Судьба династии Фортиа

Реми улыбнулся ей, хотя взгляд его был немного озадаченным. Дамы от чего-то притихли. А вот лицо первосвященника перекосило от гнева. Он возмущенно оглядел девушку с головы до ног.

– Это просто неслыханно. – осуждающе произнес он. – Появиться здесь в таком виде. За это Вас следовало бы изгнать из дворца, юная леди. А по священным законам, еще и запереть в доме до конца дней. Вы позорите свое имя и весь свой род. Глаза бы мои этого не видели.

Старец поморщился и отвернулся, делая вид, что не может смотреть.

– Она сейчас обуется. – вступилась за подругу Виоланта.

Бригитта покачала головой и повыше подняла пару обуви в своей руке.

– Не получится. Я случайно повредила туфли пока играла с мальчишками в камушки на пляже. Один камень я так сильно пнула ногой, что сломала подошву. А потом, когда бежала в догонялки, сломала и вторую.

– О, мои уши. Лучше бы мне не слышать того, что позволяет себе эта бессовестная. И она родилась наследницей благородной фамилии Мабили…

Северин сурово сдвинул брови и, казалось, был готов испепелить девушку на месте.

– Прошу Вас, это просто случайность. – сказала Виоланта и бросила серьезный взгляд в сторону фрейлины.

– Бриджит, иди переоденься. И высуши волосы.

– Да-да, иду…

Девушка преспокойно зашагала дальше.

– Простите ее, светлейший. – обратилась королева к Северину. – Должно быть, она не в себе сегодня.

– Она как раз в себе, Ваше Величество. Просто не всем быть столь же добронравными, как Вам. Не каждому дано сердце так тонко чувствующее законы порядочности и приличия. Не даром Вы из священной династии.

– Вы слишком добры ко мне. Что ж, не буду Вас более задерживать перед началом заседания. Светлейший, милорд.

Мужчины удалились по направлению зала Совета, а Виоланта обернулась к своим придворным дамам. Все они казались смущенными. А Хелен даже покраснела.

– Это было ужасно, Ваше Величество. Она явилась сюда босиком. Босиком, при мужчинах.

– Ее волосы и одежда все были сырыми и в морской соли. – Даниелла покачала головой.

– И она так высоко задирала подол, пока шла, что было видно ноги. – воскликнула Айлин. – Подумать только. Вести себя так неприлично.

– Не ноги, а только щиколотки. – поправила ее Виоланта. – На сегодня вы все свободны, леди. У меня есть еще дела, которые я должна решить самостоятельно. А после я поговорю с Бриджит. Уверена, она все поймет.

– Как пожелаете, Ваше Величество.

Фрейлины сделали реверансы и удалились одна за другой. Королева и стражники направились дальше. В конце коридора Виоланта толкнула тяжелую дверь и оказалась в комнате, заставленной стеллажами с книгами и старыми свитками. В воздухе витала серая пыль. А белый свет лучами проникал сквозь оконное стекло, освещая каждую пылинку.

– Лорд Огюст, Вы здесь.

Виоланта увидела за столом у одного из книжных шкафов добродушного вида старика в черном берете с пером, в длинном старомодном одеянии темно-синих оттенков. Его седая голова повернулась к ней, а смуглое лицо, испещренное морщинами, расплылось в улыбке.

– Ваше Величество. – он встал и поклонился, а затем вновь сел. – Тяга к знаниям – это похвально. Вы всегда были очень любознательной. Какие книги на этот раз Вас интересуют? От себя могу посоветовать изречения философа Дхелдверда. Мыслитель родом из Сиридии. Пишет замечательные сочинения о добре и зле.

Виоланта прошла в комнату и осторожно прикрыла дверь.

– Я сегодня не за чтением, милорд. Я подумала, что Вы можете быть здесь. Мне нужно обсудить один вопрос. Помогите в нем разобраться.

– Разве я могу отказать?

– Вы мой советник. Так посоветуйте, как правильно поступить.

– Сегодняшний случай, должно быть, впечатлил Вас.

– Вы уже знаете?

– Здесь проще узнать, чем не узнать о чем-либо, Ваше Величество. И иногда не ясно, что хуже.

– Если Вам известно, как обстояло дело, тогда ответьте. Как Вы полагаете, следовало ли мне выслушать этого незнакомца в коридоре?

Взгляд старика лукаво сверкнул.

– Это зависит от того, что Вы хотите услышать, Ваше Величество.

– То есть?

– Правду или то, что обыкновенно слышите за этими стенами.

– Вы хотите сказать, что меня здесь все обманывают?

– Может быть да, а может и нет. Иногда обманщик скажет больше правды, чем самый преданный друг. Но и преданные друзья честнее обманщиков. Даже когда предают.

Виоланта посмотрела на него несколько разочарованно.

– Вы уже не мой учитель, и мы не на уроке философии. Когда же Вы перестанете говорить со мной загадками?

– Ну, если я не буду говорить загадками, то как Ваше Величество научится их отгадывать? В этом мире слишком много тайн.

– То есть, Вы думаете, я должна была поговорить с ним?

– Если Вы были к этому готовы. Тогда разговор принес бы благо. Но если нет. То он волне мог помешать вашему спокойному сну сегодня ночью. А ведь королева должна хорошо высыпаться, чтобы управлять страной.

Виоланта усмехнулась.

– Понятно. – заключила она.

Слова лорда Огюста всегда приносили ей какое-то странное облегчение, хотя зачастую ей была понятна только половина их содержания, если не меньше. Она попрощалась с советником и вышла из библиотеки с намерением зайти туда вновь на днях и взять очередную книгу.

Тем временем Бригитта наспех переоделась и теперь со скучающим видом выслушивала выговор от камер-фрейлины. Леди Элайна следила за порядком следи придворных дам, организовывала все мероприятия с участием королевы и ее фрейлин: пикники, поездки, конные прогулки. И, разумеется, отвечала за подобающее поведение девушек. И выходки веселой красавицы Бригитты в эти рамки никак не вписывались.

– Во дворце есть правила, протокол, этикет. – говорила она холодным наставническим тоном. – Придворная дама должна быть образцом элегантности, скромности и достоинства. Ты же ведешь себя как дикарка. Мне просто стыдно было слушать про этот возмутительный случай сегодня. Я удивляюсь, как ты сама не краснеешь от стыда. Неужели и правда так сильны в тебе сиридские корни твоей матери? И потому ты предпочитаешь вести себя как северные дикари, нежели соответствовать высоким требованиям южного общества.

Бригитта нахмурилась.

– Мои корни тут не при чем. Оставьте мою мать в покое.

– Не смей дерзить мне. Вот увидишь, наглая девчонка, однажды мое терпение закончится. Как и терпение Ее Величества. И тогда я с радостью выгоню тебя из дворца как испорченную вещицу. Поедешь домой, в Амабилию, и будешь объяснять своим братьям и дяде, почему опозорила семью перед всем королевством. Веди себя как полагается, Бриджит. Или я обещаю, все так и будет.

– Посмотрим, миледи.

Бригитта медленно опустилась в реверансе, раздраженно отводя взгляд.

– Уйди с глаз долой. Видеть тебя не хочу. И не надейся, я это дело так не оставлю.

Леди Элайна презрительно отвернулась и не повернула головы, до тех пор, пока фрейлина не покинула комнату.

Виоланта шла к себе, когда на встречу ей вышла горничная, Утрэд, и спешно подбежала к ней.

– Ваше Величество, леди Бригитту могут выгнать из дворца. Я слышала, как леди Элайна отчитывала ее и грозилась прогнать. Кажется, на этот раз она не шутит. Леди Элайна очень недовольна ею.

Лицо Виоланты сделалось взволнованным.

– Я с этим разберусь. Леди Элайна у себя?

– Да, Ваше Величество.

Виоланта направилась в покои камер-фрейлины. Женщина не была удивлена визитом королевы. Виоланта постоянно заступалась за фрейлину, как только могла. И вполне следовало ожидать, что сегодняшний случай не станет исключением. Хотя в глубине души леди Элайна надеялась, что когда-нибудь королева перестанет прощать своей подруге детства все ее выходки и наконец поступит с ней так, как она того заслуживает. Надежда не оправдалась.

– Я пришла поговорить с Вами, леди Элайна. Присядьте.

Виоланта села в кресло напротив камер-фрейлины и с серьезностью посмотрела на нее. Перед ней была красивая молодая женщина, с правильными чертами лица, элегантной прической по последней моде, в роскошном платье из зеленого атласа. Рукава ее платья состояли из двух слоев. Верхние были широкими и украшались искусными узорами, они загибались, чтобы не мешать хозяйке делать повседневные дела. А вторые, длинные из золотистой ткани, прилегали к рукам. Темно-русые волосы женщины были аккуратно собраны на затылке, прядь к пряди, и украшены венцом из золотистой проволоки с жемчугом. Весь ее облик говорил о хорошем вкусе, достатке и уверенности в себе. Виоланте тоже хотелось быть такой. Красивой, гордой, уверенной. Но ей казалось, ей все время чего-то не хватает для этого. Она посмотрела на леди Элайну еще раз оценив по достоинству ее умение подбирать наряд, а после начала разговор.

– Вы догадываетесь, миледи. Я здесь по поводу моей фрейлины, Бриджит. Хочу просить Вас быть снисходительнее к ней.

– О, Ваше Величество. Это просто невозможно. Эта девушка ведет себя отвратительно. Сегодня своим видом она оскорбила светлейшего Северина. А после нагрубила мне во время нашей воспитательной беседы. С ней невозможно сладить. Она не умеет вести себя как леди.

– Я поговорю с ней. Обещаю.

– Разговорами тут не обойдешься, Ваше Величество. Вы слишком добры к этой нахалке. Ее бы надо наказать хоть раз, чтобы она поняла, чего делать не следует. Быть может, отослать ее из дворца на несколько месяцев?

Виоланта едва заметно нахмурилась.

– Нет, мы не станем этого делать.

– Но это было бы справедливо. Ей не место при дворе.

– Ее место там, где и мое. Мы с ней неразлучны с самого детства. Я все же поговорю с ней, этого будет достаточно. А Вам следует поберечь свои силы, леди Элайна, и не тратить нервы на каждый подобный случай. Ведь не все на свете следует замечать и принимать близко к сердцу.

– О, Ваше Величество. Выходки этой дикарки невозможно не замечать. Вы считаете я должна закрыть глаза на то, как она нарушает приличие во дворце?

– Я думаю, должны. Так же как я закрываю глаза на некоторые вещи.

Виоланта многозначительно взглянула на собеседницу. Казалось, гордая леди Элайна смутилась.

– Я не вмешиваюсь в чужую жизнь. – добавила Виоланта, – Хотя все знают, что отношения в которых Вы состоите на данный момент неприемлемы. Но я молчу. Из уважения к Вам. И к лорду Одрику. Я не сказала ни слова упрека по этому поводу и не собираюсь в дальнейшем. Однако будьте добры и Вы отнестись с большим пониманием к моей фрейлине. Вы знаете, мы с Бриджит вместе росли в этом дворце, пока ее отец и мой ходили в походы. Они были товарищами и погибли в одной и той же битве. Она сирота, как и я. Теперь она мне как родная сестра и я никому не позволю обидеть ее.

Леди Элайна приняла прежний невозмутимый вид и выпрямилась в кресле.

– Я поняла Вас, Ваше Величество. – сказала она. – Не волнуйтесь, Бригитте Мабили ничего не грозит. Я бы не посмела предпринять меры без Вашего одобрения.

– Надеюсь на это, миледи.

Виоланта встала.

– Благодарю Вас за понимание. Извините если была слишком резка. Всего доброго, леди Элайна.

Камер-фрейлина поклонилась, пока Виоланта выходила из ее покоев. Последней не терпелось переговорить с подругой обо всем, что было сегодня. Она вновь чувствовала себя уставшей и изможденной, хотя был только полдень, и она еще ничего не успела сделать. А впереди очередной длинный тяжелый день.

Глава 3

Леон не хотел возвращаться домой. Ведь там его ждет Аннис. Его дорогая Аннис. Она будет смотреть на него своими светлыми голубыми глазами, и он должен будет, глядя в них, признаться, что он полнейший неудачник. Ничего у него получилось. Жалованье в части не выплатили и вряд ли в скором времени выплатят. С королевой он не поговорил. И меч. Его воинский меч он навсегда оставил за стенами этого отвратительного замка. Леон шел по улице, распугивая прохожих своим мрачным видом. Он скрылся из центра города, побродил по знакомым узким улочкам и завернул в ближайшую таверну. Хотелось спрятаться, укрыться где угодно, чтобы не возвращаться домой. Поэтому он сел за один из столиков и с угрюмым видом уставился на деревянную поверхность и маленькую сальную свечу посередине. В таверне было мрачно, пыльно, и стены покрывала копоть. Она как нельзя подходила под настроение молодого человека. Но у Леона не было денег и потому он ничего не заказывал, а только сидел и думал о своем: о себе, о работе, о дорогой Аннис: «Я просто недостоин ее. И зачем она только согласилась выйти за меня? Она достойна большего, гораздо большего. Она могла выйти за богатого купца или даже за лорда. И жить в прекрасном замке, вместо того, чтобы ждать меня со службы в нашей полуразвалившейся лачуге. Если бы я только знал, что так будет. Но мы были так влюблены, когда встретились в Фламентерре пять лет назад. Она ждала меня с войны. Ждала столько времени… О расставании и речи идти не могло. Она говорила, что никогда не оставит меня. Я клялся всегда любить ее. Но ведь мы не знали, что нам придется пережить. Если бы она знала, что ей придется мотаться вместе со мной по разным городам по долгу службы, жить впроголодь, ждать меня с очередной войны. Если бы она только знала, она бы никогда за меня не вышла…».

– Что, парень, тебя обокрали? Или бросила девушка с хорошеньким личиком?

Громкий голос отвлек его от раздумий. Леон увидел, как на скамью рядом с ним опустился потрепанного вида господин с бородой, в пыльной одежде и кружкой эля в руках.

– Ничего такого. – буркнул Леон, отворачиваясь.

Какое дело незнакомцу до его бед?

– Тогда зачем грустить такому бравому молодцу?

Мужчина с силой хлопнул его по плечу.

– Что Вам нужно?

Лицо Леона сделалось еще более недовольным. Незнакомец сделал глоток из кружки. Прозрачный напиток струйками засочился по небритой бороде.

– Да просто вижу, что ты приуныл, парень. Какие еще беды могут быть у Вас молодых, как не отсутствие любви и денег?

– Это правда. – признался Леон. – Денег нет. Ни медной монеты. Только никто меня не грабил. Я военный. А зарплату в части не платят. Вот уже семь месяцев как. Ума не приложу, что делать…

– Понятное дело, не платят. – с видом знатока протянул мужчина. – Если каждый получит из казны свои десять золотых, то на что Трэбфорд построит себе новый замок? А Ваши начальники соберут приданое своим дочерям.

– Вы тоже считаете, что это несправедливо?

– Ясное дело, несправедливо. Все мы так живем. Я вот был торговцем. Продал лорду Одрику в Моэнию четыре сундука шелков. А он объявил, что ткань порченая и не годится для шитья. И не отдал денег.

– Так и не отдал?

– Нет. Да разве с ним будешь спорить? У него в подчинении сама королева.

Леон оживился. Ему страсть как хотелось выговориться и было приятно думать, что этот незнакомец понимает его.

– Я сегодня был во дворце. Хотел попасть на встречу с Ее Величеством, но меня выгнали как простолюдина. А я, между прочим, квант. И всего лишь хотел просить ее заступиться за нас, простых солдат. Ведь скоро война, а нам нечего оставить нашим женам и не на что жить сейчас. Карманы пусты. Долгов полная улица. А налоги подняли.

Мужчина гулко рассмеялся и ударил кружкой о стол. Эль расплескался по сторонам.

– Нашел заступника. – смеялся незнакомец. – Королеве и дела нет до твоих невзгод. Она сидит себе там во дворце на золотом троне, кушает с золотой посуды, ходит гулять в сады и понятия не имеет, как живет простой народ. Хорошо хоть ты живой остался. А то могли бы и обезглавить за такую дерзость. Пришел во дворец он.

Леон с прежним мрачным видом смотрел на догорающую свечу. И в самом деле, какой он кретин. И чего он хотел добиться от какой-то там девчонки? Ведь в сущности королева всего лишь девчонка. Да, в короне. Да, на троне. Но это не делает ее кем-то мудрым и великим. Идет пятнадцатый год от коронации… Завтра праздник дня рождения. Ее короновали ребенком. Она, должно быть, избалованная восемнадцатилетняя девица, которая только и ждет, чтобы ей все кланялись да выполняли ее приказания. Кто-то вроде жены хозяина дома, который он снимает, только еще хуже. А он хотел получить от нее какую-то помощь. Это даже смешно. Леон тяжело вздохнул.

– Хочешь выпить, парень? – вновь прозвучал бас у его уха.

– Я же сказал, у меня нет денег.

– А деньги не нужны. Разве что какая-нибудь вещица. Посмотри туда.

Мужчина указал на толпу зевак, собравшихся у одного из столиков. До того Леон и внимания не обращал, что тут происходит что-то необычное. Мужчины, женщины и даже несколько ребятишек собрались там и смотрели, как двое играли в таблички. Игра представляла собой огромную доску с картой лесов, полей, рек, озер, городов и замков. Доска была расчерчена на квадраты. Игроки ставили на эти квадраты таблички с изображением героев, кидали кости и передвигали табличку на столько шагов, сколько выпало. Герои игры могли быть разными. А цель была одна – пройти как можно больше мест на поле и занять в свое владение как можно больше территорий. Табличка с героем воином означала, что игрок может завоевать землю, но для этого нужно было достать оружие. Торговец покупал ее, если были деньги. Жрец получал в дар от богов, если успел пропустить ход и помолиться. Таким образом игроки соревновались, кто окажется быстрее и ловчее и займет как можно больше земель. Леон помнил эту игру с детства и подошел к столику посмотреть. Дружелюбный незнакомец поплелся за ним.

– Вот так. Этот замок я забираю. – говорил мужчина на дальней стороне стола, – А на оставшиеся деньги покупаю город. Теперь молись не молись, все это уже мое. Можешь сдаться прямо сейчас.

– Хорошо, бери.

Его соперник раздраженно отпихнул доску и табличками и с горя выпил до дна содержимое своей кружки.

– А где деньги?

– На, подавись. Я еще отыграюсь.

В руки победителя полетел тканевый мешочек, звеня монетами. Мужчина взял его перепачканными в саже руками и внимательно рассмотрел содержимое. Кажется, все было в порядке, поэтому он ничего не сказал, только довольно улыбнулся беззубым ртом и повесил мешочек на пояс.

– Они играют на деньги? – удивился Леон.

– Знамо дело на деньги. – ответил ему маленький мальчик у края стола.

Леон задумался.

– Ну, кто еще хочет сыграть? – бойко спросил мужчина, собирая таблички с доски. – Больше нет смельчаков?

Толпа посетителей молчала. Иные разошлись по своим столам. Кто-то стоял и покашливал в кулак.

– Я буду. – вдруг отозвался Леон.

Лицо мужчины вновь расплылось в некрасивой улыбке.

– А ты откуда взялся здесь, парень? Что-то я тебя не припомню.

Леон посмотрел на него с решительностью бойца.

– Так ты согласен играть или нет?

– Охотно. Только покажи ставку. В долг я не играю.

Леон с секунду колебался. Затем расстегнул пару пуговиц на камзоле, просунул под него руку и вскоре достал из-под одежды какой-то предмет, висящий на длинном шнурке. Он развернул вещицу и продемонстрировал посетителям.

– Ставлю это.

В руке его был зажат круглый серебряный медальон. Размером почти с ладонь. В него были инкрустированы несколько зеленых изумрудов и пара рубинов. Вещь была красивая и не дешевая. Собравшиеся раскрыли рты от удивления.

– Это откуда у тебя такая штука? – спросил его будущий противник.

– От отца. Это последняя память. О нем.

– Так ты из благородных?

– Да.

– И охота Вам, домин, играть на такую памятную вещицу?

– А я не собираюсь проигрывать.

– Вот как? Ну посмотрим. Садитесь. И выбирайте табличку. Ваше благородие.

Леон недоверчиво нахмурил брови.

– Я показал свою ставку. Теперь ты покажи свою. Тогда и начнем. Этот медальон стоит сорока золотых, не меньше.

Мужчина сузил взгляд. Но послушался. Он нашарил рукой один из мешочков, привязанных к его кожаному поясу и извлек оттуда толстый золотой перстень с драгоценным камнем. Толпа зрителей хлынула к столу.

– Выиграл вчера. У такого же самоуверенного парнишки как ты.

– Этого мало. Возьму кольцо вместе со всем остальным, что было в мешке. Судя по звону там около десяти золотых.

Глаза мужчины сверкнули. Он положил кольцо обратно в мешок и оставил его на середине стола в качестве ставки.

– Хорошо. – согласился Леон.

Он протиснулся сквозь толпу и сел за стол напротив соперника.

– Кого берешь? – спросил тот, протягивая ему таблички с рисунками.

– Парень, парень. – у его уха вновь оказался уже знакомый незнакомец. – Против Берга лучше идти разбойником. Или в крайнем случае купцом.

– Бери разбойника.

– Возьми купца.

– Попробуй жреца. – заголосили со всех сторон.

Леон невозмутимо смотрел перед собой и сжимал в руках табличку как рукоять своего меча. Затем он бросил ее на доску. На табличке красовалось изображение доспехов и копья.

– Играю за воина.

Среди слушателей пронесся удивленный и испуганный вздох.

– Пропала твоя память об отце, парень. – с грустью заметил голос позади него.

Толпа вновь зашумела.

– Да ладно, пусть играет. Это будет что-то интересное.

– А потом напьется и забудет, что проиграл отцовское наследство.

– Поплачет и перестанет.

– Начнем. – отрезал Леон.

Глаза мужчины с другой стороны стола смотрели на него как лиса на добычу. Он уже не сомневался в победе. А Леон ничего больше не думал. Сегодня он подвел дорогую Аннис, потерял свой воинский меч. Хуже не будет, если сегодня придет и бесславный конец последней вещи, оставшейся у него из родного дома. Он никогда в жизни не молился. Разве что пару раз перед битвой. Но теперь же вручил свою судьбу богам. И попросил принести для него стакан воды.

Глава 4

Тишина. В фонтане журчит вода. Вокруг щебечут птицы и шелестят деревья. От этих звуков на душе становится так спокойно, будто никаких волнений и не существует на свете. Виоланта всякий раз искала это ощущение и находила его только здесь, в саду. Теперь же она стояла на коленях у фонтана, положив локти на каменное ограждение и соединив ладони. Ее взгляд то поднимался ввысь, то опускался к глади воды у фонтана. Она снова и снова молилась о том, чтобы не было войны, чтобы во дворце царил мир, чтобы Бриджит более не попадала в неприятности, и чтобы ей хватило сил пережить еще один день. Виоланта имела обыкновение каждый раз чувствовать себя уставшей и иногда сама не понимала от чего. А если в этот день случалось еще и поволноваться немного, то ее силы и вовсе испарялись как вода. Она окунула руку в озеро, окружающее фонтан. Такая чистая блестящая водичка, что трудно было удержаться. Говорят, молиться надо у воды. Вода испаряется и уносит молитву прямо на небо, до самых ушей небесных богов. Проверить это она не могла, но каждый день приходила в сад к фонтану и молилась там несколько часов подряд. Закончив с просьбами о том, чтобы ее кузен, Тьери, наконец поправился от своей болезни, Виоланта встала, расправила платье и не спеша направилась обратно к замку. Охрана, ожидающая ее за деревьями, увидела это и последовала за ней. Впереди всех шел начальник ее охраны, нобилис Гильберт. Поговаривали, он скоро должен был стать лордом, за свою преданность Ее Величеству. Но пока носил только рыцарское звание и несколько наград за доблесть. Те, кто хорошо знал Гильберта, были уверены, что он никогда не согласится получить в дар земли и стать лордом, до тех пор, пока не превратится в дряхлого старика и не вынужден будет оставить службу. А судя по богатырскому телосложению этого человека, ждать этого придется долго. Должно быть, и Виоланта об этом догадывалась и потому не спешила награждать подчиненного землями и титулом.

Следующие полчаса королеве предстояло провести в тронном зале за переговорами с лордом Одриком Моэном. Ей следовало выслушать новости о том, как прошло заседание Совета лордов, в котором лорд Одрик занимал должность канцлера и фактически был основной фигурой. В ожидании его возвращения, Виоланта сидела на троне, опираясь щекой на сжатую ладонь, будто голова ее не находила опоры. Ноги ее стояли на красной подставке из дерева и бархата, а руки покоились на жестких ручках трона. Сидеть на троне было не так удобно, как может показаться. Он представлял собой высокое металлическое кресло, покрытое золотом. Угловатое, жесткое, с резкими краями, явно не рассчитанное на комфорт монаршей особы. Зато издалека оно производило на посетителей сильное впечатление своей высотой, длинной спинкой, уходящей к потолку, блеском золотого покрытия. Наверное, только для этого этот трон и придумали. Виоланте не терпелось встать, спустится по ступенькам и отправиться дальше по своим делам. Но ее главный министр все никак не приходил.

– Ваше Величество.

Виоланта подняла голову. В зал вошел лорд Одрик. Высокий мужчина с едва заметной сединой в черных вьющихся волосах. У него была смуглая кожа, черные брови и пара острых карих глаз, которые могли видеть собеседника насквозь. По крайней мере так казалось со стороны. Он носил черный камзол из бархата, украшенный серебряными пуговицами, и не менее черный плащ с золотой пряжкой. Этого человека за глаза называли вороном, летающем по замку в поисках добычи. И добыча его однажды оказалась очень велика. Сначала должность регента при юной королеве, а после ее совершеннолетия – возвращение к должности главного министра, откуда его никому не удалось сместить вот уже двадцать лет. Неплохая карьера для лорда далекой земли Моэнии. А ведь верховные лорды не могли занимать должности в Совете, они должны были управлять каждый своей землей и не пытаться конкурировать с центром. В Совете лордов принимали участие представители каждой из земель. Не совсем каждой, а только пяти, если не считать королеву, в чьих владениях была Фортистерра. Виоланта имела право призвать в столицу любого из верховных лордов для решения важного вопроса или вынесения приговора. Лорды давали присягу королевской династии Фортиа. Однако в пределах своих земель они оставались полноправными хозяевами и особого вмешательства со стороны центра не любили. Обычно никто и не вмешивался. Если не требовались войска для войны или не происходило уж совсем вопиющее преступление. Хотя и это было простительно, если при последней войне, лорд проявил особую преданность королю во время сражений.