Синтез

Так, размышляя практически ни о чём, Глен доехал до дома. Только он вышел из машины, как его кто-то окликнул по имени. Голос был знакомым и, как оказалось, принадлежал старому приятелю Глена по академии, Сурену Наиряну. Последний раз они виделись года три назад, причём, ни где-нибудь, а в приёмной директора МГБ. Наирян тогда уже работал в администрации президента.

Они обменялись приветствиями, и Наирян предложил присесть на лавку «поболтать о том, о сём». О том, о сём они поговорили пару минут, отвечая друг другу на вопросы «Как дела?», «Как работа?», «Как жена, дети?» – «Нормально», «Ничего так», «Цветут». После Глен спросил:

– Насколько я могу предположить, нашёл ты меня не для того, чтобы поболтать «о том, о сём»?

– И да, и нет, – ответил Сурен, – а, вообще-то, поболтать. Конечно, ты офицер МГБ, я заместитель главы администрации президента. – Сурен ухмыльнулся.

– Да ты что?

– Один из пяти. Это не имеет значения, мы старые друзья-однокурсники и городскими тайнами обмениваться не будем. Это я к тому, что, вдруг ты опасаешься того, что за тобой следят?

– Думаю, если кто за мной и следит, – улыбнувшись, произнёс Хайден, – то жена из окна дома.

– Я и говорю, подозревать нас пока не в чем.

– Пока?

– Шучу я, шучу. Слышал, у вас собрание было?

– А вы хорошо информированы.

– Ну, это же не тайное совещание. К тому же массовые собрания даже в таких ведомствах, как ваше, вряд ли несут в себе стратегически важную информационную нагрузку. Скорее, это похоже на перекличку. Но, тем не менее, везде есть своё зерно и причина, по которой хотят дать ему прорасти.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Не более того, что политика – вещь хитрая и непредсказуемая, и сложно угадать, в каком месте, в какое время лучше всего оказаться.

– Сурен, ты говоришь как-то уж слишком витиевато, подготавливая меня к продолжению чего-то для меня не совсем комфортного? Каким боком это касается меня?

– Пока никаким, Глен! – Сурен рассмеялся. – Но, если ты захочешь распорядиться той информацией, которую я могу тебе изложить, и распорядишься ею грамотно, сможешь оказаться в нужном месте.

– Ты же знаешь, я никогда не играл и не собираюсь играть в такие игры. К тому же, ты сам сказал, что тайнами, и подобной информацией мы не обмениваемся.

– Я не так выразился. Не информация, а, скорее, соображения.

– Не важно. Ну, хорошо, с тобой-то всё понятно. Для чего это нужно мне? Мои интересы в политике ограничиваются просмотром утренних газет и вечерних новостей.

– И этот человек является офицером полиции, именуемой Политической, – рассмеялся Сурен.

– Я аналитик, а не политический обозреватель. Я руководствуюсь исключительно логикой и не привязан ни к чему конкретному. Не знаю, чем я могу тебе помочь.

– Скажу тебе прямо – я хочу остаться там, где я сейчас нахожусь. Четвёртый год я в администрации, год, как заместитель главы. Движение есть, и есть, куда расти. А, если что пойдет не туда – пшик.

– При смене аппарата ты можешь оказаться не при делах.

– Верно, а при кардинально новом аппарате, тем более.

– Но смена сама по себе маловероятна?

– А коммунисты?

– Это возможно? Они не пройдут.

– Все в этом мире возможно. Ты принадлежишь соответствующему городскому органу. Конкретно я предлагаю лишь оценить ситуацию. Я знаю тебя, и могу тебе довериться. А там уж сам думай. А как повлиять на процесс, я ещё не решил. И могу ли я сам?

– Неужели всё настолько плохо?

– Гораздо хуже, чем кажется. Нет никого из команды президента, кто мог бы его сменить. Мне кажется, коммунисты способны сравнять шансы. И альтернативой коммунистам вполне мог бы стать кто-нибудь из силовиков.

– Например?

– Ну, скажем, у генерального прокурора довольно-таки высокий рейтинг популярности.

– После того как он располосовал бывшего директора Департамента полиции, отправив его на пенсию – он народный герой, тут ничего не скажешь. Не стоило тому так афишировать свои коммерческие успехи. Ты помнишь, он занялся бизнесом с теми, против кого всю жизнь боролся, и составил им конкуренцию, используя связи с ними же? И забавный момент – обвинения были сняты, прокурор, казалось бы, остался не прав, а вот и нет. Именно прокурор – герой. А пенсионер угорел в своем гараже. Что-то не сошлось в балансе. Пенсионер угорел в своём гараже. Ты видел этот гараж?.. И спустили всё на тормозах. И героями остались оба!

– Эти новости ты читал в своих специальных очках? – заметил Сурен

– Это для всех прозрачно…

– Ну ладно, ладно. Так вот, – продолжал Сурен, – возвращаясь к возможным приемникам нынешнего президента из числа нынешнего аппарата власти, генеральный прокурор, по моим соображениям, кандидат № 1.

– Да? Вполне возможно. Хотя особой активности я не замечаю.

– Так ты же ограничиваешься утренними газетами и вечерними новостями. Поверь, я варюсь в этой каше. Вблизи вид совсем другой. Кандидат № 2 – руководитель администрации президента, мой непосредственный шеф. Кандидат № 3 – директор МГБ, твой шеф. Ещё мог бы быть премьер, да он уже еле двигается. Тоже интересный момент, до окончания президентского срока ещё может появиться новый премьер-министр. Да, в общем-то, и всё. И каждый из перечисленных кандидатов имеет меньше шансов, чем любой либеральный лидер многочисленных партий.

– Так что у тебя ко мне? – наконец спросил Хайден.

– Кто такой Томас Шнайдер, знаешь?

– Глава юридической компании «Центр». Остальное прилагается, как я понимаю?

– Думаю, так. Томас Шнайдер, сын Фридриха Шнайдера, генерального прокурора города, директор компании «Центр». Несколько юридических контор, лучшие адвокаты города. Ему тридцать шесть лет, диплом юриста он получил пару лет назад, папа заставил. Но, не будем вдаваться в подробности, сейчас не об этом. Месяц назад Томас вступил в партию «Наш Город» и тут же занял довольно-таки активную позицию. Сынок жаждет встать на свой путь. Вот тут начинается самое интересно и абсурдное.

– Что?

– У Томаса появилось новое увлечение романтического характера. Он положил глаз на Жанну Роллан.

– На ту самую? – удивился Хайден.

– Да, вон на ту самую, – сказал Сурен, показывая на стоящий неподалёку рекламный щит с афишей предстоящей премьеры в «Театре оперетты». – Теперь оцени. На Жанну Роллан ставят телеканалы и радиостанции, продюсерские центы и киностудии. Её это заслуга, заслуга продюсеров или ещё кого, не важно. Она востребована, её знает и любит весь Город. Более того, она дочь героя Города, генерала спецназа МГБ Филиппа Роллана. Вот такая картина. Что скажешь?

– И это всё? – Хайден пожал плечами. – Это для жёлтой прессы. Как это может быть связано с политикой? – спросил Глен.

– Я не знаю, Глен.

Приятели некоторое время смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова, после чего дружно рассмеялись.

– Такие вот дела, – хитро проговорил Сурен.

– Дела интересные, занятные дела, – улыбаясь, сказал Глен. – Извини, но мне пора. Рад был встрече. – Глен поднялся, добавив: – Сомнительные у тебя мысли, Сурен, вернее, я полагаю, идеи, назревающие на их почве. Это так?

– Ладно, Глен, забыли. – Наирян поднялся вслед за Хайденом. – Нужно их чем-то заменить. Ты согласен?

Глен улыбнулся и произнёс:

– Я обещаю подумать.

– 6 –

Поднявшись на свой этаж, Максим встретил Матвея Кузьмича, который сразу же справился о полученных впечатлениях.

– Одно я могу сказать точно, здесь я никогда не был, – сказал Максим.

Подходя к своему номеру, он заметил, как дверь номера напротив открылась, и на его пороге показалась Маргарита. Волнение, овладевшее Максимом при виде девушки, превзошло все переживания прошедших суток. Наконец-то он её увидел. Увидел и мгновенно потерял дар речи и способность трезво анализировать ситуацию. Назвать Маргариту просто красивой было бы несправедливо. Она была не просто красива, она была божественна. Другого определения Максим подобрать не мог. Её фигура, её дивные пропорции олицетворяли собой колдовство женской грации. Маргарита была одета в голубое вечернее платье, что ещё более придавало ей вид чего-то неземного, чего-то небесного. Роскошные каштановые волосы были аккуратно убраны назад, подчеркивая изящество её прелестной головки. На чистом, открытом, слегка смуглом лице, словно кистью художника, были выведены очертания бровей, большие голубые глаза, прямой нос и коралловые губки, подчеркиваемые рядом ровных жемчужных зубов.

– Привет, – сказала Маргарита, не заметив, или сделав вид, что не заметила смущения Максима. – Ты с Городом знакомился? Я утром встала рано, спустилась вниз, в кафе, и там случайно познакомилась с девушкой, Сандрой. Она так быстро меня заговорила, да мне самой было жутко интересно все, и просто силком повела меня показывать Город. Мы думали поднять тебя, но решили не будить, мало ли. Так что извини. Ты как, не обиделся? Сандра уже подготовила нам культурную, туристическую программу. У неё сейчас отпуск, как раз не знает, чем заняться, вот и предложила свои услуги гида. Здорово, правда? Она на бал придёт, я тебя познакомлю. Ты идешь на бал? А ты куда-нибудь ездил? Максим, что с тобой?

– Что? Да… Ну… Так… там… Да, иду, – бормотал Максим, пытаясь совладать с собой. – Привет, кстати. Иду, а ты уже идёшь?

– Да, мы с Сандрой договорились. Ты подходи, – сказала Рита и направилась к лестнице.

Максим заворожено проводил её взглядом и уже после того, как она скрылась, спустившись по лестнице, продолжал смотреть в её сторону.

– Сударь, ваша дверь располагается левее, – заметил Матвей Кузьмич, увидев, как Максим гладит рукой стену, пытаясь обнаружить вход.

– Спасибо, – сказал Максим и сделал шаг влево. Нащупав дверной замок, он вставил ключ, повернул и начал дергать ручку двери на себя – дверь не поддавалась.

– Сударь, двери нашей гостиницы открываются вовнутрь, – снова помог швейцар.

– Спасибо. – Максим толкнул дверь и вошел в номер, задев лбом косяк.

«Так, что это было?» – думал Макс, пытаясь привести в порядок мысли, которые не то чтобы спутались, а, вообще, просто куда-то делись, а всё их место занял образ Маргариты.

Он вышел на балкон, постоял пару минут, поглядел на море, на небо, на облака, и ещё на небо, на облака, на море. Вошёл внутрь и начал кругами ходить по комнате. Намотав несколько кругов, он остановился перед зеркалом.

– Так, спокойно, – сказал он себе, – все мы способны потерять голову при виде красивой женщины, и не просто красивой, а идеально красивой. Что такое идеально красивая женщина? Что такое идеально? Идеального ничего не бывает. Что такое красивая? У всех свой вкус, свои параметры, ну… и так далее. Что такое женщина? А, ну, это еще можно понять… хотя, черт его знает! Отсюда вывод: это женщина, и да, она понравилась мне. Понравилась, в этом нет сомнений. То есть, её внешность, которую я, согласно моим вкусам, расценил, как красивую. Мои вкусы совпали с её внешностью. Нет, чушь. Мой вкус определил, что она красивая, так лучше. И поэтому она мне понравилась. Она, в смысле, внешность, и она, то есть, красота. И она, в смысле, Рита. Чёрт возьми! Красивая так красивая, что я красавиц не видел никогда? Что ж меня так трясет-то? Тихо, тихо, спокойно. Вот только не надо мне говорить, – повысил голос Максим, обращаясь к своему отражению, – что в тебе проявились признаки влюбленности. Ты влюбился, балбес? Ты не в том возрасте, чтобы с ума сходить с первого взгляда. Вот она, любовь с первого взгляда. Идиотизм! Тебе мало приключений молодости? Никакого позитива на финише. Спокойно. Просто, выдалась тяжелая ночь. А тут привлекательная девушка! Можно подумать, я за день не насмотрелся на разных девушек, включая привлекательных. Нет, таких я не видел. Да что же это такое? Может, и видел, но не таких. Нет, нет, нет! Маргарита! Маргарите нужен Мастер. Так? Так. Опять бред. Оооой! Этого только не хватало. Нет любви, короче, нет эмоциям! Нет, нет, нет и ещё раз нет. Все эти неудобства нужно гасить в зародыше. Так, как мы боремся с эмоциями? Как, как, как? Ну, разумеется!

Сказав это, Максим подошел к бару, достал оттуда бутылку виски, наполнил бокал и выпил не поморщившись.

– Как меня пробрало. Хорошо прошла. – Он налил себе ещё. – За холодный рассудок!

На часах было без пятнадцати семь. «Может не ходить никуда?» Размышляя о предстоящем вечере, Максим принял душ и облачился в наиболее подходящий к светскому рауту, костюм. Собираясь, он ещё пару раз приложился к виски и, ощутив прилив бодрости, всё же откинул от себя мысль «не ходить».

– Итак, сегодня двадцать седьмого июля две тысячи первого, тьфу ты, двенадцатого года. Город увидит Волкова Максима Сергеевича, прибывшего из далекой России. Да, не Россия. Не нажраться бы. – Максим сел в кресло. – Что-то как-то не по себе. – Он налил себе еще виски. – Это для храбрости. За встречу и за знакомство! Или всё-таки остаться здесь, переждать? Я слышал, что некоторые, отправляясь в плавание, первые дни на корабле пьют и спят, не выходя из каюты, говорят, так лучше переносится морская болезнь. Ничего, если я последую их примеру? Я думаю, ничего страшного не произойдет, если меня увидят не сегодня. К тому же, сегодня они увидят, или уже увидели, Маргариту. Чёрт! Маргарита… Эх, ну что ты будешь делать?

О любви не говори,

О ней всё сказано.

Сердце, верное любви,

Молчать обязано.

Без причины не гори,

Владеть собой умей.

О любви не говори,

А молчать не в силах – пей!

Мыча себе под нос песенку, Максим вышел из номера и отправился на бал. Ощущая гибкость в теле и легкость духа в мыслях, предвкушая веселый вечер, звуки которого доносились снизу, он спустился на пол-этажа ниже и остановился пред окном, выходящим на улицу, перед главным входом в отель. Вид улицы представлял собой идиллию счастливого городского летнего вечера. Вот идет влюбленная пара, вот веселая компания, вот куда-то спешит одинокий прохожий с завистью, а может, в предвкушении поглядывая на первых и вторых. Вот проехали дети на велосипедах. Строгий постовой прохаживается взад-вперед напротив отеля. Немного дальше по улице на лавке сидит старушка и крошит хлеб голубям. Судя по внешности и одежде, это цыганка. Максим задержал на ней внимание, и какое-то время наблюдал, как та кормит птиц.

Вдруг цыганка подняла голову и тут же поймала его взгляд. Максим смутился, но не отвел глаз и моментально оказался в положении кролика, глядящего на удава. Ему стало не по себе, по спине пробежал холодок, но он, замерев, продолжал смотреть, не понимая, как на таком расстоянии, через оконное стекло, эта старая женщина может его видеть. Вскоре он пересилил себя и резко отвернулся от окна. Сделал он это так резко, что тут же наскочил на какую-то женщину, едва не сбив её с ног.

– Прошу прощения, я нечаянно. Вы не ушиблись? – не очень внятно начал Максим.

– Ничего страшного, я цела, – весело ответила дама. – А вы вот, как мне кажется, чем-то напуганы. Что-то страшное увидели? Уж не меня ли? Как вас зовут? Кажется, я вас уже видела сегодня. Вы тут новенький?

– Нет, ну что вы, не напуган. Я, просто, я не знаю. Новенький? Ну да, то есть, да, приехал сегодня и… а, Максим. Вы меня…– Максим узнал в женщине ту самую примадонну, чье изображение он видел на афише.

– Меня Жанной зовут. А вы один? Где ваша подруга? Мне Кузьмич по секрету рассказал. Мы с ним знакомы. Что вы так засмущались, Максим? – Жанна засмеялась.

– Я? Да нет. Просто… как будто тут все всё знают уже?

– Расслабьтесь. Что вы зажались? Я вас не съем. Где ваша подруга?

– Подруга? Это не совсем так, наверно, мы только познакомились, в пути. Так что… Она на балу, вроде, – с трудом подбирая слова, ответил Максим.

– А вы идёте на бал?

– Да вот, иду.

– Хорошо. Тогда увидимся.

Сказав это, Жанна убежала вниз по лестнице. Максим, постояв с минуту, медленно начал спускаться следом. «Что же это такое? – думал он, – нельзя же так травмировать слабую мужскую психику! За последний час два удара».

Как Максим и предположил утром, за занавесом, висевшим в глубине гостиничного кафе, размещался грандиозный зал. Треть его, примыкающая к кафе, была заставлена столиками, далее столики выстраивались вдоль стен, освобождая пространство, предназначавшееся для танцев или ещё для каких представлений. С высокого потолка спускались огромные люстры, освещавшие помещение, по стенам были развешаны картины и фотографии, на которых были изображены различные виды Города. На балконах расположились друг напротив друга два оркестра, поочередно игравшие музыку, не давая ей остановиться. Зал был полон народу. Свободных мест за столиками, меж которых шныряли официанты, практически не было. Было шумно и весело, играла музыка, раздавался смех, звенели бокалы.

«Мероприятие пользуется популярностью», – думал Максим, вступая в зал и начиная движение вглубь. Особого внимания на него никто не обращал и тем более пристально не разглядывал, как ему казалось утром. Тут его окликнул уже знакомый голос, принадлежавший жене банкира Фогеля, Лориан.

Максим присел за столик супругов Фогелей, за которым кроме них сидела ещё одна пара, молодой человек и девушка, внешностью напоминавших представителей юго-восточной Азии.

– Что будете пить, Максим? – осведомился господин Фогель.

– Стефан, – укоризненно произнесла мадам Фогель.

– Ну, что ты. Человек новый, только приехал, устал. За приезд, встречу, знакомство, и так далее. Кстати, знакомьтесь, – продолжал Стефан и указал на молодую пару, – Акира, его подруга Саши. Максим.

– Как вам здесь? – пожимая руку Максиму, спросил Акира.

– В данный момент замечательно.

– Осторожнее с этим человеком, Максим, – шутя, произнесла Лориан, – Акира начинающий журналист, он может замучить вас расспросами.

– Ну что вы такое говорите? Мне присущ журналистский такт, – заявил Акира.

– Что такое журналистский такт? – поинтересовался Стефан, – не понимаю, ваша цель осветить событие, информацию о котором нужно добыть всеми способами, забыв о слове «такт», информацию не добыли, её нужно придумать. Какой тут такт? Либо у вас есть такт, либо у вас есть работа. Не так ли?

– Вы чересчур предвзято относитесь к нашему брату, – начал было защищаться Акира, – к тому же, раз вы напали с таким замечанием, вашему роду деятельности, я полагаю, также свойственно действовать вне данной категории.

– А я и не претендую, – рассмеялся Фогель.

– Друзья мои, давайте не будем омрачать вечер непонятным спором, – возмутилась мадам Фогель.

– Действительно, господа, пора поднять бокалы. Максим, так что вы предпочитаете? У нас коньяк и белое вино, можете заказать себе что-то ещё.

– Да ничего, коньяк очень даже подойдет.

– Ну и отлично. – Фогель наполнил всем бокалы. – Предлагаю выпить за знакомство, и, кстати, раз мы тут все уже знакомы, давайте перейдем на «ты», если вы не против, а то лично я ощущаю себя на заседании правления.

Возражений не последовало. Осушив бокал, Фогель продолжил:

– К сожалению, а, может, и нет, просто я не знаю степень вашего любопытства, никаких знаменитостей сегодня здесь что-то не видно.

– Как же нет, а Жанна Роллан! – возмутилась мадам Фогель

– Ваши певички мне не интересны, – смеясь, заметил Стефан, – я имею в виду людей политики и крупного бизнеса, которые иногда сюда заглядывают, да и которых я, по крайней мере, знаю в лицо.

– Здесь Шнайдер, – возразил Акира.

– Кто, Шнайдер, что он тут делает? – удивился Фогель.

– Я имею в виду младшего.

– А, тоже мне знаменитость, папин сынок, к тому же напрочь лишенный талантов и способностей отца. Шнайдер Фридрих – генеральный прокурор Города, – обратился Фогель к Максиму, – а здесь, как его?

– Томас, – помог Акира.

– Томас Шнайдер, сын его, ошибка природы, и что он тут делает?

– Ты потише, Стефан, – одернула мужа Лориан.

– Шнайдер младший решил пойти в политику по стопам отца, – объяснял Акира Максиму, – вообще, у него своя юридическая компания.

– Акира, мне кажется этот Шнайдер не заслуживает того внимания, чтобы обсуждать его сейчас и перво-наперво рассказывать о нём Максиму.

– Мужчины, – вмешалась Лориан, – предлагаю, вообще, оставить политику. Мне кажется Максиму достаточно того, что он сегодня уже увидел и услышал. Дайте человеку отдохнуть, в конце концов. Да и нам с Саши не очень-то это интересно, правда, Саши?

Саши в ответ скромно улыбнулась.

– А ты со мной согласен? – продолжала мадам Фогель, обращаясь уже к Максиму.

– Не скажу, что мне не интересно, однако, – решив угодить дамам, ответил Максим, – боюсь, мой склад временного хранения информации переполнен настолько, что я могу просто-напросто запутаться.

– Вот видите, – обрадовалась мадам Фогель.

– А ты обещаешь мне дать интервью? – серьезно спросил Акира Максима.

– Я? – растерялся Максим.

– Акира! – вспыхнула Лориан.

– Да пошутил я, – засмеялся Акира. – Максим, откровенно говоря, даже если предположить, что интервью может состояться, от него не будет проку ни мне, ни тебе, по одной простой причине, история и описание вашего мира людям будут абсолютно не интересны. Это так же, как напечатать в газете выдержки из фантастического рассказа. А сам ты интересен, не более чем любой другой человек. Так что не беспокойся, никто тебя под микроскопом изучать не будет.

– Да я и не боюсь, – сказал Максим. Замечания Акира ему показались несколько грубыми. Тот же мило улыбался ему

– Акира, где твой журналистский такт? – вмешалась Лориан.

– А вообще-то, в существование вас, гостей, и в ваше прибытие далеко не все верят. Я, например, не очень верю, – заметил Фогель.

– Стефан, – возмутилась Лориан.

– А что, – продолжил Фогель, – это я к тому, что меня не интересует природа и причина появления этих гостей. Мне всё равно, как и что там у них было, мне важно, что происходит сейчас и что будет дальше. Для меня ты, Максим, просто молодой человек, с которым я сегодня познакомился – не более. Гость ты, инопланетянин, или ещё кто – не важно, ты, волей случая, мой новый знакомый и всё.

– Стефан, ну что ты не успокоишься никак? Набросился на человека, – вставила Лориан.

– Я набросился?

– Господа, – воскликнул Акира, – предлагаю подвести черту. – Максим, ты полноправный член Города, такой же, как и мы, мы такие же, как и ты. Ничего особенного в том, что ты здесь появился, для нас нет, и для тебя также не должно быть. Волей случая мы оказались первыми, или почти первыми, с кем ты познакомился. Вот и всё.

Выслушав Акиру, Максим сказал:

– Если честно, то я это, и подобное этому, уже столько раз слышал, что полностью принимаю ситуацию такой, как она есть.

– Наконец-то вы отстанете от молодого человека, – заключила мадам Фогель.

– Ну, тем лучше, – смеясь, согласился господин Фогель, – предлагаю выпить.

– Максим, а ты женат? – спросила Лориан.

– Ха-ха-ха, – не сдержался Максим, – началось… Нет, я не женат.

– Замечательно. У тебя все впереди. А, кстати, где твоя попутчица?

– Должна быть где-то здесь, – ответил Максим, оглядываясь по сторонам.

– 7 –

– А друг-то твой придет? Ну, я имею, тот, с кем ты приехала, Макс? – спросила Сандра, изучая меню.

– Да он тут уже, – безразлично ответила Маргарита.

– Где, где, где? – заинтересовалась Сандра.

Маргарита указала на столик у противоположной им стены зала.

– Это вон тот, в сером костюме, с глупой улыбкой?

– Ха-ха, почему с глупой? Да, это он.

– Ха-ха, ну, может и не глупой… далеко, не видно. Я вижу, он уже с кем-то познакомился. А он ничего так, симпатяжка. Или это так кажется? А, Рита?

– Да, есть немного. – Рита никак не могла привыкнуть к латиноамериканскому темпераменту её новой подруги.

– Есть? Немного? Точно немного? Ха-ха. Рита? А что это ты глазки опустила? Может и не немного? Может его позвать?

– Он же сидит с кем-то уже.

– Ну и что! Хотя, верно, с какой это стати мы должны его звать, пусть сам приходит. Что он не увидел тебя? Какой он невнимательный. А, вообще, он незаметный какой-то, да ещё серый костюм одел. Никакого вкуса! Не блещет. Ну и пусть там сидит! К тому же ребята сейчас подойдут. Он будет лишним.

– Ребята? Ты же говорила, твой молодой человек должен прийти.

– Правильно. Он с другом придет. Я не смогла удержаться и рассказала про тебя. То есть, я так и так бы рассказала, но я намекнула на то, какая ты красавица и было бы не плохо… ну, ты понимаешь. Не обиделась? Веселей будет. Ренат, так его зовут, отличный парень! У нас, на нашем курсе, первым спортсменом был. Все девчонки так и вешались на него. Он на такой машине приезжал к институту – отпад! Его отец входит в этот, как там его, совет директоров «Металл-авангарда», так-то. Это самый мощный холдинг всяких там металлических заводов и всего такого.