Даже лужи нету ни одной.

И с культурой не совсем, чтоб глухо -

дискотека – каждый выходной.

А еще – концертные ребята

приезжали в нашу глушь не раз.

И художник был у нас когда-то.

Вот о нем и будет мой рассказ.

Митя – самоучка от культуры.

Рисовать любил с пеленок, гад!

А у нас работы – на смех курам:

в месяц – три афишки да плакат.

Наш художник явно был "с приветом" -

эдакий поклонник красоты.

Девок с танцев провожал. При этом -

ни одну не поволок в кусты.

С мужиками не ругался грубо

(разве кто порвет его плакат).

И любил залезть на крышу клуба -

мол, полюбоваться на закат.

Ну, ему ребята как-то дали…

Так, не по злобѐ, но был момент:

Чо же мы, закатов не видали?

Чо он нос дерет, антилихент?

Ну, потом проведали ребята

(Митин дед расхвастался, бахвал)

что в своем сарае, возле хаты,

он закаты эти рисовал.

И еще пошел слушок на танцах:

мол, Митяне крупно повезло -

в городок наш тихий иностранца

прямо из Нью-Йорка занесло.

Этот тип, бессовестно богатый,

на просмотр тайком в сарай пролез,

и меняет Митины закаты

скопом на евонный Мерседес!

Девки создавали список длинный

чтоб Митяню затащить в кровать.

А одну, последнюю картину,

Митя отказался продавать.

И завклубом рассказал знакомым,

что уже побелена стена,

где, в подарок городу родному

будет много лет висеть она.

Иностранец, чай, рубил чего-то

(Раз богач – не может быть, чтоб глуп!)

И в субботу, апосля работы,

галстук я надел, и сразу в клуб.

Тьма народа. Тесно, душно, шумно.

Каждый норовит толкнуть плечом.

Все стоят, кивают с видом умным -

словно понимают что-почем!

А картинка- в рамочке под лаком

(явная подделка под орех)

небольшая, может – метр с гаком,

точно прыщик – на виду у всех.

Только если очень присмотреться,

и совсем не замечать мазки,

видно то, что каждый знает с детства:

церковь у излучины реки.

Видно, Митя делал по науке,

и какой-то скрыл внутри секрет.

Потому, как даже слышно звуки,

хоть магнитофона вроде нет.

Звоны созывают на молитву,

треск цикад стоит над полем ржи.

Режут над водою, словно бритвой,

воздух сумасшедшие стрижи.

В хатах за рекой блестят оконца,

баба гонит хряка за сарай.

Солнце жарит так, как… жарит солнце.

Хоть снимай штаны, и загорай!

Чьи-то куры роются в пылище,

у причала чалится баркас…

Я такое видел может тыщу,

или, может, десять тысяч раз.

В целом впечатленье неплохое.

Но не стоит Мерса, хоть убей!

Скажем, на моих фотообоях

девочка в бикини – не слабей.

И, достав из пачки сигарету

вышел подымить на воздух, в сквер.