Синтез

– Согласись, вся наша работа пахнет дерьмом. В общем-то. Нет, просто, стар я стал. Ладно, чёрт с ними со всеми. Так, про машину я уже сказал?

– Да, давай, что там ещё будет? И к тому же, пятница, в конце концов, у тебя выходные, у меня конец отпуска. Предлагаю по пиву за эти события, плюс, наш герой по борьбе с… как я там говорил?

– С дистрибьюторами.

– Точно, с дистрибьюторами, на закате своей уходящей судьбы решил найти счастье и успокоение в семейной жизни. Две кружки пива нам, пожалуйста!

– 4 –

– Пока я катался, у меня возникло ощущение… – говорил Максим Брату.

– Можешь не продолжать. Если ты хочешь о чём-то меня спросить, то вряд ли я смогу тебе помочь. Советую, не тратить слишком много времени на анализ своих ощущений и не думать постоянно, что, да почему. Тебе же сказали, со временем привыкнешь.

– Нет. Ну вот, к примеру, – продолжал Максим, пропустив замечание Брата, – к вопросу о национальностях, ведь, живущие здесь китайцы или французы…

– Я ещё раз повторяю…

– Или вот! Я видел церковь с крестом и Буддийский храм. Значит, откуда-то они знают, что…

– Хватит. Расслабься. Принимай это как… Вообще, тебе вечером на бал. Не грузи себя тем, чего всё равно не поймёшь, или поймёшь потом, или поймёшь, что это не стоит того, чтобы понимать. И вообще, читай газеты.

Как и в предшествующие встречи, Брат исчез так же неожиданно, как и появился. Максим постоял ещё несколько минут на набережной и пошёл в направлении, указанном ему извозчиком, к гостинице.

«Да ну, действительно, не буду я морочить себе голову всей этой ерундой! Поживём – увидим, – подумал Максим. – Эх, настроение поднимается – хорошо. Оптимизм растёт – замечательно. Красота! Море, солнце, номер «Люкс» в отеле, безлимитный тариф! И это не рай? Нет, конечно… стоп, стоп, стоп.

Максим шёл по улице, всматриваясь в лица людей, идущих ему на встречу, разглядывая жилые дома, административные здания, магазины, скверы, фонарные столбы, телефонные будки, афиши, рекламные щиты, пытаясь увидеть что-то необычное. Но ничего необычного не было. Единственное, что заставило его задержать свой взгляд, была большая афиша, висевшая вдоль ограды парка. Привлекло его внимание не содержание афиши, кричащей о том, что 29 июля в 18.00 в «Театре Оперетты» состоится премьера мюзикла «Летняя ночь» с участием несравненной Жанны Роллан, а фото этой самой Жанны Роллан. Блондинка с зелёными глазами пленила Максима своей улыбкой. «Интересно, она действительно хороша так, как здесь нарисована?»

Газетный киоск, попавшийся на пути, напомнил ему о совете Брата купить газету.

– Будьте добры, дайте мне сегодняшнюю… – Максим пробежал глазами газеты и журналы, лежащие на витрине. – Вот, сегодняшнее «Городское время».

Расплатившись, Макс пошёл дальше, рассматривая первую страницу «Времени», но, пройдя несколько шагов, остановился и замер. Минуту он не мог оторвать взгляда от газеты. После он поднял голову и закрыл глаза. Глубоко вздохнув, он снова посмотрел на первую полосу и прошептал: «Твою мать, а?» Внимание его было приковано к дате выхода номера: пятница, 27 июля 2012 года.

– Согласись, как было бы интересно жить раз в пять лет, – сказал Брат, опять возникший из ниоткуда, прямо перед Максом, – скажем так, по месяцу. При средней продолжительности жизни в шестьдесят лет можно было бы жить, правильнее сказать, наблюдать жизнь на протяжении трех с половиной тысяч лет. Конечно, это было бы интересно только в том случае, если ты живёшь в одном и том же месте и наблюдаешь движение этой самой жизни, как смонтированную киноленту. Так что, извини, это не твой случай, к тому же, никто не сказал, что такое повторится. Конечно же, я шучу. Что ты опять раскис?

– Я что-то не понял, где я шлялся одиннадцать лет?

– Ты меня сейчас слушал?

– Слушал. И что?

– Ты нигде не шлялся. Или ты забыл? Ты вчера выехал и сегодня ты тут.

– Во-первых, я выехал в пятницу, 27 июля, и это, действительно было вчера. Соответственно, сегодня должна быть суббота, 28 июля. Но, сегодня, если верить этой газете, всё ещё 27 июля. Во-вторых, я выехал, когда на дворе был 2001 год, а тут… А сколько мне лет тогда? Я что-то….

– Тебе столько, сколько и было. Двадцать семь неполных. Просто здесь сейчас 2012 год, 27 июля, пятница. Тебе от этого хуже стало? Напоминаю, не пытайся всё сразу понять.

– Нет, но, как?..

– Понятия не имею, – отрезал Брат и ушёл прочь.

Максим продолжил движение к гостинице, стараясь «не думать». «Не думать» не получалось. Мысли снова начали путаться, в голове опять вдруг что-то зашептало, зазвенели колокольчики. Он свернул с дороги, ведущей в отель, и пошёл бродить по улицам, пока не наткнулся, в полном смысле этого слова, на летнее кафе. Не раздумывая, он сел за ближайший столик.

Весь зал был выложен чёрным мрамором. Потолок был украшен фресками, изображающими сцены из всевозможных мифов и легенд с участием сказочных существ, среди которых дракон занимал центральное место. Вдоль стен, на равном расстоянии друг от друга, висели зеркала в золотом обрамлении. Пространства между зеркалами заполняли барельефы дракона. Окон в зале не было. С темнотой успешно боролись пылающие факелы, висевшие вдоль стен, и множество свечей, что горели пятью дивизионами, расположившимися на пяти люстрах, спускающихся с потолка. Дальняя, противоположная входу в зал, стена была завешана черным бархатным балдахином, который, подобно театральному занавесу, за своими, переливающимися в отблесках огня, складками, казалось, скрывал некую тайну или предвосхищал какое-то действо. Посреди зала, в стене, помещался огромный камин, оказавший приют целому пожару. Перед камином стоял невысокий овальный мраморный стол, а за ним большой диван, обтянутый бархатом. Никакой другой мебели в зале не было. На столе стояла бутылка вина и хрустальный бокал.

Она, мягко двигаясь, словно плывя, пересекла зал от входа к балдахину. Чёрная легкая тога облегала её изящное и в тоже время крепкое тело. Амазонка, Диана-охотница, первое, что приходит на ум при виде её высокой, стройной фигуры. Чёрные густые волосы ниспадали на белоснежные плечи. Смелый разлёт бровей придавал ей облик хищницы. Из-под длинных ресниц сверкали большие, чёрные, как уголь, глаза. Лёгкая, хитрая улыбка играла на её, немного пухлых чувственных губах.

Подойдя к балдахину, она провела рукой по его складкам и что-то неслышно прошептала. Потом развернулась и также бесшумно подплыла к камину. Некоторое время она заворожено смотрела на огонь, затем налила вина, подняла бокал и еле слышно произнесла:

– Я так долго ждала тебя…

Она сделала глоток, а оставшееся в бокале вино выплеснула в камин. В этот момент весь огонь, горевший в зале, вздрогнув, взорвался ослепительным светом и откуда-то из-за стены, завешанной балдахином, раздался протяжный гул, переходящий в шипение. Она медленно повернула голову в сторону шума и поднесла палец к губам. Всё затихло, огонь успокоился и продолжал мерно гореть, раскидывая по залу свои тёплые отблески.

Она подошла к зеркалу, взглянула на своё отражение и улыбнулась. После закрыла глаза, подняла голову и сказала уже громче:

– До встречи…

Проигнорировав подошедшего официанта, Максим вот уже несколько минут сидел за столиком, не отрывая взгляда от верхушки башни, что возвышалась над нагромождением крыш домов. Ему, во что бы то ни стало, захотелось узнать, что это такое. За соседним столиком сидели, беседуя, двое контрастных, как подумал Максим, приятеля. Один из них был пожилой чернокожий мужчина, второй «ярко выраженный бледнолицый» блондин, который уже несколько раз кидал на Максима пронзительный взгляд своих голубых глаз.

– Прошу прощения, не могли бы вы мне подсказать, что это за башня виднеется вон там? Я тут впервые, – неожиданно для самого себя обратился к ним Максим.

Симба и Гашек посмотрели в указанном им направлении.

– Это… – начал было Симба.

– Это музей, – перебил его Ян. – Раньше это был санаторий. Лечебное заведение строгого режима.

– Это как? – спросил Максим.

– Курс лечения для тех, кого туда помещали, мог длиться бесконечно, то есть пожизненно, и это в лучшем случае… Больше везло тем…

– Ян, – остановил его Симба, – не морочь человеку голову. Молодой человек, а вы издалека? Впервые в Центре?

– Впервые, в общем-то. Так всё-таки, что это?

– Странно, почему из всех прелестей города ваше внимание привлекла именно эта? – поинтересовался Гашек.

– Да меня много что привлекло, просто, эта башня, она как-то… не знаю, выделилась.

– А из каких вы мест, можно поинтересоваться?

– Ян, ну, что ты пристал?

– Я думаю, вы никогда о таких местах не слышали, – ответил Максим.

– То есть?– не унимался Гашек.

– Я издалека, – вставил Максим.

– И как вам тут?

– Интересно, – ответил Максим. – И всё-таки, вы мне скажете, что это за башня?

– Это городская тюрьма, – отрезал Ян.

– Тюрьма, – повторил за ним Максим и тут же встал. Не сказав ни слова, он вышел из кафе.

– Странный он, – мрачно заключил Гашек.

По пути в гостиницу Максим ещё раз решил попробовать воспринимать всё, как обыденные моменты и не задумываться о возникающих нестандартных, если так можно их назвать, явлениях. Не дойдя ста метров до входа в отель, он услышал, как кто-то выкрикнул его имя. Он обернулся и увидел того самого писателя-философа, что был с Полански в кафе. Антонио Маркес махал Максиму, подзывая его к себе. Маркес сидел за столиком в летнем кафе, почти напротив «Пингвина». «Он что, из-за стола не вылезает?» – подумал Максим, подходя. Кроме писателя, с ним за столиком сидел ещё один полный господин и не менее полная дама.

– Максим Волков, вас так зовут? Простите, вы никуда не торопитесь, не хотите ли присоединиться к нам? Буквально на несколько минут.

– Да нет, не тороплюсь, – сказал Максим, присаживаясь за столик.

– Меня зовут Антонио Маркес, Роберт говорил, наверное. Это вот Стефан и Лориан Фогель.

Максим и супруги Фогель обменялись любезностями.

– Вы знаете, так интересно увидеть совершенно новое лицо, – быстро заговорила мадам Фогель, – нет, не в смысле, просто новое, а вот, такое новое, что из какого-то другого мира. Или не мира, вы ведь, наверное, уже успели понять, что сами мы не очень-то понимаем, как это происходит. Сами мы, то есть, предки наши, тоже когда-то здесь появились, а может, и жили всегда. В общем, это всё так интересно. Особенно, когда вы появляетесь в этом отеле. Хотя, я не знаю, попадают ли в город как-то еще. Наверное, можно оказаться где угодно… или только здесь. Не знаю, не знаю. И…

– Дорогая, что ты набросилась на человека? Простите, Максим, моя жена, наверное, единственная, кого интересует проблема прибытия гостей.

– А что, прибытие гостей – это проблема? – поинтересовался Максим.

– Нет, я не так выразился. Это явление рядовое, как, скажем, дождь, ветер, смена дня и ночи. Никто не придаёт этому значение феномена. Если они, конечно, не останавливаются в таких шикарных отелях.

– Я думаю, Стефан, что жизнь сама по себе – явление феноменальное во всех её проявлениях, – заметил Маркес.

– У вас-то, философов, понятно, а мне просто любопытно, что чувствует человек, прибывший из другого мира, – продолжала Лориан.

– А с чего вы взяли, что тот мир, откуда прибывают гости, другой? Может, как раз наоборот, их мир, это тот самый, настоящий, а наш с вами, в этом Городе, другой? Ведь, всё же относительно. Ведь нам не понять, как могут существовать сотни, тысячи Городов, каждый со своим президентом, со своим языком.

– Вот с языком, я не понимаю. Как это может быть другой язык? – не унималась мадам Фогель, – президент – это могу представить, это как разделить Город на муниципальные округа, каждый со своим президентом.

– Ну, надо же. – Засмеялся Стефан.

– Ничего смешного. Тебе, Стефан, вообще не интересно ничего, кроме твоего банка.

– Правильно, зачем мне нужно что-то знать о существовании какого-то параллельного мира. Мы знаем, что есть Луна и знаем, что жизни там нет, знаем, что есть Марс, а есть ли там жизнь или нет – это уже неясно. А совершенно другой мир, другое измерение – это ни к чему мне. Достаточно того, что есть информация об их существовании. Хотя, если бы этого не было, я бы не огорчился. Меня, действительно, гораздо больше занимает вопрос экономической стабильности.

– Ты скучный.

– Ха-ха, каждому своё.

– В чём-то я с вами согласен, – сказал Маркес, – мы не можем разобраться в том, что происходит в нашем Городе, на нашей земле, а всё лезем куда-то, в дебри других миров, внеземных цивилизаций. А вот, как вы себя ощущаете здесь, Максим? Хотя одного дня, думаю, не достаточно, чтобы можно было оценить здешнюю атмосферу. Но, думаю, это сравнимо с тем, как если взять человека с какой-нибудь далекой фермы, где-нибудь на окраине Города, привезти его сюда. Для него Центр будет уже другим, отличным от того, миром. Всё дело, опять же, в относительности. Вы что скажете, Максим? Простите, что-то мы разговорились.

– Действительно, – вступила Лориан, – скажите же что-нибудь.

– Ну, – начал Максим, обращаясь к Маркесу, – думаю, я с вами согласен. У-у-у, что-то, я даже не знаю, мне больше, нечего сказать. Я ещё… не привык.

– А чем думаете заниматься? – спросил г-н Фогель.

– Признаться, об этом я тоже не думал.

– А у себя, в том мире, вы чем занимались? – спросила г-жа Фогель.

– Ну, так, работал там, как это… менеджером среднего звена, а может даже и нижнего… или… не знаю, как, в общем.

– А в какой сфере, если не секрет? – поинтересовался Стефан.

– Машиностроение.

– О, вы работали на заводе?

– Да нет, какой там завод. – Максим рассмеялся. – Я на заводе и не был никогда. Так, продажа разного оборудования для этих самых заводов или наоборот.

– Как это наоборот.

– Ну, мы продаём что-то на сам завод, или кому-то продаём то, что продаёт завод. То есть перепродаём. Хотя в первом случае, так же перепродаём то, что произвёл какой-то другой завод. В общем… да продажи, короче. Не знаю я, как ещё сказать.

– А продажа чего-то конкретно, или…

– Или. Продажа всего подряд. Всё, что продаётся и покупается, то мы и продавали, и покупали и, в общем, это не интересно.

– То есть, вам это было не интересно? – спросил Маркес. – Зачем же вы этим занимались?

– Риторический вопрос. В нашей стране, ну, в Городе в последнее время сложилась такая ситуация, что заниматься приходилось не тем, что нравится, а тем, что есть, и это есть дает возможность есть. О, как. – Максим заметил на себе предосудительный взгляд Маркеса. – В общем, долго рассказывать.

– Ну, правда, что мы пытаем молодого человека? – вступилась Лориан. – Он ещё, как вы сказали, не…

– Не акклиматизировался.

– Непосредственно с финансами вы не работали, я полагаю. То есть, с банковской деятельностью вы не знакомы? – спросил Стефан.

– К сожалению, нет.

– Жаль, я бы мог помочь вам с работой. У меня свой банк. Можно ещё варианты продумать.

– Стефан, ну ты что?

– Нет, – смеясь, продолжал г-н Фогель, – просто, мало ли, свежие идеи, проекты… Я думаю о перспективах. Молчу, молчу. Максим, после поговорим, хорошо?

– Хорошо, я вот только не знаю… Ладно, – попытался как-то ответить Максим и про себя подумал: «Это видимо очередная шутка. Или просто такая случайность? Он швейцарец и у него свой банк. Чушь! Тем более, раз у него свой банк, то он, скорее, должен быть евреем. А почему я собственно решил, что он швейцарец?»

– А вы на бал идёте, Максим? – спросила Лориан.

– Ну, да, загляну.

– Приходите обязательно, не пожалеете.

– Да, между прочим, Максим прибыл не один, – оповестил Маркес.

– Да что вы? – воскликнула г-жа Фогель.

– Кто же ваш попутчик? – поинтересовался г-н Фогель.

– Да я и не знаю, в общем. Девушка. По пути сюда познакомились. – Тот факт, что Максим приехал сюда с Маргаритой как-то совсем вылетел у него из головы.

– Девушка! А где она сейчас? – Г-жа Фогель была заинтригована. – О таком я даже не слышала. Что бы сюда прибывали парами. Какой-то особенный заезд гостей!

– Да успокойся, дорогая, не вижу ничего особенного. Можно подумать, ты знаешь обо всех заездах. И что тебя это так беспокоит? Уверяю тебя, будет, как обычно, как рассказывают, через пару месяцев, ни ты, ни я, ни кто-либо ещё, включая Максима и его попутчицу, и не вспомнит о том, что они гости, они станут такими же гражданами Города, и будут жить этой жизнью и этим миром.

– В целом, я с вами согласен, – сказал Маркес, – хотя, не думаю, что так уж скоро.

– Забавно, – произнёс Максим.

– А где же девушка? – не унималась Лориан.

– Где-то гуляет, – ответил Максим, – я ещё спал, когда она ушла, познакомилась с кем-то, как мне сказали, и того…

– Ну что же вы так? Только познакомились и уже упустили, – весело заметила Лориан. – Симпатичная?

– Да. То есть, наверное. В общем, я не помню, не знаю…

– Как это?

– Как-то не до этого было.

– Ну что ты опять пристала? – одёрнул жену Стефан. – Может, у человека стресс был, ведь правда, могло такое быть?

– Да уж, это точно, – сказал Максим и в это мгновение услышал за спиной шум колёс и цокот копыт, он обернулся и увидел медленно проезжающую карету.

– Ух ты, имённой экипаж? Как её раскрутили! – произнесла Лориан.

Когда карета поравнялась с кафе, кучеру пришлось попридержать лошадей, чтобы пропустить пешеходов. В момент остановки Максим увидел, как в окошке экипажа показалась прелестная женская головка. Её обладательница, выглянув, встретила его взгляд и задержала на нём своё внимание. «Чёрт возьми, опять, что ли, начинается? – подумал Максим. – Я же её где-то видел! Во сне, в бреду?» Видимо, заметив его замешательство, девушка улыбнулась и скрылась в глубине кареты, которая тут же тронулась дальше. «Ну, точно, – не унимался Максим, – блондинка, эти глаза, эта улыбка».

– Поздравляю, Максим, – вывела его из транса Лориан, – вам улыбнулась сама примадонна!

– Кто? – спросил Максим.

– Звезда сцены номер один, и не только сцены, Жанна Роллан. Сколько уже? Год, уж точно, занимает первое место в рейтинге популярности. Была простой актрисой театра оперетты, и тут нате вам. И кино, и телевидение, и шоу разные.

– Коротка земная слава, – вставил Маркес.

– Моя жена, – обратился Стефан к Максиму, – только и делает, что следит за миром шоу-бизнеса: читает жёлтую прессу, да смотрит все эти передачки. Как она только разбирается во всех этих актёрах, актрисах? Я вот, если б от неё не услышал, то и не узнал бы никогда про эту Роллан.

– Начинается, ещё напомни мне про сериалы. Нравится – вот и смотрю, тебя же никто не заставляет?

– Точно, – словно опомнился Максим, – афишу я с ней видел.

– Вот видишь, – продолжала г-жа Фогель, адресуя мужу упрёк, – человек только приехал, а уже видел афишу. Только ты у нас ничего не слышишь и не видишь. Знаю я вас, мужчин: «Это всё чушь, как это может быть интересным, как на такое можно тратить время», а сами и гороскоп почитывают тайком и, хлебом вас не корми, дай посплетничать.

– Ну конечно, – начал было оправдываться г-н Фогель.

Максим и Маркес весело наблюдали семейный спор.

– А это правда, или очередная утка газетная? – обратился Антонио к Лориан, – мол, Жанна Роллан, дочь того самого Роллана, Филиппа.

– Правда. Так она, видимо, через папу и раскрутилась, или раскрутили. Ещё бы… Ага. – Лориан снова набросилась на мужа. – Даже наш философ знает, кто такая Жанна Роллан…

– Всё, я со всем согласен, успокойся, – сдался Стефан.

– Так вот, – продолжала Лориан, на этот раз, обращаясь к Максиму, – отец Жанны Роллан – Филипп Роллан, генерал спецназа МГБ. Он хоть и в отставке уже, и, вообще, если верить слухам, немного того, не в себе уже, ну, такая работа, а генерал есть генерал.

– Да, – добавил Стефан, – а МГБ есть МГБ.

– Ой, – воскликнула г-жа Фогель, – половина седьмого уже, скоро бал, нужно домой ещё забежать, мы тут живём, прям рядом с отелем, – проинформировала она Максима. – Вы как, идёте?

– Да, переодеться надо, наверное.

– Конечно, пойдёмте собираться. Вы, господин мыслитель, по традиции, игнорируете такие пустые мероприятия?

– Да, извините, это не для меня, – улыбаясь, ответил Маркес, – вам хорошо отдохнуть. Я тут ещё посижу немного.

Супруги Фогель и Максим попрощались с Маркесом и направились к отелю.

– 5 –

Более двадцати лет назад Глен Хайден окончил Юридическую академию, защитив диплом на кафедре криминалистики. Но с криминалистикой иметь дело он не захотел. И, вообще, как он потом объяснял, оказался он на этой кафедре случайно. Юношеский азарт, подогретый детективами, постепенно сошёл на нет, и вставал конкретный вопрос о том, чем же ему лучше заниматься. Собственно говоря, при большом желании бороться с преступностью, было бы логичнее пойти после школы в Полицейскую академию. Но видимо, где-то в глубине души, неосознанно, Хайден поставил себя вне боевой деятельности и риска, а, покидая студенческую скамью, окончательно для себя решил, что он человек сугубо штатский. Немалую роль в сделанных им выводах сыграла его нынешняя жена, Натали. Через полгода свиданий, как раз к моменту получения Гленом диплома юриста, он хотел только одного – жениться, завести детей и жить для семьи. Его возлюбленной овладевали те же стремления, что и привело их в скором времени во Дворец бракосочетаний. Поистине, их союз был, и остаётся по сей день, идиллией. Глен и Натали Хайден воспитывали двух дочерей, одна из которых только что закончила школу, а вторая готовилась войти в её стены 1 сентября этого года.

Однако, полностью спокойной и размеренной жизнь Глена, во всяком случае, в том смысле, в каком он сам себе это представлял, не вышла. Конечно, ему хотелось бы работать в какой-нибудь юридической конторе, получать стабильно повышающуюся зарплату, со временем, возможно, открыть собственную фирму и радоваться жизни. Но не всё складывается так гладко, как хочется. Сразу по окончании академии работу найти ему не удалось. Точнее сказать, не получилось найти ту работу, какую он хотел, стабильную, доходную – мешала специфика его диплома. Это, конечно же, не было принципиальным фактором, специфика большой роли не играла, со временем всё бы было – диплом юриста, он и на Луне диплом. Но, как-то, через пару месяцев, после защиты, он встретил своего приятеля, сокурсника, Сурена Наиряна, и тот, будучи увлечённым политикой и, готовившийся сделать себе карьеру на этом поприще, уговорил Глена пойти с ним получать дополнительное образование, не куда-нибудь, а на факультет политологии в академию городской службы при президенте. В Городе тем временем разразился мощный политический, и, как следствие, экономический кризис (или наоборот, как кому удобней принимать). О стабильности можно было забыть, и надолго. Если где её и было искать, так это в городских, муниципальных службах. Вот тут-то Глену и сделали предложение, которое он принял, почти не раздумывая. Юрист, криминалист, политолог. Ещё два года учёбы в секретной школе и вот она стабильность!

Глен Хайден, майор Министерства Городской Безопасности направлялся домой после очередного рабочего дня. Завтра он собирался сводить младшую дочь в аквапарк, старшая дочь сегодня сдавала последний вступительный экзамен в институт. Об этом ему хотелось сейчас думать. Но почему-то это всё было вытеснено другими, никогда, за всё время работы, так остро не тревожившими его, мыслями. Обрывки фраз, сказанные сегодня заместителем директора МГБ на общем собрании, не давали ему покоя всё время по пути домой.

«Не стану вам читать прописные истины, – звучало у Хайдена в голове, – наша работа заключается в защите мирной жизни Города. Мы служим Городу, правительству, народу и избранному народом президенту». Он говорил так, словно мы принимаем присягу. «Вы должны быть лишены каких-либо политических пристрастий. Одно пристрастие у вас должно быть – пристрастие к порядку в Городе… Скоро выборы». Полгода ещё, знаю, но, всё равно, спасибо за информацию. «Ситуация крайне нестабильна». А когда она была стабильна в последнее время? «Партия «Наш Город» – оплот президента, коммунисты, либералы, социалисты, анархисты, монархисты. Ну что сказать, у каждого свой вкус, мы не вправе запрещать. «Свобода выбора – величайшее достояние демократии. Но выбор может оказаться безрассудным. Мы просто не имеем права пускать всё на самотёк. Должен быть жёсткий контроль. У народа есть права, у нас – обязанность направлять эти права на благо Города». Это он мудрёно сказал. «Если партия и её лидер способны обеспечить стабильность и процветание Города, то пусть это будет хоть партия любителей тараканьих бегов, мы будем служить Городу под их программой». Богатая фантазия, собственно, как и остроумие. Нет, ничего особенного сказано не было, одна вода. Обычное, штатное выступление. Почему меня это так заинтриговало, как будто впервые я оказался привлечённым к делу министерства. Я исправно служу Городу. В оперативную деятельность я не вовлечён. Конечно, я не герой, да мне этого и не надо. Аналитическая работа – тяжёлый кропотливый труд. Меня это устраивает, я приношу пользу и это главное. Да и кто не хочет, чтобы Город жил стабильной, спокойной и процветающей жизнью? Кто, как не я, да кто, как не мы все хотим быть уверены в завтрашнем дне? В завтрашнем дне наших детей».